Черно-белая палитра Куно Ольга

Что-то колкое готово было сорваться у Белобрысого с языка, но высказаться он не успел. Мы вошли в комнату с высоким потолком и низко свисающей с этого самого потолка люстрой, и к нам обратился знакомый обоим капитан Тоггорт из отдела по расследованию убийств:

— Приветствую, господа. Сожалею, но думаю, мы вызвали вас зря. Ситуация прояснилась, и теперь похоже на то, что никакой магии использовано не было.

— Что за преступление? — поинтересовалась я, ныряя в мягкое кресло.

Именно ныряя, настолько оно было глубоким. Вряд ли хозяева станут возражать, да и, в любом случае, они здесь не присутствуют. Не встречать же им лично каждого представителя городской стражи.

— Убийство, Рейс, — язвительно просветил меня Белобрысый. — Могла бы и сама догадаться.

— Вот спасибо, Миллорн! — кисло отозвалась я. — Без твоей помощи никогда бы не пришла к столь глубокомысленному выводу.

— На самом деле похоже на то, что никакого убийства не было, — сообщил Тоггорт, привыкший к нашим перепалкам и потому оставшийся равнодушным к данному обмену любезностями. — Видимо, женщина покончила с собой.

— Хозяйка особняка? — деловито уточнил Белобрысый, видимо, знавший о деле несколько больше моего.

— Да, Мелина Веллореск, дочь недавно почившего Веллореска-старшего, — подтвердил Тоггорт. — От него она унаследовала дом и большую часть состояния, но даже в права владения вступить не успела. Со смерти отца еще не прошло тридцати дней, а сегодня и ее не стало.

— Что с ней случилось? — спросила я.

— Попала под карету на Иллойской дороге, — мрачно объяснил Тоггорт. — Насмерть.

Мы с Белобрысым одинаково округлили глаза. Иллойская дорога — это практически тракт, проходящий через город. Почти не петляя, он тянется с северного приграничья до самой столицы нашего королевства, Иллойи. Этот тракт чрезвычайно удобен, позволяет достичь столицы в кратчайшие сроки, и, строя Тель-Рей (точнее, превращая в город разбросанные в этих краях поселки), дорогу решили оставить нетронутой. В итоге кареты и всадники — особенно королевские гонцы — проносились через город быстрее ветра, что, ясное дело, было удобно для них, но опасно для пеших горожан. Однако же все об этой особенности тракта знали и, если его нужно было пересечь, делали это осторожно. Сложно ли, в конце концов, дождаться, пока карета проедет мимо? Слышно ее становится заблаговременно, да и видно тоже издали. Я и сама переходила Иллойскую дорогу по пути сюда — и ничего.

— Толкнули? — высказала предположение я.

— В том-то и дело, что нет, — ответил Тоггорт. — У нас много свидетелей. Карет было несколько, и с десяток человек ждали, пока дорога освободится, — кто с одной стороны, кто с другой. Так вот, все в один голос подтвердили: никто госпожу Веллореск не толкал, даже не прикасался. Она сама стояла-стояла, а потом вдруг взяла — да и бросилась прямо под копыта. Последнюю карету оставалось пропустить. А та была запряжена шестеркой. Ну и сами понимаете… — он махнул рукой.

— Стояла — и вот так вот вдруг бросилась? — недоверчиво переспросил Белобрысый.

— Угу, — кивнул Тоггорт. — Именно поэтому мы и сочли нужным вызвать вас. Слишком странный случай. Но порасспрашивали свидетелей, родственников, знакомых… В общем, похоже, девушка очень тяжело перенесла смерть отца. Была замкнута в себе, эмоционально нестабильна. А перед тем, как броситься под карету, даже прошептала: «Отец». Тихо, но один свидетель все-таки услышал — тот, который стоял ближе всех. Так что, видимо, самоубийство. Еще кое-какие проверки, конечно, проведем и несколько человек на всякий случай опросим. Но в целом дело ясное, хотя и неприятное. Никаких дополнительных причин подозревать магическое вмешательство нет. Так что приношу извинения за ложный вызов.

— Да ладно, сочтемся, — подмигнул, вставая, Белобрысый. — Рейс, ты в участок?

— Чуть позже, — задумчиво ответила я.

— Вот и хорошо, — обрадовался блондин. — Я уж боялся, придется тебя провожать.

— Не бойся, — бросила я, не отрываясь от своих мыслей. — Только поосторожнее там. В темные подворотни не заглядывай. А то нападут — кто тебя защитит? Я же здесь.

— Думаешь, как прогул не засчитают? — хмыкнул Белобрысый, остановившись у двери. — Ну-ну. Я бы на твоем месте поостерегся, с новым-то начальством.

— То-то я смотрю, ты и на своем месте сильно торопишься.

— А у меня, в отличие от тебя, дел невпроворот, — отозвался он. — Четыре расследования ведем. Все, Тоггорт, бывай!

Я задержалась, заново прокручивая в голове все, что успела узнать о деле. Все-таки такое самоубийство казалось странным. И способ, и то, что девушку никто не сопровождал. По свидетельским показаниям выходило, что она весь последний месяц ходила по грани. И что же, любящие родственники не считали нужным ее сопровождать или хотя бы приставить к ней слугу?

— Скажите, капитан, а кто наследует за госпожой Веллореск? — спросила я.

— Я послал человека к их семейному юристу, выяснить, оставила ли она завещание, — ответил он. — Пока ждем. Но вероятнее всего, особых распоряжений не было, а значит, следующий на очереди — старший из ее братьев, Дункан.

— А братьев вообще сколько? — уточнила я.

— Двое. Дункан и Свер Веллорески.

— И какой они масти?

— Оба светлые, Тиана.

Было очевидно: Тоггорт уверен, что дело ясное, а потому в моих вопросах нет нужды. Но в то же время реагирует благодушно, ибо считает, что основательность в работе — качество похвальное.

— И сама погибшая тоже была светлой?

— Да, как и все родственники, — подтвердил он.

Это было неудивительно. Как правило, все члены семьи являлись представителями одной масти. Бывали, правда, случаи, когда у светлых родителей рождался темноволосый ребенок или наоборот, но случалось такое сравнительно редко.

— Не возражаешь, если я немного покручусь по дому, может, с кем-нибудь побеседую? — осведомилась я.

— Пожалуйста, — широким жестом разрешил Тоггорт. — Показания еще записывают, так что свидетели пока здесь, на первом этаже, правое крыло. Захочешь — можешь с ними поговорить.

— Спасибо. Как зовут того, который стоял ближе всех?

— И слышал слово «отец»? — понимающе хмыкнул капитан. — Николас Крофт.

Благодарно кивнув, я вышла из комнаты. Тоггорт последовал за мной, собираясь возвратиться к своим коллегам.

Я спустилась на первый этаж и направилась в нужное крыло. Когда проходила мимо очередной лестницы, кто-то негромко покашлял, пытаясь привлечь мое внимание, а затем меня осторожно тронули за рукав. Я обернулась.

Передо мной стояла женщина, невысокая, светловолосая, лет пятидесяти, в одежде служанки.

— Простите, госпожа страж, — робко произнесла она, заглядывая мне в глаза, — это ведь вы приехали к нам из темного магического отдела?

— Отдел по злоупотреблению магией темных, — уточнила я.

— Да-да, конечно, простите неграмотную, вечно что-нибудь напутаю, — пробормотала она.

— Все в порядке, — поспешила заверить я, видя, что служанка приняла мое уточнение уж очень серьезно. — Вы что-то хотели мне сказать?

Женщина решительно кивнула.

— Давайте присядем, — предложила я.

Служанка вела себя настолько робко, что я сама повела ее к ближайшему дивану. Мы сели, причем она осторожно опустилась на самый краешек.

— Как вас зовут? — успокаивающим тоном спросила я.

Первое правило опроса свидетелей простого происхождения — дать человеку понять, что не смотришь на него свысока и не собираешься ежеминутно грозить тюремной камерой. Увы, поведение некоторых стражей создает в сознании людей предубеждение, с которым впоследствии бывает непросто бороться. Потому-то мы с ребятами и не брезгуем прямо в служебной форме выпить в дешевом трактире или, присев на ступеньку, поболтать за жизнь с пьяными гончарами с Рябинной улицы. Зато потом свидетели из неблагополучных районов от нас не шарахаются.

Но аристократия — другое дело. Эти сами до нас не снисходят. Да и с другими обитателями таких вот богатых районов, то бишь слугами, нам пересекаться особенно негде. Хорошо, что эта женщина решилась заговорить — многие предпочли бы держать свои мысли при себе.

— Белла, — ответила она, скромно улыбнувшись.

— А я — Тиана, — улыбнулась в ответ я, благоразумно оставив сержанта Рейс для другого случая. — Итак, Белла, что вы хотели мне рассказать?

Женщина так дрожала от волнения, что, находись мы в участке, я бы первым делом предложила ей воды. Но предлагать подобное в доме, где она работает служанкой, было бы перебором, так что я просто терпеливо ждала ответа.

— Не верьте в самоубийство, — предварительно оглядевшись, умоляюще сказала Белла. — Не могла госпожа покончить с собой. Раз не случайное несчастье, значит, убили.

— Почему вы так думаете?

Вытаскивать блокнот и делать записи я не стала. Во-первых, в этом случае данная конкретная свидетельница точно испугается и замолчит. Во-вторых, давно заметила, что люди вообще больше раскрываются, когда разговор ведется как бы неофициально, без протокола. И в-третьих, на память я не жалуюсь, поэтому и сама предпочитаю сосредоточиться на рассказе и не отвлекаться на записи.

— Я знаю госпожу. То есть знала, — грустно поправилась служанка. — Да и не было у нее причин для самоубийства.

— Насколько я поняла, после смерти отца она пребывала в крайне подавленном состоянии духа?

Белла впервые позволила себе хоть как-то проявить характер: раздраженно поморщилась и передернула плечами.

— Любой нормальный ребенок переживает, когда боги забирают его родителя, — заметила она. — Сильно переживает. Но многие ли из-за этого лишают себя жизни? А других бед у госпожи не было.

Я задумалась. С одной стороны, слова служанки были интересны. С другой — кто их, самоубийц, разберет. Порой и причины, и выбранное средство бывают столь странными, что, сколько ни бьешься, понять психологию покончившего с собой (или совершившего такую попытку) не удается.

— Может быть, несчастная любовь? — высказала одно из простейших предположений я.

Служанка слабо усмехнулась.

— С ее-то приданым? Да еще и после того, как она стала сама себе госпожой?

Да, маловероятно. Хотя и не так чтобы невозможно.

— Да и не было у нее никого, — продолжала Белла. — Я бы знала.

— Вы имеете в виду, что она бы вам рассказала? — с долей скептицизма уточнила я.

— Даже если бы не рассказала, уж я была бы в курсе, поверьте, — улыбнулась Белла.

Ну что ж, пожалуй, верю.

— Хорошо, а что в таком случае, вы думаете, произошло? — приступила к следующему этапу расспросов я. — И еще: почему вы все время оглядываетесь? Вас кто-то запугал? Запретил разговаривать со стражами?

— Нет, — покачала головой Белла. — Просто боюсь, скажут, что лезу не в свое дело. Оно, может, и правильно, но не могу промолчать после того, что случилось. Понимаете, если люди правду говорят и госпожа действительно сама под карету бросилась, значит, точно темный маг постарался.

— Пока в пользу этой версии нет никаких весомых аргументов, — призналась я.

— Откуда бы им взяться? — со вздохом отозвалась служанка. — Еще бабушка моя говорила: темная магия — она как вода. То прозрачная, то мутная и такие глубинные тайны хранит, до которых ни одному человеку не добраться.

Я одобрительно хмыкнула. Неплохое сравнение, не столько даже для темной магии самой по себе, сколько для предмета ее воздействия. Вода и мозг. Водные глубины и глубины сознания.

— Ну хорошо, а как вы считаете, кто мог быть заинтересован в смерти госпожи Веллореск?

Служанка заметно напряглась и, с трудом разомкнув сжатые губы, почти неслышно проговорила:

— Не знаю…

— Давайте так: каково финансовое положение ее младших братьев?

— Сказать по правде, трудно судить, — призналась Белла. — Вообще-то оба они при отце не бедствовали и при госпоже тоже бедствовать бы не стали. Отказывать от дома она никому не собиралась, да и кое-какое наследство каждый из них от отца тоже получил. Беда в том, что деньги у обоих уходят, и порой очень быстро.

На сей раз Белла сжала губы не напряженно, а скорее неодобрительно.

— Можете сказать, куда конкретно? — заинтересовалась я.

— Дункан их во всякие проекты вкладывает, сомнительного характера, — в очередной раз оглядевшись, начала рассказывать служанка. — Исследования какие-то поддерживает. Бывает так, что большая сумма вся пропадает. Бывает, что, наоборот, по прошествии времени возвращается с прибылью — это если изобретение какое полезное получилось. Но в целом для семейного бюджета пользы мало, и покойный господин Веллореск часто недовольство выражал.

— А младший сын что? — поинтересовалась я, мысленно сделав отметку: надо бы выяснить, изобретения какого рода так сильно интересуют Дункана, что тот готов ради них жертвовать своими материальными интересами.

— А с младшим все просто: игрок он, — совсем уж неодобрительно ответила Белла. — Когда проиграет, когда выиграет. И скрытничает при этом.

— То есть как у него обстоят дела непосредственно сейчас, вы с уверенностью сказать не можете?

— Не могу, — виновато подтвердила служанка.

— Стало быть, не исключено, что он сильно проигрался? Даже настолько, что влез в долги?

— Не исключено.

Белла вновь ответила моими собственными словами.

— Хорошо, — я задумчиво покивала. — Спасибо, Белла. Обещаю, что досконально проверю версию злоупотребления темной магией. Если появятся дополнительные вопросы, я вас разыщу.

— Благодарю вас, госпожа! — с чувством огромного облегчения выдохнула Белла.

Женщина явно не рассчитывала, что к ее словам отнесутся с должной степенью серьезности.

— Пока не за что, — ответила я. — Вы не знаете, где здесь проводят допрос свидетелей?

— Пойдемте, я покажу! — заторопилась служанка, искренне радуясь, что может быть полезной.

Она провела меня к закрытой двери, из-за которой раздавались спокойные голоса. Запись показаний проходила, по-видимому, без эксцессов. Я обратилась к стражу, дежурившему на входе, и сказала, что хотела бы пообщаться со свидетелем Николасом Крофтом, если его уже закончили допрашивать. Тот зашел в комнату и вскоре вернулся вместе с невысоким светловолосым мужчиной лет сорока.

— Господин Крофт, — приступила я, когда мы со свидетелем оказались наедине, — я отлично понимаю, насколько сильно вам надоели однообразные расспросы. — Я заговорщицки улыбнулась: — Думаю, вы уже не прочь придушить кого-нибудь из моих коллег.

Мужчина невольно улыбнулся в ответ.

— Тем не менее мне придется помучить вас еще совсем немного, — повинилась я.

— Если смогу быть еще чем-то полезным…

Крофт пожал плечами в знак сомнения.

— Меня, как, несомненно, и других, интересует тот момент, когда госпожа Веллореск заговорила, — пояснила я.

— Вы имеете в виду, когда она прошептала слово «отец», — понимающе кивнул свидетель.

— Именно. Вы можете добавить к описанию ситуации что-нибудь еще? Как именно она произнесла это слово? С какой интонацией? Может быть, у нее в глазах стояли слезы или она, наоборот, улыбалась?

Крофт нахмурился.

— Честно говоря, я, кажется, уже начинаю забывать такие подробности, — признался он. — Прошло несколько часов, и за это время было столько расспросов…

Он с сожалением покачал головой.

— А знаете что? — У меня появилась идея. — Давайте отправимся на то самое место. Возможно, там вы сумеете вспомнить больше.

— Ну хорошо, давайте… — Свидетель выглядел растерянно, но причин возражать не видел.

Убедившись в том, что Тоггарту и его людям Крофт больше не нужен, я повела его к месту преступления — или самоубийства. Мы остановились возле широкой дороги, по иронии судьбы сейчас совершенно пустой. С противоположной стороны на нас мрачно взирали закрытые ставнями окна.

— Вы стояли здесь? — спросила я.

— Вот здесь. — Крофт отошел на несколько шагов влево.

— А госпожа Веллореск?

— Тут.

Он указал на место справа от себя и чуть впереди.

— Как вам показалось, она куда-то спешила?

— Нет.

Я не была разочарована таким ответом, поскольку тыкала пальцем в небо с единственной целью заставить Крофта снова погрузиться в те короткие секунды, сосредоточиться и таким образом освежить память.

— Наоборот, была спокойна и расслаблена? Улыбалась?

— Нет… — Блондин нахмурился. — Вообще-то, знаете, — обращенный на меня взгляд вдруг загорелся, — сначала она именно такой и казалась — спокойной, расслабленной, немного даже отрешенной. А потом вдруг как будто удивилась.

— Удивилась? — переспросила я.

— Да. У нее, знаете, как-то округлились глаза… Я-то решил, что обезумела перед самоубийством, но вот сейчас так вспоминаю… Скорее она просто очень удивилась.

— А потом прошептала «отец»?

— Да, — кивнул Крофт.

— А куда она в тот момент смотрела?

Он нахмурился.

— На приближающуюся карету? — решила помочь ему я.

— Нет. Точно нет, — Крофт резко покачал головой. — Вон туда она смотрела! — воскликнул он затем, вытягивая руку.

— На противоположную сторону? — уточнила я.

— Именно! Она голову к карете даже не поворачивала. Прямо смотрела, туда! — снова вытянул руку он.

— А вы не заметили, там кто-нибудь стоял?

— Не думаю… — Крофт окинул задумчивым взглядом противоположную сторону улицы. — Нет, непохоже. Я так помню, с той стороны стояла старушка, женщина с ребенком — я их здесь не в первый раз видел — и еще молодая девушка. И все они вон там стояли, правее, около вон того синего дома.

— Стало быть, три женщины и ребенок? — протянула я.

— Вроде бы да. — Крофт прищурился, воссоздавая картину в памяти, и почти уверенно повторил: — Да.

Что ж, это можно будет проверить: свидетелей ведь достаточно, и у ребят из отдела убийств есть как показания, так и адреса.

— Выходит, принять кого-то из них за своего покойного отца погибшая не могла, — вслух заключила я.

— Выходит, что так, — согласился Крофт.

Я откинула голову назад и прикрыла глаза, как часто делала, выстраивая в уме основанную на разбросанных фактах картину. Итак, что мы имеем? С момента смерти Веллореска-старшего Мелина переживает и пребывает в эмоционально нестабильном состоянии. Примерно месяц спустя она собирается перейти Иллойскую улицу. Как и все, стоит и ждет, пока проедут кареты. Никаких признаков того, что девушка собирается покончить с собой, нет. Вдруг она с удивлением смотрит на противоположную сторону улицы, выдыхает: «Отец!» и мчится вперед, полностью игнорируя приближающуюся карету. Скорее всего, просто ее не замечая. При этом ни одного человека, которого она могла бы принять за своего покойного отца, с той стороны улицы нет.

Открыв глаза, я огляделась и удовлетворенно отметила несколько раскидистых кленов, растущих немного позади.

— Господин Крофт, — вновь обратилась я к свидетелю, которого, похоже, несколько удивило мое предшествовавшее поведение, — вы не откажетесь пройти со мной в участок?

Блондин заметно напрягся.

— Зачем? — обеспокоенно спросил он. — Я ведь все уже рассказал, и показания записаны.

— Не беспокойтесь, — ободряюще улыбнулась я, — это ненадолго. Я приглашаю вас исключительно в качестве свидетеля. Потребуется небольшая экспертиза, для которой необходимо ваше присутствие, поскольку именно вы находились рядом с пострадавшей в момент предполагаемого преступления. С вашей помощью эксперты смогут определить, было ли совершено магическое воздействие на Мелину Веллореск. Я сказала, что вызываю вас в роли свидетеля, но более точно было бы сказать, что вы нужны нам в качестве улики.

Я обаятельно улыбнулась, смягчая таким образом грубоватость сказанного. Нужный эффект мои слова возымели: Крофт расслабился и перестал нервно сжимать пальцы рук.

— В таком случае конечно, — согласился он, улыбнувшись в ответ.

Оставив Крофта дожидаться в нашем кабинете, я постучалась к новому начальству. Не могу сказать, чтобы это соответствовало моим желаниям, но выбора не было. Без его содействия я не могла получить разрешение на экспертизу.

— Разрешите войти? — осведомилась я, приоткрыв дверь.

Оценивающий взгляд исподлобья.

— Входите.

Уилфорт сидел за рабочим столом, на котором лежало несколько стопок с документами. Бумаги содержались в порядке, что отличало этот стол от рабочего места Дика. Одновременно стол не выглядел девственно чистым, как у Райана. На рабочем месте последнего хорошо, если чернильница с пером имелась. Нередко дело ограничивалось парой карандашей. Мой стол представлял из себя нечто среднее между вариантами Дика и Райана и потому, пожалуй, больше всего походил как раз на рабочее место начальства.

Войдя, я взялась за дверную ручку, но услышала резкое:

— Оставьте открытой.

Послушалась и молча подошла к стулу, но Уилфорт обратил внимание на мой удивленный взгляд.

— Не хочу, чтобы благодаря вам меня еще раз обвинили черт знает в чем, — едко произнес он. Я села на стул, и капитан добавил: — Да, и если в вас вдруг проснется патологическое желание отжиматься, будьте так любезны, выйдите за этим в коридор.

Я сглотнула: заявление было несколько неожиданным.

— Сержант Рейс. — Хоть я и пришла в кабинет начальства по собственной инициативе, разговор о деле начал именно капитан. — Недавно я говорил с начальником светлого отдела. Он сообщил мне, что дело о гибели Мелины Веллореск раскрыто отделом по расследованию убийств. Старший сержант Миллорн возвратился на свое рабочее место два часа назад. Вы же оказались в участке совсем недавно. Потрудитесь объяснить, где и как вы провели все это время?

Я потихоньку начала злиться (кажется, это происходит всякий раз, как я пересекаюсь с новым начальством). Он что — думает, я на рынке продуктами закупалась? И объяснять свои действия собралась враждебно, даже агрессивно, но что-то во взгляде Уилфорта меня остановило. Нет, не испугало. Просто мне вдруг показалось, что, несмотря на суровость тона, меня не обвиняют и не предъявляют претензии. Скорее просто ждут объяснений. Каковые я и предоставила.

— Вывод отдела по расследованию убийств, согласно которому госпожа Веллореск покончила с собой, показался мне чересчур поспешным. Поэтому я задержалась и опросила двоих свидетелей.

Серо-голубые глаза прищурились; взгляд стал заинтересованным.

— И что же?

— У меня есть причины полагать, что здесь имело место злоупотребление темной магией.

— Давайте подробнее, — предложил Уилфорт.

И я рассказала о посещении особняка и последующей прогулке на Иллойскую улицу. Уилфорт слушал очень внимательно. В какой-то момент мимо кабинета прошел Дедушка. Прошел очень быстро, но резко остановился, видимо, осознав, что увидел внутри мою скромную персону. Полковник дал задний ход и замер в дверном проеме, прислушиваясь. Я не прерывала своего рассказа, внутренне борясь с побуждением немедленно начать отжиматься. Убедившись, что разговор в кабинете проходит пристойно и вообще спокойно, Дедушка продолжил идти своим путем.

— И каковы ваши выводы? — спросил Уилфорт, когда я закончила рассказ.

— Гипотеза, — поправила я. — Думаю, на мозг девушки было оказано магическое воздействие. Некий темный маг был заинтересован в ее смерти или работал на того, кто в этом заинтересован. Он воздействовал на тот участок мозга, который отвечает за зрение. Можно считать, что девушка действительно увидела на противоположной стороне улицы своего покойного отца.

— Целенаправленно вызванная галлюцинация? — уточнил капитан.

— Что-то в этом роде, — кивнула я. — Не исключено, что девушка сама подала преступнику идею. Сказала что-нибудь в духе «Ах, если бы отец был жив!» или «Иногда я иду по улице, и мне кажется, будто отец идет мне навстречу». Создатель галлюцинации фактически исполнил ее сокровенное желание, и именно поэтому мозг не воспротивился вмешательству. А увидев отца, Мелина, естественно, бросилась к нему, забыв обо всем на свете, — на что преступник и рассчитывал.

Уилфорт кивнул, не сводя с меня внимательного взгляда.

— Что ж, ваша версия представляется вполне логичной, — заключил он. — Ее, безусловно, следует проверить.

— Именно поэтому я и пришла, — сообщила я, гадая: пойдет он теперь навстречу или как? — Для того чтобы получить разрешение на экспертизу, необходима ваша подпись.

И я протянула Уилфорту приготовленный заранее документ. Точнее сказать, лист бумаги, на котором было написано всего несколько строк — стандартный запрос, адресованный начальнику экспертного отдела.

Капитан взял листок в руки, внимательно прочитал, после чего обмакнул перо в чернильницу и, убедившись, что темный краситель не капнет на стол, поставил подпись под текстом. И передал бумагу мне. Вид у меня, должно быть, был несколько ошарашенный. Почему-то я не ожидала, что это пройдет так легко.

— Для обращения в экспертный отдел всегда требуется такая процедура? — поинтересовался Уилфорт, взглядом указывая на документ.

— Нет, — честно ответила я. — Обычно все проще и намного менее формально. Но данное дело официально ведет не наш отдел. Поэтому нам придется на каждом этапе сталкиваться с бюрократией, письменными запросами и прочими сложностями. В конечном итоге мы сможем довести расследование до конца, но волокиты будет на порядок больше, чем обычно.

Капитан кивнул, принимая информацию к сведению. Затем спросил:

— Экспертизу какого рода вы намерены запросить? Насколько мне известно, после смерти человека невозможно выявить следы темного магического воздействия. Это не так?

— Это так, — подтвердила я. — Но дело в том, что в момент предполагаемого воздействия совсем рядом с жертвой стоял еще один человек. В данный момент он дожидается в моем кабинете. Так вот, если магия действительно применялась, ее следы возможно будет определить, обследовав мозг этого свидетеля.

— Каким образом? — нахмурился Уилфорт. — Вы хотите сказать, что действие магии распространилось и на него?

— В чрезвычайно ограниченной степени, — постаралась объяснить я. — Никакого эффекта вроде галлюцинаций это не имело. Ситуация похожа на… — Я щелкнула пальцами. — Представьте себе, что я выплескиваю в лицо человеку стакан сока. На стоящих неподалеку людей могут попасть мелкие капли. Вполне вероятно, что они этого даже не почувствуют, но, тщательно обследовав их кожу и одежду, эти капли можно будет обнаружить и определить по ним, какой это был сок. Так же и здесь.

— Это мне было неизвестно, — задумчиво признался Уилфорт.

— Свидетели не слишком часто оказываются настолько близко от жертв в момент применения темной магии, — пояснила я. — Кроме того, нужно быть высококлассным профессионалом, чтобы выявить мельчайшие следы магического вмешательства. В нашем участке работают отличные эксперты. Возможно, лучшие.

Я сочла, что имею право похвастаться, раз уж речь не идет лично о моей работе.

— Да, это я знаю, — ответил, к моему удивлению, Уилфорт.

Он произнес эти слова с такой интонацией, что мне даже подумалось: а не повлияло ли данное обстоятельство на его решение прийти работать именно в наш участок?

— Что ж, известите меня о результатах экспертизы, — завершил наш разговор Уилфорт.

Я известила. Результаты оказались более чем вдохновляющими. Моя гипотеза подтвердилась: экспертиза выявила следы воздействия темной магии. По характеру колебаний магической энергии можно было сделать следующие выводы. Во-первых, объектом воздействия являлся не Крофт, а находившийся в непосредственной близости от него человек. Во-вторых, воздействие было произведено за четыре-шесть часов до проведения экспертизы. Время мнимого самоубийства попадало в этот отрезок. И в-третьих, воздействовали на участок мозга, отвечающий за зрительное восприятие.

Теперь оставалась самая малость: выяснить, кто именно совершил преступление и с какой целью.

Глава 4

Увы, второй этап расследования оказался значительно более сложным, чем первый. При взгляде со стороны это, наверное, выглядит неудивительным. Ведь зачастую, когда дело не касается темной магии, способ, которым было совершено преступление, известен сразу, и следствие заключается именно в поиске виновного. Однако специфика нашей работы — несколько иная. В нашем случае труднее всего выявить сам факт злоупотребления магией, а затем определить, как именно преступник воздействовал на мозг жертвы. После того, как это становится ясно, вычислить преступника, как правило, бывает делом техники.

Увы, не в этом конкретном случае.

С точки зрения мотива главными подозреваемыми становились братья Мелины, и в первую очередь — старший из них, Дункан. Завещания девушка не оставила, и, следовательно, именно он становился теперь главным наследником. Оба брата фигурировали в нашей базе данных как светлые маги, однако на всякий случай мы их проверили. Это было совершенно несложно. Мы просто попросили каждого продемонстрировать свои магические способности. Это позволило окончательно удостовериться, что ни один из них не являлся замаскированным темным.

Талант Дункана заключался в умении создавать иллюзии. По мановению его руки перед нами с Райаном возник несуществующий цветок. Конечно, такой дар наводил на определенные подозрения, однако мы очень быстро их отвергли. Во-первых, если бы образ отца, который «увидела» Мелина, являлся подобной иллюзией, он предстал бы не только перед взором девушки, но и перед остальными свидетелями. Во-вторых, мы уже получили косвенные доказательства того, что на нее воздействовал именно темный маг.

Способности Свера оказались и вовсе скромными. Юноша умел, не прикасаясь, приподнимать над землей предметы. Всего на несколько сантиметров и очень ненадолго.

В более широком окружении Мелины Веллореск темных оказалось немного. Среди родственников, друзей и слуг — всего двое: конюх и горничная. Способности у обоих были весьма ограниченные и не имели ни малейшего отношения к зрительному восприятию и галлюцинациям. Конюх в придачу оказался еще и непроходимо туп. Горничная была существенно умнее и приятнее в общении, к тому же рассказала нечто интересное. Оказывается, несколько месяцев назад Дункан подробно расспрашивал девушку о ее магическом даре. С какой целью, горничная не знала, а спрашивать самого Дункана мы не стали, на данном этапе предпочтя сохранить полученную информацию в секрете.

Я попыталась подойти к поиску и с другой стороны, отправившись на место преступления и тщательно обследовав территорию, на которой росли кленовые деревья. По моим предположениям, именно за ними скрывался темный маг, воздействовавший на Мелину. Увы, и тут поиски не принесли результатов. Никаких улик вроде случайно оброненных преступником часов или даже какой-нибудь несчастной булавки не нашлось.

Все эти неудачи были тем более досадны, что Уилфорт, перед которым приходилось регулярно отчитываться о ходе следствия, оказал нам совершенно неожиданную помощь. На следующий же день после проведения экспертизы я сообщила Райану, что хочу побеседовать с братьями Мелины, а потому мне понадобится специальное разрешение от начальника отдела по расследованию убийств. К моему удивлению, Райан ответил, что не понадобится. Как выяснилось, Уилфорт добился, чтобы дело передали в ведение нашего отдела. Как ему это удалось, было неизвестно.

— Альтернативные мотивы?

Мы вчетвером сидели за столом в кабинете Уилфорта — сам капитан, Дик, Райан и я. Вопрос Уилфорта был адресован младшему сержанту, в задачу которого как раз и входил поиск дополнительных версий, не имеющих отношения к братьям Мелины и ее наследству.

— Ничего, — голос Дика звучал непривычно серьезно. Невозможность найти хоть какую-то зацепку ввергала в уныние. — Врагов у госпожи Веллореск не было. Бурную личную жизнь она не вела. В долг не брала, азартными играми не увлекалась. Ну, завидовала пара подруг ее браслетам и колечкам. Но за такое не убивают, да и не пропало у нее ничего.

— Это подруги тебе сами рассказали? — удивился Райан, имея в виду, конечно, зависть, а не все остальное.

Страницы: «« « 12345678 » ... »»