Тайны мёртвых Санс Софья

Глава 36. Раджа. Возвращение на родину

В одном индийском городе умирал старый маг, который также носил титул Раджи. Он уже несколько лет лежал, не вставая с постели, перебирая в памяти всю свою жизнь, и понимал, что час его близок.

Его седые длинные волосы были разметаны по подушке. Строгое гармоничное благородное лицо, с вытянутыми чертами, изрезанное бороздами глубоких морщин, выражало спокойствие и сосредоточенность. Взгляд его соколиных глаз был как будто устремлен в Вечность. Он заранее предчувствовал этот миг. И поэтому дал указание созвать всех своих близких людей для того, чтобы попрощаться с ними и дать свои последние напутствия.

Вокруг него собрались его ученики и жены, и прислуга с родственниками. У каждого из них были свои чувства и настроения. Раджа, будучи в особом состоянии, очень обостренно чувствовал все, что переживает каждый из присутствовавших подле него людей.

Жены и ученики сбились в стайку возле его изголовья и сиротливо жались к нему, как бы пытаясь оттянуть этот миг, или может даже отвратить его. От них шло очень искреннее и сильное состояние отчаяния, убитости и горя.

«Да, туго им придется после моего ухода, – подумал он. – Они пока не понимают, что смерти нет. Но ничего, скоро они это поймут. Надо бы их ободрить, а то что-то совсем они нос повесили. ТАК! А что там родственники?».

Родственники стояли немного поодаль, каждый сам по себе. От них шел холод и некое предвкушение чего-то значительного и очень сладостного для них. Он старался не общаться с ними, так как многих из них интересовали только его деньги.

«Как стая стервятников, – пронеслось в голове у Раджи. – Глупцы! Они не понимают, что ни состояние, которое они хотят получить, ни моя смерть не сможет сделать их счастливее! Как же они обкрадывают сами себя! Хотят стать богаче, а вместо этого теряют бесценный дар. И после смерти они уже не смогут общаться со мной. Будут обречены находиться в низших пластах астрала. Нищие духом! Мне искренне жаль их!».

Раджа лежал на смертном одре и понимал, что скоро ему предстоит встретиться со своими усопшими родственниками, которые уже давно были в лучшем мире.

«Да, интересно: как они там? Отдыхают от юдоли земной. Счастливцы! Скоро и я присоединюсь к ним. Наверное, соскучились по мне? Интересно, как там поживает моя любимая сестренка?».

Раджа был братом Бхаговати. Она с друзьями уже пришла и стояла на границе между двумя мирами, чтобы встретить его в тонком плане. Хотя в этом и не было большой необходимости, так как Раджа был очень сильным магом и хорошо ориентировался в потустороннем мире. Но Бхаговати все же решила встретить его. Она глядела на него и улыбалась.

Он давно уже не вставал, проводя последние свои дни в постели и раздавая всем последние указания. Ему порядком надоело такое существование. И он был рад тому, что скоро сможет, наконец-то, освободиться от своего бренного тела. Отдохнуть от земного существования с его бесконечными проблемами и тревогами.

– Не переживайте за меня, – сказал он своим женам, – ведь скоро мы там снова будем вместе!

Они сиротливо жались к его изголовью. Многие всхлипывали и не могли сдерживать слез. Раджа ласково улыбнулся им:

– Не печальтесь, мои дорогие! Так было уже много раз. Продолжайте делать духовные практики. Я буду общаться с вами через спиритические сеансы. У вас есть Урусвати. Она – прирожденный медиум, и через нее я буду говорить с вами. Я буду видеть вас постоянно, а вы сможете через эти сеансы получать от меня знание и поддержку. Но будьте осторожнее, – произнес он, и улыбка погасла на его прекрасном лице. – Многие лихоимцы и родственники будут покушаться на мою Школу, на мое добро, и даже будут говорить, что действуют от моего имени. Но вы держитесь вместе и никому не верьте из них. Продолжайте то дело, что было начато.

– Нет, нет, Раджа, не уходите! – слезно взмолилась Притхви. – Мы пропадем без вас!

– А я не ухожу, я буду с вами рядом. Я оставлю только это старое больное тело, которое доставляет мне столько неудобств…

Тут Раджа захрипел и стал задыхаться. На его лбу проступил пот, лицо стало каким-то отстраненным. Взгляд его соколиных глаз сделался глубоким и устремленным в Вечность.

– Доктора, скорее доктора! – закричала Райника.

В зале возникло нездоровое оживление. Все родственники устремились к его постели.

– Нет, не надо ничего делать уже, – хриплым задыхающимся голосом ответил Раджа, – дайте мне спокойно уйти…

И тут он глубоко вздохнул. Сделал последний выдох. Его тело охватила дрожь. А затем оно обмякло, расслабилось. И в следующий миг его глаза закрылись навечно.

Он услышал какой-то протяжный мерный гул в ушах, который все нарастал и усиливался, вытесняя из сознания все остальные звуки. Затем ощутил стремительный, головокружительный полет в каком-то узком пространстве. И через несколько мгновений Раджа уже обнаружил себя висящим под потолком своей комнаты.

У него было особенное состояние. Он как будто находился и в непосредственной близости от своего физического тела, и в то же время был в тонком плане. И одинаково хорошо видел как тот, так и другой мир. Его любимая сестрица уже была здесь.

– О, Бхаговати, и ты здесь, встречаешь меня?! – обрадовался Раджа.

– Да, братец! Как я по тебе соскучилась!

Бхаговати нежно и ласково обняла Раджу.

– Здравствуй, здравствуй, родная! Я тоже по тебе скучал, – радостно улыбнулся он, обнимая ее.

В этот момент Раджа заметил, что она не одна. Он с интересом посмотрел на ее спутников.

– Знакомься, дорогой! Это мои друзья: Рея и Ян.

– Ян! – скромно представился юноша.

– Приветствую, друг мой! – Раджа крепко пожал его руку.

– Рея, – улыбнулась девушка, с интересом разглядывая его.

– Здравствуй, дорогая!

– Наконец-то ты снова с нами! – ликовала Бхаговати.

– Я тоже очень рад. Отмучился я еще в одной жизни! – облегченно вздохнул Раджа.

– Бог даст, в последней, – сказала Бхаговати, снова крепко обнимая братца.

– Посмотрим, кому-то ведь тоже надо воплощаться, чтоб помогать людям в этом аду, – сказал он, указывая на Землю. – Смотрите, как они страдают! Видите, как сейчас убиваются мои близкие!

Друзья пристально вгляделись туда, куда указывал Раджа. Над его телом безутешно плакали жены.

– Раджа! Раджа! Что же мы теперь будем без вас делать? – убивалась Райника, самая преданная его жена.

– Не оставляйте нас! – причитали все женщины.

Состояние безграничного горя и отчаяния охватило их. Они чувствовали себя покинутыми и не знали, как дальше жить, что делать. Кто-то даже и подумывал о плохом: о том, как свести счеты с жизнью. Рыдания и стоны заполнили все пространство комнаты, в которой лежало бездыханное тело мага.

Поблизости от них, в потерянном состоянии, опустив голову, стояли ученики. Их ум бился в бессилии, в тупике отчаяния. Только сейчас они стали понимать, ЧТО значил Раджа в их жизни. И понимали, что могли бы узнать, понять гораздо больше в этой жизни. Что недостаточно ценили тот шанс, который бесследно упустили. И от этого им было горько вдвойне.

«Учитель! Учитель! – мысленно взывал к Нему Кевалар. – Подождите, я только сейчас понял, ЧЕМ Вы были для меня. Не уходите, пожалуйста. Я все понял! Я все осознал! Я стану, стану намного лучше. Вернитесь, учитель!..». И в тот же миг он со всем ужасом, со всей отчетливостью понимал, что ничего вернуть и исправить уже нельзя. Шанс безвозвратно упущен. Навсегда!

Но не только близкие люди были потрясены. Даже родственники Раджи были в каком-то странном, немного подвешенном состоянии. «Как странно, – думал его зять по имени Сапала, – он умер. Я должен радоваться, ведь теперь часть его наследства перейдет ко мне. А я не могу, не могу радоваться. Сам не знаю, почему. Я и верю, и не верю, что это произошло. Но радости-то нет. Ничего не пойму. Колдун проклятый, он и после смерти не дает мне делать то, что я хочу!».

Все замерли вокруг тела Раджи. Это напоминало какой-то бесконечно долгий, непрекращающийся стоп-кадр, который Раджа видел сразу со всех сторон и в то же время присутствовал во всем, что происходило, в каждом, кто находился здесь. Все были в бесконечно долгом, тягучем оцепенении.

Все, только не старый дворецкий. Воспользовавшись ситуацией, он улизнул из комнаты. Затем пробежал на цыпочках по коридорам, поднялся по потаенной лестнице на следующий этаж. Оглянулся, как бы прощупывая пространство вокруг. Прислушался. Все было тихо. На всем этаже царил полумрак, разгоняемый лишь светом полной Луны. «Пора!» – подумал дворецкий. Он вытащил из потаенного кармана ключ, который украл накануне. Открыл замок и толкнул тяжелую дубовую дверь. Она тяжело поддалась. «Наконец-то! – ликовала его подлая душонка, – теперь все, чем он владел, будет мое! МОЕ! МОЕ!». С этими мыслями он прошмыгнул в кабинет и стал рыться там, ища деньги и ценности.

– Ох, несчастный, – от души рассмеялся Раджа. – Он еще не понимает, что богатство зависит от психического состояния человека. И его нельзя ни украсть, ни присвоить. Его можно только заслужить перед Богом. Правильными поступками, мыслями и состояниями. А этот глупец разве думает об этом? Он даже не знает об этом! Всю жизнь был нищим, таким и умрет. Друзья потешались, как он, пугливо озираясь, рылся в шкафах.

– Смотрите, смотрите, – хохотала Рейя, – у него сейчас сердце выскочит из груди.

– Он сейчас лопнет от жадности, – веселился Ян.

– К нормальному человеку деньги и так идут сами, – продолжил Раджа. – Ему воровать не надо. А этот невежа показывает свою ничтожность, не понимая, что она и есть его проклятие. Только величие души – это истинная драгоценность, которая и после смерти останется с ним!

А тем временем красивая молодая любовница Раджи стояла отдельно от всех, погруженная сама в себя. Ее тревожили мысли о себе.

«С кем же я теперь буду? – не понимала она. – Старшие жены Раджи – с ними все понятно. Они будут и дальше преданы ему. Но я ведь еще так молода! Я не хочу хоронить себя заживо! У меня все еще впереди! Что же мне теперь делать? А с другой стороны, где я найду второго такого, как Раджа?.. Господи! Помоги мне. Я не знаю, что мне делать…».

Несчастную просто терзали противоречия. Раджа посмотрел в ее сторону и сокрушенно покачал головой.

– Да-а-а! Природа задала ей задачку: «Быть при ком-то». Ей обязательно надо в кого-то включиться, найти объект для чувств. Вот только бы разума набраться, чтоб это не был очередной негодяй и прощелыга, каких теперь полно. Скорее всего, найдет себе какого-нибудь бомжа, что выдает себя всем за министра, а потом обожжется на нем и горько разочаруется. Потом будет искать следующего «кандидата», и так будет продолжаться до тех пор, пока она не состарится. Будет метаться от одного негодяя к другому. Верить во всех их обещания и россказни, а жизнь тем временем пройдет. И она проведет ее в вечном поиске, в обществе всех этих проходимцев, которые будут ей рассказывать о себе бог знает что! Ведь даже самый последний дурак мнит себя великим и думает, что он все знает и во всем может разобраться. Только мудрец, который узрел истину, говорит: «Я понял, что ничего не знаю, но другие не знают и этого!».

Ян и его подруги весело смеялись, слушая Раджу. Внезапно их внимание привлекла другая картина.

– А вот смотрите: дворецкий нагреб денег и убегает, – весело сказал Ян. – Смотрите, как топорщатся его карманы. Смотри, не растеряй по дороге, когда будешь бежать!

– Ха-ха-ха, – рассмеялся Раджа, – через несколько лет я его тут встречу и спрошу: «А где оно мое золото? Ты прихватил его с собой на тот свет?». Он скажет: «Нет, не удалось». А я покажу ему на язву в его тонком теле и скажу: «Да нет, удалось, вот оно где теперь».

Ян и его спутницы весело смеялись. А тем временем жены безутешно рыдали над бездыханным телом Раджи. Арника припала к его груди. Один из учеников пытался оттащить ее, но она отчаянно сопротивлялась. Остальные жены просто были в трансе. Они подавленно стояли рядом и тихо плакали.

– Да, – сказал Раджа, сострадательно посмотрев на них, – сколько не готовь человека к своему уходу, а сердце никогда не будет готово к нему. Как я им сочувствую! Но что делать, такова наша жизнь, всё не вечно. Бог дает, чтобы потом забрать, но не навсегда.

В это время ученик Раджи Гануфрий стоял и думал: «Учитель ушел, Школой управлять некому. Теперь я должен быть главным. Почему он сказал, что Школой должен управлять совет учеников? Это несправедливо! Если мне их не удастся переубедить, что я старший, тогда я создам свою Школу».

– Вот еще один дурак, посмотрите, как он страдает, – указал на него Раджа, – ведь он полон эгоизма и гордыни. Что же он создаст в таком состоянии?

– Только «школу» по развитию чувства важности, – рассмеялась Рея.

– Еще один «гуру-дурилка» объявился, – сокрушенно покачал головой Ян. – Если сам до этого ничего не мог делать, то и сейчас ничего путного не сделает. Если бы мог – давно бы свою школу открыл, а так все за спиной Раджи прятался. Думал, после него Школу под себя подомнет.

– Несчастный, он не понимает, – с сочувствием произнесла Рея, – что Школой может руководить только тот, кто ее создал. Потому, что Бог дал ему такое предназначение. И сколько ты ни подсиживай, сколько не жди «своего часа», он никогда не настанет. Ему надо было таким родиться, чтобы самому создать Великое Дело. А если он до прихода к Радже был никем, так никем он и останется. У каждого человека в жизни свое предназначение. Ведь Гануфрий пришел в Школу, когда ему уже было больше 20 лет. В это время, если человек кем-то может стать, он уже им становится. Большой талант проявляется с самого детства. А если после 20, тем более 30 лет человек никем не стал, то и пытаться не стоит. Нужно просто счастливо жить, наслаждаться тем, что отпущено тебе судьбой, и следовать за великими людьми, коим дано по судьбе больше, чем отпущено тебе. Ведь никто не упрекал Гануфрия за то, что он ничего не мог делать сам. Человек был в Школе, занимал какую-то часть этой системы, и слава Богу! Каждый человек должен быть на своем месте, и радоваться этому месту, благодарить каждый день Бога за то, что у него есть возможность быть причастным к чему-то очень великому, огромному и светлому!

Раджа заглянул в мысли Гануфрия, проник в его ауру. Все его энергополе снедали темные лярвы эгоизма, зависти, чувства неполноценности, желания показаться крутым и значимым. Гануфрий вынашивал в своем уме план, как он настроит людей на бунт. Он думал, как начнет поднимать в людях смуту, говорить им, что все у нас не так, задевая в душах людей самые нехорошие струнки. Играя на их низменных инстинктах. Настраивая их против всей Школы, и тех людей, которые представляют ее совет. После того, как люди взбунтуются, настроятся на негатив, он пообещает им, что он якобы решит все их проблемы, все беды «руками разведет», и как несчастные, обманутые им, слепо пойдут за ним.

– Несчастный! – сокрушенно покачал головой Раджа. – Он не понимает, что бунтом ничего нельзя добиться! Таким образом, можно только разрушать, ломать, уродовать то, что создавалось десятилетиями. Все это можно разрушить за один день. И самое страшное в том, что у самого Гануфрия и всех людей, следующих за ним, нет будущего!!! Им некуда идти. Такое я видел много раз за время, когда был на Земле и правил Школой. Не он первый, не он последний. Мне просто жалко тех людей, которые все-таки послушают этого несчастного. Что может им предложить Гануфрий? Чем он наполнен сам? Своим негативом, завистью, сравнениями, подражанием уродству и стремлением к мирским глупостям. Вместо прогулок на природе, духовных практик, чтения духовной литературы, занятий йогой он занимается мирскими вещами. Катается по ночам на машинах, ходит по ресторанам, курит кальян, пытается знакомиться с богатыми девушками и жить за их счет, как альфонс. «Достойное» занятие для мужчины! Что может дать такой человек своей «революцией»? Он может только разрушать, крушить то, что огромным трудом создавалось так долго и кропотливо. Раджа увидел огромного спрута, который своими липкими щупальцами грязносерого цвета опутывал верхнюю часть ауры Гануфрия.

«Почему мне не удается быть таким же, каким был Раджа при жизни? – мысленно вопрошал несчастный. – Что мешает? Почему никто не устремляется ко мне, не воздает мне почести? Чем я хуже этого Раджи? Та же голова, две руки, две ноги, два уха. Почему они боготворят своего умершего Раджу, ведь я перед ними, живой!». Но никто даже не обращал на несчастного никакого внимания, что чрезвычайно ранило ущемленное чувство самолюбия Гануфрия. И спрут вгрызался в его ауру, проникал в солнечное сплетение, создавая там невыносимое сосущее чувство, от которого хотелось выть, бросаться на людей, всех избивать кулаками, кричать, какой он «великий» на всей Земле. Раджа с сочувствием посмотрел на него.

– Да! – произнес он. – Как он сильно страдает. Мужчинам природа задала программу соперничать друг с другом, а женщинам – искать партнера. Беда женщин в том, что они плохо воспитаны, чувствуют свою мнимую «ущербность» и готовы уцепиться за последнего прощелыгу и бомжа, лишь бы не быть в одиночестве. А беда мужчин в том, что они постоянно соперничают друг с другом, все время «сцепляются рогами» для того, чтобы выяснить, «чьи рога крепче». Хотят свой генофонд утверждать. Вот и Гануфрий вместо духовного развития, принятия высоких впечатлений занялся «мерянием рогами». Вначале у него был восторг, он шел на этом восторге. Затем восторг поостыл, и он задумался о тех программах, которые вложила в него природа. Программа выяснения, «чьи рога крепче». Да, сколько же было таких людей на моем пути! И лишь единицы смогли справиться с этой программой и действительно идти вперед, к духовным целям. Честь им и хвала! Гануфрий мог быть в числе таких людей. Но поступает очень глупо, мучая себя такими нелепыми задачами. Зачем мучиться тем, чего нет? Бери то, что есть! Вот она, Благодать Бога! Вот они, духовные впечатления. Вот он, лес! Иди, гуляй, наполняйся высокими впечатлениями. Радуйся, твори! Живи! Полной, насыщенной, духовной жизнью! А рога? Зачем они человеку? Ведь в природе часто так бывает, что самцы оленя, сцепившись рогами, умирают, не в силах их расцепить. Но они ведь – животные, ими правит слепой инстинкт. А человек – это разумное существо. Он может взять власть над своими инстинктами, подчинить их своей воле и перестать быть рабом этих слепых побуждений природы. Давно пора взглянуть на себя трезво, увидеть все, что управляет тобой, и стать, наконец, человеком, духовным существом, стремящимся к совершенству. Имеющим волю, и управляющему всеми своими низшими побуждениями! Я буду молиться за то, чтобы Гануфрий как можно скорее осознал всю бездну своего падения!

– Мы тоже, – кивнули головами Ян и его спутницы.

– Так, а в каком же сейчас состоянии сейчас находятся остальные мои ученики. Сейчас посмотрим!

Раджа стал пристально разглядывать каждого из них. У многих учеников было сомнение и отчаянье. Они беспокоились, что без Раджи теперь развиваться не смогут. Плакали не только женщины, но и мужчины.

– Я здесь, как они не понимают, – сетовал Раджа, – главное, чтобы хотели развиваться, настраивались на меня. Теперь я даже к ним ближе, чем в своем больном немощном теле. Конечно, если они будут вспоминать обо мне раз в полгода, да и то по материальным вопросам, то помочь я им не смогу. Но если будут думать обо мне постоянно – вот это будет другое дело. Я всегда буду рядом. Я буду помогать им.

Раджа оглядел себя, он был в молодом светящемся тонком теле. Он как будто сразу помолодел на пятьдесят лет. Сейчас он был в таком состоянии, как в свои самые лучшие годы. Когда достиг своего расцвета. Красивый, молодой, наполненный силой и энергией. Очень яркий и активный.

– Эх, давно я не гулял на природе. Все последние годы в постели из-за болезни валялся, но теперь уж полетаю на славу! Пойдемте, я покажу вам свои любимые места.

– О, как здорово! – восхитились друзья.

И они пошли осматривать окрестности, по которым любил гулять Раджа, пока был здоров.

– Вот и лесные тропы, по которым я любил бродить в одиночестве. Интересно, живут ли здесь по сию пору мои любимые зверьки?

Раджа остановился, замер и вдруг вдалеке послышался отчетливый, сильный, резкий свист сурка.

– Ха-ха! Мои хорошие! Вы до сих пор здесь! Сурок, потревоженный приближением опасности, стоял напротив своей норки, как столбик, встав на задние лапки и защищал ее, как мог. Неподалеку промелькнул рыжий хвост лисицы. Хитрая плутовка шла по своим лисьим делам. А еще неподалеку гулял дикий лось.

– Сурки живы. Лисы тоже. Лосям привольно, – радостно улыбнулся Раджа. – Значит, все хорошо!

Раджа полетел дальше.

– Смотрите, а вот и берег моря. Ласковый прибой с шелестом стелился к его ногам, оставляя изящные следы на песке. Все те же причудливые коряги, усеявшие побережье. Все тот же обрывистый берег. Все те же острова. Свежий воздух, крики чаек: как давно он не видел всего этого!

– Так даже интереснее путешествовать, – сказал Раджа. – В любой момент можешь оказаться там, где захочешь! Не устаем, ни жар тебя не печет, ни холод не морозит. Хотя иногда все-таки не хватает этих ощущений. Было что-то в них особенное, необычное, а теперь все больше воспринимается как картинки. Хотя вот и видеть лучше стал, хоть пылинку, хоть жука на расстоянии 10 километров вижу. Здорово все-таки, что я опять в астрале, – радовался он, наслаждаясь возможностям тонкого тела и его восприятия.

– Да, нам тоже очень нравится, – поддержала его Бхаговати.

– А вот и моя песочница, где я играл, будучи еще ребенком. Вот школа, где заподлянки училам делал. Как быстро пролетела жизнь! А пока жил, казалось, что тянется так медленно. Да, старых учителей уже нет. Все давно уже умерли. Сколько они сил тратили, чтобы сделать меня дураком. Но не вышло. Я не поддался, не стал их слушать.

– А вот смотрите, кто же это? – сказал Раджа, подлетая к грязному, вонючему, заросшему бомжу, копающемуся в мусоре. – Так это же наш отличник! Макс!

– Отличник?! – ошарашенно переспросила Рея.

– Да, – ответил Раджа.

– А что он стал бомжом что ли?

– А как же иначе? – ответил Раджа. – С той дурью в голове, которую нам прививали в школе, только бомжом и можно стать. Это же не учеба: никто не учит мыслить, развивать смекалку, сообразительность, уметь жить. Нас только заставляют зубрить то, что потом в жизни совершенно не нужно. И ещё зомбируют, чтоб послушным стадом овец были, боялись свою инициативу проявить.

– Да, школа, школа, – с легкой грустью сказал Раджа, – в театре актеры остаются, а декорации меняются. В жизни же наоборот – декорации остаются, а меняются актеры.

Он подлетел к зданию школы, в котором проходили уроки, и заглянул в окно. В классе стоял шум и гвалт. Взвизгивающим истошным голосом учило призывало ребят к порядку. Но это вообще ни на кого не действовало. Ученики продолжали заниматься своими делами. А учительница тем временем уже был на грани истерики. Ее кожа покрылась яркими пунцовыми пятнами, руки и голос дрожали. На глазах проступали слезы.

– Посмотрите, разве так можно учить? – сокрушенно произнес Раджа. – Ведь ученик учится подражанием. А чему тут подражать? Негативным эмоциям? Неумению держать себя в руках?

– Да уж! – произнес Ян. – Эту учительницу можно только пожалеть.

– И детей, кстати, тоже, – отозвалась Лейла.

– Ребенок должен хотеть обучаться, – продолжил Раджа. – А для этого очень важно, чтобы обучение было ему интересно, тогда он сам начнет учиться на пятерки. Но большинству детей, как мы видим, этот предмет не интересен. Как большинство предметов в школе. Поэтому учителя давят на детей, вынуждая их зубрить то, что им не интересно, не нужно и никогда не пригодится в жизни. А таким способом все эти учителя растят одних неудачников и бомжей.

– Вы правы, – отозвался Ян. Он очень хорошо помнил, как изнывал на уроках в школе и парах в институте.

– Тогда летим дальше?

Раджа жестом приглашал друзей следовать за собой.

– Летим!

И они направились следом за ним. Посмотрел Раджа все старые места, где любил гулять: и свой ручей, сильно заросший травой, с тех времен, как он посещал его последний раз уже на плохо слушающихся старческих ногах. Вода в его любимой заводи все продолжала кружиться, увлекая в свой водоворот отдельные упавшие листики и веселый рой светлячков. И одинокую тихую арку под мостом, в которой тек ручей. Здесь он любил подолгу сидеть, медитировать, пропевая мантру «АУМ!». Вода здесь по-прежнему была холодна и свежа. Он прошелся по камням, устилающим дно ручья, и вышел из арки к тому мету, где, срываясь с уступа, ручей образовывал водопад. И прохладная свежесть сменялась палящим зноем. Как давно он не был здесь. Прошелся он и по своим любимым бескрайним полям, по которым гулял еще при жизни. Прошелся вдоль берега реки, который местами становился то скалистым и обрывистым, то пологим и спокойным. Снова почувствовал в этом течении неторопливое и размеренное течение времени. Побывал на своих любимых сопках, с которых открывался прекрасный вид на близлежащие равнины. Побывал в экзотических сказочных ущельях с вечно струящимися водопадами, спокойными заводями и живописным самшитовым лесом, поросшим мхом. Теперь ему был открыт весь мир. И он мог свободно перемещаться туда, куда бы ни пожелал.

Он так же навещал и всех людей, с которыми судьба свела его при жизни. Залетел он и к давнему своему ученику – иуде Шукре, который давно предал его и всю жизнь клеветал и очернял все, что делал Раджа. Настолько сильна была его зависть, что он никак не мог начать жить своей собственной жизнью и забыть о Радже. Ведь он все время хотел его переплюнуть, но ничего не мог сделать. Шукра сидел за старым письменным столом, на котором стоял старый компьютер допотопного типа, с отдельной клавиатурой, и огромным «телевизором» вместо дисплея. Поясница Шукры была обмотана каким-то странным шерстяным платком, хотя на дворе стояло жаркое лето.

– Что это с ним? Почему он так странно выглядит? – удивленно спросила Рея у Раджи.

– Он так лечит свою поясницу. У него давно боли в этой области, так как он перестал заниматься йогой, вести правильный образ жизни, считая, что раз это я дал ему это знание, то и заниматься им не стоит.

– Знание-то тут причем? – еще больше удивился Ян.

– У него происходит перенос негативных эмоций, и обобщение. Он, конечно, этого не понимает, однако, тем немногочисленным последователям, которые первое время были у него, он внушал, что это «боли благие».

– Скорее это боли от невежества, – весело рассмеялась Рея.

– Или так. Смотрите, чем он сейчас занимается! Он выращивает свои негативные эмоции.

– Как это, выращивает? Как огурцы в теплице? – весело рассмеялся Ян.

– Да, что-то на подобие того. Видите, какими уродливыми всполохами черноты вспыхивает его аура. Сейчас он, бедняга, готовит очередной материал, очерняющий меня, чтобы выложить его в мировой паутине. В Интернете, мини Акаша-хронике. Уже прошло 25 лет с тех пор, как он покинул мою Школу, а все никак не может успокоиться.

– Какой же надо иметь комплекс неполноценности, чтобы так долго и упорно трудиться! – весело смеялись Рея и Ян.

– Он пришел ко мне в Школу пятнадцатилетним пареньком. Был очень веселым и восприимчивым. Но потом через год он очень быстро повзрослел, и повторил историю всех мужчин, которые забыли о том, что они в первую очередь, ученики в этой Школе Жизни. Дважды он подбивал людей на бунт против меня. Говорил всем, что их «как-то не так» учат. Обещал всем какое-то новое обучение. Так, в общем-то, и начинаются все революции.

– Но ведь история всей жизни на Земле показывает, что таким путем ничего не достичь. Разве что сломать можно. А тем более, страдают от этого, в первую очередь, сами зачинщики смуты, – серьезно произнес Ян.

– Совершенно верно. Но он был не дальновиден, и не понимал таких простых вещей. И поэтому продолжил баламутить людей. Часть из них поверила ему, и пошла за ним. Но кроме пьяной вечеринки это никуда дальше не пошло. Люди разочаровались, почувствовали опустошенность, бессмысленность, и вернулись ко мне. А он несколько лет пребывал в гордом одиночестве, пока я не позвал его к себе. Он вернулся, побыл какое-то время, пока снова не раззавидовался, и вот теперь он здесь. Пишет что-то плохое обо мне.

– Скажите, а Вы не жалеете о том, что пошли ему на встречу? Обогрели его, а он опять за свое взялся, – с сожалением спросила Рея.

– Любить людей, им даже вопреки – так состраданье повелело ныне! – торжественно процитировал Раджа.

– Валентин Сидоров! Помню-помню. Индийские сюжеты! Великолепная поэзия! – восторженно произнесла Рея.

– А что же делает наш друг? – снова заинтересовался Ян.

– Вот смотрите, несчастный человек, – указал на него Раджа, – если он хотел быть хоть чуточку похожим на меня, то нес бы позитив, давал людям что-то положительное, исполнял их желания. Но он только и мог, что злобствовать и при этом воображать, что если он очернит меня, то все мои люди сразу пойдут за ним. Но что он мог дать? Ничего. А раз так, то и идти за ним ни у кого не было причины. Скоро он узнает новость обо мне и, поскольку сильно завнушал себя, что я злодей, будет дико радоваться. Но мне его жалко, ведь в следующей жизни ему опять придется решать урок Бога, где будет провоцировать его гордыню и зависть, и так продолжится до тех пор, пока ему не надоест быть дураком.

– О, друзья, – насторожился Раджа. – Я чувствую, что меня вызывают на спиритический сеанс. Полетели?

– Полетели! – радостно отозвались Ян и его девушки и последовали за ним.

В замке Раджи Урусвати ввели в гипноз и пытались через нее связаться с Раджой. Но все были расстроены и подавлены произошедшим, и контакт в таком мутном поле не шел. Люди были охвачены своим горем и не могли спокойно и отрешенно войти в контакт с ним. Радже несколько раз пришлось повторить:

– Для начала успокойтесь, а потом мы с вами свяжемся. У вас нет нужного настроя.

Очень нескоро, но эта мысль все-таки дошла до медиума. И сеанс был завершен, даже не начавшись.

– Уф-ф-ф! Наконец-то они меня отпустили, – облегченно вздохнул Раджа.

– Мы еще вернемся к ним? – спросила Рейя.

– Конечно! Пусть только для этого немного отдохнут и успокоятся.

– Ну, хорошо. А что мы будем делать дальше?

– Конечно, поедем ко мне домой. Посмотрим, как там все мои близкие люди.

– А у Вас тут есть дом?

– Да, есть тут у меня один дом, – с легкой интригой в голосе произнес он. – Вы со мной?

– Конечно! – в один голос закричали друзья.

И они направились вслед за ним, одолеваемые желанием увидеть, как же на самом деле живут маги.

Раджа всегда любил произвести впечатление, и этот момент не был исключением. Он направился в мир мертвых на красивом породистом белом коне, который появился буквально «из воздуха» при первом его желании.

– Ах, ты, мой хороший! Ты тоже ждал меня, – ласково потрепал Раджа с моего верного скакуна.

Он оседлал коня и уже в следующий момент, как по мановению волшебной палочки, на нем появилась красная развивающаяся на ветру мантия и золотая корона. Он поскакал к своему бриллиантовому замку, переливающемуся всеми цветами радуги. Навстречу ему из ворот замка выбежали его ученики и жены.

– Как мы рады видеть тебя, мы снова будем вместе! – кричали они. – Мы хотим облизать тебя своими языками с головы до пят.

Они подпрыгивали и визжали от восторга, что Раджа вернулся после столь долгой разлуки. Всюду слышался веселый радостный смех. Ученики плясали от радости. Жены плакали от переполнявших их чувств. Некоторые из них были с ним уже много жизней, встречаясь то в астральном, то в физическом мире. Между ними было глубокое чувство родства. И теперь, снова встретившись с ним, они были просто на вершине блаженства!

– Подождите, подождите, – сказал радостно Раджа. – Я тоже безумно счастлив вас видеть, но позвольте мне всех поприветствовать и осмотреть свои владения. Я так давно их оставил, что уже даже и забыл, как жил здесь. А где Рахиль? Раджа искал ее взглядом среди всех, но никак не находил.

– Она воплотилась совсем недавно, так и не дождалась тебя, – печально сказала Рубина.

– Махта, ты совсем изменилась, стала молодой и прекрасной! – Раджа нежно потрепал по щечке молодую красивую женщину. – Я помню, как еще на Земле ты мечтала стать моей женой, но ты была уже старухой, и поэтому я не мог взять тебя в жены. Но теперь здесь это осуществится.

Махта заплакала от счастья, целуя его руку. Сбоку к ним подошла Рада. Она боялась прикоснуться к Радже. Весь ее облик был подавлен и печален. Её гнела какая-то вина. Чуть вдалеке стоял ее нынешний муж. Оборванный бродяга, промотавший все свое состояние при жизни и всю жизнь живущий за счет своей матери. Он и здесь нисколько не изменился. Было просто удивительно: как только она связалась с таким?!

– Я снова хочу стать твоей женой, как и прежде, – виновато посмотрела на Раджу женщина.

– Нет, Рада, – строго произнес Раджа. – Я понимаю, 70 лет – это много. Но кого ты выбрала?! Какое-то ничтожество! Если бы ты была до моего прихода с достойным мужчиной и потом, когда он воплотился снова на Земле, пришла ко мне, я бы принял тебя. Но ты прицепилась к недостойному, падшему человеку – лишь бы не быть одной. У тебя была только одна мысль: «Лишь бы быть хоть с кем-то». Этим поступком ты очень уронила себя, и я не возьму тебя в жены! Уходи!

Рада упала на землю и горько разрыдалась. К ней подошел ее муж и стал неуклюже утешать. Он взял ее под руку и начал ее поднимать. Она снова почувствовала знакомый ей запах плохо пахнущей одежды, увидела эту заросшую физиономию, кривые обкусанные ногти, и чувство дикого отвращения переполнило ее.

– Уйди от меня, слизняк! – гневно выкрикнула она и, вскочив на ноги, отпихнула его и пошла прочь.

В следующий миг к Радже со слезами на глазах подошла Агата.

– Раджа, я так расстроена тем, что скоро должна буду воплотиться, – расплакалась женщина. – Мне осталось недолго быть с тобой. В этот раз мне не повезло в этом смысле.

– Не огорчайся, любимая, – обнял ее Раджа. – Будь все время со мной до твоего воплощения, чтобы это оставшееся нам время мы провели в радости друг друга.

Агата нежно прижалась к Радже, как бы стараясь его вобрать в себя и насладиться его запахом, его могучей сильной энергией, каждым мигом общения с ним.

Вдалеке мелькнула и исчезла фигура Нанды.

– Он так и не смог справиться со своей завистью, – сочувственно посмотрела на него Агата.

– Да, вроде бы умный парень, – весело произнес Раджа. – Но держится за свое эго, свое мужское сравнение, чья… длиннее. – Женщины стыдливо хихикнули и переглянулись. – А ведь мог достичь духовного состояния, в котором весь его эгоизм и комплекс «непризнанного гения» были бы смешны и нелепы. Он бы избавился от этой болезни бездуховного общества. Перестал сравнивать себя с другими и стал свободным и счастливым. А так ему еще много жизней предстоит отрабатывать свои зажимы и комплексы.

Не успел он сказать это, как к нему подошел и рухнул на колени Игнис:

– Простите меня, учитель! Я понял, что был полным дураком, когда ушел от Вас!

– Ничего-ничего! Главное, что ты все это осознал. Пусть и здесь в посмертном существовании, но все же!

– Я смеялся в свое время над Шукрой и Нандой, думал: «Ну чего же им еще не хватает? Живем как раю, путешествуем в прекрасных местах. Вы нас учите, устраиваете такие бесподобные театры, которых я не видел нигде. Они с жиру что ли бесятся?». Но все же мужское самомнение добралось и до меня. Нам, мужчинам, было бы легче у вас учиться, будь вы нищим аскетом – завидовать и сравнивать было бы не с чем. А вы, как назло, тантрик: у вас столько золота, столько прекрасных женщин. Нанда, да и многие другие мужчины пришли учиться к Вам, надеясь, что овладев магией, они будут так же успешны, как и Вы. Но обломались. Ведь это была глупая цель. Хоть Вы и говорили, что главное быть отрешенным от всех мирских шаблонов, от сравнения, у кого чего больше, тем более от обиды и зависти, но многие этого не поняли. Просто пропускали это мимо ушей. Мы не поняли, что вся Ваша роскошь – это ситуация, созданная Богом для того, чтобы проявить все наше говно. И чтобы, увидев его, мы с ним распрощались навек.

Но не тут то было! Мы вцепились в этот навоз и вместо того, чтобы что-то приобрести, вообще все потеряли. Вначале я старался не думать об этом, не сравнивать себя с Вами, даже смеялся над теми, кто завидовал Вам. Мне и так было очень хорошо: я все время был с Вами, возил Вас на Ваших шикарных машинах. Вы были так добры ко мне! Постоянно заботились, развлекали. Но вот Вы дали нам с Мутой задание учиться знакомиться с бабами, так как наша зависть как раз и была в нашей слабости и беспомощности. Из-за нее мы даже познакомиться ни с кем не умели. Что я, что Шукра, что Нанда – все были странными, закомплексованными людьми. И хоть Мута и жил с Шуней, но ее даже и женщиной-то нельзя было назвать. Ведь она была такой противной, что он даже не мог заняться с ней сексом. Сколько я его знал, он все время, валялся в углу на грязном матрасе и онанировал, листая порножурналы. Вы хотели помочь нам, вытащить нас из этого состояния, и поэтому давали нам такую веселую и, главное, легкую практику – знакомиться на улицах с женщинами. Но мы были настолько трусливы и зажаты, что не могли выполнить ее.

Вместо того чтобы, преодолевая свои страхи и комплексы, идти и делать то, что Вы сказали, мы все время сидели как гомосеки друг с другом. И только и делали, что сплетничали и сетовали, что нас «держат в детях» и насильно не заставляют баб обслуживать нас. Так длилось годами. И Шудой с Мутым стали говорить, что надо уйти из Школы, чтобы стать «настоящими мужиками». Они ушли. Но ничего не изменилось. Мужиками они так и не стали. Оба так и занимаются онанизмом, прямо на глазах своих стремных баб. Я тоже пытался пройти эту практику. И хотя я даже ездил на Вашей шикарной машине, но внутренне я ей совсем не соответствовал. Я настолько сросся со своими страхами и комплексами, что так и не мог ни к кому подойти. Зато ко мне стали лезть пронырливые шлюхи, думая, что я хозяин тачки, и у меня море бабла. Но у меня ничего не было. И когда они понимали это, то уходили. Тогда вместо того, чтобы учиться знакомиться, я стал обвинять Вас, что вы мне не даете деньги на шлюх. Хотя, какая же тогда практика, если я просто пойду в публичный дом – здесь нет преодоления себя. Все просто и примитивно.

Нет работы над своими зажимами, комплексами, ущербностью. Я злился на Вас! Эти мысли совсем меня сделали дураком. Как раз таким, над которыми я раньше смеялся и пародировал их в сценках, в театре. Но Бог сыграл со мной свою шутку. Я жутко отождествился, с мыслью, что у меня должна быть «своя» баба. И вот моя сестра меня познакомила с матерью-одиночкой с тремя детьми. Эта бабенка вроде была молодая и еще симпатичная, но наивная. Неужели она не видела, какой я балбес?! Не понимала, что я никогда не стану «папой Карло», не буду обеспечивать ее с детьми? Я даже себя-то содержать не могу!

Ну, в общем, мы стали с ней пытаться заняться сексом. Но, о, ужас! Я обнаружил, что у меня не стоит! Мы перепробовали все: и минет, и конский побудитель, и Виагру, но ничего не выходило. Мой дружок не хотел понимать меня. Он даже не дышал. Я был в панике!

Я настолько отождествился с фикс-идеей, что я должен, как Вы, иметь много женщин, что мысль о том, что я импотент, просто лишала меня смысла жизни.

Тогда я сдал свою халупу на полгода и на все вырученные деньги снял трёх самых лучших шлюх в городе. Я решил, что, видимо, все дело в телке – она плохая и поэтому у меня такой облом. А сейчас со шлюхами сейчас у меня все выйдет. Но и тут ничего не получилось. Шлюхи были подвыпивши. И я предстал перед ними в настолько расстроенном и смешном виде, дергая свою п…, что они вначале крепились и пытались не показать вида. Затем стали нервно хихикать, сдерживая смех, прыскали в кулачок. Но потом не выдержали и стали ржать надо мной «в голос». Мне стало дико обидно от этого! И вместо того, чтоб посмотреть на себя со стороны и использовать эту ситуацию для своего развития, поржать вместе с ними, я озлобился на Вас! Ища причину где-то вовне, но только не в себе, я целыми днями только и делал, что осуждал, осуждал и осуждал Вас.

Я бросился по врачам, но все было тщетно. Они только разводили руками и говорили, что мне надо больше отдыхать и меньше нервничать. Но я и так целыми днями только и делал, что отдыхал. А не нервничать я не мог – настолько был отождествлен со всей этой ересью. Ведь через эту ситуацию Бог показывал мне, что кроме этого полно радости в жизни и незачем зацикливаться на глупости.

Но я не хотел ничего понимать. Как упрямый осел я все пер и пер вперед, не видя ничего перед собой, кроме подвешенной на палке морковки. Под чужим именем я даже написал Вам письмо и получил ответ: «Не хочешь срать – не мучай жопу!». И тогда я не выдержал и повесился.

И только теперь в мире мертвых до меня дошло, как глупо я был отождествлен, как был слеп, глух, не хотел ничего понимать из того, чему Вы меня учили! Ведь и вместо того, чтоб учиться и радоваться жизни, я создал из мухи слона. И этот слон меня потом раздавил. Простите меня, пожалуйста, учитель, я хочу быть Вашим учеником.

– Ладно, не расстраивайся, Игнис, – радушно сказал Раджа, поднимая его с колен. – Главное, что ты это понял. Может, и до других дойдет, что не надо делать из мухи слона? И они, наконец, перестанут мучиться своей дурью и начнут учиться и жить.

Игнис поклонился Радже и встал поодаль. А тем временем к Ражде подошел еще один его бывший ученик по имени Арандол. Он стоял, повесив голову, как бы пытаясь своим видом попросить у него прощения.

– Здравствуй, Арандол! Как твоя жизнь? Как дела? – приветливо улыбнулся Раджа.

– Простите, мастер. Я не достоин милости называться Вашим учеником. А ведь когда-то я был одним из Ваших близких учеников. Я пришел еще почти ребенком. Когда встретил Вас, я был так счастлив! Вы спасли меня, вытащили из той дыры, в которой я жил. Из забытой Богом деревни, где все жили чуть ли не впроголодь. Всегда не хватало работы, а все мужчины были обречены спиться от безысходности. Я радовался тому, что во дворце всегда так много вкусной еды. Я, можно сказать, первое время просто отъедался. Я был очень молод, восприимчив. Все, чему Вы учили, меня так вдохновляло, радовало! Я был так счастлив, просто летал на крыльях! Но постепенно я стал взрослеть, мой организм стал меняться, я вырос. Детство кончилось. И я стал ревновать Вас ко всему, что окружает Вас: к той роскоши, к той яркой обстановке, в которой Вы живете; к той энергетике, магнетизму, который Вы излучаете; любви и вниманию женщин, которые Вас окружали. Я сравнивал все время Вас с собой, и мне было очень обидно, что я не такой яркий, активный и энергичный, как Вы. По сути, я был Вашей блеклой тенью. И моему мужскому самолюбию это очень, очень сильно не нравилось. Я даже не понимал, что со мной происходит. Просто ревновал, и все! И самое большее, что мне хотелось – это иметь много женщин, чтобы их постоянно избивать.

Раджа и его спутники очень удивились такому странному желанию.

– Зачем? Отчего ты хотел так поступать? – захлебываясь от смеха, спросила Рея.

– Понимаете, так принято у нас в деревне. Мужчина если кулаками не учит свою жену, значит, он не мужчина. А женщина думает, что если ее муж пальцем не тронул, значит, он ее не любит. И вот я смотрел на всех жен Раджи, и сильно ему завидовал. И все время думал, как бы я имел такой гарем, и каждую жену бы избивал по очереди, и они бы меня за это любили.