Инкогнито Яфор Анна

Глава 13

А у весны другие сны,

Их ловишь дождиком в ладони.

Засну в последний день зимы,

И в этот сон

Из белой мглы

Ворвутся солнечные кони.

Мой дом из стылого стекла,

Где звёзды вмёрзли прямо в стены,

Согреют тёплые ветра,

И моё сердце

Изо льда

Оттает верой в перемены.

Взорвёт молчанье звон копыт,

Вернёт надежду лучик света.

Зима, я снова не убит,

Хоть снег

По-прежнему блестит,

Как два дуэльных пистолета.

Моей весне не вышел срок –

Сбиваю иней с покрывала,

И как рассыпанный песок

Тоску сметаю

За порог,

И всё, что ты мне нашептала.

В плену твоих несладких снов

Мне всё трудней весну дождаться,

Ты запирала на засов

Горячий воздух

Рифм и слов,

Мечтая навсегда остаться.

А в снежных снах – лишь белый цвет,

В них не звенит любовь струною,

Я слаб зимою как поэт,

Но ты уходишь,

И рассвет

Я встречу с девочкой – весною.

Сказоч-Ник

Значит, Арина. Радость узнавания довольно быстро сменилась возмущением. На кого-то ему незнакомого, но доведшего красивую женщину до того состояния, в котором она находилась.  Робкая и потерянная, неуверенная в себе настолько, что не решилась встретиться с ним лицом к лицу. Птичка, ну почему же?!

На лице появилась улыбка  при воспоминании о выразительных, серьезных глазах и пушистых ресницах. Если тронуть их губами, будет щекотно, а она наверняка растеряется. Или испугается. Этого хочется меньше всего: смутить ее сильнее, чем уже есть.

Он сидел перед экраном, задумчиво рассматривая зеленый огонек, который то появлялся, то гас, выдавая смятение женщины. Будто увидел воочию изящные пальцы, застывшие над клавиатурой. Хотя ведь ждет наверняка его ответа. Реакции. И… еще чего-то. Теплая волна накрыла тело, концентрируясь внизу живота вполне очевидными ощущениями. Вряд ли Арина представляла сейчас, как сильно хотелось оказаться рядом с ней. И отложить изучение нежданного подарка до тех пор, пока мышцы заноют от сладкой усталости, а кожа впитает ЕЕ дрожь. И кофе потом будет особенно вкусным, а после очередной  чашки оттенок горечи на губах захочется заменить сладостью губ. И повторить все по новой… Вот только маленькая птичка вряд ли подозревает, какие мысли прочно обосновываются в его голове  и  какие захлестывают желания.

Значок в чате опять погас, и мужчина окунулся в воспоминания. Вроде бы совсем недавно в тоскливый последний день уходящего года предложение Алисы казалось сущей нелепицей, теперь же самому хотелось, чтобы придуманная им сказка ожила.

Он никаких сказок не заслуживал, но ждал оттого не меньше.  Чтобы одинокие ночи согрелись от ее тепла, а сны  были напоены  не шепотом обвинений, а тихим и ровным дыханием успокоенной в его объятьях женщины. Уставшей от нежности. Все еще робеющей, но при этом бесконечно доверяющей ему.

Возникшая перед глазами картинка стала настолько отчетливой, что он едва удержался, чтобы прямо сейчас не отправиться к ней. Наверняка сделал бы это, если бы не опасался, что может спугнуть ту хрупкую красоту, что воцарилась между ними. Арина хочет пока сохранить свою тайну – что ж, спешить на самом деле некуда. Он подождет, позволяя чувствам в ее сердце прорасти так глубоко, чтобы уже ничто не могло впоследствии на них повлиять. Но прежде … прежде предупредит, что принц на самом деле совсем не на белом коне. Пеший, еще и хромой. Надеялся, что птичку это не испугает, иначе… Тряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли. Не будет никакого «иначе»: она не меньше его надеется на чудо.

Значок в чате снова оповестил о возвращении пользователя в сеть, и пальцы коснулись клавиатуры, печатая одну из множества фраз, переполняющих сознание.

– Ми-ла-я… Ты обеспечила мне бессонницу. Я напьюсь вкуснейшего кофе и буду скучать о тебе.

***

Лишь твердая  уверенность, что он не мог ничего заподозрить,  позволила Арине подобраться к ноутбуку. Впору было смеяться над собой: она подкралась, как мышка, словно кто-то невидимый мог подсмотреть за ней со стороны и уличить в том, что так тщательно пыталась скрыть.

Не жалела ни мгновенья о сделанном подарке, а встречи боялась, хотя и под «встречей»-то подразумевалось именно это неосязаемое общение. О том, чтобы пересечься в реальности, раскрывая свою тайну, Арина и помыслить не могла.

Слова на экране путались, никак не оформляясь в связные фразы, то и дело выскакивали ошибки, и она без конца разрывала соединение. А вдруг ему не понравилось? А если рассердился или, что намного хуже, посмеялся над ее выходкой? Или счел навязчивой? Или ему попросту все равно? Или…

Их было множество, этих «или». Того, что мешало расслабиться и просто отдаться во власть очередного волшебного вечера, погрузиться в виртуальное тепло, ставшее куда более реальным, чем все, что приходилось переживать прежде. Но и не ждать она не могла. А когда увидела присланную ей строчку, показалось, будто руки, только что напечатавшие это, тронули не клавиатуру где-то далеко, а невесомой лаской скользнули по щеке.

Арина прикрыла глаза, прислушиваясь к собственным ощущениям. Как бы хотелось, чтобы эти слова прозвучали вслух, только не смешно ли в ее возрасте верить в сказки? Разве может кто-то лишиться сна из-за такой, как она? Стало больно и горько, а в памяти ожили воспоминания об опустошающих ночах, о серых, равнодушных тенях, плясавших на стенах в такт рычащему дыханию мужа, его хриплым стонам и неловким движениям, не вызывающим в теле никакого  отклика. Разве кто-то виноват в том, что не сбылось? Кроме нее самой? Ведь муж никогда ничего не обещал. Да, в начале их отношений, пока кипела страсть и юная влюбленная девочка казалась привлекательной и удобной, все было хорошо. Она уверяла себя, что ее чувств хватит на двоих. В теории так легко было любить воспетой в мудрых книгах безусловной любовью, а жизнь оказалась совсем иной. Когда-то вожделенная реальность все чаще оставляла пустоту в душе, а глаза за ночь не успевали просохнуть от слез. А те, что она так и не выплакала, застряли внутри вязкой, пронзительной обидой, не столько на мужа, сколько на собственную глупость, на дурацкий юношеский максимализм, не позволивший увидеть истину еще до того, как были допущены все ошибки.

Теперь оставалось только кусать локти, и, каким бы банальным не казалось это выражение, другого Арина подобрать не могла. Именно так: расплачиваться одиночеством за неверный выбор в глобальных вопросах, вполне обоснованными страхами и твердой уверенностью, что для нее ничего хорошего в жизни не уготовано, раз не смогла ни понять, ни оценить то «сокровище», что имела в руках.

А сейчас ее называют милой… ОН называет.  Как бы удержаться от того, чтобы не утонуть в нежности, которой буквально пропитаны краткие слова? Глупая! Ведь так хочет поверить опять. Признаться. Забыться на сильном плече и уснуть в его объятьях, хотя бы раз ощущая себя нужной не как безликое тело, а как живой человек, на чьи желания и чувства можно обратить внимание. Только мужчина, о котором в последнее время грезилось все чаще, вряд ли всерьез способен заинтересоваться ею. А значит, сказка будет такой лишь до тех пор, пока хранится тайна. Поэтому пусть подольше все остается, как есть. Ей слишком дороги эти мгновенья, чтобы потерять их лишь потому, что захотелось большего.

– Я совсем не  хотела лишить тебя сна.

Только немного взбодрить с утра.  Подарить улыбку от того, что кофе больше не убегает. Может быть, побудить подумать о ней, вернее, о незнакомке, которая представляется  совсем иной. Она даже этому будет рада, почувствовав ниспосланное сердцем тепло.

– Спасибо, птичка. Мне так давно никто не дарил подарков.

Арина улыбнулась. Разве такое возможно? Даже если таинственный автор – совсем не тот, о ком она думает, любой из мужчин агентства роскошен настолько, что наверняка имеет и множество друзей и тех, кто желает его осчастливить, дарами в том числе.

– Совсем недавно был Новый год. Ты уже забыл о полученных подарках?

Смайлик на экране развел руками.

– Подарок был всего один, от родителей. И это совсем другое.

А как же любимая женщина? Или не любимая, но просто близкая? Ее ведь не может не быть. Пусть не жена, но та, кто занимает место в его сердце. Глупо ведь считать, что оно свободно. Значит, и подарков должно было быть больше…

Он словно почувствовал ее замешательство.

– Я ощущаю себя маленьким мальчиком, которому в ладони опустилась яркая звездочка, всегда казавшаяся далекой и недосягаемой. Ничему не радовался так уже очень давно.

– Ты настолько хотел кофеварку?

– Я хотел, чтобы кто-то услышал мое сердце.  И, похоже, тебе это удалось.

Собственное  отозвалось на его слова участившимися ударами, испариной на висках и странным волнением, многократно превосходящим то, что она испытывала рядом с мужем даже в самом начале их отношений.

– Разве у тебя нет… больше никого?

Следовало добавить «кроме родителей», но Арина не осмелилась. Слишком вызывающе прозвучал бы подобный вопрос, будто она вмешивается туда, куда никто не звал.

– У меня есть ты. Во всяком случае, я на это надеюсь. Так ведь, птичка?

Хотела бы быть. Но разве такое может случиться в ЕЕ жизни?

– А кто-то еще? Настоящий?

Как только осмелилась? Пальцы словно действовали отдельно от разума, печатая  вопрос, на который у нее не было права.

– Ты вполне настоящая. Только пока вдали от меня.

Пока? Он ведь не собирается с ней встречаться? И зачем?

– Больше никого нет, милая. Я не стал бы тебе лгать, а играть в подобные игры слишком жестоко.

– Ты не женат?

Смелости не добавилось, но остановиться в дерзких вопросах почему-то не получалось. Какая ей разница, если все равно дальше простой переписки ничто не пойдет?

– Я разведен.

– Я тоже.

А ведь он не спрашивал… Просто не успел, или ему нет дела до этого?

– Почему?

Арина зажмурилась, пряча под опущенными веками и смятение, и обжигающие слезы. Почему? Потому что она  оказалась неидеальной женой. Потому что не научилась терпеть. Потому что устала от постоянной боли. И неизвестно, какая из них – душевная или физическая – была сильнее. Женщина ведь должна быть покорной. А если не умеет чувствовать, значит с ней что-то не так. Разве можно в этом признаться? Сказать мужчине, что она ненормальная? Неправильная?

– Просто не сложилось… Банально: не сошлись характерами.

Ничем не сошлись. Ни интересами, ни взглядами, ни телами. Впрочем, муж даже не жаловался, пока она не начала противиться.  Все устраивало, пока у нее хватало ума жить по его правилам. Потом… То, что было потом, лучше не вспоминать, потому что и спустя годы сказанные слова все так же причиняют боль. Арина вернулась к экрану, прогоняя призраков прошлого.

– А почему развелся ты?

В самом деле, что могло расстроить ЕГО  брак с замечательной женщиной? Именно замечательной, она не могла быть другой. Красивая, умная, любящая. Что не получилось?

– Я бесплоден.

Уставилась на экран, не веря собственным глазам. Но если еще в разговоре можно было предположить, что ей что-то послышалось, то написанные буквы не оставляли вариантов. Здесь не было ошибки, и сильный, красивый человек только что признался ей в своей слишком серьезной беде. Она вспомнила фразу, оставленную им немного раньше: «Я ведь тоже могу разочаровать тебя, птичка». Речь шла об этом? Ее собеседник всерьез полагает, что виртуальная сказка может покинуть свои пределы? Или просто делится наболевшим? Его правда горька, но неужели в любящем сердце на нашлось ни понимания, ни снисхождения? Или любовь живет, лишь когда легка, а в другие минуты добровольно хоронит сама себя? Впрочем, ей ли рассуждать? Ведь тоже сбежала от проблем, куда менее значимых. Тоже не захотела нести крест, который когда-то казался желанным. Та, которая решила выбрать другой путь, наверное, сочла, что обладает для того достаточными основаниями.

– Для тебя это тоже проблема, птичка?

Нет, для нее подобное не было проблемой. Не той, ради которой стоит рушить семью. Два человека, когда-то выбравшие совместный путь, не должны отказываться один от другого только потому, что этот другой оказался несовершенным. Не должны требовать невозможного и судить за то, что не может свершиться.

– Проблема – когда уходит уважение. Когда собственные установки и принципы ценятся больше, чем тот, с кем намеревался провести всю жизнь.  Когда ты прав… просто потому что ты прав, и любое другое мнение неверно лишь от того, что не твое. Обо всем остальном можно договориться.

Арина и в самом деле верила в написанное, и впервые за целый месяц не позавидовала той, что наверняка превосходила ее.  Была красивей и успешнее, но, тем не менее, не сберегла любовь искреннего и преданного человека,  подаренного судьбою. С грустью смотрела на набранные собственными руками строчки, понимая, насколько они верны. И не могла представить, что мужчина у такого же экрана перечитывает их снова и снова, не пряча улыбки и не скрывая вздоха облегчения.

Глава 14

Она ждала его шаги – звон встречи камня и металла,

Она ждала – откроет дверь и улыбнётся ей одной,

Она не видела его, но каждый день о нём мечтала,

И в мире зыбких грёз своих хотела стать его женой.

В окошко лился лунный свет, сияли точно так же латы,

А серебро ночной реки напоминало блеск меча,

И на щите его большом изображался конь крылатым.

Ах, как легко сползала б ткань с её невинного плеча…

И золотой была игла, и нитка тоже золотая.

Она придумывала герб для славных рыцарских знамён,

В свои шестнадцать юных лет она была почти святая,

Ведь если сладко ей во сне, то значит, он в неё влюблён?

Вот только жаль, что долог путь – опасен мир средневековья,

И даже добрый звездочёт не усмирит парад светил,

От подлых выпадов измен и до смертельных стрел злословья –

Дорогой этою пройти придётся всем, кто полюбил.

И будут латы рваться вдрызг, и будет в щит вонзаться жало,

И верный конь обоих их спасет, наверное, не раз

За право, чтобы лишь она в его объятьях засыпала,

За счастье, чтобы только он был отраженьем её глаз…

А Мерлин грустно изучал хрустальный шар чужих мечтаний.

Как редко сказки о любви сбывались в жизни, а не в снах…

О, сколько мог он предсказать принцессе разочарований,

Когда, как звёздочки в ночи, сверкают слёзы на губах…

Не торопись, мудрейший Маг, ещё не скоро до рассвета,

Сердечко храброе её способно царство удивить.

Счастливым сказкам нет конца, коль у тебя душа поэта,

И не кончается любовь, если действительно любить…

Сказоч-Ник

Арина поняла, что это сон, еще до того, как он завершился. В реальности такого никогда не происходило, а поглотивший ее мир был слишком сладок. За него хотелось зацепиться, удерживая любой ценой, но от наступившего утра не спасла даже отчаянная попытка не открывать глаз и не допустить лишнего движения.

Тело трепетало, словно пригрезившиеся ласки имели место на самом деле. Дерзкие и упоительно нежные. Кожа словно впитала прикосновения, а губам было больно от приснившихся поцелуев. А еще она помнила его запах, так отчетливо, будто мужчина и впрямь находился рядом и шепотом щекотал виски.

– Ты сумасшедшая! – сообщила женщина своему отражению в зеркале. Глаза блестели, но причина была совсем не в слезах, готовых вот-вот сорваться с ресниц. Образ в ее сне обрел вполне конкретное лицо, а рассчитывать на то, что собственная интуиция на этот раз окажется правой, не приходилось. Не случалось такого, разгадывать тайны она не умела даже в детстве,  и сейчас  наверняка лишь придумала то, чего хотелось больше всего.

Собеседником мог оказаться любой из четырех, но в мыслях упорно оказывался лишь один. Теперь он добрался до ее снов, но единственное, о чем Арина жалела, – что проснулась слишком рано, не успев насладиться близостью.

Только вот как после подобного ехать на работу и встречаться с ним, не имела ни малейшего понятия. Если он догадается, какие мысли и желания клубятся в голове его сотрудницы, лучше сразу провалиться сквозь землю.

Раньше, в юности, позволила бы себе помечтать о взаимности, представляя на миг, что может быть для него чем-то большим, чем просто коллега. Сейчас же слишком хорошо знала, как обычно заканчиваются сказки для взрослых. Видела в зеркале все несовершенства собственного лица и фигуры. Не собиралась никого очаровывать: непосильное занятие и такое смешное. Привлекательная для него незнакомая птичка такой и останется, а реальная женщина приложит все усилия, чтобы ничем не выдать своего состояния – глупой влюбленности, которая все-таки случилась, еще и примешав к себе желание.

Холодная вода немного остудила внешний жар, хотя внутри все продолжало кипеть. Арина готовила завтрак, делала дочке прическу,  собиралась на работу, а память добавляла в мозаику новые кусочки. Каждое слово из переписки, темный, задумчивый взгляд мужчины, его букет, подаренный в ресторане, будничные встречи и то, что она уже успела напридумывать, несмотря на увещания собственного разума. Ведь ошибается, скорее всего, и совсем другой  человек пишет ей письма!

Неожиданный звонок в дверь заставил прервать размышления. Гости бывали редко, а по утрам – вообще никогда. Даже Настя изумилась настолько, что прекратила есть.

– Мама, мы кого-то ждем?

Единственный человек, которого сейчас хотелось бы видеть, прийти не мог никак, а если бы сделал это, случайно узнав правду, Арина вряд ли бы решилась отворить дверь. Она просто покачала головой, улыбнувшись дочке.

– Нет, солнышко.

Наверняка, кто-то ошибся, или соседка заглянула зачем-то. Других вариантов не было, и уж точно женщина не рассчитывала увидеть роскошный, благоухающий букет.

Застыла в ошеломлении, любуясь нежными лепестками, и даже не сразу сообразила поднять глаза – на дарителя. А когда сделала это, восторг от цветов сменился страхом: встретить на пороге своей квартиры ранним утром начальника еще и с таким феерическим подарком Арина оказалась не готова.

– Привет.

Она кивнула,  лепеча в ответ что-то невразумительное, и снова стала смотреть на цветы: это было куда проще, чем краснеть под внимательным взглядом мужчины.

Аркадий заметил ее испуг  и рассмеялся.

– Я просто проезжал мимо и решил подвезти тебя на работу. Расслабься.

Легко сказать. Если бы такие ситуации были привычны, она могла бы отреагировать иначе, но привлекательные  мужчины никогда раньше не прогуливались по утрам в окрестностях ее дома и уж тем более не приходили в гости с великолепными розами.

– Ариш, у тебя такое лицо, словно я анаконду преподнес. Это всего лишь цветы.

– Зачем?

Он улыбнулся, разводя руками.

– Просто так.  Разве обязательно нужен повод для подарка красивой женщине? Тем более что явился я без приглашения.

– Компенсация за неожиданный визит? – ей удалось, наконец, взять себя  в руки и изобразить на лице некое подобие улыбки.

Аркадий кивнул.

– Что-то вроде этого. Я не очень не вовремя?

Арина не знала, могло  ли его появление вообще оказаться своевременным. Когда-нибудь, не только теперь. Логичных объяснений случившемуся не находила, а неразумные идеи предпочла отбросить подальше. Не хватало еще размышлять о том, что ее начальник может быть заинтересован… в чем-то. Это было так же нереально, как и надеяться на то, что взбудоражившие прошлой ночью видения однажды станут явью.

– На улице почти ураган, и дождь сплошной стеной. – Аркадий помолчал. – Я подумал, что вам с Настей будет тяжело добираться в сад. И тебе потом в офис. Вот и решил немного исправить ситуацию.

Она ослышалась. Определенно. Не могло такого звучать на самом деле. Или просто день необычный? Сначала этот сон, от которого до сих пор сладко ноет тело, потом букет… в руках директора. Арина не любила такие насыщенные оттенки у цветов, но не могла не признать, что именно эти – прелестны. А вот то, что  они были куплены специально для нее, казалось немыслимым.

Только сейчас запоздало поняла, что даже не пригласила мужчину войти, так и держала в дверях, демонстрируя образец гостеприимства. Виновато улыбнулась, отступая назад и пропуская Аркадия вглубь  квартиры.

– Проходи. Я докормлю Настю, и можно будет ехать.

– Отлично, – он протянул ей букет, сопровождая этот жест такой обаятельной улыбкой, что Арине опять стало не по себе. Ну не может у него быть к ней интереса!

– Спасибо, – спрятала лицо в благоухающих лепестках. – Такие красивые… – потом спохватилась: – Хочешь кофе?

– Кофе я уже пил… – улыбка мужчины приобрела какой-то иной оттенок. Аркадий собирался сказать что-то еще, но внезапно остановился, замечая осторожно выглядывающую их кухни Настю. – Привет, крошка. Как дела у твоего медвежонка?

Девочка расцвела, тут же бросаясь в комнату за игрушкой.

– Он идет со мной в садик!

– Здорово… – Аркадий вздохнул. – А меня туда не берут.

– Конечно, не берут! – Настя засмеялась. – Ты же уже большой! Тебе нужно на работу.

Мужчина сокрушенно обернулся к Арине.

– Почему жизнь так несправедлива? Раньше я мечтал побыстрее вырасти, чтобы не ходить в детский сад. А сейчас многое бы отдал, чтобы вернуться туда.

Она улыбнулась.

– С детьми получается прожить все это по новой.

Аркадий задумчиво кивнул.

– Я завидую тебе. У меня нет такой возможности.

Было сложно не вспомнить вчерашнее признание своего виртуального собеседника о невозможности иметь детей. Аркадий намекает на это? Неужели он и есть тот загадочный автор?

В груди кольнуло, и шумящий за окном дождь как будто проник внутрь, намочив лицо. Арина поспешила отвернуться. Зачем вообще ввязалась во всю эту историю? И что делать дальше? Она не хочет другого конца для сказки, кроме придуманного самой, но  тому не суждено сбыться, так стоит ли сеять пустые надежды? Если человек, который ей писал, сейчас стоит рядом, … это очень больно.  А причинять боль еще и ему у нее нет права.

Мужчина уже не улыбался, уловив ее смятение. Смотрел пристально и как будто оценивающе, и от его взгляда с каждой минутой становилось все более неуютно.

– Ариша… Что-то не так?

Почему так трудно сказать правду? Почему собственные слова, как кислота, обжигают рот? Не хватало еще расплакаться на глазах у Насти, выдав мужчине свои слабости.

– Прости…

Аркадий нахмурился.

– За что?

Она перевела взгляд на розы, чье благоухание наполнило  почти все пространство ее небольшой квартирки.

– Цветы замечательные, но…

– Но я поторопился?

Если бы. Опоздал. Она успела поверить в собственные фантазии, не имеющие с реальностью ничего общего.

Мужчина истолковал ее молчание по-своему.

– У тебя кто-то есть?

Мечта, которая такой и останется.

– Не в этом дело. Нет… Но цветов больше не нужно. И ничего другого…

Он улыбнулся ласково и так грустно, что Арина едва не разрыдалась.  С глаз будто спала пелена, позволяя рассмотреть очевидный мужской интерес, который несколько недель назад она и заподозрить не могла, но совершенно не нужный сейчас.

– И до работы я доберусь сама. Хорошо?

Аркадий в ответ усмехнулся, хотя и невесело.

– Ну уж нет. Погода действительно плохая, а я уже здесь, так что воспользоваться моим транспортом будет вполне разумно, –  и,  видя ее замешательство, добавил: – Арин, я хорошо понимаю с первого раза, так что моих посягательств опасаться не стоит. Собирайтесь, я подожду в машине.

***

Она с трудом выдержала рабочий день. Алиса, будто почувствовав ее переживания, не донимала расспросами, Аркадий почти все время провел в своем кабинете, а других мужчин не было. То, что какие-то дела отвлекли их от появления в офисе, не могло не радовать. Арина не была готова к встрече и впервые подумала о том, чтобы уйти из агентства. После утреннего разговора с начальником где-то глубоко внутри поселилось гулкое, болезненное чувство разочарования. Как ее только угораздило? Мало было в жизни проблем, так она еще и умудрилась, переписываясь с одним человеком, влюбиться в другого, словно преподанные жизнью уроки ничему ее не научили.