290 секунд Бубнов Роман

Сергей поворачивает голову, и я совершаю отчаянную попытку перехватить инициативу.

Я бросаюсь вперед, хватаю двумя руками пистолет, уводя дуло чуть в сторону от моей головы и, ставя упор правой ногой в живот Дурнева, что есть силы отталкиваю его от себя. Брат отлетает назад и валится на гальку. Пистолет остается у меня в руках.

На огромной скорости, не переставая сигналить предупредительными протяжными гудками, слепя сильными передними фарами, на нас летит поезд.

Я успеваю отступить назад, и, разделив наш тандем на две части по разные стороны одного пути, по рельсам долбит длинная, забитая под завязку, электричка.

Пока Дурнев встает на ноги, я осматриваю пистолет – компактный для ношения без кобуры, с удобной рукояткой и крупными насечками, хорватский Springfield XD.

Во время службы в армии я всегда выбивал на стрельбище мишеней на твердую четверку. Я проверяю, дослан ли патрон в патронник, слегка отводя указательным пальцем затвор-кожух. Судя по форме спускового крючка, у него очень короткий ход, что по идее должно способствовать более высокой точности стрельбы.

Но смогу ли выстрелить? Смогу ли убить брата?

Сквозь стыки вагонов, образующих при движении мигающую картинку, я наблюдаю за тем, что происходит по ту сторону проносящегося состава.

Дурнев уже подбежал к периметральному бетонному заграждению и, сняв с себя куртку и перекинув её через цилиндрические витки колючей проволоки, пытается с помощью выступа в основании забора, забраться на него, чтобы перепрыгнуть и скрыться.

Наконец, поезд заканчивается.

– Сергей, не дури! – я прицеливаюсь, но нажать на курок так и не решаюсь.

Дурнев уже закарабкался на самый верх, и почти улизнул.

– Уйдет, – говорю я сам себе и снова неохотно прицеливаюсь.

– Бросай оружие, никому не двигаться! – слышу я голос сзади, оборачиваюсь и вижу за забором на крыше того самого гаража, с которого мы попали сюда, молодого полицейского, держащего меня на мушке.

Тем временем сзади как-то сильно хрустит «колючка», наверно брат продавил очередной виток и почти уже перемахнул.

Выстрел!

Нагибая голову, как в замедленной сцене, я поворачиваюсь – Сергей хватается за плечо, его ведёт в сторону и он, запутавшись в отогнутых прутьях спиралевидной колюще-режущей Егозы, соскальзывает с края, повисая на смертоносных витках в неестественной позе прямо на ограждении.

Я молниеносно выпрямляюсь и посылаю неточную очередь в сторону гаража, поверх головы Полицейского, чтобы согнать того с крыши. Одна из пуль попадает в распределительный щиток напряжения. Яркая вспышка рождает тысячу искр, озаряя на мгновение всё окружающее пространство.

Подбегаю к брыкающемуся брату. Картина жуткая. Из глубоких порезов сквозь ошметки покромсанной одежды ручьями течет кровь. Под тяжестью тела, острые как бритва обжимающие проволоку лезвия, всё сильнее и болезненнее впиваются в плоть, рассекая кровеносные сосуды и сухожилия.

– Не двигайся, делаешь только хуже, – я пытаюсь сообразить, что делать.

– Брат, это конец, да? – Сергей смотрит на меня испуганными детскими глазами, словно дичь угодившая в безвыходную ловушку.

– Это специальная оцинкованная проволока. Из неё нельзя освободиться без помощи трех-четырех человек. Тише, береги силы.

– Я так и не сказал тебе, – Сергей слабеет с каждой секундой.

Он медленно приподнимает залитую кровью правую кисть и чуть подает её вперед. Я подбираю левой рукой его прохладную ладонь и слегка сжимаю её.

Под порывами враждебно-леденящего ветра, держась за руки, мы молча смотрим друг на друга.

– Не суди меня, брат, – Дурнев выдавливает из себя последние слова, и его тело обмякает, теперь уже навечно.

Я не спеша отпускаю липкую безжизненную кисть и отступаю назад. Косой дождь, как художник, размывает на ограде темно-бордовые кровавые узоры. Где-то наверху в порывах ветра ходуном ходит слабый желтый фонарь.

Единственное, что я чувствую – это сожаление. О том, что нельзя вернуться время вспять и уговорить брата выбрать иной путь.

То, как мы живем сегодня – результат всех наших выборов. Кто бы что ни говорил вам, всё всегда выбираем мы сами. Запомните это.

Каждый наш выбор изо дня в день определяет весь ход нашей жизни. Формирует цепочку событий, поступки и их последствия.

За всё это отвечать нам перед нами же самими.

* * *

Я не хочу испытывать судьбу и ждать, когда на крышу вернется осмелевший хранитель порядка с подкреплением. Вытираю рукоятку пистолета о своё мокрое насквозь пальто и бросаю его на почерневшую от мазута траву. Тут же мокнут и портятся разметавшиеся наши с Сергеем старые детские черно-белые фотографии.

Последний раз бросаю взгляд на брата и удаляюсь с освещенного участка в темноту, в сторону вокзала. Я столько раз представлял себе нашу встречу, гадал о вариантах, даже придумывал, что ему скажу. И вот, в лице решенной головоломки и открывшейся мне правды, я ощущаю только преследующую меня недосказанность, и лишь усилившееся чувство одиночества, ненужности и разбитости.

О чем я думаю?

Правда в том, что мир прекрасен и убог одновременно. Чудес не бывает.

Любые выдающиеся способности – это бремя, вынести которое способен далеко не каждый. Сбиться со светлого пути и уйти во мрак – дело плёвое.

Почему мы с братом, почти одинаковые в прошлом, в новом качестве с идентичными способностями вдруг выбрали диаметрально противоположные судьбы. Почему я смог остаться человеком, а Сергей стал преступником, способным отнять жизнь у слабого и невиновного.

Чем больше силы – тем больше ответственность.

Никогда нельзя это забывать.

* * *

290 секунд.

Их достаточно, чтобы молодой стрелок с крыши, не вспомнил обо мне ничего. Просто забыл, что здесь только произошло, а следователи с утра написали рапорт, что именно Дурнев, управляя автомобилем Порше, врезался в остановочный комплекс и, покинув место ДТП, в невменяемом состоянии, нанеся вред сотрудникам предприятия общественного питания, стрелял в Полицеского и погиб на месте при попытке к бегству.

Прихрамывая я иду, постоянно спотыкаясь, о скользкие от мокрой снежной крошки шпалам. В голове также темно, как и на путях.

Глава 15 Палата 212

Я нахожу себя совершенно потерянным, сидящем на табурете в коридоре отделения травматологии Центральной Поликлиники № 15.

Смотрю на заляпанные кровью часы, протираю подушечкой пальца стекло циферблата: 05:15

Вспоминаю, как вернулся на Ленинградский вокзал и всё через тех же таксистов с чаем выяснил, куда отвезли Карину на карете Скорой помощи. Забрал свою, чудом не эвакуированную «шестерку».

Из палаты 212 выходит средних лет дежурный врач. Я встаю и сразу направляюсь к нему:

– Как она?

– Простите, а вы кто ей будете?

– Это моя девушка. Мы вместе учимся в институте.

– Ясно, я ввел ей успокоительное, она сейчас спит, угрозы жизни и здоровью нет.

– Я могу с ней повидаться?

– Утром, молодой человек.

– Если я хоть что-то могу сделать, – я достаю из внутреннего кармана пару купюр – всё, что у меня осталось.

– Это не нужно, – волевым жестом останавливает меня доктор.

– Тогда передайте ей, пожалуйста, вот это, – я протягиваю мобильный телефон, который забрал у Макса.

Несколько минут назад я почистил его память, обнулив все настройки до заводских. Потом записал небольшое видеообращение.

– Это можно, – врач принимает аппарат и уходит.

– Спасибо вам, – говорю я ему в след.

Глава 16 Послесловие

Сегодня я очень рано встал и, впервые за долгие годы, проснулся со спокойной душой и в хорошем настроении. Можно сказать, я практически выскочил из кровати навстречу новому дню.

Карина идет на поправку, и на следующей неделе я заберу её к себе.

В видеоролике, записанном на отобранный у Макса телефон, я постарался как можно радостнее сообщить, что мы знакомы и близки. Что вероятно, она не помнит меня из-за травмы. Наплел что-то про вокзальных пьяных панков, добавив, что обязательно навещу её, как только разрешит лечащий врач.

Рассказывать Карине всю подноготную я не стану – зачем лишний раз её травмировать.

Мне кажется, сейчас мы как никогда нужны друг другу. Тем более я многим ей обязан, и свой долг ей я выплачу по максимуму.

* * *

Вчера я снова убедился, что бы мы ни делали, какие поступки не намеревались совершить, в любых обстоятельствах надо всегда оставаться людьми.

Я понял, что, несмотря на абсолютное одиночество и тот факт, что у меня фактически нет прошлого, в огромном перенаселенном мегаполисе всё же нашёлся один человек, почти чужой и незнакомый, который сделал то, на что не способны миллионы других. Доверился мне и сделал шаг навстречу, с риском для себя, в некотором смысле добровольно помог мне в трудную минуту.

А значит мир не без добрых людей. И Карина, хоть она и захочет поспорить на эту тему, не самый бесполезный человек на Земле.

* * *

В самом конце обычно вспоминают самое начало.

Я продолжаю жить в этом городе, среди миллионов обычных людей, которые даже не запомнят моё имя при встрече, никогда не поздравят с днем рождения, не пригласят на уик-энд.

Но ведь если задуматься, один ли я сталкиваюсь с похожей повседневностью?

Люди одиноки. Ежедневно мимо нас проходят, проезжают, пробегают тысячи попутчиков.

Мы встречаемся и тут же расстаёмся навсегда. Попробуйте вспомнить, например, кассира, который вам пробивал сдачу в супермаркете сегодня утром.

Может быть, не такие уж мы разные.

Мало кто понимает важность отношений, ещё меньше тех, кто ценит и бережёт значение такого понятия, как доверие. Кто умеет сохранять его.

Отчуждение и мнительность, неспособность видеть в окружающих доброжелательность и порядочность, как правило, приводят к трагическим последствиям. Ведь, по сути, кто не умеет или не хочет вызывать к себе расположение – легко может стать очередным Гипнотизером. Шагать по головам, перемалывать других людей ради собственной выгоды.

Я гоню эти мысли прочь и надеюсь только на лучшее.

В новой жизни, где-то там, спрятанный в заковыристом лабиринте многоэтажных коробок и дорожных развязок, завтра будет расти мой сын, вместе со своей мамой, которой я никогда не смогу признаться в своих чувствах, и мужчиной, которого он уже начал называть своим отцом.

Пусть это и сложно, но я всё же попробую искренне порадоваться их счастью дистанционно, не вмешиваясь. Пусть им будет хорошо, ну а с собой уж я справлюсь.

* * *

Я зависаю на высоте не менее 22 метров над землей на отвесной скалистой стене Лисьей горы. Естественный рельеф и неподготовленная трасса вкупе с ледяным ветром словно заговорчески объединились против меня. Задубевшими пальцами изготавливаю для себя промежуточную точку страховки – импровизированную закладку, в которую вщёлкиваю карабин с простёгнутой в него верёвкой. Было бы намного легче производить восхождение с кем-то в паре, но это слишком рискованно.

Впереди вверху, всего в десяти метрах от меня небольшое углубление, типа пещеры.

Я точно помню, что это – то самое место в телефонном видеоролике брата, в котором мы очутились прямо во время инцидента. Мой карманный компас сходит с ума, стрелка будто взбесилась от вихрей возмущенных электромагнитных полей. Я нахожусь рядом с аномальной зоной, и это лишь добавляет уверенности и сил.

Что там в пещере?

Мне немного не по себе, страх передается в руки легким тремором волнения.

Но я пойду до конца. И не буду бояться.

Ведь насколько человек побеждает страх – настолько он человек.

Еще полчаса-час и я узнаю это наверняка.

Продолжение следует…

Страницы: «« 123456

Читать бесплатно другие книги:

Книги Елены Фёдоровой – это всегда легкий, доверительный разговор о жизни, о любви и дружбе – обо вс...
Предприниматель и бунтарь Ричард Брэнсон переворачивает с ног на голову стандартные представления о ...
Современное человечество переживает уникальные события: демографический переход, сжатие времени, пов...
Не секрет, что подавляющее большинство мелких участников фьючерсного рынка опираются на данные техни...
Постичь тайну творчества пытались многие, но только Генриху Сауловичу Альтшуллеру удалось создать ст...
Оценка находится в основе любого инвестиционного решения, независимо от того, связано ли это решение...