Память льда. Том 2 Эриксон Стивен

О, Скворец, как же мне рассказать тебе это? Наши мечты были так… просты. Романтическая глупость. Нет в мире рая ни для тебя, ни для меня, возлюбленный. Поэтому всё, что я могу тебе предложить, — присоединиться ко мне, остаться со мной. И я молю Мать Тьму, молю всей душой, чтобы этого оказалось для тебя довольно…

Окраины города тянулись вдоль реки — полуразвалившиеся рыбацкие хибары, коптильни, растянутые для просушки сети, изорванные штормом, заваленные мусором. Поселение выходило практически на заиленные низины, десяток хижин на сваях стояли уже над морем камышей.

Двойной ряд шестов с этой стороны реки отмечал место, где жители выкопали глубокий подводный канал, ведущий на заливные низины, в которых установили широкие, крепкие настилы. В устье реки Маурик к востоку могли войти лишь суда с самой низкой осадкой, поскольку рисунок дна постоянно менялся под влиянием приливов и течений, песчаные мели возникали и пропадали за несколько колоколов. Припасы, которые сплавили вниз по реке, выгружались к западу от устья — здесь, на заливных низинах.

Воевода, Каллор, всадник Хурлокель и помощник Корлат, Орфантал, стояли на настиле, привязав коней у дороги, которая подходила к платформе со стороны материка.

Все четверо смотрели куда-то вверх по течению реки.

Корлат вывела коня на перешеек, соединявший город и настилы. Добравшись до насыпной дороги, она увидела первую из малазанских барж.

Их создавали явно не без магии. Крепкие, мощные суда, широкие и плоскодонные. Массивные, необтёсанные брёвна охватывали корпуса. Как минимум половину каждой палубы укрывал навес из просмолённой парусины. Со своего места Корлат насчитала не меньше двух десятков. Даже с помощью чар выстроить их наверняка было нелегко. Вдобавок — так быстро…

Ага, не этим ли занимались всё это время Чёрные моранты? Если так, значит, Дуджек и Скворец задумали это с самого начала.

Над флотилией парили великие вороны, в их криках слышалось явственное презрение.

На передней барже было видно солдат, баргастов и лошадей. У материкового края настила Корлат натянула поводья рядом с конями остальных, спешилась. Поводья у неё принял кто-то из рхиви. Корлат благодарно кивнула и зашагала вдоль платформы, чтобы встать рядом с Каладаном Брудом.

Лицо Воеводы было непроницаемым, а на губах Каллора застыла уродливая ухмылка.

Орфантал подошёл к Корлат и поклонился.

— Сестра, — сказал он на языке тисте анди, — доставила ли тебе радость поездка через Маурик?

— Как давно ты стоишь здесь, брат?

— Колокола полтора.

— Тогда я ни о чём не жалею.

Орфантал улыбнулся.

— Полтора колокола в молчании. Почти хватает, чтобы заставить тисте анди потерять бдительность.

— Обманщик. Мы можем неделями стоять и молчать, ты, брат, это отлично знаешь.

— Да, но ведь в этом не будет эмоций, не так ли? По себе знаю, я просто слушаю ветер и поэтому не беспокоюсь.

Корлат покосилась на брата. Без эмоций? А вот теперь ты серьёзно кривишь душой.

— И осмелюсь сказать, — добавил Орфантал, — напряжение продолжает расти.

— Эй, вы двое! — зарычал Каллор. — Раз уж вам вздумалось поболтать, говорите на языке, который все понимают. Здесь и так уже лицемерия и обмана хватит на целую жизнь.

Орфантал обернулся к нему и ответил по-даруджийски:

— Но не твою жизнь, верно, Каллор?

Древний воитель лишь беззвучно оскалил зубы.

— Довольно, — пророкотал Бруд. — Не хочу, чтобы малазанцы увидели, как мы грызёмся между собой.

Корлат уже видела Скворца, тот стоял у широкого, плоского носа передней баржи. В шлеме и полном доспехе. Рядом с ним возвышался Хумбролл Тор, монеты на его кольчуге ярко блестели. Баргаст явно наслаждался происходящим, он стоял властно и горделиво, положив ладони на рукояти метательных топоров за поясом. Знаменосец Артантос маячил позади, скрестив на груди руки, по его худому лицу блуждала полуулыбка.

Солдаты взялись за длинные вёсла и, покрикивая друг на друга, направили судно между шестами. Манёвр был выполнен безупречно, грузная баржа соскользнула с сильного течения и мягко поплыла в сторону.

Корлат не сводила глаз со Скворца — тот тоже её заметил — а судно подходило всё ближе к настилу.

С приглушённым хрустом и треском баржа подошла вплотную к причалу. Солдаты со швартовыми спрыгнули на настил и закрепили концы. Остальные баржи тоже повернули к берегу и начали готовиться к высадке на топкой полосе земли.

Между вождём баргастов и Скворцом появилась Хетан, оттолкнулась и спрыгнула на платформу. В лице у неё не было ни кровинки, а ноги чуть не подогнулись. Орфантал рванулся, чтобы предложить ей руку помощи, но женщина с рычанием оттолкнула её и заковыляла прочь, к дальнему концу настила.

— Благое намерение, — громогласно расхохотался Хумбролл Тор. — Но если дорожишь жизнью, тисте анди, оставь мою дочь, она в печали. Воевода! Благодарю за торжественную встречу! Мы ведь теперь скорей прибудем в Коралл, да? — Вождь шагнул на настил, за ним поспешил Скворец.

— Если только где-то на реке не отстали ещё сто барж, вы потеряли две трети своих солдат, — проворчал Бруд. — Как же это произошло?

— Три клана решились плыть, Воевода, — с ухмылкой ответил Хумбролл Тор. — Остальные предпочли идти пешком. Наши духи-боги позабавились, да? Хотя, конечно, не без издёвки, признаю.

— Здравствуй, Воевода, — сказал Скворец. — Увы, у нас недостаточно суден, чтобы перевезти всё войско. Потому Дуджек Однорукий решил разделить армию…

— И где он, во имя Худа? — потребовал ответа Каллор. — Как будто это я должен спрашивать… — добавил он.

Скворец пожал плечами.

— Чёрные моранты везут его и солдат…

— В Коралл, да, — перебил Каллор. — Зачем, малазанец? Чтобы принести город под знамя вашей империи?

— Сомневаюсь, что это возможно, — ответил Скворец. — Но даже если и так — что, не перетерпишь, когда прибудешь к покорённому уже Кораллу? Раз ты настолько жаждешь крови…

— Мне не приходится долго ждать возможности, чтобы утолить эту жажду, малазанец, — отрезал Каллор, и его рука потянулась к полуторному мечу за плечами.

— Похоже, — проговорил Бруд, не обращая на Каллора внимания, — в план, который мы все прежде сочли разумным, были внесены значительные изменения. Более того, — продолжил он, переводя взгляд на баржи, — продумывая эту кампанию, вы с самого начала готовили обман.

— Не согласен, — возразил Скворец. — Ты и сам кое-что придумал для Семени Луны — что бы там Рейк ни собирался с ним сделать. Вот и мы решили, что нам не помешало бы озаботиться чем-то подобным. Прецедент создал ты, Воевода, — поэтому не думаю, что тебе стоит жаловаться.

— Командир, — процедил Бруд, — мы никогда не собирались использовать Семя Луны, чтобы нанести опережающий удар по Кораллу и получить преимущество над предполагаемыми союзниками. Мы выбрали время для совместного наступления.

— И здесь Дуджек по-прежнему согласен с тобой, Воевода. Как и я. Скажи, Карга сумела подобраться ближе к Кораллу?

— Она вновь пытается это сделать.

— И вероятнее всего, её вновь отгонят прочь. А значит, у нас нет данных разведки о приготовлениях врага. Если Паннионский Провидец или его советники обладают хоть сколько-нибудь смыслят в военном деле, они приготовили для нас ловушку — такую, в которую мы войдём по собственной воле, как только окажемся в пределах видимости стен Коралла. Воевода, наши Чёрные моранты высадили капитана Парана и «Мостожогов» за десять лиг от города, чтобы люди Парана тайком подобрались ближе и выяснили, что задумали паннионцы. Но сил одних «Мостожогов» не хватит, чтобы помешать врагам, в чём бы ни заключался их план. Поэтому Дуджек повёл за собой шесть тысяч солдат, доставленных на место Чёрными морантами, чтобы разрушить ловушку паннионцев.

— И с какого Худа нам стоит тебе верить? — возмутился Каллор. — Вы только и делаете, что лжёте — с самого начала.

Скворец вновь пожал плечами.

— Если шести тысяч малазанских солдат хватит, чтобы взять Коралл и уничтожить Паннионский Домин, значит, мы серьёзно переоценили своего врага. В этом я сомневаюсь. Думаю, нас ждёт серьёзная битва, и любое преимущество, какое только мы сможем получить заранее, нам наверняка пригодится.

— Командир, — сказал Бруд, — силы паннионцев поддерживают боевые маги, а также эти противоестественные кондоры. Как Дуджек собирается защищаться против них? В вашей армии нет чародеев, о которых стоило бы упоминать.

— Там Быстрый Бен, и он придумал способ обращаться к своим Путям беспрепятственно. Во-вторых, у Дуджека есть Чёрные моранты, которые могут потягаться с птицами за контроль над небом, а также значительный запас взрывчатки. Но я готов согласиться: этого может быть недостаточно.

— Вы рискуете потерять больше половины своей армии, командир.

— Подобное не исключено, Воевода. Так что, если для вас это приемлемо, мы бы теперь предложили поспешить к Кораллу.

— Да уж! — проворчал Каллор. — Может, нам стоит подождать, пока паннионцы потратят время и силы, уничтожая Дуджека и его шесть тысяч, а уже потом вступить в бой. Воевода, выслушай меня. Малазанцы сами создали для себя потенциально смертельную угрозу, а теперь приползли просить, чтобы мы их выручили. Я говорю — пусть там гнию, ублюдки.

Корлат почувствовала, что Бруд принял во внимание доводы Каллора. Увидела, что Воевода колеблется.

— Мелочный подход, — фыркнула она. — Вызванный эмоциями. И оттого, вероятно, тактически самоубийственный для всех нас.

Каллор резко развернулся.

— Ты, женщина, уж точно не можешь претендовать на объективность! Ясное дело, ты встанешь на сторону своего любовника!

— Если бы его позиция была несостоятельной, даже и не подумала бы, Каллор. И в этом — разница между мной и тобой. — Она обратилась к Каладану Бруду. — Теперь я говорю от имени тисте анди, которые сопровождают твою армию, Воевода. Я призываю тебя ускорить переход к Кораллу, в помощь Дуджеку. Командир Скворец привёл достаточно барж, чтобы быстро переправиться на южный берег реки. Пять дней быстрого марша приведут нас к Кораллу.

— Или восемь дней в обычном темпе, — сказал Каллор, — и тогда мы прибудем на место отдохнувшими. Неужели слава Войска Однорукого столь раздута, что они не продержатся три дня?

— Пытаешься зайти с другой стороны? — спросил у Каллора Орфантал.

Седой воин лишь пожал плечами. Бруд с шипением выдохнул воздух сквозь стиснутые зубы.

— Он высказывает сейчас разумные соображения, тисте анди. Пять дней или восемь. Утомлённые или отдохнувшие солдаты, готовые сразу же вступить в бой. Какой вариант выглядит более разумным с точки зрения тактики?

— Разница в том, чтобы присоединиться к готовой к бою армии или найти лишь изрубленные на куски трупы, — сказал Скворец. Он встряхнулся. — Решайте, как хотите. Мы вам оставим баржи, разумеется, но мои войска переправятся первыми. Мы рискнём прийти усталыми. — Он развернулся и помахал рукой Артантосу, который оставался на палубе. Знаменосец кивнул, нагнулся и поднял полдюжины сигнальных флажков, а затем направился к корме.

— Ты это предвидел, не так ли? — прошипел Каллор.

Что сегодня ты одержишь верх? Да, я полагаю, он предвидел.

Скворец промолчал.

— И, таким образом, твои силы первыми подойдут к Кораллу. Очень умно, ублюдок. Воистину, очень умно.

Корлат шагнула к Бруду.

— Воевода, ты сохранил веру в тисте анди?

Великан нахмурился.

— Веру в тебя и твой народ? Разумеется, сохранил!

— Хорошо. В таком случае, мы будем сопровождать командира Скворца, Хумбролла Тора и их силы. И тем самым представлять твои интересы. Мы с Орфанталом — одиночники. Один из нас, если потребуется, сможет быстро доставить тебе вести об опасности или предательстве. Более того, наше присутствие может оказаться решающим, если Дуджеку потребуется отступить из боя, который невозможно выиграть.

Каллор расхохотался.

— Любовнички льнут друг к другу, а нам предлагают склониться перед притворной объективностью…

Орфантал шагнул к Каллору.

— Это было последнее оскорбление, которое ты нанёс тисте анди, — тихо произнёс он.

— Прекратите! — взревел Каладан Бруд. — Каллор, знай: я доверяю тисте анди. Что бы ты ни сказал — ничто не подорвёт мою веру в них, ибо она была заслужена столетия тому назад, стократ подтверждена и никогда — предана. А вот твоя верность вызывает у меня всё больше и больше сомнений…

— Берегись своих страхов, Воевода, — прорычал Каллор. — А то ещё сделаешь их истинными.

Бруд ответил так тихо, что Корлат лишь чудом его расслышала.

— Теперь ты провоцируешь меня, Каллор?

Седой воин медленно побледнел.

— Какой мне в том толк? — тихо, ровно спросил он.

— Действительно.

Корлат повернулась к брату.

— Собери наших родичей, Орфантал. Мы будем сопровождать командира и вождя.

— Как скажешь, сестра. — Тисте анди повернулся, затем замер и пристально посмотрел на Каллора, прежде чем сказать: — Думаю, старик, когда всё это закончится…

Каллор оскалился.

— Что же ты думаешь?

— Что я приду за тобой.

Каллор в ответ лишь улыбнулся шире, но напряжение выдал тик, от которого подёргивалась одна щека.

Орфантал направился к лошадям.

Напряжённое молчание разорвал глубокий смех Хумбролла Тора.

— А мы-то думали, вы будете ссориться, когда мы явимся.

Корлат повернулась к барже — и встретила взгляд Скворца. Он через силу улыбнулся, чем сразу выдал, в каком напряжении находился. Но сердце у неё забилось от другого, от того, что тисте анди увидела в этом взгляде. Любовь и облегчение, нежность… и животное предвкушение.

О, Мать Тьма, ведь умеют же эти смертные жить!

Итковиан и Остряк бок о бок подъехали к насыпи, ведущей к настилу. Небо на востоке бледнело, воздух был холодным и ясным. Два десятка пастухов-рхиви гнали последних из первых трёх сотен бхедеринов по огороженному трапу.

В нескольких сотнях шагов за мужчинами к насыпи двигались следующие три сотни животных. За ними скопились ещё по меньшей мере две тысячи бхедеринов, и обоим всадникам было ясно, что, если они захотят переправить свои отряды через реку в ближайшее время, придётся вклиниться между стадами.

Малазанцы строили на совесть: на каждой барже были установлены широкие трапы, которые соединяли их от носа к носу, а кормы спроектировали таким образом, чтобы их можно было сомкнуть. Благодаря этому баржи собирались в мост — гибкий там, где это было нужно, и надёжный по всей длине, а также удивительно широкий — так что два фургона могли проехать бок о бок.

Командир Скворец и его части Войска переправились через реку больше пятнадцати часов назад, за ними последовали три клана баргастов Хумбролла Тора. Остряк знал, что Итковиан надеялся вновь встретиться с обоими, особенно со Скворцом, но к тому времени, когда они увидели реку, малазанец и баргаст уже оказались на другом берегу.

Каладан Бруд разбил лагерь для своих войск на этой стороне реки Маурик и поднял солдат за три колокола до рассвета. Они только что закончили переправляться. Остряк отметил разницу в скорости союзных армий.

Всадники натянули поводья и остановились среди пастухов-рхиви. Высокий, неуклюжий мужчина, который явно выглядел не как рхиви стоял в стороне, глядя, как бхедерины с топотом преодолевают первую баржу под выкрики и свист погонщиков.

Остряк спешился и подошёл к одинокому мужчине.

— Моттское ополчение? — спросил он.

— Главмаршал Хлев, — ответил тот с кривой ухмылкой. — Я рад, что вы здесь — совсем не понимаю этих коротышек. Уж как ни пытался. Сдаётся мне, они на другом каком-то языке говорят.

Остряк с каменным лицом оглянулся на Итковиана, затем вновь посмотрел на главмаршала.

— Так и есть. Давно тут стоишь?

— С прошлой ночи. Много народу уже переправили. Много. Видел, как баржи рядком поставили. Быстро у них вышло. Малазанцы умеют с деревом обращаться. Знали, что Скворец был подмастерьем у каменщика, прежде чем стал солдатом?

— Нет, не знал. А какое отношение это имеет к плотницкому делу, главмаршал?

— Да никакого. Это я просто так, к слову.

— Остальных своих соратников ждёшь? — спросил Остряк.

— Да нет, хотя, думаю, рано или поздно они подтянутся. Но уж после бхедеринов, ясное дело, чтобы навоз собрать. Коротышки тоже это делают. Мы с ними из-за этого пару раз подрались. Помахались. По-доброму, разумеется. Глянь, чего они творят — скатывают навоз в кучу да и стерегут её. Если я ближе подойду, за ножи возьмутся.

— Ну, я бы тогда советовал ближе не подходить, главмаршал.

Хлев снова ухмыльнулся.

— Иначе ж веселья никакого не будет. Я тут не просто так стою, знаешь ли.

Итковиан спешился и подошёл к ним.

Остряк повернулся к пастухам и спросил на довольно пристойном рхивийском:

— Кто из вас тут главный?

Вперёд вышел жилистый старик.

— Скажи ему, чтоб ушёл! — рявкнул он, указывая пальцем на главмаршала Хлева.

— Извини, — ответил Остряк, пожимая плечами, — я ему ничего приказать не могу. Я здесь ради своего легиона и «Серых мечей». Мы бы хотели переправиться… перед остальной частью вашего стада…

— Нет. Нельзя так. Нет. Вам надо подождать. Подождать. Бхедерины не любят, когда их разделяют. Нервные становятся. Несчастные. Нам они нужны на переправе спокойными. Ты же понимаешь, да? Нет вам придётся ждать.

— И сколько времени, по-твоему, это займёт?

Рхиви пожал плечами.

— Закончим, когда закончим.

Вторые три сотни бхедеринов загрохотали копытами, поднимаясь по трапу. Навстречу им выдвинулись погонщики.

Остряк услышал глухой стук, а затем рхиви с воплями побежали назад. Даруджиец обернулся вовремя, чтобы заметить, как главмаршал Хлев, завернувший в подол рубахи здоровый кусок навоза, стремглав промчался мимо, взлетел на трап, а потом дальше по палубе баржи.

Пастух-рхиви, которого явно поставили охранять навоз, лежал на спине возле разграбленной кучи без сознания, и на челюсти его краснел отпечаток костистого кулака.

Остряк ухмыльнулся старому пастуху, который от ярости подпрыгивал на месте и плевался. Итковиан подошёл ближе.

— Сударь, вы это видели?

— Нет, увы, только самый конец.

— Удар был молниеносный — я даже не заметил, как он подошёл вплотную. Бедняга рхиви просто упал, как мешок…

— С навозом?

Долгое время спустя — такое долгое, что Остряк уже потерял надежду, Итковиан всё-таки улыбнулся.

Тучи пришли с моря, яростный ветер принёс ливень, капли падали на шлемы, щиты и кожаные дождевики с такой силой, что разлетались облачками тумана. Стоявшие вдоль дороги заброшенные крестьянские угодья скрылись за серой стеной, торговый тракт превратился в полосу липкой грязи под копытами, колёсами и сапогами.

Вода стекала через забрало, которое Скворец опустил, пытаясь хоть немного защитить глаза от дождя, пока командир пытался разобраться в происходящем. Из авангарда его призвал вестовой, который кричал что-то о сломанной оси, заторе на дороге, беспорядке и раненых животных. Сейчас Скворец мог разглядеть только толпу измазанных в грязи солдат, которые поскальзывались, неслышно орали друг на друга и вязали узлы на верёвках, а также по меньшей мере три фургона, которые по самую ось ушли в жидкую грязь, бывшую прежде торговым трактом. Ревущих волов оттаскивали подальше.

Командир сидел на коне и смотрел. Не было толку проклинать капризы природы, ненадёжность перегруженных фургонов или скорость, с которой армии приходилось двигаться. Несмотря на кажущийся хаос, морпехи делали то, что нужно было делать. Учитывая время года, непогода вряд ли задержится, а потребность в солнце была отчаянной. Тем не менее командир невольно гадал, какой бог ополчился против него, ведь после переправы дня не проходило без непредвиденных неприятностей — и ни одна из них не щадила малазанцев.

До Коралла им оставалось идти по меньшей мере два дня. Последние вести от Быстрого Бена Скворец получал ещё до прихода в Маурик; тогда чародею, Парану и «Мостожогам» оставалась половина ночного перехода до окрестностей Коралла. Командир был уверен, что сейчас они уже добрались до города, а Дуджек и его полки на подходе к месту сбора. Если битва начнётся, то очень скоро.

Скворец развернул коня, пустил его вдоль обочины, чтобы вернуться к авангарду. Быстро приближалась ночь, и необходимо было остановиться, хотя бы на несколько колоколов. Тогда у него будет несколько бесценных минут наедине с Корлат — испытания тяжёлого марш-броска слишком часто разделяли их, и хотя Скворец с Корлат полагали, что Владыку Аномандра Рейка рано списывать со счетов, она приняла на себя роль командира тисте анди: стала холодной, отчуждённой, сосредоточенной исключительно на состоянии своих братьев и сестёр.

Под руководством Корлат они исследовали Куральд Галейн, свой Путь Тьмы, черпали его силу, пытаясь очистить Путь от заразы Увечного бога. В те редкие моменты, когда они появлялись на людях, Скворец мог оценить, какую цену платил за эти усилия Орфантал и другие тисте анди. Но Корлат хотела, чтобы к тому моменту, когда начнётся битва за Коралл, сила Куральд Галейн была под рукой — и без злотворного влияния.

Скворец чувствовал, что она изменилась. Некая мрачная решимость закалила всё в её душе. Возможно, виной была вероятная смерть Аномандра Рейка, которая заставила дух Корлат ожесточиться. Или, быть может, — мысли о грядущих судьбах, которые они столь наивно связали, не думая о суровых требованиях реального мира. Прошлое никогда не покидало их насовсем — их обоих.

В душе Скворец был твёрдо уверен, что Аномандр Рейк жив. И даже не потерян. Во время полудюжины ночных бесед с Владыкой Лунного Семени малазанец прочувствовал этого тисте анди: несмотря на различные союзы, в том числе давнишнее сотрудничество с Каладаном Брудом, Аномандр Рейк был одиночкой, обладавшим почти патологической тягой к независимости. Его не трогали потребности других, каких бы увещеваний и успокоений они ни требовали или просили. Он сказал, что прибудет на штурм Коралла, значит — прибудет.

Впереди, в сероватом мороке, Скворец уже различал авангард — группу верховых офицеров, окружавших на дороге Хумбролла Тора, Хетан, Кафала, Круппа и Корлат. За ними, заметил он, приблизившись, небо было чище. Скоро они выйдут из-под яростного покрова бури и, если Опонны оделят их удачей, прежде, чем двинуться дальше, ещё успеют на привале, в последних тёплых лучах заката, приготовить горячую еду.

Он слишком многого требовал от своих четырёх тысяч солдат. Это были лучшие воины, какими только ему приходилось командовать, но он ждал от них невозможного. Хоть малазанец и мог его понять, внезапное разочарование Каладана Бруда потрясло Скворца больше, чем он готов был показать другим, даже Корлат. Марш-бросок объединённой армии мог бы ошеломить Провидца — вид подходящих один за другим легионов заставил бы всякого генерала подумать об отступлении из боя с Дуджеком. Несмотря на измотанность войск, уже одно их количество могло устрашить врага. Ресурсы паннионцев были ограниченны: Провидец не станет упорствовать в битве за стенами города, если это подставит под удар его основную армию.

Появление четырёх тысяч вымазанных в грязи, шатающихся от усталости солдат скорее вызовет у Провидца улыбку. Скворцу придётся разумно распорядиться наличными силами — двенадцать тисте анди, клан Ильгрес и лучшие кланы Белолицых баргастов Хумбролла Тора, скорее всего, сыграют решающую роль, хотя баргастов у него меньше двух тысяч.

Мы перешли на бег слишком рано, слишком далеко от добычи. В бессмысленной спешке мы оставили пятьдесят тысяч Белолицых далеко позади. Это решение может оказаться фатальным…

Чувствуя себя безмерно старым, с истерзанной, угнетённой душой, Скворец подъехал к авангарду.

Вода ручьями стекала по длинной кольчуге, длинные седые волосы промокли и прилипли к ней на спине и широких, но худых плечах. В тускло-сером шлеме размыто отражалось оловянное небо. Склонив голову, человек неподвижно стоял перед неглубокой долиной. Конь ждал в дюжине шагов позади.

Невыразительный, безжизненный взгляд изучал мокрую землю прерии сквозь прорезь забрала. Неморгающие глаза сузились. Вгляделись в поток грязной воды, иссечённый яростным ливнем, в ручейки и крошечные речушки, бесконечные струи в мелких промоинах, на голых камнях, меж спутанных корней травы.

Вода мчалась на юг.

И здесь, в этой долине, быстрые ручьи несли странно окрашенный ил вверх по склону.

Из пыли… в грязь. Так значит, вы всё-таки идёте с нами. Нет-нет, поймите правильно, я даже рад.

Каллор развернулся, зашагал обратно к своему коню.

Он поскакал назад по собственным следам, и когда сумерки уже собирались под свинцовыми тучами, вернулся в лагерь. Перед рядами шатров не горели костры, только тусклый свет фонарей пробивался сквозь пелену дождя. На размокших дорожках теснились великие вороны, нахохлившиеся под ливнем.

Оказавшись перед командным шатром Каладана Бруда, Каллор натянул поводья, спешился и вошёл внутрь.

Всадник Хурлокель стоял у самого полога, чтобы послужить Бруду гонцом, если в том возникнет нужда. Юноша был бледен и стоя чуть ли не спал. Не обращая на него внимания, Каллор поднял забрало и прошёл мимо.

Воевода сгорбился на походном стуле, на коленях у него неподвижно лежал молот. Бруд даже не озаботился тем, чтобы счистить жидковатую грязь с доспехов и сапог. Он поднял взгляд, осмотрел Каллора и вновь опустил диковинные, зверные глаза.

— Я совершил ошибку, — пророкотал Бруд.

— Согласен, Воевода.

Эти слова привлекли внимание Бруда.

— Ты, должно быть, не понял…

— Отнюдь. Мы должны были идти со Скворцом. Уничтожение Войска Однорукого — как бы это ни радовало меня лично — станет тактической катастрофой для этой кампании.

— Очень хорошо, Каллор, — пророкотал Бруд, — но теперь-то уж мало что с этим можно поделать.

— Гроза пройдёт, Воевода. Утром ты можешь приказать ускорить марш. Так мы сумеем нагнать примерно день. Однако я пришёл сюда по другой причине. Которая, впрочем, связана с тем, что мы передумали.

— Говори прямо, Каллор, или вообще молчи.

— Я собираюсь выехать вперёд и догнать Скворца и Корлат.

— Зачем? Чтобы извиниться?

Каллор пожал плечами.

— Если от этого будет прок. Но говоря прямо, ты, кажется, позабыл о моём… опыте. Хоть я и раздражаю вас всех, я ходил по этой земле, когда т’лан имассы ещё были детьми. Я командовал армиями в сотни тысяч воинов. Я опалил пламенем своего гнева целые континенты и в одиночку восседал на высоких тронах. Понимаешь, что это значит?

— Да. Ты ничему не учишься.

— Очевидно, — огрызнулся Каллор, — не понимаешь. Я знаю поле боя лучше, чем любой из живущих, включая тебя.

— Малазанцы, кажется, отлично справляются на этом континенте и без твоей помощи. К тому же — с чего ты взял, что Скворцу или Дуджеку понадобятся твои советы?

— Они практичные люди, Воевода. И похоже, ты забываешь обо мне ещё кое-что. За сотню тысяч лет я не знал поражений с мечом в руках.

— Каллор, ты хорошо выбираешь врагов. Сражался ты с Аномандром Рейком? Дассемом Ультором? Сивогривом? Первым из сегулехов?

Ему не нужно было добавлять «со мной».

— Ни с кем из них мне не придётся биться в Коралле, — прорычал Каллор. — Там только провидомины, урдомы, септархи…

— И пара-тройка к’чейн че’маллей?

— Я не думаю, что они ещё остались, Воевода.

— Может, ты прав. А может, и нет. Меня слегка удивляет, Каллор, твоё внезапное… рвение.

Высокий воитель пожал плечами.

— Отвечу за собственный дурной совет, вот и всё. Ты позволяешь мне догнать Скворца и Корлат?

Бруд некоторое время смотрел на Каллора, затем вздохнул и махнул на него заляпанной грязью рукавицей.

— Езжай.

Каллор развернулся и вышел из шатра. Под дождём приблизился к своему коню.

Лишь несколько замёрзших, нахохлившихся под повозкой великих воронов увидели, как Каллор внезапно улыбнулся.

Куски льда у каменистого пляжа заливала тёмная вода. Госпожа Зависть смотрела, как Баальджагг и Гарат шлёпают по этой воде в направлении поросшего лесом берега. Вздохнув, госпожа приоткрыла завесу своего Пути ровно настолько, чтобы перейти и не промокнуть.

Она была уже по горло сыта бурными морями, чёрными водами, ледяными горами и холодными дождями — и даже начала выдумывать подходящее жуткое проклятье для Неррузы и Беру: богине — за то, что не навела порядок на своих водах, а богу — за то, что так некрасиво вышел из себя, когда его грубо использовали. Разумеется, такое проклятие может ещё сильней ослабить пантеон, а это нежелательно. Госпожа Зависть вздохнула.

— Что ж, придётся отказаться от этого удовольствия… по крайней мере, на время. Ладно. — Обернувшись, она увидела, как Сену, Турул и Мок спускаются по отвесной белой стене на льдину. В следующий миг сегулехи уже шлёпали по воде к берегу.

Ланас Тог некоторое время назад исчезла, только чтобы появиться строго напротив них, под деревьями.

Госпожа Зависть шагнула на обледеневшую, вымороженную мостовую улицы Мекроса, неспешно пошла в сторону ледового моста. Она приблизилась к неровной череде камней на берегу потока, у которых собрались остальные.

— Наконец-то! — сказала она, осторожно ступая на мокрый мох рядом с Ланас Тог. По крутому, неровному склону позади неупокоенной воительницы маршировали во тьму огромные кедры. Смахнув снежинки со своей телабы, госпожа Зависть некоторое время разглядывала мрачный лес, затем перевела взор на Ланас Тог.

С мечей, пронзивших её, свисали длинные, узкие сосульки. Иссушенное лицо нежити покрывали пятна изморози.

— Ох, милочка, ты таешь!

— Я отправлюсь на разведку, — сказала Ланас Тог. — Недавно по берегу проходили люди. Больше двадцати, меньше пятидесяти, некоторые — с тяжёлой ношей.

— В самом деле? — Госпожа Зависть огляделась по сторонам, но не заметила и следа того, чтобы кто-то проходил рядом с тем местом, где они стояли. — Ты уверена? Ах, не важно. Забудь о моём вопросе. Хорошо! В каком направлении они шли?

Неупокоенная воительница посмотрела на восток.

— В том же, что и мы.

— Как любопытно! Мы их случайно не нагоним?