Крах Титанов: История о жадности и гордыне, о крушении Merrill Lynch и о том, как Bank of America едва избежал банкротства Фаррелл Грег
Джон Тейн, проявлявший эгоизм и амбиции в банке, преуспевал в 1980-х и 1990-х годах, поскольку сдерживал эти естественные проявления и неустанно трудился на благо всей компании.
В Goldman Sachs Тейн был похож на старшего штабного офицера, который, не участвуя в сражении, оказывает войскам поддержку и подсказывает им направление движения для достижения целей фирмы. На Нью-Йоркской фондовой бирже, где наблюдался недостаток управленческих талантов, Тейн превратился в боевого генерала, который ведет свои войска в бой и стяжает славу для биржи и самого себя.
Теперь, когда он превратил биржу в успешную и глобальную компанию, а также взрастил преемника, вышедшего из рядов Goldman Sachs, Тейн был готов к следующему испытанию.
Между датой объявления о переходе Тейна 14 ноября 2007 года и его первым официальным рабочим днем в декабре новый генеральный директор часто наведывался в здание Merrill Lynch, чтобы выслушать краткие доклады Флеминга и других топ-менеджеров и сформулировать свою стратегию переустройства компании с Уолл-стрит.
Инвестиционный отдел компании начал подготовку к привлечению капитала от сторонних инвесторов – составлял сводную таблицу с данными, которые показывали имеющиеся у компании ресурсы и возможности роста при условии притока свежего капитала, но Тейн не хотел принимать поспешных решений. Он сказал Эрику Хитону, казначею компании, не заходить слишком далеко до тех пор, пока у него не появится возможность рассмотреть все возможные альтернативы.
Тейн сделал два самых важных назначения: пригласил в компанию финансового директора Нельсона Чаи и руководителя отдела по связям с общественностью Маргарет Татуайлер
К концу ноября Тейн сделал два самых важных назначения: пригласил в компанию пару людей из Нью-Йоркской фондовой биржи, которые в дальнейшем будут тесно связаны с его работой в Merrill Lynch, – финансового директора Нельсона Чаи и руководителя отдела по связям с общественностью Маргарет Татуайлер.
Эти назначения вызвали удивление, не потому, что никто не ожидал, что Тейн сохранит места за членами команды О’Нила, но потому, что ни Татуайлер, ни Чаи не были выходцами с Уолл-стрит.
Татуайлер была высококвалифицированным специалистом в сфере политических коммуникаций, что сослужило ей хорошую службу на бирже, которую со временем стали воспринимать как полуправительственное учреждение. Однако она не проявляла ни малейшего интереса к Уолл-стрит или знания мира финансов.
42-летний Чаи был финансовым директором Archipelago в момент его слияния с Нью-Йоркской фондовой биржей. Тейн тогда назначил его на ту же должность в объединенной организации. В Merrill Lynch Чаи будет отвечать за бухгалтерский баланс размером около 1 триллиона долларов, большую часть которого составляли финансовые инструменты, чья стоимость с трудом поддается оценке.
Выбор Тейна в пользу человека, не вполне знакомого с одной из самых трудных работ в финансовой сфере, означал, что или новый генеральный директор собирается сам исполнять обязанности финансового директора, а Чаи ему будет в этом только помогать, или то, что Тейн не думал, будто проблемы с бухгалтерским балансом компании требовали привлечения высококлассного и высокооплачиваемого тяжеловеса.
По настоянию Тейна Чаи и Флеминг пообедали вместе в конце ноября. Флеминг много говорил о финансовых трудностях, с которыми столкнулась компания, и привел некоторые примеры того, как О’Нил нанес ущерб потенциалу компании – ослабил ее, когда избавился от опытных и проверенных специалистов компании. И хотя Флеминг порекомендовал Тейну назначить Хитона или Тодда Каплана, еще одного внутреннего кандидата на должность финансового директора, но скромность Чаи и его искренность произвели на Флеминга хорошее впечатление. К концу обеда Флеминг проникся доверием к новичку и предупредил его о Макканне, руководившем сетью финансовых консультантов компании.
– Вам следует быть с ним настороже, – сказал Флеминг заговорщически.
Решения Тейна о приеме на работу новых сотрудников и недостаток коммуникативных навыков пришлись не по душе кое-кому из членов совета директоров компании еще до того, как он в первый раз появился на рабочем месте.
В конце ноября Финнеган – глава комитетов по совершенствованию управленческой деятельности и компенсациям – послал Крибиори по электронной почте письмо, в котором выражал свое недоверие к этим двум назначениям и тому, что они были сделаны без проведения предварительных консультаций. Финнеган был недоволен также тем, что Тейн не отвечал на звонки и электронные письма. Финнеган писал, что компания испытывает серьезные затруднения в виде неопределенной десятизначной суммы убытков, ставших результатом вложений в «токсичные» активы, а Тейн выбирает на роль финансового директора человека с не очень внушительным резюме.
Решения Тейна о приеме на работу новых сотрудников пришлись не по душе кое-кому из членов совета директоров компании
В довершении к этому вторым назначением Тейна стала глава отдела по связям с общественностью – женщина, не имевшая никакого опыта работы в финансовой сфере, и он хотел сделать ее исполнительным вице-президентом. В Merrill Lynch было шесть исполнительных вице-президентов, и каждый из них выполнял жизненно важные для компании функции. Назначение Маргарет Татуайлер на должность исполнительного вице-президента будет воспринято как глумление над должностью, ведь в организационной иерархии она будет располагаться выше дюжины первых вице-президентов, которые приносят компании миллиарды долларов дохода. Не стоит даже и говорить о том недоумении, которое вызывает прием на работу руководителя отдела по связям с общественностью, в чьи обязанности входит реклама успешных преобразований в Merrill Lynch, когда эти преобразования еще даже и не начинались.
– Оглядываясь назад, совет не может быть доволен некоторыми перестановками, которые были сделаны, пока Стэн находился на руководящем посту, – писал Финнеган Крибиоре. – В течение четырех прошедших недель было много стенаний по поводу отсутствия преемников и масштабов дезорганизации работы компании. Я полагал, что наше решение в большей степени должно будет затронуть организационную структуру компании и способствовать движению вперед. Если это было нашей целью, то мы взяли плохой старт.
Крибиоре, бывший самым горячим сторонником Тейна в совете директоров, убедил новоиспеченного генерального директора заменить название должности Татуайлер на более скромное – первый вице-президент.
Когда Тейн прибыл на работу в понедельник, 3 декабря (это был его первый официальный рабочий день), Вецель – один из инвестиционных банкиров, вызванных Флемингом в Нью-Йорк, представил ему на выбор несколько вариантов привлечения капитала, включая продажу принадлежащих компании 20 % акций Bloomberg и 49 % акций BlackRock. Вецель сказал, что уже начал переговоры с Temasek – государственным инвестфондом Сингапура и японским банком Mizuho о продаже акций Merrill Lynch.
– Отлично, давайте начнем с этих, – сказал Тейн, показывая, что он хочет привлечь капитал сторонних инвесторов, а не продавать доли компании в Bloomberg и BlackRock.
Несколько дней спустя он завтракал с Бобом Макканном, главой финансовых консультантов Merrill Lynch, – того направления деятельности, которое отличало компанию от ее конкурентов.
Последние несколько лет О’Нил почти полностью пренебрегал направлением по работе с частными клиентами, сказал Макканн Тейну. И лучшим тому доказательством было то, что Макканн не входил в число непосредственных подчиненных О’Нила. Глядя на 49-летнего Макканна – напористого, амбициозного американца ирландского происхождения из Питсбурга, который, казалось, был воплощением прежней корпоративной культуры Merrill Lynch, Тейн целиком согласился с его оценкой ситуации. Макканн теперь будет подчиняться непосредственно ему, генеральному директору, исключая Флеминга – президента компании. Макканн ушел с завтрака под впечатлением от прямоты и решительности своего нового руководителя.
Тейн многому научился и у Маргарет Татуайлер, и за время работы на Нью-Йоркской фондовой бирже, особенно важности внешних проявлений и символических действий. Даже не задевая своего предшественника на посту генерального директора Нью-Йоркской фондовой биржи Дика Грассо, Тейн сделал несколько символических жестов в самом начале свое работы на бирже, чтобы показать, насколько он отличается от Грассо. То же самое он проделал и в Merrill Lynch, где враждебность по отношению к О’Нилу пропитала всю организацию.
Годами О’Нил единолично пользовался одним из самолетов компании: почти каждые выходные летом он летал на Мартас-Винъярд, где у него был дом. Другие руководители компании, включая Флеминга и Макканна, использовали самолеты в личных целях, когда это было возможно.
« Тейн продал один из принадлежавших банку реактивных самолетов и наложил запрет на личное использование оставшегося самолета руководителями банка. (Его собственный договор запрещал ему использовать самолет компании в личных целях.) »
Тейн продал один из принадлежавших банку реактивных самолетов и наложил запрет на личное использование оставшегося самолета руководителями банка. (Его собственный договор запрещал ему использовать самолет компании в личных целях.)
В дополнение к самолетам у Merrill Lynch имелся еще и вертолет, который, по-видимому, существовал лишь для доставки О’Нила для игры в гольф в Вестчестер или в Хэмптонс – пристанище богатейших жителей Манхэттена, которое располагалось в самой восточной точке на побережье Лонг-Айленда. Тейн и его выставил на продажу.
Кроме того, существовал еще и специальный лифт. 3 декабря, после того как водитель доставил его к парадному входу в штаб-квартиру компании в Южном Манхэттене, Тейн вошел в здание, где его проводили к лифтам, расположенным на первом этаже. Он быстро оказался на 32-м этаже. То же самое произошло и когда он уходил с работы. На 32-м этаже он сел в лифт, который доставил его непосредственно на самый нижний этаж здания, чтобы он мог выйти к своему автомобилю.
На второй день в полдень Тейну понадобилось спуститься на полуэтаж, поэтому он вышел из кабинета и нажал кнопку вызова в лифтовом холле. Лифт прибыл, а его кабина была почти пуста. Когда все, кто был в кабине, увидели, что Тейн заходит внутрь, они начали выходить из нее.
– Почему вы выходите? – спросил Тейн.
– Нам не полагается находиться с вами в одном лифте, – ответил один из сотрудников.
Тейн не мог в это поверить.
– Это нонсенс, – сказал он, – заходите обратно, и мы все поедем вниз.
Теперь Тейн понял, почему кабина лифта была свободна, когда он по утрам подъезжал к Four World Financial Center, пока другим служащим компании приходилось пользоваться эскалатором, чтобы подняться на второй этаж, пройти через турникет и предъявлять пропуск для прохода в здание. Стэну О’Нилу в его бытность генеральным директором никогда не приходилось делить лифт с рядовыми сотрудниками Merrill Lynch.
Начиная с третьего дня Тейн сам стал подниматься на эскалаторе на второй этаж и проходить через турникет вместе с тысячами других сотрудников компании.
Дух О’Нила все еще витал на последнем месте его работы. Вскоре Тейн понял, что малейший жест, демонстрировавший открытость нового генерального директора, без особых усилий помогал ему снискать благосклонность старой гвардии Merrill Lynch.
В течение первой недели на новом месте Тейн по предложению Флеминга пригласил несколько предшественников О’Нила и других членов высшего руководства, работавших до О’Нила, на ланч в штаб-квартире Merrill Lynch. На встрече присутствовали бывшие генеральные директора компании: Дэйв Комански и Билл Шрейер вместе с Вином Смитом, сыном одного из основателей компании, и Лонни Стеффенсом, руководившим «громадным стадом» брокеров большую часть 1990-х годов, пока О’Нил его не уволил.
Открытость нового генерального директора без особых усилий помогла ему снискать благосклонность старой гвардии Merrill Lynch
Тейн говорил о том, что он с уважением относится к традициям Merrill Lynch. Он заметил, что командный дух, который был визитной карточкой компании, исчез при О’Ниле и на его смену пришли отдельные люди, которые иногда пересекались по работе. Тейн объяснил, что поскольку много опытных руководителей, таких как Джефф Кронталь, были выдворены из компании в эпоху О’Нила, то ему необходимо будет нанимать со стороны одаренных людей в таких областях, как операции с ценными бумагами и долговыми обязательствами.
Тейн также отметил те излишества и ненужные траты, которые имели место при О’Ниле. Согласно записям в журнале регистрации полетов, основной целью использования принадлежащего компании вертолета были поездки в гольф-клубы. А поскольку сам он в гольф не играет, пошутил Тейн, то пришлось выставить вертолет на продажу.
В более серьезном ключе Тейн описал тот значительный ущерб, который был нанесен бухгалтерскому балансу компании, и свои планы по привлечению капитала.
Бывшие руководители Merrill Lynch говорили о важности поддержания духа компании
Бывшие руководители Merrill Lynch говорили о важности поддержания духа компании и о том, что О’Нил поставил себе задачу его разрушить. Бывшие руководители ушли со встречи, испытывая благодарность к Тейну за то, что он их благожелательно выслушал, и под впечатлением от того уважения, которое он проявил по отношению к их мнениям и прежнему духу Merrill Lynch.
Из всех присутствовавших на встрече больше всех критиковал Стэна О’Нила Вин Смит. Он покинул компанию в 2001 году, после того как отказался принять участие в попытке сместить Комански с поста генерального директора раньше установленного срока. В речи, произнесенной перед студентами бизнес-школы Фукуа в университете Дьюка в 2003 году, Смит критиковал О’Нила за отсутствие уважения, которого в Merrill Lynch когда-то придерживались. После того как речь Смита и конкретные критические замечания попали в газету, О’Нил выразил по этому поводу свое неудовольствие. Несколько лет спустя, когда в октябре 2007 года неожиданно всплыли финансовые проблемы компании и О’Нила уволили, сын одного из основателей дал большое интервью CNBC, в котором раскритиковал бывшего генерального директора.
Билл Шрейер, бывший генеральный директор компании с 1984 по 1993 год, отвел Смита в сторону после встречи с Тейном, чтобы похвалить за то, что он высказал свое мнение перед камерой.
– Ты был на высоте, и твой отец гордился бы тобой, – сказал Шрейер.
Смит был польщен его похвалой, особенно потому, что она исходила от человека, который немало постарался, чтобы О’Нил занял место генерального директора в первую очередь.
Было еще одно, чем Тейн хотел бы отличаться от О’Нила, и это касалось кабинета его предшественника на 32-м этаже, из окон которого открывался прекрасный вид на статую Свободы, нью-йоркскую гавань и реку Гудзон.
Тейна непроизвольно передернуло, когда он в первый раз увидел внутреннее убранство кабинета О’Нила. Он не мог себе представить, чтобы здесь можно было принимать наиболее важных клиентов и инвесторов компании. Он уделял особое внимание своему кабинету в Goldman Sachs вплоть до того, что оплачивал особые детали обстановки из собственного кармана. (Таковы были правила для сотрудников Goldman Sachs: они получали впечатляющую зарплату, но фирма неохотно оплачивала личные расходы.) Теперь, когда Тейн стал руководителем глобального инвестиционного банка, его кабинет должен соответствовать его статусу. Его жена Кармен, работавшая продавцом Pottery Barn and Bloomingdale в начале своей карьеры, пришла, чтобы осмотреть помещение, и согласилась с тем, что оно нуждается в полной реконструкции. Они наняли Майкла Смита – специалиста по дизайну интерьеров для богатых и знаменитых, чтобы тот переделал три комнаты.
Татуайлер, уделявшая особое внимание имиджу своего руководителя, полагала, что проведение реконструкции не очень хорошо отразится на имидже. Однажды она осторожно предложила Тейну оплатить ее из собственного кармана, но он ее проигнорировал. Именно это решение в дальнейшем будет преследовать его.
После того как известный дизайнер осмотрел помещение, он предложил сделать кабинет по-европейски элегантным, заполненным дорогим антиквариатом. Но перед началом реконструкции Тейн должен был утвердить все расходы.
Счет, поступивший от Смита, включал следующие позиции:
Стол на одной ножке красного дерева: 25 000 долларов
Рабочий стол в стиле Георга IV: 18 000 долларов
Низкий горизонтальный шкаф XIX века: 68 000 долларов
Ковер в конференц-зал: 87 000 долларов
Небольшой ковер: 44 000 долларов
Стулья для гостей: 87 000 долларов
Комод с ножками: 35 000 долларов
Кофейный столик, изготовленный на заказ: 16 000 долларов
Люстра для отдельной столовой: 13 000 долларов
Зеркало в столовую: 5000 долларов.
Список этим не ограничивался. Самые большие затраты приходились на выплаты рабочим и оплату реконструкции, которые вместе с гонораром Майкла Смита составляли 800 000 долларов. Общая сумма равнялась 1,2 миллиона долларов.
Тейн передал счет для ознакомления руководителю отдела глобальной корпоративной службы (global corporate services department). Генеральный сказал, что он хотел вычеркнуть одну позицию из списка – что-то для приемной за 15 000 долларов. В остальном список он одобрил.
Предыдущая команда управленцев растрачивала деньги акционеров на внешние атрибуты и льготы, связанные с руководящими должностями
Татуайлер достался кабинет бывшего главы по связям с общественностью Джейсона Райта. В отличие от своего босса она ясно дала понять своим новым подчиненным, что мебель и элементы декора в кабинете предшественника ее устраивают. Это было скрытым посланием, которое дошло до сотрудников PR-отдела и в котором речь шла о том, что предыдущая команда управленцев растрачивала деньги акционеров на внешние атрибуты и льготы, связанные с руководящими должностями. И не важным казалось то, что реконструкция, затеянная в кабинете Тейна, обесценивала это послание.
Чаи проявил такую же скромность в отношении своего нового кабинета. Рабочие, помогавшие вынести вещи предшественника Чаи на посту финансового директора Джеффа Эдвардса, оставили стикеры на стенах в тех местах, где висели картины Эдвардса. Начиная с первого рабочего дня Чаи эти стикеры оставались на своих местах.
Чтобы подчеркнуть тяжелое финансовое положение компании, Чаи и Татуайлер часто спускались на обед вниз, в столовую компании, и заказывали те же самые блюда дня, что и рядовые сотрудники. Флеминг и другие инвестиционные банкиры предпочитали обедать в столовой для руководящего состава на 33-м этаже, которая при Факахани, который был знатоком вин, превратилась в элитный ресторан. Ни Татуайлер, ни Чаи не желали иметь ничего общего с проявлениями роскоши, оставшимися со времен О’Нила.
Факахани был также ответствен за украшение помещений общего пользования на 32-м этаже массивными цветочными композициями, которые меняли каждую неделю, и это обходилось компании в 200 000 долларов в год. При Тейне эта значительная статья расходов на цветы исчезла.
« Чтобы подчеркнуть тяжелое финансовое положение компании, Чаи и Татуайлер часто спускались на обед вниз, в столовую компании, и заказывали те же самые блюда дня, что и рядовые сотрудники. Они не желали иметь ничего общего с проявлениями роскоши, оставшимися со времен О’Нила »
Боб Макканн из кожи вон лез, чтобы приветствовать новых назначенцев Тейна. Он освободил собственный кабинет на 32-м этаже штаб-квартиры компании ради более просторного в соседней башне, где проводилась большая часть операций с частными клиентами. Он с утра позвонил Чаи, чтобы поздороваться, а потом и пришел в кабинет к более молодому коллеге, чтобы пожать тому руку и перекинуться парой слов.
Когда он уселся в кресло в кабинете Чаи, где фоном работал телевизор, включенный на CNBC, создавая эффект фонограммы к кинофильму, Макканн приветствовал нового руководителя организации и упомянул о своем длительном опыте работы в Merrill Lynch. Приветливый и открытый, Макканн сказал Чаи, что если тому что-то понадобится, начиная с экскурса в уникальную корпоративную культуру компании и заканчивая практическими советами по поводу того, как тут все устроено, то он запросто может к нему обращаться. Потом Макканн посоветовал Чаи держать ухо востро, потому что Флеминг хотел поставить на его место финансового директора кого-то из своих людей. Поэтому он советует Чаи быть осторожнее с Флемингом.
– Вы не можете ему доверять, – сказал Макканн.
В общем, для Чаи было мало пользы от этой светской беседы, и, когда он почувствовал, что время поджимает и ему пора браться за нелегкую задачу изучения финансового положения компании, пришлось прервать Макканна в его желании раскрыть политическую кухню Merrill Lynch.
– Я сейчас очень занят – делаю кое-что для Джона, – сказал Чаи. – В первую очередь мне надо сконцентрироваться на этом.
Макканн понял его: Чаи близок к генеральному директору и ему не надо тратить время на болтовню с руководителем отдела.
Вскоре после назначения на новую должность Джон Тейн связался со Стэном О’Нилом и договорился о встрече с ним на нейтральной территории – в офисе адвоката О’Нила в Мидтауне Манхэттена.
– Как вы думаете, что случилось в Merrill Lynch? – спросил Тейн.
– Мне кажется, я не тот человек, который способен вам это объяснить, – ответил О’Нил.
Тейн спрашивал его и о других вещах: о том, как работал весь бизнес по управлению частным капиталом (wealth management business) и какие результаты были в достигнуты в инвестиционно-банковской деятельности. Он также задавал вопросы об отдельных руководителях, которые остались со времен О’Нила.
Вскоре после назначения на новую должность Джон Тейн связался со Стэном О’Нилом и договорился о встрече с ним на нейтральной территории
Бывший генеральный директор хорошо отзывался о Розмари Беркери, главном юрисконсульте, которую он назначил вместо Стива Хэммермана в 2001 году. Кроме того, О’Нил в основном высоко оценивал профессионализм Грега Флеминга. Когда Тейн спросил о Бобе Макканне, О’Нил был более сдержан.
Тейн расспрашивал его также о совете директоров. О’Нил хотел было прочитать ему пространную лекцию на эту тему, но передумал.
– Вы сами будете строить отношения с ними, – сказал он.
Тейн закончил разговор, похвалив бывшего генерального директора за энергичные меры экономии, которые тот начал предпринимать в октябре. О’Нилу показалось, что Тейн разговаривает с ним свысока, и ему стало интересно, представляет ли тот масштаб проблем с бухгалтерским балансом компании, которые были все еще актуальны.
Убытки, отражавшиеся в балансе Merrill Lynch, постоянно росли, а это значило, что компании необходим приток свежего капитала, чтобы заткнуть брешь в ее капитальной базе. В долгосрочной перспективе Тейну придется выбирать: продавать CDO-позиции или придержать их, пока рынок не восстановится. Проблема состояла в том, что никто в Merrill Lynch даже не знал, какова стоимость этих позиций, именно поэтому и пригласили Джеффа Кронталя в качестве консультанта.
В первые недели декабря команда банкиров из Temasek, государственного инвестфонда Сингапура, изучала финансовые отчеты и часто консультировалась с Тейном и Вецелем. Вецель, не желавший, чтобы много служащих компании видели разгуливающих инвесторов со стороны, выбрал зал заседаний совета директоров на 33-м этаже местом проведения деликатных встреч для привлечения капитала. Во время этих встреч Тейн озвучивал свое видение будущего Merrill Lynch.
Тейн рассказал иностранным инвесторам, как он собирается перестроить каналы поступления информации внутри компании, с тем чтобы люди, отвечающие за управление рисками, которые не имели возможности повлиять на решение о приобретении CDO с августа 2006 по апрель 2007 года, могли иметь прямой доступ к нему – генеральному директору. Такая структура позволит избежать повторения ситуации, когда несколько человек смогли нанести такой серьезный ущерб.
Другие потенциальные инвесторы, такие как Д. Кристофер Флауэрз, бывший коллега Тейна по Goldman Sachs, покинувший компанию в конце 1990-х годов, чтобы основать частный взаимный фонд, также изучал бухгалтерские книги Merrill Lynch.
Большая часть обеспеченных долговых обязательств имеет сходную структуру. В большинстве случаев почти на 90 % или 95 % эти инструменты состоят из суперприоритетных траншей закладных (super senior tranches of mortgages), которым кредитные агентства присвоили рейтинги А, АА и ААА. Остальные инструменты состоят из закладных более низкого качества, и они приносят больший доход. Поскольку у Merrill Lynch были только первоклассные CDO, то можно было предположить, что даже в случае вялого рынка эти активы сохранят большую часть собственной стоимости.
У трейдеров, проводивших эти сделки, не было мотива к тому, чтобы прислушиваться к «регулировщикам» внутри компании, которые предупреждали о рисках, связанных с этими ценными бумагами, стоимость которых может резко упасть при изменениях в экономике. Им было наплевать. Он делали деньги на том, что происходило в данный момент. Если в будущем эти второсортные ценные бумаги и обесценятся, то это их уже не касалось.
Банк Merrill Lynch споткнулся в основном по той причине, по которой это делают все банки: он неразумно рисковал собственным капиталом в погоне за прибылью. Пока существуют банки, они будут ошибаться, потому что кредиторы берут слишком много, а не слишком мало кредитов. Чем больше кредитов выдает банк, тем выше его прибыль, до тех пор пока он не выдаст слишком много безнадежных кредитов, тогда отказы заемщиков от выплаты кредитов съедают прибыль банка и собственный капитал банка сокращается. Способность управлять этим риском – провести тонкую грань между кредитом, который стоит выдавать, и тем, который могут не вернуть, отличает успешных банкиров от тех, что пускаются в авантюры.
Банк Merrill Lynch споткнулся в основном по той причине, по которой это делают все банки: он неразумно рисковал собственным капиталом в погоне за прибылью
Что касается инвестиционных банков, то управление рисками для них имеет еще большее значение, поскольку им разрешено делать инвестиции, используя собственный капитал. До отмены в 1999 году Закона Гласа – Стигала депозитарным банкам запрещалось инвестировать непосредственно в компании, которым они оказывали консультационные услуги. Они могли только выдавать займы, что приносило им сравнительно небольшую прибыль. Инвестиционные банки, как венчурные компании, могли вкладывать капитал в компании, которые они поддерживали ради получения значительных прибылей. В хорошие времена, особенно в период роста пузыря на рынке недвижимости, с 2004 по 2006 год, инвестиционные банки бросились заниматься субстандартными закладными – получать рекордные прибыли от секьюритизации и продажи созданных на основе закладных активов. Но из всех инвестбанков только Goldman Sachs внял предупреждениям своих собственных риск-менеджеров, которые стали бить тревогу в конце 2006 года.
По мнению Тейна, Merrill Lynch может усовершенствовать систему внутреннего контроля и платить бонусы сотрудникам исходя из общих успехов компании, а не просто успеха отдельных отделов внутри компании. Именно соблазн огромных бонусов и привел к тому, что сотрудники отдела фиксированного дохода продолжали накапливать CDO, после того как на рынке этих инструментов начался спад. Такие усовершенствования сделают компанию в большей степени похожей на Goldman Sachs – самый успешный инвестиционный банк на Уолл-стрит.
Представителям Temasek, фонда благосостояния Сингапура, нравился подход Тейна, как и Davis Advisers – управляющей компании с Манхэттена. В канун Рождества, меньше чем через четыре недели после выхода Тейна на работу, Merrill Lynch объявила о привлечении 6,2 миллиарда долларов от Temasek и Davis Advisers.
Именно соблазн огромных бонусов и привел к тому, что сотрудники отдела фиксированного дохода продолжали накапливать CDO
То, что новый руководитель компании уже улетел в Колорадо, чтобы провести в своем загородном доме рождественские каникулы и покататься несколько дней на лыжах, не имело никакого значения для его новых подопечных из Merrill Lynch, которые были в восторге получить кредит доверия от сторонних инвесторов.
Скорость, с которой Тейн заключил сделку, укрепило доверие, которое испытывали к нему на рынке. В сообщении, подготовленном для СМИ, Temasek, который собирался вложить 5 из 6,2 миллиарда долларов, выражал свое доверие к способности Джона Тейна вести компанию Merrill Lynch вперед. Но здесь был один подвох: фонд из Сингапура настаивал на применении пункта о пересмотре (reset clause) в отношении своих вложений, так что если в течение 12 месяцев Merrill Lynch для привлечения инвестиций вынуждена будет продавать акции по цене ниже той, что заплатит Temasek, – 48 долларов за штуку, то банк выплатит фонду разницу. Другими словами, будущие инвесторы не могли покупать акции Merrill Lynch по цене ниже указанной без того, чтобы фонд не получил компенсацию за снижение цены.
Флеминг и Тоси убеждали Тейна уговорить фонд отказаться от этого положения, тогда как Вецель, в первую очередь контактировавший с сотрудниками Temasek, настаивал на том, что без этой гарантии фонд из Сингапура не станет вкладывать деньги в Merrill Lynch. Вместо того чтобы настаивать на своем и, возможно, убедить Temasek отказаться от этого пункта в обмен на снижение цены акций, Тейн решил, что лучше заключить сделку, чем торговаться. В конце концов, Temasek настаивал на тех же гарантиях, когда заключал похожую сделку с Citigroup. Кроме того, едва ли стоит беспокоиться о данном положении теперь, когда приход Тейна уже остановил медленное снижение стоимости акций компании.
Глава 7
Самый умный
« Если Тейн был действительно самым умным, то его повторяющиеся заявления о достаточности капитала в компании никак эту характеристику не подтверждали. Как раз наоборот »
Благодаря объявлению о привлечении 6,2 миллиарда долларов, сделанному в сочельник, даже Флеминг мог расслабиться впервые за несколько месяцев.
Для Эрика Хитона, казначея компании, каникулы закончились слишком быстро. 31 декабря, когда из торгового отдела фиксированного дохода компании были получены окончательные данные, итоги торгов обернулись неприятным сюрпризом: убытки Merrill почти в два раза превысили сумму, которую его команда назвала всего месяц назад.
Убытки росли по двум причинам. Как и у других инвестбанков на Уолл-стрит, у Merrill Lynch на балансе находились активы, стоившие сотни миллиардов долларов. Обычно стоимость активов торговой компании определяется на основе самой последней цены, сложившейся на рынке.
Например, если Merrill Lynch владела одним миллионом акций General Electric и торги по ним закрылись при цене 20 долларов за акцию 28 декабря, то стоимость пакета акций, которым владела компания, будет равняться 20 миллионам долларов.
Для большинства инструментов, таких как акции и обыкновенные облигации, этот процесс оценки их стоимости является простым и надежным. Но проблема баланса Merrill Lynch заключалась в том, что на нем числились обеспеченных долговых обязательств на сумму 35 миллиардов долларов и на миллиарды долларов других структурированных продуктов (arcane investments), чью базисную стоимость трудно оценить. CDO могли стоить 35 миллиардов долларов в тот момент, когда происходила их секьюритизация, но не может быть, чтобы их стоимость оставалась прежней.
Когда 2007 год близился к завершению, американский рынок недвижимости находился в свободном падении. Эпицентром проблем стал рынок субстандартного ипотечного кредитования, на котором неквалифицированные инвесторы избавлялись от закладных, распространяемых неосторожными кредиторами (profligate lenders), особенно на таких перегретых рынках, как рынки Калифорнии, Аризоны, Невады и Флориды.
Эпицентром проблем стал рынок субстандартного ипотечного кредитования
Случаи отчуждения заложенных домов (home foreclosures) стали настолько массовыми, что стоимость ценных бумаг, обеспеченных субстандартными ипотечными кредитами, также стремительно падала вниз, создавая убытки, которые отражались на бухгалтерских балансах инвестиционных банков на Уолл-стрит. Но поскольку рынок этих ненадежных продуктов (dodgy products) исчезал, то практически невозможно было зафиксировать подлинную стоимость этих активов. В отличие от акций General Electric, которые можно было когда-то приобрести по 30 долларов за акцию, а теперь они стоили по 20 долларов за акцию, не было способа точно рассчитать текущую стоимость инвестиции на сумму 100 миллионов долларов, обеспеченной субстандартными ипотечными кредитами. В октябре 2007 года эта инвестиция могла уже стоить 90 или даже 85 миллионов долларов. А к концу того же года, когда покупателей не было видно на горизонте, любой банк с Уолл-стрит мог оценить ее в 70 миллионов долларов и получить убытков на 30 миллионов за квартал только по этой позиции.
Merrill Lynch была вынуждена в конце квартала проводить расчеты по десяткам таких инвестиций, что приводило к увеличению убытков до нескольких миллиардов долларов. В отчете о прибылях и убытках величина этих связанных с недвижимостью потерь сглаживалась бы налоговыми льготами, которые компании предоставили бы из-за убытков. Впрочем, налоговые льготы нельзя было считать частью капитальной базы банка, а пересмотренная оценка величины убытков за четвертый квартал привела бы к тому, что размер капитала банка перестал бы соответствовать требованиям регулирующих органов.
Тейн, Флеминг и другие знали, что Merrill Lynch еще предстоит привлекать капитал после рождественского сочельника
Тейн, Флеминг и другие знали, что Merrill Lynch еще предстоит привлекать капитал после сочельника. Флеминг сам провел часть Рождества, разговаривая по телефону с банкирами из Mizuho в Японии, где этот праздник не отмечали. Команда, занятая привлечением капитала, поддерживала связь с потенциальными инвесторами.
И все же 31 декабря с некоторым волнением Хитон поднимался в лифте с 22-го этажа, где был его кабинет, на 32-й этаж, где находился кабинет Тейна и размещалось руководство компании. Поскольку в кабинете Тейна шла реконструкция, генеральный директор временно работал за пределами бывшего кабинета Боба Макканна.
Хитон объяснил ему, как получилось, что убытки оказались больше ожидаемых. Новость слегка разозлила Тейна, как и рекомендация Хитона, что компании необходимо будет привлечь капитал вдобавок к тому объему, который гендиректор планировал привлечь в январе.
– Вы говорили об этом с Нельсоном? – спросил он, подразумевая своего финансового директора Нельсона Чаи.
Хитон ответил утвердительно.
– Ладно, давайте, – сказал он, разрешив тем самым Хитону более активно привлекать капитал.
Компании нанимают генеральных директоров не просто потому, что у них хорошие резюме, которое в случае с Тейном было безупречным, но также из-за того, как кандидат представляет себе будущее компании. Стэна О’Нила уволили потому, что он полагал, будто Merrill Lynch нужно будет присоединиться к крупному коммерческому банку, такому как Bank of America или Wachovia. Совет директоров рассердило то, что О’Нил, по-видимому, не желал расхлебывать кашу, которую сам же и заварил, то есть он не желал привлекать капитал и реструктурировать компанию. Имя Тейна оказывало столь сильное влияние на рынок, что другие инвесторы тоже хотели приобретать акции компании, что подтверждал капитал, который компания смогла привлечь в канун Рождества.
В середине января, как раз во время, когда публикуются результаты итогов за год, Тейн объявил о привлечении дополнительно 6,6 миллиарда долларов из государственных инвестиционных фондов Южной Кореи и Кувейта, а также от Mizuho – японского банка, тесно сотрудничавшего с Вецелем. Поскольку стоимость акций компании превышала 50 долларов, не было необходимости компенсировать разницу Temasek за дополнительное привлечение капитала.
У инвесторов так разыгрался аппетит, что они готовы были покупать акции банка с Уолл-стрит по более низкой цене, так что Тейн мог бы получить по меньшей мере 25 или 30 миллиардов долларов дополнительно. Но новый генеральный директор не хотел без необходимости увеличивать количество акционеров. Проведя таким образом границу, Тейн дал ясно понять участникам рынка, что проблемы компании уже находятся под контролем.
Тейн мог бы получить по меньшей мере 25 или 30 миллиардов долларов дополнительно, но он не хотел без необходимости увеличивать количество акционеров
Флемингу и другим топ-менеджерам компании, которые были свидетелями фиаско Стэна О’Нила всего несколько месяцев назад, было очевидно, что Тейн заслужил доверие и имел влияние, которое его предшественник утратил в конце своей карьеры. Тейн внушал доверие. Вокруг штаб-квартиры компании в Four World Financial Center витало ощущение, что в лице Тейна брокерская фирма наконец-то нашла подходящего руководителя.
На совещании руководителей, где обсуждались окончательные условия дополнительного привлечения капитала, разговор зашел о самом небольшом из новых инвесторов – штате Нью-Джерси. Merrill Lynch получала миллиарды долларов от компаний из Кореи, Кувейта и Японии. Но когда Вецель сказал Тейну с усмешкой, что штат Нью-Джерси со своим небольшим инвестиционным фондом хотел купить акции компании, Тейн воспринял эту возможность всерьез и сказал Вецелю продолжить переговоры.
К этому времени несколько крупных банков, в особенности Citigroup, обратились к государственным инвестфондам за помощью в момент кризиса. То, что значительную их часть составляли иностранные инвесторы, стало вызывать возмущение и популистские высказывания со стороны некоторых политиков, спрашивавших о том, почему американские банки передают столь значительные права собственности иностранным государствам. Поэтому, когда Тейн услышал, что американский штат хочет участвовать в финансировании, он стал настоятельно рекомендовать Вецелю серьезно рассматривать это предложение.
В конце концов отдел инвестиций Нью-Джерси все-таки подписался на небольшую часть из дополнительных 6,6 миллиарда долларов. На заключительном совещании руководителей компании, проводившемся для обсуждения деталей проекта, один из коллег Вецеля предложил Тейну отправиться в Садовый штат на церемонию подписания соглашения, чтобы привлечь внимание к этой инвестиции.
Вецель, который владел в Нью-Джерси домом и не продал его за все время работы в Токио, предложил сопровождать Тейна в этой поездке.
– Да, Пол. Почему бы тебе не отвести Джона в твой загородный дом в Трентоне? – спросил один из его коллег.
– У тебя есть загородный дом в Трентоне? – спросил Тейн, вызвав еще больше смеха.
– Нет, – ответил Вецель, также поддерживая разговор. – Но вам следует поехать на церемонию, Джон, – сказал он Тейну. – Кто знает, может быть, вы повстречаете своего друга Джона Корзайна, – сказал он, имея в виду губернатора штата, который десять лет назад был руководителем Тейна в Goldman Sachs.
После того как смех утих, Тейн поднялся и, взглянув на своих помощников, сказал: «Теперь нам надо зарабатывать деньги». На этом совещание и закончилось, а команда управленцев Тейна покинула кабинет, чувствуя, что на нее подействовал призыв к оружию.
И только какое-то время спустя Чаи позвонил Вецелю, чтобы сказать, что Тейн и Корзайн на самом деле не были друзьями. Чаи пояснил, что участие Тейна в увольнении Корзайна почти десять лет назад стало причиной длившейся все это время неприязни между ними.
Каждый год в январе менеджеры из подразделения финансового консультирования Боба Макканна проводили встречу не на территории компании, а на каком-нибудь гольф-курорте, чтобы наградить наиболее успешных и создать настрой на достижения в следующем году.
5 января 2008 года менеджеры отдела по работе с частными клиентами остановили выбор на Скоттсдейле в Аризоне. Для большей части сотрудников это была первая возможность лично познакомиться с новым генеральным директором Тейном.
Члены «громадного стада» не были штатными сотрудниками или служащими компании. Это были предприниматели – мужчины и женщины, которые зарабатывали на жизнь тем, что консультировали клиентов и помогали им делать разумные инвестиции. Подавляющее большинство предпочитало работать с Merrill Lynch, потому что эта был самый известный бренд в этом бизнесе.
« Это были предприниматели, которые зарабатывали на жизнь тем, что консультировали клиентов и помогали им делать разумные инвестиции. Подавляющее большинство предпочитало работать с Merrill Lynch, потому что эта был самый известный бренд в этом бизнесе »
Правление О’Нила нанесло серьезный ущерб этому направлению в компании. Его человеческие качества были не на высоте, и ему не нравилось общаться с консультантами или встречаться с ними в приятной обстановке на мероприятиях, подобных этому. Кроме того, он полагал, что работа с частными клиентами не очень прибыльное направление, которое никогда не сможет сравниться с отделом торговых операций, где хитроумные сделки с огромным количеством капитала приносят громадные прибыли.
В 2000 году, когда О’Нил возглавлял это направление, он уволили более 6000 вспомогательных сотрудников этого отдела, закрыл офисы, которые не приносили прибыли, и переориентировал самых мелких клиентов компании – тех, чьи активы, находившиеся в управлении компанией, составляли менее 100 000 долларов, на пользование услугами колл-центра в Нью-Джерси, так чтобы брокеры могли сконцентрироваться на более крупной рыбе. Хотя эти шаги и улучшили показатели работы отдела, но они не помогли О’Нилу добиться расположения «громадного стада».
С 2004 до начала 2007 года прибыли Merrill Lynch стремительно росли, поэтому критики О’Нила имели не очень много оснований выступать против него. Но во второй половине 2007 года, когда стало очевидно, что О’Нил заложил будущее компании, чтобы получать краткосрочные прибыли в рискованной сфере субстандартных продуктов, все копившиеся годами противоречия вышли наружу.
Нигде эти противоречия не проявлялись столь явно, как среди консультантов. Тейн узнал об этом, проработав всего месяц. И поэтому появление на мероприятии в Скоттсдейле стало для него приоритетом.
Тейн прибыл вечером перед своим выступлением, как раз вовремя, чтобы принять участие в вечеринке с коктейлями для консультантов, на нем был бейдж с именем, ни больше ни меньше, что делало его более демократичным по сравнению с величавым О’Нилом, который считал подобные мероприятия испытаниями, которые необходимо вытерпеть.
Тейн понял еще в тот раз, когда он решил пойти на небольшую вечеринку для клиентов, которую устраивал один из консультантов 14 ноября в Нью-Йорке, в день своего назначения, какую сильную неприязнь испытывали к О’Нилу консультанты. Скоттсдейл даст ему возможность продемонстрировать, как сильно он отличается от О’Нила.
На следующий день Тейн обратился к собравшимся:
– Сейчас я не стану много говорить о бизнесе по управлению частным капиталом, – начал он, – но мне хотелось бы начать с того, что все направления деятельности компании являются очень сильными. Наша инвестиционно-банковская деятельность, ваше направление и большинство видов деятельности, связанных с фиксированным доходом, чрезвычайно сильны. Но ни одно из направлений не имеет такой длительной истории и не вызывает столько гордости, как бизнес по управлению частными капиталами. И конечно, я понял это прошлым вечером, когда мне довелось разговаривать с некоторыми из вас. В отличие от остальных сотрудников компании вы находитесь на виду. Вы – лицо компании, вы представляете ее в наших сообществах. И вы представляете наш бренд по всей Америке и во всем мире.
Ориентация на нужды клиентов – это наше отличие от конкурентов
И хотя мы являемся глобальной компанией, именно вы связываете нас с конкретным местом. И я уверен, что наша ориентация на нужды клиентов – это наше отличие от конкурентов. Мы отличаемся от Morgan Stanley и Citi и, уж конечно, тут вы можете мне верить, от Goldman Sachs.
Итак, я очень рад, что возглавляю эту компанию и сеть филиалов. Сеть филиалов Merrill Lynch создавалась более ста лет. Чем больше я узнаю о том, что говорил Чарли Меррилл, тем больше убеждаюсь, что он был великим финансистом в масштабе всей страны. Он был провидцем, новатором. У него были смелые взгляды, но он был еще и реалистом. Он понимал, что успех Merrill Lynch всегда будет строиться на успехах наших клиентов и что мы всегда должны ставить интересы клиентов превыше всего. И он посвятил жизнь достижению одной цели – чтобы Merrill Lynch сохраняла высокое качество финансовых услуг.
Тейн объяснил то, что он пытался делать в штаб-квартире, и вызвал кое у кого смех несколькими меткими шутками, а затем предложил ответить на вопросы. Потом он присоединился к компании, а не рванул назад в Нью-Йорк после окончания своей презентации. Он грелся в последних лучах заходящего солнца и остался, чтобы послушать следующее выступление – Флеминга.
Чарли Меррилл посвятил жизнь достижению одной цели – чтобы Merrill Linch сохраняла высокое качество финансовых услуг
Несмотря на свою связь с командой О’Нила и опыт работы инвестиционным банкиром, Флеминга теперь стали воспринимать как настоящего сотрудника Merrill Lynch. Прежде чем он заговорил, один из слушателей поднялся, чтобы отдать должное новой команде управленцев.
– Тогда в ноябре вы проявили смелость, – громко сказал поднявшийся, обращаясь к Флемингу. Он имел в виду то нелегкое общее собрание, которое произошло 2 ноября – в день выхода статьи в The Wall Street Journal. – Теперь у нас есть новый генеральный директор и также есть вы! Я действительно горжусь компанией и командой ее руководителей.
Эта похвала стала неожиданным стимулом для Флеминга, который пытался стереть из своей памяти события ноября. Сияя улыбкой, он поблагодарил за добрые слова и посмотрел на своего шефа, сидевшего на первом ряду. Тейн слегка прищурил глаза.
За те годы, что Флеминг занимался инвестиционно-банковской деятельностью, он стал хорошим оратором. Он начал говорить о том, что Merrill Lynch может воспользоваться текущей экономической неразберихой и стать еще сильнее, чем прежде. Эта речь, которую он уже произносил в других случаях, вызвала громкий взрыв аплодисментов.
После этого к нему подошел Тейн.
– Это было здорово, – сказал он.
17 января компания объявила результаты деятельности за четвертый квартал 2007 года. И неудивительно, что с учетом падения стоимости второсортных ценных бумаг банк объявил об убытках в размере 10,3 миллиарда долларов в этом квартале, которые нивелировали прибыль, полученную в первой половине года. Итогом деятельности компании в 2007 году стали чистые убытки на сумму 8,6 миллиарда долларов.
Но убытки не стали неожиданностью – они стали результатом плохих сделок, заключенных еще при О’Ниле. Новый генеральный директор компании уже привлек новых капиталов почти на 13 миллиардов долларов для покрытия непредвиденных убытков. Перспективы американской экономики в 2008 году ухудшались вследствие спада на рынке недвижимости, но впервые за шесть месяцев руководство Merrill Lynch почувствовало, что держит до некоторой степени свою судьбу в собственных руках.
В конце каждого квартала в Merrill Lynch проводилась телефонная конференция для инвесторов, аналитиков и представителей СМИ. Это делалось, чтобы более подробно рассказать о деятельности компании. Она давала возможность аналитикам, которые следили за курсом акций, разобраться в особых аспектах работы компании.
Последняя телеконференция эпохи О’Нила прошла не очень хорошо: генеральный директор признал, что они со своей командой финансистов провалились, но не мог сказать ничего конкретного о масштабе проблем, постигших компанию. Скептически настроенные аналитики задавали наводящие вопросы о растущих убытках компании, но ни О’Нил, ни его подчиненные не могли объяснить, что происходит.
В отличие от них, на своей первой телефонной конференции Тейн в роли генерального директора Merrill Lynch вел себя уверенно. После менее чем двух месяцев работы на новом посту он продемонстрировал, что полностью контролирует бухгалтерский баланс банка и его бизнес. Вновь появилась уверенность в будущем компании, которая испарилась при О’Ниле. Он объявил о нескольких начинаниях, которые должны были снизить расходы компании, включая увольнение нескольких тысяч ее сотрудников.
– После привлечения почти 13 миллиардов долларов свежего капитала, – сказал Тейн, – мы уверены в том, что теперь у нас есть капитальная база, необходимая для того, чтобы смело встретить 2008-й и последующие годы.
Сотрудники фирмы потеряли дар речи, когда услышали, какой промах допустил генеральный. Да, Тейн только что привлек значительный объем нового капитала, но было неразумно заявлять о том, что проблема уже решена. Это выглядело так, будто шофер залил в бак бензин и перед выездом в пустыню объявил, что его хватит, чтобы пересечь ее, даже не зная, насколько она тянется – на 200 или 2000 миль.
« Тейн в роли генерального директора Merrill Lynch вел себя уверенно. После менее чем двух месяцев работы на новом посту он продемонстрировал, что полностью контролирует бухгалтерский баланс банка и его бизнес »
Это смелое заявление подразумевало стопроцентное знание того, что в принципе невозможно было знать. При ухудшении экономической обстановки в следующем году у компании не было возможности избежать дополнительных убытков по CDO-позициям. А Тейн сейчас только что загнал себя в угол. Если торговые позиции компании станут причиной дополнительных убытков, Тейну придется взять свои слова обратно, привлекать еще капитал и отвечать на вопросы о том, сознавал ли он то, что делает.
После телефонной конференции Тейн спустился на лифте на пятый этаж, в зал, где торговались ценные бумаги, чтобы дать интервью ведущей CNBC Марии Бартиромо и обсудить ситуацию в Merrill Lynch.
Поскольку он впервые объявлял итоги деятельности компании и это совпало с тем моментом, когда инвесторы жаждали услышать о планах по оздоровлению компании, то это интервью не могло быть обычным. Маргарет Татуайлер, возглавлявшая отдел по связям с общественностью, полагала, что проведение интервью на торговой площадке усилит сообщение о положении компании, которое она пыталась донести. Брокерская компания, которая переживала трудные времена, снова в деле, и Тейн ее полностью контролирует.
Перед интервью Татуайлер детально продумала убранство помещения, подготовила сцену и заднюю стену, так чтобы ее руководитель появился на фоне эмблемы компании, с любимым образом быка. В менее серьезной обстановке Татуайлер – уроженка Алабамы, сохранившая типичное для южан произношение, – называла эмблему компании старой коровой, но когда речь шла об имидже компании, она со всей серьезностью относилась к образу быка.
Брокерская компания, которая переживала трудные времена, снова в деле, и Тейн ее полностью контролирует
– Наши отделы действительно показывают хорошие результаты, – заявил Тейн Бартиромо. – Единственную проблему составляют CDO и субстандартные продукты. Нашей задачей было списание максимально возможного их количества, чтобы добиться наибольшей стабильности и встретить 2008 год лучшими финансовыми показателями, капитальной базой и лучшими перспективами в отношении прибыли.
Учитывая то, что компания объявила о дополнительном списании большого количества активов, основанных на субстандартных кредитах, Бартиромо задала вопрос:
– Вы можете с уверенностью утверждать, что в следующем квартале не будет новых списаний?
– Никто не может этого утверждать, – ответил Тейн. – У нас много чего есть на балансе. У нас есть и другие ценные бумаги, связанные с ипотечными кредитами. Ответ – нет. Никогда нельзя утверждать, что избавился от риска. Это торговля, а торговля связана с риском. И это нормально. Это значит, что мы на самом деле это понимаем.
Другой вопрос касался доли компании в BlackRock и того, есть ли смысл в том, чтобы продать ее для привлечения дополнительного капитала.
– Нет, – ответил Тейн. – Это стратегическое вложение, и важно, чтобы мы могли двигаться дальше. Оно хорошо сочетается с нашим бизнесом по обслуживанию состоятельных клиентов (high net worth business).
С точки зрения Merrill Lynch интервью было успешным. Тейн показал себя компетентным руководителем в том, что походило на окопы – место, где компания потеряла деньги при О’Ниле и теперь стала зарабатывать под руководством Тейна.
Интервью также показало, что при Татуайлер, которая изучала свое ремесло в Вашингтоне в команде лучших специалистов по связям с общественностью Республиканской партии, работа отдела будет строиться иначе, чем в других банках на Уолл-стрит, где акцент в первую очередь делают на организации, а не на генеральном директоре.
Когда подчиненные приходили к ней в кабинет за советом или указаниями, Татуайлер делилась с ними своими взглядами, которые основывались на политической стратегии, которую она изучала в столице. Задача Татуайлер состояла в информационной поддержке главного руководителя компании – Джона Тейна. Положительный образ руководителя означает положительный образ Merrill Lynch. Все просто.
Появление в вечерних новостях, интервью для CNBC или фотография Тейна в газетной статье – все это работало на имидж генерального директора, а значит, и Merrill Lynch.
Когда Татуайлер работала на Джеймса Бейкера в 1980-х годах, эта стратегия давала прекрасные результаты. Бейкер сам решал, что публиковать и когда появиться на телеэкране рядом с изображением Белого дома, а потом и здания Казначейства США. Это способствовало положительному восприятию тех учреждений, которые он возглавлял.
Тейн стал для Татуайлер еще одним звездным клиентом. Ей не пришлось учить его ораторскому искусству: он прекрасно управлялся с цифрами и умел стратегически мыслить. Все, что ей надо было делать, – это сфокусировать внимание СМИ на Тейне и образе быка – символе Merrill Lynch, а все остальное отодвинуть в сторону.
Грег Флеминг рано понял это. Вскоре после прихода Тейна Флеминг почувствовал, что его высказывания о событиях в компании исказили. Он пришел в кабинет Татуайлер и сказал, что хочет связаться с журналистом, чтобы кое-что исправить, но Татуайлер попросила его не беспокоиться об этом.
– Джон Тейн – это лицо Merrill Lynch, – объявила она.
Флеминга задела эта фраза и то, что его явно перевели на вторые роли.
– Нет, Маргарет. Merrill Lynch – это компания, в которой работают 60 000 сотрудников по всему миру, которые каждый день делают все, чтобы помочь нашим клиентам. Я знаю, что вы здесь недавно, но Merrill Lynch – это серьезная организация со столетней историей. Это не компания одного человека, и она никогда такой не была. Это компания всех финансовых консультантов во всех городах страны, и каждый из них работает с реальными людьми, людьми, которые хотят уйти на пенсию или сделать сбережения, чтобы их дети могли учиться в колледже. Именно эти консультанты и есть Merrill Lynch.
Татуайлер посмотрела на Флеминга с раздражением.
– Грег, это все великолепно, но Джон Тейн остается лицом Merrill Lynch.
Не все члены руководящего комитета были столь же щепетильны в отношении того, что Джон Тейн один представляет Merrill Lynch. Казначей Хитон полагал, что авторитет Тейна увеличивает способность компании привлекать капитал.
Казначей Хитон полагал, что авторитет Тейна увеличивает способность компании привлекать капитал
Некоторые моменты в жизнеописании нового руководителя обескураживали. В статье, посвященной генеральному директору Merrill Lynch, которая была опубликована в февральском номере журнала Bloomberg Markets за 2008 год, Нельсон Чаи говорил о Тейне с восторгом.
– Когда человек умнее других, а это относится именно к нему, то он сморит на вещи под другим углом, – говорил Чаи, когда характеризовал себя как глаза и уши Тейна в организации. Самый умный парень – этот эпитет мог быть верным для Нью-Йоркской фондовой биржи – организации, которая размерами больше походила на загородный клуб, чем на компанию из списка Fortune 500, но в глобальном инвестиционном банке и брокерской фирме масштаба Merrill Lynch, где хватало своих умных людей, безмерная хвала, возносимая Чаи, была встречена неодобрительно.
Если Тейн был действительно самым умным, то его повторяющиеся заявления о достаточности капитала в компании никак эту характеристику не подтверждали. Как раз наоборот. Во время мартовской поездки по Европе Тейн заявил, что капитал компании в несколько раз превышает нормативы, установленные налоговыми органами. В интервью французской газете Тейн сказал: «Сегодня я могу сказать, что нам не понадобится привлекать дополнительный капитал. Эти проблемы остались для нас позади. Мы больше не станем делать заимствования».
Если Тейн был действительно самым умным, то его заявления о достаточности капитала в компании никак эту характеристику не подтверждали
В том же месяце он заявил журналисту испанской газеты: «У нас больше капитала, чем нужно, поэтому мы можем объявить рынку, что нам не потребуются дополнительные вливания. Мы подтверждаем, что решили эту проблему».
Эти заявления вызвали замешательство у сотрудников компании. Флеминг попросил Тейна сдать назад, и Нельсон Чаи предложил своему руководителю не делать заявлений о наличии капитала у Merrill Lynch. Даже Пол Критчлоу, переведенный в подразделение муниципальных облигаций из отдела по связям с общественностью четыре года назад, подошел к Татуайлер и настаивал на том, чтобы она подействовала на Тейна и тот прекратил делать подобные заявления. Она категорически отказалась это делать.
В тот момент, когда Тейн появился в Merrill Lynch, компании требовалось больше чем свежий капитал. Ей требовалась перестройка целого уровня управления компанией. Одной из причин, по которой совет директоров вынужден был искать нового генерального директора за пределами организации, стало то, что О’Нил не позволил никому из своих непосредственных подчиненных вырасти и набраться опыта, чтобы занять его место.
Немалых денег стоило пригласить Тейна из Нью-Йоркской фондовой биржи, но одной из причин найма такого специалиста, как Тейн, была вера в то, что такой руководитель со своими связями привлечет опытных игроков, которые охотно станут участвовать в его усилиях по оздоровлению компании. После того как десять лет назад Джейми Даймона уволили из Citigroup, он ждал своего часа, пока не появилась возможность возглавить Bank One в Чикаго. Как только Даймон начал работать в Чикаго, несколько его бывших подчиненных последовали за ним на новое место. В конце концов JPMorgan Chase приобрела Bank One. Одной из причин было то, что Вильям Харисон видел в Даймоне сильного претендента, который мог бы сменить его на посту гендиректора. К тому времени Даймон вернулся в Нью-Йорк, и его компания из Citigroup снова отправилась за ним.
Самые близкие Тейну люди по Нью-Йоркской фондовой бирже сразу же появились в Merrill Lynch. Когда Финнеган, возглавлявший комитеты по управлению и компенсациям, спросил Тейна о готовности Чаи к новым обязанностям, Тейн заверил его в том, что Чаи это работа по плечу. Кроме того, Тейн сказал, что, чтобы переманить такого прославленного ветерана, как Дэвид Виниар из Goldman Sachs, понадобится больше полугода.
Но когда дело дошло до других назначений, Тейн уже так не спешил. В Goldman Sachs полным ходом шла чистка рядов опытных руководителей, среди них был друг Тейна Питер Краус. Тейн полагал, что Краус и Том Монтаг, руководивший торговыми операциями, от которого тоже собирались избавиться, вполне соответствовали его долгосрочным планам в отношении Merrill Lynch.
Читать бесплатно другие книги:
