Бесконечная любовь Кэмп Кэндис

— Бедный Грегори. Ты обрекаешь его на скучную жизнь.

— Уверена, что он стремится к иному. И все же будет делать только то, чего от него ждут, к чему он приучен с детства. Наверное, поэтому он ни разу не зашел в отношениях со мной дальше взглядов и улыбок. Знает, что не сможет жениться вопреки желанию семьи.

— Почти всю свою жизнь я знакома с отцом Сейера, — призналась Ева. — Уверяю тебя: Марчестер не из тех, кто слепо придерживается традиций. Никогда не поверю, что герцог заставит маркиза жениться против его воли. И Грегори я тоже хорошо знаю. Выглядит он покладистым, но с детства самостоятельно принимает решения и всегда поступает по-своему. И вовсе не станет выбирать в жены непременно герцогиню.

Глаза Камелии вспыхнули надеждой, но она тут же покачала головой и грустно заключила:

— Нет, это невозможно. Пойдем, пора встретиться с Оливером и Фицем. Наверное, нас уже заждались.

Мисс Баском быстро вышла из комнаты, и Еве ничего не оставалось, как последовать ее примеру.

Вивьен внимательно осмотрела зал, пытаясь понять, здесь ли Толботы. Весь день она нервничала, вспоминая ночной визит, и с опаской ждала продолжения истории. Что, если в отсутствие хозяев преступник попытается проникнуть в Стьюксбери-Хаус? Или снова отложит визит до ночи? В последнем случае Оливер, конечно, встретит незваного гостя во всеоружии, да и Фиц с Евой в стороне не останутся. Очень хотелось принять участие в операции и посмотреть, какую именно ловушку подготовил граф. Победа, несомненно, останется за ним.

Вивьен улыбнулась собственным мыслям и медленно пошла по залу, однако не успела сделать несколько шагов, как лакей с поклоном протянул ей запечатанное письмо:

— Миледи, просили передать это вам.

Оливер! Вивьен торопливо сломала печать и развернула листок. К огромному разочарованию, знакомый почерк леди Мейнуаринг подсказал, что записка вовсе не от графа. Как странно, что Китти решила связаться с ней в самый разгар бала! Чтобы лучше разобрать тонкий, как паутина, почерк, леди Карлайл подошла к рожку на стене и прочитала:

«Дорогая Вивьен!

Прости за то, что прерываю твой вечер, но только что узнала ужасную новость! Мне необходимо срочно с тобой поговорить. Жду в своем экипаже возле подъезда. Дело крайне важное — не знаю, как поступить.

Обнимаю,

Китти».

Уэсли! Давние подозрения мгновенно вырвались на волю. Китти обнаружила нечто «ужасное», а беспокоиться о чем-то, помимо круга собственных интересов, ей не свойственно. «Ужасная» новость касалась или самой леди Мейнуаринг, или кого-то из близких. Вызвать подругу с бала могло только очень срочное и очень важное дело. Поскольку мысли неотрывно крутились вокруг недавних событий, вывод не заставил себя ждать: Уэсли Килботэн замешан в похищении драгоценностей.

Подозрение возникло в тот момент, когда «поэт» с невероятной легкостью вернул Китти брошку. А теперь она, наверное, узнала ми увидела что-то, от чего ее доверие к близкому другу пошатнулось. Глядя на неуверенный, словно дрожащий почерк, Вивьен решила, что леди Мейнуаринг расстроена и испугана. А что, если Килботэн оказался не просто вором, а еще и убийцей Космо Гласса?

Вивьен скомкала записку и поспешила к выходу, даже не потрудившись поискать глазами лакея и потребовать плащ. Конечно, тонкое платье совсем не соответствовало погоде, но ждать, пока слуга принесет накидку, не хватало терпения. Ночью она не успела рассмотреть нападавшего, но что-то в его облике показалось смутно знакомым. Трудно сказать, что именно: тембр голоса? А может быть, какой- то слабый запах? Или это всего лишь игра воображения?

А что, если нож к горлу действительно приставил Уэсли Килботэн? Тот, кого она знала не настолько хорошо, чтобы распознать в темноте? Любимая подруга в опасности! Надо как можно скорее встретиться и выслушать рассказ Китти. А потом убедить переехать в Карлайл-Холл, где они с Грегори смогут ее защитить.

— Вивьен!

Леди Карлайл оглянулась и увидела Еву и Камелию. Обе только что вошли и как раз снимали пелерины. Фиц и Оливер уже сбросили пальто и отошли в сторону, чтобы побеседовать с почтенным сэром Керри Харборо. Вивьен поспешила к Камелии и потянула за руку.

— Будь добра, дай, пожалуйста, на минутку плащ, — попросила она.

— С удовольствием. — Слегка удивившись, мисс Баском протянула накидку. — А зачем? Куда ты собралась?

— На улицу. Хочу поговорить с леди Мейнуаринг. Китти прислала записку и сейчас ждет в экипаже. Потом все объясню. — Она быстро завязала ленты и, наклонившись ближе, шепнула: — Грегори тебя ждет. Спрятался за пальму и скучает.

С этими словами леди Карлайл выскользнула за дверь. Помедлила на крыльце и посмотрела по сторонам. Старинная, но от этого не менее элегантная карета леди Мейнуаринг стояла на углу. К несчастью, в этот момент по ступеням поднималась миссис Дентуотер. Увидев Вивьен, она рассыпалась в бесконечных приветствиях, крепко взяла под руку и принялась болтать обо всем на свете. Освободиться удалось только ценой обещания непременно приехать на обед в ближайший четверг, но несколько минут было потеряно. Как только разговорчивая дама отвернулась, Вивьен надвинула капюшон, чтобы больше никто не смог ее узнать — как оказалось, весьма кстати: навстречу плыли леди Паркинтон и Дора. Вивьен низко склонила голову и быстро зашагала по краю тротуара. Проходя мимо главных сплетниц, явственно услышала удивленный вздох, однако виду не подала и, опустив глаза, целенаправленно продолжила путь.

Наконец опасность миновала. Вивьен осмелилась поднять голову и посмотреть вперед. Карета Китти стояла с открытой дверцей, словно в нетерпеливом ожидании. Она быстро поднялась по откидной лесенке, захлопнула дверцу и повернулась к подруге. Каково же было ее удивление, когда вместо леди Мейнуаринг рядом оказался мужчина!

— Мистер Брукман! — ошеломленно воскликнула Вивьен.

Послышался резкий окрик, потом щелкнул хлыст, и лошади рванули с места.

Дора Паркинтон обернулась и посмотрела вслед торопливо прошедшей мимо женщине. Она не сомневалась, что это Камелия Баском: ярко-синий плащ с голубой каймой на капюшоне и подоле перепутать невозможно, тем более что Дора очень завидовала и считала, что ей этот наряд пошел бы намного больше, чем блондинке Камелии. Ярко-синий цвет выгодно оттенил бы черные волосы, бледную кожу и голубые глаза. К тому же она точно знала, как надеть капюшон, чтобы он украшал, и ни за что не стала бы натягивать до отказа и прятать лицо.

Впрочем, не исключено, что мисс Баском именно к этому и стремилась. Дора с восторгом заметила, как Камелия подошла к экипажу, поднялась и закрыла дверцу. Прекрасно! Но еще больше она обрадовалась, когда карета тут же тронулась с места и загрохотала по мостовой.

— Дора!

Леди Паркинтон остановилась и нетерпеливо нахмурилась. Дочь с улыбкой подошла. Новость мамочку, несомненно, обрадует.

А спустя несколько мгновений обе поднялись на крыльцо, чтобы немедленно заняться распространением свежей, сочной сплетни. В холле собралась небольшая толпа: гости отдавали слугам пальто и готовились поприветствовать хозяйку, леди Камбертон.

Мать и дочь встали в конце очереди, и Дора громко произнесла:

— Но, мама, я уверена, что это была мисс Баском.

Леди Паркинтон прищелкнула языком и возразила:

— Право, дитя, ты ошиблась! Мисс Баском ни за что не убежала бы, чтобы в одиночестве сесть в чужой экипаж.

Шум вокруг мгновенно стих; гости перестали разговаривать и прислушались. Дора с энтузиазмом продолжила:

— В том-то и дело, мама! Она была не одна! В карете ждал мужчина!

После этих слов в холле наступила полная тишина. Леди Паркинтон посмотрела по сторонам, словно только что заметила пристальные взгляды окружающих.

— О! — Она сокрушенно прикрыла рот рукой. — Посмотри, что ты наделала, дочка! Конечно, это никак не могла быть мисс Баском.

Дора тоже оглянулась, а потом опустила глаза и крепко прижала ладони к щекам, как будто пыталась скрыть румянец.

— Мама, я не нарочно! — Голос дрогнул, а руки упали, явив миру живое воплощение смущения. — Может быть… — Она воспряла духом, и голос зазвучал увереннее. — Может быть, это была не она, а другая девушка в синем плаще с голубой каймой на капюшоне.

Мамаша посмотрела еще строже.

— Хм. Конечно, так и есть. — Она изобразила светлую улыбку. — Несомненно, это кто-то еще. Просто плащ похож. Как ты могла ошибиться?

— Да, так и есть.

Дора была очень довольна своим выступлением и снова опустила глаза, чтобы скрыть торжество. Все вокруг внезапно заговорили.

Отдавая пелерину и направляясь к хозяевам бала, Дора несколько раз слышала произнесенное шепотом имя мисс Баском. А по дороге в зал ее то и дело останавливали и спрашивали, действительно ли Камелия Баском уехала с мужчиной в экипаже.

— О нет, — наивно глядя широко распахнутыми глазами, отрицала мисс Паркинтон. — Скорее всего, я ошиблась. Капюшон был надвинут так низко, что скрывал лицо. Мама, наверное, права: по улице шла другая женщина в синем плаще. Пожалуйста, не думайте ничего плохого. Не хочу, чтобы начались сплетни. Уверена, что это была не мисс Баском.

— Не мисс Баском? — переспросил знакомый голос.

Дора обернулась и застыла в изумлении: рядом стояла Камелия собственной персоной, а возле нее… лорд Сейер. Дора открыла рот, но тут же снова закрыла.

Камелия посмотрела по сторонам и нахмурилась:

— Так о чем вы говорили, мисс Паркинтон? Мне тоже интересно услышать.

Кто-то из окружающих пришел на помощь:

— Ничего особенного. Мисс Паркинтон просто рассказала, что несколько минут назад встретила на улице особу в плаще, похожем на ваш.

— Ах, вот в чем дело! — Юная леди заметно успокоилась. — Должно быть, это Вивьен Карлайл; я на время дала ей свой плащ. — Она заметила, что лица вокруг окаменели, и осеклась. — В чем дело? Что случилось?

Кое-кто нервно взглянул на Сейера, но большинство свидетелей предпочли отвести глаза. Шепот становился все громче и явственнее. Камелия вспыхнула, шагнула к сопернице и схватила за руку.

— Что вы говорили? Немедленно признавайтесь! Какую ложь распространяли?

— Это не ложь! — оскорблено возразила Дора. — Я действительно ее видела.

— И что же она делала? — сдержанно уточнил Грегори и тоже подошел ближе.

Дора в отчаянии оглянулась, ища поддержки.

— Я… я уверена, что ничего особенного, лорд Сейер. — Мисс Паркинтон вытаращила глаза и даже попыталась заплакать. — А насчет плаща скорее всего ошиблась.

— Немедленно признавайтесь, что видели, — процедил маркиз сквозь зубы. — Что случилось с моей сестрой?

— Не знаю! — разрыдалась Дора. Теперь слезы пришли сами собой и полились потоком. — Она села в экипаж рядом с мужчиной и уехала.

— С мужчиной! — воскликнула Камелия. — Теперь я точно знаю, что лжете. Не волнуйтесь, Сейер. Никакой это был не мужчина, а близкая подруга, леди Китти. Вивьен сказала, что должна встретиться с Китти, и попросила плащ.

— Леди Мейнуаринг? — с облегчением вздохнул Грегори и улыбнулся. — Да, конечно. — Он презрительно посмотрел на Дору. — В следующий раз, мисс Паркинтон, когда соберетесь поливать кого-нибудь грязью, для начала подумайте.

— Я не лгала! — взвизгнула доведенная до бешенства Дора. — Это был мужчина! Мы проходили мимо, и я точно видела, что никакой женщины в карете не было. Только мужчина!

Лорд Сейер внезапно побледнел, отступил и посмотрел на Камелию, которая ответила испуганным взглядом.

— Грегори, неужели вы думаете…

— Что это западня? Да!

— Быстрее к Оливеру!

Камелия бегом бросилась в соседнюю комнату.

Вивьен выпрямилась и повернулась к Брукману:

— Что вы здесь делаете? Где Китти?

— Думаю, леди Мейнуаринг пребывает в одном из своих обычных мест: или на какой-нибудь вечеринке, или в игорном клубе. Взять экипаж Килботэну ничего не стоило; она даже не узнает. А подделывать почерк он давно научился.

Кусочки мозаики начали складываться в единое целое.

— Так, значит, это вы с Килботэном крадете драгоценности! Вы руководите бандой!

— Килботэн! — Брукман презрительно взмахнул рукой, словно отметая ошибочную догадку. — Он не больше чем исполнитель. А главный — я!

Вивьен кивнула:

— Что ж, разумно. Вам незачем продавать драгоценности по заниженным ценам. Достаточно вынуть камень из оправы и вставить в другое изделие. А если потребуется, в вашей власти изменить огранку и даже переплавить золото и серебро.

— Все идет в дело, никаких отходов. — Брукман криво ухмыльнулся. — Иногда даже удается продать камни их бывшим владельцам. Ирония профессии!

Очевидно, на лице Вивьен отразилось презрение, потому что ювелир внезапно утратил благодушие и раздраженно рявкнул:

— Вы с удовольствием покупали мои украшения, миледи!

— Вы продавали мне краденые драгоценности? «Зеленый шотландец» тоже похищен?

— Думаю, что за долгую историю его похищали не раз и не два, но к этим кражам я отношения не имею. Ко мне он явился по обычным каналам ювелирной торговли, о которых я вам уже рассказывал. Нет, ни одно из ваших украшений не было украдено — разве что какие-нибудь отдельные мелкие бриллианты. Вы слишком осведомлены и влиятельны для того, чтобы продавать вам краденое — или красть у вас. Вашу благосклонность я планировал использовать для расширения клиентуры. Если бы вы вдруг узнали в купленной вещи чей-то камень, где бы я был сейчас?

— Скорее всего там же, где сейчас, — ответила Вивьен.

Брукман вздохнул в той издевательской манере, которая так не походила на его обычный почтительный, даже заискивающий тон. Сейчас он казался другим человеком. Даже выглядел иначе. Вивьен посмотрела внимательно и поняла, в чем дело: сейчас ювелир был одет не в обычный неприметный рабочий костюм. Сюртук, бриджи, рубашка и даже шейный платок — все было сшито из лучшей ткани и по новейшему фасону. Волосы подстрижены и искусно причесаны. Из кармана для часов тянулась толстая золотая цепь с множеством брелоков, на манжетах сверкали изумрудные запонки, а галстук скрепляла изумрудная булавка. Сейчас Брукман казался богатым, лишенным забот бездельником, а от услужливой, вкрадчивой манеры не осталось и следа. Никто не отличил бы его от молодого светского джентльмена из высших кругов.

— Признаюсь, неприятно терять такую покупательницу, как вы, — заметил ювелир, отвечая на последние слова Вивьен. — Всеми силами старался скрыть от вас правду. Даже отдал Килботэну брошь, чтобы остановить начатое расследование.

— Странно, что она до сих пор оставалась у вас в целости и сохранности.

Брукман пожал плечами:

— Слишком ценное произведение искусства. Не хотелось портить. Если вынуть центральный бриллиант, то сам по себе он стоил бы намного дешевле. Да и узнать его, даже в другой оправе, ничего не стоило. Вот и не мог решить, что делать.

— Одного не понимаю: зачем все это? — Вивьен посмотрела с искренним недоумением. — Вы наделены ярким талантом. Настоящий художник; уже добились успеха. Время принесло бы вам мировую славу.

— Но мне очень нравится ремесло ювелира. Хотя денег оно приносит мало. И жизнь совсем не та, какой хочется. Приходится постоянно кланяться и льстить, унижаться перед людьми, лишенными не только художественного дара, но и обычного вкуса. Вешать свои прекрасные творения на шею какой-нибудь старой ведьмы или продавать драгоценности светскому хлыщу, чтобы он сделал прощальный подарок любовнице. Одеваться, как нищий, потому что этого от меня ждут клиенты. Вы правы: я художник. А потому быстро понял, чего хочу. Для того чтобы пользоваться уважением и свободно заниматься любимым делом, необходимо намного больше денег, чем можно заработать в магазине. Поначалу прибыль была небольшой: всего лишь не приходилось покупать камни. Но скоро стало ясно, что добычи приходит столько, что переработать ее я не в состоянии. Начал продавать другим. Вот с этого и началось настоящее богатство.

Вивьен покачала головой:

— Нет, все-таки я не понимаю. Бессмысленно меня похищать. До этой минуты я вас ни в чем не подозревала.

— Верно, увидев меня, вы откровенно удивились. И до сих пор пребываете в растерянности. — Брукман вздохнул. — Значит, у вас действительно ничего нет. А это означает, что вещь забрал Стьюксбери. Или двое других. Сейчас они не понимают важности находки, но рано или поздно покажут вам, графу или еще кому-нибудь, кто поймет, с чем имеет дело. И тогда мне придет конец. Но теперь у меня есть вы, и Стьюксбери с готовностью согласится на обмен.

— Что же вы ищете? И почему эта вещь настолько важна? Стьюксбери узнает ваше истинное лицо, и вас арестуют! — Вивьен замолчала и судорожно вздохнула. — Если… если не собираетесь всех нас убить.

— Я думал об этом, — невозмутимо ответил ювелир. — Но решил, что дело чересчур грязное и хлопотное. К тому же опасное. Избавиться от мелкого наемного воришки Гласса — это одно. Убить графа и дочку герцога — совсем другое. Конечно, можно расправиться со второй парочкой и навсегда отделаться от маркиза. Но потом придется скрываться: изменить имя, внешность, а возможно, на несколько лет даже уехать на континент. Но на все это у меня и сейчас вполне достаточно средств. Как только Стьюксбери отдаст то, что я ищу, ни одна улика не будет связывать меня с убийством Космо Гласса. Единственное, чего я боюсь, — это обвинения в кровавом преступлении.

— Но у Стьюксбери нет того, что вам нужно!

— У кого-то из вас четверых есть. Наверное, никто не понял, что это значит. Но после вашего ухода я обыскал каморку Гласса и ничего не нашел. Так что один из вас взял и не признается.

— Никто ничего не брал! — в отчаянии воскликнула Вивьен. — Почему вы мне не верите, не хотите услышать? В комнате Гласса ничего не было.

Брукман холодно прищурился:

— Советую верить в обратное. Потому что если это так, то меня неминуемо обвинят в преступлении, и не останется иного выхода, кроме как убить вас и скрыться.

Вивьен слушала молча и постепенно погружалась в холодный ужас.

Вдруг на лице ювелира снова появилось легкое, слегка ироничное выражение.

— Ну вот, приехали.

Экипаж замедлил ход и остановился. Вивьен посмотрела в окно и увидела знакомый магазин.

— Сейчас войдем в салон, — приятным голосом сообщил Брукман, — и я немедленно напишу Стьюксбери записку. Объясню, как вас можно выкупить. Дело недолгое. Надеюсь, вам у меня будет удобно.

Вивьен ухватилась за ручку двери и во весь голос закричала. Брукман отреагировал мгновенно и оказался значительно сильнее и проворнее, чем можно было предположить. Одной рукой схватил за талию и прижал к себе, а ладонью второй намертво запечатал рот. Вивьен продолжала сопротивляться: брыкалась, пыталась укусить, однако хватка не ослабевала. А спустя несколько секунд дверь открылась, и появился Килботэн.

— Ради Бога, заставьте ее замолчать! — прорычал он.

Поднялся в карету, закрыл за собой дверь и достал из кармана маленький кожаный сверток. Рука стремительно метнулась к виску.

Голову пронзила острая боль, и мир померк.

Глава двадцать вторая

Оливер увидел лицо Камелии и мгновенно понял, что с Вивьен случилось страшное. Сердце на миг остановилось, а потом бешено застучало. В два прыжка он оказался рядом.

— Где она?

Камелия выглядела испуганной, но заговорила внятно:

— Не знаю. Сказала, что должна встретиться с Китти, но Дора Паркинтон утверждает, что в экипаже ждал мужчина, а как только она села, сразу уехал.

— Проклятие! Разве можно было после ночного нападения идти одной?

— Вивьен получила записку от леди Мейнуаринг. Почерк был знакомым.

— Хорошо бы удостовериться, что мисс Паркинтон не придумала эту историю, чтобы показаться интересной. Нужно как можно быстрее проверить, не сидит ли Вивьен в карете леди Китти.

— Немедленно разыщу леди Мейнуаринг, — пообещал Фиц. Они с Евой подошли как раз вовремя и успели услышать суть разговора. — Возможно, ей просто срочно потребовалась помощь подруги.

Оливер кивнул:

— А мы поговорим с мисс Паркинтон и после этого поедем домой. Там и встретимся.

Суровый, холодный допрос графа быстро довел Дору до слез. Рыдая, она поклялась, что в том экипаже, в который поднялась женщина в плаще Камелии, сидел только мужчина. И больше никого. После этого Оливер, Камелия, Грегори и Ева несколько раз прошли по улице, без стеснения заглядывая во все экипажи. Вивьен нигде не было. В итоге было решено оставить карету Карлайлов возле подъезда на тот случай, если Вивьен вернется, а самим разместиться в экипаже Стьюксбери и отправиться к нему домой.

В кабинете все долго стояли. Садиться почему-то не хотелось. Грегори неподвижно смотрел в камин. Камелия подошла, осторожно взяла его за руку, и маркиз едва заметно улыбнулся. Оба стояли спиной к графу, который, ни на кого не глядя, быстро ходил по комнате.

— Это наверняка вчерашний бандит. Кто же еще способен ее похитить?

— Но разве Вивьен не узнала бы чужой почерк? — робко спросила Ева.

— Она часто получала письма от леди Китти? — уточнил Оливер, резко остановившись и быстро посмотрев на Сейера. — Вам почерк знаком?

Грегори пожал плечами:

— Вряд ли я смог бы его узнать. Но Вивьен — другое дело. Они переписываются уже много лет, с тех пор как леди Мейнуаринг рассталась с отцом.

— Значит, подделали, — заключил Стьюксбери. — Или солгали, что пишут за Китти, так как она слишком расстроена.

— Думаю, получив такую записку, Вивьен не могла не исполнить просьбу. — Грегори посмотрел на Камелию. — Она точно сказала, что письмо от Китти?

— Не знаю! — в отчаянии воскликнула та. — Сколько ни стараюсь, никак не могу вспомнить. Все случилось невероятно быстро: всего несколько слов, пока она надевала плащ. Объяснила, что леди Мейнуаринг ждет в экипаже. А вот насчет записки ничего не помню. Что, если я сама это придумала, заметив в руке листок бумаги?

— Ничего страшного. — Маркиз ободряюще сжал руку. — Вы же не подозревали опасности, потому и не обратили внимания.

— Нельзя было отпускать Вивьен одну! — В глазах Камелии блеснули слезы. — Следовало проявить осторожность.

— Осторожность не помешала бы нам всем. — Голос Оливера прозвучал приглушенно. — Если бы я приехал туда раньше…

— И что же, теперь будем сидеть и сокрушаться? — прервала сожаления Ева. — Слезами делу не поможешь. Лучше давайте попробуем вычислить, кто и зачем мог ее похитить.

— А главное, где она сейчас, — добавил Оливер. — Ты права. Если письмо поддельное, то подозрение в первую очередь падает на поэта, которого, по словам Вивьен, леди Мейнуаринг поселила у себя.

— Его фамилия Килботэн, — мрачно уточнил Грегори. — Этот человек, несомненно, использует доброту Китти в корыстных целях. Не удивлюсь, если он научился копировать почерк благодетельницы — например, чтобы время от времени выписывать себе банковские чеки. Но представить, что он способен на убийство или на похищение, трудно.

Стьюксбери растерянно пожал плечами:

— Ума не приложу, кто еще мог это сделать.

— Давайте попробуем подойти к проблеме с другой стороны, — предложил Сейер. — Возникает вопрос, почему бандит так стремится получить ту вещь, которая, по его мнению, находится у нас. Ради чего так рискует? Вивьен увидит его, узнает и передаст в руки правосудия.

— Если сумеет вырваться на свободу, — сурово уточнил Оливер, и все посмотрели на него с нескрываемым ужасом. — Вот почему нельзя терять преступника. Если это тот же, кто напал на Вивьен ночью, то возникает вопрос: почему он захватил ее, а не пришел за мной?

— Потому что надеется таким образом оказать на тебя давление, — вступила в разговор Ева. — Или боится ловушки. Нетрудно догадаться, что Вивьен поделилась новостью и предупредила о возможном налете. Следовательно, в твоем доме его будет ожидать засада.

— А похитив Вивьен, можно заставить меня пойти на любое соглашение, — продолжил Оливер. — Что ж, ты, несомненно, права. Сразу отдал бы все, что ему нужно… если бы знал, о чем речь.

— Возможно, это какая-то вещь, способная навести на след, — предположил Грегори. — И доказать его присутствие в комнате Гласса.

Оливер кивнул:

— Например, именные часы или характерное кольцо.

— Точно.

— Вполне логично. Вы ничего такого не заметили?

Грегори и Камелия задумались, вспоминая, но вскоре дружно покачали головами.

— Возможно, вещь взял кто-то другой, — неуверенно произнесла мисс Баском. — Если она исчезла, а никто из нас ничего из комнаты не выносил, значит, там побывал кто-то еще.

— Не исключено, — с сомнением согласился Стьюксбери и внезапно замер. — Бог мой! — ошеломленно выдохнул он. — Но ведь там действительно кое-кто был! Тот, кто обожает таскать разные мелочи!

Он повернулся и стремительно вышел из комнаты, а остальные растерянно посмотрели вслед. И вдруг Камелия хлопнула в ладоши.

— Пират!

Графа нашли под лестницей возле кухни: стоя на коленях, он тщательно обследовал любимый закуток собаки. Заглянул под подстилку, проверил каждый сантиметр. Пират сидел неподалеку и с интересом наблюдал за маневрами хозяина. Ева тем временем на секунду вышла и вернулась со свечой.

Тут же в дальнем углу, возле старого ботинка, что-то сверкнуло. Оливер потянулся, достал вещицу, и тотчас все услышали изумленный возглас. Граф поднялся и принялся внимательно рассматривать находку.

— Что это? — нетерпеливо спросила Камелия.

— Ювелирная лупа, — ответил Стьюксбери и вылез из закутка. — И я отлично понимаю, чья именно.

Он поднес лупу к свече, и на серебряном ободке явственно проступили буквы «ГДБ».

Граф зловеще улыбнулся:

— Рабочий инструмент Брукмана.

— Брукмана? — не поверил Грегори. — Любимого ювелира Вивьен?

Оливер угрюмо кивнул:

— Никаких сомнений. Я собственными глазами видел, как он дал эту лупу Вивьен, чтобы рассмотреть колье. И уже тогда обратил внимание на инициалы. — Он протянул улику маркизу. — Должно быть, носил в кармане и выронил во время драки. А теперь боится разоблачения и пытается вернуть.

— Но какой в этом смысл? — удивилась Камелия. — Если Вивьен забрала улику, то сразу поняла, кто убийца. Зачем суетиться?

Граф пожал плечами:

— Преступники далеко не всегда следуют логике.

— Возможно, надеется, что она не успела рассмотреть инициалы и не узнала правды, — высказал мнение Грегори. — К тому же пока лупа не нашлась, никаких доказательств не существует. Без улики суд не поверит даже вашим словам.

— Теперь все это не важно. — Оливер крепко сжал находку. — Я точно знаю, где искать Вивьен.

Он сунул лупу в карман и решительно зашагал к выходу. Остальные пошли следом, включая Пирата. Пес бодро стучал коготками по мраморному полу. Однако не успела компания подойти к двери, как она распахнулась; в холле показался расстроенный Фиц.

— Был у леди Мейнуаринг. Дома нет ни ее самой, ни экипажа. Слуги сказали, что госпожа поехала в клуб «Бантинге». Я проверил: так и есть, карета стоит у подъезда. Спросил возницу, и тот поклялся, что привез леди и больше никуда не отлучался. И все же чувствовалось, что дело нечисто. Лошади явно выглядели разгоряченными, а если бы все время стояли на месте, то давно успели бы остыть и отдохнуть. После настойчивых увещеваний возница все-таки признался, что, как только леди Китти вышла, Килботэн заплатил гинею и попросил уступить на время экипаж. Клянется, что понятия не имел, куда тот собрался ехать. Приятно провел время в ближайшей таверне, а Уэсли забрал и карету, и ливрею. Я поверил. К сожалению, Килботэна на месте не было, и где он теперь, предположить трудно.

— Значит, поэт тоже в деле! — воскликнул Грегори.

— Тоже? — не понял Фиц.

— По дороге все объясню, — пообещал Стьюксбери и поспешил к двери.

— Подождите, возьму пистолеты, — попросил Фиц. — Глядишь, пригодятся.

— Вы правы, — поддержала Камелия и тоже направилась к лестнице. — Пожалуй, и я свой прихвачу.

— Нет, Камелия. Леди остаются здесь, — распорядился Оливер.

Миссис Толбот и мисс Баском взглянули с одинаковым упрямством.

— Кажется, мы обе доказали, что не упадем в обморок в трудную минуту, — сказала Ева. — Чем больше народу, тем лучше. Похититель не отважится расправиться с Вивьен на глазах у многочисленных свидетелей.

— Не тратьте время на споры.

