Звездный лед Рейнольдс Аластер
– Так почему же до сих пор не воспользовались ключом? Белла говорила, закрывать ворота нужно до того, как мы пройдем сквозь них. Отчего «собакам» не поступить так же?
– Они еще слишком далеко. Если задействуют ключ сейчас, останутся по эту сторону ворот. Даже по стандартам «собак» это донельзя глупо.
– Так почему им не подождать, пока не окажутся в тишине и покое надругой стороне?
– Слишком долгое ожидание намного увеличивает риск. Янус может взорваться раньше. Думаю, «собаки» тщательно рассчитали и минимизировали время, требуемое для выхода и закрытия дверей за собой.
– А мы тогда как?
– Мы рассчитаем лучше.
Чисхолм взялся за тяжелый выступ ключа, сильно и уверенно крутанул. Части передвинулись вдоль линий раздела, каких Светлана и разглядеть не могла, и повернулись друг относительно друга. Как в хитро собранной головоломке, форма всего объекта неожиданно изменилась. По стеклянным волоскам и внутренним сосудам разлилось лимонно-желтое сияние, подкрашенное синевой в местах, где образовались резкие границы вещества. Ключ дрожал, будто желая вырваться из держащих его захватов.
– Он работает? – спросила изумленная Светлана.
– Почти, – прошептал Джим, приложив к губам палец. – Одно движение, и он активируется, передавая команду закрытия. Следует развернуть шаттл в нужном направлении. Ключ испускает очень тонкий пучок. Если он не попадет в приемники у ворот, все насмарку.
– Очень узкий пучок чего?
– Я бы хотел объяснить, но, боюсь, это заняло бы целый день. А его у нас нет, – с безжалостной прямотой ответил Джим.
Светлана махнула рукой: делай что хочешь.
А хотел он поступить с «мускусными собаками» весьма грубо. Его коварный план базировался на самоуверенности «собак»: вряд ли они обратят внимание на человеческое суденышко, тщетно пытающееся убежать через ворота вслед за ними. А еще Чисхолм ожидал, что «собаки» пока не решатся сделать ничего откровенно враждебного – даже теперь, когда раскрылся их обман. Ведь когда их примется расспрашивать Союз Пятой Оси, «собаки» искренне удивятся и с сожалением заявят, что не подозревали о возможной гибели Януса. Джим многое узнал о них от «фонтаноголовых» и других инопланетян и хорошо представлял, насколько «собаки» изворотливы и лживы. Несомненно, они скажут, что лишь пытались откачать немного энергии с Януса, согласно договору, заключенному с людьми, и очень удивились, когда невинное заглядывание вглубь луны вдруг привело к ее самоуничтожению. Конечно же, увидев такое, «собаки» поспешили спастись, а кто бы не поспешил на их месте? Если бы они только могли помочь несчастным, попавшим в ловушку людям…
Все ложь, но «мускусные собаки» выживали посредством лжи. Потому иметь с ними дело было так рискованно. Но зато, следуя собственной лжи, они не могли навредить «Крестоносцу» на виду у Союза Пятой Оси.
Именно потому «Крестоносец» и смог проскочить мимо «потрохабля» до того, как «собаки» заметили необычно большое ускорение земного суденышка.
А когда заметили, было уже слишком поздно.
Джим Чисхолм положил руку на ключ – тот засиял сочным золотистым светом и содрогнулся так, что, казалось, сейчас разлетится на миллиарды сверкающих осколков. Но не разлетелся. Менять положение хрупкого инструмента было невозможно, и Джим приказал заглушить двигатели шаттла на время, чтобы аккуратно прицелиться всем корпусом в далекие приемники ворот.
После срабатывания ключа с минуту тянулось тоскливое ожидание. Затем «фонтаноголовые» передали: ворота закрываются. Осталось лишь вовремя в них проскочить. Свете не хватило выдержки сидеть и ждать, пока шаттл выйдет наружу. Она подошла к Маккинли, стоящему у замороженного трупа бывшей подруги и бывшего врага.
– Я сделала что могла, – виновато проговорила Светлана. – Возможно, вы сумеете восстановить хотя бы часть поврежденного…
Даже находясь в транспортной сфере, Маккинли, похоже, мог заглянуть в пробитый насквозь череп Беллы. И слова инопланетянина прозвучали крайне неутешительно.
– Вы поступили правильно. Всегда лучше попытаться и потерпеть неудачу, чем не пытаться вообще. Но повреждения лобных долей очень тяжелые.
– Слишком тяжелые для того, чтобы вы исправили их?
– Разум не исправишь догадками. Мы способны воскресить человека, но едва ли он останется тем, кого вы знали.
– Маккинли, мы потеряли сегодня слишком много людей. Я не хочу новой потери.
– Вы рисковали собой, чтобы принести ее на судно. Думаю, это списывает ваши долги друг другу. Можно и нужно все начать с чистого листа.
Света вгляделась в стеклянную оболочку, в массу колыхающихся сине-зеленых щупалец за нею.
– Маккинли, у вас хорошо получается.
– Что именно?
– Походить на людей. Издавать нужные звуки. Вы учились этому с первого дня встречи с нами – и с каждым днем совершенствовались. Но иногда кажется, вы вовсе не понимаете, что же побуждает нас жить.
– Я понимаю, что вы предпочитаете существование небытию. По крайней мере, в этом мы уж точно едины. Вы уж поверьте, такого не скажешь про все культуры, обитающие здесь.
– Если вы хотите меня этим утешить…
– И не собирался.
Она закрыла глаза, тяжело и устало вздохнула:
– Я не хотела показаться неблагодарной. Просто она… она ведь была моей подругой. Между нами многое встало, но все же не настолько ужасное, чтобы я желала ее смерти.
– Вы уж простите. Я бы хотел помочь хоть чем-нибудь. Но высокоорганизованные структуры – величайшее сокровище Вселенной. Если они гибнут – то гибнут. Теряются навсегда.
Вскоре Светлана покинула Беллу с инопланетянином и пробралась по внутренностям судна к обзорному окну, причем в достаточном отдалении от остальных, чтобы почувствовать себя в одиночестве. Она посмотрела назад, пытаясь распознать далекое темное пятнышко Януса на фоне тускло-оранжевого свечения стен. «Крестоносец», гнавший миниатюрный модификатор систем отсчета на пределе, обошел «потрохабль». Тот виднелся в нескольких тысячах километров за кормой: слипшаяся куча отбросов, озаренная сиянием непонятного рода двигателей. «Мускусные собаки» тоже выжимали все из двигателей. «Потрохабль» терял кусок за куском, оставляя видимый на радаре след жирных сгустков и обернутых плотью обломков аппаратуры.
«Собаки» проигрывали гонку. Ворота закрывались все стремительнее. Светлана даже усомнилась в точности расчетов Джима.
Зря.
Сразу после того, как «Звездный крестоносец» проскочил в сужающийся просвет, Джим попросил разрешения выйти на связь с «потрохаблем».
– Зачем? – Светлана нахмурилась.
– Формальности. Строгое их соблюдение чертовски важно для Союза.
Выйти на связь не составляло труда, и возражать она не стала, но включила трансляцию, чтобы все услышали слова Джима. На судне воцарилась тишина.
Все случившееся дальше Света запомнила надолго.
– Говорит Джеймс Генри Чисхолм, человеческий представитель Союза Пятой Оси. Обращаюсь к Тому, Кто Переговаривается. В очень скором времени вы умрете, как и остальные «мускусные собаки» на борту вашего корабля. Если вас не убьет взрыв Януса, то уничтожат уцелевшие силы Союза в наказание за преступления против разумной расы, которая опекается членом Союза, и за небрежные действия, повлекшие недавнее вторжение враждебных элементов – «вырвавшихся». Это решение было принято единогласно трибуналом Союза и не подлежит обжалованию. Однако, поскольку Союзу свойственно милосердие, вы можете оставить послание. Мы сохраним его и передадим другому сообществу «мускусных собак» или любому, обозначенному вами в качестве получателя. Мы не налагаем никаких ограничений на содержание. Ваше послание будет записываться до перерыва связи с вами. – Чисхолм выдержал паузу, перед тем как закончить свою речь: – Мы готовы. Если не услышим передачи на этой частоте в пределах пяти стандартных единиц времени Союза, будем считать, что передачи не последует.
Когда Джим договорил, Светлана спросила, сколько в земных единицах составляют пять стандартных единиц времени Союза.
– Чуть меньше трех минут.
Прошло три минуты. Затем четыре. Пять. И никаких передач от «собак». На шестой минуте радар показал, что «потрохабль» гибнет. Под действием чудовищной нагрузки от перенапряженных двигателей он развалился на две хаотично кувыркающиеся части.
На седьмой минуте, когда ворота уже практически захлопнулись, на частоте связи появился фрагмент сигнала. Света транслировала его на судовые динамики: жуткий, всхлипывающий вой, будто кого-то душили и топили одновременно.
Потом взорвался Янус.
Камеры на внутренних стенах отсека запечатлели взрыв и слали записи на шаттл, пока излучение взрыва не испепелило их. На мгновение из отверстий в «небе» взметнулись два ярчайших белых луча. Затем не выдержало «железное небо», разлетевшись на тысячи черных осколков, не в силах более сдерживать высвободившуюся энергию гибнущей луны.
Взрыв докатился до ворот, когда до смыкания створок оставалось несколько сот метров. Игольно-тонкий, яростно накаленный луч вырвался из сходящейся апертуры, чистейшее белое сияние – и затеняющие его отвратительные обломки корабля «собак».
Потом ворота закрылись.
Глава 40
Светлана долго размышляла о будущем. В самом конце очень длинного дня она договорилась о встрече один на один с Маккинли.
– Я скорблю о ваших потерях, – сказала она. – Но знаю: не все случившееся здесь – моя вина. «Вырвавшиеся» все равно бы пришли вслед за «собаками», вне зависимости от судьбы Януса.
– Это правда.
– Я принимаю ответственность за случившееся по моей вине. Вы предупреждали нас. Я решила проигнорировать рекомендации, и это дорого стоило нам.
Инопланетянин шевельнул мощными наружными щупальцами.
– Белла всегда считала, что ваши поступки и слова – ради блага людей. Даже сомневаясь, она предпочитала верить в это.
– Да, я старалась ради людей. Но я также хотела причинить ей зло.
«Фонтаноголовый» сформировал глаз высокого разрешения и поднял переплетенные щупальца перед собой, будто щит.
– Светлана, это признание – уже начало примирения.
– Боюсь, я немного опоздала с примирением.
– Вы сказали, у вас есть предложение, – чуть нетерпеливо заметил инопланетянин.
– Я обдумала свое положение. Януса больше нет, но юстиция наша уцелела. Перри уже приговорен, а я совершила проступок, заслуживающий наказания. Причем мой проступок куда хуже и тяжелее по последствиям, чем маленькая благонамеренная ложь Перри. Маккинли, мой промах стоил больше сотни жизней. Если бы мы еще выносили смертные приговоры…
Хотя ее собеседник и не знал о казнях, а изображаемое Светой не имело для него смысла, она все равно жестом показала удар по темени – смерть от сверла, как в прежние времена.
– Возможно, Белла мертва, но ее власть – нет. Ник Тэйл, Эксфорд… У них полное право сунуть меня за решетку. Но этого не случится.
Наконец пришелец развернул глаз высокого разрешения – видно, уже насмотрелся.
– В самом деле?
– Я предложила нашей юстиции другую форму наказания. И получила неофициальное одобрение, хотя еще не было формального заключения. Оно подождет до тех пор, пока я не узнаю кое-что у вас.
– Не совсем уверен, что понимаю вас.
– Я улетаю. Веду корабль в дыру, проделанную в Структуре «мускусными собаками».
– Убегая от правосудия?
– Напротив. По вашим же словам, от существ, пробившихся вовне, никаких известий больше не поступало.
От одного упоминания о бегстве из Структуры по щупальцам Маккинли побежали зеленые, рубиново-красные возбужденные волны.
– Глупо недооценивать опасность! Мы – и многие другие здравомыслящие разумные расы – предпочитаем оставаться в Структуре, где можно оценить и учесть риск своих действий.
