Память льда. Том 1 Эриксон Стивен

— Лучше бы колдуну прибыть поскорее, — проговорила Дымка некоторое время спустя.

Хватка кивнула темноте и ответила: — Может быть, капитан и остальные уже у Белолицых. Может быть мы с Быстрым прибудем слишком поздно, чтобы что-то изменить…

— Мы и так ничего не изменим, — сказала Дымка. — Ты имеешь в виду: опоздаем на представление?

— Это было бы интересным.

— Ты начинаешь походить на Дергунчика.

— Ну, да, дела идут не блестяще, — тихо сказала Хватка. — Лучший маг роты исчез. Добавь сюда зеленого аристократишку, пропавшего Вискиджека и все такое — мы уже не та рота, как раньше.

— Да, с самой Крепи.

Видения хаоса и ужаса туннелей в день катастрофы под Крепью заставили капрала скривиться. — Преданы своими. Дымка, это самое худшее изо всего. Я согласна погибнуть от вражеского меча, или магического огня. Пусть даже демоны порвут меня на части. Но когда один из своих втыкает тебе нож в спину… — Она сплюнула в огонь.

— Это нас разделило, — сказала Дымка. Хватка кивнула.

— Может быть, — продолжала ее собеседница, — если Ходунок проиграл соревнование с Белыми Лицами и нас всех казнят — это к лучшему. Я не могу предсказать, надолго ли Баргасты останутся нам союзниками.

Хватка смотрела в огонь. — Думай о том, что будет, когда ввяжемся в битву.

— Мы хрупки, капрал. Мы в трещинах…

— Не знаешь, кому доверять — вот какая наша беда. И драться не с кем.

— Даджек — ответ на оба вопроса, — заявила Дымка.

— Да, наш Кулак — отступник…

Дымка тихо фыркнула.

Хватка поглядела на подругу: — А что?

— Он не отступник, — проговорила Дымка. — Нас просто спустили с поводка, потому что Бруд и Тисте Анди иначе не пошли бы на переговоры. Капрал, тебя не интересует, кто таков новый знаменосец Однорукого?

— Как там его? Арантал? Артантос. Хм. Он появился…

— Примерно через день после объявления опалы.

— Ну? Кто же он, Дымка, как думаешь?

— По — моему, высокопоставленный Коготь. Командует от имени Императрицы.

— Есть доказательства?

— Нет.

Хватка повернулась, чтобы сплюнуть в очаг. — Так кто из нас ходит в тенях?

— Мы не отступники, — настаивала Дымка. — Мы выполняем задание Империи, как бы это не выглядело. Вискиджек тоже в курсе. Может быть, и наш целитель, и Быстрый Бен…

— Ты имеешь в виду — весь Девятый взвод.

— Да.

Хватка встала с неодобрительной ухмылкой, ткнула в бок целителя. — Как там сапер, Колотун? — спокойно спросила она.

— Не так плох, как сразу показалось, — уверил Колотун. — Легкая контузия. Хорошо — у меня трудности с открытием Денала.

— Трудности? Какие?

— Не уверен. Он стал… порченым. Почему-то. Словно заражен…. чем-то. У Штыря та же проблема с его садком. Может, потому и Быстрый задерживается.

Хватка охнула. — Надо было сказать сразу.

— Капрал, я был слишком занят своим солнечным ожогом.

Она сощурилась: — Если тебя не солнце поджарило, тогда что?

— То, что заразило мой садок, может выходить наружу. Или так мне показалось.

— Колотун, — сказала, помедлив, Хватка, — ходит слух, что мы не в такой опале, как говорили Даджек и Вискиджек. Может быть, Императрица прислушивается к нам.

Колотун качнул плечами. В неверном свет костра его лицо было так же равнодушно, как и всегда. — Для меня это новость, капрал. Звучит как выдумка Дергунчика.

— Нет, но ему понравится, когда услышит.

Глазки Колотуна впились в Хватку. — Так зачем ему говорить?

Хватка вздернула бровь: — Зачем говорить Дергунчику? Ответ очевиден. Я люблю смотреть, как он паникует. А кроме того, — она пожала плечами, — это же пустой слух. Правильно? — Она встала. — Позаботься, чтобы сапер выздоровел к завтрашнему маршу.

— Мы куда-то идем, капрал?

— Если маг появится.

— Точно. Сделаю, что смогу.

Быстрый Бен выкарабкивался из своего садка. По рукам текла гнилая, грязная энергия. Задыхаясь, сплевывая густую, горькую слюну, он неуверенно ковылял вперед, пока свежий ночной воздух не заполнил легкие. Он остановился, ожидая, пока очистятся и мысли.

Полдня он провел в отчаянных, казавшихся бесконечными попытках покинуть владения Худа. При этом он сознавал, что это место испорчено гораздо меньше других привычных ему садков. Другие могли бы убить его. Эта мысль заставила его почувствовать себя слабым: маг, отрезанный от своей мощи. Весь опыт владения магическими науками оказался бесполезным, бессильным.

Вокруг него тек острый, холодный воздух степей, высушивая пот. Над головой поблескивали звезды. В тысяче шагов к северу, за высокой травой и кустами, лежала гряда холмов. У подножия ближайшего холма светило тусклое желтое пламя.

Быстрый Бен вздохнул. С самого начала путешествия он не мог установить магический контакт с кем бы то ни было. Паран оставил мне взвод… Больше, чем я мог рассчитывать. Интересно, сколько дней мы потеряли. Я должен был прикрыть спину Ходунка, если что пойдет не так…

Он заставил себя тронуться с места, все еще сражаясь с остатками заразы Худова садка. Это нападение Увечного Бога, атака против самих садков. Волшебство — вот оружие, повергнувшее его. Сейчас он пытается уничтожить это оружие, оставить врагов с голыми руками. Беззащитными.

Колдун на ходу надел запыленный плащ. Нет, не совсем беззащитными. У нас есть ум. Более того, мы можем вынюхать обман — по крайней мере, я могу. А все это большой обман — Паннион Домин и его разлагающее влияние. Скованный как-то сумел открыть врата Садка Хаоса. Потоп. Канал. Наверное, Провидец и сам не подозревает, что его используют, что он всего лишь пешка в большой игре. Гамбит, призванный проверить волю, эффективность врагов… нам нужно взять эту пешку. Срочно. Немедленно.

Он приближался к костру взвода, слышал тихие голоса. Он чувствовал, что вернулся домой.

Вдоль гребня танцевали на шестах тысячи черепов. Пропитанные маслом венки из сухих трав пылали, создавая пламенные призраки над костяными оскалами. Взмывали и понижались в бормочущей песне голоса. Недалеко от того места, где стоял капитан Паран, молодые воины соревновались в поединках с кривыми ножами. Брызги случайно пролитой крови вспыхивали, попав в круглый очаг клана. Кажется, соперничество у них проявляется во всем.

Среди взводов Сжигателей передвигались женщины Баргастов, то и дело утягивая солдат обоего пола в темные палатки. Капитан думал было запретить подобные любовные контакты, но потом отказался от своего замысла как одновременно невыполнимого и не мудрого.

Состоялся сбор кланов Белых Лиц. Палатки и юрты племен Сенан, Гилк, Акрата и Барахн — как и многих других — заполонили долину. Паран подсчитал, что призыву Хамбралла Тавра последовали около ста тысяч Баргастов. Но это не просто совет. Они пришли ответить на вызов Ходунка. Он последний из своего клана, на его коже татуирована история племени — сказание длиной пятьсот поколений. Он явился, призывая сородичей, кровные связи, спутанные клубком с самого начала… и даже раньше. Хотя никто не мог объяснить внятно, в чем тут еще дело. Молчаливые ублюдки. Слишком много секретов…

Воин из Нит'рифала испустил задушенный крик, когда кривое лезвие соперника вскрыло ему горло. Зазвенели злые голоса. Пораженный воин упал на землю перед очагом, жизнь вытекала из него в мерцающую лужу. Убийца пустился бегать кругами в дикарской радости.

В облаке презрительных иканий со стороны находившихся поблизости Баргастов рядом с капитаном появился Закрут. Черный Морант игнорировал насмешки и проклятия.

— Вы не особенно популярны, — заметил Паран. — Я не знал, что Моранты охотятся охотятся так далеко к востоку.

— Мы здесь не бываем, — ответил Закрут. Его голос тускло и искаженно прозвучал из-под хитинового панциря. — Это старинная вражда, основанная на воспоминаниях, не на опыте. Ложных воспоминаниях.

— Пусть так и будет. Но советую попытаться переубедить их.

— Капитан, это бесполезно. Мне вот что интересно: этот воин, Ходунок — он особенно искусен в бою?

Паран скривился: — Он прошел через чертову уйму переделок. Думаю, он способен постоять за себя. Но если честно — никогда не видел его в деле.

— А кто из Сжигателей видел?

— Они будут преуменьшать. Они все преуменьшают. Я не думаю, что их суждениям можно доверять. Скоро сами увидим.

— Хамбралл Тавр выбрал чемпиона, — сказал Закрут. — Одного из сыновей.

Капитан постарался разглядеть Моранта в темноте. — Где вы услышали? Вы понимаете язык Баргастов?

— Он похож на наш. Новость о избранном на устах у всех. Самый младший сын, даже еще без имени, ему осталось две луны до Смертной Ночи — пропуска во взрослую жизнь. Он родился с мечами в руках. Непобежден в поединках, даже с опытными воинами. Черное сердце без жалости… многое еще про него рассказывают, да я устал слушать. Вскоре мы увидим этого выдающегося юнца. А пока — зачем зря выпускать воздух?

— Я все еще не понимаю, почему поединок на первом месте, — сказал Паран. — Ходунку не надо ничего доказывать — история рода написана на его коже. Почему здесь сомневаются в его правдивости? Он Баргаст до мозга костей — только посмотри на него.

— Капитан, он сделал заявку на лидерство. История его рода выводит его происхождение от Первый Основателей. Его кровь чище, чем в этих кланах, и потому он должен доказать свой статус.

Паран скривился. Его кишки завязались узлом. Во рту горечь — никакое пиво или вино не могло ее изгнать. Во снах его навещали видения — ледяная каверна в Доме Финнеста, резные камни со старинными бездонными изображениями Колоды Драконов. Даже в этот миг, закрой он глаза и расслабь волю, он начнет падать прямо в Оплот Зверей — дом Т'лан Имассов с его пустым троном. Это будет физическое присутствие, со всеми ощущениями, словно я путешествую в то место во плоти. И до сих пор трон остается пустым, ожидая… ожидая нового владельца. Так ли было с Императором? Когда он обнаружил себя перед Троном Теней? Власть, господство над ужасными Гончими — через один шаг?

— Вы нездоровы, капитан.

Паран поглядел на Закрута. Отраженные огни мерцали на черном панцире, обманывая глаз переливами его плоского шлема. Единственное доказательство, что под этой хитиновой скорлупой живой человек — увечная рука, безжизненно торчащая из рукава. Сломанная и иссушенная магическим рукопожатием ривийского духа… Уже вся рука до плеча обездвижена. Мало помалу, но неизбежно, безжизненность будет распространяться… на плечо, потом на грудь. В течение года этот человек умрет — спасти его могло бы касание бога, а насколько это вероятно? — У меня неспокоен желудок, — ответил капитан.

— Вы обманываете, — сказал Закрут. — Впрочем, как пожелаете. Я больше не буду любопытствовать.

— Мне нужно, чтобы вы сделали кое-что, — сказал спустя миг Паран. Его глаза следили за новой дуэлью. — Впрочем, если вы и кворл слишком утомились…

— Мы отдохнули, — ответил Черный Морант. — Просите, и будет сделано.

Капитан глубоко вздохнул и кивнул. — Хорошо. Спасибо.

Горизонт окрасился разными оттенками розового. Свет проник сквозь разрывы в горной гряде, окрашивая холмы к югу от Хребта Баргастов. Покрасневший и дрожащий от холода Паран плотнее закутался в прошитый плащ, наблюдая первые шевеления в обширном, заполнившем всю долину лагере. Он мог различать многочисленные кланы по варварским флажкам, торчащим серди беспорядочного нагромождения палаток — указания Вискиджека оказались верны — и старался не упускать из виду положение среди тех, которых командор считал наиболее опасными.

С одной стороны Прогалины Вызова, на которой вскоре должны будут сразиться чемпион Хамбралла Тавра и Ходунок, расположился многотысячный лагерь Акрата. Вотнов этого клана было легко определить по носовым пробкам, длинным косам и разноцветным доспехам, изготовленным из панцирей побежденных Морантов — со вставками зеленого, черного, красного и даже золотистого хитина. Они были малочисленны, провели в пути дольше всех, но считались меньшими среди всех. Будучи врагами клана Илгрес, сейчас сражавшимися за Бруда, они могли помешать соглашению.

Самым серьезным соперником Тавра был боевой вождь Марал Эб, чей клан Барахн прибыл в силе — более десяти тысяч носящих оружие. Его воины одевали бронзовые кирасы, раскрашивали лица алой охрой и украшали волосы иглами дикобразов. Была вероятность, что при первой возможности Марал может бросить вызов Тавру. Эта ночь уже увидела более полусотни схваток между бойцами Барахн и Сенан — клана Хамбралла Тавра. Такой вызов способен разжечь междоусобную войну.

Но самыми странными, на взгляд Парана, воинами были Гилк. Их волосы были выстрижены, образуя узкие длинные клинья, а защитой им служили черепашьи панцири.

Слишком низкие и полные для Баргастов, они казались капитану способными встретить удар любой тяжелой пехоты.

Десятки малых племен смешивались в неустойчивое единство, звавшееся народом Белолицых. Вечные вендетты, длительные ссоры и соперничества — удивительно, что Тавр вообще смог собрать их вместе, более того, сохранять мир в течении четырех дней.

И сегодня намечался решающий день. Даже если Ходунок победит на дуэли, полное согласие не гарантировано. Могут последовать кровавые раздоры. А если он проиграет… Паран заставил себя не думать об этой возможности.

Послышался приветствующий зарю голос, и лагерь вдруг наполнился тихими фигурами. Раздалось тихое клацанье оружия и доспехов, залаяли собаки, затрубили и загоготали гуси. Воины стали собираться вокруг Прогалины Вызова, словно она испустили неслышимый зов.

Паран огляделся, найдя Сжигателей — они тихо собрались в одном месте, словно добыча, заслышавшая звуки охотничьего рога. Тридцать малазан — капитан знал, что они в случае дурного развития событий готовы драться, но знал и то, что битва выйдет короткой. Он обшарил взглядом светлеющий горизонт в надежде заметить темную искру — несущегося к нему Закрута на кворле. Однако ничто не пятнало серебристо — синего пространства.

Воцарившаяся среди Баргастов тишина встревожила Парана. Он обернулся и увидел Хамбралла Тавра, шествующего через толпу, чтобы занять позицию в центре прогалины. В первый раз капитан видел его так близко. Воин был огромным, звероподобным, на голову он нацепил шлем из человеческих скальпов. На утреннем солнце сверкала кольчуга из наложенных одна на другую кругляшей. Велико должно было быть число монет, некогда захваченных кланом Сенан у древних, забытых народов — каждый воин у них носил такую кольчугу. Эти клятые монеты должны были перевозить кораблями. Если иначе взглянуть, можно ими набить до потолка целый храм.

Боевой вождь не тратил времени на слова. Он поднял над головой шипастую палицу, медленно обвел ей круг. Все взоры следили за ним. Лучшие воины кланов окружили прогалину, остальные толпились позади, заняв даже склоны холмов.

Хамбралл Тавр помедлил, пока безмозглый пес не пробежал через пустое место. Метко пущенный кем-то камень заставил того поспешить, жалобно взвизгивая. Вождь что-то пробурчал и махнул оружием.

Паран увидел, как из толпы выступил Ходунок. Татуированный Баргаст одел стандартную морскую форму малазан: толстая вареная кожа с металлическими полосками на плечах и бедрах. Легкий шлем был некогда снят с убитого в Арене своими солдатами офицера. Налобник и боковые пластины были изукрашены серебряной филигранью. Шею защищал кольчужный воротник. К левому плечу был привязан круглый щит; на кулак он надел шипастый железный цестус. В правой руке был прямой, широкий, затупленный с конца меч.

Его появление вызвало среди Баргастов глухой ропот. Ходунок ответил смелой усмешкой, обнажив подпиленные, запятнанные синим зубы.

Тавр посмотрел на него, кажется, не одобряя выбор малазанского вооружения, потом повернулся в другую сторону и снова махнул палицей.

Из рядов вышел его младший сын.

Паран не знал, кого ожидать; однако вид тощего, ухмыляющегося подростка в чисто кожаных доспехах и с кривым ножом в руке не совпадал ни с одним из плодов его воображения. Что это такое? Какой-то вид изощренного оскорбления? Или Тавр желает себе поражения? Ценой жизни младшего отпрыска?

Воины начали бить ногами о твердую почву, подняв ритмичный перестук, эхом разносившийся по всей долине.

Безымянный юнец неспешно вышел в круг, напротив Ходунка. Между ними было пять шагов. Юнец оглядел Сжигателя мостов с ног до головы и широко ухмыльнулся.

— Капитан, — прошипел кто-то позади Парана.

Он повернул голову. — Капрал Лентяй? Что я могу для вас сделать? Быстро.

Тонкий, ссутуленный солдат кисло улыбнулся — обычное его выражение лица. — Мы тут удивляемся, сэр… Ну, я имею, если схватка пойдет плохо, мы с еще несколькими, мы приготовили несколько морантских подарочков. У нас и пять долбашек найдется. Мы сможем открыть вроде проход — видите тот холмик, хорошее место, мы подумали, чтобы отступить и держаться там. Эти ступенчатые склоны…

— Умерьте пыл, капрал, — прошептал в ответ Паран. — Мои приказ неизменен. Всем сидеть тихо.

— Он точно недомерок, сэр, но что если…

— Ты меня слышал, солдат.

Лентяй покивал головой. — Да, сэр. Тут давеча девять — может, десять — ну, они, в общем, бормотали насчет сделать с вами что Худу понравится, сэр, вот оно как…

Паран оторвал взор от неподвижных соперников и встретил взгляд водянистых глаз капрала. — А вы их глашатай, Лентяй?

— Нет! Не я, сэр. У меня нет своего мнения. Никогда. И никогда не будет, фактически. Нет, сэр, не я. Я просто пересказал, что бродит нынче по взводам. Вот и все.

— А они все здесь, смотрят на наш разговор. Вы их рот, капрал, нравится вам это или нет. В первый раз за всю жизнь мне хочется убить вестника, только чтобы избавиться от его глупости.

Лентяй выглядел еще более кислым. — Я бы не стал, сэр, — сказал он с расстановкой. — Последнему капитану, вытащившему на меня меч, я сломал шею.

Паран вздернул бровь. Сохрани меня Беру, я недооцениваю в этой роте даже прямых идиотов. — Попробуйте на этот раз выказать терпение, капрал, — сказал он. — Идите к своим товарищам и скажите им ждать, пока я не подам сигнал. Скажите им, что отсюда не уйти без боя, но убегать в тот момент, когда Баргасты этого ждут — значит умереть очень быстро.

— Вы хотите, чтобы я все это повторил, сэр?

— Если хотите, своими словами.

Лентяй вздохнул: — Это проще. Я пойду, капитан.

— Выполняйте.

Вернувшись к происходящему в Круге, Паран обнаружил, что Хамбралл Тавр стоит между бойцами. Если он и говорил им что-то, то очень коротко и неразборчиво. Он снова поднял палицу и отошел. Торжественный танец воинов прекратился. Ходунок поправил щит, отставил левую ногу назад, заняв защитную позицию. Юнец стоял все так же расхлябанно, опустив руку с ножом.

Хамбралл Тавр достиг края ринга. Он в третий раз поднял палицу, опустил ее.

Дуэль началась.

Ходунок отступил назад, пригнулся так, что щит находился прямо перед его лицом, открывая только глаза и лоб. Затупленный конец его меча смотрел в сторону.

Юнец развернулся ему навстречу, покачивая ножом — движения медленные, словно у змеи. Уловив незаметное движение Ходунка, он танцующе сместился влево, беспорядочно взмахивая ножом. Однако грузный Сжигатель не двинулся вперед. Сейчас между ними было десять шагов.

Каждое движение молодого бойца все больше говорило о нем Ходунку, заполняя его тактическую карту. На что реагирует противник, что заставляет его сомневаться, нервничать, отступать. Даже перемещение веса, перенос тяжести на другую ногу… а ведь Ходунок еще не сделал и шага.

Юнец подступил ближе, приближаясь со стороны щита. Еще шаг. Меч Сжигателя переместился. Парень отпрянул, но тут же снова пошел вперед, под еще большим углом к врагу.

Ходунок тяжело повернулся, словно медлительный пехотинец. Баргаст тут же атаковал.

У Парана вырвался вздох, когда неповоротливость Сжигателя исчезла. Отказываясь от преимущества в росте, Ходунок резко присел, прикрываясь щитом, и неожиданно подался вперед, проходя под высоко занесенным ножом. Кривое лезвие бессильно скользнуло по шлему Ходунка. Потом тяжелый щит ударил парня в грудь, отбрасывая назад.

Юнец опрокинулся, заскользил по земле, перекатываясь, подняв тучу пыли.

Дурак бросился бы следом, только чтобы поймать животом кривой нож, вынырнувший из пыльного облака. Ходунок же просто отступил и прикрылся щитом. Юнец поднялся. Его лицо было покрыто пылью, но улыбка не потускнела.

Непривычный для него стиль. Ходунок мог бы стоять в переднем ряду фаланги плечном к щиту следующего сурового пехотинца — малазанина. Не одна варварская орда разлетелась на куски перед губительной живой стеной. Белые Лица никогда еще не сталкивались с имперской силой.

Худощавый Баргаст начал быстрый, резкий танец, кружа около Ходунка, подскакивая и отступая, играя яркими вспышками оружия и доспехов, поднимая клубы пыли. В ответ Ходунок просто выполнял повороты, став своим собственным каре — и ждал, всякий раз словно бы медля сменить позицию, каждый раз выполняя движения с механической зазубренностью, словно тупоумный малазанский рекрут. Он игнорировал намеки, не бросался вперед, увидев неуверенность противника — конечно же, деланную.

Толпящиеся вокруг воины начали криками выражать свое разочарование. Это не была привычная им дуэль. Ходунок не играл по правилам парня. Сейчас он солдат Империи — это новое приложение к его сказанию.

Юнец снова бросился в атаку, его лезвие беспорядочно, яростно дернулось, и вдруг резко пошло вниз, ища правое колено Сжигателя — щель в доспехах. Щит пошел вниз, отбросил нож. Меч горизонтально рубанул по голове парня. Он поднырнул, нож без вреда ударил по стальному носу сапога Ходунка. Сжигатель толкнул щит в лицо противника.

Юнец отпрянул. Кровь полилась из носа. Однако его нож ударил без промедления — по краю щита, ухитрившись кривым концом пропороть локоть левой руки Ходунка, найти щель в доспехах, разорвать сухожилия и вены.

Малазанин ударил мечом, отсекая вместе с ножом правую руку парня.

У обоих бойцов полилась кровь. Но схватка была еще не окончена. Паран с изумлением увидел, как палец левой руки ударил под ограждение подбородка Сжигателя. Из горла Ходунка вырвался странный отрывистый звук. Брызнули струйки крови, левая рука бессильно упала. Ходунок опустился на землю.

Последним движением Ходунок с быстротой молнии провел мечом по животу парня. Мягкая плоть разошлась, юнец поглядел вниз — и увидел собственные кишки, выпадающие в сгустках крови и кала. Он задергался и упал на землю.

Ходунок лег на умирающего, бешено сдавливая ему горло. Ноги юнца дергались.

Капитан подался вперед, но один из Сжигателей опередил его. Мульча, младший целитель из Одиннадцатого взвода, подбежал к Ходунку. В руке солдата сверкнул скальпель. Широко расставив ноги, он наклонился над упавшим, поднял его подбородок, чтобы осмотреть горло.

Что, во имя Худа…

Со всех сторон царил пандемониум. Круг распался — воины Баргастов устремились вперед, вытащив оружие, но не понимая, что же им делать. Паран быстро огляделся: Сжигателей сжимала толпа враждебных, вопящих дикарей.

Боги, все пропало.

Рев рога прорезал какофонию. Лица повернулись. Воины Сенан намеревались восстановить святость Круга, с ворчанием расталкивая прочих бойцов и женщин. Хамбралл Тавр снова поднял палицу — молчаливый, но неотразимый призыв к порядку.

— Сжигатели! — крикнул Паран, устремляясь к ним. — Убрать эти чертовы штуки! Сейчас!

Лица обернулись к нему. Смертельные гранаты снова исчезли под шапками и плащами.

— Вольно! — скомандовал Паран, подбежав к ним. Понизив голос, добавил: — Держитесь, дураки! Иначе ваши мозги сложат в Худом клятом Оплоте! Капрал Лентяй, пойдите к Мульче и узнайте, что, во имя Фенера, он делает со скальпелем. И принесите плохие вести о Ходунке — я знаю, знаю, с ним все кончено. Но таков уж он. Кто знает, может быть это вопрос, кто умрет первым…

— Капитан, — прервал его один из сержантов. — Они набросились на нас, сэр, вот и все дела. Мы ничего такого не думали и не делали, просто ждали вашего сигнала.

— Рад это слышать. Теперь будьте настороже, но стойте спокойно, пока я переговорю с Тавром. — Паран повернулся и пошел к Кругу.

Лицо вождя Баргастов было пепельно-бледным. Его глаза то и дело смотрели в сторону хрупкой фигурки, столь зловеще неподвижно лежавшей в луже крови. Вокруг Хамбралла столпилось полдюжины меньших вождей, каждый старался перекричать соперников. Тавр ни на кого не обращал внимания.

Паран протолкался через толпу. Взглянув через плечо, налево, он увидел, как Лентяй присел около Мульчи. Целитель плотно сжал рукой рану на руке Ходунка и, казалось, шепчет заклинания, закрыв глаза. Слабые движения показывали, что Ходунок еще жив. И, заметил капитан, он перестал дергаться. Возможно, Мульча нашел способ дать ему глубоко вздохнуть. Паран недоверчиво покачал головой. Раздави человеку горло, и он покойник. Разве что поблизости случится Верховный Целитель Денала… а не Мульча. Он коновал с дюжиной заклинаний в кармане. Надеется на чудо…

— Малазанин! — Маленькие глазки Тавра смотрели на Парана. Он сделал жест. — Нам нужно поговорить наедине. — Он заорал на вождей, перейдя на свой язык. Они отступили, гримасничая и бросая на капитана зловещие взгляды.

Через миг Паран и боевой вождь стояли в одиночестве, смотря в глаза друг другу. Хамбралл Тавр помолчал мгновение, потом заговорил: — Твои солдаты тебя не уважают. Говорят, холодная кровь.

Паран пожал плечами: — Они солдаты. Я их новый офицер.

— Они непокорны. Тебе нужно убить одного — двоих, чтобы остальные тебя зауважали.

— Вождь, моя задача — сохранить их жизни, а не убивать.

Хамбралл Тавр сузил глаза. — Твой Баргаст бился в стиле вас, иноземцев. Он бился не как наш родич. Мой неназванный сын выиграл тридцать две дуэли. Без потерь, без малейшей раны. Я потерял великого воина моей крови.

— Ходунок все еще жив, — ответил Паран.

— Он должен был умереть. Раздави человеку горло, и его охватят корчи. Он не сможет поднять меч. Мой сын освятил руку, чтобы убить его.

— Храбрая попытка, Вождь.

— Видно, напрасная. Ты говоришь, Ходунок оправится от ран?

— Не знаю. Мне нужно переговорить с моим целителем.

— Духи безмолвны, малазанин, — сказал миг спустя Тавр. — Они ждут. И нам нужно ждать.

— Ваш совет вождей не согласится с тобой, — заметил Паран.

Тавр осклабился. — Это дело Баргастов. Вернись к своей роте, малазанин. Сохрани их жизни… если сумеешь.

— Вождь, наша судьба зависит от выживания Ходунка?

Громадный вождь оскалился. — Не совсем. Я скоро закончу с вами. — Он повернулся к капитану спиной. Прочие вожди снова обступили его.

Паран побрел прочь, сражаясь с приступом желудочной боли, и подошел к лежащему Ходунку. Не сводя глаз с воина, он присел около Мульчи. В гортани Баргаста зияло отверстие, в него вставлена полая кость, через которую он дышал с тихим свистом. Большая часть гортани была смята — масса сине-зеленых кровоподтеков. Глаза Баргаста были открыты, наполнены болью.

Мульча оглянулся. — Я исцелил сухожилия и сосуды на его руке, — спокойно сказал он. — Думаю, руку о не потеряет. Но он будет слабеть, если только сюда не поспеет Колотун.

Паран указал на кость — трубку. — Что это такое, во имя Худа?

— Сейчас нелегко играть с садками, командир. К тому же я все равно плохо с ними управляюсь. Это фокус коновалов, я ему научился у Ядра из Шестой армии. Он вечно выдумывал способы лечить без магии, потому что в спешка никогда не мог найти свой садок.

— Выглядит… времянкой.

— Да, капитан. Нам нужен Колотун. Срочно.

— Быстро управился, Мульча, — сказал, вставая, Паран. — Отличная работа.

— Благодарю, сэр.

— Капрал Лентяй.

— Капитан?

— Притведи сюда нескольких солдат. Не хочу, чтобы Баргасты добрались до Ходунка. Когда Мульча скажет, отведите его в лагерь.

— Да, сэр.

Паран посмотрел, как солдат спешит прочь, потом поднял взор на небо. — Дыхание Худа! — прошептал он с печальным облегчением.

Мульча поднялся. — Вы послали Закрута их найти, сэр? Смотрите, у него пассажир. Может, Быстрый Бен, хотя…

Паран медленно улыбнулся, рассматривая далекую черную точку над гребнем гор. — Нет, Целитель, если Закрут выполняет мои приказы.

Мульча тоже смотрел вверх. — Колотун. Копыта Худа, это был хороший выбор, капитан.

Паран встретил взгляд целителя. — Никто не умрет на этом задании, Мульча. — Ветеран задумчиво кивнул, снова присел к Ходунку.

Хватка все время посматривала на Быстрого Бена, пока они взбирались на очередной склон очередного заросшего травой холма. — Выделить тебе сопровождающего, маг?

Быстрый Бен вытер пот со лба, качнул головой. — Нет, мне лучше. Здесь много баргастских духов, и становился все больше. Они сопротивляются инфекции. Со мной все будет в порядке, капрал.

— Ты так говоришь, но выглядишь неважно. Это не просто слова.

— Садок Худа совсем невеселое местечко

— Плохие новости, маг. Чего же нам ждать?

Быстрый Бен промолчал.

Хватка поморщилась: — Так плохо все? Ну, вот так дела. Подожди, вот Дергунчик услышит…

Колдун изобразил улыбку. — Ты рассказываешь ему новости, только чтобы напугать?

— Точно. Взводу нужны развлечения. Верно же?

На вершине обнаружились лишь несколько каменных пирамидок, разбросанных кучками. С пути марширующего отряда разбегались длинноногие серые птицы. Мало кто решался болтать — жара давила, а еще оставалось полдня пути. Повсюду вились жужжащие мушки.

С утреннего визита Закрута взводу не встретилось ни одного человека. Они знали, что дуэль уже началась, но не знали ее исхода. Худ, мы можем маршировать на собственную казнь. Штырь и Быстрый Бен стали почти бесполезны, не смея открыть свои садки. Они шагали бледные, мрачные и неразговорчивые. У Ежа слишком распухли губы, чтобы доставать окружающих — он мог разве что мычать. Однако взгляды, бросаемые им на идущую сзади Деторан, обнаруживали планы жесточайшей мести. Дымка находится в разведке — то ли впереди, что ли сзади, то ли в моей Худом клятой тени. Она обернулась, посмотрела через плечо, но подруги не обнаружила. Дергунчик плелся в арьергарде, разговаривая сам с собой. Его бесконечное бормотание удачно вплеталось в жужжание насекомых.

Вокруг не было ничего живого, кроме покрывающих холмы трав и чахлых деревьев, иногда обнаруживавшихся в распадках, по которым текут, удобряя почву, весенние ручьи. На небе ни облачка, даже птицы не марают безбрежную синь. Далеко к северу виднеются белоснежные вершины Гряды Баргастов. С юности изжеванные и отвратительные на вид.

По прикидкам Закрута, до собрания Баргастов оставалось лиги четыре к северу. Они прибудут к закату. Если все пойдет гладко.

Шагавший бок о бок с ней Быстрый Бен что-то неразборчиво проворчал. Капрал повернулась и увидела, как два десятка грязных рук схватили мага за лодыжки. Казалось, земля вокруг его сапог закипела. Он был повален, запачкан грязью; костлявые пальцы тянули и щипали его, кривые руки высовывались из земли, обхватывая борющегося колдуна.

— Быстрый! — заорала Хватка, бросаясь к нему. Погрузившийся в почву уже по пояс маг посмотрел на нее затуманенным взором. Откуда-то слышались тяжелые шаги и вопли. Рука Хватки ухватилась за запястье Бена.

Земля поднялась до его груди. Снова высунулись руки, чтобы схватить и утащить вниз его

правое плечо.

Он посмотрел капралу в глаза. — Отпусти меня…

— Ты сошел с…

— Сейчас, пока меня не порвали… — Его правое плечо совсем скрылось под землей.

Появившийся Штырь проворно схватил Быстрого Бена за шею.

— Не держи его! — взвизгнула Хватка, отпуская запястье.

Штырь уставился на нее. — Что?

— Отпусти, черт тебя дери!

Взводный маг отпустил шею собрата, яростно бранясь.