Крах Титанов: История о жадности и гордыне, о крушении Merrill Lynch и о том, как Bank of America едва избежал банкротства Фаррелл Грег

– А-а, хорошо, – ответил О’Келли. – Кто еще в деле?

– Вы, я, Дж. Б. и Кен, – ответил Прайс, имея ввиду казначея Брауна, который уже несколько месяцев говорил о необходимости привлечения капитала.

– А как насчет Брайана? – поинтересовался О’Келли, имея в виду своего руководителя Мойнихана.

Ответа не последовало.

– А как насчет наших друзей из Merrill Lynch – Тейна и Флеминга?

Снова молчание.

Все эти годы Льюис руководил Bank of America, убежденный в том, что бухгалтерский баланс его банка оставался неприступной крепостью. И вот неожиданно он понял, что капитальная база банка уменьшилась до опасного уровня. Когда Льюис увидел предварительные данные по итогам деятельности за третий квартал, понял, что выплаты по кредитам разных видов резко упали. Всего несколько недель назад, в воскресенье, 14 сентября, когда было подписано соглашение о приобретении Merrill Lynch, Льюис сказал Тейну и Краусу о том, что он с оптимизмом смотрит в будущее потребительского кредитования в США, но теперь итоги за квартал показывали, что его уверенность была неоправданной.

Все эти годы Льюис руководил Bank of America, убежденный в том, что бухгалтерский баланс его банка оставался неприступной крепостью

Время для привлечения капитала было не совсем подходящим, ситуация продолжала ухудшаться. Начиная с уик-энда, предшествовавшего банкротству Lehman Brothers, рынки капитала стали еще более непредсказуемыми. Goldman Sachs и JPMorgan Chase предприняли новую попытку привлечения капитала, а у General Electric с этим были проблемы. Цены на акции банков падали, и было непонятно, насколько инвесторы будут заинтересованы в приобретении акций Bank of America. В условиях экономического спада и другие банки почти наверняка попытаются привлечь новый капитал. Если BofA подождет еще, то может просто не остаться денег для приобретения его акций. На рынке, по-видимому, начиналось свободное падение, а S&P 500 – взвешенный по рыночной стоимости индекс акций 500 корпораций – снизился на двузначную величину – это был один из самых сильных спадов со времен Великой депрессии 1929 года.

Начиная с уик-энда, предшествовавшего банкротству Lehman Brothers, рынки капитала стали еще более непредсказуемыми

Перед банком из Шарлотта встала еще одна проблема, связанная с привлечением капитала на рынке. Годами банк убеждал инвесторов в том, что Bank of America – это хорошо отлаженная организация, в которую можно без опаски вкладывать деньги. В отличие от нью-йоркских банков, которые очень вольно распоряжались полученным от инвесторов капиталом, Bank of America проявлял осторожность при выдаче кредитов и аккуратно обращался со средствами акционеров, а кроме того, ежеквартально выплачивал приличные дивиденды. Его акции котировались намного выше акций JPMorgan Chase, поскольку считалось, что банк со штаб-квартирой в Шарлотте не подвержен той заразе, которая распространилась на Уолл-стрит.

Появление информации о том, что Bank of America тоже сильно увяз в трясине финансовых проблем, охвативших Уолл-стрит, должно было стать поводом для обвинений в общей некомпетентности его руководства, особенно в свете соглашения о покупке Merrill Lynch по 29 долларов за акцию.

Уже больше года, начиная с момента приобретения за 21 миллиард долларов наличными банковской сети LaSalle в Чикаго в 2007 году, казначейский отдел настаивал на привлечении банком капитала. Потом последовало приобретение за 4 миллиарда Countrywide в начале 2008 года, а затем щедрое соглашение о выкупе всех акций Merrill Lynch.

Все это время Льюис пытался донести до инвесторов одну и ту же идею: Bank of America не нуждается в привлечении дополнительного капитала и не нуждается в сокращении размеров дивидендов, что означало ежеквартальную передачу драгоценной наличности акционерам. Теперь, в условиях рецессии, более суровой, чем он мог предвидеть, и после непомерных расходов при поглощении бизнеса, который он не до конца понимал, Льюису требовалось предпринять решительные шаги для привлечения капитала.

Вместе с небольшой командой О’Келли и Дуг Бэрд, руководивший операциями на рынках акционерного капитала в BofA, стали составлять план – названный в честь профессиональной футбольной команды из Шарлотта проект «Пантера» – привлечения дополнительного капитала на 10 миллиардов долларов, необходимых для пополнения опустевшего кошелька Bank of America.

В субботу, узнав о попытках привлечения капитала, Тейн отправил Лису Карной и Дэна Каммингза, которые совместно руководили в Merrill Lynch операциями на рынках акционерного капитала, в офис BofA в Манхэттене, на помощь коллегам. Совместными усилиями рабочая группа определила 20 наиболее предпочтительных институциональных инвесторов, которым банк мог бы продать свои акции, как и группе высших акционеров банка. Несколько страниц из этого плана включили в презентацию, особо выделив аргументы в пользу приобретения акций банка инвесторами, на другой странице были собраны контраргументы, которые, скорее всего, всплывут в ходе компании по продаже. Команда подготовила для Льюиса текст, который он должен прочитать небольшой группе инвесторов в воскресенье и который потом можно было отшлифовать, чтобы продавцы могли использовать готовую презентацию в понедельник вечером, когда будет сделано объявление о доходах.

В понедельник, узнав о том, что в 6 часов вечера планируется проведение телефонной конференции под руководством Льюиса для утверждения условий продажи акций институциональным инвесторам, Тейн сам явился на третий этаж здания в Брайант парк, 1, где располагался отдел продаж и трейдинга, и сказал, что хочет принять участие в конференции. Оказавшийся в неловком положении О’Келли предложил Тейну напрямую решить этот вопрос с Льюисом, в первую очередь потому, что именно приобретение Merrill Lynch стало одной из основных причин потребности в привлечении нового капитала для BofA.

« Совместными усилиями рабочая группа определила 20 наиболее предпочтительных институциональных инвесторов, которым банк мог бы продать свои акции, как и группе высших акционеров банка »

Тейн позвонил Льюису и получил разрешение на участие в телефонной конференции. В дополнение к сотрудникам отдела институциональных продаж Merrill Тейн обратился также к «громадному стаду» брокеров по всей стране, заручившись поддержкой 16 000 финансовых консультантов в продвижении новых акций Bank of America.

Конференция началась сразу же после объявления итогов за квартал. Вместо того чтобы обсуждать очевидное – падение прибылей банка – оба руководителя стали призывать свой торговый персонал использовать самые простые и банальные формулировки, набор стереотипных фраз, связанных с любым слиянием, убеждая инвесторов приобретать акции на доверии, не приводя каких-либо конкретных доводов для стимулирования покупок. Лейтмотивом должны были стать фразы типа «Мы – лучшие» и «Мы будем лидерами в своей отрасли». Другой лозунг звучал как «Один плюс один равняется четырем!». В конце конференции, когда можно было задавать вопросы, ни у кого из тысяч брокеров – членов «громадного стада» Меррилла вопросов не было. Что же касается сотрудников отдела институциональных продаж Merrill, то многие рядовые сотрудники приняли в конференции участие, тогда как несколько руководителей отдела не стали ее дожидаться и просто ушли домой. Тейна не смутило их отсутствие.

– О’кей, давайте покажем нашей материнской компании, на что мы способны. Давайте поразим нашего нового босса! – призывал Тейн свой отряд во время телефонной конференции.

В тот же вечер и на следующее утро BofA и Merrill Lynch вышли на рынок для размещения новых акций своей компании. Настрой участников рынка был откровенно враждебным, а признание BofA, что ему требуется новый капитал, всего через три недели после заверений, что у него не возникнет проблем с финансированием поглощения Merrill Lynch, превращало всю затею в отчаянное предприятие.

Теперь у Тейна появился шанс доказать Льюису, что компания Merrill была ценным приобретением. Банк, только что давший согласие на приобретение Merrill Lynch, отчаянно нуждался в наличности, и Merrill Lynch со своим «громадным стадом» брокеров как нельзя лучше для этого подходила.

Торговый персонал BofA Securities и Merrill Lynch начал обзванивать клиентов и обсуждать возможности продажи акций, но проблемы банка из Шарлотта стали очевидными для инвесторов еще до завершения сделки с Merrill Lynch.

Судя по информации, полученной во вторник от сотрудников обоих банков, которые занимались продажей акций, привлечение капитала обещало стать делом непростым. Акции Bank of America стоили больше 30 долларов, но не было никакой возможности заставить инвесторов покупать новые акции банка. Около 2 часов ночи Льюис провел еще одну телефонную конференцию с Тейном, Карной, О’Келли и другими участниками проекта, чтобы выяснить, возможно ли будет в принципе привлечь новый капитал. Задача проекта заключалась в том, чтобы привлечь 10 миллиардов долларов, но, судя по интересу, который инвесторы проявляли к акциям банка в данный момент, можно было рассчитывать лишь на пару миллиардов долларов. Поскольку инвесторы не желали платить сумму, близкую к 30 долларам за акцию, некоторые члены руководящей группы стали задумываться о целесообразности переноса сроков реализации проекта по привлечению капитала до тех пор, пока цены на акции не начнут расти, а экономическое положение – улучшаться.

Инвесторы не видели оснований платить за акции Bank of America больше рыночной цены

Более дюжины человек втиснулись в один кабинет на торговой площадке в здании на Брайант парк, 1, когда Льюис по телефону спрашивал о текущей ситуации. О’Келли не стал скрывать то, что услышал от участников рынка. Инвесторы не видели оснований платить за акции Bank of America больше рыночной цены. Учитывая мрачные прогнозы самого банка относительно развития экономики, участники рынка полагали, что норма потерь по кредитам в 2,2 % не соответствует реальному положению дел. Более того, показатель капитала обыкновенных акций без учета стоимости нематериальных активов (tangible common equity, TCE) – мера финансовой устойчивости банка – у Bank of America был значительно ниже среднего по отрасли. Льюис и его топ-менеджеры привыкли думать, что Bank of America «хорошо капитализирован», потому что его показатель капитала первого порядка (Tier 1 capital ratio) был близок к показателю по отрасли. Однако в той суровой экономической обстановке, в которой оказались банки, показатель капитала первого порядка, на который полагались регулирующие органы, считался не совсем адекватным по сравнению с реальным показателем TCE. Поэтому, пояснил О’Келли, инвесторы были настроены враждебно: они считали, что у Bank of America имеются серьезные проблемы.

Льюис выслушал его, помолчал, а потом спросил участников конференции о том, по какой цене стоит предлагать акции BofA. Тейн, как и остальные присутствовавшие в кабинете, были не готовы дать ответ, тогда к микрофону подошел О’Келли и произнес: «22 доллара за акцию». На другом конце провода царило молчание, пока Льюис переваривал полученную информацию. Названная цена была значительно ниже той, по которой торговались акции его банка. Казалось, будто весь мир обрушился в штаб-квартире в Шарлотте.

Наконец Льюис заговорил и спросил рабочую группу о том, стоит ли продолжать работу по реализации проекта. О’Келли обернулся и оглядел всех присутствовавших в кабинете, как бы приглашая всех желающих высказаться. Тейн, стоявший позади всех остальных рядом с дверью, был почти не заметен и хранил молчание: он наблюдал, но не вмешивался.

Наконец О’Келли ответил.

– Да, стоит. Мы должны это сделать.

Он добавил, что положение на рынке хуже, чем за все предыдущие 18 лет, и сейчас у банка может быть последний шанс для привлечения капитала в ближайшей перспективе. Кроме того, продолжил О’Келли, раз уж мы признали серьезную нехватку капитала у банка, то отказ от попыток привлечения капитала на полдороге будет иметь еще более серьезные последствия.

Льюис согласился, и объединенная команда сотрудников отделов продаж посвятила весь остаток дня максимально интенсивным продажам. При цене 22 доллара за акцию появилось больше желающих их приобрести. В какой-то момент Тейн сам предложил принять участие в продаже акций, заверив сотрудников отдела продаж BofA, что он может «сделать несколько звонков» некоторым крупным инвесторам. Во вторник, пока сотрудники банка вели бесконечные и изматывающие переговоры, Тейн бродил по торговой площадке Bank of America от кабинета к кабинету, предлагая свою помощь, или размышлял о тех трудностях, с которыми столкнулись обе компании.

В какой-то момент он нашел разумное объяснение того, почему с таким трудом продаются новые акции.

– Я думаю, что в разговоре с Кеном нам следует говорить: «Ни у кого нет денег», – предложил Тейн сначала одному менеджеру BofA, а затем другому. – Нам стоит занять такую позицию.

Положение на рынке хуже, чем за все предыдущие 18 лет, и сейчас у банка может быть последний шанс для привлечения капитала в ближайшей перспективе

Так прошел весь день, но к ночи банк из Шарлотта сумел привлечь требуемые 10 миллиардов долларов. И хотя отдел продаж по работе с институциональными инвесторами Merrill внес свой вклад в эту сумму, Льюис начал сомневаться в Тейне, чей вклад в привлечение капитала не произвел впечатления на его новых хозяев.

За этот день цена акций BofA упала, снизившись с 30 до 23 долларов, – она почти приблизилась к предложенной цене. Когда все закончилось, Льюис снова провел конференцию, в ходе которой поблагодарил сотрудников отделов продаж обеих компаний. Сам того не зная, Льюис сумел извлечь из рынка последний доступный в 2008 году капитал. В будущем привлечение капитала, которое произойдет благодаря федеральному правительству, будет стоить Льюису и его акционерам больших усилий по сравнению с теми, что были затрачены 7 октября.

В первые выходные октября Грег Флеминг посетил встречу выпускников Йельской школы права выпуска 1988 года, проходившую в Нью-Хейвене, Коннектикут. После напряжения предыдущих 24 месяцев он почувствовал удивительное расслабление от того, что он находился среди людей, которые не имели ничего общего ни с Уолл-стрит, ни с Merrill Lynch, ни с Bank of America, и что от проблем на работе его отделяла стена академической науки, возведенная его альма-матер.

Сам того не зная, Льюис сумел извлечь из рынка последний доступный в 2008 году капитал

В пятницу вечером перед банкетом по случаю встречи выпускников Флеминг с женой Мелиссой посетили декана школы Гарольда Коха в его офисе. Во время предыдущих визитов Кох просил Флеминга подумать о возможности оставить на некоторое время Уолл-стрит и перебраться в Центр изучения корпоративного права (при юридической школе), где он мог получить передышку от проблем рынка капиталов, взяться за преподавание и подзарядить свои батареи. Кох вновь повторил свое предложение, и на этот раз оно показалось Флемингу более привлекательным. Как и в предыдущие годы, Флеминг поблагодарил декана за предложение и сказал, что «подумает об этом», но на этот раз он говорил это вполне реально.

В начале октября три руководителя Merrill Lynch: Розмари Беркери, главный юрисконсульт, и руководители отдела персонала – Майкл Росс и Питер Стинги – отправились из Манхэттена в Уоррен, Нью-Джерси, где располагалась штаб-квартира Chubb Group of Insurance Companies. Росс и Стинги взяли машину у Merrill Lynch, а Беркери приехала туда с другой встречи.

По прибытии они прошли в кабинет Джона Финнегана, гендиректора Chubb, члена совета директоров Merrill Lynch, возглавляющего комитет по компенсациям. Заседание совета директоров было намечено на 27 октября, и каждый год еще до заседания совета в конце октября Беркери, как правило, изучала некоторые вопросы из тех, что комитет по компенсациям должен был рассматривать на совете, особенно вопросы выплаты бонусов лучшим сотрудникам, а также высшим руководителям компании. Необычным на этот раз было то, что Беркери приехала на встречу лично, а не стала обсуждать этот вопрос по телефону, как это делалось раньше.

По 2006 год включительно в обсуждении бонусов не было ничего примечательного. Стэн О’Нил готовил рекомендации по себе и членам своей команды и через Беркери передавал его Альберто Крибиоре, который возглавлял комитет до Финнегана. В октябре 2007 года, в первый год Финнегана на посту главы комитета по компенсациям, обычному процессу утверждения бонусов для пяти топ-менеджеров помешали неожиданно вскрывшиеся убытки Merrill Lynch, связанные с субстандартными закладными, и увольнение О’Нила.

Из-за убытков О’Нил не получил бонусов или выплат, связанных с увольнением, но накопленные им акции и подлежащие исполнению опционы позволили ему покинуть компанию, смертельно раненную в результате сделок, заключенных при нем, сохранив за собой 161 миллион долларов наличными и в акциях. Вследствие огромных убытков Merrill Флеминг и Макканн получили только опционы, но не получали в 2007 году бонусов в денежной форме.

В марте 2008 года Комитет по надзору и правительственной реформе палаты представителей под председательством конгрессмена из Калифорнии Генри Ваксмана провел разбирательство в отношении огромных компенсационных пакетов на Уолл-стрит. Среди свидетелей, приглашенных для дачи показаний по полученным ими выплатам, были Чак Принс, бывший генеральный директор Citigroup, Анджело Мозило, бывший генеральный директор Countrywide Financial, и О’Нил. Финнеган был также приглашен на эти слушания в качестве свидетеля, где должен быть обосновать величину бонусов, выплаченных О’Нилу. Эти события сделали Финнегана особенно чувствительным к освещению проблемы многомиллионных выплат на Уолл-стрит в средствах массовой информации.

Вследствие огромных убытков Merrill Флеминг и Макканн получили только опционы, но не получали в 2007 году бонусов в денежной форме

Беркери изучила несколько вопросов, которые должны были быть на повестке дня 27 октября, включая и бонусы на общую сумму 5,8 миллиарда долларов. Выплате бонусов была отведена отдельная статья в соглашении от 15 сентября. Питер Стинги подготовил предложение, которое должно было ускорить принятие решения относительно выплаты бонусов в конце года. Как правило, комитет по компенсациям сообщал об окончательном решении относительно распределения бонусов в январе, после завершения финансового года. Таким образом, величину бонусов можно было определить в соответствии с реальным вкладом каждого сотрудника в течение целого года.

В текущем году все должно было быть иначе. Поскольку с января эти решения будут принимать в Bank of America, Стинги предложил комитету по компенсациям перенести принятие решений на начало декабря. Поэтому наличная часть бонусов – деньги, которые Merrill Lynch откладывала весь год для выплаты стимулирующих компенсаций, – может быть выплачена в декабре, пока Merrill Lynch будет еще независимой компанией.

Финнеган с пониманием выслушал предложение об изменении времени выплаты бонусов и, казалось, был согласен с выбором времени. Он спросил о величине отложенной суммы. Ему ответили, что сумма – 5,8 миллиарда долларов – соответствует верхнему пределу, на который согласился BofA, поскольку она соответствует общему уровню бонусов за 2007 год. Финнеган сказал, что, по его мнению, эта сумма кажется несколько завышенной с учетом того, что 2008 год был намного хуже 2007 года.

Следующий вопрос на повестке дня, продолжила Беркери, связан с выплатами бонусов пяти высшим руководителям компании. Поскольку ее бонус тоже был указан в списке, она отказалась от участия в любой дискуссии по этому поводу. Вместо этого она передала Финнегану листок бумаги с предполагаемыми суммами бонусов.

– Таково наше мнение на данный момент о том, что бы мы хотели сделать, – подытожила она.

Когда Финнеган увидел суммы бонусов для Тейна или его ближайших помощников, его глаза расширились от удивления. Согласно этому списку, Тейн как генеральный директор должен был получить бонус в размере 40 миллионов долларов наличными, а Флеминг – 25 миллионов. Бобу Макканну причиталась аналогичная сумма, тогда как Нельсону Чаи и Розмари Беркери – примерно по 15 миллионов.

Финнеган отпрянул, увидев эти цифры.

Беркери обратила его внимание на то, что эти цифры не являются бонусами в буквальном смысле, поскольку Merrill Lynch не получала прибыли в текущем году. Лучше, если вы будете воспринимать их, сказала она, как «стратегические выплаты», предназначенные для поощрения усилий команды топ-менеджеров за проведение сделки с BofA.

– Вы что, совсем с ума посходили? – спросил директор. По его мнению, эта бонусная заявка была просто безумием. Финнеган ни в коем случае не мог дать своего согласия на что-либо подобное в те сроки, о которых его просил Тейн.

Беркери вышла из кабинета. Что касается Стинги, то он был не уполномочен обсуждать суммы, предложенные к выплате в виде бонусов, а просто исполнял роль курьера. Стинги предупредил Финнегана, что Тейн очень сильно заинтересован в положительном решении этого вопроса и что в противном случае трудно будет избежать столкновения с ним на этой почве.

Вернулась Беркери. И вскоре трое руководителей Merrill Lynch покинули кабинет Финнегана. Выйдя на улицу и еще не сев за руль, Беркери позвонила Тейну, чтобы рассказать ему о мнении Финнегана по поводу размеров бонусов.

Вскоре после ее звонка Тейн перезвонил Финнегану и сказал, что не он проводил расчета суммы бонусов. Он свалил ответственность на Беркери и Стинги за то, что они забежали вперед и не посоветовались с ним этому вопросу, и пообещал вернуться к обсуждению этого вопроса с Финнеганом до заседания совета директоров в конце месяца.

« Тейн как генеральный директор должен был получить бонус в размере 40 миллионов долларов наличными, а Флеминг – 25 миллионов. Бобу Макканну причиталась аналогичная сумма, тогда как Нельсону Чаи и Розмари Беркери – примерно по 15 миллионов »

Во время своих визитов в Merrill Lynch большую часть времени Стил Олфин проводил со своей ближайшей помощницей Андреа Смит и Джоном Тейном.

Олфин потратил также некоторое время на то, чтобы поближе узнать Грега Флеминга, и однажды во второй половине дня зашел к нему в кабинет, чтобы поговорить о порядках, принятых в Шарлотте. Как и Тейн, Флеминг пытался лучше разобраться в том, как все устроено в штаб-квартире Bank of America, особенно в отношении принятия кадровых решений.

В накрахмаленной белой рубашке, с прямой спиной, Олфин казался пережитком другой эпохи – сотрудником, безгранично преданным своей компании. Он говорил о системе ценностей, которая начала прививаться в Bank of America при Хью Макколле – предшественнике Льюиса, и о том, как важна была эта система для работы банка. Доверие и работа в команде были двумя основополагающими элементами культуры банка, его системы ценностей.

Флеминг сидел на диване в своем кабинете, а Олфин – на стуле между ним и окном, выходившим на юго-запад. Солнце уже клонилось к закату и светило Флемингу прямо в глаза, пока он слушал Олфина. Когда тот заметил, что Флеминг щурится, то предложил ему переменить место, но Флеминг настаивал, что это не проблема и Олфин может продолжать.

Олфин казался пережитком другой эпохи – сотрудником, безгранично преданным своей компании

Система ценностей всегда играла важнейшую роль в жизни Bank of America, продолжал Олфин, сотрудники его отдела хотели построить «всеобщую меритократию». Для достижения этой цели банк сделал упор на создание такого HR-отдела, которому не было равных в стране. Большинство крупных компаний считали свои отделы персонала вспомогательными службами и использовали их для отсева кандидатов и тому подобных задач, поэтому и комплектовали их соответствующими специалистами. В Bank of America HR-отдел является центром принятия решений, пояснил Олфин. Этот отдел комплектуется за счет сотрудников банка, преуспевших в различных направлениях деятельности внутри компании, тех, кто обладает значительным опытом работы и ценит работу в команде и доверие, пронизывающее всю организацию. Именно культура выделяет банк среди его конкурентов, продолжал Олфин, и когда компания покупает другой банк, такой как Merrill Lynch, то важно, чтобы культура Bank of America, его ДНК проникли в новую организацию. Самой важной задачей в ходе любого поглощения, любой интеграции новой компании в Bank of America является сохранение культуры Шарлотта.

Флеминг не мог ясно видеть лицо Олфина, но слушал внимательно, понимая, что глава административной службы говорит сейчас о том, что было для него крайне важным.

Тут и вступает в дело наш отдел, продолжал Олфин. Каждый раз, когда происходит поглощение, некоторым новым сотрудникам удается быстро стать частью Bank of America. Другим требуется больше времени. Это по-своему умные люди, или они обладают компетентностью в одном из направлений деятельности, но они не понимают, как действует банк в целом. Некоторых из них можно научить, если они захотят научиться. И это хорошо. Мы принимаем их в банке с распростертыми объятиями, и они становятся членами нашей команды.

Но банк никогда не позволял и никогда не позволит, заявил Олфин, другой культуре, любой субкультуре укорениться в нашей организации. Он этого никогда не допустит. Поэтому в будущем, настаивал он, очень важно, чтобы сотрудники Merrill Lynch, отобранные для работы в Bank of America, понимали и разделяли его культуру.

– Если говорить о десятках тысяч сотрудников, то как вы можете сказать, кто понимает культуру, а кто – нет? – спросил Флеминг.

– По их поведению, результатам работы и по оценкам коллег и руководителей, – ответил Олфин. – На самом деле нетрудно заранее определить, кто готов принять культуру Bank of America, а кто нет. Важно успокоиться и наблюдать, и тогда со временем становится ясно, подходит этот человек или нет. Мы как волки, – сказал Олфин, наклоняясь к нему с лукавой улыбкой. – А волки не охотятся на целое стадо. Они держатся сзади и выискивают слабых животных, которые не могут угнаться за стадом, или тех, что отбиваются от него.

Флеминг не шелохнулся.

– Мой вам совет, для вас лучше держаться впереди стада, – заговорил Олфин, увлекаясь темой. – Держитесь впереди стада. Иначе волки вас поймают. И помните, волки обычно голодные и редко упускают свою добычу.

Флеминг собрался было что-то сказать, но не знал, что ответить. Олфин продолжал.

– Решать вам, но бежать лучше впереди стада. Вы знаете, где находятся волки, и они вас поймают. А волки голодные.

Олфин сделал вид, что кусается, обнажив зубы в улыбке и сложив пальцы, изображая когтистую лапу, чтобы Флеминг лучше понял значение его слов.

– Они вас сцапают.

Несмотря на решение главы Федеральной резервной системы Бена Бернанке и секретаря казначейства Хэнка Полсона о выкупе долгов AIG и разрешении Morgan Stanley и Goldman Sachs стать банковскими холдингами, имеющими полный доступ к средствам Федеральной резервной системы, в конце сентября – начале октября в банковском секторе США продолжался спад.

Полсон предложил создать специальный фонд в размере 700 миллиардов долларов для выкупа «токсичных» активов у американских банков. После неожиданного отклонения этого предложения палатой представителей вариант программы был одобрен сенатом, впоследствии она была безоговорочно утверждена и палатой представителей, а 3 октября 2008 года был подписан Закон о чрезвычайных мерах по стабилизации экономики (Emergency Economic Stabilization Act).

Но даже вновь созданный фонд не смог восстановить доверие к банковской системе. Федеральная корпорация страхования депозитов (Federal Deposit Insurance Corporation) взяла под свой контроль Washington Mutual – одного из крупнейших ипотечных операторов в стране. Wachovia, четвертый по величине банк в США, который когда-то был серьезным конкурентом NationsBank из Шарлотта, также находился на грани банкротства. Банк расплачивался за свое решение о приобретении за 25 миллиардов долларов Golden West – оператора на рынке субстандартных ипотечных кредитов, принятое, когда пузырь на рынке недвижимости в 2006 году достиг максимальных размеров. Предварительное соглашение Citigroup о приобретении с помощью правительства банка Wachovia было отменено из-за предложения компании Wells Fargo из Сан-Франциско, которая увидела возможность расширить свои розничные банковские операции до восточного побережья. Неудавшаяся сделка с Wachovia нанесла ущерб имиджу Citigroup в глазах инвесторов.

Полсон предложил создать специальный фонд в размере 700 миллиардов долларов для выкупа «токсичных» активов у американских банков

Полсон и Бернанке все еще были озабочены потерей доверия к финансовым институтам: если его не удастся восстановить, это может привести к депрессии. Goldman Sachs привлек дополнительно 5 миллиардов долларов от Уоррена Баффетта[21], а Morgan Stanley достиг аналогичного соглашения с японским банком Mitsubishi UFJ, но будущее этих инвестиционных банков, а также Citigroup и других крупных кредитных учреждений все еще было неопределенным. Акции Goldman Sachs, которые всегда отличались высокой и растущей стоимостью с тех пор, как банк стал публичной компанией в 1999 году, уже месяц продолжали падать в цене и 10 октября опустились ниже отметки 100 долларов.

В понедельник, 13 октября Полсон и Бернанке собрали глав девяти крупнейших банков в Вашингтоне, округ Колумбия, чтобы привлечь их к участию в новой государственной программе по выкупу капитала. Кроме Кена Льюиса и Джона Тейна представители регулирующих органов пригласили топ-менеджеров Goldman Sachs, Morgan Stanley, Citigroup, JPMorgan Chase, Wells Fargo, Bank of New York Mellon и State Street.

После того как во второй половине дня девять человек собрались в конференц-зале Государственного казначейства США, Полсон сделал им предложение, от которого они действительно не могли отказаться. Для восстановления доверия к финансовой системе правительство США вложит десятки миллиардов долларов в банки в обмен на их привилегированные акции. Вливания капитала должны были упрочить финансовое положение банков в это неспокойное время. По словам Полсона, для успешной реализации программы важно участие всех банков. В этом случае ни один банк, участвующий в этой программе, не будут воспринимать как проблемный.

Крупные розничные банки JPMorgan Chase, Citigroup и Wells Fargo получат по 25 миллиардов долларов из правительственных средств, Bank of America – 15 миллиардов долларов. Инвестиционные банки Merrill Lynch, Goldman Sachs и Morgan Stanley – по 10 миллиардов долларов, Bank of New York Mellon – 3 миллиарда и State Street – 2 миллиарда.

Программа открывала всем этим банкам доступ к капиталу по сравнительно низким процентным ставкам, поскольку банки должны были выплачивать государству ежегодные дивиденды в размере 5 % в течение нескольких лет, а потом рост дивидендов будет стимулировать банки выкупать назад привилегированные акции. Но в программе была одна хитрость: она накладывала ограничения на вознаграждения руководящего состава банков, получивших доступ к капиталу.

« Для восстановления доверия к финансовой системе правительство США вложит десятки миллиардов долларов в банки в обмен на их привилегированные акции »

Экономический кризис, вызванный пузырем на рынке недвижимости и банкротством Lehman Brothers, лишь усилил недовольство общественности многомиллионными компенсационными пакетами, которые были распространены на Уолл-стрит. Для решения этой острой проблемы в рамках Программы выкупа проблемных активов (Troubled Asset Relief Program, TARP), которая предполагала создание фонда в размере 700 миллиардов, были установлены ограничения на денежные выплаты типа «золотых парашютов» для топ-менеджеров. Такие же ограничения должны были применяться к банкам, участвовавшим в программе приобретения нового капитала (New Capital Purchase Program).

Когда Полсон и Бернанке предложили этот вопрос для обсуждения топ-менеджерам банков, Дик Ковачевич, председатель Wells Fargo, высказал опасения относительно участия государства в капитале банка. Джейми Даймон из JPMorgan Chase и генеральный директор Citigroup Викрам Пандит согласились обсудить это предложение со своими советами директоров во второй половине дня.

Экономический кризис, вызванный пузырем на рынке недвижимости, лишь усилил недовольство общественности многомиллионными компенсационными пакетами

Тейн и его бывший коллега из Goldman Sachs Ллойд Бланкфейн задавали вопросы о технической стороне этого займа, например о расчете цен на гарантии. Тейн, который к тому времени уже завяз в проблеме выплаты компенсаций руководителям, задал ряд вопросов о том, как участие в программе повлияет на способность банков привлекать и удерживать топ-менеджеров и о том, могут ли ограничения на выплаты сохраниться после президентских выборов 2009 года.

Кену Льюису не нравилось то, что он услышал от своего будущего коллеги. Вопросы, заданные Тейном, натолкнули его на мысль о том, что гендиректор Merrill Lynch, получив доступ к 10 миллиардам долларов из федерального фонда, может использовать их в качестве лазейки, позволяющей избежать слияния с Bank of America. А вопросы Тейна о выплате компенсаций топ-менеджерам напомнили Льюису о том, как сильно он ненавидел маниакальную привязанность банкиров с Уолл-стрит к многомиллионным бонусам.

– Мы будем идиотами, если станем продолжать разговор о компенсациях для топ-менеджеров, – наконец сказал генеральный директор Bank of America, призывая перестать терять время и соглашаться на участие в программе.

Несмотря на ворчание Ковачевича, девять банкиров в конечном итоге получили одобрение своих советов директоров на участие в программе, о которой было официально объявлено на следующий день.

Льюис все еще чувствовал беспокойство насчет Тейна и того, что он может попытаться использовать государственные средства, чтобы освободить себя и Merrill Lynch от намеченной сделки. Почувствовав интерес Тейна к выплате компенсаций, Льюис заключил с ним соглашение о том, что Merrill Lynch не получит доступ к 10 миллиардам долларов из средств TARP до Нового года, а к тому моменту сделка будет уже завершена. Согласившись на отсрочку, Тейн обеспечил Merrill Lynch право на выплату бонусов в конце года и в тех размерах, в каких банк посчитает нужным это сделать, безотносительно к требованиям госпрограммы.

Через несколько дней после встречи в Вашингтоне и заключенного с Льюисом соглашения о том, как Merrill Lynch сможет получить доступ к предназначенным для нее 10 миллиардам долларов, Джон Тейн организовал телефонную конференцию для обсуждения итогов деятельности компании в третьем квартале, который закончился убытками банка в 5,1 миллиарда долларов.

Во время конференции Тейну задали вопрос о том, как Merrill Lynch планирует использовать 10 миллиардов долларов. Как и в случае с публичными заявлениями относительно необходимости привлечения дополнительного капитала или о продаже акций BlackRock несколько месяцев назад, Тейн, не подумав о политических последствиях своего высказывания, ответил аналитикам, что деньги будут использоваться в качестве денежной подушки. Это заявление вызвало гневные тирады законодателей в адрес Хэнка Полсона: на основании высказывания Тейна они стали думать, что средства фонда (которые Полсон называл совершенно необходимыми для спасения системы) были не чем иным, как денежной подушкой, предназначенной для того, чтобы банки на Уолл-стрит продолжали работать по-старому. Полсон позвонил Тейну и упрекнул его в необдуманном заявлении.

Тейн обеспечил Merrill Lynch право на выплату бонусов в конце года и в тех размерах, в каких банк посчитает нужным это сделать

Приняв предложение Льюиса возглавить международные банковские операции, торговлю ценными бумагами и управление частным капиталом, Тейн быстро собрал собственную команду, которая должна была управлять этими тремя направлениями под его руководством. Он назначил Грега Флеминга руководителем направления инвестиционно-банковской деятельности, а Тома Монтага – ответственным за торговлю и трейдинг. Что касается управления частным капиталом, то основой этого направления было «громадное стадо» финансовых советников, и Тейн все еще хотел, чтобы им руководил Питер Краус, а не Боб Макканн, который, по его мнению, больше походил на продавца.

В первый месяц после заключения соглашения о продаже Merrill Bank of America Тейн искал возможность изменить мнение Олфина о Краусе и сделать так, чтобы он остался в его команде.

В ходе последующих визитов Олфина Тейн исподволь делал так, чтобы начальник административной службы BofA пересекался с Краусом, или изобретал повод для того, чтобы Краус неожиданно появлялся в его кабинете, пока там находился Олфин. Во время одной из таких «случайных» встреч Краус особенно сильно стремился расположить к себе гостя: бывший банкир из Goldman Sachs пригласил Олфина зайти к нему в кабинет, когда тот освободится.

– Вы непременно должны заглянуть ко мне и увидеть мою коллекцию, – сказал Краус, покидая кабинет генерального директора.

Стил Олфин сердито посмотрел на Тейна:

– Вы до сих пор не сказали ему, не так ли?

Тейн покачал головой робко, как подросток, признающийся родителям, что не сделал домашнее задание.

– Вы должны поговорить с ним, – настаивал Олфин, – мы не желаем видеть его в нашей компании.

Тейн кивнул и сказал, что справится с этим.

– Если вы не решите этот вопрос, – продолжал Олфин, – это повлияет на наше мнение о вас и подорвет ваше положение в компании.

Тейн скал, что понимает.

– По моему мнению, есть два пути решения проблем, – снова заговорил Олфин. – Легкий и трудный. Лично я предпочитаю легкий путь, но я готов выбрать и трудный, если это в интересах моей компании. Вы меня понимаете?

Тейн его понял.

В пятницу, 17 октября Кен Льюис объявил о том, кто войдет в состав его управляющей команды после поглощения Merrill Lynch. Из десяти будущих руководителей восемь уже находились в команде, включая Стила Олфина, Эмми Бринкли, Грега Керла, Брайана Мойнихана и финансового директора Джо Прайса. В группу его непосредственных подчиненных войдут также Джон Тейн и Энни Файньюкейн – руководитель отдела маркетинга и связей с общественностью, бок о бок работавшая с Брайаном Мойниханом и Чедом Гиффордом во Fleet Financial.

Когда эту новость узнал Грег Флеминг, он позвонил Олфину высказать свои претензии.

– Я не был членом руководящей группы в течение 15 лет, – заявил Флеминг.

– Извините, Грег, но у нас в состав руководящей группы входят только те, кто находится в непосредственном подчинении у Кена.

– Я полагаю, что мне следует быть в их числе. Ведь я отвечаю за корпоративные и коммерческие банковские услуги и банковские инвестиции. Все это приносит 20 миллиардов долларов дохода.

– Я вас понимаю, – ответил Олфин, – но таков уж порядок.

– Мне не нравится это. Может, мне поговорить напрямую с Кеном?

– Нет, – возразил Олфин, – это плохая идея.

Льюис объявил о том, кто войдет в состав его управляющей команды после поглощения Merrill Lynch. Из десяти будущих руководителей восемь уже находились в команде

– Ладно, – сдался Флеминг, – я как-нибудь переживу это. Буду жить дальше. Но я просто хотел, чтобы вы были в курсе, что это для меня важно.

– Приму к сведению, – заверил его Олфин. Это проявление недовольства не вызвало у него отторжения, а скорее позабавило.

В субботу, 18 октября у Боба Макканна зазвонил телефон, когда он ехал на матч по хоккею на траве, в котором должна была участвовать его дочь и который должен был проходить на стадионе в пригороде Нью-Джерси. Судя по номеру, это был Джон Тейн, поэтому он съехал с дороги и остановился на стоянке, чтобы ответить на звонок.

В начале месяца Тейн уже предложил Макканну остаться в 2009 году на посту руководителя «громадного стада», добавив, что он сможет рассчитывать на выплаты в пределах 9–12 миллионов долларов в акциях Bank of America, если останется работать в организации еще по крайней мере на год. Макканн согласился остаться, но снова повторил свою давнюю просьбу о возможности занять более значительную должность в банке.

Тогда же в порядке примирения Тейн попытался объяснить, что случившееся 15 сентября на общем собрании стало результатом непонимания, шуткой, а вовсе не попыткой выставить Макканна посмешищем перед всем банком. Макканн подумал, что это похоже на извинение со стороны руководителя, и на этом обсуждение закончилось.

И вот теперь в субботу утром он сидел в автомобиле на парковке в Нью-Джерси и не ждал от разговора с Тейном ничего хорошего.

Тейн объяснил ему, что Питер Краус – топ-менеджер, которого он хотел назначить руководителем отдела по управлению частными капиталами и инвестициями, то есть босс Макканна, покидает Merrill Lynch и Bank of America.

– Мне очень жаль, что Питер от нас уходит, – сказал Тейн.

Макканн слушал его молча.

– Боб, вы на проводе?

Макканн согласился остаться, но снова повторил свою давнюю просьбу о возможности занять более значительную должность в банке

– Да, Джон. Я вас слушаю. Вам придется объяснить мне, почему вы так сильно сожалеете о его уходе.

– Все бы ничего, Боб, но Питер действительно хороший специалист.

– Извините, но я не соглашусь с вами, – высказал свое мнение Макканн.

Тейн сообщил, что на следующей неделе Bank of America объявит имена тех, кто войдет в состав руководящей команды. Должность, которую должен был занять Питер Краус, останется вакантной, пока они не найдут для нее подходящего человека.

– Спасибо, что сказали мне об этом, – поблагодарил его Макканн.

20 октября Том Монтаг нанес визит в здание в Брайант парк, 1, чтобы осмотреть помещения, где будет располагаться его отдел, и переговорить с некоторыми руководителями отдела торговли и трейдинга. После завершения сделки Монтаг планировал оставить в отделе большую часть своей команды из Merrill Lynch, а большинство трейдеров BofA – уволить. Зная о том, что они рискуют потерять работу, сотрудники BofA устроили Монтагу торжественный прием, выказывая уважение и стараясь, чтобы он чувствовал себя максимально комфортно. Но Монтаг, который всегда был прямолинейным и вел себя по-деловому, отверг их любезности. Он попытался получить информацию, которая помогла бы ему понять, что представляет собой компания, на которую он собирался работать. Монтаг был знаком с лучшими трейдерами на рынках капитала и всегда считал BofA Securities второсортной компанией. События последних месяцев, включая увольнение и повторный наем высококлассных специалистов информационно-аналитического отдела, лишь подтверждали его мнение.

Среди прочих он там познакомился с Брюсом Томпсоном и Алистером Бортвиком, работавшими на рынках капитала, Герхардом Зеебахером и Майком Майером из отдела фиксированного дохода, Паулой Доминик из аналитического отдела и Брайаном Брилле, занимавшимся инвестиционно-банковской деятельностью. Монтаг, который уже получил 27 миллионов долларов наличными от продажи принадлежавших ему акций Goldman Sachs и гарантию выплаты 40 миллионов, задавал всем одни и те же вопросы:

– Вы полагаете, эти парни всерьез намерены заниматься инвестиционно-банковским бизнесом? Какой идиот решил продать отдел, занимавшийся первичной брокерской деятельностью? Как вы думаете, они продадут аналогичный отдел Merrill Lynch? Вам тут платят? А вашим людям? Почему вы до сих пор здесь работаете? Почему вы не свалили отсюда?

Каждую неделю в октябре с понедельника по четверг из Шарлотта в Нью-Йорк прибывали десятки людей из «переходной команды», работавшей над интеграцией двух организаций.

Брайан Мойнихан, руководивший инвестбанком BofA, стал во главе этой «переходной команды», которая дважды в неделю проводила встречи с представителями руководства более чем 20 различных подразделений Merrill Lynch и Bank of America. Мэй Ли, по существу вытесненная Андреа Смит с должности руководителя отдела персонала, заняла аналогичную должность в возглавляемой Мойниханом команде и выступала в роли помощника председателя на заседаниях, проходивших в зале общих собраний на третьем этаже в Four World Financial Center.

Нельсон Чаи сохранил за собой должность финансового директора Merrill Lynch, но с начала октября в штаб-квартире появился Нейл Котти, сотрудник финансового отдела BofA, который должен был исполнять обязанности финансового директора. Старшие сотрудники отдела управленческого учета Merrill Крис Хэйуард и Дейв Мозер каждый важный документ, включая ежедневные дополнения к ним, направляли Котти.

Между тем HR-сотрудники BofA расползались по штаб-квартире Merrill Lynch для изучения тех экзотических созданий, которые должны были стать частью их организации. Руководство BofA задействовало различные концепции управления компанией, распространенные в бизнес-школах по всей стране. В последние годы банк из Шарлотта ориентировал свои внутренние образовательные программы на концепцию управления «Шесть сигм», принятую Джеком Уэлчем, бывшим гендиректором General Electric, который после отставки стал гуру менеджмента.

Руководство BofA пользовалось также методиками определения психологического профиля будущих сотрудников и опросником Майерса – Бригса, которые, помимо всего прочего, помогали определить, является ли человек интровертом или экстравертом. Так, с помощью опросника Майерса – Бригса Олфин довольно быстро понял, что Тейн был интровертом. В октябре и ноябре подчиненные Олфина занимались определением типов личностей, которые будут работать с ними в одной команде.

« HR-сотрудники BofA расползались по штаб-квартире Merrill Lynch для изучения тех экзотических созданий, которые должны были стать частью их организации »

У Пола Вецеля не было каких-то особых обязанностей. Функции стратегического планирования Merrill Lynch должны были отойти к отделу стратегического планирования BofA, а у его руководителя Питера Крауса не было будущего в банке из Шарлотта.

Мэй Ли пообещала Вецелю, что он войдет в команду, занимавшуюся интеграцией двух организаций, но, когда процесс интеграции уже формально стартовал, его никто туда не пригласил. Вецель от нечего делать спросил у Флеминга о возможности возвращения к инвестиционно-банковской деятельности, возможно, на международном уровне. Он также поговорил с Джо Прайсом о том, не найдется ли для него места в отделе казначейства, но предложения, озвученные последним, не показались ему привлекательными.

Однажды в кабинет к Вецелю пришла сотрудница HR-отдела BofA. Она задавала ему вопросы, которые имели мало общего с банковской деятельностью, сконцентрировавшись на его личностных особенностях – на том, как он мог чувствовать себя в гипотетических ситуациях, каково могло быть его настроение и считает ли он себя счастливым или нет.

В другой раз Вецеля и нескольких его коллег препроводили в небольшой конференц-зал, где их ожидали две сотрудницы отдела маркетинга BofA. Женщины сказали, что они хотели бы лучше разобраться в том, как на рынке будут воспринимать объединенную организацию Bank of America – Merrill Lynch.

– Когда вы думаете о Bank of America, – спросила его одна из сотрудниц отдела маркетинга, – то какой автомобиль приходит вам на ум?

– Ну-у, я не знаю, – сказал озадаченный Вецель, – я не большой любитель автомобилей.

– А когда вы думаете о Merrill Lynch, то какой автомобиль приходит к вам на ум?

– Вам лучше спросить об этом мою жену. Она намного больше меня знает о машинах.

В тот сентябрьский уик-энд, когда было подписано соглашение о слиянии Merrill Lynch и Bank of America, эта сделка несла риски для обеих компаний. Тейну пришлось взвешивать риски, связанные с сохранением независимости компании и вероятностью продажи компании с многолетней историей за незначительную цену. Льюис же был готов выплатить премию за покупку Merrill Lynch в надежде, что поглощение принесет выгоды в долгосрочной перспективе.

После событий конца сентября – начала октября, когда инвесторы в огромном количестве бежали с Уолл-стрит, а секретарь казначейства Полсон решил вложить 125 миллиардов долларов в 9 крупнейших национальных банков, стало казаться, что сделка была более выгодной для Merrill Lynch. Было понятно, что компания не сможет выжить сама по себе, с каждой неделей октября ее убытки только росли.

Соглашение о слиянии Merrill Lynch и Bank of America несло риски для обеих компаний

Казначей Эрик Хитон был сильно обеспокоен постоянно ухудшавшимся финансовым положением Merrill Lynch и полагал, что руководство Bank of America пересмотрит условия сделки. Начиная с октября он составлял еженедельные отчеты для Грега Флеминга в ожидании неизбежного звонка от Грега Керла с требованием о пересмотре условий соглашения. Эти отчеты должны были помочь Флемингу подобрать наиболее убедительные доводы в пользу сохранения условий сделки и того, что сделка все еще имеет смысл для Bank of America. На протяжении всего октября, даже когда убытки Merrill Lynch за один месяц побили все исторические рекорды, а информацию об убытках ежедневно передавали руководителям BofA, неизбежного звонка от Керла не было. Вместо этого руководство банка из Шарлотта хранило гробовое молчание относительно финансового положения Merrill Lynch, будто оно не знало или не беспокоилось о том, как в инвестиционном банке обстояли дела с финансами.

В течение недели с 20 октября Тейн совершил тур по странам Ближнего Востока. Фарес Нухаим, бывший банкир Bear Stearns, принятый на работу в Merrill Lynch в июне для управления операциями в этом регионе, по просьбе Тейна организовал ему встречи с членами правительства, а также с инвесторами и клиентами.

Казначей Эрик Хитон был сильно обеспокоен постоянно ухудшавшимся финансовым положением Merrill Lynch

Эта поездка вызвала удивление практически у всех сотрудников Merrill Lynch, включая Маргарет Татуайлер – руководителя отдела по связям с общественностью, которая не знала, зачем Тейн туда отправился. Неожиданное исчезновение Тейна не только озадачило его подчиненных, но и вызвало подозрения среди его коллег в Шарлотте.

Некоторые из непосредственных подчиненных Кена Льюиса оказали Тейну теплый прием, после того как он принял решение остаться в Bank of America, и не раз приглашали его посетить Шарлотт, чтобы познакомиться с ним поближе. Тейн неизменно отказывался от этих приглашений и вежливо отвечал, что будет рад встретиться с теми, кто его приглашал, в их следующий приезд в Нью-Йорк.

Зато Флеминг регулярно совершал поездки в Шарлотт, знакомясь со своими новыми коллегами и стремясь подружиться с непосредственными подчиненными Льюиса. Его поездки в Северную Каролину происходили так часто, что стали причиной язвительных замечаний Тейна о том, как много времени тот тратит, стараясь понравиться обитателям штаб-квартиры Bank of America.

Теперь Тейн отправился на Ближний Восток, где встречался с чиновниками и некоторыми наиболее крупными инвесторами компании, включая Kuwait Investment Authority – государственный инвестиционный фонд Кувейта.

В последний вечер Тейн и Нухаим остановились в Бейруте, где располагалась зарубежная операционная база компании, чтобы насладиться неспешным ужином с вином, перед тем как сесть на самолет до Нью-Йорка. Как только они оказались в воздухе, Нухаим сменил тему, которую они обсуждали в течение нескольких предшествующих дней, – экономическую ситуацию в странах Ближнего Востока и озабоченность их жителей ситуацией на рынках капитала в США. Он спросил Тейна о том, беспокоят ли его перемены, которые должны произойти в Merrill Lynch после ее покупки Bank of America.

– У нас все будет нормально, – уверенно сказал Тейн, – я буду следующим генеральным директором Bank of America.

– Неужели? – спросил Нухаим, который участвовал во многих сделках и знал, что генеральные директора компании-покупателя обычно не передают бразды правления руководителям поглощенных компаний.

– Я знаю, что вы хотите сказать, – отозвался Тейн. – Но здесь другой случай. Кен Льюис сказал мне, что эта работа почти у меня в кармане.

Тейн вернулся из поездки по Ближнему Востоку всего за несколько дней до собрания совета директоров 27 октября. Еще в начале месяца, узнав о негативном отношении Финнегана к первоначально предложенной сумме бонусов для руководителей компании, он пообещал главе комитета по компенсациям, что они обсудят более реалистичные суммы выплат ему, Флемингу и другим членам его команды за несколько дней до собрания совета директоров в полном составе.

Но ближневосточная поездка отвлекла его от осуществления этого плана, поэтому на собрании совета директоров этот вопрос не поднимался. Вместо этого, учитывая склонность Финнегана к сокращению общих размеров выплат с максимальной величины 5,8 миллиарда долларов, руководство порекомендовало ограничиться суммой 4,7 миллиарда долларов в текущем году, с оговоркой, что эта сумма может измениться в зависимости от итогов четвертого квартала.

Узнав о негативном отношении Финнегана к первоначально предложенной сумме бонусов для руководителей компании, Тейн пообещал главе комитета по компенсациям, что они обсудят более реалистичные суммы выплат

Тейн также заявил членам совета директоров, что он назначил Питера Крауса, который собирался покинуть Merrill Lynch в конце года, ответственным за распределение бонусов в банке.

После встречи совета директоров Финнеган зашел в офис Тейна, чтобы они могли снова обсудить размер бонусов, предназначенных для выплаты руководителям компании.

Тейн признал, что в нынешней ситуации, когда правительство создало резервный фонд для поддержки проблемных банков, первоначальная сумма и размеры отдельных бонусов, подготовленные Розмари Беркери, стали неактуальны. Вместо 40 миллионов более реалистичный размер его бонуса должен, вероятно, находиться в пределах 20 миллионов.

Финнеган стал снова возражать, говоря, что они в комитете по компенсациям уже провели предварительное обсуждение этого вопроса и им не по душе огромные выплаты с учетом того, что произошло на Уолл-стрит за последние два месяца. Он также поднял вопрос о структуре разных бонусов в связи с тем, что Merrill Lynch терпела убытки на протяжении всего года и вынуждена была согласиться на поглощение.

Тейн предложил членам комитета по компенсациям воспринимать выплаты в конце года как премию для руководства компании за осуществленную сделку по продаже Merrill Lynch Bank of America.