– Это ваше право. А наше – уйти, если захотим.
– И на то вам дано разрешение?
– Наша юстиция помилует нас целиком и полностью в обмен на наши услуги по исследованию пространства за Структурой. Иллюзий никто не питает. Наша экспедиция чертовски близка к самоубийству. Однако мы постараемся улететь как можно дальше и быстрее и сделать по пути как можно больше фотографий. И мы не собираемся умирать.
– Только вы двое?
– Вы удивитесь тому, сколько людей хочет отправиться с нами. Очень многие предпочтут практически безнадежный побег безопасной тюрьме.
– Увы несчастным глупцам,[7] – заметил Маккинли и взмахнул щупальцами. – Но, прошу, продолжайте.
– Для начала нам нужно оборудовать один из шаттлов для межзвездных перелетов, причем быстро, пока стена не починила себя. Не обязательно следить за каждой мелочью – достаточно самого существенного.
– Серьезная просьба.
– Уверена, вы можете. Самое малое нам нужен всего лишь еще один смещающий системы отсчета двигатель, наноплавильня с запасом нужных файлов и, возможно, какое-нибудь оружие на случай, если столкнемся с чем-нибудь неприятным на вид.
– Вижу, вы тщательно обдумали предприятие.
– Да. Ведь другого выхода нет. Янус всегда был сценой Беллы. Даже когда мы отбыли бы наши сроки, я бы оставалась в оппозиции.
– Но Беллы нет. Она умерла. Все может быть вашим.
– Спасибо, нет. Я решила. Мы улетаем, – конечно, если вы поможете нам.
– Если трибунал даст вам разрешение лететь, у меня не останется выбора. То, что нужные вам технологии могут уничтожить вас, вряд ли повлияет на тех, кто остается в Структуре. Возможно, новые технологии окажутся тем, что позволит вам выжить.
– Отлично! – торжественно сказала Светлана и повернулась, чтобы уйти, но замерла вдруг на полуобороте. – Маккинли, есть кое-что еще… насчет Беллы.
– Простите, но вряд ли мы сможем помочь ей.
– Знаю. Мы уже говорили об этом. Слишком поздно заморозили ее, да и в любом случае – повреждения весьма значительны.
– Вы должны понимать, что даже у нашей медицины есть свои пределы.
– Вы ведь уже однажды омолодили ее, разобрали и собрали заново.
– Да, но…
– Вероятно, в процессе вы узнали кое-что о ней. И наверняка помните кое-что о том, что она потеряла теперь.
– Эти знания поверхностны. Лишь эскиз, а нужен точный детальный чертеж.
– Но и это лучше, чем ничего. Ведь мы говорим о разнице между жизнью и смертью.
– Поврежденный разум не всегда лучше отсутствия разума, – ответил Маккинли сурово.
– Тогда имеет смысл отыскать способ заполнить провалы в нем.
– Повторю – мы не всемогущие…
– Трибунал решил принудительно омолодить меня и Перри, – перебила его Света. – Если мы полетим наружу, у нас может и не быть другого шанса переставить биологические часы. Если сделать нас моложе, тогда у нас появится больше шансов прожить достаточно для нахождения чего-нибудь полезного в космосе.
– А, понимаю, – задумчиво произнес «фонтаноголовый».
– Это значит, вы снова разберете меня, будто старый мотор. Залезете ко мне в голову. Я всего лишь хочу сказать, что пока вы там…
– И что?
– Копируйте любые структуры, какие понадобятся. И почините Беллу.
Они шли по хрустально-прозрачной обзорной палубе, держась за руки. Светлане рука мужа казалось такой странной: гладкая кожа юноши без отметин и шрамов, оставленных многими годами тяжелой работы. Будто рядом с ней незнакомец! И всякий раз она с удовольствием убеждалась: это Перри, ее муж, – и для него она должна выглядеть столь же восхитительно, обольстительно незнакомой. Трибунал решил – почему, Светлана не знала, не будучи посвященной в дебаты, – что биологические часы супругов надо переставить на самую точку совершеннолетия. Учитывая замедление старения – следствие омоложения у «фонтаноголовых», – Перри со Светланой могли рассчитывать еще на семьдесят – восемьдесят лет жизни. Конечно, время большое. Любому хватит. Но за спиной осталось восемьдесят лет. Уже известно, как они быстролетны, как стремительно и жестоко проскользнут меж пальцами и уйдут в никуда. А в финале не будет «фонтаноголовых», чтобы снова переставить часы.
Но Света напомнила себе: омоложение и бегство из Структуры – настолько же наказание, насколько и награда, а не легкий способ избегнуть кары.
– Ну и как вам? – осведомился Маккинли.
– Чувствую себя замечательно, – ответила она, посмотрев на транспортную сферу. – Все как и нужно. Все на месте.
– Я, вообще-то, имел в виду судно.
– Оно прекрасно, тут разговора нет, – ответил Перри.
– Вам нравится?
– Абсолютно! – воскликнул Перри, не отпуская руки жены. – Вы сработали великолепно! Сделали куда больше, чем мы ожидали, принимая во внимание такое малое время.
– Да, когда дьявол стучится в дверь, сделаешь поневоле,[8] – отозвался Маккинли.
Корабль, видимый сквозь окно обзорной палубы, и в самом деле был прекрасен. Он висел в вакууме, в центре огромного серого ангара среди восстановленного посольства «фонтаноголовых». Стены ангара хаотично усеивали конусы и спирали непонятного назначения, усаженные тесно, как поглощающие элементы в высококлассной звукоизолирующей камере. Стапель из похожих на щупальца изогнутых светящихся балок обнимал новорожденный корабль, словно его готовился пожрать люминесцирующий монстр. Если бы не эти щупальца, аппарат, несомненно, показался бы странным и чужеродным. Но по контрасту бросалось в глаза именно его человеческое происхождение. Хотя, в общем-то, корабль не был целиком новорожденным. Инопланетяне взяли остов шаттла «Мститель» и построили нечто походившее на прежнее судно приблизительно так же, как бабочка на куколку. Старые кости проглядывали сквозь новый корпус. Корабль оделся в броню, гладкую и скользкую, словно подтаивающий лед, но она была сделана по человеческой технологии послепороговой эры, а не по инопланетной. То же самое и с двигателями, и с сенсорами, и с оружием: все это подарки из отдаленного будущего человечества, ставшего далеким прошлым.
– Корабль готов? – спросила Светлана.
– Через пару часов закончим и тут же передадим вам. Как я понимаю, вы хотите лететь, как только подсохнет краска?
– Более-менее, – отозвался Перри. – Мы пока еще думаем над последними кандидатами на вылет. Нам дали право отказывать любому, но мы никого не хотим заворачивать без очень веских причин. Жаль, что нет времени обдумать все толком.
– Уж поверьте, если бы мы могли сократить время подготовки еще хотя бы на пять минут – сократили бы. Увы, на подробный инструктаж времени нет. Вам придется позволить кораблю управлять собой, пока не изучите его системы.
– Мы не совсем уверены насчет Саула Региса, – сказала Света, крепче сжимая руку мужа. – Он хочет лететь с нами, но…
Супруги долго обсуждали кандидатуру Саула, не в силах решить, вписывается он в их исследовательскую команду или нет. Света постоянно вспоминала тот неловкий и нелепый разговор в офисе Беллы, когда Регис упомянул сцену казни в старом сериале, давшем название шаттлу. Тогда она отчетливо ощутила желание Саула жить в придуманном мире, что куда ярче и резче мира настоящего. И снова почувствовала то же самое, когда Саул явился с заявлением.
– Хотите услышать мое мнение? – спросил Маккинли.
Изгнанники переглянулись, пожали плечами:
– Оно не повредит.
– Берите Региса. Берите всех по-настоящему желающих лететь с вами, пока есть свободные места. Решившие присоединиться к вам понимают, на какой риск идут.
– В самом деле риск? – осведомилась Светлана.
Маккинли прокатился мимо, остановился у края обзорной палубы:
– Светлана, мы недаром доводили до совершенства наше оружие. И ставили тройную броню тоже недаром. Снаружи явно есть нечто, не слишком одобряющее чрезмерное любопытство. И вы летите навстречу этому нечто.
Она кивнула и на краткий миг подумала об альтернативе: забыть про экспедицию, принять наказание, назначенное Отделом юстиции еще до встречного предложения Светы. Но миг слабости миновал. Решено: лететь.
Перри, словно ощутив сомнения жены, крепче сжал ее руку: «что бы ни случилось, мы примем будущее вместе и бесстрашно, как любящие и преданные друг другу люди».
– Маккинли, мы уже обдумали – и больше никаких сомнений.
– Ну и прекрасно! – весело ответил «фонтаноголовый».
– А насчет Беллы, как она?
– Все будет еще тяжелее и медленнее, чем мы поначалу представляли, – сообщил Маккинли, затем развернулся и прокатился по своим делам.
Глава 41
Белла пробуждалась долго и неторопливо – словно выныривала из океанских глубин бессознательного, из существования, столь близкого к небытию, что невозможно провести четкую границу между ними. Белла не знала, где находится, но казалось – она здесь уже была давным-давно. Или в подобном месте, навевающем ощущение столь же глубокого покоя и расслабленности. Существо Беллы заполнилось детским чувством уверенности и теплоты, знанием того, что попала в бесконечно добрые, мудрые, знающие руки. Вокруг был мелкий водоем, булькающий и журчащий, словно далекий смех счастливых детей. Белла протянула руку к фальшивому небу. И тысячекратным эхом прокатилось в сознании: «Я это уже видела. Видела».
– Белла, ты вернулась, – произнес добрый голос.
Постепенно пришло осознание: она не одна, кто-то ждет рядом. Наблюдает, как жизнь возвращается к ней. Мужчина. Он сидит на корточках, упершись ладонями в колени.
Он избегал смотреть прямо на нее, смотрел вбок, словно привлеченный птицей, бабочкой или некоей странностью на камне неподалеку.
– Мне холодно.
– Я принес тебе платье, – сообщил мужчина. – Если ты сядешь…
Он отвернулся на мгновение, и Белла нашла силы подняться из прохладной воды. Но силы оказались обманчивыми. Она почти забыла, как совладать с телом. Платье само обернулось вокруг, прижалось к коже, согревая и осушая.
– Очевидно, ты понимаешь меня, – проговорил мужчина. – Но сколько же ты помнишь?
Его лицо стало резче, контрастней, к нему и всему окружающему постепенно вернулись краски – кровь прилила к глазам Беллы, и они заработали нормально.
– Думаю, я знаю тебя, – ответила она.
– Я выглядел младше, – сказал он, вставая. – Белла, я – Райан.
– Райан…
– Ты ведь помнишь меня?
– Эксфорд, – проговорила она так, будто это имя могло открыть все тайны творения.
– Это хорошо, – похвалил он, одобрительно кивая.
– Ты раньше был маленьким мальчиком.
– Я снова постарел. Белла, тебя долго не было с нами.
Она почти ничего не помнила. Не сомневалась лишь в том, что когда-то жила и в той прошлой жизни знала человека по имени Райан Эксфорд. Тот был очень добр к ней – и сейчас пришел, похоже, помочь.
– Что со мной случилось? – тихо спросила она.
– Ты умерла. А они вернули тебя нам.
– Они?
– «Фонтаноголовые».
Вот, смутно знакомое слово. Ниточка памяти, за какую можно уцепиться, потянуть.
– Инопланетяне?
– Белла, отлично! Со временем к тебе вернется все.
Она ступила на берег. Посмотрела на свои руки. Когда-то с ними происходило нечто нехорошее, они стали бесполезными, болели. Но теперь – нет. Гладкие, изящные, точные в движениях – словно тренированные руки балийского танцора. В теле осталось лишь смутное воспоминание о боли, закостенелости суставов, постоянном напряжении.
– Где я?
– В посольстве – новом, конечно.
Она почти вспомнила старое. Память о нем переплеталась с ощущением большой, оставшейся где-то за спиной катастрофы, будто неловкость и страх, пришедшие с памятью о кошмаре в явь.
Случилось что-то ужасное.
– Янус, – выдохнула она.
– Ты помнишь, каким был его финал? – спросил Эксфорд, чье знакомое лицо испещрили старческие морщины и пигментные пятна.
– Я ошиблась.
– Белла, это не твоя ошибка.
Не понимая смысла слов, она проговорила:
– Я отправилась к «мускусным собакам». Они обманули меня. Все пошло не так.
Он помолчал, внимательно рассматривая ее:
– Действительно, были сделаны ошибки. Но сейчас важно двигаться вперед, а не переживать по поводу старого.
Она вспомнила запах «мускусных собак», перед тем как память четче обозначила их. Память о запахе сидела в самых древних, глубинных, примитивных частях мозга, заработавших раньше и яснее более поздних сложных систем.
Воспоминание о «собаках» всколыхнуло кое-что еще.
– Светлана! – воскликнула Белла так, будто вспомнила нечто крайне важное. – Как она?
– Светлана ушла. Теперь только ты. – Он протянул ей руку. – Позволь показать тебе.
Эксфорд увел ее из зала пробуждения сквозь двери матового стекла на галерею, чья стена была длинным высоким окном в черноту. Райан крепко держал Беллу за руку, обвил ее гладкие пальцы своими – жесткими, шершавыми, старческими.
– Значит, ты помнишь Светлану?
– Она была моей подругой.
– Не всегда.
– Нет, – согласилась Белла, ощущая, как встает на место очередной фрагмент памяти. – Не всегда. Особенно в конце.
– Ты помнишь, что случилось с Янусом после того, как «мускусные собаки», хм, обманули тебя? – спросил он, сухо улыбнувшись.
– Нам пришлось уйти. Эвакуироваться.
– И почему?
– Янус должен был взорваться. Они что-то сделали с ним. – Она запнулась.
Всякая мысль о событиях, повлекших гибель Януса, была ей неприятна. Безмятежная радость пробуждения в прохладном водоеме исчезла напрочь, сменившись горечью оживавших воспоминаний. Ощутив перемену настроения, Райн крепче сжал ее руку.
– Чем все закончилось? – спросила она наконец по-детски робко.
– Янус и в самом деле взорвался. Но большинство людей выжили. Нам хватило времени эвакуировать Крэбтри и прочие поселения, а ключ позволил переждать взрыв в другом месте.
– А ведь Светлана… она умерла, да? Я же вернулась за ней… нашла ее тело – но слишком поздно…
Она судорожно вцепилась в его руку.
– Белла, она не умерла. Но после взрыва Януса Света приняла решение – и очень нелегкое. – Он вздохнул, словно рассказ давался ему тяжело. – «Мускусные собаки» взорвали Янус, чтобы пробить дыру в Структуре. Ты помнишь Структуру?
– Да, – ответила Белла, поколебавшись.
– «Собаки» не ошиблись: Янус проделал дыру тысячекилометровой ширины в наружной стене, проломил материю и поля. Но, как нам и сказал Джим, дыра осталась ненадолго. Структура сразу же принялась ремонтировать себя, заделывать повреждения. Все восстановилось через несколько дней. Светлана использовала единственный в обозримом будущем шанс выбраться наружу. Другого не представилось бы еще очень и очень долго.
– Она улетела. – Белла почувствовала, как шевельнулась память.
– Света хорошо понимала риск. Джим сказал ей, что за всю документированную историю Структуры лишь одна раса выбралась за стены – и бесследно пропала. Но Светлана все равно решила лететь. Времени оставалось немного, и она попросила «фонтаноголовых» дать что возможно: те людские технологии, какими инопланетяне не спешили делиться раньше. После событий с «мускусными собаками» и явления Хромис скрывать эти технологии стало уже бессмысленно. «Фонтаноголовые» переоборудовали «Звездный мститель», вставили в него большой двигатель, сдвигающий системы отсчета, вместительную наноплавильню, библиотеку файлов для нее, достаточных, чтобы усовершенствоваться по дороге.
– «Звездный мститель». – Белла сдержанно улыбнулась.
Не название, а дурацкая шутка. Такие имена не дают настоящим кораблям.
Читать бесплатно другие книги:
