Грёзы Февра Мартин Джордж
– Пароход – превосходная идея, – удовлетворенно отметил Джулиан. Тихий мягкий голос тем не менее хорошо был слышен во всем салоне. – Твой напиток, возможно, даже будет полезен. Время от времени. Обо всем остальном, Джошуа, тебе лучше забыть. – Тон его был обворожителен, улыбка спокойной и ослепительной.
Кто-то со свистом вдохнул воздух, но никто не осмелился произнести ни слова. Эбнер Марш напрягся и распрямил спину. Джошуа нахмурился.
– Простите?
Джошуа лениво взмахнул рукой.
– Твоя история печалит меня, Джошуа. Выросший среди скотины, ты и рассуждаешь, как они. Конечно, это не твоя вина. Со временем ты все поймешь и проявишь свою истинную натуру. Тебя испортили маленькие животные, среди которых ты жил, ты проникся духом их ничтожной нравственности, их жалких религий, их утомительных мечтаний.
– О чем это вы? – рассердился Джошуа.
Джулиан не ответил ему прямо, а повернулся к Маршу.
– Капитан Марш, – начал он, – жаркое, которое так вам понравилось, когда-то было частью тела живой твари. Как вы думаете, если бы это животное умело говорить, оно бы согласилось быть съеденным? – Властные черные глаза застыли на Марше и требовали ответа.
– Я… черт, нет… но…
– Тем не менее вы его съели? – Джулиан непринужденно рассмеялся. – Конечно, вы со мной согласны, капитан. Не стоит стыдиться.
– Я и не стыжусь, – упрямо сказал Марш. – Это всего-навсего корова.
– Разумеется, это всего-навсего корова, – сказал Джулиан, – скотина всегда скотина. – Он снова посмотрел на Джошуа Йорка. – С точки зрения скотины, однако, все не так однозначно. Капитан, разумеется, предельно спокоен, ему плевать. Он стоит на порядок выше, чем корова. Его природа требует убивать, чтобы есть, и судьба коровы – быть убитой и съеденной. Как видишь, Джошуа, все действительно очень просто.
Твои ошибки проистекают из того факта, что ты воспитывался среди коров, которые научили тебя не употреблять их в пищу. Зло… Где ты выкопал это понятие? У них, несомненно, у скота. Добро и зло – слова из лексикона животных, пустые и никчемные, придуманные для того, чтобы сохранять свои бесполезные жизни. Они живут и умирают, пребывая в вечном страхе перед нами, своим естественным врагом, превосходящим их во всех отношениях. Мы не оставляем их в покое даже в снах, так что они вынуждены искать спасения во лжи. С этой целью они придумали богов, которые якобы имеют над нами власть. Они хотели бы верить, что кресты и святая вода могут воздействовать на нас.
Пойми, дорогой Джошуа, что нет ни добра, ни зла, есть только сила и слабость, хозяева и рабы. Тебя снедает их мораль, их вина и чувство стыда. Как глупо. Это их слова, не наши. Ты проповедуешь новые начинания, но что должны мы начать? Стать скотиной? Сгорать на солнце, работать, как проклятые, поклоняться их богам? Нет. Они – животные, наша естественная добыча, крупная и прекрасная. Вот так устроен мир.
– Нет, – возразил Джошуа Йорк. Он оттолкнул стул и поднялся, возвысившись над столом, как бледный, стройный Голиаф. – Они думают, они мечтают, они построили свой мир, Джулиан. Ты не прав. Мы двоюродные братья, две стороны одной медали. Они – не добыча. Посмотри на то, что они создали! Они несут в мир красоту. А что создали мы? Ничего. Красная жажда стала нашим проклятием. Деймон Джулиан вздохнул.
– Ах, бедный Джошуа, – произнес он и отхлебнул коньяка. – Пусть скоты создают жизнь, красоту, все, что угодно. А мы возьмем их творения, будем пользоваться ими, как нам понравится. Только так, а не иначе. Мы – господа. Господа не работают. Пусть они шьют платья, а мы будем носить их. Пусть они строят корабли, а мы будем кататься на них. Пусть они мечтают о жизни вечной, а мы будем жить вечно, и пить их жизни, и питаться их кровью. Мы – властелины мира, и в этом наше назначение. Наша судьба, если тебе угодно, дорогой Джошуа. Наслаждайся своей природой, Джошуа, не стремись изменить ее. – Джулиан недобро улыбнулся. – Ты никогда не задавался вопросом, почему Иисус Христос просил своих последователей вкусить его кровь, если они хотят жить вечно?.. Они сгорают от желания быть похожими на нас, так же как черномазые мечтают быть белыми. Видишь, как далеко они зашли. Чтобы поиграть в господ, они даже закабалили своих собственных сородичей.
– Ты тоже, Джулиан, – сказал Джошуа Йорк. В голосе его прозвучала угроза. – Как по-другому можно назвать твое господство над себе подобными? Даже тех, кого ты называешь господами, ты превратил в рабов, подчинив своей извращенной воле.
– Даже среди нас есть сильные и слабые, дорогой Джошуа, – сказал Деймон Джулиан. – Нет ничего противоестественного в том, что сильные должны лидировать. – Джулиан поставил стакан на стол и устремил взгляд в конец стола. – Курт, – обратился он к увальню, – позови Билли.
– Слушаюсь, Деймон, – отозвался толстяк, вставая.
– К чему ты клонишь? – спросил Джошуа, когда Курт, отражаясь в многочисленных зеркалах, вышел из салона.
– Ты достаточно поиграл в скотину, Джошуа, – сказал Джулиан. – Я собираюсь показать тебе, что значит быть господином.
Эбнеру Маршу стало зябко и страшно. Все присутствующие, не мигая, наблюдали за разворачивающейся на их глазах драмой. Хотя Джошуа Йорк и возвышался над сидящим Деймоном Джулианом, он не доминировал над ним. Серые глаза Джошуа источали силу и страстность, присущую человеку. Но Джулиан не человек, подумал Марш.
Через мгновение Курт вернулся. Мрачный Билли, должно быть, стоял прямо за дверью, подобно рабу, ожидая распоряжений хозяина. Курт снова занял свое место. Мрачный Билли проследовал к голове стола. Он что-то нес, и его льдистые глаза горели непонятным восторгом.
Деймон Джулиан рукой смахнул со стола тарелки, освобождая место. Мрачный Билли развернул свою ношу и опустил на скатерть перед Джошуа Йорком маленького коричневого младенца.
– Какого черта! – проревел Марш. Оттолкнувшись от края стола и гневно сверкая глазами, он начал вставать.
– Сиди спокойно и не дергайся, парень, – равнодушным, спокойным голосом произнес Мрачный Билли.
Марш повернулся к нему и тут же почувствовал прикосновение к шее чего-то холодного и острого.
– Только открой пасть, и я пущу тебе кровь, – предупредил его Мрачный Билли. – Можешь себе представить, что произойдет, когда они увидят сладкую горячую кровь?
Дрожа то ли от страха, то ли от ярости, Эбнер Марш снова сел, боясь пошевелиться. Острие лезвия ножа Билли прижалось к его шее чуточку сильнее, и он почувствовал, как теплая струя тонкой змейкой покатилась за воротник.
– Вот и славно, – прошептал Билли, – очень славно. Джошуа Йорк бросил на Марша и Мрачного Билли мимолетный взгляд, но тут же перевел его на Джулиана.
– Я считаю это мерзким, – холодно сказал он. – Джулиан, не знаю, зачем ты принес сюда ребенка, но мне это не нравится. Игра закончится сейчас и немедленно. Прикажи своему человеку убрать нож от горла капитана Марша.
– А-а-а, – протянул Джулиан. – А если я не соглашусь, что тогда?
– Согласишься, – сказал Джошуа. – Я – повелитель крови.
– В самом деле? – непринужденно спросил Джулиан.
– Да. Мне не нравятся твои методы убеждения, Джулиан, но, когда нужно, я прибегаю к ним.
– Ага, – произнес Джулиан. Он улыбнулся и встал, потягиваясь всем телом, как большой темный кот, пробудившийся после сладкой дремы. Потом через стол протянул руку Мрачному Билли. – Билли, отдай мне нож.
– Но как же с ним? – спросил тот.
– Капитан Марш теперь будет вести себя хорошо, – заверил Джулиан. – Нож.
Билли подал его рукояткой вперед.
– Хорошо, – сказал Джошуа.
Но продолжить ему не пришлось. Младенец – крошечный, костлявый, коричневый с ног до головы и совершенно голый – издал какой-то писк и слабо пошевелился. Тогда Деймон Джулиан проделал самое ужасное, что Эбнеру Маршу доводилось видеть за всю свою жизнь. Стремительно и грациозно наклонившись над столом, он опустил нож Мрачного Билли и одним верным ударом отсек кисть от крошечной ручки.
Ребенок зашелся в истошном крике. Кровь брызнула на стол и залила хрустальные бокалы, столовое серебро и белую скатерть. Конечности младенца слабо подергивались. Кровь образовала лужицу. Джулиан наколол крохотную ладошку, по размеру не превышавшую большой палец ноги Марша, на острие ножа Билли. Он поднял ее, кровоточащую, и поднес к Джошуа Йорку.
– Пей, – велел он, от его непринужденности и мягкости не осталось и следа.
Йорк ударил по ножу. Тот выскользнул из руки Джулиана и, с нанизанной на него ладошкой, упал на ковер в шести футах от них. Джошуа был страшен, как смерть. Он наклонился над столом и двумя сильными пальцами зажал запястье младенца. Кровотечение остановилось.
– Дайте мне шнур, – скомандовал он.
Никто не пошевелился. Ребенок продолжал пищать.
– Есть более простой способ успокоить его, – заметил Джулиан. Он поднес ко рту младенца свою бледную ладонь и прижал ее. Рука полностью закрыла лицо и заглушила звук. Джулиан начал сжимать ладонь.
– Отпусти его! – вскричал Йорк.
– Посмотри на меня, – сказал Джулиан. – Посмотри на меня, повелитель крови.
И глаза их встретились. Они оба стояли, возвышаясь над столом, и каждый из них прижимал свою руку к маленькому коричневому человеческому существу, лежавшему перед ними.
Эбнер Марш сидел, как громом пораженный. Его мутило, внутри клокотал гнев, ему хотелось что-то сделать, но по какой-то причине он не мог даже сдвинуться с места. Как и все остальные, он уставился на Йорка и Джулиана, на странную безмолвную схватку.
Джошуа Йорк дрожал. От гнева рот его был плотно сжат, на шее выступили жилы, серые глаза были холодны и беспощадны, как ледяной плен. Он стоял там, похожий на одержимого, бледный и страшный в гневе бог в бело-голубых одеждах и серебре. Невозможно выдержать этот напор воли, силы, подумал Марш. Невозможно.
И тогда он посмотрел на Деймона Джулиана.
Доминирующими на его лице были глаза: холодные, черные, злобные, непроницаемые. Только на одну минуту задержал Эбнер Марш на них свой взгляд, и у него тотчас закружилась голова. Где-то вдалеке он услышал человеческие крики и почувствовал во рту привкус теплой крови. Он увидел все маски, которые назывались Деймоном Джулианом, Жилем Ламонтом, Жильбером Д'Аквном, Филиппом Кейном и Сергеем Алексовым. Мужские образы быстро сменяли друг друга, за каждым новым вставал другой – более старый и более ужасный, под каждой новой личиной приоткрывалась все более звериная сущность. На самом деле явилось существо без обаяния и улыбки, без красивых слов, без богатых платьев и украшений, существо, не имеющее ничего общего с человеческим обликом, ничего общего с человеком, обуреваемое только жаждой, лихорадкой, красной, древней и неутолимой. Оно было примитивным и диким, оно было сильным. Оно жило и дышало, питаясь страхом, оно было древним, очень древним, древнее, чем человек и его творения, древнее лесов и рек, древнее, чем сны.
Эбнер Марш захлопал глазами, за столом напротив него стояло животное, высокое, красивое животное в костюме, в котором ничто даже отдаленно не напоминало человека, черты его лица были воплощением ужаса, а его глаза, – его глаза были красными, а не черными вовсе, красными, озаренными внутренним огнем, красными, горящими, ненасытными, красными.
Джошуа Йорк выпустил из рук обрубок маленькой конечности. На стол снова брызнул фонтан крови Мгновение спустя салон наполнился жутким хрустом.
Эбнер Марш, все еще пребывавший в полубезумном состоянии, украдкой вытащил из-за голенища сапога длинный кухонный нож и с диким криком, потрясая оружием, сорвался со своего места. Мрачный Билли попытался остановить его, но Марш оказался ему не по зубам, слишком он был силен и разъярен. Он сбил Мрачного Билли с ног и через обеденный стол бросился на Деймона Джулиана. Джулиан как раз вовремя оторвал взгляд от глаз Джошуа Йорка и немного попятился назад. Лезвие ножа прошло всего в доле дюйма от его глаза и оставило на правой стороне лица длинную, глубокую рану. Из раны потоком хлынула кровь, и у Джулиана из горла вырвался низкий вой.
Тогда кто-то сзади схватил Марша, оттащил его от стола и отбросил на другой конец большого салона, поднял и бросил его, все три сотни фунтов его веса, как если бы он был малым ребенком. Упав на пол, он больно ударился, но каким-то образом умудрился перевернуться и встать на ноги.
Он увидел, что отшвырнул его Джошуа, который стоял к нему ближе всех. Бледные руки Джошуа дрожали, его серые глаза были исполнены страха.
– Беги, Эбнер, – сказал он. – Уноси с парохода ноги. Беги. За его спиной из-за стола стали подниматься все остальные. Белые лица, немигающие глаза, пристальные взгляды, бледные руки, сильные и цепкие. Кэтрин улыбалась ему точно так же, как в ту ночь, когда застала его выходящим из каюты Джошуа Йорка. Старого Саймона трясло. Даже Смит и Браун плыли в его сторону, медленно окружая. И вовсе не дружелюбием светились их глаза, и губы их почему-то стали мокрыми. Они все пришли в движение, все без исключения.
Из-за стола выскользнул Деймон Джулиан. Двигался он почти бесшумно, кровь на щеке высохла, и рана на щеке затягивалась на глазах Марша. Эбнер Марш взглянул на свои руки и обнаружил, что нож он потерял. Он начал пятиться, шаг за шагом, пока не уперся спиной в зеркальную дверь каюты первого класса.
– Беги, Эбнер, – повторил Джошуа Йорк. Марш на ощупь открыл дверь и скрылся в каюте. Он успел заметить, что Джошуа встал у двери, прикрыв его собой от Джулиана, Кэтрин и всего остального ночного люда, вампиров. Это было последнее, что он увидел, потому что, не дожидаясь повторного приглашения, бросился бежать.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ. На борту парохода «Грёзы Февра». Река Миссисипи, август 1857 года
Когда на другой день над Новым Орлеаном взошло солнце, показав свой желтый опухший глаз, окрасивши речной туман в алый цвет, Эбнер Марш в ожидании сидел на пристани. День обещал быть изнурительно жарким.
Минувшей ночью по освещенным газовыми фонарями улицам Вье-Карре он проделал большой путь. Он мчался, как сумасшедший, наталкиваясь на прохожих, едва не падая с ног, тяжело отдуваясь и пыхтя, он бежал так, как никогда в жизни не бегал, продолжая свой бег до тех пор, пока наконец запоздало не понял, что за ним никто не гонится. Потом Марш нашел захудалую, продымленную винную лавку, где тотчас одну за другой выпил три порции виски. Только после этого у него перестали дрожать руки.
Когда до рассвета оставалось совсем недолго, он отправился в сторону «Грез Февра». Никогда еще в своей жизни Эбнер Марш не чувствовал себя таким злым и таким пристыженным. Его заставили бежать с собственного парохода, приставили к горлу нож и на его глазах, на его столе зарезали несчастного младенца. Никто еще так не обращался с Эбнером Маршем. Никому он не позволит так обращаться с ним, думал Марш, ни белым, ни черным, ни краснокожим индейцам, ни вампирам. Деймону Джулиану придется жестоко пожалеть об этом, поклялся он себе. Теперь, когда настал день, охотники станут добычей.
Когда Марш появился в порту, работа на пристани уже вовсю кипела. Рядом с «Грезами Февра» пришвартовался другой большеколесный пароход и теперь осуществлял разгрузку. С тележек уличные торговцы продавали фрукты и замороженные сливки. На горизонте появился гостиничный омнибус. Марш с удивлением и тревогой увидел, что на «Грезах Февра» заработали паровые машины. Над высокими трубами заклубился темный дым. Группа портовых грузчиков заканчивала перетаскивать на борт парохода последнюю поклажу. Он ускорил шаги и, подойдя ближе, обратился к одному из них:
– Эй, вы там, подождите!
Это был огромный чернокожий детина плотного телосложения с блестящей лысой головой и одним ухом. Держа на правом плече бочонок, он повернулся на крик Марша.
– Слушаю вас, сэр, капитан.
– Что здесь происходит? – властно спросил Марш. – Почему работают паровые котлы? Я не отдавал приказа. Грузчик нахмурился.
– Я только таскаю груз, капитан. Мне ничего не известно, сэр.
Марш выругался и пошел дальше. На мостик, пошатываясь, вышел Волосатый Майк, сжимая в руке свою железную дубинку.
– Майк, – позвал его Марш.
Волосатый Майк нахмурился, его темное лицо приняло выражение крайнего сосредоточения.
– Доброе утро, капитан. Вы и в самом деле продали корабль?
– Что?
– Капитан Йорк сказал, что вы продали ему свою долю и что вы с нами не пойдете. Я вернулся часа в два, я и еще несколько других парней, и Йорк мне сказал, что вы с ним решили, что два капитана, пожалуй, многовато, и он выкупил у вас вашу долю. Он приказал Уайти поднимать пары, и вот мы здесь. Так это правда, капитан?
Марш нахмурился. Вокруг начала собираться толпа любопытных. Он схватил Волосатого Майка под руку и потащил его на главную палубу.
– Это длинная история, а у меня нет времени. – Они удалились от рабочих на порядочное расстояние. – Не задавай мне никаких вопросов, понял? Но сделай все, как я тебе скажу.
– Неприятности, капитан? – кивнул Волосатый Майк, взвешивая в крупной мясистой ладони свою увесистую дубинку.
– Сколько человек вернулось? – спросил Марш.
– Почти вся команда и кое-кто из пассажиров. Не все, несколько.
– Никого больше не станем ждать, – сказал Марш. – Чем меньше народа на борту, тем лучше. Ты приведешь мне Фрамма или Олбрайта, кого из них, мне все равно. Пусть займет свое место в рулевой рубке, чтобы мы могли отчалить. Прямо сейчас, ты меня понял? Я собираюсь отыскать мистера Джефферса. После того, как приведешь лоцмана, придешь в контору. Никому ничего не говори.
Волосатый Майк улыбнулся.
– Собираетесь по дешевке выкупить пароход, да?
– Нет, – разуверил его Эбнер Марш. – Нет, скорее собираюсь убить человека. Но не Джошуа. А теперь шевелись! Встретимся в конторе.
Однако Джонатана Джефферса в конторе не было, и Маршу пришлось пойти к нему в каюту. Она оказалась запертой, и он молотил в дверь до тех пор, пока на пороге в ночной сорочке не появился полусонный Джефферс.
– Капитан Марш, – пробормотал клерк, сдерживая зевок. – Капитан Йорк сказал, что вы продали свою долю. Мне показалось это неразумным, но вас нигде не было, и я прямо не знал, что и делать. Заходите.
– Расскажите мне, что произошло прошлой ночью, – попросил Марш, оказавшись в безопасности каюты письмоводителя.
Джефферс снова зевнул.
– Простите, капитан, я не выспался. – Он подошел к комоду, на котором стоял тазик с водой, и ополоснул лицо, потом нашел очки и снова вернулся к Маршу. Теперь он стал больше походить на себя. – Послушайте, дайте мне минутку собраться с мыслями. Мы находились в «Сен-Чарльзе», как я и говорил. Собирались пробыть там всю ночь, чтобы капитан Йорк и вы могли провести ужин в интимной обстановке. – Одна его бровь изогнулась дугой, придав лицу саркастическое выражение. – Со мной были Джек Эли, Карл Фрамм, Уайти и еще несколько его помощников. Словом, почти в полном составе. Вскоре пожаловал и ученик мистера Фрамма. Вместе с нами ужинал и мистер Олбрайт, но вскоре после еды он поднялся наверх и лег спать, а мы оставались внизу, выпивали и болтали. У нас там были заказаны номера и все такое прочее, однако как только мы разбрелись по комнатам… было часа два или три ночи, когда появились Раймон Ортега, Саймон и этот тип, как его, Мрачный Билли Типтон, они попросили нас вернуться на пароход. Сказали, что Йорк немедленно хочет нас видеть. – Джефферс повел плечами. – Мы пришли. Капитан Йорк встретил каждого из нас в кают-компании, заявил, что выкупил вашу долю и что через несколько часов мы должны отчалить. Кое-кого он отправил в Новый Орлеан, чтобы разыскать и привести на борт остальных членов команды, а также известить пассажиров. Полагаю, большая часть команды уже на борту. Весь груз я зарегистрировал и решил немного поспать. Может быть, теперь вы мне расскажете, что происходит на самом деле? Марш с шумом выдохнул воздух.
– У меня нет времени, кроме того, вы все равно не поверите. Ночью в салоне вы не заметили ничего странного?
– Нет, – сказал Джефферс. Одна бровь снова взметнулась вверх. – А что, следовало?
– Возможно.
– Со стола все было убрано, – добавил Джефферс. – Действительно, немного странно, тем более что никого из официантов на пароходе не оставалось.
– Думаю, уборкой занимался Мрачный Билли. Впрочем, не имеет значения. Джулиан был там?
– Да, он и еще какие-то другие, кого я прежде не видел. Капитан Йорк приказал мне найти для них каюты. Деймон Джулиан – довольно странный тип. Он все время держался в непосредственной близости от капитана Йорка. Очень вежливый, приятной наружности, если бы не шрам.
– Так, говорите, вы разместили их по каютам?
– Да, – ответил Джефферс. – Капитан Йорк велел, чтобы Джулиану я отдал вашу каюту, но я не пошел на это, там ведь находились ваши вещи. Я настоял, чтобы ему, пока мне не представится шанс переговорить с вами, дали одну из кают первого класса, которые тянутся вдоль салона Джулиан сказал, что это его вполне устраивает. Так что проблем с этим не было.
Эбнер Марш усмехнулся.
– Хорошо А Мрачный Билли, где он?
– Его каюта как раз рядом с каютой Джулиана, – заметил Джефферс, – только вряд ли сейчас он там. Когда я видел его в последний раз, мерзавец бродил по главному салону и вел себя так, словно владелец корабля он, и все время поигрывал со своим ножичком. Мы с ним даже повздорили. Вы не поверите, что он делал – метал нож в одну из наших красивых колонн, как будто это ствол старого высохшего дерева. Я велел ему немедленно прекратить, иначе, сказал я. Волосатый Майк вышвырнет его за борт. Перестать-то он перестал, но посмотрел на меня с угрозой. Нам придется повозиться с ним, с этим малым.
– Он все еще в главном салоне, как вы думаете?
– Хм, я спал, но когда я видел его в последний раз, он был там, храпел в кресле.
– Одевайтесь, – попросил Джефферса Эбнер Марш. – Да побыстрее. Жду вас внизу в конторе.
– Будет сделано, капитан, – озадаченно произнес Джефферс.
– Да, не забудьте захватить вашу шпагу-трость, – напомнил Марш, выходя из двери.
Не прошло и десяти минут, как он, Джефферс и Волосатый Майк Данн собрались в конторе парохода.
– Садитесь и, не перебивая, выслушайте меня, – начал капитан. – Возможно, вам покажется, что я сошел с ума, но вы двое знаете меня уже много лет, и вам чертовски хорошо известно, что я в своем уме и не похож на человека, который станет молоть чушь, подобно мистеру Фрамму. Это все чистая правда, клянусь вам, пусть подо мной лопнет паровой котел, если я вру.
Эбнер Марш сделал глубокий вдох и поведал все и сразу, остановившись только раз, когда гудок парохода прервал его, и палуба под ногами заходила ходуном.
– Отходим, – заметил Волосатый Майк, – идем вверх по течению, как вы и хотели.
– Хорошо, – кивнул Марш.
Он продолжил свою историю; тем временем «Грёзы Февра» покинул пристань Нового Орлеана, вышел на открытый участок воды и под палящими лучами солнца направился вверх по Миссисипи.
Марш закончил, но Джефферс продолжал задумчиво сидеть.
– Та-а-ак, – протянул письмоводитель, – увлекательно. Может, нам лучше обратиться в полицию? Волосатый Майк Данн фыркнул.
– Надо бы вам знать, что на реке каждый со своими неприятностями борется сам. – Он приподнял свою дубинку. Эбнер Марш согласился с ним.
– Это мой пароход, и я не собираюсь обращаться за помощью к чужакам, мистер Джефферс. Так принято на реке; куда проще прибить скандалиста и выбросить его за борт или предоставить возможность колесам расправиться с ним. Старый дьявол реки бережно хранит свои тайны. Тем более не собираюсь я обращаться за помощью к полиции Нового Орлеана. Плевать они хотели на какого-то цветного младенца. Они сами порядочные негодяи, да и не поверят нам. Ну а если и поверят, что тогда? Придут с револьверами и дубинками, которые совершенно бесполезны против Джулиана и его компании.
– Значит, придется нам выпутываться самим, – сказал Джефферс. – Как?
– Я соберу ребят, и мы живо расправимся с ними, – любезно предложил Волосатый Майк.
– Нет, – возразил Эбнер Марш. – Насколько я понял, Джошуа в состоянии управлять всеми остальными. Раньше у него это получалось. Он пытался все разрешить мирным путем, пытался остановить то, что происходило прошлой ночью, только Джулиан оказался ему не по зубам. Нам нужно до наступления темноты избавиться от Джулиана.
– Ну, это будет нетрудно, – предположил Волосатый Майк.
Эбнер Марш нахмурился.
– Я бы не стал утверждать, – сказал он. – В жизни не все так просто, как в дурацких россказнях. Они не беспомощны днем, а только спят. Когда их разбудишь, они такие же сильные и такие же быстрые, как ночью, нанести им увечье не так просто. Нужно хорошо все продумать. Хотя, полагаю, нам троим эта задача под силу. Не стоит впутывать других. Если что-нибудь не заладится, нам засветло придется высадить всех на берег и пришвартоваться в тихом месте, чтобы никто не мог помешать и чтобы никто из ночных людей не смог сбежать, если придется убить не только Джулиана. Хотя я не думаю, что такая потребность возникнет. – Марш посмотрел на Джефферса. – У вас есть запасной ключ от каюты, куда вы определили Джулиана?
– Да, в моем сейфе, – ответил письмоводитель, указав шпагой-тростью в сторону крепкого черного железного ящика.
– Хорошо, – сказал Марш. – Майк, как сильно ты можешь ударить этой своей штукой?
Волосатый Майк улыбнулся и шлепнул дубинкой по ладони. Удар получился звучным.
– А как вы хотите, капитан, чтобы я ударил?
– Я хочу, чтобы ты проломил его чертов череп. Причем с первого раза. На вторую попытку у тебя времени не будет. Если, не дай бог, сломаешь ему нос, он в то же мгновение вырвет тебе глотку.
– С первого удара, – повторил Волосатый Майк. – Пусть будет с первого.
– Тогда у нас остается одна проблема. Мрачный Билли. Он при Джулиане что-то вроде сторожевой шавки. В данный момент он, может, и храпит где-нибудь в кресле, но я уверен, что тотчас проснется, как только увидит, что мы приближаемся к двери Джулиана. Так что он не должен нас видеть. У кают первого класса по две двери. Если Билли находится в Салоне, мы должны проникнуть в каюту со стороны прогулочной палубы. Если он снаружи, нам нужно будет воспользоваться внутренним входом. Значит, первым делом следует точно определить местонахождение Мрачного Билли. Эту задачу я возлагаю на вас, мистер Джефферс. Вам предстоит найти мистера Мрачного Билли и сказать нам, где он, потом вам нужно будет удостовериться, что мерзавец не шатается по палубам. Если он услышит возню и направится в сторону каюты Джулиана, вам придется остановить его. Для этого у вас есть ваша шпага-трость. Окажите любезность, проткните его точнехонько, чтобы он больше не дергался, хорошо?
– Все понятно, – мрачно кивнул письмоводитель и поправил на носу очки.
Эбнер Марш на минуту замолчал и испытующе посмотрел на своих союзников: худощавый клерк франтоватого вида в очках в золотой оправе и застегивающихся на пуговицы гетрах, рот его плотно сжат, волосы, как всегда, аккуратно зачесаны назад. Рядом с ним огромный детина в незамысловатой одежде, с грубыми чертами лица и грубыми манерами; его зеленые глаза преисполнены решимости и выражают полную боевую готовность. На вид странная пара, но Эбнер Марш считал, что может положиться на них. Он удовлетворенно хрюкнул.
– Тогда чего мы ждем? Мистер Джефферс, отправляйтесь и разыщите Мрачного Билли.
Письмоводитель поднялся, смахнул с себя невидимые пылинки.
– Да, конечно.
Вернулся он минут через пять.
– Завтракает в главном салоне. Должно быть, проснулся от гудка. Ест вареные яйца и бифштекс и запивает все это кофе. Сидит прямо напротив двери каюты Джулиана.
– Хорошо, – кивнул Марш. – Мистер Джефферс, почему бы и вам не отправиться перекусить? Джефферс улыбнулся.
– В самом деле, что-то я проголодался.
– Сначала ключи.
Джефферс кивнул и склонился над сейфом. Получив ключи, Марш дал клерку еще не менее десяти минут, чтобы тот успел дойти до кают-компании, а потом поднялся и сделал глубокий вдох. Сердце его бешено колотилось.
– Пойдем, – скомандовал он Волосатому Майку Данну и открыл дверь конторы.
Стоял жаркий солнечный день. Маршу это показалось добрым предзнаменованием. «Грёзы Февра» легко скользил по реке, оставляя за собой двойной пенистый след. Капитан подумал, что пароход, должно быть, делает не менее восемнадцати миль в час и двигается плавно и гладко, как креол. Он поймал себя на том, что гадает, сколько времени понадобится пароходу, чтобы добраться до Натчеза. Внезапно больше всего на свете ему захотелось оказаться на капитанском мостике и любоваться любимой рекой… Эбнер Марш проглотил образовавшийся в горле комок и смахнул подступившие к глазам слезы. Чувствовал он себя неважно, не по-мужски.
– Капитан? – участливо обратился к нему Волосатый Майк.
Эбнер Марш выругался.
– Все в порядке. Просто я… чтоб им всем… Пойдем. Он решительно шагнул через порос, – сжимая в большой красной ладони ключ от каюты Деймона Джулиана. Даже костяшки пальцев побелели.
Возле дверей каюты Марш замер и осмотрелся. На прогулочной палубе почти никого не было. На корме у перил стояла какая-то дама, в противоположной стороне через десять дверей расположился мужчина в белой рубахе и мягкой шляпе – сидел в легком кресле спиной к каюте. На Марша и Волосатого Майка никто из них» не обратил ни малейшего внимания.
Марш осторожно вставил ключ в замочную скважину.
– Не забудь, – прошептал он своему помощнику. – Быстро и тихо. С первого удара.
Волосатый Майк кивнул, и Марш повернул ключ. Замок щелкнул, Марш толкнул дверь.
Внутри было душно и темно. Окна были плотно закрыты ставнями и зашторены, что полностью соответствовало привычкам ночного народа. Но проникший в каюту свет позволил им разглядеть распростертую на кровати бледную фигуру, прикрытую простыней. Передвигаясь так тихо, как только могли эти два больших и шумных человека, они проскользнули внутрь. Пока Марш закрывал дверь, Волосатый Майк, подняв над головой увесистую железную дубинку, метнулся к кровати. В смутном свете Марш заметил, что существо в постели, потревоженное звуком и светом, повернулось. Волосатый Майк в два прыжка подскочил к кровати – и железный прут в его огромной ручище, описав жуткую дугу, обрушился на бледную голову. Казалось, прошла целая вечность прежде, чем дубинка опустилась.
Тогда дверь каюты плотно прикрылась, и ниточка света померкла. В кромешной темноте Эбнер Марш услышал звук, напомнивший тот, что сопровождает разделку туши в лавке мясника. За ним последовал другой, похожий на хруст яичной скорлупы. Марш затаил дыхание.
В каюте было очень темно, Марш не видел даже кончика собственного носа. Из темноты до него донесся низкий грудной смешок. Марша прошиб холодный пот.
– Майк, – прошептал он и начал шарить по карманам в поисках спичек.
– Да, капитан, – донесся голос помощника. – Один удар и конец.
Эбнер Марш чиркнул спичкой о стену и зажмурился. Волосатый Майк с железной дубиной в руке стоял над кроватью. Воистину совершенное ими дело оказалось мокрым и грязным. У существа под простыней вместо лица было сплошное кровавое месиво. На простыни медленной струйкой стекала кровь. На подушке лежали клочья волос и кровавые ошметки. Одежда Волосатого Майка тоже выглядела не лучшим образом.
– Он мертв? – спросил Марш, внезапно жутко испугавшийся, что размозженный череп вдруг начнет срастаться, и бледное тело поднимется и обнажит в насмешливом оскале зубы.
– Мертвее не бывает, – заверил Волосатый Майк.
– Проверь, – приказал Эбнер Марш. – Проверь наверняка.
Волосатый Майк, не спеша пожав своими могучими плечами, снова поднял окровавленную дубинку и опять опустил ее на разбитую голову. Второй раз. Третий. Четвертый. Когда все закончилось, головы словно и не бывало. Волосатый Майк Данн оказался страшно сильным человеком.
Огонь опалил пальцы Марша, спичка погасла.
– Пойдем, – сказал он осипшим голосом.
– Что будем делать с ним? – спросил Волосатый Майк. Марш открыл дверь каюты. Снаружи сияло солнце, и река размеренно катила свои воды. Этот пейзаж принес благодатное облегчение.
– Пусть пока остается там, – решил Марш. – Ночью, когда стемнеет, выбросим его за борт.
Боцман быстро вышел за капитаном, и тот запер дверь. Марша мутило. Он всем своим грузным весом навалился на перила бойлерной палубы, отчаянно стараясь не вывалиться за борт. Не важно, был ли Деймон Джулиан кровососом или нет, но сейчас, после того, что они с ним сделали, он представлял жуткое зрелище.
– Нужна помощь, капитан?
– Нет, – успокоил Марш своего помощника и с трудом выпрямился.
Несмотря на утро, было уже жарко. Желтое солнце над головой жгло немилосердно, словно желая отомстить всему живому. От пота одежда Марша насквозь промокла.
– Я не выспался, – сказал он и с усилием рассмеялся. – По правде говоря, я не спал вовсе. К тому же то, что мы с тобой только что сделали, тоже чего-то стоило.
Волосатый Майк пожал плечами. Похоже, что ему это не стоило ничего.
– Вам нужно поспать.
– Нет, – возразил Марш, – пока не могу. Надо увидеться с Джошуа, объяснить, что мы сделали. Он должен знать и быть готов к встрече с другими.
Тут только Марш призадумался, как отреагирует Джошуа на известие об убийстве одного из своих соплеменников. После минувшей ночи ему бы и в голову не пришло, что тот может обеспокоиться, но все же нельзя быть уверенным ни в чем, к тому же он практически не знает ночных людей, не знаком с их образом мыслей. Да, Деймон Джулиан сосал кровь и убивал младенцев, но все они когда-то делали почти то же самое, включая и самого Джошуа. К тому же Деймон Джулиан и для Джошуа был повелителем крови, королем вампиров. Когда убиваешь короля, даже такого, которого ненавидят, никогда нельзя быть уверенным в том, что они ничего не предпримут в ответ. Эбнеру Маршу вспомнилась холодная сила гнева Джошуа Йорка. Теперь ему почему-то расхотелось немедленно броситься на палубную надстройку и разбудить Джошуа, особенно сейчас, когда потревоженный Джошуа будет не в самом лучшем расположении духа.
– Хотя, я могу и подождать, – пробормотал себе под нос Марш. – Пойду немного сосну. Волосатый Майк кивнул.
– Но сначала мне нужно увидеться с Джошуа, – сказал Марш. Он и в самом деле чувствовал себя скверно. Его тошнило и лихорадило. Он беспредельно устал. Ему нужно было пойти и пару часов полежать. – Нет, сейчас его нельзя тревожить. – Он облизнул губы, которые стали сухими, как наждачная бумага. – Пойди к Джефферсу, расскажи ему все. Непременно разбудите меня перед закатом. Загодя. Обязательно. Ты меня понял? Дайте мне по крайней мере час, чтобы я мог пойти и переговорить с Джошуа. Я разбужу его и выложу ему все, как есть. Потом, когда стемнеет, он уже будет знать, как вести себя со своим народом. А ты… возьми кого-нибудь из своих ребят и пусть он не спускает глаз с Мрачного Билли… с ним мы тоже разделаемся.
Волосатый Майк улыбнулся.
– Пусть река разделывается с ним.
– Может быть, так оно будет и лучше, – сказал Марш. – Может быть. А теперь я собираюсь отдохнуть, но прошу обязательно разбудить меня за час до захода солнца. Не дай вам бог прозевать время, ты все понял?
– Да, сэр.
Эбнер Марш устало поднялся на палубную надстройку. С каждым шагом он чувствовал себя все более уставшим и больным. У дверей собственной каюты он замер. Его одолел внезапный приступ страха, – а что, если, несмотря на слова Джефферса, внутри все же находится один из них? Но, когда Марш распахнул дверь, и свет залил помещение, он обнаружил, что в каюте никого нет.
Марш неуверенным шагом вошел, отдернул занавески и открыл окно, чтобы внутрь проникло как можно больше воздуха и света. Потом он запер дверь, грузно опустился на кровать и начал снимать с себя пропитанную потом одежду. Сил надеть ночную рубашку у него не хватило. В каюте было жарко, но он был слишком изнурен, чтобы обращать на это внимание, и почти мгновенно провалился в сон.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ. На борту парохода «Грёзы Февра». Река Миссисипи, август 1857 года
Из глубокого забытья Эбнера Марша вывел настойчивый, резкий стук в дверь. Капитан зашевелился и, пошатываясь, принял сидячее положение.
– Минутку! – крикнул он.
Капитан неуклюже выбрался из постели, похожий на большого голого медведя, невзначай поднятого из спячки и потому в дурном расположении духа, и заковылял к тазику с водой. Только после того, как сполоснул лицо, вспомнил он обо всем.
– Чтоб вам всем провалиться! – сердито выругался Марш, уставясь на серые тени, сгустившиеся в углах его небольшой каюты. Багровое небо за окном темнело. – Проклятие, – снова повторил он, натягивая брюки, размашисто подошел к двери и распахнул ее. – Какого черта вы позволили мне спать так долго? – заорал он на Джонатана Джефферса. – Я же велел Волосатому Майку разбудить меня не позже чем за час до заката! Черт бы вас всех побрал!
– Так оно и есть. До заката еще час, – заверил его Джефферс. – Небо в тучах, поэтому так темно. Мистер Олбрайт утверждает, что приближается гроза. – Письмоводитель вошел в каюту Марша и закрыл за собой дверь. – Я вам кое-что принес, – сказал он и протянул Маршу его трость из пекана. – Я нашел ее в кают-компании, капитан.
Марш, смягчившись, взял трость.
– Я потерял ее минувшей ночью, – пояснил он. – Думал совсем о другом.
Он прислонил трость к стене и, нахмурившись, посмотрел в окно. Вся западная часть горизонта была обложена зловещими тучами. Они угрожающе надвигались, похожие на исполинскую стену мрака, и были готовы вот-вот поглотить все. Это не понравилось Маршу.
– Мне лучше немедленно отправиться к Джошуа, – сказал он и начал натягивать рубаху.
Джефферс оперся на свою шпагу-трость.
– Мне пойти с вами?
– Я должен поговорить с Джошуа с глазу на глаз, – сказал Марш, глядя на себя в зеркало и завязывая галстук. – Хотя я еще точно не решил, может быть, вам лучше подняться вместе со мной и подождать снаружи. Вдруг Джошуа захочет пригласить вас, чтобы мы вместе могли обсудить, что делать дальше. – Однако Марш не сказал Джефферсу об истинной причине, по которой хотел, чтобы тот находился поблизости. Возможно, звать клерка на помощь придется ему самому, если Джошуа не понравится новость о смерти Деймона Джулиана, которую он намеревался сообщить.
– Хорошо, – ответил Джефферс.
Марш надел капитанский китель и подхватил трость.
– Что ж, тогда идем, мистер Джефферс. Уже чертовски темно.
«Грёзы Февра», выпуская из труб черные клубы пара, плыл вверх по течению. Порывистый ветер трепал его развевающиеся флаги. В тусклом свете незнакомого багрового неба река казалась практически черной. Марш нахмурился и быстрым шагом направился к каюте Джошуа Йорка. Джефферс следовал рядом. На этот раз он, не раздумывая ни минуты, поднял трость и постучал. После третьего стука он подал голос:
– Джошуа, впусти меня. Нам нужно поговорить. После пятого удара дверь медленно открылась внутрь, обнажив за собой мягкую, как вата, безмолвную черноту.
Читать бесплатно другие книги:
