Везуха Чекмаев Сергей

– Сюрприз! – провозгласил Андрей. – В честь двух красивых девчонок из славного города Ярославля у нас сегодня супердесерт. Торт-мороженое фруктовый, любимый деликатес всех на свете девушек.

– Это нам?

– Нет, – поправил Андрей – это НАМ! И – кстати. С двадцати ноль-ноль сегодняшнего вечера и до завтрашнего полудня объявляется мораторий на диету. Всем есть до отвала, перепачкаться в сладком и вообще – веселиться!

– Суперски! – сказали девушки хором.

Почти без смущения на этот раз, как с удовлетворением отметил Андрей. Оно и к лучшему. Наконец-то освоились.

– Вот еще что, – добавил он, когда восторги несколько поутихли. – Давайте договоримся насчет телефона. Свой сотовый номер я вам оставлю, вдруг что случится. А если мне надо будет что-нибудь сказать, когда я на работе или еще где, сделаем так: наберу номер, дам два звонка, потом перезвоню. Чтобы вы точно знали, что это я. Понятно?

Девушки закивали.

– Ну, вот и ладненько. Кстати, никто не забыл, что я голодный маньяк? Если меня через пять минут не покормить…

– Ой! – сказала Юля в притворном испуге. – Наверное, нам стоит поторопиться.

– Именно. Сейчас вот помою руки, приду, и, если еды не будет, придется тут кое-кого кушать заживо. Без соли.

Про телефон больше не вспоминали. Все трое прекрасно поняли друг друга. Андрей намеком предложил девушкам оставаться у него и дальше, а Юля с Анютой, также избегая прямых фраз и вопросов, вроде тех, что были утром, согласились.

И, надо сказать, никто из них ни о чем не жалел, такая ситуация устраивала и Андрея, и девушек. Каждого – по-своему.

4

Документы у подруг взяли. Как ни странно, без ярко выраженного презрения к провинциалкам и, кстати, без малейших намеков на интерес к соответствующим суммам в купюрах зеленого цвета. Которые можно и не платить, как говорил Жванецкий, «если вас не интересует результат». Ничего такого не было. То ли конкурс в Академию Сервиса не слишком отличался от нуля, то ли кого-то из зарвавшихся педагогов недавно накрыл УБЭП, и остальные потому решили затаиться. А может, и просто – все многочисленные слухи про день ото дня растущую «себестоимость» успешного поступления для иногородних оказались, как это часто бывает со слухами, сильно преувеличенными.

Переговоры с родителями тоже прошли удачно. Всей правды им все-таки решили пока не говорить, иначе, по выражению Юли, «весь Ярославль уже стоял бы на ушах». О смерти бабы Нади Анюта отцу рассказала, причем эта новость его не сильно расстроила, «заботливого» племянника гораздо больше огорчила безвозвратная теперь уже потеря столичной квартиры. Тут в разговор вмешалась Анина мама и вполне резонно спросила:

– А где же вы сейчас живете?

Почувствовав в ее голосе обеспокоенные нотки, Анюта поспешила успокоить родственников заранее отрепетированной легендой:

– Мам, не волнуйся, мы прекрасно устроились. Познакомились с девушкой, она тоже квартиру снимает, на окраине. Предложила пожить пока у нее. А после экзаменов комнату в общежитии должны дать, ну ты помнишь…

И прежде чем в воображении мамы нарисуется картинка грязного притона, куда обманом заманили ее дочь, Анюта (по настоятельному совету Андрея) как бы невзначай добавила:

– Мы пока в долг живем, на три месяца договорились, до первого заработка.

Поняв, что в действиях неизвестной девушки нет ни капли подозрительного альтруизма, а лишь вполне понятная и объяснимая выгода, мама успокоилась, пообещав выслать немного денег.

Утром, перед работой, Андрей отвозил девчонок в академию на очередную какую-нибудь консультацию или экзамен, желал ни пуха ни пера, стоически выдерживал посылы к черту и поцелуи в щечку «на прощанье». А вечером он забирал подружек где-нибудь в центре Москвы, всласть нашатавшихся по городу, переполненных восторгами и впечатлениями. В свободные дни подруги оставались дома и, обложившись книгами и справочниками, упорно готовились.

Андрей все чаще стал ловить себя на мысли, что с нетерпением ждет конца рабочего дня. Хотелось поскорее разделаться с навалившимися проблемами, прикупить что-нибудь вкусненькое, упаковку «Рафаэлло», например, и немедленно оказаться дома. И дело даже не в том, что он хотел увидеть девчонок, так уж сильно соскучился по ним. Этого, наверное, не было. Пока не было. Просто за последние месяцы он как-то отвык торопиться в опустевшую после разрыва с Маринкой квартиру. Да и что было там делать? Лежа на диване, пялиться в ненавистный телевизор? Андрей пользовался любой возможностью задержаться на работе (если, конечно, не уставал до полной потери трудоспособности), да и в выходные торчать в гулкой пустоте неубранных комнат ему особо не улыбалось. Вон за суздальскую поездку как ухватился, едва не приплясывал от радости! Еще бы! Полный впечатлений день, плохих, хороших – не важно, главное, что не дома, не очередной лишенный смысла, пустой выходной, наполненный бесцельным шатанием из угла в угол.

Теперь он ничего подобного не ощущал. Наоборот, вечер в обществе немного наивных, по-детски еще непосредственных подружек совершенно неожиданно вписался в привычный распорядок дня, казался естественным. Они часто болтали втроем, нередко забывая о разнице в возрасте, вместе смотрели мультфильмы. Андрей раньше не слишком ценил Диснея и Дримворкс, посмеивался по-мужски: глупые, мол, герои, да и мысль одна, прямая, как лопата, и заметная, как статуя Свободы, чтобы, не дай бог, недалекие американцы случайно не упустили мораль. Покупал новые диски для Маринки, но сам не посмотрел и трети. А тут, прокрутив за последнюю неделю вместе с девчонками десяток-другой дисков, неожиданно увлекся. Отключая на время цинизм и скептицизм, просто отдыхал душой на действительно банальных и простых, но таких веселых, поднимающих настроение мультиках.

Ну и потом, девушки если и не блистали совсем уж выдающимися кулинарными талантами, то в сравнении с ним самим выглядели поварихами хоть куда, умудряясь превратить привычные вроде бы полуфабрикаты в нечто по-настоящему вкусное. Андрей никогда не был гурманом, к еде относился без особого пиетета, спокойно довольствуясь не всегда свежими продуктами, но это неожиданное кулинарное изобилие пришлось ему по душе. Да и просто приятно, когда готовят именно для тебя, следуя древней поговорке «путь к сердцу мужчины лежит через желудок», искренне стараясь порадовать. Ни Инга, ни Маринка так не умели.

Первые два экзамена девчонки сдали без проблем. Анюта чуть лучше – на «пять» и «пять», Юля немного оступилась на математике, написала на «четыре». Сегодня был последний, решающий экзамен, сочинение. Весь предыдущий вечер подруги вчитывались в подаренный Андреем сборник «100 лучших сочинений» и, в общем, в успехе почти не сомневались. Но все равно волновались до дрожи в коленках. Андрей, к своему удивлению, беспокоившийся не меньше Юли с Анютой, строго-настрого наказал позвонить ему сразу же после окончания экзамена. Он решил отпроситься с работы на весь день, забрать усталых после шестичасового письменного марафона девчонок и отвезти домой. Уж чего-чего, а сегодня им будет не до прогулок по городу.

Кроме того, Андрей готовил подругам сюрприз. Хотел приурочить к удачному поступлению, но решил, что лучше все-таки рассказать обо всем вечером. Во-первых, ждать до конца недели, когда объявят результаты, никакой терпелки не хватит, а во-вторых, сюрприз поднимет Юле с Анютой настроение. Последние полторы недели нервы у девушек натянуты до предела, пусть хоть немного расслабятся.

Из ставших теперь привычными вечерних посиделок Андрей много узнал о Юле и Анюте, об их привычках и интересах. В том числе выяснилось, что обе подружки являются страстными поклонницами новомодной группы «Точка с запятой». Честно говоря, смехотворные потуги пятерки кислотных мальчиков переложить на российские реалии «гангстерский» рэп негритянских кварталов казались Андрею чем-то вроде бесплатного цирка, но девушки говорили о группе с таким неприкрытым восторгом, что он воздержался от критики, ограничившись ничего не значащим замечанием: «Да, что-то такое слышал». Чем вызвал целую бурю негодования и вынужден был прослушать получасовой музыкальный ликбез.

Зато он знал теперь, как по-настоящему, до щенячьего визга обрадовать девушек, и еще вчера днем прямо из конторы заказал три билета на воскресный концерт «Точки с запятой». И теперь, проводив Юлю с Анютой и приложив титанические усилия, чтобы не расколоться раньше времени, медленно рулил в сторону центра. Заказ обещали подготовить к двенадцати, но Андрей, прекрасно сознавая, как это бывает на самом деле, прибавил еще пару часов на случай аварий, пробок, метеоритных дождей и иных форс-мажорных обстоятельств.

Закопавшуюся в хитросплетении сретенских переулков фирму он разыскал с трудом. Пришлось даже бросить машину на Трубной, пешком обходить все эти Пушкаревы, Колокольниковы и Большие Сергиевские переулки, ориентируясь на изложенный по телефону маршрут:

– …пройдете три дома до сгоревшего ларька, свернете направо, во двор, обойдете помойку. Там увидите ржавые железные ворота. За ними – двухэтажный особняк. Тот подъезд, который с фасада, вам не нужен, заходите в боковой. Мы находимся в полуподвале левого крыла, прямо по коридору до конца. Дверь с надписью «заказ билетов».

– А номер дома какой?

– По номеру вы не найдете.

– Ну, все-таки?

– Двенадцать «б», строение шесть, корпус два.

Да уж, действительно, не найдешь! Тем более что строений пять и четыре в окрестной перспективе вообще не оказалось, если не считать какой-то вросшей в землю развалюхи. На месте же первого корпуса красовалась сплошная стена строительной площадки, за которой пыхтели невидимые глазу механизмы. Над воротами красовалась табличка с картинкой закошенного под старинный особняк новодела и гордыми надписями: «Строительство ведет ООО „АНК плюс“, заказчик ОАО „ИБС-2“.

В самой фирме царила атмосфера легкого, но уже выходящего из-под контроля бардака. То и дело вбегали и выбегали какие-то взмокшие люди с папочками, по внешнему виду зачисленные Андреем в курьеры. Следуя по маршруту их хаотичных перемещений, он добрался до искомой двери, иначе бы просто заблудился в завалах стройматериалов, спутанных кабелей и номенклатурной мебели. В доме шел перманентный ремонт.

Замученная девушка, поминутно прерываясь на телефонные звонки, осчастливила Андрея сообщением, что заказ готов и забрать его можно хоть сейчас, оплатив в кассу соответствующие суммы. Опасаясь, как бы касса не оказалась тремя этажами выше, Андрей спросил:

– Э-э… А где у вас касса?

– Вы в первый раз?

– Да.

– Значит, скидок у вас нет. Документы нужны?

– Господи! – испугался Андрей. – Какие документы?

– Вы на фирму берете или на частное лицо?

– Да себе я беру, девушка! Лично. Не надо мне документов.

Девушка сурово кивнула, извлекла откуда-то из-под стола толстую папку-скоросшиватель, и через пару минут Андрей оказался счастливым обладателем трех билетов на концерт. Поблагодарив, он поспешил откланяться – слишком уж все вокруг напоминало знакомую по родной конторе ежедневную картинку «субботник в сумасшедшем доме».

Он не видел, как за его спиной девушка сняла трубки всех трех телефонов, нервно потерла пальчиками виски и, прихватив из верхнего ящика стола пачку «Золотой Явы», нырнула за ширму. В курилке дым стоял коромыслом – сразу трое курьеров травили легкие, готовясь к очередному забегу через полгорода.

– Представляете, парни, мужик сейчас приходил, лет под тридцать, а то и тридцать пять. Угадайте с трех раз, какой у него заказ!

– «Руки вверх», – предположил один из курьеров.

– «Тату»!

– Хуже. Никогда не поверите: «Точку с запятой». Три билета купил, причем явно себе – наличкой заплатил и приходник не взял. Вот странный, да?

– Может, сыну в подарок, откуда ты знаешь.

– Слушай, Элка, а вдруг он проверяющий какой-нибудь? Контрольную закупку делал, а? Ты бы на всякий случай позвонила шефу…

Не подозревая, что его персона явилась причиной таких пересудов, Андрей спокойно вышел обратно на Колокольников, разглядывая цветастые карточки. В верхнем углу располагался символ группы, тот самый знак препинания, как можно догадаться, а поперек всего билета шла кроваво-красная надпись: «Беспредельщики». Снизу – пояснение: «Неорганизованная преступная группировка». Андрей вздрогнул.

– Внимание! Всем группам наблюдения! Первый пошел на контакт. Передвижному-два обеспечить сопровождение и прикрытие, наружке-двенадцать и семь – перекрыть подходы к месту контакта. Как поняли, подтвердите.

– Я передвижной-два. Вас понял.

– Наружка-двенадцать, понял вас, выполняю.

– Я наружка-семь, принял, выполняю.

С интересом изучая надписи на билетах, Андрей не замечал зияющего впереди открытого люка. Телефонные ремонтники расковыряли колодец и с привычной беспечностью, даже не озаботившись огородить барьерами опасное место, ушли на обед. До разверстого зева оставалась пара метров, не больше. Андрей спокойно шел навстречу, не сбавляя шага.

Неожиданно к тротуару подрулила неприметная, немного подержанная «девятка», затормозила практически вровень с Андреем.

– Андрей Игоревич?

Вздрогнув, он сунул билеты в карман и настороженно обернулся.

Открылась правая передняя дверь, и из машины вылез прилично одетый, молодцеватый мужчина лет пятидесяти. Несмотря на сугубо штатский костюм, неискоренимая воинская выправка выдавала в нем офицера.

– Прошу прощения, Андрей Игоревич, разрешите отнять несколько минут вашего времени?

Андрей пожал плечами:

– Раз уж вы начали… продолжайте. А то я умру от любопытства.

Ерническим тоном он постарался замаскировать свою настороженность. Не каждый день случаются такие вот встречи, когда абсолютно незнакомый человек вдруг обращается к тебе по имени-отчеству. Поначалу Андрей посчитал его за сотрудника какой-нибудь частной охранной структуры. Слишком уж явно читалась в незнакомце воинская дисциплина. А по возрасту и странной практике скорее договариваться, чем командовать, незнакомец никак не тянул на обычного армейского офицера.

– Видите ли, у нас накопилось к вам несколько вопросов, не могли бы мы обсудить их в более спокойной обстановке?

– Все зависит от того, кто такие эти таинственные «мы».

Мужчина кивнул с пониманием, изящным жестом извлек из внутреннего кармана запаянный пластиковый прямоугольник:

– Служба безопасности холдинга «Тур Гелэкси».

Насколько помнил Андрей, в сей холдинг входил и родной «Евротур». Интересно. Что это такого случилось в любимой конторе, что вышестоящее начальство заинтересовалось? Неужто на Марта Викторовича компроматик копают? Говорят, он многим на фирме дорогу перешел. Если бы Панин так его не ценил…

– А вы? – спросил Андрей на всякий случай. – Неудобно разговаривать, не зная имени.

– Ах, да, простите. Петр Дмитриевич, начальник отдела внутренних расследований.

«Ну-у, – протянул Андрей про себя, – тогда шефу точно недолго осталось. Интересно, а от меня им что надо? Ничего такого я не знаю, ни в какие особые тайны не посвящен. Хотя…»

– Это надолго? А то у меня назначена встреча…

– Нет-нет, что вы! Мы ни в коем случае не собираемся мешать вашим планам. Час, не больше.

– Хорошо, я согласен.

Петр Дмитриевич любезно придержал перед Андреем дверь, подождал пока он сядет, захлопнул и сам устроился на переднем сиденье.

Никто из них открытый люк так и не заметил.

«Девятка» ушла с места плавно, почти нежно, пару секунд спустя вслед за ней по переулку проскользнула серая «Волга» с высокой антенной на крыше.

И лишь теперь стало заметно, как на заднем плане тихо сползает по стене пожилой прохожий, который, потеряв дар речи от ужаса, так и не успел предупредить Андрея об опасности. Он с трудом хватал воздух широко раскрытым ртом, судорожно указывая рукой на люк. Из подъезда ближайшего дома к нему уже бежали какие-то люди.

В дороге Андрей то и дело ловил в зеркальце заднего вида заинтересованные взгляды, которые бросал на него Петр Дмитриевич. В общем, интерес безопасника был ему понятен, но откуда тогда изредка проскальзывающая во взгляде опаска? А в глазах молчаливого водителя Андрею на мгновение вообще почудился откровенный испуг.

С чего бы это вдруг двум таким серьезным дядям бояться какого-то там старшего менеджера дочерней конторы?

Конечно, не исключено, что внутренняя безопасность действует не по чьей-либо указке, а по своей собственной инициативе. И на шефа просто решили таким вот образом надавить. Чтоб знал свое место и не лез в большие дела, прикрываясь давней дружбой с самим Паниным. И разговор этот, возможно, ограничится десятком ничего не значащих вопросов, а в ближайшие дни нечто подобное предстоит еще двум-трем менеджерам среднего звена. Если уже не случилось. В расчете на то, что испуганные сотрудники выложат все Марту Викторовичу как на духу, обрисовав перед ним картину массированного давления.

Хотя по-хорошему это какая-то чересчур сложная интрига. Скорее уж действительно в родной конторе кто-то всерьез проворовался, вот служба безопасности и копает. Под ту же выставку, вовремя подсуетившись, можно немало положить в карман.

Лично за себя Андрей почти не боялся, так, легкая настороженность присутствовала. Если бы недостачу решили свалить на него – никто бы с ним не цацкался, не того полета птица. А тут – в машину его пригласили вежливо, без намеков на угрозу, рядом никто не сел, наоборот, Петр Дмитриевич демонстративно устроился впереди. Машина не новая, центрального замка на дверях нет – то есть Андрею давали понять, что ограничивать его свободу никто не собирается. Да еще поглядывают как-то настороженно.

Минут через десять машина тормознула в малознакомом Андрею переулке перед дверями несколько зачуханной с виду забегаловки. Называлась она просто и без затей: «Кафе».

– Приехали, – преувеличенно бодро сказал Петр Дмитриевич. – Машину я пока отпускать не буду, когда закончим, вас отвезут назад. Согласны?

Андрей отнекиваться не стал, вылез наружу и вслед за безопасником вошел в полутемный зал. Внутри оказалось даже уютно. Десяток столиков на двоих, стойка и в дальнем углу – небольшой альков, с отдельным столом побольше. Петр Дмитриевич уверенно направился к нему. Окон внутри не было, зал освещали лишь несколько десятков бра, развешенных по стенам в искусном беспорядке.

– Присаживайтесь, Андрей Игоревич!

Петр Дмитриевич дождался, пока Андрей сядет, расположился напротив и с заметным напряжением произнес:

– Прошу понять меня правильно…

Он снова запустил руку во внутренний карман пиджака. На этот раз какого-то изящества или наигранности в его жесте не было. Андрею даже показалось, что у безопасника дрожат руки. Да нет, показалось. Что за бред, ей-богу!

Петр Дмитриевич аккуратно положил на стол характерную бордовую книжечку.

– …но настало время представиться по-настоящему. Я действительно Петр Дмитриевич. Петр Дмитриевич Радченко, полковник Федеральной Службы Безопасности, начальник группы аналитического риска.

5

Почему-то Андрей почти не удивился и не испугался. Грозный когда-то Комитет, сменив название, вряд ли утратил значительную часть своей мощи, но после десятка переформирований и разделения полномочий уже не воспринимался древним пугалом советских времен.

– И к чему весь этот маскарад? Назвались бы сразу!

– Да? – с некоторой иронией осведомился Петр Дмитриевич. Относительно мирная реакция Андрея будто бы успокоила его. Прежнее напряжение в голосе если и не сошло на нет, то значительно уменьшилось. – И вы уверены, что точно так же сели бы в машину ФСБ? Не стали бы кричать на всю улицу о презумпции невиновности, ордерах и прочей виденной в кино мишуре?

– Да, пожалуй, – согласился Андрей. – Но в любом случае остается невыясненным главный вопрос: что вам нужно от меня?

– Поговорить. Для начала – просто поговорить. Без всякого принуждения и исключительно с вашего согласия. И, чтобы не возникало никаких недоразумений, говорю вам сразу – в любой момент нашей беседы вы вольны уйти. Повторяю, в любой момент, даже прямо сейчас.

Андрей почти не колебался.

– Вы очень умело разбудили мое любопытство. Я, пожалуй, выслушаю.

Петр Дмитриевич кивнул (и опять Андрею показалось, что полковник сделал это с облегчением), подождал, пока появившийся вдруг без всякого сигнала молчаливый официант расставит на столе чашки, сахарницу, вазочку с берлинским печеньем, спросил:

– Кофе? Рекомендую… здесь неплохо готовят.

– С удовольствием.

Официант так же молча поставил перед Андреем исходящее паром капуччино с ровной шапочкой пены и исчез.

Полковник отпил несколько глотков из своей чашки, чуть прикрыл глаза, смакуя напиток, и вдруг неожиданно сказал:

– Очень прошу отнестись к моему вопросу серьезно: скажите, как у вас с историей?

– Гм… что-то вроде вооруженного нейтралитета. Что-то со школы осталось, каюсь, увлекался да на работе всякими проспектами по самое не могу загрузился. А что?

– Вы же ездили в Индию два года назад, верно?

– Да, ездил. – Вопрос напрягал, но Андрей старался не подавать виду. – По делам фирмы, группу сопровождал.

– В Патру?

– Не только. Маршрут большой был: Дели, Агра, Варанаси…

– То есть вы были вместе с группой на экскурсиях, проспекты, наверняка, пролистали. Доводилось слышать об Обществе Девяти Неизвестных?

Доводилось – во время поездки Андрей кое-что почитал. На всякий случай: мало ли придется дыры в экскурсиях закрывать, туристам своим лапшу на уши часик-другой повешать, пока гид соизволит объявиться.

Но признаваться Андрей пока поостерегся. Что хочет от него ФСБ, он пока даже и представления не имел. Ситуация его нервировала и заставляла следить за своими словами. Кто их там знает – Комитет все-таки. Не успеешь рот раскрыть, тут же припаяют сотрудничество с мировым терроризмом. Может, теперь какая-нибудь новая Аль-Каида так называется.

– Нет, никаких ассоциаций.

– Общество создал в третьем веке до нашей эры индийский царевич Ашока, внук…

«Ага, – подумал Андрей, – все-таки полковник имеет в виду то самое, древнеиндийское Общество. Сейчас еще Чандрагупту припомнит. Только при чем здесь я?»

Петр Дмитриевич на мгновение замялся, вспоминая, потом произнес по слогам, будто повторял старательно заученный когда-то урок:

– …императора-воина Чандрагупты, Великого Деда.

Андрей кивнул: что-то знакомое, мол.

Действительно, Чандрагупта – то еще имечко, для русского уха непривычное: запоминаешь навсегда, стоит хотя бы раз услышать. Тогда в Патре экскурсовод, расхваливая чандрагуптовы деяния, целую лекцию прочел. Страна тогда называлась Магадха, а правила в ней династия, дай бог памяти, Нандов, что ли? Будущего Великого Деда еще в молодости изгнали из столицы за честолюбивые помыслы и крамольные речи. Чандрагупта, однако, не успокоился, а, наоборот, обосновавшись на севере страны, взялся мутить народ. В конце концов он поднял восстание, разбил сначала македонский гарнизон, а потом наведался в столицу – Паталипутру и, скинув с трона царя из Нандов (как же его звали? нет, не вспомнить…), стал править страной. Потом Чандрагупта победил диадоха Селевка, наместника и полководца самого Александра Великого, отнял у него часть нынешнего Афганистана – Гандхару – и начал объединение Индии в одно могучее государство. Великий Дед оставил сыновьям немалое письменное наследство с наставлениями и советами, над которыми до сих пор ломают копья и головы сотни индологов.

– Слава Чандрагупты не померкла и после его смерти, – продолжал Петр Дмитриевич, – и Ашока, чье царствование началось в спокойные годы, ей по-черному завидовал. Молодому царю хотелось перещеголять деда. Не долго думая, жаждущий славы внук напал на первое попавшееся соседнее государство, решив и его включить в состав своей империи. Войска Ашоки разбили соседей в кровавой трехдневной битве. Царевич изволил сам пожаловать на поле боя, чтобы вознаградить отличившихся солдат и насладиться плодами своей победы. Но вместо сверкающих победоносных полков он увидел реки крови, тысячи искалеченных тел вперемешку с ранеными и умирающими воинами. Легенда говорит, что Ашока был так поражен этим зрелищем, что раз и навсегда зарекся вести завоевательные походы, мол, цена победы показалась ему непомерной. Теперь уже мы никогда не узнаем, сам ли царевич принял такое решение или здесь поучаствовал Гассар, его пресловутый наставник, которому легенды приписывают чуть ли не сверхъестественное происхождение. Так или иначе, все последующие годы своего правления Ашока занимался строительством, прокладывал дороги, возводил мосты. Чем, кстати, и прославил свое имя. Кто-то из викторианских писателей сказал, что Ашока, мол, был единственным в древней истории монархом-завоевателем, который смог остановиться, когда еще одерживал победы.

– Герберт Уэллс.

– Да? Наверное, вы правы, спорить не буду.

– Это все занимательно, только…

– Имейте терпение, Андрей. Я как раз подхожу к самой сути. По легенде, Ашока, якобы потрясенный ужасами войны, кровью и трупами погибших кшатриев, повелел основать то самое Общество Девяти Неизвестных, с которого мы с вами и начали разговор. Возможно, это самая тайная на планете организация и…

– Более тайная, чем ваша? – снова перебил Андрей. Спокойствие комитетчика его раздражало, потому что сам он сидел как на иголках. Вот и лез в бутылку, по-детски цепляясь к фразам, – очень уж хотелось вывести полковника из себя.

– Наверное… Все-таки они существуют больше двух тысяч лет, а мы – всего лишь около девяноста. Так вот. Целью Общества было не допустить распространения новых научных знаний, которые люди смогли бы использовать, как это обычно случается, для уничтожения себе подобных. Своего рода Совет Безопасности, первая попытка человечества законсервировать информацию о самых страшных видах оружия. Она хранилась в девяти не доступных ничьему глазу книгах. За каждой приглядывал один из Неизвестных. Их настоящие имена хранились в тайне, чтобы ни один алчный правитель не мог пытками или подкупом попытаться завладеть опасными знаниями.

Андрей отхлебнул глоток кофе, скептически улыбнулся, но промолчал. Какие уж там знания!

– Нет, конечно, о лазерах, боевых вирусах и атомных бомбах речь там не шла…

– Да? – дух противоречия все-таки заставил Андрея возразить, хотя сам он, понятное дело, не верил, что в Древней Индии было нечто подобное. – А как же знаменитые строчки из Махабхараты, где якобы описано применение атомного оружия? Я сейчас не вспомню дословную цитату, но там весьма точно передан внешний вид баллистической ракеты, ядерного взрыва и последствия радиоактивного заражения.

Петр Дмитриевич кивнул.

– Махабхарата написана много позже, Андрей. По крайней мере, так считают индологи. Возможно, то, о чем вы говорите, – поэтическое переложение одной из книг. Видите ли, списки Общества попали к нам еще в шестидесятые, во время самого расцвета отношений с Индией. Своими силами они не смогли расшифровать, потому и обратились за помощью. Уже тогда было ясно, что списки неполные. Частью утеряны, а часть, возможно, припрятана самими индийцами до лучших времен. По косвенным данным известно, например, что одна из книг содержала квинтэссенцию тогдашних знаний по микробиологии, но в наши руки она так и не попала. Зато удалось перевести первый и пятый списки, содержавшие сведения по «управлению мыслями народа» или, в более привычных нам терминах, – психологии толпы – и по физиологии человека. В последней описывались самые уязвимые точки человеческого тела и способы умерщвления его голыми руками. Некоторые переводчики всерьез считают, что выдержки из пятой книги, попавшие когда-то в чужие руки, породили многочисленные боевые искусства. Все эти кунг-фу, тэквондо, у-шу и прочие… Опять же по косвенным данным, во втором списке были изложены знания о металлах, в третьей – о гравитации… да-да, именно о гравитации. В четвертом списке описана теория света и некоторых известных на то время видах энергии. Для современного уровня науки – нечто вроде позавчерашней газеты, типа озарений греческих ученых-атомистов: интересно, но совершенно неприменимо.

Странная получалась беседа. Если бы кто другой взялся излагать подобный… да чего тут крутить, прямо скажем – бред, вряд ли Андрей слушал его больше десяти минут. Интересно, конечно, но слишком уж похоже на обычный интеллигентский треп под водочку – «новая хронология» Фоменко, Шамбала, разумные деревья, Полая Земля и все такое. Языки почесать не грех, но не всерьез же! А тут целый (и по всей вероятности) настоящий полковник ФСБ, человек с виду неглупый, хорошо подготовленный, что называется – «в материале», вон как сыпет цитатами! Как тут прикажете реагировать? Серьезная вроде бы фирма – Комитет, за безопасность целого государства отвечает, а занимается такой ерундой.

Вслух же Андрей спросил:

– И часто вашему отделу приходится… э-э… анализировать такую… такой материал?

– Хотели сказать: такую чушь, правильно? Ну, не знаю, как бы я реагировал на вашем месте. Поверите ли, когда я получил проект в разработку, тоже долго не мог воспринять Общество всерьез. Даже пытался отказаться. Но постепенно втянулся. И зря вы думаете, что это лишь бесполезная трата времени, Андрей. Любые документы такого рода: манифесты, якобы завещания, секретные списки во всех разведках мира подвергаются самому пристальному изучению. И на предмет правдоподобия, а особенно тщательно – на предмет авторства. Не зря же царская охранка в свое время внимательнейшим образом изучила «Протоколы Сионских мудрецов», а в ФБР существует целый отдел, ведущий дело небезызвестного проклятия Текумсе.

Андрей удивленно вскинул бровь:

– Что за проклятие?

– Не слышали? Странно. В последнее время, как младшего Буша выбрали, об этом вспоминают все чаще. Якобы вот этот Текумсе, вождь какого-то там индейского племени, после поражения в битве от американских войск проклял бледнолицых перед смертью. Зашифрованное послание-заклятье генералу доставили, сами того не подозревая, освобожденные из плена солдаты. С тех пор у американских президентов постоянные проблемы – каждые двадцать лет они или погибают во время покушения, или умирают в своем кабинете. Мистики уже насобирали целую кучу совпадений. Особенно интересные параллели получаются у Линкольна с Кеннеди. Первый был избран в Конгресс в 1846-м, второй – в 1946-м, Линкольн стал президентом в 1860-м, Кеннеди ровно на сто лет позже. Обоих убили выстрелом в голову. Фамилия секретаря Линкольна была Кеннеди…

– Ага, а сейчас вы скажете, что у Кеннеди был секретарь Линкольн!

– Зря смеетесь. Именно так. Но дальше – еще интереснее. Убийцы президентов – Бут и Харви Освальд, тоже родились с промежутком ровно в сто лет. Линкольна убили в театре «Форд». Кеннеди – в машине «Линкольн», собранной на заводе фирмы Форд. За неделю до покушения Линкольн был в городе Монро, штат Мэриленд, а Кеннеди, как известно, встречался с Мэрилин Монро…

– Ну, знаете… Под такую теорию можно любые факты за уши притянуть. Небось, если покопаться, выяснится, что оба носили красные трусы, курили один и тот же сорт табака, любили отбивные с кровью и еще какой-нибудь бред в этом роде.

– Как бы то ни было, а наши… гм… коллеги из ФБР относятся к проклятию серьезнее нас с вами и набрали такой фактический материал, по сравнению с которым все, что я вам только что изложил, покажется детской сказкой.

– Угу, а родной Комитет, значит, решил не отставать? Только подходящего индейского вождя не нашлось, пришлось аж к древним индийцам обратиться. И хорошо бы еще историю с расстрелом Че Гевары расследовать. Говорят, что все, так или иначе имевшие отношение к его аресту или смерти, потом погибали на войне или в авиакатастрофах. Даже ни в чем не повинные охранники, которые просто сторожили Комманданте в тюрьме, чтоб не сбежал. Может, стоило проверить – а вдруг и там сокрыто какое-нибудь проклятие?

Петр Дмитриевич ответил совершенно спокойно:

– Да, лет тридцать назад наш отдел занимался этим делом по просьбе кубинских и боливийских товарищей. Правда, я тогда еще не работал.

Андрей уставился на полковника с неподдельным изумлением. Еще немного – и челюсть у него бы точно отвисла. Мы-то привыкли к Комитету относиться с трепетом: он, мол, все видит и все знает, а на самом деле…

Похоже, Петр Дмитриевич уловил настроение Андрея. Комитетчик хмыкнул, несколько рассеянно высыпал в капуччино ложечку сахара, неторопливо помешал.

– Андрей, пожалуйста, оставьте хотя бы на полчаса ваш сарказм и скептицизм! Давайте я сначала все расскажу, а уж потом изощряйтесь в остроумии сколько угодно.

– Согласен. Извините, это, наверное, защитная реакция.

– Все-таки давайте вернемся к Обществу Девяти Неизвестных. В девятом списке, где собраны данные по социологии и управлению государством, упоминается некая кривая. Упоминается не слишком понятно, а кроме того, этот раздел был еще и зашифрован. Все же, несмотря даже на то, что оригинал сильно попорчен временем, с применением компьютеров запись удалось более или менее расшифровать еще в конце шестидесятых. Если отбросить индийские витиеватости и иносказания, то там говорится о некоей кривой Удачи. Несколько ключевых точек кривой расположены так, что, посетив их все, человек обретает власть над судьбой. Все неприятности и катастрофы, должные произойти с ним, счастливо минуют его. Не преображаются с обратным знаком, то есть превращаясь в победы и приятности, а именно минуют, подчас самым неожиданным образом. Понимаете, Андрей?

Полковник сделал небольшую паузу, просмаковал несколько глотков действительно хорошего кофе. Надо отдать комитетчику должное – рассказывать он умел. Теперь Андрей даже увлекся.

– Проблема в том, что нам неизвестно ни точное число этих точек… по первоначальным прикидкам их вроде бы семь, но где они расположены, со стопроцентной уверенностью утверждать пока нельзя. Не говоря уже о времени пребывания в них, достаточном для инициации. Пока относительно точно определены координаты пяти точек.

Петр Дмитриевич в упор посмотрел на Андрея и быстро, на едином вздохе перечислил:

– В районе Стоунхенджа, Суздаля, Осаки, Патры и в Египете, в Долине Царей.

Андрей вздрогнул и отвел взгляд. Полковник продолжил:

– Оставшиеся две мы пока можем определить только приблизительно. По координатам – огромный квадрат в тайге около Салехарда и почти такой же по размерам в Тиморском море, у побережья Австралии.

Наверное, Петр Дмитриевич был неплохим физиономистом, но сейчас он легко обошелся и без подобных навыков. Андрей и сам почувствовал, как обуревавшие его чувства отразились на лице.

Информация была, по меньшей мере, невероятной.

И все-таки вскормленное с детства неприязненное отношение к Комитету давало о себе знать:

– Почему я должен вам верить?

– А вы думаете, я рассказываю это все из любви к дешевым розыгрышам? – резонно заметил полковник. – И для чего?

– Ну, не знаю. Я слышал, что у вашей конторы есть такая практика – «встреча для серьезного разговора». Актеры многие рассказывали, научная братия из отцовского поколения. Сначала раздается телефонный звонок, незнакомый голос говорит, что представляет некую службу, название которой упоминать не принято, и предлагает встретиться. Обычно – по дороге на работу. Мы вас подвезем, мол. Дальше – все как у нас: неприметный автомобиль, уютный салон, мягкие кресла, какая-нибудь сногсшибательная информация, чтобы сбить с толку…

Петр Дмитриевич саркастически улыбнулся:

– А дальше начинается вербовка, так? Стойкую советскую интеллигенцию с фигой в кармане заставляли стучать на своих же друзей и сослуживцев. Я верно излагаю?

– Ну… да, похоже на то. Отец про такие дела не распространялся, но от его друзей я подобных историй наслышался – с вагон! Сижу вот и думаю, когда же вы меня вербовать начнете?

– Да господь с вами, Андрей! Я думаю, как бы после нашего разговора живым уйти, а вы говорите – вербовка!

– В смысле??

– Подождите, Андрей, всему свое время. – Петр Дмитриевич посерьезнел, руки нервно теребили накрахмаленный край салфетки. – Давайте я все-таки изложу все до конца, а потом будете задавать вопросы. Хорошо?

Дождавшись кивка, он продолжал:

– Статистика великая вещь – как только информация из книги Девяти Неизвестных попала к нам в отдел, тогда он назывался спецотделом «Т», сразу были задействованы мощные силы. Видите ли, смысл поисков оправдывал тот факт, что только в XX веке возможность появления такого счастливчика стала реальной. Сначала часть этих точек находилась вообще за пределами известной Ойкумены. Заметьте, Андрей, как странно! Ни одной точки в Америке, что в Северной, что в Южной.

– Может быть, авторы списков просто не знали, что есть еще два материка. Хотя, говорят, китайцы и японцы швартовались в свое время у чилийских берегов…

– Несомненно, какая-то закономерность тут есть, просто мы еще до нее не докопались. Но в любом случае – австралийская, например, точка была недоступна по причине недостаточных познаний в географии, а до конца XIX века просто не было таких средств передвижения. Никакому Марко Поло и Афанасию Никитину бы жизни не хватило объездить все эти места. Да и кроме того – северные районы Сибири реально осваивать начали только с тридцатых. Так что временной интервал наших поисков сильно сужался. Слава богу, необжитая сибирская тайга – место, не слишком посещаемое иностранными туристами и шпионами, значит, искать нужно было среди граждан Союза. Да к тому же пять из семи пунктов Удачи находятся за границами страны, то есть потенциальные Везунчики должны быть связаны с МИДом или иными загранкомандировочными структурами. А такие люди всегда находились под плотнейшим нашим колпаком.

Андрей больше не перебивал – рассказ полковника заинтересовал его всерьез.

По словам Петра Дмитриевича выходило, что в семьдесят шестом году один такой человек нашелся. Скромный старший инженер, аналитик НИИтяжпрома, Владлен Катукин. Вместе со своим начальством, что, пользуясь халявной возможностью, оформляло поездки в загранку на себя и свою семью, Катукин объездил полмира. Аналитиком он был неплохим, советы давал дельные, поэтому большинство сделок, заключенных Минтяжпромом с западными партнерами, приносило прибыль. Директора НИИ хвалили и поощряли, посылали в новые командировки, а он, уже по собственной инициативе, дабы не лишиться всех прелестей жизни, брал с собой неприметного старшего инженера. Вот так Катукин и посетил пять заграничных точек, а в тайгу ездил по причине простой и грустной – в пятьдесят третьем году вместе с матерью забирал из лагеря реабилитированного отца. За семь лет отсидки «враг народа» Катукин-старший потерял обе ноги и стал инвалидом. В Суздале же Владлену просто повезло родиться.

Комитет стал за Катукиным следить. Тут же всего лишь за месяц набралось столько мелких подтверждений супервезения, что даже самые твердолобые начальники поверили в фантастические теории спецов отдела «Т».

– Некоторые случаи просто фантастичны, Андрей. Вот такой, к примеру. В начале марта Катукина отправили в очередную командировку, в Египет, какая-то там машинерия требовалась для Асуанской плотины. Собственно, пробыл он там недолго, уточнял кое-какие детали с производственниками, пока директор с помпой подписывал договора да отсиживал положенное на банкетах. Все бы ничего, но за три часа до вылета Катукин, бреясь в спешке, получил довольно ощутимый удар током. Электрическая бритва оказалась не совсем исправной… вдобавок – мокрое лицо, в общем, все одно к одному. Из медпункта отеля Владлена доставили в местную больницу, довольно быстро привели в чувство, но на самолет, понятное дело, он уже опоздал. А с ним и вся делегация. Директор слегка пожурил подчиненного за неаккуратность, прекрасно, впрочем, сознавая реальное положение дел. Он, в отличие от рядовых делегатов, пребывающих в счастливом неведении, прекрасно знал, что тот самый рейс, на который они опоздали, через двадцать минут после вылета был захвачен палестинскими террористами и, выполняя их приказ, направлялся сейчас в Ливан. После приземления самолет взяли штурмом спецслужбы, несколько заложников при этом погибло.

– А что с самим Катукиным?

– Ничего. Все в порядке. Через сутки его выписали из больницы, а через трое он уже вернулся в Союз. Неделей позже Катукин, выйдя из дома, обнаружил, что забыл дома ключи. Он вернулся в квартиру и неожиданно почувствовал явственный запах газа. Ну, перепугался, конечно, позвонил «04». Под видом ремонтников приехали наши люди, перекрыли подачу, внимательно осмотрели трубы, плиту. В докладе сказано, что внутреннее колено подающей трубы проржавело из-за ежегодных протечек и рассыпалось.

– Ну и что? Вечером пришел бы с работы, унюхал и вызвал бы ремонтников. Не дурак же он заходить в благоухающую газом квартиру!

– Не забудьте, Андрей, март был, самые первые дни месяца. В это время еще холодно – все окна в доме закрыты. А Катукин… он не любил курить на улице. Пока с работы домой добирался – терпел, но уж как входил в подъезд, сразу доставал сигареты, закуривал. В деле подшита жалоба соседки с третьего этажа: Владлен, мол, Константинович нахватался буржуазного духу, по заграницам-то мотаясь, трудовой народ ни во что не ставит: весь лифт прокурил. При хорошем воображении не слишком трудно представить, что могло бы произойти, открой Катукин квартиру с дымящейся сигаретой в зубах. Так-то…

С Везунчиком решили объясниться. Времена тогда были не такие либеральные, как сегодня, тогдашний начальник отдела просто приказал его банально «задержать и доставить». За что и поплатились.

– Это просто какая-то невероятная история, Андрей. Абсолютно невозможная. Координатор группы захвата утром, выходя из дома, попал под машину; в больнице констатировали перелом ключицы. Заместитель, в жизни никогда не страдавший от аллергии, съел привезенный тещей с дачи туесок малины и загремел в больницу с отеком Квинке. Срочно назначенный новый координатор полтора часа не мог получить приказ на захват объекта – неожиданно перестал работать телефон. Когда же, наконец, группа была собрана, три подряд отлично отлаженных, до винтика вылизанных спецавтомобиля просто отказались заводиться. Операцию отменили.

Тут уж пришлось искать повод поговорить с Катукиным спокойно, без тоталитарных приемчиков.

– Вот как сейчас я с вами, – улыбнувшись, добавил Петр Дмитриевич. – У нас в Конторе вообще чуть ли не набор добровольцев пришлось объявить. И все равно – почти никто не хотел идти на встречу с вами, а уж по приказу… и говорить нечего. Так что пришлось мне лично.

– И вы тоже меня боитесь?!

– Конечно, а как же. Поджилки трясутся. Кто его знает, что ваша Удача посчитает за угрозу? И заставит меня печеньем, к примеру, подавиться, а то и сердце прихватит… Мало ли чем простой разговор может обернуться?

– А чем, кстати, он может обернуться?

– Об этом потом. Пока слушайте дальше…

Учтя опыт неудавшегося захвата, Катукина спокойно и без лишних эксцессов пригласили явиться в Особый отдел родного НИИ, где, к его удивлению, беседовали с ним не местные особисты, а два кагэбэшных полковника.

– Видите, Андрей, это уже почти традиция… – заметил Петр Дмитриевич, намекая на свои погоны. – Конечно, объяснять и доказывать пришлось долго, Катукин долго не верил, как и вы, но спустя некоторое время его убедили. Наша Контора умеет убеждать.

Леониду Ильичу ничего докладывать не стали, пользуясь тем, что КГБ в те времена был организацией почти бесконтрольной. Просто включили Катукина в состав приемной правительственной комиссии. Он начал ездить на пуски новых электростанций, подземные ядерные испытания, космические старты. Довольно быстро выяснилось, что его Удача не заразна: ракеты так же продолжали сгорать прямо на стартовых столах, а на ГЭСах сплошь и рядом обнаруживались недоделки.

Тогда кто-то из кагэбэшных консультантов выдвинул здравую идею. Удача Катукина напрямую связана именно с ним, с его существованием. Ей, грубо говоря, все равно, состоится ли новая космическая победа Союза или накроется к чертовой матери в огненной буре взрыва топливной ступени. В самом лучшем случае Удача может предотвратить падение пылающих обломков на бункер с правительственной комиссией, чтобы защитить лично Катукина. Надо все изменить. Поставить на кон здоровье и даже жизнь скромного аналитика. Хотя сталинские репрессии отошли в прошлое и за срыв плана по задуву новой домны больше не расстреливали, но… выход все-таки нашли. Катукина назначили зампредом правительственной комиссии по общим вопросам. Эту должность сами аппаратные работники называли зицпредседательской – за неудачи всегда отвечал именно этот, «пятый» зампред. Отвечал зарплатой, ссылкой на мелкую партийную должность куда-нибудь в Воркуту, а бывало, что и партбилетом. И это еще не предел. Был жирный шанс присесть лет на десять за халатность.

Так и сделали. И все пошло как по маслу. Нет, конечно, и без Катукина (куда он просто не успевал) взлетали ракеты, строились новые заводы-гиганты, испытывалась военная техника. Но с ним это удавалось ВСЕГДА. Причем в полном объеме, даже без малейших неполадок или срывов. Хотя без сюрпризов не обошлось, несколько иного плана, правда.

– Знаете, Андрей, когда я читал доклады, мне просто страшно становилось. Катукинская Удача решала все такими методами…

– Например?

– Ну, например, в апреле семьдесят девятого от кровоизлияния в мозг за рабочим столом умер известный авиаконструктор. За несколько месяцев до смерти он начал работать над проектом революционной системы подачи топлива для новых типов реактивных двигателей. Несколько месяцев спустя преемники, срочно попытавшиеся продолжить работу, доказали: конструкция оказалась неудачной и даже опасной. Систему разработали заново, испытания самолета прошли успешно. Хотите еще? Летом восьмидесятого, через месяц после Олимпиады, за двое суток перед стартом неожиданно заболел воспалением легких космонавт, командир экипажа. Фамилия его довольно известна, потому называть не буду. Главное, что никто так и не смог определить, как же он умудрился подцепить пневмонию в стерильном спецкорпусе Звездного городка. Медики только руками разводили. Понятное дело, в космос полетели дублеры. Интересно, что в составе дубль-экипажа был опытный, уже не раз летавший космонавт, который намного лучше разбирался в системах ориентации корабля. На тренировках по ручной стыковке и переориентации его результаты были на порядок успешнее, чем у пилота из основного экипажа. Тот смог уверенно развернуть корабль лишь в дюжине испытаний из двадцати. Еще тогда было решено сменить экипаж на дублирующий, но все же не стали, понадеявшись на русский авось. По негласным сведениям, таков был приказ сверху – якобы в основном экипаже был любимчик главкома ВВС. Сохранилась рабочая запись, где техники Звездного клялись собутыльникам из Особого отдела: основная команда наделала бы дел с переориентацией. Как сейчас помню, была там такая фраза: «пришлось бы нам спускаемый аппарат где-нибудь в Китае искать, если не в Тихом океане».

Страницы: «« 345678910 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

«Невероятный мир Джоэниса существовал более чем тысячу лет назад. Известно, что путешествие нашего г...
Перед вами – суперфантастика!!! Острая. Парадоксальная. Забавная. Горькая. Заставляющая читателей во...
Сказка о войне благородных фарфоровых собачек-рыцарей с коварными пластилиновыми чертями....
Даже если спецназовец и уходит со службы, в душе он по-прежнему боец. Бывший командир отряда подполк...
Август 2014-го… Земля в кольце осады, эскадры имперских линкоров хозяйничают в небе, где без малейше...
Единственное обстоятельство, отравляющее существование отставному сержанту мобильной пехоты Земной Ф...