И всё-таки я люблю тебя! Том 1 Харькова Елена

– Великий Корадубба, бог острова Влюблённых! – громким голосом произнёс Женька. – Да славятся корни твои и ствол твой, и ветви твои во веки веков! Мы, твои преданные подданные, преклоняемся перед тобой.

Они бухнулись, уткнувшись лицами в траву и протянув руки к дереву. Выпрямившись, Женька продолжил:

– О, великий Корадубба! Властью, данной тебе Матерью Природой, соедини наши сердца на веки вечные! Пусть отныне душа и тело Капитана будет принадлежать Солнечному Зайчику.

– Пусть отныне душа и тело Солнечного Зайчика будет принадлежать Капитану, – вторила ему Рита.

Они опять упали ниц.

– Мы клянёмся, что отныне мы будем всегда вместе: и в радости, и в горе! – продолжил клятву Женька.

– Клянёмся! – хором сказали они оба.

– Отныне всё, что мы будем иметь, мы будем делить поровну: и первую зарплату, и последний банан!

Рита прыснула, но, встретив строгий взгляд Женьки, опять приняла серьёзный вид.

– Клянёмся!

– Мы клянёмся, что сохраним свою любовь и пронесём её через года, через века, назло врагам, назло судьбе!

– Клянёмся! – от всей души произнесла Рита.

Они посмотрели друг на друга и ещё раз повторили:

– Клянёмся!

– Мы клянёмся, что отныне все беды и лишения друг друга мы будем воспринимать как свои собственные и всегда будем протягивать друг другу руку помощи!

– Клянёмся!

– Мы клянёмся, что отныне никакие сокровища и никакие прелести других мужчин и женщин не затуманят наши души и не разлучат наши сердца! – лукаво взглянув на Женьку, произнесла Маргаритка.

Женя взял её за руку и, глядя ей в глаза, сказал:

– Клянёмся!

– Итак, отныне во имя этого озера Надежды, острова Любви и бога Корадубба мы стали мужем и женой. Во веки вечные! Да будет так! – торжественно произнёс Женька.

– Да будет так!

Они встали, посмотрели друг другу в глаза и поцеловались.

– А теперь я тебя приглашаю на наш свадебный вальс.

Женька подхватил Риту за талию и закружил по поляне. Они танцевали и сами себе подпевали мелодию вальса. А потом, взявшись за руки, побежали на песчаный пляж, скинули свой наряд и с криком бросились в воду. Они плавали, ныряли, дурачились в воде. Их смех и визг разносились по всему озеру. Вконец уставшие, они легли на спины и, взявшись за руки, медленно покачиваясь на воде, смотрели на облака.

– Как же я люблю тебя! – произнесла Рита.

– Я очень сильно люблю тебя! – произнёс Женька.

Он встал, притянул к себе Риту, и они долго-долго целовались. Рита почувствовала, как Капитаном овладевает желание. Она сильнее прижалась к нему, но Женька отстранился.

– Пойдём делить наш последний банан, – весело сказал он и, подхватив Риту на руки, вынес её из воды и положил на горячий песок.

Рита улыбнулась, наблюдая, как Женька быстро натягивает на себя папоротниковую юбку. А у неё, наоборот, стыдливость пропала. Она, полуобнажённая, в прозрачных от воды хлопчатобумажных трусиках и лифчике, растянулась на песке и прикрыла глаза, блаженно ощущая, как её тело ласкает лёгкий ветерок. Через несколько минут она открыла глаза и с удивлением посмотрела на Женьку. Он, повернувшись к ней спиной, увлечённо возился с какими-то щепками и палками, пытаясь разжечь костёр.

«Как же так?! Почему он так безразличен к тому, что я почти голая? Неужели я его нисколько не интересую?! А может, я некрасивая? Да нет, вроде всё у меня в порядке, а грудь даже красивее, чем у той Клячи. Неужели он врёт, что любит меня?!»

Рита встала и подошла к Женьке. Он, мельком взглянув на неё, тут же отвёл глаза. Риту это ещё больше взбесило.

– Я тебе не нравлюсь?

– Нравишься. Но лучше оденься.

Рита обошла костёр и встала так, чтобы Женька её видел. Но он старательно отводил глаза. Он, такой смелый, сейчас впервые выглядел растерянным и смущённым. Риту это позабавило. А когда Женька поднялся, чтобы взять ещё поленьев для костра, и тут же быстро отвернулся от неё, Рита всё поняла.

«Да он же хочет меня! Вот это да! Женька хочет меня так, как мужчина хочет женщину! Класс! Интересно, а правда, что это очень приятно? И почему об этом часто шушукаются девчонки, а мальчишки постоянно похабничают? Почему к этому все стремятся? Нет, надо обязательно Женьку довести до греха и всё разузнать. Ох, завтра все подружки в школе охренеют!»

– Я не хочу одеваться, – заявила Рита. – Ведь я твоя жена. А у нас, у замужних папуасок острова Любви, принято ходить голышом.

– Я твой муж, и ты обязана меня во всём слушаться. Поэтому, женщина, делай так, как я сказал. Иначе я отведу тебя обратно к дубу, разведусь и съем!

Делать нечего. Рита повздыхала, но всё-таки надела папоротниковую юбку, а грудь прикрыла гирляндой из цветов и листьев.

– Жена, костёр готов. Вари обед.

– Из чего? Ты мамонта убил?

– А как же! Вон его труп в железном саркофаге в рюкзаке лежит.

Рита достала из рюкзака банку говяжьей тушёнки.

– Ой какой маленький мамонтёнок!

– Что делать, – вздохнул Женька, – экология…

Рита огляделась по сторонам.

– Так, Общества юных натуралистов поблизости нет. Что ж, слопаем этого мамонтёнка.

Вскоре в котелке закипела вода. Рита кинула туда макароны, а когда они сварились, слила лишнюю воду и перемешала с тушёнкой. Макароны, правда, переварились, и получилось слипшееся месиво. Но Рита с Женькой с удовольствием поедали их первый семейный обед. Для них эта еда была даже вкуснее бабушкиных деликатесов.

– Вот так и умер последний мамонт! – произнесла трагически Рита, облизывая ложку.

Сытые, они развалились на песке. Рита положила голову на руку Женьки. Они смотрели в небо и мечтали о будущем. Как только Рите исполнится восемнадцать лет, они поженятся. После окончания школы она пойдёт в медицинский институт. А потом они вместе будут плавать на большом корабле. Женька будет капитаном, а Рита врачом.

– Вообще-то я жутко боюсь крови. А от вида покойников вообще в обморок упаду, – призналась Рита.

– Да, тяжёлый случай. Но ничего, у тебя есть ещё год впереди. Придётся тебе приучать себя. Для начала научим тебя не пугаться покойников.

Женька втянул в себя щёки, закатил глаза, потом забился в конвульсиях и затих. Рита наклонилась над ним и стала его тормошить.

– Жень, ты чего? Ну хватит. Перестань меня пугать. Ах так! Ну хорошо. Сейчас узнаем, от чего скончался этот трупик. Для этого проведём вскрытие.

Она уселась на Женьку верхом и провела ребром руки по его животу. Но Женька открыл глаза, серьёзно поглядел на Риту и, скинув её на песок, накрыл своим телом и стал целовать.

Наступил вечер. Начало темнеть. Пора было собираться домой. Рите так не хотелось покидать этот чудесный остров!

– Ох, от бабушки влетит! – вздохнула она.

– Не влетит. Я ей записку оставил, что похитил тебя и верну только к десяти вечера.

– Какой ты молодец! А я-то беспокоилась, что она будет переживать. Но раз она всё знает, то мы можем остаться здесь до завтра. Ты же не написал ей, какого именно числа в десять вечера ты меня вернёшь, – хитро прищурилась Рита.

– Нет, Маргаритка, я отвезу тебя сегодня. Мне тоже не хочется расставаться с тобой. Но я дал твоей бабушке слово и сдержу его. Так что давай собираться. Одевайся.

Рита стала нехотя натягивать платье. Она лихорадочно придумывала, как же ей перехитрить Женьку. Уезжать она не хотела. Ведь между ними так и не произошло самого главного. А она же поставила цель этого добиться! Ей хотелось привязать к себе Женьку навсегда не только детской шуточной клятвой у дерева, но и действительно взрослыми отношениями, которые бывают у влюблённых мужчин и женщин. Рита понимала, что всё, что было сегодня на этом острове, лишь игра. Такая же игра, в какие они играли и раньше. А ей хотелось большего. Намного большего! Её даже обижало, что Женька продолжает относиться к ней как к ребёнку.

– Ой, а где мои часики? – испуганно вскрикнула она. – Капитан, ты их не видел?

– Часы? А разве они были у тебя?

– Ну да, я точно помню, что они были. Я где-то сняла их. А где – не помню. Кажется, у дуба. Или здесь. Нет, скорее всего у дуба.

– Я пойду там их поищу, а ты здесь посмотри. Надо торопиться, пока совсем не стемнело.

Женька ушёл, а Рите только этого было и надо. Она подбежала к надувной лодке и сделала надрез крышкой от консервной банки. Послышался тихий свист, и лодка постепенно начала обмякать.

Рита отбежала от места преступления, достала спрятанные часы, надела их на руку и села на песок в ожидании Жени. Она специально тянула время, чтобы скорее наступила ночь.

Женька вернулся расстроенный.

– Не нашёл я твоих часов.

– Я их уже нашла.

– Нашла? А что же ты не крикнула мне?

– Я их только что нашла. Хотела крикнуть, а тут ты идёшь.

– Ладно, поехали быстрее, – сказал Женька, но с удивлением обнаружил вместо лодки лишь почти плоский лист резины. – Странно, как это могло произойти? Что ж, придётся добираться до берега вплавь.

– Вплавь? В такую темень? Ни за что! – заявила Рита.

– Не бойся, я помогу тебе.

– Ну уж нет! Я в эту чёрную воду не зайду! Я боюсь. Мне будет казаться, что там кто-то под водой плавает, хочет меня утащить на дно и съесть.

– Кто тебя здесь съест? – засмеялся Женька. – Не бойся, здесь акулы и пираньи не водятся.

– Всё равно боюсь. Я верю в русалок и водяных, верю в души утопленников, которые заманивают к себе на дно людей. Так что и не упрашивай меня. Лучше я на этом острове останусь одна-одинёшенька, чем зайду в воду!

– Ты хочешь провести эту ночь со мной? – спросил Женька серьёзно после минутной паузы. Разумеется, он не поверил во всю эту чушь про русалок.

– Хочу. Очень хочу! – честно призналась Рита.

Он крепко прижал её к себе и поцеловал.

– Пойдём.

– Куда?

– Не бойся, не к русалкам. Пойдём в лес строить шалаш.

Женька развёл на поляне костёр, и при танцующем свете пламени они построили замечательный шалаш. Строил, конечно, Женька. А Рита лишь постелила постель: нарвала много травы и цветов, чтобы прикрыть подстилку из колючего лапника. Получилась очень даже мягкая и душистая перина. Они успели вовремя, потому что стал накрапывать мелкий дождик. Рита залезла в шалаш, а Женька сбегал за тем, что осталось от лодки, и накрыл ею крышу шалаша.

Ритой овладели смешанные чувства. С одной стороны, её била нервная дрожь, а с другой – по телу волной пробежала сладкая истома от предвкушения, что вот-вот совершится ритуал вхождения её во взрослую жизнь. Она забилась в угол шалаша и ждала.

Женька залез в шалаш и прикрыл вход ветками ели. Он посмотрел на сжавшуюся в углу Риту, снял с себя намокшую одежду и придвинулся к ней.

– Ну что ты испугалась? Иди ко мне, – сказал он хриплым от желания голосом.

Рита дотронулась до его влажной груди, провела ладонью по мышцам, плечам, шее. Дыхание Женьки стало тяжёлым, грудь вздымалась при каждом вздохе, мышцы напряглись. Он неумелыми чуть дрожащими пальцами начал расстёгивать пуговки на её школьном платье. Рита закрыла глаза и с замиранием ждала, когда же Женька её разденет. Но пуговицы были маленькие, постоянно выскальзывали и никак не хотели пролезать в узкие петли. Пришлось Рите открыть глаза и помочь «мужу». Она стянула с себя всю одежду и смущённо прикрыла наготу руками. Женька придвинулся и обнял Риту, вдохнул аромат её волос и нежно поцеловал волосы, лоб, висок, чуть подрагивающие глаза. Рита успокоилась и протянула ему раскрытые для поцелуя губы. Женька поцеловал её так, как никогда раньше: страстно, горячо, как будто хотел напиться ею, её любовью. Он положил Риту на душистую постель и стал целовать и ласкать её всю: шею, грудь, живот, ноги. Рита с удивлением и восторгом ощущала, что её тело вдруг, как музыкальный инструмент, то натягивалось как струна, то вибрировало, то как будто пело. Горячие волны наслаждения окутывали её с головы до ног. Она протянула к Женьке руки и, прижав к себе, осыпала его поцелуями. Их тела затрепетали в унисон. Но Рите хотелось большего. Она готова была отдать ему всю себя, без остатка. Она чувствовала, что и Женька хочет этого, но почему-то медлит.

– Возьми меня, – прошептала она, – я хочу этого!

– Нет, Маргаритка, не надо, – он отодвинулся. – Не спеши, всё у нас ещё будет. Подрасти немножко.

– Ты хочешь сказать, что я ещё маленькая?! – обиделась Рита.

– Нет. Ты уже немаленькая. Но для этого ты ещё слишком молода. К тому же я в ответе за тебя. Я не смогу сейчас на тебе жениться, а осложнять твою жизнь не имею права. Если ты забеременеешь, у тебя будут проблемы и дома, и в школе. Тебя не поймут, будут осуждать.

– Какой же ты зануда! – вспылила Рита. – Вечно ты стараешься жить по правилам, как надо. А я так не хочу! Я хочу жить чувствами! Я люблю тебя и поэтому хочу, чтобы всё произошло именно сейчас! Будь и ты хоть сегодня безрассудным. К чёрту все правила! К чёрту дом, школу, общество! Есть только этот остров, есть только мы и наша любовь! А завтра будь что будет. Хорошо?

– Нет.

– Ах нет?!! – Рита разозлилась и в гневе стала выкрикивать обвинения: – Хочешь выглядеть перед всеми мальчиком-паинькой? Для тебя это важнее всего? Значит, ты не любишь! Ты просто играешь со мной. Как в детстве. Но только я уже выросла. И мне твои игры на фиг не нужны! Я не хочу быть женой-папуаской. Я хочу быть просто твоей женщиной! И я готова была отдать тебе всё, всю себя, своё настоящее, наплевав на будущее! Я не боюсь забеременеть в пятнадцать лет, не боюсь стать изгоем общества! Я не боюсь ничего, кроме твоего равнодушия. А ты испугался! И знаешь, чего ты испугался больше всего? Что все скажут, что ты подлец, что ты обесчестил несовершеннолетнюю. Ты не за мои проблемы беспокоишься. Нет. Ты не хочешь создавать проблем себе. Конечно, тюрьмы ты не боишься, ведь я никогда не предам тебя. Ты просто боишься, что об этом могут узнать в твоём долбаном училище. И ты не будешь там самым примерным учеником, и не будешь плавать на своих чёртовых кораблях, и не станешь капитаном. Вот что для тебя страшнее всего!

Рита вытерла слёзы и стала быстро натягивать на себя платье.

– Я люблю тебя! Поверь, я не играюсь с тобой. Я тебя очень люблю! – Женька попытался её обнять, но Рита оттолкнула его, схватила оставшуюся одежду и выскочила из шалаша.

– Маргаритка, постой! – он догнал и схватил её за руку. – Маргаритка, не злись. Я прав, ты поймёшь это потом. Ты слишком торопишься стать взрослой. Подожди немного. Мы будем вместе, мы станем мужем и женой, но только не сейчас. Я уже завтра уезжаю в Ленинград. Я не хотел тебе об этом сегодня говорить, чтобы не портить этот прекрасный день. Меня долго не будет рядом с тобой. Я даже не смогу тебе ничем помочь, не смогу просто поддержать тебя, если ты забеременеешь. Поверь, я очень люблю тебя. Но зачем нам с тобой эти проблемы? Давай не будем из-за этого ссориться.

– Действительно, зачем нам эти проблемы? – горько усмехнулась Рита. – Ты мечтаешь плавать на корабле? Вот и плавай. Только я не мечтаю ждать тебя всю жизнь. Я мечтала любить тебя и быть всегда с тобой, а не ждать, пока ты в каждом порту будешь забавляться с красивыми любовницами! Так что я никогда не буду твоей женой! Понятно? Прощай, Капитан!

– Ты помнишь эти детские глупости? Перестань.

Но Рита уже не слушала его. Она вырвалась и побежала к воде. С разбегу она нырнула в воду и поплыла к другому берегу. Женька схватил свои вещи, запихнул всё в рюкзак и поплыл следом.

Рита шла по тропинке. Мокрое платье облепило ноги и мешало идти, по спине стекала с волос вода, на макушку капал дождик, а из глаз, как будто другой воды было мало, лились слёзы. От ночной прохлады начало знобить.

Женька наконец-то завёл старенький мотоцикл и догнал её.

– Садись.

Но Рита молча продолжала идти. Тогда Женька слез, поднял Риту на руки и посадил на мотоцикл впереди себя. Рита сначала попыталась брыкаться, но потом подчинилась мужской силе и притихла.

Мотоцикл мчался в ночной мгле, выхватывая светом от фары только маленький клочок дороги. В горячих объятиях Капитана Рита согрелась. Она уже не дулась на него и с нежностью потёрлась своей щекой об его щёку. Женька крепче прижал её к себе.

– Какая же ты у меня взбалмошная дурёха! – улыбнулся он.

– Нам, женщинам, по статусу положено быть такими.

– Ну раз положено, значит, придётся всю жизнь терпеть. Я же люблю тебя, а поэтому принимаю тебя такой, какая ты есть.

– Что-что ты сказал?

– Я люблю тебя.

– Что? Я не расслышала.

– Я люблю тебя! Я люб-лю те-бя!! Я о-чень люб-лю те-бя!!! – орал Женька во всё горло, невзирая на то, что они уже ехали по ночной Москве.

Рита рассмеялась. От охватившего её восторга она громко запела песню, а Женька подхватил. Они ехали и как полоумные орали детскую песенку: «Скатертью, скатертью дальний путь стелется и упирается прямо в небосклон. Каждому, каждому в лучшее верится. Катится, катится голубой вагон…»

У Ритиного подъезда они долго целовались, не желая расставаться, как будто за эту ночь они стали единым целым, и теперь их отделить, отодрать друг от друга невозможно.

Но стрелки часов неумолимо двигались, приближаясь к двум часам.

– Анна Брониславовна там с ума сходит. Пора идти, – нехотя отстранился Женька.

– Пора, – вздохнула Рита.

Они вошли в подъезд. Старенький вахтёр громко похрапывал. Они тихонько прокрались мимо каморки и подошли к лифту. Рита повернулась к Женьке.

– Неужели уже завтра ты уедешь?

Женька молча кивнул.

– И долго ты будешь плавать на своём идиотском корабле? – уныло спросила она.

– Зачем ты так говоришь? Этот корабль замечательный. И рейс очень интересный. Мы с группой учёных будем плавать по Тихому океану. Представляешь, как здорово?!

– Представляю, – без энтузиазма ответила Рита. – А когда ты вернёшься?

– К Новому году.

– Кошмар! И ты всегда будешь так надолго уплывать?

– Это же моя профессия. Смотря на какой корабль меня направят. Я мечтаю, конечно, попасть на большой лайнер. Если я закончу с красным дипломом, мне дадут возможность выбрать место будущей работы. Так что, я надеюсь, всё у меня получится. Тогда рейсы будут долгими, по несколько месяцев в году.

– А ты не распределяйся на лайнер. Иди лучше на маленький теплоходик, который по Москве-реке плавает. Зато ты часто будешь дома. И я тебя буду всё время встречать на пристани и махать платочком. Представляешь, как здорово?!

– Нет. Я не для того так долго шёл к своей мечте, чтобы как на трамвае бороздить туда-обратно загаженную речку. Я мечтаю о больших просторах, о морях и океанах, об удивительных дальних странах…

– Где тебя в каждом порту будут ждать красивые любовницы, – угрюмо продолжила Рита.

– Зачем ты вспоминаешь эти детские глупости? – рассмеялся Женька.

– Почему глупости? Это же тоже была твоя мечта.

– Нет. Теперь моя мечта – это ты. Я мечтаю возвращаться из дальних странствий, заходить в свой дом, тихо открывать дверь, проходить в спальню, а там ты спишь, разметав свои рыжие локоны по подушке. Я подойду, нагнусь к тебе и буду целовать, целовать…

Женька показал Рите, как он будет её целовать. Рита притянула его к себе и ответила с такой страстью, как будто он действительно только что вернулся из дальнего плавания.

Рита не хотела, чтобы он её дальше провожал, но Женька, невзирая на протесты, довёл её до квартиры и «сдал на руки» бабушке.

– Анна Брониславовна, простите, что мы так долго сегодня гуляли. Не ругайте Маргаритку, – сразу начал говорить Женька, не дав бабушке даже рта раскрыть. – Это моя вина. Простите, что не сдержал своего слова. Я завтра уезжаю, поэтому мне тяжело было с Маргариткой расставаться.

У Анны Брониславовны после этих слов гнев тут же улетучился.

– Неужели уже завтра? – охнула она. – Тогда, конечно, Евгений, я вас прощаю. Честно говоря, я не очень и беспокоилась. Я знала, что раз Рита с тобой, значит, с ней ничего плохого не может случиться. Вот если бы она была одна или с кем-то другим, тогда беды не оберёшься. Она бы обязательно влезла в какую-нибудь историю. А на тебя, в отличие от неё, можно положиться.

Рита усмехнулась. Слова бабушки её задели.

– Ох-ох-ох! Какой ты у нас хороший! Мальчик – паинька, а почему ты не расскажешь бабушке, чем мы с тобой занимались? – прощебетала она с ехидной улыбкой.

Анна Брониславовна удивлённо взглянула на Риту, потом на Женьку, потом опять на Риту. Женька засмущался, но виду не подал.

– Ничем постыдным мы не занимались, – сказал он невозмутимо.

– Естественно. Отношения между мужчиной и женщиной не могут быть постыдными. Всё было прекрасно! – улыбнулась Рита. – Мы с ним, бабушка, занимались любовью.

И, увидев, как щёки Женьки запылали, а лицо у бабушки вытянулось, Рита ушла в свою комнату, предоставив Женьке возможность самому выкручиваться из щекотливого положения.

Это была месть за отвергнутые чувства, месть за то, что Женька старался всегда быть на высоте, за то, что все его так и воспринимали, как очень порядочного человека. А Рите так хотелось от него хоть чуть-чуть безрассудства!

Женька, конечно же, выкрутился. Слишком сильна была у бабушки вера в его порядочность. И слишком хорошо бабушка знала, что Рита любит приврать. Поэтому Анна Брониславовна поверила Женьке, а не своей внучке.

Рита переоделась в халат, когда Анна Брониславовна зашла в её комнату.

– Зачем ты поддеваешь Евгения? Он такой хороший парень!

– Слишком хороший, даже чересчур! – ответила Рита.

– Глупенькая, чересчур хороших не бывает. Когда человек хороший – это всегда здорово! А Евгений замечательный! Я даже удивляюсь, как его угораздило влюбиться в такую сумасбродную девчонку, как ты. До добра его это не доведёт.

– Ба, ну почему ты больше жалеешь его, а не меня? Неужели я такая плохая?

– Ты хорошая. Ты добрая. Ты искренняя. Ты замечательная! Но ты всегда руководствуешься в своих поступках лишь чувствами, не задумываясь о последствиях.

– Это тебе Женька на меня наговорил? – набычилась Рита.

– Как ты могла такое подумать? Евгений о тебе говорит всегда только очень хорошие слова. Но я-то знаю тебя. Поэтому я и беспокоюсь о твоём будущем.

– А чего о нём беспокоиться? Моё будущее до занудства уже спрограммировано. Я закончу школу, поступлю для престижа в какой-нибудь институт, закончу его, выйду замуж за Женьку, нарожаю кучу детей, а потом стану домохозяйкой, буду сидеть дома, варить еду, стирать, убираться и ждать у окошка, когда же мой муженёк вернётся из дальнего плавания. Тоска!

– Почему тоска? Это было бы замечательно, если бы всё так и вышло. Ты стала бы очень счастливой женщиной. Но боюсь, что ты сама же всё и разрушишь.

– Ой, ба, не переживай, не разрушу. Я слишком люблю Женьку, поэтому ради него согласна даже на роль толстой домохозяйки с целым выводком детишек, которая месяцами сидит у окошка и, подперев голову рукой, ждёт мужа.

Рита засмеялась, представив себя в этой роли.

– Ну тогда я за тебя спокойна, – тоже смеялась Анна Брониславовна.

На следующее утро Женька зашёл к Рите да так и пробыл у неё до самого вечера, пока не пришло время собираться и ехать на вокзал.

Они крепко обнялись, и она впилась губами в губы Капитана. Слёзы заструились из её глаз.

– Женечка, миленький, не уезжай, не бросай меня! Я не смогу жить без тебя, я не смогу дышать без тебя! Я умру! Не уезжай!!!

– Маргаритка, любимая моя, не надо так говорить. Мне самому очень плохо без тебя. Но я должен ехать.

– Неужели для тебя этот чёртов океан важнее меня?!

– Нет. Ты в моей жизни на первом месте. А океан на втором. Но если я всё брошу, я потом буду несчастлив. Я не смогу жить без мечты!

Рита вытерла слёзы.

– Тогда иди. Посмотрим, по ком ты больше будешь скучать: по мне в океане или по океану рядом со мной. Иди. Я провожать тебя на вокзал не поеду. Слишком тяжело всё это. Давай простимся здесь.

Женька последний раз её поцеловал и ушёл.

Хлопнула входная дверь. Рите казалось, что это закрылась дверь в её счастливое будущее. Она взглянула на старый рисунок Женьки. Белая каравелла с алыми парусами, как бы насмехаясь над ней, мирно покачивалась на синих волнах. Рита сорвала со стены картину и в приступе злости разорвала её пополам.

– Маргаритка-а-а! – послышалось с улицы. – Я люблю тебя-а-а!

Рита подскочила к окну и отдёрнула занавеску.

– Я люблю тебя, Маргаритка! – орал дурным голосом на весь двор Женька. – Я люблю тебя! Я очень тебя люблю!!!

Рита распахнула окно и высунулась на улицу.

– Я тоже люблю тебя, мой Капитан! – прокричала она. – Возвращайся скорее. Я буду ждать тебя!

Женька помахал ей рукой. Рита схватила с комода кружевную салфетку и как платочком махала ему вслед, пока он не скрылся из виду.

Рита подняла разорванную картинку, сложила её и стала заботливо склеивать скотчем. Через несколько минут каравелла опять мирно покачивалась на волнах над Ритиной кроватью.

Потянулись безрадостные дни. Вернее, всё было точно так же, как и до приезда Женьки. Рита постоянно ходила с друзьями то на пляж, то в кино, то на вечеринки. Но былой радости от этого у неё уже не было. Теперь она познала, что такое настоящая любовь. И все остальные радости для неё померкли. На ребят-ровесников она уже смотрела другими глазами.

«Какие же они все придурки! Как же с ними неинтересно! И шутки у них плоские, и игры детские. Поговорить и то с ними не о чем. И как я раньше этого не замечала? А может, просто это я повзрослела, а они всё ещё остались малышнёй?»

Всё чаще Рита отказывалась идти с ними гулять, всё чаще сидела дома одна. От свалившихся на неё так рано переживаний Рита сделалась очень ранимой, очень обидчивой. Любой пустяк, любое сказанное неосторожно слово могло привести её в бешенство или вызвать слёзы. Ей так хотелось заполнить образовавшийся пробел в душе чьей-нибудь любовью. Она потянулась к единственному оставшемуся рядом родному человеку – к бабушке.

Анна Брониславовна понимала душевную боль внучки и старалась окружить её заботой и лаской. Они за это время так сблизились друг с другом, что Анна Брониславовна даже иногда ловила себя на мысли, что никогда и никого она ещё так сильно не любила, даже своего единственного сына Вадима.

А Рита относилась к бабушке очень ревностно. Каждое письмо от Вадима Николаевича и его семьи Рита воспринимала как покушение на её долю бабушкиной любви. Рита злилась, когда Анна Брониславовна по несколько раз перечитывала письма сына.

– Он тебя бросил! – ворчала Рита. – За все годы ни разу к тебе не приехал! А ты над каждой его строчкой умиляешься.

– Он не бросил меня. Просто он работает далеко, во Франции. Он не может приехать. Такова жизнь.

– Фу-ты ну-ты, прям край света! И поезда не ходят, и самолёты не летают. Не приезжает твой сынок, потому что не хочет тебя видеть. Не нужна ты ему стала!

Анна Брониславовна только вздыхала. Не могла же она Рите объяснить, что Вадим не приезжает, потому что не хочет видеть её, Риту, дочь некогда предавшей его женщины. Анна Брониславовна так и не решилась во всём признаться Вадиму. Он знал только, что Веру посадили в тюрьму и она подкинула свою дочь Анне Брониславовне. Вадим злился на мать за то, что она приютила у себя плод греха, дитя мерзкого падения Верочки, её предательства. Он так и остался непримиримым максималистом. И Анна Брониславовна это понимала.

Рита же со своей стороны чувствовала, что её и Вадима Николаевича связывает какая-то нить. Что она не просто дочь его бывшей жены. То, что она дочь Вадима Николаевича, Рита, конечно, и подумать не могла. Просто она не хотела верить, что они с бабушкой чужие по крови люди. Рита сама не понимала как, но она считала, что она каким-то таинственным образом связана кровными узами и с бабушкой, и с Вадимом. И нежелание Вадима признавать её за родного человека безумно злило и ранило Риту. Ведь за все эти годы он не написал ей ни строчки, не прислал ей в подарок ни одной конфетки. И в письмах его не было о Рите ни одного слова. Будто её и не существовало! Рита ведь украдкой прочитала все его письма, заботливо сложенные бабушкой в резную шкатулку.

А однажды Рита до такой степени разозлилась, что порвала все письма Вадима. Анна Брониславовна сильно отругала Риту. И даже несколько дней она с внучкой не разговаривала. Это было впервые за долгие годы! И из-за этого Рита возненавидела Вадима Николаевича ещё больше.

Наступила осень. Начались занятия в школе. Анна Брониславовна наняла репетиторов, чтобы подготовить внучку к поступлению в медицинский институт. Рита даже стала по выходным бесплатно работать санитаркой в близлежащей больнице. Но пока вид крови и чужих болячек приводил её в состояние оцепенения и брезгливости. Да, медицина явно не была её призванием. Но что делать, если это единственный шанс плавать вместе с Женькой на его идиотских кораблях.

Однажды Рита вернулась из школы и застала бабушку в слезах.

– Бабуль, что случилось? Тебя кто-то обидел? – Рита обняла бабушку и заглянула ей в глаза.

– Брежнев умер! – простонала Анна Брониславовна, вытирая кружевным платочком покрасневшие глаза.

– О господи! – усмехнулась Рита. – А я-то подумала чёрт-те что. Ну и чего ты переживаешь? Он же был уже старый, вон даже челюстью еле двигал. Рано или поздно это должно было произойти. Зато сейчас на его место назначат нового, здорового, энергичного человека. Всё, может быть, ещё и к лучшему изменится.

– Вот именно, всё изменится! Всё изменится! – трагическим голосом произнесла Анна Брониславовна. – Новый человек приведёт в правительство своих людей. Будет передел власти. Ключевые посты будут отданы новым людям. Это может быть крахом карьеры Вадима! Его вот-вот должны были назначить главным консулом. Он так долго шёл к этому, так надеялся! А теперь всё! Рухнули все надежды! Тот человек, который обещал Вадиму эту должность, теперь сам висит на волоске.

– Ну и что? – зло буркнула Рита. – Ну и не станет он главным консулом. Подумаешь! Всё равно он останется пятым, десятым, пусть даже двадцатым консулом или кем он там сейчас работает. На улицу в дворники его всё равно не выгонят. Чего переживать-то так? Чего реветь?

– Как ты можешь так говорить?! – возмутилась бабушка. – Это же мой сын! Я переживаю за все его неудачи. Меня каждая его неприятность больно ранит. Я не могу смотреть на это равнодушно.

– Ах да, прости, я совсем забыла, – ехидно произнесла Рита. – Он же твой сын, твой родной сын, твоя кровиночка. Он же Легушов! Это я тебе никто. Какая-то приблудная девчонка. Подкидыш! Непонятно, ради чего только ты со мной возишься? От скуки, наверно. Сыночек далеко, вот ты со мной и забавляешься.

– Рита! Что ты такое говоришь! – обомлела Анна Брониславовна. – Ты тоже моя родная кровинка. Я тебя тоже очень люблю.

– Я тебе родная? А почему же у меня тогда фамилия Иванова? Что, я недостойна вашу фамилию носить?

– Да нет, – растерялась Анна Брониславовна, – просто ты носишь фамилию своей матери. Я не думала, что это тебя так беспокоит.

– Нет у меня больше матери! Она меня бросила! Она обещала меня забрать к себе, а сама даже ни разу не появилась! – кричала Рита. – Я ничья! Я никому не нужна! Все со мной играются как с куклой, а потом меня бросают. Женька меня бросил ради своих кораблей! И ты меня бросишь! Вот вернётся твой Вадимчик со своею доченькой, ты меня и бросишь. У тебя появится настоящая, родная внучка – Легушова Кристина. А я, какая-то там Иванова Рита, буду тебе уже не нужна!