Крах Титанов: История о жадности и гордыне, о крушении Merrill Lynch и о том, как Bank of America едва избежал банкротства Фаррелл Грег
Майопулос знал, что, прежде чем предложить ему это место, руководство BofA хотело, чтобы его заняла Розмари Беркери. В тот же вечер он сказал Кену Льюису, что поймет, если после заключения сделки Беркери назначат главой юридического отдела новой компании.
Льюис заверил Майопулоса в своей поддержке.
– Тим, ты – мой главный юрисконсульт, – заявил Льюис. – Ты меня устраиваешь.
Незадолго до 7 часов вечера Тейн, Краус и Монтаг прибыли в апартаменты Валида Чаммаха, сопредседателя Morgan Stanley, расположенные в Верхнем Ист-Сайде в Манхэттене. Кроме Чаммаха там был генеральный директор Джон Мак, второй сопредседатель Джеймс Горман и Кори Спенсер, главный помощник Чаммаха.
Апартаменты лондонского банкира Чаммаха в Манхэттене – жилище холостяка с роскошной обстановкой – были выбраны для проведения встречи ради удобства и сохранения конфиденциальности. Мак, как и Тейн, жил в особняке, отстроенном на обширном земельном участке в Рай, богатом пригороде Нью-Йорка в округе Вестчестер. Соседями Чаммаха были Лари Финк из BlackRock и мэр Блумберг, но Финка не было в городе, а Блумберг, к счастью, отсутствовал, когда прибыли гости.
Два дивана были поставлены друг напротив друга: они были предназначены для помощников, по разным концам диванов стояло по стулу для руководителей, чтобы располагаться лицом друг к другу. Через 15 минут после прибытия Чаммаха и сотрудников Morgan Stanley появился Джон Тейн, а за ним Краус и Монтаг.
Апартаменты лондонского банкира Чаммаха в Манхэттене – жилище холостяка с роскошной обстановкой – были выбраны для проведения встречи ради удобства и сохранения конфиденциальности
Тейн и Мак обменялись приветствиями: они знали друг друга довольно хорошо с тех пор, когда были конкурентами и когда Тейн был гендиректором Нью-Йоркской фондовой биржи. Горман, который проработал в Merrill Lynch 6 лет руководителем направления по работе с частными клиентами, пока не попал у Стэна О’Нила в немилость, вежливо приветствовал трех гостей. Когда Горман оценил, что ни Тейн, ни Краус, ни Монтаг не обладают большим опытом работы в Merrill, он удивился, почему Тейн не привел с собой кого-нибудь из руководителей, которые долго проработали в компании, например Флеминга или Макканна, для обсуждения вопроса о продаже или поглощении.
Чаммах тепло поприветствовал Монтага, которого он пытался переманить в Morgan Stanley до того, как тот попал к Тейну в этом году. С Тейном Чаммах встречался лишь один раз, когда тот приглашал его перейти из First Boston на работу в Goldman Sachs в 1987 году, а вот Крауса он видел впервые.
После короткой вступительной речи Тейна о том, что двум инвестиционным банкам следует подумать об объединении усилий, Питер Краус стал объяснять, как можно объединить отдельные направления деятельности и подразделения двух компаний. У них были точки соприкосновения: Merrill Lynch была лучше представлена за рубежом, чем Morgan Stanley, и были общие интересы, например направление по работе с частными клиентами, в котором «громадное стадо» Меррилла можно будет объединить со старой сетью консультантов Dean Witter, теперь уже под эгидой Morgan Stanley.
Другие направления и отделы, такие как ценные бумаги институциональных инвесторов, дублировали друг друга, и здесь не избежать жертв – их сотрудников ждут сокращения. Хотя Краус пришел в Merrill Lynch лишь две недели назад, он уверенно говорил о каждом направлении деятельности своей компании, пока Тейн и Монтаг только слушали.
Двум инвестиционным банкам следует подумать об объединении усилий: у них были точки соприкосновения и общие интересы
После около полуторачасового обсуждения Тейн вкратце изложил позицию своей компании: за выходные им надо было что-нибудь предпринять. У Merrill Lynch были и другие варианты, о которых он не распространялся, но сам он отдавал предпочтение слиянию с Morgan Stanley.
Руководители Morgan Stanley скрывали свое недовольство Тейном и этой отчаянной попыткой найти решение проблем Merrill Lynch. Джон Мак вежливо отметил, что эта идея является заманчивой и что он передаст ее совету директоров вечером в понедельник, но Morgan Stanley ни в коем случае не станет предпринимать никаких решительных действий, таких как слияние, в выходные и без тщательной проверки финансового состояния Merrill Lynch.
Тейн был недоволен. Руководители Morgan Stanley могли видеть по его жестам и мимике, а также по выражениям лиц Крауса и Монтага, что Тейн надеялся на то, что сделка состоится. Хотя никакого обсуждения относительно распределения руководящих постов в новой организации не было, команде Morgan Stanley показалось, что Тейн метил на место генерального директора.
После того как Тейн и его команда ушли, руководители Morgan Stanley отправились на обед, чтобы обсудить то, что только что произошло. Горман в особенности был крайне огорчен тем, что компанию, которой управляли такие столпы, как Шрейер, Талли и Комански, – люди, посвятившие свои жизни Merrill Lynch, теперь словно из-под полы и ночью продавали три временщика из Goldman Sachs, не питавшие к Merrill Lynch возвышенных и трепетных чувств.
Питер Краус прибыл на совещание с сотрудниками Хитона на 22-й этаж в офис компании, расположенный в центральной части города, около 10 часов вечера. Он был не один. С ним приехали Том Монтаг и Майкл Рубинофф – своеобразная комиссия выпускников Goldman Sachs.
Они собрались в конференц-зале рядом с кабинетом Марлен Дебель, и, после того как все заняли свои места, Краус начал совещание.
– Я хочу разобраться в том, как обстоят дела с ликвидностью в нашей компании, и в том, как на нее может повлиять ситуация с Lehman Brothers.
Почти 15 минут Тюрлоу и Дебель по очереди объясняли, в каком положении оказалась компания. Они привели данные по имеющейся наличности и стоимости наиболее ликвидных ценных бумаг – государственных облигаций и тех, которыми владела компания. Они также описали ряд проблем, с которыми столкнется компания, если ей потребуется быстро получить наличность. Merrill Lynch владела небольшим банком, зарегистрированным в штате Юта, на счетах которого хранились миллиарды долларов, но правила, регулирующие деятельность банков, ограничивали использование этих средств.
Другой важной частью операционной деятельности компании и других инвестбанков была выдача и получение сверхкраткосрочных кредитов для финансирования деятельности банка (overnight funding market). Для того чтобы Merrill Lynch могла и дальше проводить крупные операции, ей требовалось примерно 100 миллиардов долларов в день. Компания не расходовала 100 миллиардов ежедневно – она вкладывала их и получала прибыль от использования 100 миллиардов долларов каждый день. Крах Lehman Brothers, вероятно, ограничит доступ компании к однодневным кредитам, как и желание контрагентов работать с ней.
« Для того чтобы Merrill Lynch могла и дальше проводить крупные операции, ей требовалось примерно 100 миллиардов долларов в день. Компания не расходовала 100 миллиардов ежедневно – она вкладывала их и получала прибыль от использования 100 миллиардов долларов каждый день »
Инвестиционным банкам необходим доступ к сверхкраткосрочному финансированию, так же как людям нужен кислород. Как только его становится недостаточно, жизненно важные органы перестают работать и организм начинает умирать.
Краус задавался вопросом о том, обеспечит ли предоставленная Goldman Sachs кредитная линия в 10 миллиардов долларов достаточно «кислорода» для преодоления компанией краткосрочных рыночных потрясений, происходивших в тот момент. И вновь Тюрлоу рисовала общую картину того, каким будет мир после краха Lehman Brothers и как себя будет чувствовать в нем Merrill Lynch.
После окончания презентации Тюрлоу и Дебель покинули конференц-зал, и Монтаг медленно направился к выходу. Рубинофф ненадолго задержался, а Вецель подошел к Краусу, с которым работал бок о бок последний месяц, чтобы поговорить с ним наедине.
– Итак, если мы выпустим новые акции и нам откроют кредитную линию в 10 или лучше в 20 миллиардов долларов, будет ли этого достаточно? – спросил Краус.
Вецель покачал головой, но Краус настаивал:
– Если Goldman Sachs вложит в нас эти деньги, это будет означать, что они нас поддерживают, и это может вселить в инвесторов уверенность, что мы эту ситуацию преодолеем.
Теперь они остались одни.
– Я понимаю, что вы хотите сказать, – начал Вецель. – Вы полагаете, что у нас появилась реальная возможность пережить эти потрясения с такими деньгами. Я с вами согласен. Может случиться и так, и если у нас получится, то перед нами откроются прекрасные возможности. Наши акции стоят по 17 долларов за акцию. С другой стороны, их цена вдруг может подняться до 100 долларов. Но позвольте мне сказать следующее. В ситуации, в которой мы сейчас находимся, компания может стать банкротом в течение нескольких дней. И вы просто не сможете этому помешать. Если на рынке кризис доверия – вам конец. Инвестиционные банки терпят крах не потому, что им не хватает капитала, а потому что им недостает ликвидности.
Я не знаю, какова вероятность того, что это случится с нами. Может быть, 50 %. Может быть, нет. Может быть, всего 20 %. Давайте представим, что вероятность равна 20 %, то есть с вероятностью, равной 80 %, инвестиции Goldman Sachs помогут нам преодолеть эту ситуацию. Даже если вероятность неудачи равна 20 %, надо помнить о том, что на кону стоят 60 000 рабочих мест.
Вецель замолчал, давая Краусу возможность обдумать сказанное.
– Это пан или пропал, – продолжил он. – Я не знаю, как вы это делаете. Я не знаю, как вы будете играть в этой ситуации. Но это безответственно. Слишком многое поставлено на карту.
Краус слушал его внимательно, впитывая каждое слово.
К 10 часам вечера большая часть членов команды Bank of America, работавших над проверкой финансового состояния и поглощениями, вновь собралась в стенах Wachtell, чтобы сосредоточиться на финансовых документах Merrill Lynch и опросить основных руководящих работников компании. Для сотрудников BofA этот процесс радикально отличался от того, что они проделали в отношении Lehman Brothers в течение нескольких предыдущих дней.
Вечером большая часть членов команды Bank of America, работавших над проверкой финансового состояния и поглощениями, вновь собралась в стенах Wachtell, чтобы сосредоточиться на финансовых документах Merrill Lynch
Проверка финансового состояния Lehman Brothers была поверхностной. Представители казначейского отдела этого коммерческого банка пришли в офис Sullivan & Cromwell (юридической компании Lehman Brothers) с тщательно подготовленными презентациями, в которых были выделены значимые активы банка. Другая группа сотрудников BofA расположилась в помещении Sullivan & Cromwell и интервьюировала руководителей банка один на один на основе опросного листа, ни на йоту не отступая от него, даже если логично было спросить «как идут дела?» или «что происходит в вашей сфере?».
К вечеру пятницы сотрудникам команды BofA по проверке финансового состояния стало понятно, что сделка с Lehman Brothers не имеет смысла, и большинство приехавших из Шарлотта к 9 часам вечера поспешили покинуть офис юридической фирмы, чтобы насладиться ужином в нормальном ресторане вместо скучной еды, доставляемой обычно в офис во время таких авралов.
В субботу вечером сотрудники команды по проверке финансового состояния стали ощущать давление со стороны высшего руководства компании, а это означало, что сделка состоится. Д. Кристофер Флауэрс, бывший банкир из Goldman Sachs, владевший акциями на миллиарды долларов, занял отдельную комнату, чтобы изучить бухгалтерский баланс Merrill Lynch. Флауэрс, близкий друг Грега Керла – главного специалиста BofA по заключению сделок, уже видел отчетность компании в декабре прошлого года, когда думал об инвестициях в обновленную Merrill Lynch.
Среди наиболее важных членов команды по проверке финансового состояния были Нейл Котти, глава финансового отдела, и казначей Джефф Браун. Оба они подчинялись непосредственно Джо Прайсу, финансовому директору. Их задача заключалась в изучении мельчайших деталей бухгалтерского баланса Merrill Lynch на предмет скрытых «ядерных боеприпасов», которые могли взорвать сделку.
Уже закончился субботний вечер и наступила полночь, а Флеминг еще не приступал к переговорам. Они с Фербер продолжали обзванивать руководящих работников компании по всему миру и соединять их с представителями Bank of America, расположившимися в юридической фирме, для участия в телефонных интервью и предоставления дополнительной информации об операционной деятельности компании по всему миру.
Келли, Хитон и Вецель – каждый из них перемещался с одного импровизированного совещания с сотрудниками Bank of America на другое, на которых выдавал информацию о компании и отвечал на вопросы о деятельности Merrill Lynch. Келли также встретился с главным юрисконсультом BofA Тимом Майопулосом, который хотел получить представление о количестве юрисконсультов, работавших в компании, и об их обязанностях. То, что сотрудники BofA быстро собирали необходимую информацию от разных отделов, означало, что переговоры о цене, которые могут состояться только после проверки финансового состояния, начнутся в воскресенье утром.
Келли, Хитон и Вецель перемещались с одного совещания с сотрудниками Bank of America на другое, на которых выдавал информацию о компании и отвечал на вопросы о деятельности Merrill Lynch
После 2 часов ночи Флеминг попросил Вецеля приехать в штаб-квартиру и собрать информацию о стоимости акций Merrill Lynch и о том, как рынок оценивал стоимость инвестбанков в последние годы. Эта информация поможет Флемингу подобрать аргументы в пользу того, что BofA должен выплатить премию при покупке Merrill Lynch.
Келли и Хитон, каждый по отдельности, стали замечать, что недостаток сна и нарастающее нервное напряжение начали сказываться на состоянии Флеминга. Инвестиционный банкир бродил по 34-му этажу здания юридической фирмы, где собрались сотрудники Merrill Lynch, и взгляд у него был отсутствующий. Стоило ему увидеть какого-нибудь коллегу, как он сразу же спешил к нему и спрашивал о чем-нибудь или давал указания. Как только разговор заканчивался, он снова отстранялся.
Около 3 часов ночи Келли привел Флеминга в конференц-зал, где они могли поговорить наедине, подальше от хаотичных и незапланированных совещаний, участники которых то сходились, то расходились. Келли говорил о некоторых проблемах, которые должны будут появиться на следующий день, и о том, как важно четко сформулировать пункт о существенном неблагоприятном изменении (material adverse change) в соглашении о поглощении. Флеминг был с ним согласен.
Потом Келли, ветеран многих подобных сделок, поднял вопрос, который занимал его мысли, – вопрос цены. Он работал с вместе Флемингом несчетное количество раз и знал, что тот был не только энергичным, но и легко возбудимым человеком. У Келли было такое чувство, что при заключении сделки подобного масштаба, как продажа Merrill Lynch – компании, которой они посвятили столько сил, – под влиянием эмоций Флеминг мог проигнорировать реальные и жесткие факты.
У Келли было такое чувство, что при заключении сделки такого масштаба, как продажа Merrill Lynch, Флеминг под влиянием эмоций мог проигнорировать реальные и жесткие факты
И действительно, после того как Келли спросил Флеминга, какую цену он думает запросить, когда начнутся серьезные переговоры, Флеминг сказал, что собирается просить за акцию three-handle, что на жаргоне инвестиционных банкиров означало цену от 30 долларов и выше.
Перед закрытием торгов в пятницу акции Merrill Lynch торговались по цене 17,5 доллара за акцию – на самом низком уровне за многие годы. За предшествующие две недели стоимость акций Lehman Brothers упала с 20 и составляла чуть больше 3 долларов за акцию. Если в эти выходные Lehman Brothers обанкротится, то вполне вероятно, что в течение следующих нескольких дней произойдет обвал цен и на акции Merrill Lynch.
По мнению Келли, у компании не было возможности повлиять на ход переговоров. Максимум, о чем можно было просить, – 17 долларов за акцию.
– И думать забудь о том, чтобы получить 30 долларов, – сказал Келли. – Для этих парней нет ничего святого. Они просто придут к нам завтра и предложат по 5 долларов за акцию. Ты должен объяснить это Джону и совету директоров.
Флеминга, считавшего себя мастером по части управления ожиданиями и общения с советом директоров, эти слова застали врасплох, особенно потому, что сказал их тот, с кем они долгое время работали бок о бок.
– Тебе надо побольше мне доверять, – сказал он.
– Речь не о тебе, а о 60 000 сотрудников нашей компании.
– Хватит мне все это говорить, – ответил Флеминг, – мне это по силам.
Келли покачал головой:
– Тебе надо начать подготовку. Когда эта цена начнет снижаться, то тебе придется заняться клиентами. Ты мне очень симпатичен, и я в тебя верю, но брось ты эти разговоры про 30 долларов.
Флеминг снова был ошеломлен.
– Ты мне не доверяешь, – сказал он, качая головой.
– Ты переутомился, – взорвался Келли, – и ты можешь все нам испортить.
– Я не переутомился! Я знаю, что здесь происходит, и я знаю, что могу это сделать.
Келли придвинулся к Флемингу вплотную.
– Не может быть, чтобы Bank of America заплатил по 30 долларов за акции Merrill Lynch, – злился он. – Мы должны приготовиться к худшему. И если после обеда в воскресенье нам предложат 3 доллара, мы пойдем на эту сделку!
– Нет, ты не понимаешь, – выпалил Флеминг, – если я не договорюсь о 30 долларах, Тейн откажется от сделки!
Келли потерял терпение и отошел от стола.
– Я больше не хочу с тобой разговаривать, – сказал он на выходе из комнаты.
Спустя некоторое время к Флемингу подошел Хитон и отвел его в сторону для разговора наедине. Келли, который сначала был трейдером, а потом стал юрисконсультом, не избегал столкновений, что было не совсем обычно для сотрудников компании. Хитон, который, прежде чем стать казначеем, занимался инвестиционно-банковской деятельностью, был более обходителен, и даже в споре он не навязывал свою точку зрения и никого не задевал.
Не может быть, чтобы Bank of America заплатил по 30 долларов за акции Merrill Lynch. Мы должны приготовиться к худшему. И если нам предложат 3 доллара, мы пойдем на эту сделку
«Как обстоят дела с ценой? – спросил Хитон. – Представляет ли Флеминг то, о чем он собирается сегодня просить?»
Хитон принимал активное участие в переговорах по изменению стоимости акций с государственными инвестиционными фондами Кореи, Кувейта, с фондом Temasek и другими инвесторами в июле, когда Merrill Lynch заключила непростые соглашения, которые определяли стоимость акций на уровне 22,5 доллара за акцию. В идеальном случае Bank of America сделает предложение по цене, которая не потребует выплаты компенсаций крупнейшим инвесторам компании. Вместо этого Флеминг поражает его своим заявлением о том, что он хочет получить по меньшей мере 30 долларов за акцию.
Хитон замолчал, переваривая информацию.
– Грег, ты делаешь невозможное, – продолжил он, – тебя все поддерживают и ценят то, что ты уже для нас сделал. Но, может быть, ты позволишь заняться этим кому-то еще. Ты сильно рискуешь, когда запрашиваешь такую цену.
Флеминг в упор смотрел на Хитона.
– Я знаю, им нужна наша компания, – сказал он, – у них слюнки текут. Здесь ты должен мне верить.
– Грег, может быть тебе лучше поспать. Всё только на тебе и держится.
– Парни, вы это бросьте! – произнес Флеминг, буквально выплевывая слова. – Если они заметят наши разногласия, нам конец. Нам всем надо держаться вместе.
Разговор с Келли и Хитоном испугал Флеминга, и его уверенность стала таять. Он решил отправиться в отель, чтобы поспать там несколько часов и приготовиться к утренним переговорам с Керлом.
Когда он покидал здание юридической компании, кто-то из ее сотрудников спросил, нужно ли вызвать ему машину, чтобы он мог добраться до отеля, где остановился, – Mandarin Oriental. Отель располагался недалеко от Time Warner Corporate Center, в десяти кварталах отсюда.
Флеминг решил пройтись пешком.
Было около 4 утра, и офисные здания в округе стояли окутанные темнотой. Улицы Мидтауна, обычно заполненные людьми и транспортом, опустели, но светофоры продолжали посылать свои сигналы в пустое пространство.
Пока Флеминг шел по широким тротуарам, он думал, что, возможно, оба его коллеги были правы. Это была не просто еще одна сделка. В его руках была судьба 60 000 сотрудников. Если он станет упорствовать, стремясь получить самую высокую цену, то Грег Керл посчитает это блефом и может просто отказаться от продолжения переговоров, позволив тем самым Merrill Lynch и ее акциям на несколько дней оказаться во власти стихии, пока она не обанкротится. И это будет его, Грега Флеминга, ошибка. Он сделал прекрасную карьеру в Merrill Lynch, он уже стоял на пороге кабинета генерального директора, но если он неверно оценит свои силы в этих переговорах, то его навсегда запомнят как человека, который все разрушил, потому что повел себя как свинья за столом переговоров.
За время работы в компании, когда он вел переговоры, то всегда представлял интересы клиентов. Флеминг получил степень по юриспруденции в Йельском университете, и он действовал как юрист, когда проводил подготовку к сделке и когда обсуждал ее детали от имени клиента. Он всегда действовал в интересах клиента и стремился, чтобы клиент оказался в выигрыше, но в конечном счете он всегда представлял кого-то еще – и его усилия шли на пользу Merrill Lynch, как и инвестиционно-банковские комиссионные за проведение сделки.
Теперь все было иначе. Клиентом была сама компания. Хитон, Келли, Вецель, Фербер и еще 59 996 человек были его клиентами. И малейшая ошибка с его стороны – если он просчитается хотя бы на 1 доллар по сравнению с той суммой, которую готовы были заплатить Керл и Кен Льюис, – может разрушить все. Сотрудники потеряют работу, а в большинстве случаев и сбережения, которые копили всю жизнь. И это будет результатом его ошибки.
Глава 14
Проклятое воскресенье
« Льюис подошел к окну: перед ним раскинулся Центральный парк в обрамлении зданий Северного Манхэттена. 30 лет назад, когда он впервые приехал в Нью-Йорк-Сити, он даже не мог получить кредит на покупку жилья. Теперь город принадлежал ему. Он только что купил Merrill Lynch »
Пол Вецель все еще был одет в рубашку и брюки слаксы – ту же одежду для гольфа, что была на нем уже больше двенадцати часов назад, когда он обедал с дочерью в Лихае, штат Пенсильвания. Близилось 4 часа утра, когда он быстро шел по 22-му этажу штаб-квартиры Merrill Lynch в World Financial Center и собирал буклеты для потенциальных инвесторов, содержащие информацию на начало лета относительно перспектив компании.
Он просматривал материалы, чтобы убедиться, что в них есть все, что понадобится Грегу Флемингу для проведения переговоров через несколько часов. Он посмотрел на часы. У него в запасе было часа два – вполне достаточно, чтобы взять машину и поехать домой в Нью-Джерси, принять душ, переодеться и вернуться назад на встречу с Флемингом в 6 утра в офисе Wachtell.
Когда Вецель выходил из здания, Пит Келли приехал из Wachtell. Келли присоединился к команде юристов на 12-м этаже, которая изучала планы компании на случай банкротства Lehman Brothers. У Merrill Lynch, как и у любого другого банка на Уолл-стрит, были открыты сотни позиций по сделкам с Lehman Brothers, и каждая из них должна быть закрыта в теперешней ситуации вероятного банкротства. Он проведет там час или два, а потом заедет в отель, чтобы принять душ, побриться и приготовиться к встрече в Goldman Sachs с Питером Краусом, запланированной на 8 часов утра.
У Merrill Lynch, как и у любого другого банка на Уолл-стрит, были открыты сотни позиций по сделкам с Lehman Brothers, и каждая из них должна быть закрыта в теперешней ситуации вероятного банкротства
Хотя Флеминг так и не поспал, он обнаружил, что чувствует себя отдохнувшим после душа, принятого в Mandarin-отеле. На обратном пути в офис Wachtell около 5:30 утра он заглянул в кафе Starbucks. На улице все еще было темно, но на востоке уже появились первые проблески – начинался новый день. В отличие от прежней прогулки, когда он сомневался в правильности своих действий, теперь он шел неторопливо, собранный и убежденный в собственной правоте.
Он обдумал каждый пункт переговоров, который можно было обратить себе на пользу: сотрудники Bank of America только что несколько дней изучали бухгалтерские книги Lehman Brothers, и бухгалтерский баланс Merrill Lynch, очевидно, выглядел лучше, он был меньше отравлен «токсичными» активами; отдел по работе с частными клиентами – армия финансовых консультантов – предмет зависти конкурентов, который ежегодно приносил миллиарды долларов прибыли; акции, которые еще недавно торговались по 30 долларов за штуку.
У Флеминга также имелась важная информация, которую он мог использовать как преимущество. В прошлом месяце он узнал о том, что ровно год назад состоялся разговор между Кеном Льюисом и Стэном О’Нилом. В сентябре 2007 года до того, как субстандартные закладные стали портить отчет о прибылях и убытках Merrill Lynch, порождая миллиардные убытки, Льюис пригласил О’Нила в апартаменты Bank of America в Time Warner Center и предложил купить акции Merrill Lynch, которые торговались по 76 долларов за акцию, по цене, превышающей 90 долларов за акцию.
Флеминг знал, что Кен Льюис хотел приобрести Merrill Lynch больше, чем любой другой банк на Уолл-стрит
Флеминг знал, что Кен Льюис хотел приобрести Merrill Lynch больше, чем любой другой банк на Уолл-стрит. И если он был готов платить 90 долларов за акцию всего год назад, то цена 30 долларов может его устроить. Кроме того, BofA обычно выплачивал полную стоимость. Он стал крупнейшим национальным розничным банком не потому, что мелочился или скупал по дешевке акции компаний, которые поглощал, но потому, что давал лучшую цену за первоклассное имущество. Merrill Lynch обладал лучшей сетью финансовых консультантов в отрасли, и из-за нескольких долларов Кен Льюис не будет лишать себя того, о чем они со своим предшественником Хью Макколлом столько мечтали.
Флеминг вошел в здание юридической компании на 52-й улице, прошел через холл, зашел в кабину лифта и нажал кнопку 34-го этажа.
– Я прав, и сегодня я проведу эту сделку, – сказал он себе.
Почти сразу же после 6 утра Вецель приехал в юридическую компанию, чтобы встретиться с Флемингом. Он разложил буклеты, а также кое-какие графики, на которых стоимость акций Merrill Lynch сопоставлялась со стоимостью акций других инвестиционных банков и были показаны конкурентоспособные позиции Merrill, которые компания занимала в нескольких направлениях своей деятельности.
Флеминг спросил Вецеля, что тот думает о справедливой цене акций Merrill Lynch, если исходить из представленной в материалах информации. Несколько часов назад Флеминг уже играл в игру «хороший полицейский, плохой полицейский» вместе с Питом Келли и Эриком Хитоном. Келли проявил свой ирландский характер, когда набросился на него за непомерно высокую цену, которую тот хотел назначить. Хитон повел себя мягче и говорил с ним, как родитель с заблудшим подростком.
– Я хочу получить 30 долларов, – сказал Флеминг.
– Да ты с ума сошел! – сказал Вецель. – Я буду считать тебя героем, если ты получишь 17 долларов за акцию – цену, на которой закрылись торги.
– Пол, Джон думает, что акции стоят по 40 долларов за штуку.
– Грег, если ты сможешь получить рыночную стоимость, то я тебя посажу к себе на шею и прокачу по этажу. Будь реалистом! Тебе придется принять любое их предложение.
Почти сразу после 7 утра на обратном пути в город Джон Тейн позвонил Розмари Беркери, главному юрисконсульту Merrill Lynch, чтобы обсудить положение, в котором окажется компания в случае банкротства Lehman Brothers. Если Lehman Brothers разорится, то на компанию обрушатся юридические проблемы, связанные с торговыми позициями, открытыми по сделкам со всеми банками на Уолл-стрит, и Тейн хотел, чтобы Беркери и ее команда приготовились к возможному наплыву работы.
Тейн и Беркери договорились также, что Merrill Lynch следует провести телефонную конференцию для совета директоров в полдень, чтобы информировать их о текущем положении дел.
Незадолго до 8 часов утра Флеминг просил узнать, не готов ли Керл начать переговоры.
– Еще не совсем, – был ответ Керла.
Команда Криса Флауэрса, начавшая проверку бухгалтерского баланса Merrill вчера около 5 часов вечера, должна была вот-вот закончить эту работу, а Керл продолжал докладывать Кену Льюису о том, что его люди узнали о Merrill Lynch за предыдущие 12 часов.
В течение десятилетий, ведущих ее от частного партнерства к открытой акционерной компании, Goldman Sachs всегда считалась уникальной организацией на Уолл-стрит. Как какой-нибудь престижный колледж из Лиги плюща[14], она могла привлекать самых лучших и одаренных людей, в том числе благодаря своей репутации места, куда стремятся самые лучшие и одаренные. И ее исключительность лишь усиливала ореол таинственной силы.
Став в 1999 году публичной компанией, ей пришлось ежеквартально публиковать отчеты о прибылях. Но вместо того чтобы разрушить миф о прибылях Goldman Sachs, эти отчеты ежегодно показывали их ошеломляющие масштабы, что лишь добавляло ей мистики.
« Goldman Sachs всегда считалась уникальной организацией на Уолл-стрит. Как какой-нибудь престижный колледж, она могла привлекать самых лучших и одаренных людей, в том числе благодаря своей репутации места, куда стремятся самые лучшие и одаренные. И ее исключительность лишь усиливала ореол таинственной силы »
К 2007 году, когда другие инвестиционные банки зашатались под грузом миллиардов долларов, вложенных в активы, связанные с субстандартными ипотечными кредитами, Goldman Sachs поражала рынок своими баснословными прибылями. Отчасти они стали результатом того, что в компании поняли, куда движется рынок жилья, и провели ряд сделок, в которых делали ставку на спад на рынке ипотечного кредитования.
Здание штаб-квартиры Goldman Sachs, располагавшееся на той же улице, что и Нью-Йоркская фондовая биржа, было простым, непритязательным и даже унылым, что вполне соответствовало стремлению компании сосредоточиться только на деле. Именно здесь, у входа на Броуд-стрит, 85, в воскресенье в 8 часов утра Пит Келли поджидал Питера Крауса.
По приезде Крауса оба поднялись на лифте на 30-й этаж, этаж руководства компании, где был кабинет Хэнка Полсона вплоть до 2006 года, когда он покинул Goldman Sachs, чтобы занять пост секретаря казначейства, и где теперь находился кабинет его преемника – Ллойда Бланкфейна.
Сотрудники Merrill Lynch вошли в конференц-зал, где к ним присоединились несколько топ-менеджеров Goldman Sachs, включая финансового директора Дэвида Виниара, Дэвида Соломона и Стивена Шерра.
Здесь, на Броуд-стрит, 85, складывалось ощущение, что между Краусом и его бывшими коллегами существует некое единство, и это ощущение наполняло конференц-зал
Встреча эта разительно отличалась от той неуклюжей дискуссии, которая происходила прошлым вечером в апартаментах Валида Чаммаха между представителями Merrill Lynch – Тейном, Краусом и Монтагом – и Джоном Маком, генеральным директором Morgan Stanley. Отсутствие симпатии заставило участников субботней встречи почувствовать себя не в своей тарелке.
Здесь, на Броуд-стрит, 85, энергетика была иной. Складывалось ощущение, что между Краусом и его бывшими коллегами существует некое единство, и это ощущение наполняло конференц-зал. Келли чувствовал здесь себя лишним, пока Краус, Виниар, Соломон и Шерр спрашивали друг друга о семьях, интересовались, как поживают супруги, рассказывали, куда ездили в отпуск в прошлом месяце.
Когда обмен любезностями закончился, Краус перешел к основным положениям сделки. Как Краус и сказал вчера Кону, Merrill Lynch заинтересована в продаже 10 % своих акций по справедливой цене, если Goldman Sachs пожелает открыть для компании кредитную линию на 20 миллиардов долларов. Руководителям Goldman Sachs надо было понять, сколько стоит Merrill Lynch, чтобы они могли подсчитать стоимость 10 % акций.
Вскоре стало ясно, что если банкиры из Goldman Sachs захотят оценить стоимость компании, то им придется подробно изучить активы банка, включая его уязвимые торговые позиции.
Как и многие конкуренты Goldman Sachs на Уолл-стрит, Келли ощущал к этому банку инстинктивное недоверие. Он был убежден, что банк получал огромные прибыли за счет незаконной практики заключения брокерами банка сделок за свой счет до исполнения приказов клиентов (front running). Это убеждение, связанное с темной стороной таинственности, окружавшей Goldman Sachs, выросло на почве необъяснимого постоянства, с которым банк заключал более выгодные сделки по сравнению со своими конкурентами. Келли, полагавший, что Goldman Sachs в конечном итоге придется столкнуться с неизбежными проблемами с бухгалтерским балансом, не верил, что легендарный банк действительно хочет вложить деньги в Merrill Lynch. Он подозревал, что сотрудники Goldman Sachs, скорее всего, просто хотят взглянуть на торговые позиции Merrill Lynch, чтобы использовать эту информацию себе на пользу. Когда разговор между Краусом и руководителями конкурентов подошел к моменту, когда они могли попросить взглянуть на наиболее ценные активы, указанные в буклетах, которые Краус и Келли принесли с собой, Келли стал чувствовать нарастающее беспокойство.
Но прежде чем этот момент настал, Краус мягко увел разговор в сторону, сказав, что ему надо связаться с Джоном, чтобы определиться с тем, как действовать дальше. Как и Краус, Тейн долго работал с людьми, сидевшими в этой комнате, поэтому достаточно было только упомянуть его имя.
Около 8:45 в зал зашел Джон Уинкельрид, один из сопредседателей Goldman Sachs. Краус пожурил его, говоря, что ему придется наверстывать все, что он пропустил, в другой раз, поскольку им всем надо быть на встрече в Федеральном резервном банке в 9 утра.
Краус подвел итог встречи, сказав, что логично будет организовать надлежащую проверку финансового состояния Merrill Lynch. Таким образом, банкиры из Goldman Sachs смогут получить точное представление о стоимости активов компании. На этом встреча закончилась, Краус и Келли покинули здание и, сев в ожидавшую их машину, поехали в банк ФРС, где должны были снова встретиться с Тейном.
Пока Краус с Келли были на Броуд-стрит, 85, Тейн вернулся в корпоративные апартаменты Bank of America в Time Warner Center. Напряжение этих выходных стало отражаться на его состоянии – человека всегда настолько выдержанного, что, казалось, у него вместо крови по жилам текла ледяная вода. Он едва ли съел что-то за ужином прошлым вечером после встречи с Маком в апартаментах Чаммаха, а сегодня он еще не завтракал. Кен Льюис просто приветствовал его и предложил чашку кофе.
Накануне Льюис, чтобы помочь Тейну сохранить лицо после их разговора, сказал, что подумает о его предложении приобрести минимальную долю акций Merrill Lynch – 10 %. Теперь, когда часы Lehman Brothers были сочтены, Льюис стал говорить напрямик: Bank of America планирует купить всю компанию, а не инвестировать в нее.
Теперь, когда часы Lehman Brothers были сочтены, Льюис стал говорить напрямик: Bank of America планирует купить всю компанию, а не инвестировать в нее
Тейн не удивился. Но это было не то, что он хотел услышать. Он сам предупредил Льюиса, сказав, что не намерен продавать Merrill Lynch, организацию с 94-летней историей, за бесценок.
– Вы не сможете купить ее по дешевке, – сказал он Льюису, когда покидал апартаменты, – иначе мы откажемся.
Пока машина везла его из Центрального парка к банку ФРС для участия в совещаниях, он узнал, как обстояли дела у Крауса, и одобрил проведение проверки финансового состояния его компании представителями Goldman Sachs, а потом стал думать о том, какой у него выбор.
В первую очередь все зависело от положения Lehman Brothers. Прошлым вечером показалось, что Barclays Capital может купить этот банк с помощью средств, собранных банками с Уолл-стрит. Если эта сделка состоится, то у его компании может появиться шанс. Если судить по презентации, которую он видел вчера в ФРС, у Merrill Lynch более здоровый бухгалтерский баланс по сравнению с балансом Lehman Brothers. В таком случае инвестиций Goldman Sachs может оказаться достаточно для того, чтобы его компания пережила этот короткий период нестабильности.
Тейн должен был сделать еще одно предположение, что этот приступ страха инвесторов был временным и что бизнес вернется на круги своя в какой-то момент в ближайшем будущем. Именно это предположение, которого он придерживался с тех пор, как начал работать в Merrill Lynch, каждый раз оказывалось неверным. В январе, после привлечения капитала на 13 миллиардов долларов, казалось, что худшее осталось позади. Затем в марте обанкротился Bear Stearns. В июле Merrill Lynch окончательно преодолела препятствия, избавившись от всех «токсичных» активов и сумев привлечь дополнительный капитал. Но теперь крах терпит Lehman Brothers, и все думают, что следующей будет Merrill Lynch. Правда заключалась в том, что его компания находилась в лучшем состоянии, но Тейн начал понимать, что здесь все зависит от восприятия ситуации. Он уже десять месяцев работал в Merrill Lynch, а мир так и не вернулся в нормальное состояние.
Если Lehman Brothers падет, придется прибегать к крайнему, «ядерному» варианту – прямой продаже компании Bank of America
События будут развиваться по-другому в случае краха Lehman Brothers. Его банкротство станет катастрофой для Merrill Lynch. Если Lehman Brothers падет, придется прибегать к крайнему, «ядерному» варианту – прямой продаже компании Bank of America.
И все же крах Lehman Brothers может быть на руку его компании, подумал Тейн. В конце концов, если Lehman Brothers обанкротится, то в беде окажется не только Merrill Lynch. Под ударом окажутся также Morgan Stanley и Goldman Sachs. Если все так и будет и если он решится на игру «кто первый струсит» с высокими ставками, то правительство, вероятно, сохранит Merrill Lynch, потому что иначе им придется спасать и Morgan Stanley, и Goldman Sachs или на рынках капитала наступит конец света.
Такие расчеты занимали Тейна, когда он приехал в банк ФРС и встретился с Краусом и Келли. Краус с Тейном уже поговорили, а Келли переговорил с Флемингом. Точно так же, как Краус с Тейном верили, что Goldman Sachs может помочь им преодолеть проблемы, Келли с Флемингом полагали, что инвесторы воспримут эти действия как отчаянный трюк, чтобы отсрочить неизбежный день расплаты. По телефону Келли озвучил свои предчувствия относительно Goldman Sachs, сказав, что золотые мальчики из инвестбанка просто хотят получить возможность изучить торговые позиции Merrill Lynch.
– Ты полагаешь, что они не намерены инвестировать? – спросил его Флеминг.
– Это самое безумное предположение из всех безумных предположений, – ответил Келли, – эти парни спят и видят наши бухгалтерские книги.
В то же самое время Келли передал просьбу Крауса, чтобы Флеминг направил часть команды Merrill Lynch из Wachtell на работу над предложением Goldman Sachs.
– Я не могу сделать это прямо сейчас, – ответ Флеминг. – У меня здесь каждый человек на счету.
Пока Тейн и Краус наматывали круги по обеденному залу в банке ФРС, который превратили в огромный конференц-зал, и общались с руководителями других банков с Уолл-стрит, до них дошли слухи о том, что регулирующие органы Великобритании воспрепятствовали приобретению Lehman Brothers банком Barclays Capital. Это могло плохо отразиться на Lehman Brothers и Merrill Lynch.
Краус понял, что теперь организация проверки финансового состояния Merrill Lynch – самая срочная задача
Краус понял, что теперь организация проверки финансового состояния (due diligence) Merrill Lynch – самая срочная задача. Бывший банкир из Goldman Sachs стал настаивать, чтобы Келли связался с Флемингом еще раз и тот отправил половину команды Merrill в центральную часть города, чтобы показать бухгалтерские книги банкирам из Goldman Sachs.
Келли снова позвонил Флемингу.
– Краус хочет, чтобы ты послал специалистов для проведения проверки финансового состояния, – сказал он.
– Нет, я никого не могу отпустить.
– Что мне ему сказать?
– Просто скажи, что я не могу сейчас это сделать.
– Ты отвергаешь вариант с Goldman Sachs, – сказал Келли. – Тебе надо подготовить всех к тому, что могут быть и другие варианты.
– Я хочу получить 30 долларов за акцию.
– Я не могу больше с тобой говорить, – сказал Келли и повесил трубку.
Келли передал его слова Краусу, который вовсе не рад был это услышать и потребовал еще раз надавить на Флеминга, подчеркнув, что «этого хочет Джон».
Келли снова стал звонить Флемингу, но не мог до него дозвониться.
Было почти 10 часов, а ответа от Керла так и не было. Пока что Флеминг еще мог игнорировать просьбы Крауса разделить команду, работавшую в Wachtell, чтобы заняться альтернативными переговорами с Goldman Sachs. Но он не знал, как долго сможет сдерживать Крауса и Тейна.
Флеминг хотел бы уже начать переговоры, но он знал, как надо вести игру. Керл был опытным профессионалом, и у него было больше опыта, чем у Флеминга. Если постоянно досаждать и подталкивать Керла, тот мог неправильно его понять, – так уговаривал себя Флеминг. Ему придется дождаться, когда Керл будет готов, и тогда он даст ему знать. Так надо было вести игру.
Сразу после 10 утра Керл пригласил его, и Флеминг спустился на 33-й этаж – этаж Bank of America, где они с Керлом заняли небольшой конференц-зал, из окон которого открывалась широкая панорама Центрального парка и северной части Манхэттена. Но ни один из них даже не посмотрел в ту сторону. Вместо этого они сели за стол друг напротив друга. Дверь была закрыта. Они были одни.
– Мы не продаемся дешево, – сказал Флеминг, – Merrill Lynch можно будет купить, только если вы готовы заплатить ее настоящую цену.
С этими словами Флеминг начал описывать отдельные составляющие компании, воспользовавшись списком, который Вецель дал ему этим утром.
– Наш отдел по управлению частными капиталами не имеет себе равных. Никто не может сравниться с нами по качеству, масштабам и популярности бренда. Вы могли видеть прибыли, которые он приносит каждый год, включая текущий. Представьте себе, насколько мощным он будет, когда соединится с клиентской базой BofA. Только он один стоит 35 миллиардов. Далее, компания владеет 49 % акций BlackRock – это очень надежный бизнес, даже во время экономического спада. Судя по темпам их роста, они стоят 15 миллиардов долларов. Мы занимаемся банковскими операциями по всему миру, а вы – нет. Мы представлены в Китае, России и Индии. Сколько средств уйдет у вас на создание аналогичной структуры? Она оценивается в 10 миллиардов. Все вместе это потянет на 60 миллиардов, если не считать уже привлеченный нами капитал.
60-летний Керл пришел в BofA, который тогда назывался NationsBank, в 1990-х годах, когда резвый банк из Шарлотта приобрел Boatmen’s Bank of St. Louis. У него не было опыта руководства разными направлениями деятельности банка, зато он носил титул главного стратега. Когда дело доходило до сделок, он был ближайшим советником Льюиса, консильери своего шефа.
Керл сидел с невозмутимым лицом. Он работал в Bank of America чуть более десяти лет, и лишь немногие люди знали, каким он был на самом деле. Бывший офицер военно-морской разведки, он показал себя исключительно осторожным человеком.
« Бывший офицер военно-морской разведки, Керл показал себя исключительно осторожным человеком. Среди топ-менеджеров банка бытовало мнение, что Керла отобрали в разведку, потому что психологическое тестирование выявило у него феноменальную способность отстраняться от эмоциональных связей с кем-либо или чем-либо »
В его кабинете не было никаких документов, он был помешан на уничтожении любых записок, документов или электронных писем, с которыми имел дело. Среди топ-менеджеров банка бытовало мнение, что Керла отобрали в разведку, потому что психологическое тестирование выявило у него феноменальную способность отстраняться от эмоциональных связей с кем-либо или чем-либо. Он был человеком свободным от эмоций или беспокойства, или по крайней мере так казалось.
Как главный специалист Льюиса по заключению сделок, он не раз сидел за таким столом переговоров. И ему приходилось слышать разные варианты того, что говорил сейчас Флеминг, от руководителей других банков, которые приобрел Льюис.
– В пятницу на момент закрытия торгов ваши акции стоили 17 долларов, – сухо сказал Керл. – На рынке сейчас тяжелые времена, и не так-то много покупателей.
– Это великая компания, – настаивал Флеминг, – и вы покупаете ее полностью. У нее есть своя стоимость. Мои акционеры должны получить свои деньги за это, за 94 года работы, ушедшие на создание этой организации. Мы только что привлекли 8 миллиардов долларов – по 22,5 доллара за акцию. Мы должны выполнять свои обязательства перед инвесторами.
Флеминг предложил посмотреть на стоимость Merrill Lynch в долгосрочной перспективе, а не ограничиваться нынешней нестабильной ситуацией.
После почти 45 минут похожих разговоров Керл предложил сделать перерыв. Он хотел проконсультироваться с Льюисом. Тейна рядом не было, поэтому Флеминг отправился совещаться к Хитону.
В банке Федеральной резервной системы были плохие новости. Британские регулирующие органы сослались на закон, запрещавший публичным компаниям проводить поглощения компаний определенного размера, не дав акционерам права проголосовать по этому вопросу. В той чрезвычайной ситуации, в какой оказался Lehman Brothers, Полсон и Гайтнер предполагали, что британцы окажут им помощь и разрешат банку Barclays провести поглощение проблемного инвестиционного банка, поскольку это пойдет на пользу рынкам капитала по всему миру. Но британцы их надежд не оправдали.
Около 10:30 Полсон и Гайтнер передали эту новость группе топ-менеджеров банков с Уолл-стрит, которые расположились на первом этаже. Группа как раз занималась формированием фонда из 30 миллиардов долларов для поддержки сделки с банком Barclays – последние новости изменили атмосферу в комнате совещаний. Полсон пошел наверх, а Гайтнер убеждал банкиров не бросать свое занятие на случай, если сделка с банком Barclays все же состоится. Но он дал понять, что федеральное правительство не даст ни цента для спасения Lehman Brothers.
Гайтнер дал понять, что федеральное правительство не даст ни цента для спасения Lehman Brothers
Краус и Келли то и дело натыкались на топ-менеджеров Goldman Sachs, которые хотели знать, когда команда Merrill для проверки финансового состояния будет готова к работе. Краус настаивал на том, чтобы Келли снова позвонил Флемингу.
– Я не могу, – снова сказал Флеминг Келли, – все нужны здесь. Я отправлю кого-нибудь, как только смогу.
– Здесь все рушится, – предупредил его Келли. – Если вариант с Goldman Sachs не пройдет, то тебе надо будет завершить эту сделку. Теперь дело за тобой.
– Я над этим работаю, – заверил его Флеминг, – сделка состоится.
Минуту спустя телефон Флеминга снова зазвонил. На этот раз звонил Краус. Goldman Sachs отправляет своих банкиров в штаб-квартиру Merrill Lynch, поэтому Флеминг обязан послать делегацию.
– Нам понадобятся люди здесь, Грег.
Флеминг, все утро державший себя в руках, теперь стал терять терпение.
– Если мы отправим людей отсюда и люди из Bank of America об этом узнают, то они откажутся от сделки и компания разорится. Ты этого хочешь, Питер?
– Мы не знаем, сколько Bank of America готов заплатить, – невозмутимо ответил Краус. – Что если они предложат 12 долларов за акцию? Нам нельзя отказываться от этого варианта.
Краус помолчал, прежде чем разыграть свою козырную карту.
Краус помолчал, прежде чем разыграть свою козырную карту.
– Так хочет Джон, – сказал он.
– Если он так хочет, то пусть сам мне позвонит, – отреагировал Флеминг.
– Послушайте, я думаю, вы приняли неверное решение, но вы президент компании, – сказал Краус. – Вы сами должны позвонить.
– Да, я президент, – сказал Флеминг, – я уже позвонил. Что-то еще?
Краус повесил трубку.
Менее чем через две минуты телефон Флеминга снова зазвонил. На этот раз звонил Тейн. Он начал говорить без приветствия.
– Посылай людей, – сказал он со сталью в голосе.
– Джон, это плохая идея. Я хочу объяснить почему.
Тишина на другом конце означала, что Флеминг может продолжать.
– Мы находимся на соседних этажах. Если половина людей вдруг сорвется и уйдет, то BofA может отказаться от сделки.
На другом конце молчали, поэтому Флеминг продолжал.
– Я не верю, что вариант с Goldman Sachs является реальным. Я не верю, что они придут к нам на помощь, когда нам действительно нужна будет помощь, даже если сейчас они на это готовы.
– Нам нужен выбор, – ответил Тейн, – я уже слышал эти аргументы, но нам нужны запасные варианты, и люди нужны мне здесь.
– Я просто не могу их послать, – оправдывался Флеминг.
– Тогда пошли несколько человек, – холодно произнес Тейн.
– Я пытаюсь закончить сделку вовремя, до начала совещания совета директоров сегодня вечером, – сказал Флеминг.
– На самом деле ты играешь на моих нервах, – сказал Тейн.
Читать бесплатно другие книги:
