И всё-таки я люблю тебя! Том 2 Харькова Елена

Толстые губы остались той же формы, только были ещё накрашены алой помадой. Глаза с ярко-зелёными тенями и наклеенными длинными ресницами таращились на него с явным удивлением. Из-под голубой шапочки на спину спадали почти белого цвета длинные локоны.

«А волосы-то у меня откуда такие? – почему-то подумал он и дотронулся до пряди. – А, парик».

Но самое потрясающее было то, что из глубокого декольте на его балахоне эротично выпирали холмики, нет, даже не холмики, а большие холмы, напоминающие женскую грудь. Муса недоверчиво опустил голову и посмотрел уже не в зеркало, а на своё тело. Челюсть его отпала сама собой.

Когда он вышел из транса и рванул рубашку, то открывшееся ему его собственное, но обновлённое тело привело его в такой шок, что он огласил весь дом нечеловеческим воплем. И уже совсем он впал в безумие, когда начал шарить руками в том месте, где ещё недавно находился предмет его гордости, его славы, его орудие продвижения ко всем жизненным благам, а теперь осталась лишь равнина, перевязанная бинтами!!!

Муса сорвал с себя парик, упал на колени и в отчаянии стал бить кулаками по паркету, а потом совсем рухнул на пол и стал кататься, скуля, рыдая и матерясь.

Вдруг взгляд его упал на тумбочку, стоявшую за дверью и поэтому сначала им не замеченную. На ней лежали стопки денег. Муса поднялся и тяжёлой походкой подошёл к тумбочке. Рядом с деньгами лежало письмо. Муса схватил его и стал читать вслух:

«Мистер Муса, мы приносим вам глубочайшие извинения! Нам очень жаль, что произошло досадное недоразумение. Дело в том, что переводчик с русского на английский язык был вчера в пьяном, слегка наркотическом состоянии и немного напутал в операционном журнале. Операцию по перемене пола он записал не на завтрашний день, как полагалось, а на сегодня, а вот вашу операцию по изменению формы губ, наоборот, он записал на завтра. А мистер Кастр, как и все американцы, очень скрупулезный человек. Он выполняет именно то, что записано в его журнале. Поэтому извините, но операцию по перемене пола он сделал вам. Хорошо ещё, что мы вовремя опомнились и не испортили завтрашнему клиенту губы! А то бы на нашей совести была не одна, а две неудачные операции. Ещё раз мистер Кастр и коллектив клиники «Men – women» приносят вам глубочайшие извинения!!! Будьте уверены, переводчика мы очень строго накажем! Он будет уволен без заработной платы за последние полмесяца! А вам, естественно, мы заплатим компенсацию. Она на тумбочке. Простите нас!!!

С уважением

мистер КАСТР А.Т.

миссис БАРБИ Р.А.»

До Мусы дошло!

– Клиника «Men – women». «Мужчина – женщина». Мистер Кастрат. Миссис Барби, – повторил он шёпотом, а потом заорал: – Во-о-оланд!!! Будь ты проклят!!! Ты отомстил мне! Из-за какой-то шлюхи ты изуродовал меня!!! Ты погубил меня!!! Будь ты проклят!!! Воланд, я убью тебя! И всех шлюх твоих перережу!!!

Муса вскочил и в ярости пнул ногой по тумбочке. Деньги разлетелись по комнате. Муса начал кидаться на стены, ломать дверь, он размозжил тумбочку об пол и швырнул ножку от неё в окно. Звон разбитого стекла немного отрезвил его.

«Сюда же могут прийти, а я тут в таком виде!!! Надо срочно одеться и бежать отсюда! Бежать!»

Муса помчался по коридору, отыскивая раздевалку, в которой он оставил свою одежду. Но каково же было его изумление, когда вместо своего плаща и костюма он достал из контейнера короткую черную кожаную юбку, кружевной лифчик, красную трикотажную кофту, чулки телесного цвета и лакированные полусапожки сорок пятого размера. А ещё на дне ящика лежала бритва и короткая записка: «Женщина с небритыми ногами – это верх неприличия!»

Муса с диким воем заметался по дому, ища хоть какую-нибудь тряпку, в которую он мог бы завернуться и как-то добраться до своей квартиры. Надевать женское шмотьё – это, значит, согласиться на свою новую роль, выставить себя на посмешище!

Но, увы, кругом была пустота.

«Хотя, постой, в этом наряде меня же никто не узнает. Точно! Надо дождаться темноты и в образе бабы выйти на улицу. Эх, мне бы только добраться до дома! Ну, Воланд, держись! Я тебе устрою! Ты у меня сам мистером Кастратом станешь! И проституток твоих всех до одной изуродую!!! Ты ещё не знаешь, с кем связался! Я тебе не мальчик! Я без пяти минут депутат! За мной такое прикрытие! У меня такие связи! Скоро ты сам завоешь и будешь кататься по полу да выть от ужаса!!! Я всем отомщу! И клинику эту частную закрою! А с врача, этого чёртова америкашки, я такую неустойку выбью! С шестью нулями!!! Да я на эти деньги себе не только мужской пол верну, я себе золотой фаллос поставлю! И в Америку на виллу перееду жить! В этой грёбаной стране, где мафия позволяет себе издеваться над уважаемыми политиками, я теперь ни за что не останусь!»

