С.Е.К.Р.Е.Т. Аделайн Л. Мари

Кит с Анджелой смотрели на меня с материнской гордостью. Они вскинули руки с браслетами, и я сделала то же. Дружный звон музыкой отозвался в моих ушах.

Заиграл джаз. Конферансье объявил ежегодное «Ревю девочек с Френчмен-стрит» и напомнил мужчинам быть щедрыми, но «держаться прилично, чтобы не схлопотать по заднице».

– Скорее, Кэсси! – крикнула Анджела. – Мы начинаем!

Глубоко вдохнув напоследок, я оглядела соратниц с их париками, мушками и накладными ресницами. Мы были прекрасны, все на свой лад. Каждая играла некую версию самой себя, но преувеличенную, рискованную. Может быть, так время от времени поступают все женщины. Под нашими обыденными нарядами скрывались одинаковые страхи и тревоги. Они наверняка имелись у Анджелы, да и у Кит. Но, глядя на них сейчас, я не могла себе представить их обмирающими от страха перед красной дверью коуч-центра. Меня переполняла благодарность вкупе с некоторой надеждой на то, что если они преодолели свои страхи, то я тоже смогу. Я просто должна поверить в себя.

Я сделала первые шаги, попала в ритм, и мы, как танцовщицы из коллектива Фосси, выпорхнули на сцену, помахивая затянутыми в перчатки руками. Толпа, невидимая за светом прожекторов, обезумела, и это накачало нас адреналином одну за другой, пока волна не дошла до меня.

– Видишь? – шепнула Анджела. – Я говорила, что ты им понравишься!

Первые несколько минут передо мной все плыло, и я без конца напоминала себе, что никто в зале не узнает во мне тихую мышку Кэсси из кафе «Роза». Наша цепь разбилась на пары, и стало легче повернуться к залу спиной. Я медленно двигалась вперед и назад, беря за пример Анджелу и подчиняясь ритму малого барабана, который бил в унисон с нашими кружениями. Она была моей партнершей, и единение с прекрасной Анджелой Реджин и развязной музыкой так меня захватило, что я расслабилась и даже позволила себе импровизировать. В какой-то момент я так завертела задницей, что Анджела ахнула в оторопелом восторге. А когда она вдруг соскочила со сцены в зал, я не раздумывая последовала за ней и принялась, как она, цепляться к мужчинам: забрасывать галстуки на макушки да походя ерошить волосы – не только им самим, но и их женам. Женщины веселились не меньше мужчин, и наши выходки вдохновляли их вскакивать и отплясывать шимми на радость распаленной толпе. Среди публики мелькали туристы, довольные тем, что попали на местный праздник. Но я узнала многих завсегдатаев нашего кафе – музыкантов, лавочников и всяких чудаков, ликовавших на островке прекрасного в израненном и натерпевшемся городе.

Мы с Анджелой показывали постановочный кик-степ. Она подмигнула мне и шепнула: «Подыгрывай, Кэсси». Накинув мне на шею свое боа, после очередного разворота, притянула к себе и припала к моим губам.

Толпа встретила это аплодисментами и восторженными воплями. Анджела закончила тем, что отсалютовала мне и мягко толкнула на место. У меня тряслись поджилки. Я постаралась продолжить тустеп, демонстрируя высокие подвязки, но ее поцелуй обескуражил меня, а обезумевшие зрители повскакали с мест. У барной стойки я заметила Кит и Матильду, хлопающих в ладоши, свистевших и гордых материнской гордостью.

Повернувшись для воздушного поцелуя, я натолкнулась на знакомый взгляд. С улыбкой, способной растопить айсберг, за столиком в первом ряду сидел Джесси.

– Ну, привет, – произнес он, откидываясь на стуле, чтобы оценить меня целиком.

Как я могла забыть, насколько он сексуален? Сегодня он был одет в уютную рубашку-шотландку и джинсы, в расстегнутом вороте белела футболка. Эта футболка. Его впалый живот, его небрежно повязанные волосы…

– О боже! – вырвалось у меня, когда я остановилась перед его столиком.

Его растерянный вид напомнил мне, что он не знает, кто скрывается под париком и маской. Я нервно оглядела зал и, убедившись, что все взоры обращены к нам, еще раз улыбнулась Джесси и застыла. Анджела схватила меня за руку и развернула для совместного танца живота. Я оглянулась на него. Он явно завелся, сидя у самой кромки светового пятна. Когда наш маленький номер подошел к концу, он, как и весь зал, отреагировал восторженными возгласами.

Вдохновленная анонимностью, я вновь повернулась к нему и положила руки ему на плечи, чтобы он как следует разглядел мой глубокий вырез. Со стороны могло показаться, что мы старинные знакомые, любезничающие друг с другом; на самом же деле я шепнула ему:

– Все для тебя, дорогой.

– Ответно, крошка, – отозвался он, обдав жарким дыханием мое ухо.

«Вот, значит, как это делается», – подумала я, проведя пальцем по его колючему подбородку. Мы снова встретились взглядами, и тут, заметив в его глазах тень узнавания, я отпрянула, а Джесси откинул голову и рассмеялся, радуясь этому случайному флирту. Кто эта отважная женщина – я? Нет, не может быть. Но это я! И Джесси приложил руку к моему освобождению.

Тем временем уже все девушки спустились в зал и доводили толпу до неистовства. Две нависли над Джесси, на лице которого было написано страдальческое наслаждение. Вдруг девица с мелкими кудрями набросила ему на шею боа и потянула, вынудив встать. Под одобрительные крики зрителей он охотно последовал за ней и скрылся за дверью с видом счастливейшего человека в зале. Я могла его взять сама – и не стала. Печально улыбнувшись, я мысленно попрощалась с моим милым незваным гостем.

Я углубилась вслед за Анджелой в зал, но та свернула за колонну, и я потеряла ее из виду, а мигом позже встретилась взглядом с другим возбужденным зрителем – Пьером Кастилем. Он стоял у стены, скрестив руки, и любовался мною. Рядом высился телохранитель. Выбор был за мной. «Какую же власть дает контроль над телом», – подумала я. Руки в боки, подавшись вперед и пригнув голову, я устремилась к Пьеру под барабанную дробь. Я сократила дистанцию, напоминая себе, что я всего лишь девица в платиновом парике и черной маске. Его кадык так и гулял. В трех футах от него я стянула зубами перчатку и швырнула через плечо, вызвав бурю восторга. Сняв вторую, я стала вертеть ею под самым носом осклабившегося Пьера. Я потянулась и пару раз шлепнула его перчаткой по щеке.

– Говорят, что ты гадкий, скверный мальчик, – шепнула я с придыханием, как говорила с Джесси.

– Правильно говорят. – Он окинул меня голодным взором и потянулся к моей талии, будто я была его вещью.

В прошлую встречу он выступил Прекрасным Принцем, но то была роль, фантазия. Сейчас его жест казался недобрым и грубым.

– Ай-ай-ай! – вмешалась Анджела. – Она не ваша, мистер, не забывайте.

Все на меня смотрели даже притом, что остальные девушки вновь выстроились гуськом и возвращались к сцене, приплясывая в бестолковом ритме. Я провернулась вкруг оси и разрушила чары. Спиной к Пьеру я в назидание толпе принялась извиваться, как струйка неуловимого дыма. Наконец луч прожектора переместился от нас на сцену, и Пьер, воспользовавшись этим, схватил меня за шнуровку корсажа, как будто взял на поводок, и шепнул в ухо:

– Я уж думал, мы не увидимся, Кэсси.

Мои глаза под маской выкатились из орбит.

– Но как?..

– Браслет. Я узнал свою подвеску.

– Мою подвеску, – поправила я.

– Брюнеткой ты была лучше, – заявил он.

Я резко развернулась. Мы на миг соприкоснулись грудью. Я стояла на каблуках, и наши глаза были почти вровень. Я ощутила себя несказанно крутой, и это возбуждало.

– Да и ты мне больше нравился в роли Прекрасного Принца, – сказала я.

Мне пришло в голову, что на нем тоже маска, но она не скрывала от меня его истинный облик. И если под моей таились обычные женские страхи и неуверенность, то в нем я рассмотрела угрозу. Он использовал женщин и после терял к ним интерес. Он был прекрасен для ночной фантазии, но жить с ним бок о бок было нельзя.

– Я не твоя, – шепнула я. – Скорее, совсем наоборот.

Как только луч прожектора нащупал нас вновь, Пьер схватил меня за корсаж и высыпал туда пригоршню золотых монет. Несколько штук он для пущего эффекта уронил на пол. Я окаменела от шока. Толпа не знала, рукоплескать Пьеру или освистать его. Луч метнулся обратно к сцене, где исполнялся прощальный канкан.

– Отстань от нее, – послышалось в темноте. – Пока по зубам не схлопотал.

Из сумрака выступила чья-то фигура, подсвеченная огнями. Но я не хотела, чтобы меня спасал какой-то мужчина. Я вырвалась, отпрянула и налетела на Уилла Форе, который поддержал меня за талию теплой рукой.

– Все в порядке? – спросил он.

– В полном.

Барабанная дробь возвестила финал.

Уилл повернулся к Пьеру, с надменным видом привалившемуся к стене:

– Пьер, это не стриптиз-клуб.

– Я всего лишь отблагодарил прекрасную танцовщицу в достойной валюте, – развел руками Кастиль.

– Ты ее за платье схватил. Это запрещено.

– Вот уж не знал, Уилл, что тут бывают правила.

– С этим, Пьер, у тебя всегда было плохо.

Теперь аплодисменты грянули во всю мощь. Зрители встали, устроив овацию девушкам на сцене.

Пьер отряхнул рукав, потом другой, одернул пиджак и протянул мне руку:

– Ладно, инцидент исчерпан. Пошли отсюда, Кэсси.

Услышав мое имя, Уилл повернулся и уставился на меня с разинутым ртом, не то потрясенный, не то разочарованный:

– Кэсси?

Я сняла маску:

– Привет! – Я взялась за корсаж. – Ну что тут скажешь? Подстраховала в последний момент.

– Я… ты… – запинался Уилл. – Я думал… Ни хрена себе, до чего круто выглядишь!

Пьер начал терять терпение:

– Ну а теперь-то можно идти?

– Да, – ответила я.

И тут увидела, как поникли плечи Уилла, – то же самое произошло на балу, когда Пьер выиграл аукцион. Повернувшись к Пьеру, я добавила:

– Ты можешь идти. В любую секунду. – Я неуверенно шагнула к Уиллу, стремясь подчеркнуть свой выбор. – Ты, – прошептала я. – Я выбираю тебя.

Лицо Уилла смягчилось, на нем появилось выражение расслабленного торжества. Он сжал мою руку так доверительно, что я чуть не упала в обморок. Он не сводил с меня глаз. Победа за ним, решила я.

Пьер рассмеялся и покачал головой, как будто Уилл упустил что-то очень важное.

– Кто смел, тот и съел, – изрек Уилл, по-прежнему глядя на меня.

– Кто сказал, что ты что-то съел? – возразил Пьер.

Он окинул меня долгим взглядом и с нахальной ухмылкой растворился в толпе. Телохранитель поспешил следом. Я была рада, что он ушел.

– Пойдем отсюда, к черту, – сказал Уилл, увлекая меня сквозь толпу.

Когда мы проходили мимо столика Матильды и Кит, обе сверкнули браслетами. Я ответила тем же. А потом точно так же мне помахала со сцены Анджела, и ее подвески ярко блеснули в свете софитов.

– Э, да у нее такой же браслет, как у тебя, – заметил Уилл.

– Да, такой же.

Меня схватили за руку. Это была тетка средних лет в огромной футболке с надписью «Все самое лучшее в Новом Орлеане».

– Где продаются такие браслеты? – спросила она, точнее, потребовала.

Судя по акценту, уроженка Новой Англии. Массачусетс или Мэн.

– Это подарок, – ответила я, но не успела отдернуть руку, как она вцепилась в подвеску.

– Мне нужна такая же! – вопила она.

– Это не продается! – Я вырвала руку. – Это нужно заслужить.

Уилл оттащил меня от нее и провел мимо зрителей, еще толпившихся в дверях. Мы вышли на мороз, и он набросил мне на голые плечи куртку, а потом прижал меня спиной к витрине «Трех муз», не в силах больше тянуть с поцелуем. И это был всем поцелуям поцелуй. Уилл целовал меня долго, от всего сердца, лишь иногда прерываясь, словно желал увериться, что это действительно я дрожу в его объятиях. Я не озябла. Я просыпалась и возвращалась к жизни в его руках. Одно дело, когда на тебя смотрит желанный мужчина, и совсем другое, когда любимый. Но… Мне нужно было задать вопрос, хоть я и сомневалась, что хочу знать ответ.

– Уилл… что у тебя с Трачиной?..

– Все кончено. Не сейчас, раньше. Теперь только ты и я, Кэсси. Больше никого. И так будет всегда.

Мы пропустили группу туристов, пока я переваривала эту сногсшибательную новость. Ты и я. Мы прошли чуть дальше, и Уилл остановил меня снова, прижав к красной кирпичной стене ресторана «Пралин конекшн», приведя в изумление пару ночных работников. Уилл Форе и Кэсси Робишо? Целуются? Посреди Френчмен-стрит?

Имело смысл все: руки Уилла, его запах, его губы, любовь в его глазах. Я хотела его всего. Он уже жил в моих мыслях и сердце, теперь же и тело наполнилось желанием. Когда Уилл снова остановил меня, взял в ладони мое лицо и заглянул в глаза в поисках ответа на незаданный вопрос, я поняла, что он прочел в них мое невысказанное «да». Мы чуть не бегом преодолели расстояние, остававшееся до кафе «Роза», и руки Уилла так тряслись, что он дважды уронил ключ, пытаясь отпереть дверь.

Как получилось, что он волновался больше меня? И почему я не волновалась вовсе?

Шаги.

Они выстроились в моей памяти. Капитуляция – я сдалась мужчине, которому поначалу сопротивлялась. Смелость, Доверие, Великодушие, Бесстрашие – всего этого мне хватало, чтобы его принять. Я доверяла Уиллу, и это позволяло мне без страха смотреть в будущее. И уж конечно, я умирала от любопытства, мечтая узнать, каким он окажется в постели. Во мне вызревало новое чувство: ощущение полноты жизни, то самое Изобилие, которому посвящался Шаг девятый. Мы были воплощенная радость.

Смеясь и целуясь, мы взбежали по лестнице, на бегу сбрасывая обувь. Уилл лихорадочно расшнуровал мой корсаж, а я помогла ему стянуть футболку посреди комнаты, где больше никогда не бывать одиночеству.

Уилл оказался вовсе не так застенчив, как мне представлялось. Он был сразу неистов и нежен – и я старалась не отставать. Мои объятия, мои поцелуи не оставляли сомнений в моем страстном желании. Это был мой мужчина. Стоя надо мной уже полуголый, так что я видела его прекрасные грудь и руки, он расстегнул пояс, сорвал с себя джинсы и швырнул через комнату.

– А, черт, – пробормотал он, о чем-то вспомнив.

Он бросился к джинсам и вытряхнул бумажник, в котором стал искать презерватив.

«Наверное, он в жизни не надевал эту штуковину так быстро», – подумала я. Вернувшись к матрасу, Уилл опустился на колени, раздвинул мне ноги и, вобрав в себя взглядом все мое тело, тряхнул головой, будто все было в точности, как он представлял. Затем он навис надо мной и покрыл поцелуями, сначала осторожными, затем все более настойчивыми и страстными, медленно спускаясь по шее к грудям, на которых задержался. Я не могла не прыснуть, потому что он меня щекотал, переходя ниже. Время от времени он останавливался и смотрел мне в лицо, снова и снова ища мой взгляд. «Я вот-вот займусь сексом с Уиллом Форе, моим боссом, моим другом, моим мужчиной», – стучало у меня в голове.

Когда он вошел в меня, я задохнулась и выгнулась дугой. Как это назвать, если вы жаждете кого-то, а когда наконец оказываетесь вместе, то он дает вам именно то, чего вы хотели? Как это выразить, если восторгом наполняются сразу сердце, мысли и тело? С другими мужчинами мне было очень хорошо физически, но сердце мое никогда не пробуждалось полностью. С Уиллом, под Уиллом во мне оживало все. Мое сознание говорило «да», мое тело говорило «да», а сердце и вовсе чуть не разрывалось от изумления. «Может быть, это и есть любовь? – подумала я и поняла: – Да, это любовь. Моя любовь здесь, мой юный старик, мой Уилл».

– Как ты прекрасна, – произнес он сдавленно.

– О Уилл!

Не верилось, что этот экстаз возможен. Я извивалась под ним, обезумев от желания. Я хотела кончить, должна была кончить, но вместе с тем отчаянно хотела задержать, продлить это невероятное, заставлявшее таять наслаждение.

– Мы хотели этого с первой встречи, – сказал он.

Уилл подался вверх, чтобы поцеловать мое лицо, не прекращая медленных, проникновенных движений, – они породили во мне тысячу «я», готовых сдаться. Он оперся на локти, пригладил мне волосы, его глаза изучали меня. И тут его охватила жажда того, что он только начал пробовать. Я поняла это по его лицу. Одно сильное, плавное движение – и я оказалась на нем, схватилась за его мускулистые плечи, и мои бедра задвигались в такт его ритму. Я знала, он тоже чувствует это, испытывает наслаждение больше и ярче, чем когда-либо прежде. Блаженство захлестывало меня, прокатывало сквозь меня, и я могла лишь отдаваться этому со все возрастающей страстью. Когда я кончила, он выкрикнул мое имя и его спина выгнулась, так как он чувствовал меня, слившись со мной своим прекрасным телом.

После всего я упала ему на грудь. Снаружи было холодно, но наше дыхание, жар наших тел так разогрели комнату, что казалось, будто от окон исходит пар. Я еще и отдышаться не успела, а его губы вновь нашли мои для долгого поцелуя. Потом он снова упал на спину и закрыл глаза. Мы затерялись в блаженном спокойствии.

– По-моему, ты завтра опоздаешь на работу, – ласково пробормотал он чуть позже. – И еще мне кажется, что я не буду ругаться.

Я рассмеялась, прижимаясь щекой к его груди и слушая стук сердца. Он обнял меня и притянул к себе, целуя в макушку.

– Ты правда думал об этом с того дня, как меня встретил? – спросила я.

– Ага. И больше ни о чем, Кэсси.

Во мне зародилось ужасное сомнение. Я должна была знать.

– Так почему же вы, ребята, разбежались?

Это объясняло плохое настроение Трачины и ее отлучки в последние недели.

Уилл прикрыл глаза, как человек, которому придется рассказывать о том, что он предпочел бы забыть.

– Пару недель назад я обнаружил, что она переписывается с тем окружным прокурором, с которым познакомилась на аукционе. Но у нас все давно шло к разрыву. Она просто дала мне повод.

– Она изменяла тебе?

– Говорит, что нет. Но мне уже все равно. Не имеет значения. Все кончено.

– Что она скажет, когда узнает про нас?

– Она скажет: «Ну, что я тебе говорила?» Она всегда знала, что я немного влюблен в тебя.

Немного влюблен? Должно быть, он уловил мое изумление, потому что принялся щекотать меня за бока:

– Ага, я так и сказал. А ты испугалась? Что, мне нельзя в любви признаться?

– Нет, ты сказал «немного», а не «сильно». Я этого испугалась, а не признания.

– Послушай… – начал он.

Я прикрыла ладонью его чудесный рот.

– Молчи! – Я приподнялась на локте и нависла над его лицом, прекрасным и сейчас глубоко задумчивым.

Он снял мою руку и поцеловал ее.

– А ты не такая, как мне казалось, – заметил он, пристально глядя на меня.

– Ты имеешь в виду… в постели?

– Нет. Я не только о сексе, я о тебе. Ты кажешься более… собранной. Ну, может быть, более уверенной, даже не знаю. Я всегда думал, что ты такая, но не ожидал, что ты такой и окажешься. До последнего времени. В последнее время ты стала просто… больше собой.

Глядя на него сверху, я улыбнулась лучшему комплименту в моей жизни.

– Знаешь, ты прав. Наверное, с недавних пор я действительно стала больше собой.

Я подалась к нему и снова поцеловала.

Через секунду мы уже спали под саксофон. Музыкант, хотя его время давно вышло, собирал слушателей у дверей кафе «Роза», положив в ногах шляпу и обращая свое одиночество в музыку, тогда как мое растворилось в ночи.

Глава тринадцатая

Сама не понимаю, как я смогла оставить Уилла спящим в кафе, – теперь уже не узнать. Наверное, понадеялась вернуться к нему через несколько часов после того, как сбегаю домой, накормлю кошку, приму душ и переоденусь к открытию в красивые джинсы и сексуальный топик.

Я не опоздала. Если на то пошло – прибыла даже раньше и успела сварить кофе до того, как первый клиент вошел в дверь, перешагнув через свежий номер «Таймс-пикайун», вместо того чтобы оказать любезность и захватить его внутрь. Но я не рассердилась. Я решила, что в этот день ничто меня не расстроит: ни дождь, ни тот факт, что девчонки устроили наверху разгром и прибирать придется мне. В конце концов, мы с Уиллом тоже отметились. Уилл и я. Я и Уилл. Можно ли говорить о нас «мы»? Я надеялась, что да. Нет, Кэсси. Ты слишком торопишься. Мне ведь еще получать подвеску и сообщать Матильде о моем решении. Я выбрала любимого мужчину вместо С.Е.К.Р.ЕТ. И была рада, бесконечно рада тому, что это решение далось мне так легко. Сексуальное освобождение Кэсси Робишо завершилось.

Правда, мне будет не хватать приключений. И мне нравилось ощущение солидарности, которое я испытывала при общении с участницами С.Е.К.Р.Е.Т. – Матильдой, Анджелой и Кит. Мне оставалось только гадать, каково это – помогать воплощать чужие фантазии, давать уроки. Но я хотела жить с Уиллом. Какая-то часть меня знала, что это будет насыщенная и счастливая жизнь. Он уже доказал мне, что секс с ним воплощал все мои желания, мечты и нужды. И я была готова дать ему то же.

Нет, ничто не могло испортить мне настроение в этот день, пока я не увидела Трачину, которая неторопливо вышла из-за угла кондоминиума. Она остановилась на переходе, пропуская грузовик, и стояла, крепко обхватив себя руками. Меня кольнуло чувство вины, хотя я знала, что мне не в чем себя упрекнуть. Они расстались. Мы не подруги. Я ничего ей не должна. И все же я метнулась в дальний конец кафе и занялась сэндвичами, а когда дверной колокольчик звякнул, у меня внутри все оборвалось. Трачина поздоровалась с парой постоянных клиентов. С чего ее принесло в такую рань? Я быстро раскидала нарезанный хлеб, словно сдавала карты.

– Привет! – сказала она, и я подскочила.

– А, это ты!

– Спокойно, Кэсси, расслабься. Я не хотела тебя напугать.

Я выдавила нервный смешок:

– Все в порядке. Я просто немного дерганая.

Она спросила насчет шоу – была наслышана о моем танце.

– Да уж, опозорилась, – сказала я, пожимая плечами.

– А я другое слышала.

Она что-то знала. Я чувствовала по тону. Мы с Уиллом покинули «Голубой Нил», держась за руки.

– Я лишь рада, что все позади, – отозвалась я, намазывая на хлеб майонез и стараясь не встречаться с ней взглядом.

– Уилл пришел?

– Мм… наверное, да.

– Он не ночевал дома. – Она плотнее запахнула пальто.

«Это какой еще —„дом”? – хотелось мне закричать. – Вы расплевались. Он уже две недели спит наверху! Сам рассказал!»

– Ты видела, как он уходил?

– Нет, ничего такого не видела, – соврала я.

– А ты после шоу ходила с девчонками в «Мейсон»?

– Нет, я сразу пошла домой.

– Ну да, поэтому я тебя там и не видела.

Кровь застыла в моих жилах. Да, Трачина что-то знала. Во мне зародилась паника. Вдруг она мне глаза выцарапает или зубы повыбивает? Господи, где же Уилл?

– Уилл говорил, что тебе нездоровится. Сегодня получше? – спросила я.

– Поправилась. Хуже всего с утра. Полюбуйся на мою кожу.

Я неохотно присмотрелась к ее лицу и признала, что цвет был нездоровый да и глаза немного запали.

– Но доктор сказал, что тошнить по утрам скоро перестанет – как только пойдет второй триместр.

Второй триместр? О чем это она?

– Ты?..

– Беременна? Да, Кэсси, именно так. Просто раньше молчала, потому что такое уже бывало: думала, что залетела, а оказывалось – увы. Но сейчас… сейчас я знаю точно.

Она положила руку на живот, который теперь, когда я присмотрелась, и вправду выглядел немного вздутым.

– Уилл… знает?

Наши взгляды встретились.

– Знает. Я ему звонила. Примерно час назад. Он чуть с ума не сошел.

Должно быть, сразу после того, как я ушла домой переодеться.

– И что он сказал?

– Ты не поверишь – он был так счастлив, что… чуть не заплакал. – Она и сама готова была удариться в слезы.

Я могла поверить, что от этой новости Уилл чуть не расплакался. Вполне могла. Теперь и у меня перехватило дыхание.

– Я знаю, все это так неожиданно. Но когда я ему сказала, он сделал мне предложение. Он замечательный человек, Кэсси. И ты сама знаешь, как он любит моего брата. Хочет показать ему пример.

Мысли бушевали в моей голове. Но как же так? Он выбрал меня, а я – его.

Я открыла рот, но лишь выдавила:

– Не знаю, что и сказать.

Она оглядела меня. Теперь, когда она выговорилась, ее тело заметно расслабилось.

– Да просто поздравь меня, Кэсси. Этого хватит.

– Поздравляю. – Я шагнула вперед и неуклюже обняла ее.

Секунду мне было не вздохнуть, а потом звякнул колокольчик, и я под этим предлогом разжала объятия и поспешила на звук.

Но это был не клиент, а Уилл. Я никогда не видела его таким затравленным.

– Кэсси.

– Мне пора. Трачина на кухне.

– Кэсси, подожди! Я не знал. Что мне делать? Что я могу сказать?

Я повернулась к нему:

– Ничего, Уилл. Ты сделал свой выбор. Больше делать нечего.

По моим щекам катились слезы. Он потянулся их утереть, но я отвела его руку.

– Кэсси, не уходи, пожалуйста, – умоляюще прошептал он.

Я сорвала пальто с вешалки, набросила на плечи и вылетела из кафе «Роза», оставив дверь нараспашку. По мере того как ноги несли меня все дальше на юг по Френчмен-стрит, холодный дождь ослабевал. На Декатур-стрит я ускорила шаг. Французский квартал просыпался и собирался продолжить праздник. На Кэнал-стрит, где Марди Гра уже отмечали вовсю, я в спешке пробралась сквозь толпу. Мне нужно было поскорее оттуда убраться. На Магазин-стрит, когда я встала столбом и согнулась, чтобы перевести дух, до меня дошло, что я так и не сняла фартук официантки. Наплевать. Передо мной вновь и вновь возникала картина: мы с Уиллом сливаемся в объятиях. Вот его поцелуи, вот вздымающаяся подо мною грудь, вот он баюкает меня в руках. Я схватилась за сердце, пытаясь сдержать рыдания. Мой Уилл, мое будущее – все пропало. В мгновение ока. Я пропустила набитый битком автобус, потом еще один, затем решила идти на Третью улицу пешком, потому что так я могла плакать, сколько душе угодно, не боясь привлечь внимание туристов, которые норовили протолкнуться в первые ряды, чтобы полюбоваться шествием.

Ох, Уилл. Я любила его, но делать было нечего. Я не из тех, кто отбирает у ребенка отца. У нас была волшебная ночь, и это все. Другие мужчины научили меня сначала встречаться, потом расставаться. Но смогу ли я сделать то же с Уиллом? Мне придется, выхода нет.

В переходе под мостом-дамбой через озеро Пончартрейн, где было меньше туристов, я начала расслабляться. Сырые запахи Французского квартала сменились ароматом цветущих роз, оплетавших дома в Лоуэр-Гарден. Дождь перестал, и у меня стало легче на сердце при виде расширяющихся тротуаров.

Свернув на Третью улицу, я вспомнила, как спешила по ней в первый раз, то и дело останавливаясь и замирая на месте от страха. Теперь я стояла здесь вновь, насквозь промокшая, с разбитым сердцем. Когда-то я боялась мира. Сейчас мне было больно, но страх ушел; ему на смену явилось честное осознавание самой себя. Я знала, что к чему. Мне было тяжело, но я переживу это и стану сильнее. Я знала, чего хотела. Знала, что нужно делать.

Прожужжал замок, и Дэника впустила меня внутрь. Я медленно пересекла двор – чудесный, как февральская весна в Новом Орлеане, – и не успела постучаться в красную дверь, как Матильда уже распахнула ее с выжидающей улыбкой на лице.

– Пришли за последней подвеской, Кэсси?

– Да.

– Значит, решили?

– Решила.

– Вы прощаетесь с нами или выбираете С.Е.К.Р.Е.Т.?

Я переступила порог и протянула Дэнике свое мокрое пальто.

– Я выбираю С.Е.К.Р.Е.Т.

Матильда ударила в ладоши, затем положила их мне на щеки.

– Для начала, Кэсси, вытрите слезы. Потом мы позвоним в Комитет. Дэника, сделай нам кофе. У нас будет долгий разговор, – сказала она, закрывая за нами большую красную дверь.

Благодарности

Спасибо всем сотрудникам издательств «Random House» и «Doubleday» в Канаде за неизменную поддержку: Брэду Мартину, Кристин Кокрэйн, Скотту Ричардсону, Линн Хенри и Адриа Ивасютяк. Спасибо Сюзанне Брандрет и Рону Экелю за огромную работу, проделанную во Франкфурте. А также вам, Молли Стерн, Алексис Уошэм, Кэтрин Кобейн, Жаклин Смит и Кристи Флетчер. Вы стали моими первыми поклонниками. Я крайне признательна Ли-Энн Макалир, Ванессе Кемпион, Саре Дернинг, Кэти Джеймс и Шарлин Донован, Сьюзан Абрамович, Джону Кемпиону, Кати Фрост и Дженнифер Фокс за заботу об Обезьянке и/или обо мне, так что я смогла закончить эту книгу. За поддержку и потраченное время я глубоко благодарна Трейси Тай, Апексу Лейну и Майку Армитеджу. И конечно, всей команде программы Dragons' Den на Си-би-си: спасибо за ваше терпение, поддержку и потраченное на меня время. Моя особая признательность Трейси Тай, Майку Армитеджу, Александре Лейн, Молли Миддлтон и Арлин Дикинсон. Слова любви и благодарности – моей сестре Сью, первой читательнице и лучшей подруге. Что касается Ниты Проновост, моего строгого и неутомимого редактора, то без нее этой книги и вовсе не было бы. Сердечное спасибо.

Страницы: «« ... 4567891011

Читать бесплатно другие книги:

Эта книга входит в серию практических пособий – источник профессиональной информации о современных м...
Крис Скиннер, эксперт в финансовом мире, анализирует существующие банковские системы и подробно опис...
Каждая женщина играет множество социальных ролей, дома – одни, на работе – другие: мать, жена, дочь,...
Книга, основанная на теории вероятностей, статистике и современной теории портфеля, рассказывает о т...
Книга известного психотерапевта и психолога с более чем 40-летним профессиональным стажем представля...
Книги Елены Фёдоровой – это всегда легкий, доверительный разговор о жизни, о любви и дружбе – обо вс...