Крах Титанов: История о жадности и гордыне, о крушении Merrill Lynch и о том, как Bank of America едва избежал банкротства Фаррелл Грег
После завершения собрания совета директоров в 2 часа дня Льюис проводил совещание членов своего руководящего комитета на 58-м этаже для изучения вопроса о выплате компенсаций и бонусов для руководителей и рядовых сотрудников Bank of America. Но вопрос о подразделении кредитных карт оставался нерешенным. Брюс Хаммондс, глава этого подразделения, не собирался в отставку. Льюис и Олфин сказали ему буквально следующее: с учетом растущих убытков банка важно, чтобы по крайней мере один топ-менеджер покинул банк как знак того, что BofA взялся за сокращение расходов. Чтобы подсластить пилюлю, Льюис предложил ему значительный пенсионный пакет. Теперь, когда Мойнихан отказался от должности руководителя подразделения по обслуживанию кредитных карт, руководство попросило Хаммондса остаться. Но Хаммондс обдумал идею об отставке и решил, что она ему подходит, поэтому он сказал «нет», он не собирается возвращаться.
В процессе обсуждения компенсаций Барбара Дизоер, которую назначили руководить ипотечным направлением BofA, включая и операции Countrywide, спросила Эмми Бринкли о Дэвиде Онорато, одном из лучших юристов, работавшим под началом Майопулоса, главного юрисконсульта. Майопулос и его сотрудники находились в подчинении Бринкли, главного директора по управлению рисками, а Онорато – очень опытный юрист – недавно уволился из компании.
Члены руководящего комитета прекрасно знали о том, что сотрудники юридического отдела всегда жаловались по поводу оплаты их труда
– Он пытался нас шантажировать, – ответила Бринкли, имея в виду ультиматум, который Онорато предъявил ей в отношении его компенсационного пакета, сказав, что если Bank of America не станет платить ему столько, сколько он стоит на рынке, то он уйдет. Присутствующие подтвердили это. Члены руководящего комитета прекрасно знали о том, что сотрудники юридического отдела, начиная с Майопулоса, всегда жаловались по поводу оплаты их труда. Проблема оплаты юрисконсультов BofA стала настолько острой, что Олфин уже отказал Майопулосу в этом году и почти наорал на него, говоря, что не желает выслушивать постоянные жалобы от юридического отдела на неадекватную оплату труда.
Когда совещание руководящей группы подходило к концу, Олфин неожиданно вскинул голову и щелкнул пальцами.
– У меня есть идея, – сказал он, поднялся и пошел прямо в кабинет Льюиса, чтобы поговорить с ним наедине.
«Мы нашли решение проблемы, связанной с Брайаном Мойниханом. Он будет назначен главным юрисконсультом»
В 3:29 дня Льюис разослал по электронной почте письма членам совета директоров с пометкой «Конфиденциально», в них говорилось следующее: «Мы нашли решение проблемы, связанной с Брайаном Мойниханом. Он будет назначен главным юрисконсультом и будет подчиняться непосредственно мне. Он сможет оставаться в Бостоне какое-то время и со временем переедет в Шарлотт. Таким образом, мы поднимаем статус главного юрисконсульта и сохраняем очень талантливого человека для нашей организации. Прошу воздержаться от распространения этой информации, поскольку мы еще не обсудили наше решение со всеми заинтересованными лицами. Кен».
В тот же день, после того как корпоративный самолет, на котором летели Гиффорд и Мэй, приземлился в Бостоне, они отправили Льюису полные благодарности письма.
«Кен, это очень хорошая новость для нашей компании… и для вас, хорошая новость для Брайана и хорошая новость для наших акционеров. С наилучшими пожеланиями, Чэд».
«Я думаю, это удачный ход. С учетом того, что вас ожидает, вам потребуется сильная опора. Надеюсь, что Санта подарит вам быстрое восстановление экономики. Всего наилучшего. Том».
Оставалось еще одно недоделанное дело. Льюис позвонил Джону Финнегану и сообщил ему, что он не войдет в совет директоров Bank of America. Звонок длился всего 45 секунд. По сравнению с Чэдом Гиффордом, который в сентябре прошлого года начал оспаривать решение Льюиса, действия Финнегана были непозволительными. С точки зрения Льюиса, директора должны были поддерживать генерального директора, а не подставлять ему подножку.
Тейн позвонил Флемингу в Нью-Йорк.
– У меня есть для вас новости! – сообщил он радостным тоном. – Ваш друг Джон Финнеган не будет членом совета директоров.
– А что случилось?
– Я рассказал Кену, что он стал источником утечки информации о бонусах.
– Это вам доподлинно известно? – спросил Флеминг срывающимся голосом.
– Он не вошел в совет директоров!
Ранним утром на следующий день Пит Келли прибыл в Шарлотт из Нью-Йорка. Он приехал на встречу со своим новым руководителем – Тимом Майопулосом, чтобы лучше узнать о том, что его ожидает.
Их встреча проходила в конференц-зале на 57-м этаже здания Bank of America, который располагался чуть дальше по коридору от кабинета Майопулоса. Келли должен был стать главным юрисконсультом инвестиционно-банковского подразделения Bank of America – Merrill Lynch. Билл Кэккемис, ветеран BofA, претендовавший раньше на эту должность, станет старшим юрисконсультом направления по работе с частными клиентами в Merrill Lynch. Келли был одним из немногих юристов Merrill Lynch, которым предложили работать в новой организации, и то лишь потому, что Тейн и Флеминг упорно боролись за то, чтобы его назначение было одобрено Олфином и отделом персонала. Решение по Келли поставило Майопулоса в неловкое положение, поскольку пришлось отказать Кэккемису в должности, которую ему уже пообещали.
В последние недели Келли чувствовал некоторое нежелание со стороны Майопулоса, чтобы Келли стал его подчиненным. Теперь, находясь наедине со своим новым руководителем, Келли увидел, как это нежелание прорвалось в виде вспышки презрения.
– Тейн и Флеминг смогли воспользоваться своим положением, чтобы вы получили это место, но теперь вы работаете на меня, – зашипел Майопулос. – Запомните, вы будете делать работу так, как я вам скажу.
« Келли был одним из немногих юристов Merrill Lynch, которым предложили работать в новой организации, и то лишь потому, что Тейн и Флеминг упорно боролись за то, чтобы его назначение было одобрено Олфином и отделом персонала »
– Это мы еще посмотрим, – ответил Келли.
– Нет, ничего мы не посмотрим. Все так и будет. Я больше вас знаю об инвестиционном банкинге. И лучше вас в этом разбираюсь!
– Ну, если бы все решали слова! – резко парировал Келли. – Но решать будет клиент.
– Вам надо поумерить свои амбиции. Я буду контролировать все ваши действия, так что не надейтесь меня перехитрить. Вы будете делать именно то, что я вам скажу. Будете нанимать тех людей, которых я прикажу вам нанимать, и не сможете отправить письмо клиенту, пока я этого не одобрю.
– Я не буду так работать, – ответил Келли, в котором взыграл его ирландский характер.
– Нет, будете, – отрезал Майопулос, – мы здесь работаем именно так. И мне наплевать, кто ваши друзья!
Келли мог сказать, что Майопулос, даже будучи юристом, не привык к сопротивлению со стороны подчиненных. Ответы Келли все больше бесили главного юрисконсульта. Но еще перед вылетом этим утром Келли принял решение, что, если он не сможет работать, так как хочет, на своей новой работе, тогда он от нее откажется. Он скорее заставит Майопулоса уволить его, чем согласится с той системой менеджмента, которую они пытаются ему навязать.
Примерно через час Майопулос отвел Келли в другой конференц-зал, где к ним присоединились Кэккемис и Дэвид Граймз, глава операционного управления юридического отдела BofA.
Теперь их было трое против одного, и сотрудники BofA пытались превратить спор с Келли в словесную бойню.
Майопулос снова начал с того места, на котором он остановился, и рассказал Келли о том, кто из юристов будет подчиняться ему на его новой должности, и о том, как будут распределяться функции в новой структуре. Келли стоял на своем.
– Я думаю, что не нуждаюсь в ваших советах о том, как управлять своими подчиненными, – сказал он. – С этим я уж как-нибудь и сам разберусь.
– До вас так и не дошло? – сказал Майопулос с угрозой в голосе. – Я буду решать, как ваше подразделение будет работать, а не вы!
– Я отвечаю за это, – настаивал Келли, – поэтому я буду распределять обязанности.
Они зашли в тупик, и Келли почувствовал, что для Майопулоса, возможно, уже наступил переломный момент.
Дверь отворилась, и в зал вошла секретарша Майопулоса.
– Тим, Эмми Бринкли просит вас зайти в свой кабинет. Это важно, – сдержанно проговорила она.
Майопулос все еще кипел от возмущения, когда она вышла из конференц-зала.
– Мы еще не закончили, – грубо сказал он Келли, – ждите меня здесь.
Майопулос быстро направился в свой кабинет и зашел внутрь. Он увидел там Бринкли, своего руководителя, и приветствовал ее.
– Тим, Кен освободил вас от должности главного юрисконсульта, – холодно сказала она. – Просто он так решил. Брайан Мойнихан станет новым главным юрисконсультом.
Майопулос был потрясен и не мог вымолвить ни слова.
– Начиная с этого момента вы не работаете в Bank of America, и вы сейчас же покинете штаб-квартиру банка. Вы ничего не можете с собой забрать. За дверью вас ожидает сотрудник отдела персонала с документами на увольнение.
Начиная с этого момента вы не работаете в Bank of America, и вы сейчас же покинете штаб-квартиру банка
После этих слов Бринкли вышла из кабинета, и в него вошел сотрудник из отдела Стила Олфина, который держал в руках пачку документов. Он забрал у Майопулоса служебное удостоверение, выданную банком кредитную карту, смартфон BlackBerry и ключи от кабинета и выложил все это на стол. Выполнив все, разве что не зачитав ему права Миранды[22], он проводил Майопулоса до лифта, спустился с ним в подземный гараж для топ-менеджеров и сел с ним в его автомобиль, чтобы лично проводить Майопулоса за пределы штаб-квартиры.
Келли и Кэккемис все еще оставались в конференц-зале, пока минут через 30 в него не зашла секретарша Майопулоса.
– Господин Майопулос сегодня не вернется, – объявила она, а потом закрыла дверь.
Граймз ушел.
Келли посмотрел на Кэккемиса.
– Я не знаю, что мне дальше делать, – признался он. Но Кэккемис, который все еще злился по поводу потери престижного места в банке, которое досталось его сопернику из Merrill Lynch, промолчал. Минут через 15 в зал зашла та же женщина.
– Пожалуйста, следуйте за мной! – сказала она и повела двух юристов в маленький конференц-зал на 58-м этаже, где располагались кабинеты топ-менеджеров.
Келли представил, как там все будет: они приведут его на этаж руководства, расстреляют, а место отдадут Кэккемису
Поднимаясь по лестнице, Келли представил, как там все будет: они приведут его на этаж руководства, расстреляют, а место отдадут Кэккемису.
Они вошли в небольшой конференц-зал, где сидел Брайан Мойнихан и работал с документами. Келли несколько раз встречался с Мойниханом, пока шла подготовка к объединению двух компаний.
– Тим больше у нас не работает. Теперь я главный юрисконсульт, – сказал Мойнихан, в то время как Келли с изумлением смотрел на него. – Сейчас я очень занят, поэтому у меня нет времени на разговоры.
– Ну, вы уже третий главный юрисконсульт, с которым я сегодня встречаюсь, – заметил Келли. – Майопулос только что объяснял мне, в чем заключаются мои обязанности, но я не уверен, что он вообще хотел со мной работать.
– Не беспокойтесь об этом, – ответил Мойнихан, которого, казалось, занимало сразу несколько дел. – Я слышал о вас положительные отзывы. Забудьте о том, что сказал Тим. Я занят, поэтому мы поговорим в другой раз, но я рад, что вы работаете в нашей команде.
Келли и Кэккемис вышли из кабинета. Келли сразу же отправился в аэропорт, откуда и позвонил Флемингу.
– Грег, это какой-то сумасшедший дом. Нам надо отсюда убираться. Сегодня утром у меня была встреча с Майопулосом, и прямо во время встречи его вызвали и уволили. Это безумие!
Глава 19
Предложение, от которого они не могли отказаться
« 22 декабря Льюис организовал телефонную конференцию с членами совета директоров, чтобы проинформировать их о последних событиях, связанных с Merrill Lynch и представителями регулирующих органов. Он сообщил совету, что Полсон и Бернанке убедили его в том, что банк получит финансовую поддержку, если завершит сделку по приобретению Merrill Lynch точно в срок – 1 января »
К концу дня Пит Келли вернулся в штаб-квартиру Merrill Lynch. Когда он вошел в кабинет Тейна на 32-м этаже, то застал там Крауса и Флеминга.
– Я думал, что вы уехали в Шарлотт, – заметил Тейн.
Келли пересказал ему происшествие с Майопулосом во всех подробностях и закончил тем, как его вызвали на 58-й этаж для краткой встречи с Мойниханом.
– Вы не преувеличиваете? – спросил Тейн.
– Нет, ей-богу, это чистая правда.
Тейн засмеялся и покачал головой. Просто еще одна серия «Деревенщины в Беверли-Хиллз».
После того как 8 декабря совет директоров Merrill Lynch одобрил общую сумму бонусов для своих сотрудников, главы подразделений компании бросились решать, кто и сколько получит. Андреа Смит также работала без устали над тем, чтобы устранить расхождения в размере бонусов сотрудников Merrill Lynch и BofA, занимавших похожие должности.
В отношении топ-менеджеров Смит не могла принимать решения. Тейн гарантировал выплату 40 миллионов Монтагу и 30 миллионов Краусу. Несколько лучших международных инвестиционных банкиров – Андреа Орсель и Фарес Нухаим – также должны были получить восьмизначные суммы бонусов. Смит могла слегка уменьшить эти суммы, но в Bank of America не было похожих должностей, с которыми она могла бы их сравнивать.
Когда Смит внимательно изучила структуру организации, она нашла возможности для сокращения бонусов для сотрудников Merrill Lynch. Если она видела, что сотрудник Merrill Lynch должен был получить 3 миллиона, тогда как сотрудник, занимавший аналогичную должность в BofA, получал 1 миллион, она урезала сумму бонуса сотрудника Merrill до 2 миллионов.
Должен был найтись какой-то способ, чтобы заставить федеральное правительство оказать небольшую помощь BofA, наподобие той, что была оказана Citigroup
Находившийся в Шарлотте Кен Льюис был обеспокоен убытками Merrill Lynch. Он знал, что федеральное правительство только что пообещало дополнительно предоставить 20 миллиардов долларов Citigroup для поддержки его капитальной базы и согласилось застраховать от убытков самые слабые активы Citigroup на сумму более чем 270 миллиардов долларов. По его мнению, BofA был более жизнеспособным банком и оказывал важную услугу экономике США и рынкам капитала, приобретая Merrill Lynch. Должен был найтись какой-то способ, чтобы заставить федеральное правительство оказать небольшую помощь BofA, наподобие той, что была оказана Citigroup, даже если речь шла только о защите от самых проблемных активов Merrill Lynch.
В пятницу, 12 декабря Джо Прайс вновь получил информацию от Нейла Котти из Нью-Йорка. По запросу Котти сотрудники финансового отдела Merrill Lynch подготовили ряд приблизительных оценок вероятных убытков компании за этот месяц, и новая сумма, по предварительным расчетам (до начисления налогов), 18 миллиардов долларов была отправлена в Шарлотт. Прайс поделился этой информацией с Керлом.
Информация об итогах деятельности Bank of America также вызывала беспокойство. Всего за две недели ожидаемые убытки компании выросли до 1,4 миллиарда долларов
Информация об итогах деятельности Bank of America также вызывала беспокойство. Всего за две недели ожидаемые убытки компании выросли в четыре раза – до 1,4 миллиарда долларов. Эта цифра была небольшой в сравнении с убытками Merrill Lynch, но убытки негативно отражались на имидже руководства компании и урезали драгоценные капитальные резервы банка в тот момент, когда компания испытывала максимальное давление рынка.
К середине декабря деловая активность в штаб-квартире Merrill Lynch стала затихать. Том Монтаг, который уже провел совещание с членами своей команды, работающей на рынках капитала, отправился в свой дом на Гавайях, чтобы провести там последние три недели декабря. Судя по всему, 2008 год стал удачным для Монтага – одного из лучших руководителей торговой площадки на Уолл-стрит. Он получил 40 миллионов, с тех пор как 4 августа пришел на работу в Merrill Lynch, и его новый работодатель выплатил ему более 80 миллионов, чтобы возместить потерю нерезервируемых акций Goldman Sachs. 27,7 миллиона долларов – одну треть от 80 миллионов – он получил в виде бонуса 20 августа. Оставшаяся сумма была выплачена в виде ограниченных акций по той цене, по которой акции Merrill Lynch торговались в начале августа, – по 26,39 доллара за акцию. С учетом того, что произошло с акциями Merrill, ограниченные акции теперь стоили половину первоначальной стоимости, но в отличие от акций Lehman Brothers, акции Merrill Lynch все еще что-то стоили.
Питеру Краусу повезло в том, что он не вписался в «культуру» Bank of America. 22 декабря он был назначен генеральным директором Alliance Bernstein – компании, занимавшейся инвестиционной деятельностью и управлявшей капиталом в 500 миллиардов долларов – средствами институциональных инвесторов и обеспеченных частных клиентов. Помимо тех 30 миллионов, которые Краус получил, после того как пришел на работу в Merrill Lynch в сентябре 2008 года, он дополнительно получил 50 миллионов долларов в качестве компенсации за акции Goldman Sachs, которые ему пришлось вернуть. Одну треть от этой суммы – около 16 миллионов долларов – ему выплатили в качестве бонуса 10 сентября, до того как Merrill Lynch пошла на сделку с Bank of America, а оставшуюся сумму он получил в виде акций Merrill Lynch с ограничениями.
В довершение ко всему Тейн нашел место для Нельсона Чаи – своего финансового директора. 18 декабря он объявил о том, что Чаи возглавит банковские операции в Азиатско-Тихоокеанском регионе и станет напрямую подчиняться Тейну. Маргарет Татуайлер останется главой отдела корпоративных коммуникаций, а Ноэль Донахью, еще один специалист, которого Тейн в начале года привел в Merrill Lynch, сохранит за собой должность риск-менеджера.
В воскресенье, 14 декабря во время уик-энда, который Льюис проводил в Нью-Йорке, он связался с Прайсом и Керлом, чтобы провести запланированное совещание по вопросу об инвестициях BofA в China Construction Bank. Во время этой беседы Льюис просил сообщить последнюю информацию об убытках Merrill Lynch. После того как он услышал о 18 миллиардах долларов предполагаемых убытков (без налоговых вычетов), он заявил, что эта сумма достаточно крупная и подпадает под действие положения о существенном изменении (MAC), и стал настаивать, чтобы его подчиненные подумали о том, как можно применить это положение.
В течение следующих нескольких дней Прайс, Керл и Брайан Мойнихан, новый главный юрисконсульт, работали с юристами Wachtell, Lipton, чтобы найти аргументы в пользу применения положения о существенном изменении. Сотрудники BofA поостереглись спрашивать мнение юристов Wachtell относительно правомерности применения положения о MAC в данной ситуации. Они просто сообщили сотрудникам фирмы, что намереваются применить положение о MAC и попросили их найти для этого основания. Адвокаты Wachtell взялись за дело.
За несколько недель до этого дня сотрудники юридической компании подготовили служебную записку, в которой содержались аргументы в пользу того, насколько трудно будет для BofA воспользоваться положением о MAC. Но генетической особенностью сотрудников банка из Шарлотта было то, что они не слишком серьезно воспринимали советы юристов. В конце концов, NCNB никогда бы не смог приобрести First Republic в Техасе в конце 1980-х годов, если бы он всегда играл по правилам, которые были созданы ради блага влиятельных нью-йоркских банков. Льюис со своими сотрудниками и в этом случае думал точно так же. И черт с тем, что скажут юристы, – они собирались сделать это.
В своих разговорах с руководителями BofA, в том числе с Прайсом и Мойниханом, юристы Wachtell упоминали два недавних случая, когда государство оказывало поддержку крупным банкам в 2008 году. В первом случае Федеральная резервная система помогала ограничить все риски JPMorgan Chase, когда тот приобрел Bear Stearns в марте прошлого года. Во втором случае всего неделю назад казначейство предоставило Citigroup дополнительные 20 миллиардов долларов и гарантировало поддержку в отношении ряда «токсичных» активов банка.
Льюис, Прайс и Мойнихан вылетели в столицу США для обсуждения убытков Merrill Lynch и планов банка из Шарлотта по расторжению сделки
В среду, 17 декабря после обеда Льюис решился сделать шаг: он позвонил Хэнку Полсону и сказал, что растущие убытки Merrill Lynch заставили совет директоров задуматься об отказе от поглощения. (Он аккуратно выбирал слова, сказав «совет задумывается», а не то, что он, генеральный директор, «задумывается об отказе» от сделки, которую заключил в сентябре.) Льюис добавил, что директора Bank of America задумывались о применении положения о MAC для расторжения сделки. Полсон сказал, что это очень серьезный вопрос, и они договорились встретиться для его обсуждения в тот же день в 6 часов вечера в здании Федеральной резервной системы в Вашингтоне.
Льюис, Прайс и Мойнихан вылетели в столицу США для обсуждения убытков Merrill Lynch и планов банка из Шарлотта по расторжению сделки. Полсон и Бернанке, глава Федеральной резервной системы, стали отговаривать их от этого решения, а Бернанке добавил, что подобное поведение может подорвать доверие к Bank of America, а не только к Merrill Lynch.
Потом Льюис предложил альтернативный вариант. Как насчет пакета помощи наподобие того, что Citigroup получила в прошлом месяце? Представители регулирующих органов сказали, что они обдумают это, предупредив Льюиса, что не стоит предпринимать необдуманных действий и попросив держать их в курсе.
« Два дня спустя Льюис позвонил Бернанке, чтобы сообщить, что сумма убытков Merrill Lynch до уплаты налогов возросла до 22 миллиардов долларов и ситуация требует немедленного вмешательства »
Два дня спустя Льюис позвонил Бернанке, чтобы сообщить, что сумма убытков Merrill Lynch до уплаты налогов возросла до 22 миллиардов долларов и ситуация требует немедленного вмешательства. Хуже всего то, что сам Льюис, по-видимому, не знал, где находится источник этих убытков. Полсон организовал телефонную конференцию с руководством Bank of America для обсуждения проблемы с банкирами из Федеральной резервной системы от Виргинии до Нью-Йорка. Юристы из Wachtell, Lipton, которые в частном порядке откровенно говорили своим клиентам о том, что будет трудно отыграть положение о MAC в суде, теперь приводили противоположные аргументы представителям Федерального резерва: у Bank of America есть все основания воспользоваться положением о MAC и у них есть все причины полагать, что они могут добиться расторжения соглашения.
Но руководители Bank of America и их советники из Wachtell, Lipton не знали, что работавшие на ФРС бухгалтера вычислили, что банк из Шарлотта погряз в финансовых проблемах и без Merrill Lynch. Эти сотрудники Федерального резерва поняли, что угроза Льюиса воспользоваться положением о MAC является не чем иным, как попыткой принудить федеральное правительство к оказанию финансовой помощи для завершения неудачной сделки. После этой второй презентации Бернанке и Полсон пришли к такому же заключению: Льюис использует угрозу MAC для шантажа, чтобы получить поддержку налогоплательщиков, подобную той, что в прошлом месяце получил Citigroup.
В воскресенье, 21 декабря Льюис позвонил Полсону, который находился в своем летнем домике в Кистоуне, Колорадо, чтобы в очередной раз сказать, что он хочет воспользоваться положением о MAC. Сделка с Merrill Lynch должна была завершиться через десять дней, и Льюис хотел знать, собирается ли ФРС сделать что-нибудь по этому поводу.
Полсон предупредил Льюиса, что такой ход докажет, что руководство Bank of America не обладает достаточной компетентностью, и это даст ему основания для увольнения самого Льюиса и роспуска всего совета директоров банка. Правительство уже вложило в Bank of America 15 миллиардов долларов, а с учетом того, что происходит в данный момент на рынках, оно стало наиболее влиятельным акционером банка. Льюис серьезно воспринял эту угрозу и отступил, предложив Полсону не нагнетать обстановку.
Не зная о том, какие проблемы причиняли Льюису и его команде убытки Merrill Lynch, Джон Тейн готовился покинуть Нью-Йорк 20 декабря, чтобы провести рождественские каникулы в Вэйле, Колорадо. Он рассказал об этом Стилу Олфину за день или два до своего отъезда.
– Вы уверены, что это хорошая идея, Джон?
– Стил, мы всегда отправляемся кататься на лыжах в это время. Я буду там с женой и детьми. Все уже готово.
Не зная о том, какие проблемы причиняли Льюису и его команде убытки Merrill Lynch, Джон Тейн готовился покинуть Нью-Йорк
– Хорошо, это ваше право.
– Не подумайте, что мы сбежим от цивилизации. Вы сможете связаться со мной по телефону, факсу и электронной почте. Все равно во время рождественских каникул все затихает.
В последний день перед отъездом Тейн был вынужден присутствовать на длительной встрече – последнем собрании топ-менеджеров Bank of America и Merrill Lynch, оно было посвящено изучению тех вопросов, которые необходимо было решить до 31 декабря – даты завершения сделки. Во время встречи Тейн казался отстраненным и проявлял нетерпение, как будто он не мог дождаться ее окончания, чтобы уехать на каникулы.
Несмотря на частые поездки в Шарлотт, постоянное стремление понравиться своим новым коллегам и веру в то, что Bank of America и Merrill Lynch может стать финансовым колоссом, у Грега Флеминга были проблемы с адаптацией к BofA. Он был назначен ответственным за инвестиционные и корпоративные банковские услуги в новой организации. С помощью Тейна он смог обеспечить Питу Келли должность старшего юрисконсульта в своем подразделении, но по какой-то причине он не мог получить одобрение на то, чтобы привлечь в свою команду Эрика Хитона. Он хотел решить этот вопрос с Андреа Смит, для чего и пришел в ее кабинет на 32-м этаже.
– Я хочу, чтобы он руководил подразделением по работе с финансовыми институтами, это очень ответственная должность, – объяснил Флеминг.
– Эрик очень хорошо справляется со своими обязанностями, – ответила Смит. – Мы решили, что он должен остаться на своем месте, по крайней мере пока.
– Андреа, он уже устал от казначейства. Он проделал огромную работу в очень непростое время. Теперь он хочет снова хочет вернуться к инвестиционно-банковской деятельности. Нам следует пойти ему навстречу.
– В перспективе мы можем это сделать. Но в данный момент финансовому отделу он нужен в должности казначея.
– Но это не то, чем он хочет заниматься. Кроме того, он получает треть от того, что мог бы зарабатывать, будь он инвестиционным банкиром. Почему он должен с этим мириться?
– Когда руководство банка просит вас о чем-то, то они ожидают, что вы это сделаете. Такой у нас порядок, – заключила Смит.
– Он очень умен. Зачем ему оставаться здесь, когда он может найти работу получше где-нибудь еще?
– Вы с ним близкие друзья, – заметила Смита, – поэтому он никуда не собирается уходить.
– Но я не стану этим пользоваться. Послушайте, ваша компания согласилась заплатить за нас 50 миллиардов долларов. И вот как вы расходуете эти деньги, ваш «профессионализм» налицо!
Флеминг несколько раз начинал эти разговоры со Смит и каждый раз расстраивался, потому что они всегда заканчивались одинаково. Попытки убедить руководителей из Шарлотта в том, что имеет смысл давать людям ту работу, которую они хотят выполнять, а не ту, которая нужна руководству, были рискованными и требовали предельного напряжения сил.
Напуганный необходимостью отчитываться о квартальных убытках впервые за 17 лет, HR-отдел Олфина 15 декабря без предупреждения уволил группу руководителей второго эшелона. Как и другие чистки в среде руководящих работников, это не было хирургическим вмешательством, направленным на корректировку результатов деятельности подразделения, это было волевое решение о полном сокращении зарплат и компенсационных выплат в несколько миллионов долларов, чтобы создать впечатление, что банк держит свои расходы под строгим контролем. Но неожиданность этих увольнений говорила о панике, которая царила на 58-м этаже штаб-квартиры банка, и была вызвана его растущими убытками.
22 декабря Льюис организовал телефонную конференцию с членами совета директоров, чтобы проинформировать их о последних событиях, связанных с Merrill Lynch и представителями регулирующих органов. Он сообщил совету, что Полсон и Бернанке убедили его в том, что банк получит финансовую поддержку, если завершит сделку по приобретению Merrill Lynch точно в срок – 1 января. Он добавил, что если банк решит воспользоваться положением о существенном изменении, то, по мнению Полсона, может потребоваться смена совета директоров и топ-менеджеров банка.
Полсон и Бернанке убедили Льюиса в том, что банк получит финансовую поддержку, если завершит сделку по приобретению Merrill Lynch точно в срок – 1 января
Нередко бывало так, особенно перед заключением соглашения о приобретении Merrill Lynch, что одному или двум пожилым членам совета директоров случалось задремать во время заседаний совета директоров. Но когда Льюис упомянул об угрозе Полсона сменить совет директоров и руководство компании, все директора сразу включились в процесс.
Финансовую поддержку, условия которой еще прорабатываются, можно будет получить только после завершения сделки, продолжал Льюис, но Полсон заверил его, что деньги поступят вскоре после ее завершения – к моменту объявления результатов деятельности банка, назначенному на 20 января.
Льюис сказал, что оба представителя регулирующих органов – Полсон и Бернанке – согласились поддержать его позицию, заключавшуюся в том, что чрезвычайная помощь, которую банк получит от правительства, будет связана с неожиданными убытками Merrill Lynch, а не с собственными проблемами Bank of America. Важно было, чтобы эти мероприятия выглядели как решение «проблемы Merrill».
Льюис порекомендовал совету директоров завершить сделку на условиях, определенных федеральным правительством.
Члены совета директоров, бывшие прежде послушным стадом, которое безоговорочно одобряло все инициативы Льюиса, долго обсуждали ситуацию, пытаясь найти наилучший вариант. Льюис и собственная близорукость поставили их в тяжелое положение, когда будущее их собственного банка оказалось в опасности. Перед ними стоял нелегкий выбор. Если Bank of America попытается выйти из сделки с Merrill Lynch, то может спровоцировать панические настроения на финансовых рынках, более серьезные, чем те, которые были в сентябре прошлого года. И тогда BofA станет мишенью для множества судебных разбирательств, связанных с имуществом Merrill Lynch. Если директора примут предложение правительства о помощи, то они переложат на своих акционеров нескончаемые убытки Merrill Lynch.
Мередит Спанглер, самому старшему по возрасту члену совета директоров, пришло в голову задать Льюису один разумный вопрос, который стоило задать: «Вы можете получить это обещание в письменном виде?» Ее вопрос поддержала большая часть директоров, и Льюис сказал, что он попросит об этом.
« Мередит Спанглер, самому старшему по возрасту члену совета директоров, пришло в голову задать Льюису один разумный вопрос, который стоило задать: «Вы можете получить это обещание в письменном виде»? »
Совет, который всегда сохранял лояльность по отношению к руководству компании, остался верен Льюису и принял его рекомендации о завершении сделки, настояв только на получении некой письменной гарантии. Однако по окончании встречи Льюис осознал, что утратил безоговорочную поддержку совета директоров, которой он пользовался в течение семи лет. Директора помогут ему преодолеть эту опасную ситуацию, но он с ними очень сильно рисковал. Если он сделает еще одну ошибку, связанную с этой сделкой, то может получить вотум недоверия. Он должен был позаботиться о том, чтобы этого не случилось.
Льюис спросил Полсона о том, может ли казначейство предоставить BofA письмо, чтобы совет мог одобрить предложенный правительством комплекс мер, имея на руках некое письменное обязательство. Полсон ответил, что это не будет иметь смысла, поскольку любое письмо потребует обнародования информации о происходящем.
Льюис сказал, что его беспокоит Тейн. Хотя он уехал кататься на лыжах в Вэйл, но если бы он узнал о происходящем, то пулей примчался бы назад. Тейн еще не звонил, продолжил Льюис, но он может вернуться в любой момент.
Полсон был согласен с Льюисом в том, что следовало сохранять эту информацию в тайне от генерального директора Merrill Lynch, по крайней мере какое-то время.
Все сотрудники Merrill Lynch понимали, что начиная с ужасного 2008 года, размер бонусов будет сильно отличаться от тех, которые они получали в предшествующие годы
За неделю до Рождества сотрудники Merrill Lynch стали узнавать о том, какие бонусы они получат за 2008 год. Все понимали, что начиная с ужасного 2008 года, который закончился продажей компании, размер бонусов будет сильно отличаться от тех, которые они получали в предшествующие годы. Но большинство сотрудников, которые получили материальное поощрение за 2008 год – от 100 000 до 1 миллиона долларов, – почувствовали, что контролеры из Bank of America, в особенности Андреа Смит, воспользовались своим правом и сократили размер их бонусов.
Смит оставалась на своем посту в Нью-Йорке и контролировала процесс превращения Merrill Lynch в новое подразделение Bank of America. Она каждый день разговаривала с Олфином, чтобы сообщить ему о том, как обстоят дела в Нью-Йорке. Олфин то и дело спрашивал ее о Тейне и о том, не звонил ли он из Вэйла. Смит рассказала об одном телефонном разговоре с Тейном, который произошел во второй половине дня. Руководитель Merrill Lynch был в хорошем расположении духа. Когда Смит ему позвонила, он обедал с министром финансов Мексики в одном милом ресторанчике, и они наслаждались вином.
– Напоминает старую добрую компанию, – предположил Олфин.
– Точно, – ответила Смит.
Флеминг работал все дни до Рождества, и в профессиональном плане эта неделя была самой тягостной в его жизни.
Всего лишь год назад, когда Тейн пришел в компанию, Флеминг со своей командой напряженно трудился ради привлечения капитала, и это происходило в два этапа. Тейн прекрасно умел заключать сделки, и они завершили первый этап привлечения капитала в канун Рождества. В Рождество Флеминг вынужден был отвлечься от праздника, который проводил в кругу семьи, чтобы позвонить в токийский банк и обеспечить участие Mizuho на втором этапе привлечения капитала.
И хотя Флеминг был недоволен тем, что пришлось прервать Рождество тогда, но он готов был все отдать, лишь бы вернуться в то время и снова бороться за свою компанию. Тогда, в конце 2007 года, Merrill Lynch, банк, в котором он работал с 1992 года, был на полпути к возрождению. И было здорово участвовать в осуществлении этого.
Потом настал 2008 год. И весь мир, казалось, устремился к краю пропасти. И Тейн, великий Джон Тейн, помогавший управлять Goldman Sachs и спасший Нью-Йоркскую фондовую биржу, пришел в компанию тогда, когда еще была жива надежда на то, что все можно исправить.
Умом Флеминг понимал, что продажа компании Bank of America была наилучшим вариантом как для сотрудников компании, так и для ее акционеров
Умом Флеминг понимал, что продажа компании Bank of America была наилучшим вариантом как для сотрудников компании, так и для ее акционеров. Но его чувства подсказывали другое. Он не мог находиться в здании Merrill Lynch в последние дни ее существования. Он не мог вынести того, что ему придется стать свидетелем того, как компания перестанет существовать. У его жены Мелиссы были дела, которыми нужно было заняться в период между Рождеством и Новым годом, а у него – не было, поэтому в субботу, 27 декабря он взял обоих детей и отправился в Дир Вэлли в штате Юта, чтобы несколько дней покататься на лыжах.
Физические нагрузки, связанные с катанием на лыжах, здорово помогали ему отвлечься от ситуации, а общение с детьми позволяло не думать о Merrill Lynch. Но по вечерам, закрывшись в своем номере, пока дети спали или смотрели телевизор, он мог думать только об одном: все было кончено.
Где-то там впереди, в мире Bank of America – Merrill Lynch, Грега Флеминга ожидало светлое будущее. Так он убеждал себя на протяжении нескольких месяцев и даже поверил в это – особенно в октябре и ноябре. Но он больше не видел этого светлого будущего, а в глубине души уже не мог заставить себя поверить в это.
Потребовалось полных три месяца, чтобы теперь до него наконец дошло. Той сентябрьской ночью после подписания соглашения, когда он отправился в отель пешком в предрассветный час, он был настолько изнурен и опустошен, что действительно не чувствовал, что произошло. Он знал, что день эмоционального осмысления в конечном счете настанет, и вот теперь это случилось. Полностью. Грег Флеминг ощутил всё. Переживания обрушились на него водопадом. И он тонул в них и не мог сбежать от этого, даже улетев за 2000 миль от Нью-Йорка, чтобы покататься на лыжах со своими детьми.
Последние 16 лет своей жизни Флеминг посвятил Merrill Lynch. Он сделал фантастическую карьеру, познакомился с прекрасными людьми, работал как вол и жил как король. Он заработал больше денег, чем мог себе представить, и почти дошел до вершины. Каким же счастливым он был тогда!
Merrill Lynch была не просто местом работы или серией рабочих операций. Именно эта организация изменила Америку, именно она помогла восстановить веру обычных людей в фондовый рынок в 1940–1950-х годах. Merrill Lynch стала неотъемлемой частью американского экономического чуда во второй половине ХХ века. Она направляла капитал из разных уголков страны – из Де-Мойна, Дулута, Дотана, Декейтера и других городов на всей территории США – к тысячам небольших фирм, помогая им вырасти в крупные компании. Флеминг действительно верил в приход Уолл-стрит на Мейн-стрит.
И вот в четверг, 1 января Merrill Lynch, компания, в которой он работал начиная с 1992 года, исчезнет навсегда.
В период с 28 по 30 декабря представители Федеральной резервной системы работали в тесном сотрудничестве с Джо Прайсом и Брайаном Мойниханом над общими положениями пакета мер для помощи Merrill Lynch.
Пока руководители Bank of America в Шарлотте были озабочены проблемами Merrill Lynch, его сотрудники постепенно стали понимать, что в последние годы банк управлялся из рук вон плохо и что из-за проблем, связанных с возвратами потребительских кредитов, 2009 год станет тяжелым. Хотя об этом никто в открытую и не говорил, но руководство банка понимало, что надвигающиеся финансовые проблемы стали результатом крупного провала в работе подразделения, управлявшего рисками, которое возглавляла Эмми Бринкли.
До 2007 года все были уверены, что Бринкли, начавшая карьеру в NCNB в 1978 году, в итоге станет преемницей Льюиса. У нее была подходящая биография: она не просто начала работать в прежнем NCNB, но и была выпускницей Университета штата Северной Каролины в Чапел-Хилл – альма-матер Макколла. Но ни ее происхождение, ни дружба с Льюисом (они с мужем постоянно обедали с Кеном и Донной Льюис) не могли защитить ее от нависших над банком финансовых проблем.
В 4 часа дня 30 декабря Льюис провел еще одну телефонную конференцию с членами совета директоров. Он сообщил им о том, что правительство не сможет предоставить ему письменных гарантий финансовой помощи для завершения сделки с Merrill Lynch, но они с Джо Прайсом получали неоднократные устные заверения в поддержке со стороны Полсона, Бернанке и Кевина Уорша, управляющего ФРС, который представлял правительство в этой сделке.
Добрых полчаса Льюис перечислял все причины, по которым для них имело смысл завершение сделки с Merrill Lynch, и опасность в случае попыток уклониться от нее. Свои рассуждения Льюис подытожил, сказав, что сделку следует завершить ради блага страны и Bank of America, а потом дал директорам возможность высказаться. Последовавшее за этим обсуждение было самой открытой, напряженной и свободной дискуссией членов совета директоров с тех пор, как два десятка лет назад прежний NCNB получил контроль над First Republic Bank из Техаса.
Директора засыпали Льюиса градом вопросов о финансовом положении Merrill Lynch и проверке его финансового состояния, которая привела к пересмотру активов Merrill. Несколько членов совета хотели знать, не слишком ли рисковали трейдеры Merrill Lynch в четвертом квартале: не заключали ли необдуманных сделок и не пренебрегали ли они рисками, уверенные в том, что, даже если сделки окажутся убыточными, Bank of America придет им на помощь. Льюис отвечал, что ничего об этом не знает, но не думает, чтобы это было возможно.
Один из членов совета директоров спросил о Тейне. Знает ли он, что послужило причиной такого роста убытков, помимо того, что он сказал несколько недель назад – об ужасном состоянии рынков. Льюис ответил, что две недели уже не получал от него известий.
Темпл Слоан, невзлюбивший Тейна с самого начала, кипел от гнева за то, что Тейн отсутствовал в самый критический момент в истории банка.
Глава 20
Одна команда – одно будущее
« Тейн в одиночестве стоял в своем кабинете ошеломленный. Прежде с ним не случалось ничего подобного. Никогда. В какой еще организации так поступают с сотрудниками? Тейн припомнил случай с Майопулосом. Именно так они поступили с Тимом Майопулосом. Они обошлись с Тейном так же, как и с главным юрисконсультом месяц назад »
«Первый законный день». Так назвали этот день в Bank of America после официального завершения сделки и поглощения очередного банка.
«Первый клиентский день» – день, когда новая организация начинает обслуживать клиентов под новой вывеской, обычно наступает несколько месяцев спустя. 1 января 2009 года был «первым законным днем» вливания Merrill Lynch в Bank of America. После всех треволнений декабря сделка наконец-то завершилась. В сентябре, когда цена акций Bank of America составляла 34 доллара, выкуп акций Merrill Lynch по цене 29 долларов означал, что стоимость сделки составила 50 миллиардов долларов. В следующие месяцы цена акций Bank of America упала до 13 долларов за акцию, снизив тем самым стоимость сделки примерно до 19 миллиардов долларов.
Кен Льюис разместил обращение к 300 000 сотрудникам новой компании на новом внутреннем сайте и новостном форуме банка. «Сегодня, после завершения сделки с Merrill Lynch, настал первый день работы единой компании. Сегодня мы должны сконцентрироваться на новых возможностях и на взаимоотношениях с новыми коллегами… Начиная с этого дня мы стали одной командой: у нас общие ценности, общие цели и общее будущее».
В 2009 году Новый год пришелся на четверг, и зимние праздники оказались неожиданно длинными. Джон Тейн остался в Вэйле и на следующий уик-энд. У подъемника Eagle Bahn Gondola он столкнулся с Нейлом Котти, который должен был заменить Чаи в должности финансового директора. Тейн и Том Монтаг вернулись после каникул отдохнувшими и были готовы взяться за работу в понедельник, 5 января.
Для Тейна «первый законный день» означал возвращение на работу в роли подчиненного
Для Тейна «первый законный день» означал нечто иное – возвращение на работу в роли подчиненного. Вот уже пять лет у него не было никакого начальника, даже в последние четыре года работы в Goldman Sachs, когда он был непосредственным подчиненным Полсона, – и тогда Тейн обладал невероятной степенью свободы.
В первый день после возвращения Тейну позвонил Льюис, рассказав в сжатой форме обо всем, что произошло в последние две недели: об угрозе воспользоваться положением о MAC, настоятельных рекомендациях государственных служащих относительно завершения сделки в запланированном порядке и просьбе о предоставлении финансовой помощи, которая будет удовлетворена до 20 января – в момент объявления результатов деятельности в четвертом квартале.
Новости застали Тейна врасплох. Его не было в Нью-Йорке более двух недель, и он все пропустил. Пока он отдыхал с семьей в Вэйле, сделка чуть было не сорвалась, а финансовое положение самого Bank of America оказалось под угрозой. Он поинтересовался, почему Льюис не попросил его о помощи. Учитывая его давние личные отношения с Полсоном, он, конечно, мог помочь в решении всех вопросов.
В последние 13 месяцев его должность генерального директора Merrill Lynch гарантировала Тейну то, что он без промедления получал плохие новости
Сам Тейн также рисковал. В последние 13 месяцев его должность генерального директора Merrill Lynch гарантировала ему то, что он без промедления получал плохие новости: или это был Эрик Хитон, который год назад пришел к нему в кабинет, чтобы сказать, что убытки в четвертом квартале 2007 года оказались больше ожидаемых, или Грег Флеминг, который позвонил ему, когда Тейн проводил каникулы в Адирондакс в конце июня, чтобы сообщить похожую новость об итогах деятельности банка во втором квартале.
Хитон и Флеминг не принимали участие в событиях, которые происходили в Шарлотте в конце декабря, поэтому Тейна некому было предупредить о происходящем. Что касается Стила Олфина, то он не советовал Тейну уезжать в Вэйл – в это время Льюис уже собирался изменить условия сделки с Merrill Lynch, – но Тейн не внял его совету.
Тейн и Льюис должны были провести совместное выступление в зале общих собраний в Нью-Йорке на той же неделе, но Льюис ее отменил.
В тот же день Боб Макканн вернулся из отпуска с одной целью – покинуть компанию, в которой он провел 26 лет. Макканна унизили на общем собрании сотрудников 15 сентября. Месяц спустя он снова пережил унижение, когда Тейн объявил своей руководящей группе и особо подчеркнул, что Макканн не будет его непосредственным подчиненным, но перейдет в подчинение к некоему игроку, которого он назовет позже и который будет выполнять роль буфера. Макканн слишком много лет провел в дороге, вдали от своей семьи. Теперь, когда ему исполнилось 50 лет, он спросил самого себя, действительно ли он хочет продолжать этим заниматься – работать на человека, который его не уважает, и в компании, которая, по-видимому, не уважает своих собственных сотрудников. Ответ был очевиден.
Макканн поднялся на 32-й этаж, чтобы поговорить с Тейном наедине. Когда он объявил о своей отставке, Тейн проявил понимание, как будто он тоже знал о том, как трудно будет работать в новой компании, управляемой из Шарлотта.
Тейн не делал попыток отговорить Макканна. В тот же день он сделал объявление, в котором поблагодарил Макканна за годы службы, пожелал ему удачи и объявил, что Дэн Зонтаг, заместитель Макканна, примет на себя текущее руководство отделом по работе с частными клиентами.
Утром в среду, 7 января Флеминг вылетел в Шарлотт на корпоративном лайнере. Льюис приветствовал его на 58-м этаже, предложив ему присесть. После небольшой светской беседы Флеминг перешел к делу.
– Кен, я долго думал об этом и решил, что мне лучше уйти.
Флеминг объяснил, что декан его альма-матер – Йельской школы права предложил ему взять творческий отпуск, чтобы почитать студентам лекции, и он чувствовал, что сейчас наступил подходящий момент, чтобы он мог заняться чем-то другим.
Несклонный к эмоциям, Льюис некоторое время изучал Флеминга.
– Вы не можете уйти, – сказал он весело. – Мы со Стилом только сегодня утром это обсуждали, мы хотим, чтобы вы возглавили еще и управление активами состоятельных лиц (wealth management). Это расширит круг ваших обязанностей, и вы будете подчиняться непосредственно мне.
Флеминг молчал, обдумывая предложение Льюиса. Генеральный директор хотел, чтобы он руководил всем, что когда-то составляло Merrill Lynch, за исключением трейдинга и торговли. Это могло создать проблемы с Тейном.
– Но сейчас управление состояниями находится в подчинении у Тейна, – заметил Флеминг. – Ему не понравится, если это вдруг перейдет ко мне.
Льюис взглянул на Флеминга и произнес лишенным малейших эмоций голосом.
– Ему придется самому принимать решение на этот счет.
Льюис напомнил более молодому коллеге о всех тех возможностях, которые открывались перед ним в Bank of America, и настойчиво советовал подумать.
– Я хочу, чтобы вы подумали об этом на свежую голову.
Флеминг вернулся в Нью-Йорк и провел остаток дня, обдумывая сделанное ему предложение. Если он будет руководить еще и сотрудниками, занимающимися управлением состояниями, то будет отвечать за 70 % доходов подразделения, которое раньше называлось Merrill Lynch. Речь шла о 35 миллиардах долларов. Тогда обязанности Тейна будут ограничены рынками капиталов, то есть доход его подразделения будет равняться примерно половине этой суммы, а повышение Флеминга станет полным унижением для его бывшего руководителя.
« После всех ссор, перебранок и обид, которые у него были с Тейном, особенно начиная с сентября, Флеминг удивлялся тому, как мало его привлекала возможность досадить Тейну. У него был шанс раздавить этого парня, но Флеминг совсем не хотел этого »
После всех ссор, перебранок и обид, которые у него были с Тейном, особенно начиная с сентября, Флеминг удивлялся тому, как мало его привлекала возможность досадить Тейну. У него был шанс раздавить этого парня, но Флеминг совсем не хотел этого.
В тот вечер они с Мелиссой ужинали с Эриком Хитоном. Флеминг пересматривал причины, которые в первую очередь заставили его попросить об отставке. Он сражался с Джоном Тейном на протяжении полугода. Крауса уже не было, а напряженность в их отношениях была такой же, как и всегда, и будет только усиливаться. Другое затруднение было связано с HR-отделом Bank of America. Он даже не мог сам отбирать себе сотрудников, не получив одобрение из Шарлотта. И наконец, был еще синдром выгорания. Он едва смог выжить при режиме Стэна О’Нила, прежде чем Джон Тейн стал его новым руководителем. Синдром стал результатом почти беспрерывной работы, как у врачей скорой помощи.
Синдром выгорания стал результатом почти беспрерывной работы, как у врачей скорой помощи
Предложение Льюиса изменило ситуацию. Что касается синдрома выгорания, то ему будет проще регулировать напряженный ритм деятельности, связанный с решением значительных задач, если он будет занимать руководящую должность. Флеминг будет находиться в непосредственном подчинении у Льюиса. У гендиректора Bank of America были свои особенности, но в качестве руководителя с ним будет работать намного проще, чем с Тейном или О’Нилом.
И еще. Раз он будет работать на Bank of America, ему все равно придется спрашивать одобрения у Олфина или Андреа Смит, если он захочет назначить кого-нибудь на ключевую должность или взять себе сотрудника из другого подразделения банка. В каких еще случаях он будет ограничен в своих действиях? Сколько времени ему потребуется, чтобы сделать то, что он посчитает наилучшим решением?
А потом он снова вспомнил, что такой шанс бывает раз в жизни. Стать одним из топ-менеджеров в одном из самых могущественных финансовых учреждений мира. И он был все еще молод. И если Льюис уйдет в отставку через несколько лет, то у него появится шанс стать его преемником. Он не мог упустить эту возможность. Именно ради этого он столько раз жертвовал своей личной жизнью – ради возможности занять высший пост. Он не мог бросить все это прямо сейчас. Он уже слишком далеко зашел и слишком много для этого сделал. И слишком значительную часть своей жизни вложил в эту игру. Именно так действовала вся система.
После нескольких часов терзаний за и против в присутствии жены и Хитона вечер закончился, и они расстались. Грег немного поболтал с Мелиссой, пока ехал домой, и понял, что ему надо делать.
– Я собираюсь принять это предложение, – сказал он Мелиссе, – ведь я посвятил этой работе 16 лет.
Спать они легли в полночь, но проснулись в 4 утра и стали обсуждать работу и то, что ожидало их впереди. Почти через два часа Флеминг понял: он не хотел принимать это предложение. Настало время сойти с поезда. Как только Флеминг пришел к этому выводу, он почувствовал себя удивительно свободным.
Позже утром он позвонил Льюису.
– Кен, у меня впереди целая жизнь. Я действительно благодарен вам за ваше предложение, но мой ответ – нет.
Льюис помолчал – ответ Флеминга застал его врасплох.
– Я разочарован, – ответил он, – я бы хотел, чтобы вы приняли другое решение. Но теперь с вашим уходом я не могу позволить себе потерять Тейна.
Флеминг поблагодарил Льюиса за всю его помощь и поддержку и решимость, которую тот проявил в сентябре, когда у Merrill Lynch были проблемы.
– Это одна из тех вещей, о которых я буду сожалеть больше всего, – ответил Льюис и попросил Флеминга никому не говорить о сделанном ему вчера предложения.
Жребий был брошен, и Флеминг отправился в кабинет к Тейну, чтобы сообщить ему о своем решении принять предложение декана из Йельской школы права. Бывший генеральный директор не мог в это поверить.
– Почему вы это делаете? – Тейн почти перешел на крик. – Вы сами рушите свою карьеру. Через несколько лет вы будете здесь руководителем, – и Тейн привел в пример других топ-менеджеров с Уолл-стрит, которые уходили в отставку и становились преподавателями и тем самым разрушали свои карьеры.
– Я все уже решил, – заявил Флеминг. – Мелисса меня в этом поддерживает.
Читать бесплатно другие книги:
