Бесконечная любовь Кэмп Кэндис

Лорд Стьюксбери галантно раскланялся с очередным благожелателем и грустно вздохнул. Леди Карр, должно быть, пригласила всех, кого знала. И никто не отказался прийти. Любопытство — великая сила. Мало того, что Невилл, закоренелый холостяк и повеса, наконец-то совершил судьбоносный поступок и обручился. Куда более волнующим оказалось то обстоятельство, что вместо долгожданной помолвки с леди Присциллой Симингтон Невилл объявил о намерении жениться на американской кузине графа, в то время как Присцилла вышла замуж за французского воздухоплавателя. Интрига приобрела особенную пикантность благодаря внезапному появлению в Англии семейства Баском и давнему скандалу, связанному с побегом их матери и последующим отлучением ее от наследства. Стоило ли удивляться, что всем хотелось взглянуть на столь необычную пару?

Общество, конечно, с удовольствием бы посмотрело и на сестру Лили, однако Оливер заметил, что Камелия, едва приехав, благоразумно удалилась в противоположный конец зала вместе с Фицем и Евой. Оливеру тоже очень хотелось покинуть ответственный пост на верхней площадке парадной лестницы и присоединиться к родным.

И все же позволить себе это он не мог. Правила требовали обязательного присутствия, а он привык всегда исполнять то, чего от него ожидают. В данном случае приходилось обмениваться любезностями с малознакомыми, а то и вовсе не знакомыми людьми и подробно отвечать на нелепые вопросы.

Когда поток гостей иссяк, Оливер испытал глубокое облегчение. Вошел в зал, остановился у двери и обвел взглядом толпу в надежде увидеть яркую вспышку медно-рыжих волос.

— Лорд Стьюксбери! — послышался справа веселый голос. — Это снова вы! До чего же приятно!

Оливер со вздохом повернулся, ожидая увидеть очередную охотницу за сплетнями. На деле оказалось еще хуже: увидев даму под руку с миловидной темноволосой девушкой, он понял, что попал в лапы мамаши, беззастенчиво выставлявшей дочку на брачный рынок.

Граф поклонился и попытался вспомнить имя леди. Судя по реплике, эту особу он уже встречал, но смог восстановить в памяти лишь то обстоятельство, что несколько лет провел в постоянных попытках увернуться от ее старших дочек.

— Миледи, — в конце концов, произнес Оливер, надеясь, что дама обладает каким-нибудь титулом.

— Чудесная новость о мистере Карре и вашей кузине! Вы, должно быть, безмерно рады приезду родственниц. Подумать только, как много они могут рассказать о жизни за океаном!

— Вне всякого сомнения.

— Позвольте вам представить мою дочь, мисс Дору Паркинтон.

— Мисс Паркинтон. — Стьюксбери слегка поклонился, радуясь подсказке. — Полагаю, я знаком с кем-то из ваших сестер.

Дора улыбнулась и скромно опустила глаза.

— Какая милая девочка, — умиленно проворковала мамаша. — Это моя младшая и, честно говоря, самая красивая дочка. — Леди Паркинтон захихикала и кокетливо прикрылась веером. — Только не хотелось бы, чтобы это услышали старшие!

— Мама, ты же сама знаешь, что это неправда!

Дора нежно улыбнулась матери и посмотрела на графа, старательно хлопая длинными густыми ресницами.

Настало время опровергнуть скромное заявление и заверить молодую особу, что на свете не было, нет и не будет никого прекраснее ее. И все же Оливеру не хотелось идти проторенным путем и пускать в ход ожидаемую лесть — несмотря на очевидную привлекательность Доры.

— Материнская предвзятость простительна, — заметил граф и тут же увидел в красивых глазах искру удивления, а потом и откровенное недовольство.

Леди Паркинтон, однако, не пожелала признать неудачу и снова пошла в атаку.

— На днях мы встретили в парке одну из ваших кузин. Не Лили, а другую — Камелию Баском. У этих девушек прелестные имена.

— Полагаю, их матушка любила цветы.

Граф спросил себя, сколько положено продолжать разговор, прежде чем уйти, не показавшись невежливым. Фиц уже давно очаровал бы обеих и ловко улизнул. А бедняжки даже не поняли бы, что получили отставку. Увы, подобной легкостью манер сам он похвастаться не мог.

— Мисс Баском — чрезвычайно привлекательная молодая леди. Они с Дорой сразу нашли общий язык и непременно станут близкими подругами.

Оливер на миг представил Кэм рядом с этой нарядной куклой и с трудом сдержал улыбку. Жаль, что не удалось услышать их разговор.

— Несомненно, — уклончиво ответил он.

Граф посмотрел через плечо леди Паркинтон и вдруг увидел то, что искал: рыжие волосы на миг вспыхнули и снова скрылись в плотной толпе. Граф одарил Дору покровительственной улыбкой.

— Не сомневаюсь, что сезон окажется для вас весьма успешным. А теперь, если позволите, попытаюсь разыскать брата. Желаю доброго вечера, леди Паркинтон. Мисс Паркинтон.

Коротко поклонившись, он направился в ту сторону, где только что мелькнули огненные локоны. Надо поздороваться с Вивьен, а потом можно будет заняться поисками Фица. Вежливость предписывает осведомиться о здоровье герцога. А если Сейер все еще рядом с сестрой, то хорошо бы немного с ним поговорить.

Стьюксбери подошел ближе и обнаружил леди Карлайл в плотном кольце джентльменов. Казалось бы, после долгих лет неудач пора было бы отказаться от бесплодных попыток завоевать ее благосклонность. Ясно, что никому из соискателей не удастся добиться ее руки. Так что же толкает их на подвиги — нехватка ума или отсутствие гордости?

Прежде чем граф успел приблизиться, один из джентльменов поклонился и отошел в сторону. Только сейчас Оливер получил возможность увидеть Вивьен во всей красе. Да, неудивительно, что мужчины слетаются к ней, как пчелы на цветок: противостоять колдовским чарам просто невозможно. Он честно признался себе, что при первом же взгляде тоже ощутил непреодолимое влечение. Платье цвета морской волны, сшитое из невесомой, похожей на паутину ткани, выглядело легким и воздушным, как туман, но в то же время плотно облегало волнующую фигуру. Сейчас Вивьен смеялась удачной шутке одного из поклонников, и лицо ее сияло внутренним светом. Бледная кожа мягко светилась, щеки нежно розовели, а губы соблазняли глубоким, насыщенным оттенком. Зеленые глаза весело блестели, а когда красавица повернулась и заметила Оливера, взгляд ярко вспыхнул, и в душе мгновенно родился ответный импульс.

— Лорд Стьюксбери.

Вивьен с улыбкой покинула круг поклонников и пошла навстречу.

— Леди Карлайл.

Граф элегантно склонился к руке.

— Рада вас видеть, — заговорила Вивьен.

Она взяла его под руку и небрежно обернулась к остальным соискателям:

— Извините, джентльмены. Следующий танец я обещала лорду Стьюксбери.

Оливер отлично себя контролировал, а потому, услышав беззастенчивую ложь, не позволил удивлению отразиться на лице. Торжественно кивнув побежденным соперникам, он повел свою даму в центр зала. Тонкий аромат духов тревожил чувства, а тепло ладони согревало руку.

Усилием воли граф пресек опасные мысли и нарушил молчание:

— Боюсь, миледи, что с возрастом память начинает подводить, но не могу вспомнить, чтобы вы когда-то обещали мне этот танец.

Она искоса взглянула и легко, беспечно рассмеялась:

— Пообещала бы, если бы вы проявили здравый смысл и потрудились пригласить.

Оливер хмыкнул:

— В таком случае ваш здравый смысл намного разумнее моего, за что я ему благодарен.

— Есть за что благодарить. Если бы не танец, вы продолжали бы меня избегать.

— Но я вовсе не избегал…

— Нет-нет, не стоит тратить силы и пытаться отрицать, что поцелуй нещадно вас напугал. С тех пор вы старательно прячетесь.

Ну вот, как всегда, раздраженно подумал Оливер. Какой бы очаровательной, красивой и даже желанной ни казалась Вивьен Карлайл, в следующую минуту она непременно произносила что-нибудь крайне неприятное и возмутительное. Оставалось стиснуть зубы и терпеть, чтобы сохранить достойное джентльмена самообладание.

— Я не прятался, как вы только что изволили красочно выразиться, а проявлял сдержанность.

— А, понятно.

— Один из нас должен был это сделать.

— И разумеется, вы знали, что на меня надеяться нельзя.

Граф поднял брови и сухо заметил:

— В перечне ваших добродетелей сдержанность не числится.

— Ее заменяет честность.

Они заняли свое место среди пар, и граф хмуро посмотрел на партнершу. Положил руку ей на талию, другой сжал ладонь. Тонкая ткань не скрывала гибкого податливого тела, и желание пронзило с остротой молнии. Оливер нахмурился еще больше.

— Хотите сказать, что я нечестный? — сурово осведомился он.

— Во всех остальных смыслах вы, несомненно, самый честный человек на свете, — невозмутимо ответила Вивьен. — Но вот относительно чувств… сомневаюсь, что вообще вам что-нибудь известно о них.

Оливер едва не заскрипел зубами. Нельзя было приглашать ее на танец. Но ведь он и не приглашал. Пригласила она, тем самым совершив очередной дерзкий, даже, пожалуй, бесстыдный поступок. Не надо было подходить… если бы не сплетни, он тотчас прервал бы танец и вернул самонадеянную красотку в стадо страждущих поклонников.

Зазвучала музыка, и пары закружились в вальсе. Хотелось верить, что хотя бы сейчас Вивьен оставит опасную тему, однако ничего подобного не произошло.

— Полагаю, стоит обсудить все, что между нами произошло, — предложила она.

— Ничего не произошло.

— Ничего?

Вивьен насмешливо вскинула брови.

— Вы понимаете, что я имею в виду. Ничего особенного. Ничего такого, что могло бы повредить вашей репутации.

— Оливер. — Во взгляде мелькнуло раздражение. — Вовсе незачем убегать от реальности. Или скрывать очевидное. Мы не сделали ничего плохого. Вы не соблазнили меня. Мне уже не восемнадцать, и вы не первый человек, кому я кажусь привлекательной.

Граф неожиданно рассердился.

— Искренне надеюсь, что вы не целуетесь с каждым, кто восхищается вашей красотой.

Вивьен тихо рассмеялась, и гортанный звук подействовал так же, как прикосновение длинных тонких пальцев.

— Нет, до подобной распущенности я пока не дошла. Понимаете ли, вы мне тоже нравитесь.

Оливер с трудом сглотнул и попытался собрать воедино неожиданно разбежавшиеся мысли.

— Осторожнее, Вивьен. Нельзя делать столь опасные признания.

— Даже вам?

— Разумеется! Черт возьми, я же не каменный, даже если вы всегда считали меня таким.

Улыбка леди Карлайл показалась вызывающей.

— Знаю.

— Значит, должны понимать, что между нами ничего не может быть! — яростно прошептал граф, склонившись.

— И с какой же стати?

— Потому что вы благородная дама. Леди.

— Но это печальное обстоятельство не отнимает у меня женственности.

— Но превращает вас в особу, которой не защищенные брачными узами поцелуи, подобные моим, наносят тяжкое оскорбление. А то, что пожениться мы не можем, очевидно.

Вивьен рассмеялась:

— Полагаете, не смогу стать вам достойной супругой?

— Ради всего святого, конечно! Трудно представить характер менее подходящий. Вы непочтительны и совсем не думаете о скандальных последствиях собственных поступков. Слишком откровенны и легкомысленны. Чересчур независимы. Своевольны. И отчаянно упрямы.

— Неужели? — В глазах Вивьен загорелся воинственный огонь. — Наверное, вас не удивит, что и вы отнюдь не соответствуете моим представлениям об идеальном муже. Высокомерны и властолюбивы; постоянно уверены в собственной правоте. Несчастной жене придется жить по команде и только покорно выполнять ваши распоряжения. Обожаете читать нотации и проповедовать. Ну а смех и любое развлечение порицаете как греховные поступки.

— Ничего не имею против развлечений. Просто не считаю их единственным достойным занятием.

— Еще бы! Единственное достойное занятие для вас — исполнение долга! — усмехнулась Вивьен.

— Некоторым не мешало бы почаще задумываться и о долге, и о семье.

— По-вашему, я не думаю о семье, потому что не делаю того, что ждут окружающие? Но это уже не любовь к семье, а жизнь в постоянном страхе.

Чем дальше заходил разговор, тем напряженнее и яростнее двигался Оливер. Теперь они кружились по залу с такой сокрушительной энергией, что остальные пары с опаской освобождали путь. Стоило Вивьен заметить реакцию окружающих, как чувство юмора возобладало; она негромко засмеялась.

— Оливер! Мы на скачках?

— Что? Ах, проклятие!

Он с досадой оглянулся и заставил себя вернуться к нормальному темпу.

Вскоре прозвучали заключительные аккорды. Граф глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

— Во всяком случае… можно считать доказанным, что друг другу мы совсем не подходим.

Вивьен посмотрела прямо ему в глаза, и необыкновенная красота ее вновь поразила графа.

— Вы, как всегда, правы. Мужем и женой нам не бывать. — Она лукаво улыбнулась. — Но ведь, помимо брака, существуют и другие отношения.

Лорд Стьюксбери застыл на месте. К счастью, музыка уже закончилась, так что неуклюжую остановку никто не заметил. Вивьен безмятежно улыбнулась и ушла.

Несколько мгновений Оливер оставался неподвижным, а затем резко повернулся и поспешил следом. Схватил за руку и, не обращая внимания на протесты, сквозь ближайшую дверь увлек в коридор. Возле окна стояла компания, а из игровой доносился смех картежников. Граф повернулся и зашагал в противоположную сторону.

— Оливер! Право, что вы себе позволяете? — зашипела Вивьен, когда тот нырнул в предпоследнюю комнату справа.

Граф на ходу схватил со стола в коридоре подсвечник и поставил на комод. Закрыл дверь, остановился и сложил руки на груди. Леди Карлайл многозначительно осмотрела маленькую гостиную, освещенную дрожащим мерцанием одинокой свечи, и перевела на Оливера преувеличенно невинный взгляд.

— Милорд, что же вы делаете? Зачем привели меня в эту уютную, тонущую в полумраке комнату? Можно подумать, что намерены соблазнить.

Стьюксбери возмутился:

— Не шутите так, Вивьен! Я-то привык к вашему своеобразному чувству юмора, но другие могут понять неправильно.

— А я и не шучу. Во всяком случае, когда говорю о возможности других отношений.

— Нет! Не опускайтесь до абсурда!

Оливер чувство вал, как краснеет, и оттого сердился еще больше.

Она издевается, это точно. И все же остановить горячую волну никак не удавалось. Леди Карлайл стояла так близко, смотрела такими восхитительными глазами и так обворожительно улыбалась, что мысли тонули в восторженном сумбуре. Сладкий, обольстительный аромат духов лишал остатков выдержки.

— Несмотря на множество несовпадений, — Вивьен шагнула ближе, — есть кое-что, что нас объединяет.

Теперь она оказалась всего лишь в нескольких футах и, приподняв голову, посмотрела ему в лицо.

Все здравые мысли внезапно куда-то подевались. Единственное, что в эту минуту приходило на ум, — вкус ее мягких губ. Дыхание сбилось, и Оливер слегка наклонился, однако тут же остановился, словно опомнившись, и отвернулся.

— Ко всем чертям! Вы, наверное, сошли с ума, но я-то еще нет! — Возмущение немного остудило вожделение. — Мы не можем позволить себе адюльтер. И предложение ваше, конечно, не больше чем насмешка.

— Другим мужчинами предлагать бы не пришлось, — парировала Вивьен. — Неужели ваша кровь так холодна?

Граф искренне изумился:

— Ах так? Значит, теперь я виноват в том, что забочусь о вашей репутации?

— Совсем не обязательно ставить под удар мое доброе имя. Надеюсь, вы умеете вести себя осторожно.

— Разумеется. Однако…

— Мы взрослые люди, прекрасно знаем законы света и вольны поступать по собственному разумению. Так почему бы не уступить чувствам?

— Только подумайте, что говорите! Рано или поздно вы выйдете замуж и тогда… — Он растерянно умолк. — То есть я хочу сказать, что ни у кого не должно возникнуть никаких вопросов. Вы же не вдова и вряд ли захотите возбудить в обществе разговоры о себе.

На щеках вновь выступил предательский румянец, и Оливер почувствовал себя законченным глупцом. К сожалению, в присутствии леди Карлайл унизительное ощущение уже становилось привычным.

Она взглянула холодно:

— Позвольте спросить: почему вы считаете, что я до сих пор сохранила невинность?

Оливер стоял молча, не в силах справиться с шоком, отягощенным вожделением и внезапным приступом ревности. Ладони сами собой сжались в кулаки. Кто осмелился ее соблазнить? Кто лежал рядом, гладил жемчужную кожу? Кто дерзнул раздвинуть стройные ноги и проникнуть в запретное лоно? Гнев налетел ураганом, и, чтобы сохранить самообладание, потребовалось немалое волевое усилие.

— Как бы там ни было, — беззаботным тоном продолжила Вивьен, отвернувшись и отойдя к окну, — выходить замуж я не собираюсь. — Она остановилась, положила руку на спинку кресла и снова посмотрела на собеседника. — Мне это ни к чему. Не вижу в браке никаких преимуществ. Так зачем суетиться?

— А как же защищенность, надежность, дети, любовь, дом, семья?

Несмотря на бурю чувств, вопрос прозвучал спокойно и почти отвлеченно.

— Дом у меня есть. И семья тоже. Фамилия отца и брата обеспечивает надежную защиту в обществе. Ну а что касается детей… — Леди Карлайл пожала плечами. — У Джерома они есть, да и Грегори когда-нибудь женится и обзаведется потомством. При желании ничто не мешает заботиться о племянниках. Как видите, остается только любовь. Не думаю, что это чувство когда-нибудь меня посетит.

— Простите, но в своем отрицании вы доходите до абсурда.

— Ничуть. Скажите, Оливер, а сами вы планируете жениться по любви?

Вивьен сложила руки на груди и спокойно стояла, ожидая ответа.

Лорд Стьюксбери начал что-то говорить, но вскоре умолк, осознав, что любые слова, кроме короткого «нет», окажутся ложью. Смерил опасную собеседницу долгим задумчивым взглядом, повернулся и вышел из комнаты.

Камелия скучала. Вечер начался неплохо. Они с Лили с удовольствием надели новые платья, сшитые мадам Арсено, любимой модисткой Вивьен. Кузен Стьюксбери приятно удивил: в честь важного события подарил каждой по изящному жемчужному ожерелью. Украшения обрадовали, но внимание оказалось еще дороже и важнее. Возможно, граф постепенно начинал видеть в родственницах не только досадную обузу?

Теплое чувство сохранялось до приезда на бал. Лили, конечно, пришлось стоять на лестнице вместе с Каррами и принимать гостей. Стьюксбери тоже участвовал в церемонии, а Камелии удалось скрыться в компании Фица и Евы. С ними было легко и весело, но вскоре Ева начала знакомить ее с дамами и джентльменами, и пришлось запоминать новые имена и снова думать о том, что можно говорить, а чего нельзя. Бал имел огромное значение для Лили, так что сесть в лужу она просто не имела права. Оставалось одно: как можно меньше говорить и улыбаться до тех пор, пока не заболит лицо.

Пару раз промелькнула Вивьен, но вдалеке и в обществе кавалеров, так что поговорить не удалось. Сейчас мисс Баском обреченно коротала время в кругу новых знакомых. Впервые надетые туфли натерли ноги; голова болела от тяжести прически и тысячи шпилек и заколок; от долгого стояния ломило спину. Но хуже всего оказалась невыносимая, бесконечная скука.

Однако несколько мгновений спустя стало ясно, что мучения еще не исчерпаны: приближалась Дора Паркинтон, да не одна, а в сопровождении двух молодых людей, каждый из которых лез из кожи вон, чтобы завоевать ее внимание. Вот они остановились, чтобы перекинуться с кем-то парой слов, и Камелия заметила, как Дора метнула в ее сторону острый взгляд.

— Такой прелестный бал! Вы согласны, мисс Паркинтон? — прощебетала одна из девушек.

Различные варианты этой фразы Камелия сегодня слышала уже раз пятьдесят. Да и сама, прости Господи, говорила нечто подобное.

Дора улыбнулась так, как будто услышала новый, необыкновенно интересный вопрос, и милостиво кивнула:

— Несомненно. Леди Карр — чрезвычайно гостеприимная и элегантная хозяйка. — Все вокруг одобрительно закивали. — Глядя на нее, ни за что не скажешь, какое разочарование бедняжка испытывает. Всем известно, что Невилл должен был жениться на леди Присцилле, а теперь ей в невестки достанется американка. Можно только посочувствовать.

Камелия застыла от обиды и возмущения. Одна из собеседниц посмотрела в ее сторону. Дора проследила за взглядом, удивленно охнула и прикрыла рот рукой.

— Ой! — воскликнула она, очаровательно смутившись и покраснев. — Простите, мисс Баском! Не знала, что вы здесь.

А вот Камелия отлично знала, что это ложь, потому что собственными глазами видела тот быстрый цепкий взгляд. Дора оскорбила Лили специально — чтобы вызвать гневную реакцию сестры. Но Камелия держалась стойко и не собиралась поддаваться на провокацию: в любом споре ее непременно выставят неотесанной американкой.

— Я не имела в виду ничего плохого, — продолжала Дора жалобно. — Никогда и никому не сказала бы обидных слов.

Один из кавалеров тут же начал уверять, что так оно и есть, однако Камелия ограничилась лишь долгим спокойным взглядом.

— Не переживайте, мисс Паркинтон, — успокоила она. — Уверена, что все пропустили вашу реплику мимо ушей.

Одна из молодых леди хмыкнула и тут же спохватилась. Глаза Доры драматично округлились и наполнились хрустальными слезами.

— О, умоляю, мисс Баском, не будьте так жестоки! Не знаю, что буду делать, если не добьюсь вашего прощения.

В эту минуту Дора напоминала красивую фарфоровую куклу: на длинных темных ресницах дрожали прозрачные капли, и если бы Камелия не знала наверняка, что соперница специально подстроила всю сцену, то непременно прониклась бы жалостью и сочувствием. Один из молодых людей достал носовой платок и протянул страдалице, а стоявшая рядом девушка похлопала по руке и пригвоздила Камелию осуждающим взглядом. Ладони сами собой сжались в кулаки, и возникло острое желание ударить лицемерку прямо в хорошенький надутый ротик.

Но такой грех ей никогда не простят. Кричать тоже нельзя, и даже несколько едких слов будут восприняты как страшный грех, особенно после неуместного галопа в парке. Оставалось одно: выпутаться из неприятной ситуации как можно быстрее и тише.

Камелия сделала над собой невероятное усилие и улыбнулась:

— Что вы, мисс Паркинтон! Никогда бы не сочла возможным вас обидеть, так же как и вы меня. А теперь, если позволите…

Не дожидаясь ответа, она зашагала прочь. С трудом сдерживаемый гнев кипел и рвался на свободу. Дрожа, Камелия поспешила к выходу, чтобы ни на миг не задерживаться в этом ужасном месте, среди ужасных людей. Лавируя среди прогуливающихся и беседующих гостей, она выскочила в коридор, стремясь как можно быстрее уединиться. Прошла мимо нескольких закрытых дверей и скользнула за угол, в просторный холл. Одну стену целиком занимали картины, а другую прорезали высокие окна. Кажется, они выходили в сад, где еще не окончательно стемнело. А в дальнем конце виднелась полуоткрытая дверь в библиотеку. Вот где можно найти спасение!

Чтобы спрятаться от любого, кому придет в голову отправиться на поиски, Камелия шмыгнула в сумрачную комнату, закрыла за собой дверь, в изнеможении прислонилась спиной к прохладной дубовой панели и только сейчас позволила себе перевести дух. Стены от пола до потолка занимали массивные книжные шкафы, а в центре перед маленькими столами стояли глубокие кожаные кресла. К одному из них беглянка и направилась.

Каково же было ее удивление, когда послышался шорох и навстречу привстал незнакомец!

Глава девятая

— О!

Камелия испуганно замерла.

Человек заморгал, близоруко вглядываясь, а потом поднялся и остановился. В руке он держал книгу, которую только что читал: палец так и остался на нужной странице.

— Здравствуйте.

Камелия посмотрела на джентльмена с неожиданным интересом. Выглядел он… не таким, как все. Темно-каштановые волосы с бронзовым отливом непокорно топорщились и даже спускались на лоб, а шейный платок сбился набок, как будто его то и дело нетерпеливо дергали. Круглые очки слегка отсвечивали и мешали рассмотреть глаза.

— Добрый вечер, — ответил удивительный отшельник.

— Простите. Я помешала? Думала, что здесь никого нет.

— Нет. То есть… это всего лишь я. Точнее говоря… — Он умолк и заметно покраснел. — Извините, несу какую-то чушь.

Камелия мгновенно прониклась симпатией к незнакомцу и улыбнулась. В этом парне не было ни капли зазнайства и самоуверенности, на которые она сегодня уже вдоволь насмотрелась. Она подошла ближе, протянула руку и представилась:

— Камелия Баском.

— О.

Молодой человек сделал ответное движение, но вспомнил об очках, снял, сунул в карман и только после этого крепко сжал ладонь.

— А как зовут вас? — поинтересовалась Камелия и тут же испугалась. — Или это не положено спрашивать?

— Нет-нет, что вы. Это я должен извиниться за то, что не назвал свое имя первым. Я… мм… Сейер.

— Приятно познакомиться, мистер Сейер.

Камелия решительно встряхнула руку.

— Да. Вернее… — Он замолчал и по-мальчишески просиял. — Рад встрече, мисс Баском. Не хотите ли присоединиться?

Он показал на кресло напротив.

— С удовольствием. Так мечтала оттуда сбежать!

Сейер рассмеялся:

— Боюсь, мне никогда не постигнуть этой науки: танцы, пустые разговоры и прочее. — Он огорченно посмотрел на книгу: — Вот это мне намного ближе.

— А что вы читаете?

— Трактат о законах движения Ньютона.

Он слегка смутился.

— И что же это за законы?

Сейер слегка поднял бровь:

— Уверены, что хотите услышать ответ?

Камелия кивнула:

— Почему же нет?

— Хорошо. Первый гласит, что тело сохраняет первоначальную скорость до тех пор, пока не испытывает воздействия извне.

Камелия на миг задумалась и серьезно кивнула:

— Логично.

— Второй утверждает, что тело получает ускорение, когда на его массу действует определенная сила. Чем больше масса, тем большая сила требуется. Формула: F = та.

— Ничего не понимаю в формулах, но, кажется, это означает, что для того, чтобы сдвинуть вещь с места, ее необходимо толкнуть.

— Именно так. Например, стукнуть мячик молотком, как в крокете.

— И чем тяжелее вещь, тем сильнее надо ее толкать или бить.

Новый знакомый улыбнулся:

— Верно.

— Тоже логично.

— Третий, и последний, закон сообщает, что действие равно противодействию. Представьте тот же крокетный молоток. Когда бьете по мячу, он отскакивает в противоположном направлении.

— Это же как при стрельбе! — Заинтригованная Камелия слегка подалась вперед. — Ружье непременно отдает в плечо.

— Вот именно!

Собеседник наклонился навстречу.

— Но в этом случае сила удара разная. Пуля летит гораздо дальше, чем движется приклад.

— Здесь все дело в массе. Ружье намного тяжелее пули. Сила такая же, а из-за разницы в массе объектов ускорение не совпадает.

Страницы: «« « 345678910 » ... »»