С.Е.К.Р.Е.Т. Аделайн Л. Мари

– На то, чтобы прижиться, уходит семь лет, – согласилась она, благо сама была приезжей, пусть с Юга и не одно десятилетие.

Кроме того, она принесла мне глубочайшие извинения за все накладки, включая падение с яхты и пережитый ужас.

– В сценарии этого не было. Мы собирались изобразить, будто двигатели заглохли, и послать Джейка якобы вам на выручку – никто не ожидал, что они и вправду замрут. Не говоря уж о том, что это случится во время тропического шторма!

– Тропического шторма? – удивилась я. – Это был ураган, Матильда.

– Да, верно. Извините. Но уж брелок Шага пятого вы точно заслужили.

Она указала на мой приятно обогатившийся браслет. Я вскинула руку, выставляя белое золото на свет. Мне очень нравилось собирать подвески, но в то же время я тосковала о постоянстве. Я начала представлять, какой была бы моя жизнь, окажись в ней всего один мужчина – единственный, но преданный мне одной. Чем больше фантазии меняли мою жизнь и самовосприятие, тем сильнее я чувствовала пустоту. Я не хотела обсуждать это с Матильдой. Осталось воплотить еще четыре фантазии, и было ясно, что Матильда всяко уговорит меня идти до конца и не вступать в отношения, пока я не буду готова, а то и вовсе обойтись без них. Но скоро я распрощаюсь с С.Е.К.Р.Е.Т. И что тогда? Войду в их команду или воспользуюсь опытом и найду кого-то особенного, чтобы жить вместе? Готова ли я к этому? И кому я буду нужна? У меня накопилось очень много вопросов к Матильде.

– Вы в процессе познания, – пригубив вино, сказала она. – Что вы за личность, что вам нравится и не нравится – это в первую очередь. Потом дойдет до партнеров. Понимаете?

– Но вдруг я всерьез увлекусь кем-нибудь и скажу, что вхожу в С.Е.К.Р.Е.Т., а его это отвратит?

– Значит, он не тот, кто вам нужен, – пожала плечами она. – Мужчина, которому не смириться с тем, что здоровая одинокая женщина, не связанная никакими обязательствами, вступает в интимные приятные и безопасные отношения со взрослыми, добровольными партнерами, не стоит вашего времени. К тому же, Кэсси, вы вовсе не обязаны отчитываться перед новым возлюбленным во всех своих похождениях, особенно если это нисколько ему не вредит. Особенно если это пойдет ему на пользу!

Я снова посмотрела на свой браслет. Я носила его не каждый день, но всякий раз, когда надевала, во мне возникали особые ощущения. Возможно, в связи со словами, выгравированными на подвесках: Капитуляция, Смелость, Доверие, Великодушие, теперь вот еще и Мужество. В кафе о браслете никто до сих пор не высказался, не считая реплики Уилла на аукционе. Даже Трачина, хотя она, как сорока, была падкой на все блестящее.

– Эти слова мне и вправду важны, – призналась я Матильде, удивляясь тому, что говорю это вслух.

– В этом, Кэсси, есть парадокс, с которым вы, надеюсь, постепенно справитесь. В каком-то смысле сам момент блаженства не значит ничего. Но если вы научитесь вызывать его и расставаться с ним, то это будет значить решительно все.

Я знала мужчин, которым и в голову не пришло бы обойтись одной женщиной. Они пошли бы на смерть за возможность осуществить все мыслимые сексуальные фантазии – никаких тормозов – с женщинами мечты, специально нанятыми для удовлетворения их причуд. Я была благодарна Матильде и С.Е.К.Р.Е.Т., но мне становилось все труднее противиться проснувшемуся и крепнувшему стремлению к союзу с кем-то единственным и неповторимым. И почему я годами раньше отказала Уиллу? Он всегда мне нравился. Даже очень. Но в те далекие дни я боялась, что он, если мы сойдемся, увидит меня как есть – занудной, трусливой, нелюбимой. Теперь я впервые в жизни почувствовала, что все это не про меня. Я постигала себя и обретала веру в то, что могу быть достойной мужчины вроде Уилла. Увы, это пришлось на пору, когда он все глубже связывался с Трачиной.

Я все еще стремилась увидеться с ним на работе. Я вздрагивала при звуке его грузовика и тряслась, когда мы бывали в офисе наедине. После решения участвовать в благотворительном бале общества «Возрождение Нового Орлеана» мы оставались вдвоем дольше прежнего, придумывая баннеры для палатки. Больше времени, чем он проводил с Трачиной.

В предпраздничный вечер Трачина попросила меня помочь ей с костюмом для Уилла. Шить она не умела, зато прекрасно командовала. В этом году бал проходил под лозунгом «Притворись» – карнавал, где гостям предстояло одеться героями любимых сказок, книг или фильмов. После обеда затевался аукцион наиболее завидных холостяков и незамужних женщин города; победители выигрывали танец со своими призами. Трачина записала на торги и себя, и Уилла. Ее социальное положение оставляло желать лучшего, но она была красавицей, и за нее могли назначить хорошую цену. Что касается Уилла, то, хотя его кафе и не процветало, он происходил из старейшей луизианской семьи. Сам он, правда, заартачился.

– Да ладно, Уилл, будет весело, – настаивала Трачина. – К тому же – благотворительность.

Мой рот был полон булавок, я трудилась над брючным швом. Уилл хотел нарядиться Геком Финном – в коротких штанах с подтяжками, в соломенной шляпе и с удочкой. Трачина решила быть феей Динь-Динь, и ее костюм состоял из белой балетной пачки, крылышек и волшебной палочки. Глядя, как она дефилирует по кухне, я подумала, что образ этой надоедливой мелкоты подходит ей как нельзя лучше.

Она всем подряд стучала по голове своей волшебной палочкой.

– Делл, – возгласила она, коснувшись палочкой макушки нашей поварихи, – в моей власти исполнить одно желание.

– Если ты еще раз ткнешь мне в башку этой штуковиной, я ее сломаю и обе половинки тебе в зад засуну.

Скорчив физиономию, Трачина навела палочку на меня, как пистолет.

– Бабах! Слушай, Кэсси, я не могу работать с тобой в этой палатке. Я танцевать хочу. Да и тебе не мешает.

– Я туда не развлекаться иду. А помогать.

– Ой, да брось ты, это же бал. Ты вообще хоть когда-нибудь в люди выходишь? Кстати, а кем ты нарядишься?

– Никем. Моя смена кончается, когда подадут обед. И если ты не собираешься работать в палатке, мне придется найти кого-то еще.

– Я помогу, – вызвался Уилл.

– Нет уж, ты со мной, – заскулила Трачина. – Мы Делл привлечем, вот кого. Но костюм тебе, Кэсси, все равно нужен, и я знаю какой. Золушки!

Я представила себя в придворном наряде – просто смешно, я так и сказала. Трачина тоже развеселилась:

– Нет, я имела в виду Золушку перед балом. Ну, когда она, бедняжка, мыла-шила-готовила, пока ее злые сводные сестрицы оттягивались в свое удовольствие. Это как раз твоя роль!

Я не поняла, что это, шутка или оскорбление. Уилл высился надо мной без рубашки, держа в руке свои мешковатые штаны, и слишком смахивал на статую Давида. Он не был атлетом, но обладал впечатляюще плоским животом и мускулистыми руками. Я изо всех сил старалась не таращиться на него.

– Кэсси, а почему ты устраняешься? – спросил он. – Как-то не по-соседски.

– Наверное, все еще зарабатываю гражданство.

Трачина предупредила Уилла, что хотела бы станцевать с почетным гостем, Пьером Кастилем – миллиардером, владевшим обширными землями на берегах озера Пончартрейн, унаследованными от многих поколений предков. Он был частным лицом и имел репутацию человека, умевшего оставаться в тени.

Председателем бала уже четыре года была Кэй Ладусер, местная знаменитость и самый консервативный член городского совета. Она-то и пригласила Пьера. Уилл ее недолюбливал. У них возникли трения при согласовании перестройки кафе. Кэй требовала, чтобы он сперва заменил проводку, а после уже расширялся. Но Уилл не мог этого сделать, не расширившись. В результате он оказался в патовой ситуации, невзирая на то что половина домов на Френчмен-стрит прекрасно обходилась старой проводкой.

Если поведение Трачины и раздражало Уилла, он всячески старался не подавать виду. К тому же в появлении Пьера Кастиля уверен не был никто и никогда. На одном из организационных собраний я подслушала, как Кэй жаловалась, что он, дескать, не сказал точно, когда придет, не разрешил упоминать о себе в рекламе бала даже намеком, не говоря уж об участии в аукционе или обеде.

Уилл взирал на меня сверху вниз с бесконечно несчастным лицом. Сочувственно пожав плечами, я подогнула брючину еще на дюйм, напомнив себе, что он спит с другой, и неважно, как относилась к нему Трачина, – лично я начала сомневаться, что столь же хорошо. В последние недели она не раз пропадала и часами оставалась вне досягаемости, а я знала Уилла достаточно хорошо, чтобы учуять его ревность.

– Наверное, встречается с братом, – бормотал он, вытягивая шею и высматривая ее машину. – А может, по магазинам забегалась. Все время там проводит.

Я улыбалась и кивала, не считая нужным возражать и удивляясь, насколько искусно мы лжем себе, когда боимся знать правду. Со Скоттом я занималась этим годами. Но С.Е.К.Р.Е.Т., среди прочего, научил меня важнейшей вещи: приобретенный опыт не допускал самообмана. Подшивая посреди кухни штаны, я встретилась с Уиллом взглядом, и он задержался на мне глазами дольше обычного. Я сказала себе, что это ничего не значит. Когда он предложил меня подбросить, я объяснила это тем, что ему по пути.

Но когда он, высадив меня у «Отеля старых дев», не заглушил мотор, но дождался, пока я благополучно доберусь до двери, послал мне на прощание воздушный поцелуй, я поневоле задумалась, не обманываю ли себя снова.

* * *

Общество «Возрождение Нового Орлеана» принадлежало к числу старейших городских организаций такого рода и было основано вскоре после Гражданской войны. В ту пору оно собирало деньги на строительство школ в пригородах, где стали селиться недавние рабы. После разрушительного урагана «Катрина» общество начало восстанавливать школы в бедных районах, поскольку ждать, пока этим займется правительство, можно было вечно. Мое волонтерское участие было попыткой превратить этот город в свой дом, а также обзавестись друзьями и знакомыми за пределами кафе и его окрестностей. На вечере мне полагалось сидеть в палатке для пожертвований, принимать чеки и кредитные карты. Бальные костюмы и танцы были не про мою честь. Я хотела подойти к делу серьезно. В обмен на мое время Кэй разрешила баннер с рекламой кафе «Роза» по краю стола.

В этом году бал давался в Новоорлеанском музее искусств, одном из моих любимых строений. Меня восхищали фасад с четырьмя колоннами в стиле греческого Возрождения и квадратный мраморный холл в окружении высоких балконов. Я часто бродила по его гулким залам, когда еще была замужем за Скоттом, но наши отношения уже дали трещину. Мне больше всего нравилась «Девушка в зеленом» Дега, потому что она казалась мне скорбной – смотрела в сторону, то ли печалясь о прошлом, то ли страшась будущего. Но может быть, это была игра моего воображения. У меня был час до начала, за который я должна была установить палатку и получить последние наставления от Кэй. Ее, наряженную Красной Королевой из «Алисы в Стране чудес», я нашла посреди беломраморного холла.

– Лестницу передвиньте! – кричала она.

Двое молодых людей пытались подвесить к потолку гигантскую гирлянду искрящихся снежинок. Кэй, похоже, была не в восторге.

– Не знаю, как сочетаются снежинки с карнавалом, но что еще подвесить к потолку? Фею?

Представив себе Трачину на ниточке, я улыбнулась, но улыбка тут же исчезла, когда на меня сквозь очки посмотрела Кэй.

– Где вы хотите поставить палатку? Надеюсь, не здесь?

– Наверное, там, – указала я в заднюю часть помещения.

– Ни в коем случае! Я не хочу, чтобы вульгарный сбор денег испортил обед. Устраивайтесь поближе к гардеробу, пожалуйста. А где ваши инструменты?

– Инструменты? Я не знала, что…

– Ладно, – тяжело вздохнула Кэй. – Пришлю вам на помощь пару ребят.

К прибытию Трачины в ее белой пачке и диадеме палатка была установлена, а я удобно устроилась за столом у входа.

– А где Уилл? – спросила я как можно небрежнее.

– Грузовик паркует. Я собираюсь выпить. Будешь?

– Спасибо, мне и так хорошо.

Начали прибывать первые гости. Я приметила Белоснежку, сразу несколько Скарлетт, Ретта Батлера, двух Дракул, Али-Бабу и Гарри Поттера. Нарисовались Дороти Гэйл, Безумный Шляпник, пират Черная Борода и аристократ-убийца Синяя Борода. Я невольно оглядела свою юбку колоколом и незатейливую блузку. Может, и вправду стоило приодеться? Так ли было нужно надевать фартук официантки? Но мне предстояло принимать подписи да прокатывать кредитные карты. И я пришла не ради мужчин. Я занималась благотворительностью. Но когда я прилаживала сзади к палатке второй рекламный баннер кафе «Роза», послышался возглас: «Эй, Кэсси!» – и я увидела, как из собравшейся у палатки толпы мне машет красивая женщина в костюме Шахерезады. Это была доктор Амани, миниатюрная индианка, сидевшая со мной рядом, когда я впервые оказалась в штаб-квартире С.Е.К.Р.Е.Т. Она выглядела ослепительно в своем многослойном красно-розовом одеянии, которое лишь подчеркивало великолепную для шестидесяти лет фигуру. Однако больше потрясали глаза – полные озорного блеска, подведенные сурьмой, обрамленные ярко-красной чадрой.

– Что вы здесь делаете? – изумилась я, так как мне было странно видеть в обществе женщину из С.Е.К.Р.Е.Т.

– Хотите – верьте, хотите – нет, но наше маленькое сообщество ежегодно делает очень щедрые пожертвования, хотя и не от своего имени. Прошу. – Она протянула мне конверт, и я поблагодарила ее за взнос. – Матильда тоже придет, вы ее обязательно увидите. Она одета феей-крестной. Что неудивительно.

Я не успела ничего ответить, как рядом выросла Кэй, следившая, как гости один за другим опускали конверты в ящик.

– Доктор Лакшми, вы выглядите просто сногсшибательно, – произнесла Кэй, протягивая руку.

– Спасибо, Кэй, – чуть поклонилась Амани. – Ну, Кэсси, надеюсь, скоро увидимся.

Кэй не спросила, как вышло, что я оказалась на короткой ноге с такой уважаемой персоной.

– Аукцион еще не начался, а квоту, похоже, уже набрали! – сказала она.

– Будем надеяться.

Обед состоял из шести перемен феерических местных блюд: рагу из лобстеров, гритс[3] с трюфелями и бренди, филе-миньон, крабы под беарнским соусом, а на десерт подали пудинг с кремом-фреш и кукурузные хлопья с медом и арахисом. Чистые тарелки означали, что мне пора уходить. Но я хотела посмотреть на аукцион и узнать, кому достанется Уилл.

– О'кей, пора делать ставки! – объявила Кэй, поспешившая выступить вперед. – Мы больше не можем его ждать.

Она имела в виду Пьера Кастиля. О его компании мечтала не только Трачина.

Я присматривалась к участницам торгов, толпившимся у сцены, на которой Кэй собрала «призовых» мужчин. Помимо Уилла, там был очень молодой сенатор штата, способный, будь он демократом, свести меня с ума. Стоял пожилой, но все еще чрезвычайно красивый муниципальный судья, устроивший марафонский забег после смерти жены и заслуживший вздохи всех одиноких женщин старше пятидесяти. Был там и симпатичный афроамериканский актер из телешоу, показывавшегося в Новом Орлеане. Можно было предположить, что наибольшую сумму соберет именно он, но нет, почтенный судья достался председательнице Исторического общества Гарден-Дистрикт за двенадцать с половиной тысяч долларов. Актер шел вторым с результатом восемь тысяч.

Глядя на все это веселье из-за палатки, я вновь почувствовала себя изгоем. Почему я всегда наблюдаю за кипением жизни и остаюсь в стороне? Когда наконец я научусь жить?

– И наш последний кавалер, – провозгласила Кэй. – Уилл Форе, владелец во втором поколении почтенного кафе «Роза», одного из лучших на Френчмен-стрит. Учтите, леди, что ему тридцать семь лет и он не женат. Кто сделает ставку?

Уилл выглядел подавленным, но все равно сексуальным в своем костюме Гека Финна, с удочкой и в штанах на подтяжках. Я не одна так думала. Разгорелись страсти, и Трачина запаниковала. Когда ставка взлетела до пятнадцати тысяч, она выхватила у Кэй микрофон.

– Никакой он не одинокий, – заявила она. – Мы с ним встречаемся уже три года и собираемся жить вместе.

Она выпила слишком много шампанского, и если мне казалось, что сильнее смутить Уилла уже нельзя, то я ошибалась. Он покраснел, как свекла.

Наконец победила немолодая дама в потускневшей диадеме: она предложила двадцать две тысячи, и Кэй выкрикнула: «Продано!» Уилла, самого дорогого жениха, проводили к его покупательнице.

– Мужской аукцион объявляется закрытым! – Кэй ударила молотком. – Но я прошу вас наполнить бокалы. На сцену выходят леди, и нам, дорогие друзья, нужно еще семьдесят пять тысяч долларов. Так что не убирайте далеко свои чековые книжки!

И тут все зашикали. В зал, рассекая толпу, вошли два телохранителя. За ними следовал высокий мужчина в щеголеватом смокинге, черной рубашке с черным галстуком-бабочкой и очках-авиаторах с синими стеклами. Под мышкой он держал мотоциклетный шлем, который тут же сунул ближайшему охраннику, затем снял очки и убрал в карман.

– Простите, что опоздал, – произнес он. – Не знал, как одеться.

Это был Пьер Кастиль, его песочные волосы чуть растрепались от шлема. Он небрежно приветствовал горстку людей, рванувшихся поздороваться, в том числе и Кэй, которая в очевидном волнении бросила микрофон и поспешила ему навстречу. Непринужденная улыбка придавала Кастилю вид не столько наследника-затворника, сколько стильного инди-рокера. Когда он отвернулся от Кэй и направился к моей палатке, у меня бешено заколотилось сердце. Я проклинала Трачину за то, что она меня бросила. Опустив глаза, я принялась возиться с пин-падом, изо всех сил стараясь скрыть смущение перед знаменитостью.

– Взносы здесь принимают?

Подняв взгляд, я увидела, что он стоит в непринужденной позе, держась за палатку, и на секунду лишилась дара речи.

– Я… Да, опустите чек в ящик, но я могу принять и кредитку.

– Чудесно, – отозвался он, удерживая мой взгляд, как показалось, целую вечность.

Боже, до чего он был сексуален.

– А как вас зовут?

Поверьте, я оглянулась, не будучи уверена, что спрашивают меня. Все в зале смотрели на нас, включая Уилла, который пробирался к нам сквозь толпу.

– Кэсси Робишо.

– Робишо? Из мандевилльских Робишо?

Тут, к моему изумлению, Уилл, добравшийся до палатки, протянул Пьеру руку.

– Она просто произносит на северный лад, «D» вместо «X».[4]

– Ба, да это никак Уилл Форе Второй. Сколько же мы не виделись? Лет пятнадцать?

Я потрясенно взирала, как мой Уилл запросто поздоровался за руку с самим Пьером Кастилем. Трачина спешно проталкивалась к ним.

– Да, что-то вроде того.

– Рад повидаться, Уилл, – сказал Пьер. – Жаль, что отцы не видят. Они порадовались бы.

– Твой-то, наверное, – ответил Уилл, теребя свою соломенную шляпу. – До завтра, Кэсси, увидимся на работе.

Я проводила его взглядом. Он прошел мимо Трачины и скрылся за дверью.

– Значит, Кэсси Робишо не из Мандевилля. И откуда же мы?

– Забавно, но я живу как раз на Мандевилль-стрит в Мариньи, хотя родом из Мичигана. А французская фамилия – от отца. Но я не уверена в корнях…

Кэсси, ты что-то слишком разболталась/

– Понятно. Перед уходом обязательно вернусь и сделаю взнос, – пообещал он с легким поклоном.

Я не млела от могущественных богачей, но у этого была харизма.

Трачина вдруг захотела в волонтеры.

– Я тебя сменю, – заявила она, нырнув в палатку. – Уилл ушел, так что могу помочь. Можешь идти домой, у тебя и костюма-то нет.

– Ты знала, что они с Уиллом знакомы? – спросила я.

– Они друзья детства.

– Понятно. Ну ладно, мне, наверное, и вправду пора.

– Да, беги скорее, – сказала она, глядя уже не на меня, а на Пьера, занимавшего место в первом ряду.

Наступал черед аукциона «невест». Я оглядела свой наряд. Трачина права. Я была замарашкой. Кушанья приготовлены, пора уходить. Я направилась к выходу, высматривая Уилла, но вместо него натолкнулась на Матильду, которая шла прямо на меня и разговаривала по сотовому телефону. Попрощавшись с собеседником, она закрыла крышку. Только теперь я обратила внимание на ее костюм – наряд русалки с изумрудными блестками и маленькую корону.

– Кэсси! Постойте! Вы куда?

– Домой. Смена в палатке для пожертвований закончилась. Кстати, спасибо за взнос. Это очень щед…

– Нет уж, никакого «домой», – заявила она, крепко взяв меня под локоть и развернув к двери с надписью «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН». – Мы, конечно, до последнего момента держали все в тайне, но сегодня… Короче, Кэсси, у вас намечается особенный вечер.

– Сегодня? – переспросила я, не веря ушам: очередная фантазия. – Но мой наряд…

– Не беспокойтесь. Помощь уже в пути.

Она прокатала карту в маленьком белом картридере, и дверь со щелчком открылась. Внутри оказалась уютная гардеробная, где на обитых шелком стульях сидели Амани и еще одна женщина, смутно знакомая мне. При нашем появлении они взволнованно встали. Слева от них находился туалетный столик с зеркалом, обрамленный светящейся гирляндой; на белом полотенце была аккуратно разложена косметика. На вешалке рядом висело прекрасное бледно-розовое платье до пола. Я не была глупой девочкой, но это потрясающее бальное платье всколыхнуло что-то древнее в генах. Под ним стояла пара восхитительных сверкающих лодочек.

Матильда кашлянула:

– Мы все объясним потом, Кэсси, а сейчас вы должны подготовиться. В темпе. Вот-вот начнется.

– Что начнется?

– Неважно.

И все это мне? Платье, макияж. Меня собирались выставить напоказ, но перед кем и зачем?

– Вы помните Мишель? Из штаб-квартиры С.Е.К.Р.Е.Т.? Она будет вашим стилистом.

Я вспомнила круглое ангельское личико и беззаботный смех. Стилист? О каком стиле она говорит?

– Кэсси, я очень рада за вас, но давайте поторопимся. Первым делом нижнее белье. Переодевайтесь.

Прежде чем я успела отреагировать, Матильда затащила меня за бамбуковую ширму и перебросила сверху шелковый, почти невесомый бюстгальтер, трусики и светлые чулки на поясе.

– Спорим, вы думали, что птички и бабочки вам помогут? – рассмеялась она.

Я ничего не поняла.

Когда я надела белье, Мишель выдала мне купальный халат и усадила перед зеркалом. Она собрала мои длинные волосы и уложила их в низкий пучок. Амани чуть нарумянила мне щеки и подкрасила губы, затем большой кисточкой вернула лицу естественный блеск. Немного туши – и мы закончили.

– Теперь платье, – сказала Мишель, осторожно снимая розовый наряд с вешалки и вновь увлекая меня за ширму.

Матильда все это время то выходила из комнаты, то возвращалась.

– Долго еще? – спросила она у Амани.

О чем она? Я просунула голову в тяжелое платье и ощутила, как оно скользнуло по мне. Я вышла из-за ширмы, чтобы мне помогли застегнуть молнию, мельком увидела свое отражение в зеркале и онемела. Платье было изумительное, бледно-розовое, словно изнанка морской раковины. Оно сидело как влитое и великолепно подчеркивало талию, – оказывается, она у меня есть. Наряд из атласа, без бретелей, с сердцевидным вырезом спереди; плечи и руки открыты. Юбка его разлеталась, как у балерины, а форму держал мягкий кринолин.

– Вы… необыкновенно красивы, – сказала Матильда.

– Но на что вы рассчитываете? Люди прекрасно меня знают. Подружка моего босса все еще здесь. Да весь город собрался!

– Доверьтесь нам, Кэсси. Все будет хорошо, – заверила Матильда, взглянув на часы.

Да, фантазии застигали меня врасплох, особенно в случае с Джесси, но сейчас все было иначе. Я впервые находилась среди людей, которых знала в реальной жизни. Это было не только волнующе и рискованно, но и страшно. Мишель осторожно извлекла из маленького бархатного футляра сверкающую серебряную диадему и надела мне на голову.

Мы с Матильдой взглянули на себя в зеркало.

– Потрясающе, моя дорогая. Но не забудьте вот это. – Она вручила мне блестящие белые туфельки.

Скользнув в них, я сделала несколько пробных шажков на каблучках, испытывая смущение и восторг. Да я могла в них танцевать – так, вероятно, и будет сразу после аукциона, который, по моим прикидкам, уже должен бы завершиться. Хорошо, что я пропустила эту часть.

– Пора! – объявила Матильда, беря меня за руку и направляя через холл к бальному залу.

– Что? Куда? Танцы еще не начались, – упиралась я.

Но она не слушала. Мы шли так быстро, что мне пришлось придерживать диадему, чтобы та не свалилась. В бальный зал я вошла, прячась за спину Матильды. Выглянув из-за ее плеча, я увидела на сцене рассевшихся в ряд красавиц. Симпатичная телеведущая, похожая на юную Наоми Кэмпбелл фотомодель, актриса из того же телешоу, что и мужчина с аукциона холостяков, хорошенькая блондинка – виолончелистка из городского симфонического оркестра, две красотки-итальянки – сестры, владевшие лучшими в городе спа-салонами, несколько «папиных дочек»… и Трачина, которая, судя по сбившейся пачке, уже основательно приняла на грудь.

– Один стул не занят, – объявила в микрофон Кэй, осматривая из-под ладони зал. – Может, ушла?

«Боже, сделай меня невидимой, —молила я. —Яне смогу пройти через зал в этом платье у всех на виду; не смогу, чтобы эта толпа из-за меня торговалась. Я выставлю себя полной дурой».

– Никуда она не ушла! – крикнула Матильда и вытолкнула меня вперед.

– Вот она где! – пропела Кэй. – Это мисс Кэсси Робишо, наша прекрасная волонтерка. Ну разве она не красавица?

Я вся сжалась. Матильда положила руки на мои плечи. Какая-то часть меня умерла, и она шепнула:

– Учтите, Кэсси, это Шаг шестой, Уверенность. Она уже есть у вас, надо только ее почувствовать. Вперед.

Она в последний раз подтолкнула меня, и я медленно двинулась сквозь толпу, и все взоры были прикованы ко мне. Я огибала столики, обметая подолом ножки стульев. Когда я пересекла пустовавший танцпол и направилась к сцене, мое платье вызвало охи и ахи. Но ободряющий свист с балкона заставил меня улыбнуться. Неужели это мне? Проходя мимо столика Пьера, я постаралась не встречаться с ним взглядом. Поднявшись по ступеням, я миновала Трачину, которая сидела на стуле, словно взбудораженная птичка на жердочке.

– Чем дольше я тебя знаю, тем больше сюрпризов, – прошипела она, когда я заняла свое место.

– Ну что, приступим?

Кэй начала с телеведущей новостей, которая после яростных торгов досталась главному менеджеру прибрежных казино за семь с половиной тысяч долларов. Модель, агрессивно пытавшаяся завладеть вниманием Пьера, упала духом, когда, назначив шестнадцать тысяч, его обошел Марк «Акула» Ален – ювелирный король. Сестры ушли общим лотом, две дебютантки заработали пятизначные цифры. Трачина прихорашивалась и чистила перышки, поедая глазами сидевшего неподалеку от сцены Пьера. Однако ее под гром аплодисментов увел Каррутерс Джонстоун, необычайно рослый и широкоплечий окружной прокурор из Орлеанского округа, назначивший финальную сумму в пятнадцать тысяч.

Я о таких деньгах даже не мечтала. Трачина была длинноногая, живая, веселая, стильная. Она умела наладить отношения. Могла постоять за себя. Даже в наряде феи она была сексуальна, как все прочие, вместе взятые. Чем ближе становился неумолимый финал, тем большее унижение я испытывала.

– Мы еще не достигли цели, но у нас осталась еще одна холостячка. Кэсси работает официанткой в кафе «Роза», которое входит в число наших уважаемых спонсоров. Начальную ставку назначим, пожалуй, в пятьсот долларов – приступим?

Боже мой, боже, пусть надо мной сжалятся и покончат с этим. Я все верну, только пусть мне дадут по минимуму и заберут с подиума. Но вот раздался мужской голос: «Я начинаю с пяти тысяч», – и я решила, что ослышалась. Поскольку я стояла в круге света, мне было не различить лиц.

– Вы хотели сказать «пятьсот», мистер Кастиль? – переспросила Кэй.

Мистер Кастиль? Пьер Кастиль только что предложил пятьсот долларов? За меня?

– Нет, Кэй. Я сказал «пять тысяч». Я хочу начать торги с пяти тысяч, – возразил он и шагнул вперед, к освещенному подиуму, так что теперь его было хорошо видно.

Он смотрел на меня, как на конфету, которую еще не пробовал. Я сложила руки на коленях, скрестила ноги, потом вернула их в прежнее положение.

– Это… весьма щедро, мсье Кастиль. Итак, начинаем с пяти тысяч. Кто-нибудь предложит больше?

– Шесть тысяч! – послышалось из задних рядов, и голос принадлежал… Уиллу.

Он вернулся? Трачина заерзала на стуле и поджала напомаженные губы. Уилл сошел с ума? У него нет таких денег!

– Семь тысяч, – сказал Пьер, глянув на Уилла.

Внутри меня все оборвалось, затем отпустило.

Я была потрясена. Потом живот снова свело.

– Восемь тысяч, – выдавил Уилл.

Трачина гневно зыркнула на меня, а затем уставилась на Уилла, который пересек зал и встал рядом с Пьером. Да что он делает? Кэй уже собралась опустить молоток и присудить приз Уиллу, когда Пьер объявил:

– Пятьдесят тысяч.

Толпа ахнула.

– Цель стала ближе, Кэй?

– Мсье Кастиль, – ошеломленно произнесла Кэй, – это намного больше. Еще ставки?

Взглянув на Уилла, я чуть не заплакала. Он уронил голову и вымученно улыбнулся, признавая свое поражение.

– Продано! – воскликнула Кэй, закрывая торги финальным ударом молотка. – А теперь – танцы!

Толпа пришла в движение, люди вставали и шли к открытой площадке перед сценой.

Трачина соскочила со стула и затерялась в толпе, пустившись на поиски выигравшего ее кавалера. Пьер стоял у сцены и загадочно улыбался, Уилл неловко топтался рядом.

– Славная попытка, старина, – сказал Пьер и хлопнул Уилла по спине чуть сильнее, чем следовало. – Обязательно загляну к тебе в кафе, теперь у меня есть серьезный повод.

– Валяй, – пробормотал Уилл. – Кэсси, я надеюсь, ты не… Хотя забудь. Я пошел домой.

Прежде чем я успела как-то отреагировать, Уилл исчез.

– Вы выглядите великолепно, мисс Робишо, – сказал Пьер. – Как раз для принца. – С этими словами он взял меня за руку и повел в центр танцпола. Его телохранители держались неподалеку.

На нас смотрели, и я читала один и тот же вопрос: Да кто она такая, что пленила самого Пьера Кастиля? И хотя на площадке появились другие пары, казалось, будто мы с Пьером были в зале одни. Он притянул меня так близко, что я чувствовала на шее его дыхание. Когда заиграл оркестр и он повел меня в танце, я испугалась, что упаду в обморок.

– Почему я? – вырвалось у меня. – Вы можете выбрать кого угодно.

– Почему вы? Вы поймете, когда примете Шаг, – ответил Пьер, крепче прижимая меня к себе.

Пьер Кастилъ связан с СЕ.К.P.E. Т.?

– Я… Но как же… вы?

– Вы принимаете Шаг, Кэсси?

Мне понадобилась почти минута, чтобы усвоить тот факт, что он связан с С.Е.К.Р.Е.Т. Кто еще в этом зале сотрудничает с организацией или знает о ней? Кэй? Окружной прокурор? Кто-то из дебютанток? Зал кружил, как мои мысли, пока оркестр не завершил песню звучным аккордом. Пьер выпустил меня из объятий и поцеловал руку.

– Спасибо за танец, мисс Кэсси Робишо. До новой встречи.

Мне захотелось крикнуть: «Стойте! Я принимаю Шаг!» Но так ли это было? Как насчет Уилла?

Пьер низко поклонился и ушел в сопровождении своих телохранителей, оставив меня в одиночестве посреди танцпола. Я огляделась по сторонам в поисках Матильды, Амани – кого угодно, кроме Трачины, но она, конечно же, поспешила ко мне первой.

– Скажи теперь только, что ты не загадка, – проговорила она, уперев кулак в пояс своей обвисшей пачки.

– Где Уилл? – спросила я, вытягивая шею в надежде его увидеть.

– Отвалил.

Прежде чем я успела ответить, меня взял под локоть охранник.

– Мисс Робишо, вам срочный звонок. Прошу за мной, – пригласил он, к удивлению как моему, так и Трачины.

Охранник вывел меня из бального зала. Мы миновали мраморный холл и вышли к поджидавшему снаружи лимузину. Все это время с меня не спускали глаз. Голова шла кругом. Что за вечер! Весь город увидел меня в роли избранницы, победительницы. Это пьянило, это было здорово! Но чтобы насладиться этим чувством вполне, я должна была выбросить из головы мысли об Уилле.

В лимузине я обнаружила бокал ледяного шампанского, отпила глоток и утонула в кожаном сиденье, пока водитель подавал машину к частной парковке, где появилась группа телохранителей. Я не успела глазом моргнуть, как Пьер проскользнул сквозь нее и тайком шмыгнул ко мне в салон. Все было исполнено так ловко и для всех, кроме меня, видимо, было привычным делом.

– Выезжаем сзади, через гараж, – распорядился он.

Водитель кивнул и опустил стекло, разделявшее кабину и салон лимузина.

– Привет, – сказал Пьер, поворачиваясь ко мне с ухмылкой и чуть покраснев. – Похоже, все удалось.

– Я… да, точно… – с запинкой отозвалась я, теребя подол платья.

Оно и в самом деле было лучшим, какое я видела, не говоря уж о том, чтобы носить.

– Итак. Вы принимаете Шаг?

У меня по-прежнему не укладывалось в голове, что миллиардер из Байю может быть связан с С.Е.К.Р.Е.Т. В мыслях я вернулась к ночи открытия «Гало», где он беседовал в лобби с Кэй Ладусер. Я слегка покраснела, вспомнив изысканного британца и то, что он вытворял своими руками. Может быть, Пьер и тогда участвовал в фантазии?

– Кэсси, правила таковы, что я спрошу в последний раз: вы принимаете Шаг?

Страницы: «« 4567891011 »»

Читать бесплатно другие книги:

Эта книга входит в серию практических пособий – источник профессиональной информации о современных м...
Крис Скиннер, эксперт в финансовом мире, анализирует существующие банковские системы и подробно опис...
Каждая женщина играет множество социальных ролей, дома – одни, на работе – другие: мать, жена, дочь,...
Книга, основанная на теории вероятностей, статистике и современной теории портфеля, рассказывает о т...
Книга известного психотерапевта и психолога с более чем 40-летним профессиональным стажем представля...
Книги Елены Фёдоровой – это всегда легкий, доверительный разговор о жизни, о любви и дружбе – обо вс...