Фиц выразительно посмотрел на брата и побежал наверх.

Оливер вздохнул:

— Хорошо. Оружие еще никому не помешало. Только быстрее.

Не прошло и пары минут, как и Фиц, и Камелия вернулись. Мисс Баском накинула черный плащ — тот самый, в котором пробиралась ночью по лондонским улицам. А в глубоком кармане снова притаился пистолет. Все вышли на улицу и направились к экипажу. Пират стрелой выскочил из дома и первым прыгнул в открытую дверцу.

Карета с трудом вместила пятерых пассажиров, не считая собаки, но тесноты никто не заметил. Долго ехали по пустынным темным улицам и остановились в квартале от ювелирного магазина, после чего все молча вышли и быстро зашагали по тротуару.

— Сейер, наверное, будет лучше, если он увидит только вас, — прошептал граф.

Грегори кивнул и подошел к двери, в то время как Фиц и Оливер заняли позицию по обеим сторонам от входа, а Ева и Камелия пристроились за ними.

Грегори глубоко вздохнул и постучал.

Сознание возвращалось к Вивьен медленно. Голова отчаянно болела, а все вокруг казалось чужим и враждебным. Спустя некоторое время удалось понять, что лежит она на кровати в неизвестной комнате с кляпом во рту, а связанные запястья приторочены веревкой к одному из столбов кровати.

Вслед за сознанием вернулся страх, и она попыталась освободиться. Веревка больно впилась в руки, но, приложив усилия, девушке все-таки удалось сесть. Пленница осмотрела комнату: небольшая, но со вкусом обставленная спальня выглядела абсолютно незнакомой.

Память вернулась только сейчас. Записка от Китти, экипаж, Брукман, Килботэн. Брукман привез ее в свой магазин; это она успела увидеть прежде, чем Килботэн стукнул ее по голове. Спальня скорее всего находится в квартире ювелира на втором этаже. Многие мастера и торговцы живут над своими магазинами.

Вивьен посидела неподвижно, чтобы прийти в себя. Брукман собирается использовать ее в качестве приманки для Оливера. А если Оливер не отдаст то, что так упорно ищет ювелир, то бандит убьет и его, и ее.

Следовательно, надо попытаться выбраться и предупредить. Вивьен придвинулась к столбу, к которому была привязана. Если удастся справиться с узлом, то даже со связанными руками можно будет освободить ноги и вытащить изо рта кляп. После упорных попыток выяснилось, что пальцы онемели и не подчиняются, а веревка замотана на совесть. Нет, так ничего не получится. Вивьен прислонилась лбом к столбу и приказала себе думать, искать выход.

Волосы! Собираясь на бал, она украсила прическу причудливым сооружением из гагата и черного пера. На фоне рыжих локонов темная композиция смотрелась потрясающе, но главное ее достоинство заключалось в ином: закреплена она была шляпной булавкой с ониксом. Конечно, приходилось встречать булавки и пострашнее, но и здесь длина острия составляла не меньше трех дюймов, а камень наверху позволял надежно ухватиться. Вполне годится в качестве орудия защиты, а возможно, и средства освобождения.

Дотянуться до украшения оказалось очень нелегко, но в конце концов булавка оказалась в руке. Вивьен сунула острый конец в узел и принялась раскачивать. От однообразного движения руки затекли еще больше, но упорство все-таки победило: веревка начала постепенно ослабевать. Еще несколько минут — и в узел можно будет засунуть палец.

Внезапно снизу донесся громкий стук. Вивьен вздрогнула и выронила орудие. Булавка лежала здесь же, на одеяле, но вне досягаемости. Но теперь это не важно. Должно быть, Оливер каким-то образом узнал, что ее похитил Брукман!

Вряд ли в столь поздний час мог явиться покупатель. Но даже если пришел незнакомец, все равно надо кричать изо всех сил. Он услышит и спасет. Вивьен попыталась позвать на помощь, однако кляп исправно делал свое дело. Тогда она принялась громко топать, а потом придумала способ еще более эффективный: подняла ноги и забарабанила в стену.

Стук внизу повторился, причем еще настойчивее.

— Мистер Брукман!

Голос Грегори? От радости силы вернулись. Ах, если бы не эти ужасные путы! В коридоре послышались шаги и мужские голоса, а спустя пару мгновений дверь распахнулась, и в спальню вбежал Килботэн.

Страницы: «« « ... 1314151617181920 » »»