Муса, как ему ни было противно, надел на себя женский наряд, нацепил парик, подправил краску на губах и, грязно матерясь и чертыхаясь, даже побрил ноги, чтобы никто на него не обращал внимания на улице.

Коротая время, он собрал все деньги с пола и пересчитал их. Конечно же, здесь было ровно столько, сколько он заплатил Барби в качестве извинения.

Дождавшись темноты, Муса осторожно вышел на улицу и неумелой походкой поковылял на каблуках прочь. Но только он вышел за ворота особняка, как его ослепили вспышки фотоаппаратов, со всех сторон его окружили какие-то люди, сующие ему чуть ли не в рот микрофоны и загалдевшие десятками голосов.

– Скажите, Муса Геннадьевич, как вы решились на такой отважный поступок?

– Смена пола – это вызов нашему закомплексованному обществу?

– Вы не боитесь такой кардинальной перемены имиджа в самый разгар предвыборной гонки?

– Браво, товарищ Муса! Ваш протест против дискриминации женщин в нашей стране очень поддерживает наше движение «Женщины и политика»!

– Скажите, а если вас выберут, вы будете продвигать в Думе вопрос об увеличении до пяти лет декретного отпуска женщинам?

Муса в ужасе заметался. Он с трудом вырвался из цепких лап журналистов и галопом, хоть было и очень трудно бежать на каблуках, понёсся прочь.

Оказавшись дома, Муса первым делом кинулся к телефону.

– Идиот! – крикнула Зинаида Семёновна в трубку, не дав ему ничего сказать.

Короткие гудки отбоя прозвучали как пощёчина. Муса опять набрал её номер.

– Зинуль, ты что, уже знаешь?

– Конечно. По всем вечерним новостям трезвонят, что один из кандидатов в депутаты решил теперь стать кандидаткой в депутатки. Урод! Ты что наделал!!!

– Зинуль, меня подставили! – заорал в трубку Муса. – Это Воланд! Поверь, я в таком шоке! Но мы его накажем, правда, Зин? Мы с ним так разделаемся!!!

– Кто это мы? – ледяным тоном отрезала Зинаида Семёновна.

– Ну как, мы с тобой. Ты ведь мне поможешь?

– С какой стати? На хрена теперь ты мне, голубушка, сдалась? – с сарказмом произнесла Зинаида Семёновна.

– Зинуль, – упавшим голосом сказал Муса, – но мы же с тобой давние друзья.

– Подружек у меня и без тебя хватает! – прошипела Зинаида Семёновна и бросила трубку.

Воланд бушевал тоже.

– Она совсем очумела! Да она представляет, что натворила?!! Я же запретил ей даже думать о мести! Что она о себе возомнила?!! Да я её…

– Приехала Маргарита, – раздался голос по рации. – Её пропускать?

Воланд взял себя в руки.

– Я жду её в кабинете, – сказал он спокойным голосом.

Маргарита открыла тяжёлую дубовую дверь и пружинистой походкой прошла в комнату. Воланд невольно залюбовался её красотой и грацией. Маргарита не стала садиться на стул, куда ей указал рукой Воланд, а подошла почти вплотную к нему и присела на край стола. Она высыпала из своей сумки на полированную поверхность перед Воландом внушительную гору денег.

– Воланд, мы просим прощения за нашу маленькую шалость. А вот это ваша доля, – проворковала Маргарита, глядя ему в глаза.

– Моя доля? – удивлённо поднял он брови. – За что?

– За нашу охрану. Вы же не откажете нам в просьбе принять эти деньги в качестве страховки наших жизней от непредвиденных обстоятельств, ну, там, угроз каких-нибудь, нападений, чьей-нибудь мести, ну и так далее.

Маргарита виновато посмотрела на Воланда, но при этом глаза её сверкали озорными огоньками. Воланд не смог сдержать улыбку.

«Ай да девка! Ай да хитра! Чумовая баба!!!»

Злость на неё тут же исчезла. Воланд сомкнул растопыренные пальцы рук и молчал, раздумывая, как же ему с ней поступить.

Затренькал телефон. Воланд взял трубку.

– Воланд! Ну ты даёшь! – послышался голос главаря другой очень крупной группировки. – Мы тут все просто валяемся от хохота! Так разделаться с этим зарвавшимся молокососом! Да никому бы из нас не пришла в голову такая идея! Ты ж одним щелчком лишил его всего! Опозорил его на всю страну! Он теперь никто! Просто червяк на дороге! Теперь ему в политике и в бизнесе делать нечего. Да ему теперь руки никто не подаст! Слушай, я тебя уважаю! Ты у нас башка! Такое придумать! Мы все воюем по старинке – с помощью свинца и тротила. А ты! Молодец!!!

Воланд медленно положил телефонную трубку и с интересом посмотрел на Маргариту.

– Можешь идти, – спокойно сказал он, барабаня пальцами по столу.

Маргарита улыбнулась и вышла.

«Он отпустил меня, значит, не так уж всё и плохо».

Муса в совершенно подавленном состоянии неделю не выходил из дома, только пьянствовал и курил одну сигарету за другой. Когда в доме не осталось больше сигарет и спиртного, ему пришлось приходить в себя.

«Что же мне делать?! Как мне теперь жить?!! Как?!! Но главное сейчас – это месть! Я отомщу! Всем отомщу!! Зинка от меня отвернулась, но у меня остались ещё связи. Я и без неё не пропаду! Я подключу свою «крышу», свою мафию, но я доберусь до Воланда! Я разделаюсь и с этим америкашкой! Я закрою эту частную клинику! Я посажу в тюрьму весь медперсонал, участвовавший в этой расправе надо мной! Я уничтожу всех, кто в этом замешан!!!»

Но отомстить никому не удалось. Как оказалось, особняк, в котором Мусе сделали операцию, никогда не принадлежал никакой клинике. Это была детская районная библиотека, которая как раз в то время была закрыта на ремонт. А когда Муса попытался найти американского хирурга, то оказалось, что это вообще блеф. Никакого хирурга мистера Кастра не существует. В Москве в это время никакой врачебный симпозиум не проводился. А об уникальной лазерогиполактонической установке врачи вообще никогда не слышали. Увы, такого пока ещё не изобрели!

Муса кинулся в редакцию журнального агентства, которое напечатало эту ложь, приведшую к роковым последствиям.

– Видите ли, – спокойно объяснил ему главный редактор, – эта статья была так называемой джинсой, что на нашем журналистском сленге означает скрытую рекламу. В данном случае это реклама частной клиники. Как правило, заказчик сам пишет статью и оплачивает её публикацию. А мы всего лишь печатаем в нашем журнале и за содержание статьи ответственности не несём.

Воланду и его проституткам отомстить тоже не удалось. От Мусы все отвернулись. Бывшие «друзья», коллеги да и просто знакомые не хотели теперь с ним даже общаться, а уж помогать тем более.

С тех пор о Мусе никто ничего не слышал. Он просто исчез из Москвы, и что с ним было дальше, никто не знает.

Воланд вызвал к себе Макса.

– Поезжай сейчас к Маргарите, – приказал Воланд, – отвези к ней нашего фотографа. Он уже ждёт тебя в машине.

– Фотографа? Но зачем? Уж не фотографию ли на надгробный памятник вы для неё готовите? – усмехнулся Макс.

Воланд так взглянул на него, что Макс тут же убрал улыбку с лица.

– Фотография ей нужна для паспорта. Скажешь Маргарите, что всё, я её отпускаю. Она свободна. Кроме того, я подарю ей хорошую квартиру в центре да ещё и дело своё помогу ей начать. Не знаю, что она там захочет открыть: магазин, ресторан или салон красоты. Пусть сама решает. Мои люди всё оформят, всё уладят, а ей только надо будет свои подписи поставить. Я думаю, Маргарита будет довольна моим прощальным подарком.

– Вы её отпускаете?!! Но как же так?! Вы же хотели её наказать! Она же натворила чёрт знает что! Она своевольничала! Она вас за авторитет уже давно не держит! А вы её ещё и подарками за это осыпаете! – возмутился Макс. – Я не понимаю вас!

– А это не твоё дело – мои поступки понимать и обсуждать. Твоё дело – подчиняться мне и давать дельные советы, как мне других обводить вокруг пальца. Ты же у меня теперь «мозговой центр», вот и шурши мозгами в нужном направлении. А насчёт Маргариты я у тебя совета не спрашиваю. Я всё уже решил. Эта женщина достойна моего уважения. Более того, я ею восхищаюсь! Но рядом с собой её держать уже стало опасным. Она вышла из-под контроля. Поэтому я её и отпускаю. Так что поезжай и сообщи ей, что она теперь свободна.

Макс нахмурился.

– Пусть другой ей это сообщит, – пробурчал он, – или сами скажите ей это по телефону.

– Нет. Это сделаешь ты.

– Но почему?!!

– Вы же друзья, – улыбнулся Воланд, – поэтому именно от тебя ей будет приятнее услышать эту потрясающую новость. Иди. Да, и обязательно передай Маргарите моё восхищение ею. Понял?

Макс стиснул зубы. Да, он всё понял.

«Воланд обожает ломать людей, а этим приказом он решил унизить меня. Он же знает, как я её ненавижу! Да я бы с большим удовольствием сообщил ей, что Воланд её решил вышвырнуть на улицу без денег или вообще хочет убить. Да я бы сам её придушил! Но расшаркиваться перед ней! Изображать радость, говорить ей комплименты! Да лучше я сдохну!»

– Да, и передай ей ещё вот это, – Воланд протянул Максу ларец из чёрного камня. – Это рубиновый кулон из моей коллекции. Пусть остаётся у неё на память. У такой потрясающей женщины должна быть потрясающая драгоценность. Как видишь, я сентиментальный человек, а не злодей, каким вы меня все считаете.

– Вы сентиментальный злодей, – позволил себе сказать дерзость Макс. Уж слишком он разозлился на Воланда.

Воланд расхохотался.

– О да! Ты прав. Я сентиментальный злодей! Я могу, например, даже прослезиться, когда приказываю убить преданного мне человека. Мне так бывает жалко, ведь я очень привыкаю к людям, но иногда приходится такое вытворять, чтобы меня хоть немного все уважали и боялись, – с улыбкой сказал Воланд и опять захохотал.

Макс не понял, являются ли последние слова Воланда предупреждением для него самого, но благоразумно решил поскорее уйти, чтобы дальнейшим своим присутствием не злить хозяина. Кто его знает, этого маразматика, что ему ещё придёт на ум!

Маргарита выглянула в окно, чтобы посмотреть, что за нежданный гость пожаловал к ним.

Всю ночь шёл дождь, стуча по металлическому подоконнику, словно миллионы барабанных палочек. А утро выдалось пронзительно холодное, промозглое. Всё было в мутной дымке: и деревья за забором, и двор, и въезжающая в открытые ворота большая чёрная машина. Она появилась из пелены тумана, словно возникла из небытия, как зловещий посланец с того, запредельного мира. Дверца распахнулась, и из недр машины, словно из кокона, выпростался чёрный, ещё более зловещий силуэт.

Макс направился к дому, старательно обходя лужи. Полы длинного кожаного плаща развевались за его спиной двумя вороньими крылами. Он поднял воротник и втянул голову, чтобы сырость не испортила его причёску, и от этого острые концы воротника торчали словно дьявольские уши.

«Вот и Мефистофель пожаловал», – недобро усмехнулась Маргарита.

Джем, скрестив руки, загородил Максу путь.

– Прочь! – прошипел Макс. – Мне поговорить с ней надо.

– Джинни, пусть он войдёт, – сказала Маргарита.

Но Джем не уступал. Он протянул руку. Макс недоумённо взглянул на него.

– Оружие, – пояснил Джем.

– Ого, какая у тебя охрана! Ты так меня боишься? – усмехнулся Макс, но пистолеты отдал.

– Тебя – нет, оружия – да, – ответила Маргарита. – Люблю быть на равных. Что ж, проходи, коль приехал, садись. Джинни, уйди, мы с Максом поболтаем.

Джем нехотя повернулся.

– Я за дверью подожду, – сказал он на прощание.

Но Маргарита, глядя в насмешливые глаза Макса, устыдилась своей трусости.

– Это ни к чему, Джинни. Уйди, не надо нас подслушивать. Макс ведь с миром пришёл, не так ли?

– Конечно, – улыбнулся Макс, – у нас больше нет повода для ссор.

Макс появился в гостиной без плаща, но это мало что изменило в его зловещей внешности. Кожаные штаны и просторная чёрная шёлковая рубашка, застёгнутая на все пуговицы, – это выглядело изысканно и в то же время пугающе мрачно. Макс сел в кресло напротив Маргариты и привычным изящным жестом откинул прядь волос с лица. Маргарита невольно залюбовалась им. Макс был сегодня не просто красив, а, как сказала бы она, дьявольски хорош. И он это понимал. Он дал возможность Маргарите вдоволь насладиться своим великолепием.

Макс не спешил с разговором, а, вальяжно развалившись в кресле, с полуулыбкой молча смотрел на неё. Маргарита тоже не желала первой начинать расспросы. С какой стати? Он приехал, вот пусть сам и объясняет цель своего визита. А ей на это наплевать! По крайней мере Маргарита сделала вид, что ей безразлично, с каким посланием от Воланда он сюда заявился. Вот так они и сидели, молча разглядывая друг друга.

Маргарита была даже удивлена, как Макс изменился. Раньше он предпочитал светлые тона в одежде, полагая, что к его волосам цвета льна это больше подходит. Но, оказывается, контрастный чёрный цвет идёт ему намного больше. Он усиливает не только золотистость его волос, но и прозрачную белизну кожи на лице, добавляя ещё больше аристократизма в его внешность. А почти белые, словно безжизненные, с едва различимыми голубыми прожилками кисти рук с длинными тонкими пальцами и блестящими отполированными ногтями так пронзительно красиво смотрелись на фоне чёрного глянца кожаных штанов, что аж захватывало дух. Такие руки должны принадлежать великому музыканту или художнику, но никак не обычному мошеннику.

Макс перехватил взгляд Маргариты.

– От Картье, – сказал он как бы между прочим.

Маргарита поняла, что его слова относятся к золотому перстню-печатке, украшающему его средний палец. Макс также специально слегка вытянул руку, чтобы взору Маргариты предстали его часы из белого золота с бриллиантами вместо цифр. Маргарита не сомневалась, что это были настоящие швейцарские часы.

– Шоколадно живёшь, – улыбнулась Маргарита.

– Не жалуюсь, – ответил он и пристально посмотрел ей в глаза. – И ты могла бы так жить.

– Если бы… – продолжила она за него с равнодушным видом.

– Если бы ты вернулась ко мне.

– Опять ты! – Маргарита поморщилась. – Макс, забудь обо мне. Я не вернусь.

– А ты знаешь, кто я теперь? – он подался вперёд. – Я уже не просто один из братков нашей банды. Я правая рука Воланда! Воланд со мной советуется по важным вопросам, я придумываю разные хитроумные операции, я помогаю обвести вокруг пальца противников. Воланд меня ценит! Я его мозговой центр!!! Да я…

– Видно, Воланд совсем потерял свои мозги, если он решил твоими воспользоваться, – с презрением прервала она его пламенную речь.

– Слушай, поосторожней со мной. Я ведь и разозлиться могу. Подумай, Марго. Я тебе даю последний шанс. Выслушай меня, чтобы потом не кусать локти.

– Вся во внимании, – кривлялась Маргарита.

– Так вот, ты всегда унижала меня тем, что говорила, будто я простая шавка Воланда. Я доказал тебе, что это не так. Всего за два года я обогнал многих и стал почти на самую высшую ступеньку власти в нашей группировке. Выше меня только сам Воланд! Но и это, я думаю, ненадолго. Там видно будет. Хотя я к этому не стремлюсь. Пусть другие руководят, воюют, рискуют своими жизнями, а я буду в тени, серым кардиналом, который без лишних нервов и хлопот только лишь вкушает сочные плоды, добытые в этих кровопролитных боях. И без того моя доля прибыли очень велика. Воланд не скупится. Я имею столько, о чём раньше и мечтать не смел! А сейчас мы с Воландом раскручиваем одного очень солидного мужичка. Дельце так удачно продвигается! Я скоро буду не просто богат, а очень богат!!! Я стану совладельцем нескольких крупных предприятий! Пусть у меня не будет столько акций, сколько у Воланда, но какая от этого разница? Мне и моей доли хватит. И тебе, если будешь со мной, тоже. Ты сможешь уже не работать. Это ни к чему. И тёмными делами нам уже не надо будет заниматься. У нас с тобой будет такой капитал, что мы бросим этот криминальный мир, почистим пёрышки и предстанем перед обществом прекрасной уважаемой благовоспитанной парой – мужем и женой. Мы долго с тобой шли к такой жизни, Марго, и вот она уже скоро наступит, она почти уже наступила! Мы с тобой сможем, как ты и мечтала, открыто смотреть людям в глаза. Нас будут уважать! Вот увидишь! А с такими-то деньгами мы сможем жить, как захотим: хочешь – будем бездельничать и развлекаться, хочешь – в бизнес пойдём, а хочешь – политикой займёмся. Это, кстати, сейчас стало модным. Да и гарантии неприкосновенности нам не помешают.

Маргарита похлопала в ладоши.

– Браво! Браво! Из грязи в князи! Аферист и сутенёрша станут уважаемыми людьми – капиталистом и парламентёршей.

– Марго, ты зря смеёшься. Все дороги будут перед нами открыты! Да мы будем смотреть на остальных не просто спокойно и открыто, а даже с превосходством, с высоты! Мы встанем на такую высокую ступень, что почти все люди под нами будут выглядеть копошащимися муравьишками, быдлом.

– А подчинить себе весь мир не входит в твои планы? А то я думаю: с чего это ты во всё чёрное вырядился? Осталось фуражку нацепить да усики приклеить, и вперёд. «Хай Гитлер!»

– Прекрати! Вечно ты над всеми моими начинаниями издеваешься. Ты всегда меня недооценивала, считала меня всего лишь мелким жуликом, – произнёс он с обидой.

– Извини. Я ошибалась. Ты теперь крупный жулик. Но сути это не меняет. Макс, ты, как всегда, пытаешься забраться наверх, но только идёшь не по открытой дороге, а всё окольными воровскими тропками карабкаешься. Да, возможно, ты и окажешься там, наверху. Но ты знаешь, я плохой для тебя спутник: меня от высоты тошнит и уши закладывает. Поэтому я с тобой туда не полезу. Кстати, дам тебе совет: учти, чем больше высота – тем больнее падать. Можно ведь и насмерть разбиться!

– Я перинку подстелю, – беззаботно ответил Макс.

– Перинка-то внизу, её охранять надо, пока другие не стащили. А кто это будет делать, пока ты там на высоте облака нюхаешь?

– Друзья. У меня их сейчас достаточно. Если что, меня спасут.

– Твои друзья? А ты не боишься, что пока ты будешь с высоты лететь, именно твои дружки могут эту перинку оттащить в сторону? Ты ещё не убедился, Макс, что в этом мире, куда ты пришёл, друзей нет, одни враги, сами готовые столкнуть тебя с твоей ступеньки, чтобы занять это лакомое место? Ты будешь там, на вершине, один, совсем один! Макс, ты думаешь, я не понимаю, почему ты так в меня вцепился? Хотя сейчас вокруг тебя полно таких красоток! На любой вкус. Все словно претендентки на конкурс «Мисс Россия»! А появятся большие деньги – так вообще тебе от красавиц отбиваться придётся. Но только ты знаешь, что они не способны на искренние чувства, у них души пустые. Цена их «любви» очень определённая. Её можно написать в чековой книжке. И нет гарантии, что более богатый и удачливый мужик не уведёт эту красотку из твоих объятий. А вот я столько лет была тебе предана. Я была с тобой и в радости, и в горе. Я сносила твои издевательства, я многое тебе прощала. Без денег, без корысти, только из-за любви. И именно здесь, в мире денег, ты, Макс, наконец-то понял, что счастье-то, оказывается, не в них, не в деньгах, а в простых человеческих отношениях – в дружбе и в любви. Ты по инерции продолжаешь карабкаться наверх, но уже понимая, что счастливее от этого не станешь. Вот так, Макс. Именно поэтому ты в очередной раз, унижаясь, заводишь со мной этот разговор. Ты пытаешься вернуть себе главную ценность, которой раньше владел, но которую особо не ценил, – мою любовь. Но, Макс, увы, это уже невозможно. Я больше не люблю тебя. Ты потерял меня навсегда.

Макс молча поставил на стеклянный столик, стоящий между ними, ларец из чёрного камня. Маргарита, как и любая женщина на её месте, заинтересованно стала смотреть, как он не спеша открыл крышку. Маргарита от удивления ахнула. Она никогда ещё не видела таких драгоценностей. На чёрной бархатной подушке лежал золотой обруч, к середине которого, сделанного в виде обрывка золотой паутинки с несколькими бриллиантовыми капельками росы, был прикреплён кулон из чистейшего крупного рубина в форме капли. Зажимом для камня служил золотой паук, всеми лапками вцепившийся в эту «каплю крови». Маргарита недоумённо взглянула на Макса.

– Это тебе, – небрежно бросил он.

Маргарита не удержалась и взяла в руки драгоценность, чтобы получше рассмотреть её. Первым её желанием было примерить это на себя, но потом она опомнилась.

– Какой великолепный, но кровавый камень! – прошептала она и положила украшение на место. – Забери. Мне не нужны от тебя подарки. Я не продаюсь.

Маргарита закрыла ларец и отодвинула его от себя. И тут Макс взбесился.

– Ты не продаёшься?!! Да ты самая дешёвая шлюха из всех, кто принадлежит Воланду! Остальные хоть знают себе цену, а ты достаёшься мужикам бесплатно! Сколько у тебя их было? Один? Два? Нет! Больше! Намного больше! Что ты тут мне лекцию читаешь! Как будто сама святая Изольда! Да ты сама по уши в дерьме! Ты сама живёшь в мире денег! У тебя у самой нет друзей – одни враги! А как ты зарабатываешь на жизнь?! Воспитываешь детишек в ясельках? Нет! Ты, шлюха, продаёшь других шлюх. И ещё морали меня вздумала учить! Да я тебя спасти хотел, вытащить из этой помойки! Как тогда, когда я тебя, карманную воровку, подобрал на рынке. Я тебе второй раз шанс даю! А ты, тварь неблагодарная, опять об меня ноги вытираешь!

Макс со злости ударил по стеклянной столешнице, и столик перевернулся. Шкатулка упала, раскрылась, а украшение отлетело к ногам Маргариты. Она подняла его с пола и хотела положить куда-нибудь, чтобы такая дорогая вещь не повредилась. Но Маргарита опомниться не успела, как Макс налетел на неё, повалил на диван, а сам уселся на неё сверху.

– Давно надо было тебя проучить! – прошипел он. – За всё тебе пора получить сполна!

Маргарита хотела крикнуть, позвать на помощь Джема, но Макс закрыл ей рот своей ладонью. И тут Маргарита хотела ударить Макса по лицу, но забыла, что сжимает в руке обруч с кулоном. Получилось так, что она со всей силы ударила его по носу этим рубином. Весь дом огласил душераздирающий вопль Макса. Из его носа хлынула кровь, обильно орошая грудь и лицо Маргариты.

Тотчас распахнулась дверь, и в комнату ворвался Джем. Увидев окровавленную Маргариту и сидящего на ней Макса, Джем обезумел. Он с рёвом налетел на парня и, схватив одной рукой за шкирку, а другой за ремень брюк, приподнял Макса и хотел уже с размаху размозжить его голову об стену. Но Маргарита поняла, что Джем решил убить Макса, и вцепилась в ноги своему охраннику.

– Нет, Джинни, не делай этого! Не надо! Я тебя умоляю, отпусти его! Он мне ничего не сделал! Это я его ударила! Я! – отчаянно закричала Маргарита. – Не надо больше убийств! Пожалуйста!!!

Джем на мгновение остановился. Маргарита, решив, что убийства не будет, отпустила его ноги. Но Джем тут же со своей ношей решительно подошёл к окну, вскочил на комод, стоящий рядом, ударом ноги распахнул оконную раму и выкинул драчливого гостя на улицу. Маргарита подбежала к окну и с ужасом посмотрела вниз. Но Макс удачно приземлился в размокшую от дождя грязь и поэтому ничего себе не повредил. Вот только нос его благодаря Маргарите и великолепному рубину был сломан и сдвинут набок.

Маргарита рассмеялась.

– Вот так! И перинку-то тебе никто не подстелил! – крикнула она в окно, а потом положила драгоценность в шкатулку и тоже вышвырнула это в окно. – Не забудь своего кровавого паука!

Джем взял лицо Маргариты в руки и стал с беспокойством осматривать.

– Не переживай, Джинни, со мной правда всё нормально. Это не моя кровь. Это я Максу до крови нос размозжила, – смеялась Маргарита.

– Моя школа, – довольно усмехнулся Джем. – Надо тебя ещё парочке приёмов обучить, чтобы всякая мразь больше и пальцем до тебя не дотронулась.

Макс безуспешно попытался очиститься от грязи, а потом, матерясь, направился к крыльцу. Ведь в прихожей остался его безумно дорогой плащ из змеиной кожи и такие же безумно дорогие сапоги.

Войдя в дом, Макс с ужасом обнаружил, что об его плащ какой-то кот поточил когти. Сам рыжий нахал сидел на вешалке и нагло пялился сверху на Макса. И без того полный злости, Макс взял кота за шкирку и так швырнул его об стену, что кот потерял сознание. Поняв, что надо быстрее сматываться, Макс схватил свои вещи и выбежал из дома.

Накинув на грязную одежду плащ, Макс запрыгнул в машину и, закрыв нос мокрым от крови платком, приказал сидящему там мужчине:

– Давай гони скорее в больницу, а то я от потери крови загнусь.

– Да уж, – вздохнул ошарашенный фотограф, явившийся свидетелем полёта Макса из окна, – хорошо, что вы мне посоветовали в машине пока подождать. Хозяйка здесь действительно сумасшедшая.

– Она сука! Истеричка! Шлюха!!! – скулил Макс, пока машина выезжала за ворота.

– Опять ты меня спас, – благодарно улыбалась Маргарита, – верный мой Джинни. Всё-таки Макс не прав. Я здесь не одна. Есть у меня друг. Есть! Это ты, Джинни, мой самый лучший, самый закадычный друг!

Джем, продолжая держать лицо Маргариты в своих ладонях, наклонился и приблизился к её губам. Она не отстранилась.

Но поцелуя не получилось, потому что снизу послышался истошный крик Цыпочки.

Маргарита с Джемом вихрем слетели по лестнице вниз. Туда же сбежались и остальные обитатели дома.

В прихожей, сидя на коленях, Цыпочка прижимала к себе неподвижное тело кота и отчаянно рыдала.

– Дружочек! Что с ним? Его убили?!! – завопили девицы и тут же рухнули на колени рядом с ней, пытаясь привести кота в чувство.

Дружочек не умер. Однако от сильного сотрясения мозга его парализовало. Всем «семейством» повезли кота к ветеринару. Девушки всю дорогу плакали, тискали кота и молили Бога о его выздоровлении.

Но чуда не произошло. Ветеринар сказал, что всё бесполезно. Кота пришлось усыпить.

Опять траур. Опять похороны. Опять поминки. Правда, не такие, как у людей. Но горе девушек от этого было не меньше. Ведь убили их друга, их добряка-озорника Дружочка. К нему так все привязались, как будто к члену семьи. За ним все ухаживали, словно за собственным ребёнком. Дружочек скрашивал всем тусклые дни. А когда на сердце бывало совсем паршиво, все знали, что стоит прижать Дружочка к себе, погладить его шёлковую шёрстку, услышать его урчание, и на душе сразу светлеет, становится намного легче, спокойнее. И вот теперь их рыжего непоседы больше с ними не будет! Никогда! Эта потеря разрывала всем сердца.

– Месть! – стукнула кулаком по столу Булочка.

– Месть! Месть! Месть! – солидарно застучали по столу остальные девицы.

– Надо его тоже об стенку!

– Чтоб мозги растеклись!

– Чтоб его парализовало!

Маргарита с ужасом смотрела на их скорченные от злости лица и пылающие ненавистью глаза.

– Вы что?! С ума сошли? Какая месть?!! Вы что, вошли во вкус? Тоже мне, неуловимые мстительницы! Я, конечно, понимаю, нам всем очень жалко Дружочка. Я тоже не могу сдержать слёз. Но всё-таки это не повод, чтобы убивать или калечить человека. Честно говоря, месть – это не лучшее занятие в жизни. Да, мы отомстили за Барби. Но лишь потому, что это не первый раз, когда Муса сам калечил и убивал людей. Кроме того, наша месть была как бы защитой нам на будущее. Это наука другим клиентам. Пусть знают, что издевательства над нами не останутся безнаказанными. Но теперь надо остановиться. Нельзя допустить, чтобы наша жизнь превратилась в череду преступлений во имя какой-либо справедливости. Нет. Я этого не допущу!

Девицы, нахмурясь, слушали её пламенную речь.

– Забудьте о мести, – ещё раз повторила Маргарита. – Кроме того, Макс уже получил сполна. Я ему нос сломала, а Джинни его выкинул в окно. По-моему, этого достаточно. Не так ли?

Но девицы не ответили, а лишь молчаливо опустили глаза, показывая, что хоть они и не согласны, но вынуждены ей подчиниться.

А когда Маргарита вышла, вслед ей донёсся шёпот:

– Бесчувственная Гадина! Она просто никогда никого не любила, поэтому ей и на Дружочка наплевать.

– Я же предупреждал, что она вас уже ни в грош не ставит! – закричал Макс, распахнув дверь в кабинет Воланда. – Плевать она хотела на вас и на ваши подарки! Она возомнила себя не управляющей, а собственницей вашего борделя! Да-да! Эта наглая девка заявила, что сама решит, куда ей и когда уходить. А вы ей не указ! И подачки от вас она тоже не принимает! Вот ваш кулон. Она выкинула его в окно! Прямо в грязь! А посмотрите, что она сделала со мной! Сломала мой нос! Эта дрянь посмела кинуть мне в лицо вашим драгоценным рубином после того, как я предложил ей от вашего имени начать своё дело: открыть ресторан или косметический салон. Эта сука заявила, что поварихой или парикмахершей пусть становится ваша чёртова мамаша, а ей надрываться неохота. Ей и сейчас неплохо живётся.

Воланд с недоумением слушал Макса.

– Маргарита отказалась от моих предложений? И выбросила в грязь мой подарок?! Она что, с ума сошла?

– Да она психованная истеричка с преувеличенным самомнением! Я же вас предупреждал, что Марго та ещё дрянь, что она себя ещё покажет! Марго всю жизнь считает себя королевой, а всех остальных за быдло держит. И никто ей в этом мире не указ! Даже вы! Она давно уже орудует в вашем борделе как в собственном доме: Зену выгнала, ваши деньги прикарманила, Мэри убила, Цыпочку отпустила, с Мусой расправилась. Я удивляюсь, как вы столько времени терпите её наглые выходки, всё ей прощаете. Я же говорил вам, давно надо было с ней разделаться! Но вы почему-то каждый раз верите её лживым оправданиям. Если вы и на этот раз не мне, а ей захотите поверить, так хотя бы сначала спросите у своего фотографа. Он всё видел и подтвердит мои слова.

Воланд нахмурил брови, глаза его налились злостью, а губы сжались в тонкую полоску. Максу самому стало не по себе, глядя на его помрачневшее лицо.

– Что ж, не хочет по-хорошему уйти, пусть пеняет на себя, – тихо произнёс Воланд.

– Давайте я её убью! У меня давно руки чешутся, – предложил Макс. – Только этого охранника от неё уберите. Он с Марго заодно. Они давно спелись, вместе свои делишки за вашей спиной крутят. Его тоже надо бы пристрелить.

– Экий ты шустрый! Ишь раскомандовался! Тоже на моё место метишь? – разозлился Воланд. – Запомни: здесь я решаю, кого убить, а кого помиловать! Понял?

Макс замолчал и обиженно поджал губы.

– Убивать Маргариту я не буду. Не хочу, – откинувшись на спинку кресла, заявил Воланд. – Да и Джем мне нужен. Его преданности своему хозяину, неважно какому, некоторым поучиться бы надо. И боец он отличный. Небось он тоже к тебе руку приложил? Вон как лицо твоё красиво расписано!

Воланд ухмыльнулся. Макс стыдливо прикрыл рукой заклеенную пластырем переносицу и бордовый синяк, перетёкший на глаз.

– Вы что, опять её простите?! – обиженно произнёс Макс. – Поймите, чем дольше Марго остаётся безнаказанной, тем наглее себя ведёт в следующий раз!

– Следующего раза не будет! – твёрдо заявил Воланд. – А насчёт наказания ты прав. Слишком долго я её прощал. Теперь пусть получит за всё сполна. Только надо сделать это не банально. Придумай что-нибудь этакое, развлеки меня. Маргарита красивая, необыкновенная женщина, пусть и наказание у неё будет такое же незаурядное. Ну, шевели мозгами! Поучись хотя бы у неё. Вон как она с Мусой разделалась! Слушай, а может, мне поменять вас местами? А? Пусть теперь она будет моим мозговым центром, а ты управляющим борделя!

Эта мысль настолько развеселила Воланда, что он захохотал и долго не мог остановиться.

Макс перепугался не на шутку. Но тут взгляд его упал на книжные стеллажи из красного дерева, расположенные вдоль стен по периметру кабинета. Воланд был заядлым книгоманом. И эти книги, стоящие на стеллажах от пола до потолка, были не только украшением интерьера. Воланд их почти все перечитал, а некоторые и по несколько раз, подчёркивая карандашом удачные фразы и мысли авторов.

– Что ж, – произнёс Макс, подойдя к полкам и скользя взглядом по корешкам книг, – лучше поучимся у классиков. Вот. Как раз то, что надо.

Макс вытащил книгу.

– Толстой. «Воскресение», – прочитал Макс надпись на обложке и посмотрел на Воланда.

Тот довольно заулыбался.

Маргарита была неприятно удивлена, когда позвонила секретарша Воланда и велела ей приехать.

– Машина подъедет через час. Будь готова, – надменно заявила девица и положила трубку.

– Чего это Воланд со мной так официально общается, через секретаршу? А? – спросила она Джема. – Наверняка Макс ему на меня наябедничал, паразит. Ну вот, теперь мне Воланд а-та-та сделает или в угол поставит.

Маргарита рассмеялась.

– Зря веселишься, – угрюмо прервал её смех Джем. – Я тебя столько раз предупреждал: с огнём не шутят. Если Воланд в конце концов на тебя всё-таки разозлился, то можно теперь ожидать от него чего угодно.

– А с чего он разозлился? Что я его «мозги» слегка отбила и в грязи изваляла? – беззаботно рассуждала Маргарита. – Не думаю, что он так из-за этого расстроился. Но если даже это и так, то я объясню ему в чём дело. Пусть впредь эти «мозги» держит при себе, от меня подальше. Целее будут!

– Ха-ха-ха! – передразнил её Джем. – Как весело! Удивляюсь, почему он столько времени тебя терпит. Другую на твоём месте он давно бы растерзал.

– А меня нет! – похвасталась девушка. – Он Воланд, а я его Маргарита! Мы друг друга стоим!

– Всё равно, будь там поосторожней. Не дерзи ему. Вали всё на меня. Если надо, извинись.

– Вот ещё! – возмутилась Маргарита. – Ни перед кем склоняться не намерена! И я горжусь тем, что именно я, а не ты сломала нос Максу!

Джем нахмурился.

– Так. Я еду с тобой.

– И чем ты мне там поможешь? Забаррикадируешься со мной в кабинете Воланда и будешь отстреливаться? – усмехнулась Маргарита. – Успокойся, Джинни, я сама всё улажу. Воланд неплохо ко мне относится, и я знаю, как с ним надо общаться. А ты только всё испортишь.