Бесконечная любовь Кэмп Кэндис

Глава тринадцатая

Возвращение в Лондон из поместья сэра Руфуса, как и предполагала Вивьен, прошло в холодном молчании. И все же, проснувшись на следующее утро, она почувствовала, что гнев ее испарился. Может быть, Оливер тоже пожалеет о враждебном расставании? Как только это произойдет, он обязательно разыщет ее на каком-нибудь светском рауте, чтобы извиниться и восстановить пошатнувшиеся отношения. Главное, чтобы инициатива примирения исходила от него, а потому ей самой ничего не оставалось делать, кроме как прилежно принимать все приглашения.

Вивьен строго придерживалась избранного курса и верила, что размолвка долго не продлится. Плохо только, что от подобной тактики серьезно страдала дружба с Евой и Камелией. Навестить их в Стьюксбери-Хаусе не представлялось возможным из-за высокой вероятности встречи с хозяином дома. Граф, чего доброго, подумает, что она специально организовала визит. Нет, так не годится. Но с другой стороны, чтобы должным образом ввести Камелию в свет, необходимо регулярно возить ее к влиятельным особам. К тому же сейчас, когда Лили уехала знакомиться с будущими родственниками, девочка наверняка тоскует в непривычном одиночестве, и компания старшей подруги пришлась бы ей весьма кстати.

После долгих размышлений Вивьен присела к столу, чтобы написать Еве письмо с предложением отправиться с визитами втроем. К счастью, пока она придумывала, как пригласить обеих к себе и при этом не вызвать любопытства (обычно она сама заезжала за подругами), дворецкий объявил, что мисс Баском ожидает в маленькой гостиной.

— Ах, Господи! — заволновалась леди Карлайл. — Неужели Камелия пришла одна? Если кто-нибудь ее видел, снова поднимется шум.

Однако Григзби добавил с обычным невозмутимым спокойствием:

— Мисс Баском явилась в сопровождении горничной.

Вивьен с облегчением улыбнулась:

— Спасибо, Григзби.

Она быстро спустилась и вошла в гостиную, на ходу раскрывая объятия.

— Кэм! Как приятно тебя видеть!

Камелия поднялась с кресла и шагнула навстречу. В муслиновом платье с цветочным узором и зеленом жакете она выглядела очень стильно.

— Здравствуй, Вивьен. Я только сейчас подумала, что, явившись без приглашения, должно быть, совершила еще одну грубую ошибку. Но во всяком случае, догадалась взять с собой горничную.

— Всегда рада тебя видеть; приглашение вовсе ни к чему. А с горничной поступила правильно. Молодец. И платье замечательное, очень тебе идет. А какая на тебе была шляпка?

— Темно-зеленая, с бархатной лентой.

— Та, которую мы увидели в витрине на Бонд-стрит?

— Да-да, она самая. — Камелия рассмеялась. — И как только тебе удается помнить такие мелочи?

— О, дорогая, я редко забываю симпатичные шляпки. — Вивьен подвела гостью к дивану и села рядом. — Выглядишь безупречно. Уверена, что на балах кавалеры выстраиваются в очередь.

— Да, не пропускаю ни одного танца, — удивленно согласилась Камелия. — Хотя ума не приложу почему. Как бы ни старалась вести себя осторожно, все равно то и дело говорю что-нибудь такое, от чего девушки вокруг ахают и начинают нервно обмахиваться веерами.

Вивьен усмехнулась:

— Многие молодые леди любят манипулировать веером; думают, что это делает их интересными.

Камелия взглянула с сомнением:

— Возможно. Мужчины действительно на них смотрят.

— Что ж, в таком случае цель достигнута. Ну а как дела у тебя? Кто-нибудь из новых знакомых привлек внимание?

Искреннее удивление на лице Камелии послужило самым красноречивым ответом.

— Нет. То есть, конечно, лорд Брекуэлл кажется очень милым, но… даже не знаю. Очень уж скучен.

Вивьен коротко вздохнула. Как ни любила она своего брата, а все-таки ясно понимала, что разговор с ним казался слишком сложным всем, кроме любящих родственников и ученых друзей, а потому не стоило надеяться, что мисс Баском найдет Грегори интересным. И все же в ту минуту, когда Вивьен вошла в библиотеку, оба были всецело поглощены общением. Жаль, что в тусклом свете не удалось рассмотреть выражение лица юной особы. Было бы куда проще прямо поинтересоваться, как она относится к маркизу, но сейчас почему-то не хотелось прибегать к своей обычной откровенной манере: щекотливое положение между близкой подругой и любимым братом обязывало сохранять особую деликатность и беречь чувства обоих.

— Хотя, — продолжала Камелия, — Дора Паркинтон находит лорда Брекуэлла чрезвычайно занимательным. — Глаза озорно блеснули. — Должна признаться, что она заставила меня танцевать с ним два или три раза.

Вивьен от души рассмеялась и оставила попытки выяснить отношение мисс Баском к Грегори.

— Дорогая, кажется, ты начинаешь входить во вкус светской жизни. Дора действительно ужасна?

— О, она никогда не говорит ничего плохого. — Камелия поморщилась. — Но порой хочется узнать, что думает эта девица на самом деле. Такая сладкая, прямо истекает медом. Можно поверить, что больше всего на свете хочет со мной дружить. Но каким-то странным образом любое ее высказывание выставляет меня в дурном свете.

Камелия вздохнула.

— Когда же наконец сезон начнет приносить удовольствие?

— О, Кэм… — Вивьен взяла подругу за руку. — Неужели все так плохо? Дора портит тебе жизнь? Думаю, при необходимости мне удастся ее утихомирить…

— Нет-нет, не надо! Не хочу, чтобы ты впутывалась в интриги. Дора Паркинтон этого не стоит. Конечно, раздражает, когда оказывается рядом, но не больше. Дело не в ней. Мне просто… скучно. И надоело жить в городе.

— А еще не хватает Лили?

Камелия кивнула:

— Да. Пока она даже не успела прислать письмо, да и вообще не очень любит писать. — Мисс Баском помолчала и честно призналась: — Да и я тоже. Когда рядом Ева и Фиц, разлука не так тяжела. Но они очень заняты своим новым домом. А кузен Оливер на пару дней куда-то уезжал и вернулся в ужасном настроении.

— Правда? Бывает же такое!

— Да. — Камелия кивнула. — Очень странно, потому что обычно он до того вежлив и сдержан, что трудно сказать, что у него на душе. А вчера я собственными ушами слышала, как он послал Фица к черту. И за завтраком сегодня не произнес ни слова. Фиц даже не осмелился его дразнить, как обычно; просто внимательно посмотрел и перевел взгляд на Еву, а та пожала плечами.

— Так что причину хандры никто не знает?

— Нет. И куда он ездил, тоже неизвестно. Ева спросила за обедом, очень осторожно, и он ответил вежливо, но ничего конкретного так и не сказал.

— Может быть, лучше вообще не спрашивать?

Камелия пожала плечами:

— Лили, конечно, предположила бы, что дело в неудачном романе.

— Мм. Надо же…

— Как по-твоему, она права? Возможно ли, чтобы кузен Оливер влюбился? Всегда такой сдержанный. Слишком рассудительный и… ну, ты знаешь, уравновешенный.

— Да, верится с трудом. — Вивьен помолчала. — В следующий раз, когда его увижу, постараюсь выяснить. Может быть, завтра на рауте у Мортонов.

— Не знаю. Слышала, как его камердинер говорил дворецкому, что он — то есть кузен Оливер — велел выбросить все приглашения.

— Что-то ты подозрительно многое слышала, — с улыбкой заметила Вивьен.

— А все потому, что здесь совсем нечего делать и ужасно скучно.

— Это мы постараемся исправить. Сегодня, например, как раз собиралась поехать с визитами и взять тебя с собой.

Камелия тяжело вздохнула, и Вивьен коротко рассмеялась:

— Но теперь изменила решение. Пожалуй, лучше провести день иначе. Что, если отправиться в музей Баллока?

— В Египетский зал? — Глаза Камелии загорелись энтузиазмом. — Мечтаю об этом с первого дня! Фиц сказал, что там выставлено разное оружие…

— И костюмы.

— И даже чучела животных: жирафов и слонов.

— Значит, решено. — Вивьен встала. — Сейчас же прикажу подать экипаж.

— Так быстро? О, ты самая лучшая подруга на свете!

— Не преувеличивай. Я очень люблю этот музей. А ты первая, кто согласился поехать туда со мной.

Вивьен подошла к колокольчику и позвонила. Она действительно не имела ничего против посещения музея, хотя собралась туда исключительно для того, чтобы порадовать подопечную. Впрочем, провести несколько часов с пользой для ума и сердца никогда не помешает. Судя по поведению Стьюксбери, впереди еще немало пустых одиноких дней.

С графом довелось встретиться только через два дня. Вивьен приехала на бал к леди Фенвик и попала в многолюдное и невероятно скучное сборище, которое она, несомненно, пропустила бы, если бы не надеялась увидеть Стьюксбери. Однако поскольку Оливера нигде не было, она решила не тратить время понапрасну и попросила Винсента Маунтхейвена, заядлого картежника и завсегдатая игорных столов, рассказать о том клубе, где сэр Руфус неведомым образом расстался с брошкой леди Китти. Впрочем, скоро стало ясно, что делать этого не стоило: Маунтхейвен подробно изложил все, что знал о данном заведении, и перешел к детальной характеристике остальных, видимо, решив поразить прекрасную собеседницу осведомленностью и кругозором.

Вивьен прикрыла рот веером, чтобы скрыть зевоту, и всерьез задумалась, как бы избавиться от нудного кавалера. Посмотрела по сторонам и внезапно увидела целеустремленно приближающегося графа. К счастью, веер скрыл предательскую улыбку, хотя глаза, наверное, выдали радость.

— Стьюксбери! — воскликнула она, нимало не заботясь о том, что на полуслове перебила вдохновенный монолог Маунтхейвена. — А я уже решила, что вы навсегда покинули общество!

Оливер галантно поклонился.

— Леди Карлайл. Маунтхейвен. — Он холодно посмотрел на джентльмена. — Странно, что вы меня заметили: были всецело увлечены беседой. — Он недовольно поморщился и снова бросил на соперника злой взгляд.

Вивьен с трудом сдержала улыбку. Если верить интуиции — а в таких вопросах она подводила редко, — лорд Стьюксбери ревновал.

— Я как раз вас разыскивала, — заговорила Вивьен. — Необходимо обсудить кое-какие вопросы относительно бала для кузин. — Она любезно обратилась к Маунтхейвену: — Вы извините нас, не так ли, сэр?

Джентльмену ничего не оставалось, как вежливо поклониться.

— Конечно, миледи.

Леди Карлайл взяла графа под руку и повела туда, где можно было поговорить без свидетелей.

— Спасибо за избавление, — поблагодарила она, отойдя на несколько шагов. — Едва не утонула в океане сведений об игорных клубах.

— Игорные клубы! Отличная тема для разговора с дамой, ничего не скажешь! Да и вы тоже хороши! Нашли, с кем беседовать! Этот человек — распутник, не говоря уже о том, что подвержен пороку азарта. Понять не могу, зачем он вам понадобился.

— Не можете?

Граф остановился и посмотрел на нее с откровенным ужасом:

— Нет. Только не говорите, что спрашивали его о том притоне, где сэр Руфус лишился брошки.

Вивьен пожала плечами:

— Хорошо. Не скажу.

— Вивьен… — Граф вздохнул. — Не могу отделаться от подозрения, что вы собираетесь лично отправиться в этот притон и выяснить судьбу проклятой брошки.

— Что ж, подозрение доказывает, что кое-кто неплохо меня знает.

— Может быть, еще не поздно позаботиться о репутации? — устало напомнил Оливер.

— Женщины ведь посещают игорные клубы.

— Но только не молодые незамужние леди. Да, иногда дамы действительно заглядывают в заведения высшего класса, но только в сопровождении супруга. А ваше доброе имя непременно пострадает, тем более что вы понятия не имеете, куда пойдете. Вдруг это самое грязное место?

— Вот об этом я и спрашивала мистера Маунтхейвена. Он заверил, что клуб вполне респектабелен, и добавил, что там обычно собираются пожилые джентльмены, не столь дерзкие и отчаянные, как он сам.

— То есть кто не готов за ночь спустить все, что есть. Маунтхейвен — дурак.

— Несомненно. Но не настолько, чтобы не отличить притон от приличного заведения.

— Наверное, — ворчливо согласился Стьюксбери. — И все же вам туда идти не следует.

— Я ведь не совсем забыла о приличиях, — высокомерно перебила Вивьен. — Обязательно скрою лицо под маской.

Оливер захохотал:

— Великолепно! И сразу станете неузнаваемой! Разумеется, никому и в голову не придет обратить внимание на ваши волосы.

— Это легко исправить. Например, можно надеть тюрбан. Они сейчас в моде, и вчера я заметила в витрине очаровательный фасон. Темно-синий, с потрясающим павлиньим пером.

— О Господи! — застонал Оливер. — Теперь, конечно, посещение клуба неизбежно — хотя бы для того, чтобы продемонстрировать безумный головной убор.

— Во всяком случае, он делает приключение намного более приятным.

— Без сопровождения идти нельзя, а меня вы на этот раз не уговорите.

Вивьен равнодушно пожала плечами:

— Конечно, предпочла бы ваше общество, но на нет и суда нет. Придется попросить об одолжении мистера Маунтхейвена; что-то подсказывает мне, что он не откажет.

Граф потемнел, как грозовая туча, и уничтожил спутницу гневным взглядом:

— Проклятие! Неужели вы никогда не играете честно?

— Опыт показывает, что так надежнее. — Леди Карлайл безмятежно улыбнулась. — Право, неужели эксперимент настолько ужасен? Внешность я изменю. Если хотите, даже надену домино. Получится забавное приключение, и никакого риска. Что может быть лучше?

Граф безнадежно вздохнул.

— Знаю, что пожалею, и все же… да, я готов вас сопровождать.

— Значит, завтра вечером?

— Пока авантюра не закончится, покоя все равно не будет, так что чем быстрее, тем лучше. Да, завтра вечером. — Он повернулся и посмотрел с загадочной улыбкой. — Вы посланы мне в наказание.

— Нет, не говорите так! — Вивьен искренне обеспокоилась. — Неужели я действительно вгоняю в тоску?

Книга отсканир ована и выч итана на http://romanticlib.org.ua

Оливер сделал протестующий жест.

— Кстати, насчет того, что я наговорил в доме сэра Руфуса…

— Нет. — Она подняла руку, как будто хотела прикрыть ему рот, но тут же опустила. — Не желаю ничего обсуждать здесь, в суете бала.

Стьюксбери страдальчески закатил глаза.

— Сэр Руфус — хитрый старый лис. Твердо решил оставить нас на ночь.

Вивьен усмехнулась:

— Да. Но лично я об этом нисколько не жалею.

Она вызывающе посмотрела в глаза.

Граф твердо выдержал взгляд и после долгого молчания лаконично признался:

— Я тоже.

Следующим вечером лорд Стьюксбери вошел в Карлайл-Холл как раз в ту минуту, когда Вивьен спускалась по лестнице, и изумленно замер. На ней было темно-синее бархатное платье, восхитительно оттенявшее молочную белизну декольте. Яркие волосы скрывались под шелковым тюрбаном цвета ночного неба, украшенным переливающимся павлиньим пером. Сапфировые серьги в виде длинных капель подчеркивали стройность гибкой шеи, а верхнюю часть лица скрывала таинственная полумаска.

Следовало признать, что леди, как и обещала, изменила внешность, но о том, чтобы остаться в обществе незамеченной, не могло быть и речи. Оставалось лишь надеяться, что тюрбан и маска введут окружающих в заблуждение, хотя сам он узнал бы ее с первого взгляда. Разве можно спутать эти неповторимые зеленые глаза, не столько скрытые, сколько подчеркнутые прорезями в черном атласе? А полные губы? Упрямый решительный подбородок? Фигура тоже оставалась узнаваемой, и граф с неохотой признал, что домино пришлось бы весьма кстати. Конечно, грешно скрывать столь безупречный бюст, но мало кто из светских мужчин усомнится в его принадлежности.

Граф стоял неподвижно до тех пор, пока не сумел подавить острый приступ вожделения. Он понимал, что, продолжая встречаться с леди Карлайл, совершает непростительную оплошность. Всякий раз она жестоко испытывала его выдержку и самоконтроль. Слишком жестоко. И все-таки уклониться от искушения не хватило сил. Соглашаться на сегодняшнюю авантюру вовсе не было необходимости. Больше дюжины джентльменов, среди которых нашлись бы кандидатуры намного достойнее Маунтхейвена, сочли бы за честь составить красавице компанию. Но от одной мысли об этом в венах вскипала кровь.

Недопустимо, чтобы Вивьен отправилась в клуб — да и в любое иное место — с другим мужчиной, пусть и вполне достойным доверия и уважения. Никто не должен брать ее за руку, слышать мелодичный смех, видеть лучезарную, чуть озорную улыбку и дерзкий блеск глаз. И уж совсем непозволительно завоевать интерес, вызвать симпатию, доверие или — не приведи Господь — мечты о замужестве.

Мысль пронзила подобно кинжалу. Оливер ясно сознавал главную опасность. Жениться сам он не собирался. Ведь, едва выйдя из церкви, они вцепятся друг другу в горло. А может быть, и раньше. И все же… думать о ее возможном замужестве было невыносимо.

Прежде он никогда не замечал в собственном характере ужасных черт, которые в просторечье называются коротко и выразительно: «собака на сене». Куда делось хваленое умение владеть собой? Исчезло бесследно, а на смену пришла черная тоска, нападавшая всякий раз, когда Вивьен не было рядом. Сегодня утром граф пропустил мимо ушей десять минут из доклада управляющего, потому что смотрел в окно и мечтал о вечерней встрече. Да, эта женщина по-настоящему опасна.

— Как? Уже хмуритесь? — со смехом заметила Вивьен. — Мы ведь еще даже не выехали.

— Вы обещали надеть домино. — Оливер понимал, что брюзжит, как всем недовольный старик. И в этом тоже виновата Вивьен: она вытащила на свет самые отвратительные черты его характера.

Леди Карлайл вздохнула.

— Знаю. Но так не хочется прятать красивое платье.

Она повернулась и показала глубокий вырез на спине.

Губы Оливера внезапно пересохли; он мучительно пытался подобрать слова. Как же ей удавалось то и дело лишать его дара речи?

— Вы уверены, что кто-нибудь сможет меня узнать?

— Скорее всего нет. Но лучше не рисковать. Вы… слишком знамениты.

— Спасибо за то, что не сказали «скандально знамениты».

Вивьен с улыбкой повернулась к лестнице: в холл торопливо спускалась горничная с черной накидкой в руках.

— Но вы же с самого начала собирались это надеть, — недовольно проворчал Стьюксбери, наблюдая, как служанка помогает госпоже завязать тесемки на домино. — Можно было сразу догадаться: просто хотели подразнить.

Леди Карлайл покачала головой:

— Ах, вы всегда и во всем видите дурную сторону. С какой стати мне так поступать?

Оливер посмотрел с откровенной обидой:

— Да просто для того, чтобы выставить меня злодеем.

Вивьен взяла спутника под руку и, слегка прильнув, промурлыкала: