Путь хеджера. Заработай или умри Бартон Биггс
Эту книгу хорошо дополняют:
Вышел хеджер из тумана
Бартон Биггс
Путь черепах
Куртис Фейс
Мартышкин труд
Джон Рольф и Питер Трууб
Руководство разумного инвестора
Джон Богл
Эразм Дарвин, Icarus
- Растаял воск, ослаблены узлы.
- Икар несчастный на неверных крыльях
- Стремглав унесся вниз, взмахнув руками.
- Рассыпанные перья колыхали
- Морские волны; плача, украшали
- Его могилу девы-нереиды.
- На мраморное ложе уложили алый мох,
- Осыпав тело мертвое жемчужными цветами.
Предисловие партнера издания
Одной из первых художественных книг о фондовом рынке и инвестициях, прочитанных мною, стала книга-бестселлер «Воспоминания биржевого спекулянта»[1]. В экземпляре, который я читал, было огромное количество пометок на полях и выделенных цитат. Я обратил внимание на то, что фразы, вырванные из контекста, могут передавать совершенно иной смысл. Казалось бы, обычные предложения поодиночке блистали мудростью – например: «Можно выиграть заезд, но нельзя выиграть скачки в целом». Книга, которую вы держите в руках, тоже полна таких цитат, и можно проводить параллели между событиями и судьбами героев этих двух книг.
Как сказано в книге Екклезиаста: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем». За 87 лет, разделяющих эти книги, произошло очень много изменений: сегодня информация с огромной скоростью распространяется не по телеграфной ленте, а через интернет; появились компьютеры; значительно изменилась инфраструктура фондового рынка; выросло количество участников и эмитентов; появился математический аппарат, который можно использовать для принятий решений. Но такие человеческие черты, как неуемная алчность, пагубная самонадеянность, тщеславие и высокомерие остались неизменными. «Путь хеджера» показывает нам, как эти и другие человеческие недостатки проявляются в современных условиях.
Известный многим великолепный бестселлер «Вышел хеджер из тумана» Бартона Биггса имел форму разрозненных слайдов, каждый из которых отражал разные грани деятельности хедж-фондов. В отличие от той книги, эта – целостное произведение, описывающее жизненный путь аналитика и инвестора, с нуля добившегося запредельных высот в профессиональной деятельности (если информация о восьми миллиардах долларов активов фонда не преувеличение, то этот фонд с высокой степенью вероятности входил в пятьдесят крупнейших), но пережившего также и уничтожающее падение с высоты своего успеха. В книге достаточно много информации для размышления и выводов как для тех, кто только проявляет интерес к инвестиционной сфере, так и для добившихся успеха людей.
В России скоро появится новое поколение, не видевшее плачевных последствий кризиса, а для нас, работников финансовой сферы, в 2008 году они были практически такими же, как и описывается в книге. Поэтому я хочу пожелать всем читателям, интересующимся инвестициями или уже работающим в этой отрасли, всегда соблюдать два несложных правила, сформулированных Уорреном Баффетом: «Правило первое: никогда не теряй деньги. Правило второе: никогда не забывай правило первое».
Владимир Карцев,заместитель генерального директораООО «НЭТТРЭЙДЕР»
Введение
Нам выпало стремиться за пределы. Зря, что ли, существуют небеса?
Роберт Браунинг
Эта история – замаскированная под вымысел книга о бизнесе и инвестировании. По моему убеждению, профессиональным инвесторам, особенно работающим в хедж-фондах, нужно обладать превосходными аналитическими и оценочными способностями, огромной энергией и толикой везения. Однако, чтобы выжить и добиться успеха, они должны в полной мере осознавать свою уязвимость, зависимость от резких перепадов настроения и ужасную подверженность гордыне. Оба фактора представляют огромную опасность не только для жизнеспособности инвестиций, но и для отношений с самыми близкими людьми. Звучит драматично? Я так не думаю!
В этой книге речь идет об управлении инвестициями, расцвете и падении хедж-фондов, а также о тех бедствиях, к которым приводит финансовая паника. Описанная история вымышлена, поскольку в ней, как и в моей предыдущей книге «Вышел хеджер из тумана»[2], изменены имена, места и даты. И все же эта книга о людях, – людях, занимающихся инвестиционной деятельностью. Я искренне надеюсь, что их примеры помогут будущим инвесторам справиться и с экстазом финансовых побед, и с черной горечью отчаяния, и со смертным грехом гордыни.
На протяжении прошедших двадцати лет хедж-фонды терзала золотая лихорадка, как и в случае других пузырей и маний, приведшая в конечном счете к взрыву, погубившему многих чрезмерно самонадеянных дельцов, большинство запоздалых инвесторов и даже некоторых добропорядочных граждан. Огромное богатство, всего за несколько лет накопленное главным образом молодыми управляющими хедж-фондами (с большим размахом тратившими его – демонстративно и часто цинично), вызвало всеобщую неприязнь и зависть. В этой книге вы найдете описание захватывающих историй триумфа и трагедии этих людей.
Инвесторы, стремящиеся жить исключительно за счет обеспечения высокой доходности инвестиций, искренне убеждены в том, что в сфере инвестирования можно выйти за границы возможного. Способность превзойти фондовый рынок может пробудить самомнение даже в обычном человеке, а быстрое обогащение вскружит голову кому угодно. Древние предупреждали нас: «Кого боги хотят погубить, того они лишают разума» и «Погибели предшествует гордыня, падению – надменность»[3]. Помните об Икаре, который так стремился к вершинам, но, слишком приблизившись к Солнцу, «стремглав унесся вниз» на «неверных крыльях».
За сорок лет профессиональной инвестиционной деятельности я познакомился со многими обаятельными, амбициозными икарами, взлетевшими слишком высоко. Бизнес порождает их в избытке. Главный герой книги, Джо Хилл, – персонаж вымышленный, но его путь от бедности к богатству, а затем к полному краху, типичен для многих знакомых мне хеджеров. Я не вижу никакой зависимости между успехом в хеджевых фондах и принадлежностью к пресловутой социальной элите или обучением в престижных университетах и школах бизнеса. Блестящее резюме действительно помогает получить работу, но у большинства моих знакомых победителей довольно скромное образование – зато они могут записать в свой актив интеллект, характер, стремление к успеху и интуицию, что очень важно в инвестировании, ориентированном на получение максимального результата при любых рыночных условиях. Именно поэтому я так подробно описываю происхождение Джо Хилла. В первых главах книги я пытаюсь раскрыть характер своего героя, рассказав о его воле к победе, энергии, выносливости, а затем о его одиночестве и любви. Стараясь сделать Джо привлекательным, я хочу показать, как инвестиционный водоворот может затянуть и погубить даже такого замечательного и здравомыслящего человека.
Социальные взаимоотношения в офисе – еще один важный аспект работы в сфере инвестирования. В главах 3, 4 и 5 говорится о том, что напряженность инвестирования, ориентированного на обеспечение высокой доходности, а также внутренняя и внешняя конкуренция усиливают стресс, которому изо дня в день подвергаются сотрудники компании по управлению инвестициями. В этой среде необходимо быть достаточно жестким и толстокожим, иначе ноша покажется непосильной.
В главах 7 и 8, а также последующих, показано, что в крупном хедж-фонде давление еще сильнее, особенно когда ситуация на рынке действительно становится крайне сложной и требует принятия жизненно важных решений. Это зачастую приводит к разрыву самых близких отношений как в профессиональной, так и в личной жизни. Тогда условия работы и уровень стресса можно приравнять к боевым будням пехотных подразделений или к работе на эсминце в Северной Атлантике во время Второй мировой войны. Начинающий инвестор должен понимать, что его ждет, поскольку хорошо подготовленный разум – его единственное средство защиты.
История Джо Хилла не похожа на американскую трагедию в стиле Теодора Драйзера. Это современная трагедия хедж-фондов – история о том, что происходит, когда хороший человек стремится выйти за пределы возможного. В свое время Фрэнсис Скотт Фицджеральд очень верно сказал: «Покажите мне героя – и я напишу трагедию».
Глава 1. Парень из Биг-Нека
Детство Джо Хилла прошло в Биг-Неке – небольшом текстильном городке с населением 20 тысяч жителей, расположенном на холмистой равнине среди зеленых холмов Пьемонта в сельских районах штата Вирджиния. Когда-то, может, сотню лет назад, в этом городе были ткацкие фабрики, которые обеспечивали людей работой и гарантировали определенный уровень благосостояния. Однако Биг-Нек находился слишком далеко от Вашингтона, Шарлотсвилла и Ричмонда, чтобы извлечь пользу из разрастания этих городов, а текстильные фабрики все больше вытеснялись компаниями по производству осветительных приборов и электроники. Железная дорога по-прежнему проходила через центр города, но товарные поезда с грохотом проносились мимо, направляясь в другие места. Американское процветание как-то небрежно, легкомысленно обошло Биг-Нек стороной, и население города, еще четверть века назад составлявшее 35 тысяч жителей, резко сократилось.
Биг-Нек представлял собой интегрированную, трудолюбивую, консервативную общину, весьма типичную для среднего класса Америки. В городе не происходило ничего из ряда вон выходящего, но он жил своей жизнью. Здешний климат был мягким, школы – вполне приличными, и жизнь текла размеренно – в общем, это оказалось очень неплохое место для воспитания детей. Хотя Биг-Нек – не такой уж маленький городок, о человеке, который прожил тут хотя бы десять лет или которому исполнилось тринадцать лет, здесь знали буквально все. О каждом обитателе города люди рассказывали его собственную историю. Возможно, проблема Долорес состояла именно в этом.
Долорес – мама Джо. Она белая. Отец Джо, которого называли Большой Джо, – чернокожий. Джо родился в результате их школьного романа: он был случайно зачат сразу же после окончания школы. После рождения Джо пара снимала квартиру в обветшалом городском доме на Элм-стрит, жили они довольно дружно, но раздельно. Если и была между ними какая-то магия, она уже исчезла. В следующие годы Большой Джо и Долорес, связанные тонкой нитью любви к общему сыну, поддерживали довольно прохладные, хотя и дружеские отношения.
Маленький Джо рос крупным, сильным ребенком; стоя в своем детском манеже, он со смехом и воплями яростно расшатывал перила. Это производило грандиозное впечатление на друзей Большого Джо. «Послушай, Джо, этот парень станет игроком, – говорили они. – Он будет настоящим бойцом!»
Большой Джо работал мастером на текстильной фабрике. Это был крупный задумчивый мужчина с кожей цвета красного дерева – люди смотрели на него снизу вверх, и он не тратил слов на пустые разговоры. «Первый винт, который следует отпустить в твоей голове, – любил говорить Большой Джо – тот, что удерживает твой язык». Через пару лет после расставания с Долорес он женился на чернокожей женщине, и у них родились три дочери. Сводные сестры Джо боготворили его и соперничали друг с другом за его внимание.
Хотя у Большого Джо была теперь новая семья, он все же уделял достаточно внимания воспитанию сына. Почти каждый вечер по дороге с работы домой он заходил повидаться с ним перед ужином. Поскольку Большой Джо от природы имел спортивное телосложение, он поощрял сына заниматься спортом. Когда мальчик немного подрос, отец начал отрабатывать с ним передачи на расположенном неподалеку стадионе и играть в баскетбол один на один на подъездной дорожке к дому. Когда в Вирджинии стояла мягкая теплая погода, они играли в гольф. Примерно раз в неделю все видели, как на неухоженном муниципальном поле отец и сын тащат на себе старые сумки для гольфа. За три доллара можно было взять карт, но они всегда носили свои сумки сами.
«Нет никакого смысла платить шесть долларов за двоих, если у нас крепкие спины и нам нравится физическая нагрузка, – говорил Большой Джо своему сыну. – Кроме того, у нас не так уж много денег».
В двенадцать лет Джо умел загнать шар дальше отца, бросая его почти на 300 метров. Но больше всего он любил футбол. Американский футбол был (и остается) самым популярным видом спорта в текстильных городках Вирджинии. Джо играл в детской и юниорской лигах. Его отец, будучи одним из тренеров молодежной лиги, никогда не пропускал матчей или тренировок сына. Никогда! Во время матчей Большой Джо понял, что в этом на первый взгляд беспечном, уравновешенном парне пылает яростный огонь соперничества. Иногда неуемная энергия сына вызывала у Большого Джо беспокойство. Мальчик скрывал это от других, но однажды после проигрыша своей команды в матче юниорской лиги он со злостью выпотрошил набивку заднего сиденья старенького отцовского автомобиля. Большой Джо заставил сына заплатить за ремонт, в очередной раз приговаривая: «У нас не так уж много денег, сынок. Лучше бы тебе уже сейчас понять, что вспышки гнева дорого обходятся».
Помимо всего прочего, малыш Джо был одержимым перфекционистом; он терпеть не мог проигрывать ни в баскетбольных матчах один на один, ни на поле для гольфа. Сделав неудачный удар во время игры в гольф, Джо бил клюшкой по дереву, а проиграв отцу баскетбольный матч один на один, начинал хандрить и, забившись в укромный уголок, сидел там молча довольно долго. Но, хотя неудачи и выводили Джо из себя, он упорно работал над тем, чтобы в следующий раз сыграть лучше.
А Долорес, казалось, жизнь обошла стороной. Она была официанткой и очень много работала. Хотя в первые годы после развода она и встречалась с мужчинами, но замуж так и не вышла. С возрастом Долорес растолстела и потеряла привлекательность. Ее лицо приобрело бледный и измученный вид, волосы свисали неаккуратными прядями, а в глазах неизменно читалась озабоченность. Долорес не производила впечатления счастливой женщины. В ней таилась какая-то невысказанная, печальная горечь, как будто она чувствовала себя отвергнутой.
Долорес неосознанно беспокоилась из-за того, что смешанное расовое происхождение ее сына не пойдет ему на пользу, и это беспокойство вызывало у нее чувство вины. Она отдала все свои силы воспитанию сына, но Джо втайне стыдился матери, когда подрастал, а ее поступки становились все более непредсказуемыми и неуместными. Однажды теплым октябрьским днем во время матча юниорской лиги Джо попытались остановить игроки команды противника. Игра закончилась тем, что на Джо навалилась куча агрессивных парней. Вдруг Долорес отделилась от группы других родителей, стоявших у дальней боковой линии, и, бросившись на поле с криками: «Оставьте его в покое!» – начала оттаскивать ребят в сторону.
Много лет спустя Джо все еще вспоминал тот случай, когда на него навалилась куча игроков и он лежал там под сияющим, безветренным осенним небом. Пожалуй, это было самое унизительное событие за всю его жизнь.
И все же Долорес внесла свою лепту в детство Джо. Поскольку на работе в закусочной ей целыми днями приходилось слушать бесконечное бормотание трех телевизоров, она настаивала на том, чтобы дома телевизор включали как можно меньше. Отец и сын смотрели спортивные передачи в тесной гостиной Долорес, в центре которой на сером затертом ковре, за двадцать лет покрывшемся пятнами от пролитых напитков, стоял просевший диван. Они смотрели матч, устроившись в двух старых креслах; в солнечных лучах кружились пылинки, а Большой Джо объяснял сыну все сложности и нюансы футбола, баскетбола и бейсбола. В эти моменты они были как никогда близки, и Джо чувствовал себя частью настоящей семьи.
Однако как только игра заканчивалась, Большой Джо уходил, а Долорес требовала, чтобы сын выключил телевизор и отправлялся читать книгу. Она любила читать и была решительно настроена дать Джо хорошее образование. «Ты должен кем-то стать, – часто говорила она ему. – Ты должен быть умным. Ты должен зарабатывать деньги. Тебе обязательно нужно отсюда выбраться». Слушая мать, Джо не отвергал ее увещеваний. Он понимал (хотя и довольно смутно) ее неудовлетворенность однообразной жизнью и с самого раннего возраста знал, что стремится к чему-то большему – намного большему. Но, по его разумению, самый легкий путь выбраться из Биг-Нека и заработать деньги лежал через спорт.
Пытаясь объединить любовь сына к спорту с учебой, Долорес подарила ему на Рождество настольную футбольную игру Running Back. Джо страстно ею увлекся, особенно ведением статистики. Он создал лигу с двумя дивизионами по четыре команды в каждой и записал в эти команды игроков из настоящей Национальной футбольной лиги. Затем он начал проводить многочисленные матчи и вел подробную статистику игры каждого квотербека, раннингбека и ресивера. Совершая довольно сложные математические расчеты рейтинга квотербеков и расстояния, на которое команда продвинулась после захвата мяча, Джо увлекся анализом статистических данных, а также карьерных взлетов и падений своих игроков. Играя в эту игру, Джо заинтересовался числами и содержащейся в них информацией.
Тем временем Джо прокладывал себе путь к успеху в местной молодежной лиге, став лучшим в городе спортсменом в своей возрастной категории, – большой и сильный, с превосходной координацией движений и просто нереальной скоростью.
В средних классах школы Джо превратился в сухощавого, смуглого симпатичного парня, и его межрасовое происхождение стало очевидным. Еще в девять лет из презрительных слов одного парня постарше Джо узнал, что он мулат, полукровка, рожденный в результате нежеланной беременности. Однако после того как Джо хорошенько врезал обидчику, больше никто не затрагивал этой темы, во всяком случае в его присутствии. Тем не менее этот вопрос всегда мучил Джо, хотя он никогда не говорил об этом. Он постоянно думал о том, кто же он – белый или черный? С какой компанией ему лучше всего общаться – или его примут в обеих?
В конце концов Джо понял, что из-за темного цвета кожи мир за пределами Биг-Нека воспринимает его как чернокожего. Не мог же он при столкновении с внешним миром ходить с табличкой на спине, где было бы написано, что он наполовину белый. Да он и не хотел этого. Вообще-то со временем Джо даже начал гордиться своей принадлежностью к черной расе, отдавая ей предпочтение перед белой. Он осознавал: в какой-то мере это произошло потому, что его отношения с отцом всегда были более близкими, чем с матерью.
Тем не менее Джо не сомневался в своих социальных, спортивных и интеллектуальных способностях. Учеба давалась ему легко – настолько легко, что Долорес хотела перевести его из муниципальной средней школы Биг-Нека в школу святого Давида – иезуитскую католическую школу с гораздо более серьезной образовательной программой. Большой Джо не одобрил эту идею, но не по религиозным соображениям, а потому, что спортивная программа школы святого Давида была гораздо слабее.
Во время учебы в средних классах школы на Джо обратил внимание Джош Гибсон. Семья Гибсона жила в Биг-Неке всегда; сам Джош и его старший брат владели фабрикой, где работал Большой Джо. Гибсон жил в восьми километрах от города в доме, построенном на холмистом участке земли площадью около 80 гектаров, и держал несколько сотен коров мясной породы. По меркам Биг-Нека, Джош был невероятно богат. Фабрика приносила солидный доход, и все знали, что ее хозяин – самый крупный клиент городского отделения инвестиционного банка Merrill Lynch. В то время Джошу Гибсону было около сорока лет; он был лыс и грузен, живот у него нависал над ремнем, шея – над воротником, а выпуклые глаза открыто смотрели с дружелюбного лица. Джош слыл на редкость общительным человеком. Поскольку у них с женой не было детей, он искренне заботился о чужих детях, жителях города и работниках фабрики. Но больше всего Джош любил спорт и спортсменов.
Гибсону всегда нравился Большой Джо. И до него дошли слухи, что у Большого Джо есть сын, который стал своего рода суперспортсменом. Осенью 1983 года Гибсон пошел на один из матчей юниорской футбольной лиги, где познакомился с Джо. И чем лучше он узнавал этого парня, тем больше тот ему нравился. Гибсон заметил в Джо интеллект, и его очень заинтриговал интерес парня к статистике и игре Running Back. Когда Джо рассказывал Гибсону об этой игре, от его замкнутости не оставалось и следа. Гибсон и Джо разделяли любовь к цифрам.
Но Гибсон был привязан и к земле, к своей земле. Его всегда очень трогали слова из стихотворения Роберта Фроста: «Земля уже принадлежала нам, а мы ей нет». В понимании Джоша это значило, что человек должен приложить к земле руки, чтобы она приняла его. Между домом Гибсона и рекой располагался участок площадью около 20 гектаров, который когда-то был частью его фермы. На нем стояла старая мельница. «Мой дом как будто осиротел без этого куска земли, – с тоской делился он с Джо. – В этой низине очень хорошо растет кукуруза. Это всегда была самая лучшая земля для кукурузы. Даже у реки ничуть не лучше».
Джо находился рядом с Гибсоном в тот день, когда владелец участка сообщил о том, что продает землю. На лице нового товарища Джо отразился неподдельный восторг, а вечером Джо видел, как тот стоит в сумерках и смотрит на эту землю – темно-зеленую массу у реки, ставшую теперь его землей. Затем они вместе отправились через кедровую рощу к полуразрушенной старой мельнице, ее каменная плотина заросла мхом. В вечерней тьме вода за плотиной очень напоминала гладкий черный металл.
Джо влюбился в эту землю. От реки она поднималась к холмам, а дальше – прямо к небу. Покрытая густыми зелеными зарослями, она была просто прекрасна. Во время летних каникул Джо работал на Гибсона: в одно лето расчищал заросли кустарника, в другое – ремонтировал каменную кладку на плотине. Он любил тяжелую физическую работу. В полдень Джо ел свои бутерброды на лугу, а затем ложился на живот и вдыхал запах земли. Ему нравился приятный насыщенный запах чернозема и травы. Много лет спустя, во время финансового кризиса, ощущение земли, тяжелая работа и запах почвы сохранили ему рассудок и, возможно, жизнь.
Гибсон втайне увлекался фондовым рынком. Как и Джо, он любил размышлять над статистическими данными и оценками. Через год они уже стали родственными душами. Гибсон рассказывал Джо о своих идеях по поводу акций и фондового рынка. Фабрика Гибсона поставляла свою продукцию розничной сети Wal-Mart, и его очень заинтересовали методы работы этой компании. В начале 1982 года Гибсон купил акции Wal-Mart и держал их несколько лет.
Однажды в субботу в мае 1984 года Гибсон пригласил обоих Джо на ланч в McDonald’s. Когда они уселись за столиком, Гибсон сказал:
– Послушай, сынок, я знаю, что ты хороший спортсмен, но гораздо важнее то, что ты умный парень, интересуешься цифрами и умеешь с ними обращаться. Фондовый рынок – это и есть цифры, интеллект и интуиция. Я хочу пробудить в тебе интерес к нему, поэтому, знаешь, что я сделаю? Я дам тебе пятнадцать акций Wal-Mart. Вчера они закрылись на уровне 31,4 доллара, что в сумме составляет 470 долларов. Но я хочу, чтобы ты пообещал мне не продавать их на протяжении двух лет. После этого можешь делать с ними и с деньгами все что пожелаешь. Договорились?
Большой Джо выглядел озадаченным, а Маленький Джо – просто потрясенным.
– Вы очень щедры, мистер Гибсон, – произнес Большой Джо. – Но объясните мне еще раз, почему вы это делаете.
– Все очень просто. Я хочу, чтобы этот молодой человек заинтересовался фондовым рынком, а не только футболом. Думаю, цена акций Wal-Mart будет расти, и это привлечет его внимание.
– Мистер Гибсон, вы же знаете, что я мечтаю когда-нибудь играть в Национальной футбольной лиге, – сказал Джо.
– Да, знаю, и поддерживаю тебя в этом. Но я хочу, чтобы ты пользовался и теми сильными мускулами, которые есть в твоей голове, а не только на руках и ногах. Ты согласен на мои условия?
Джо посмотрел на отца; тот кивнул головой, и Джо ответил:
– Конечно я согласен. Это мои первые деньги. И вы правы, мне надо получше разобраться во всем этом. Вы уже показали мне, как проверять курсы акций. Думаю, нужно попросить маму, чтобы она принесла домой из ресторана экземпляр Richmond Post Reporter.
– Отлично, – сказал Гибсон. – В понедельник утром я открою для тебя счет в Merrill Lynch и договорюсь, чтобы они отправляли тебе такие же аналитические отчеты, какие присылают мне. А своему менеджеру прикажу держать язык за зубами.
– Звучит интересно, – сказал Большой Джо. – Единственные акции, которые у меня когда-либо были, – это акции компании Virginia Electric & Power, но толку от них, как от шелудивого пса.
– Ну, акции Wal-Mart не пес шелудивый, – произнес Гибсон с широкой улыбкой. – Это скорее голодный тигр.
Так все и началось. Джо внимательно следил за биржевыми котировками. Как показано на рис. 1.1, курс акций Wal-Mart начал стремительно расти: в июле 1987 года они продавались уже по 90 долларов (в этой цене учтены все случаи дробления акций за соответствующий период).
Рис. 1.1. Бурный рост и резкое падение курса акций Wal-Mart, 1983–1988 гг.
Гибсон еще никогда не сталкивался с таким ростом, поэтому продал все свои акции по этой цене. Последовав его примеру, то же самое сделал и Джо; он подумал: «В конце концов, что я в этом понимаю?» Но деньги, разумеется, привлекли его внимание. Когда Гибсон рассказал Джо о налоге на доход от прироста капитала, он был шокирован тем, какую долю прибыли забирает себе налоговое управление. Тем не менее иметь 1350 долларов в банке было просто замечательно – и Джо уже начал размышлять над поиском других акций. «Может, у меня магическое прикосновение», – предположил он.
Но его эйфория быстро прошла: летом 1987 года курс акций Wal-Mart продолжал повышаться и достиг 106 долларов. Затем, в 1987 году, к огромному удивлению Джо, наступил крах фондового рынка и цена акций Wal-Mart упала до 56 долларов. Однако с точки зрения исторической перспективы этот крах был не более чем маленьким пятнышком на экране радара (см. рис. 1.2).
Рис. 1.2. Терпение всегда вознаграждается: долгосрочная история курса акций Wal-Mart
На протяжении следующих двенадцати лет Джо с благоговением следил за стремительным ростом акций Wal-Mart: в последний день 1999 года скорректированная цена одной акции составила 1380 долларов (самый высокий курс за всю историю Wal-Mart). Впоследствии Джо подсчитал, что акции стоимостью 470 долларов, которые Гибсон дал ему за ланчем в McDonald’s в тот майский день, в 1999 году стоили бы 20 700 долларов. Наблюдая за фондовым рынком, Джо, еще будучи подростком, понял, что акции лучших компаний – это потрясающий инструмент создания богатства, но игра на фондовом рынке требует смелости и терпения. И она увлекла его.
В старших классах школы рост Джо уже превысил два метра, а весил он больше 90 килограммов. У парня были широкие плечи, большие кисти рук и мощные ноги, такие же, как у отца. Он мог легко бросить мяч почти на 40 метров и на несколько метров обогнать любого ресивера или раннингбека из футбольной команды Big Neck High.
Джо был весьма уверен в своих природных спортивных данных и своей способности добиваться высоких результатов даже в самых трудных условиях – и использовал свое преимущество для того, чтобы заработать карманные деньги. Он нередко вызывал друзей на состязания по баскетболу, футболу или бейсболу, потому что хотел получить за победу немного денег. По мере того как росло мастерство Джо (а его выигрыши учащались), друзья либо отказывались играть с ним, либо требовали начального преимущества. Джо нравилась напряженность этой борьбы – а кроме того, он выигрывал деньги.
И все же Джо всегда отличался дружелюбием и общительностью. Он не выносил буллинга[4] и исключал из своего круга любого, кто издевался или запугивал других. Один из близких друзей Джо заявил: «Я тоже мог бы быть хорошим парнем, обладай я всем тем, что дано ему от природы». Получив статус звезды и будучи капитаном всех команд, в которых он играл, Джо принимал активное участие в школьных соревнованиях по баскетболу и бейсболу, но самой большой его любовью всегда оставался футбол.
В провинциальной Америке все жители маленьких городков традиционно посещают спортивные соревнования школьных команд, особенно матчи по американскому футболу. Родители, старики с дешевыми сигарами и дети с большими восторженными глазами собираются у поля, рассаживаются на высоких деревянных трибунах и внимательно следят за игрой, которую все страстно любят. В Вирджинии большинство матчей по американскому футболу проводятся в пятницу вечером и проходят чуть ли не в карнавальной атмосфере. Команда Big Neck High играла в футбольной лиге средних школ Южной Вирджинии, состоящей из восьми команд, но результатов добивалась довольно посредственных. Однако в классе Джо училось несколько крупных парней атлетического сложения – неплохих игроков. Но Джо был одним из лучших: он зарабатывал почти одинаковое количество тачдаунов, как забегая с мячом в очковую зону, так и получая пас в очковой зоне соперника. Когда в начале каждой игры объявляли стартовый состав команд и из системы громкой связи над всем полем раздавались слова «Квотербек Big Neck High, номер двенадцать – Джо Хилл», на трибунах поднимался настоящий рев. В предпоследнем классе эта команда проиграла всего одну игру, а в следующем году вообще осталась непобежденной. На протяжении этих двух лет Big Neck High признавали лучшей командой штата. Джо стал настоящей звездой, героем родного города.
Своей славой и спортивными достижениями Джо снискал большую популярность у девушек. Однако, если не считать сугубо плотского интереса, ни одна девушка не привлекла Джо и не стала ему настоящим другом. Ему даже в голову не приходило, что он может довериться девчонке. Однако возможностей для секса было предостаточно, поэтому Джо потерял невинность в 16 лет: его обольстила красивая восемнадцатилетняя девушка с потрясающими ногами и пышной грудью. Впоследствии Джо понял, что стал для нее просто трофеем. Ему было очень неприятно осознавать это: он считал себя униженным тем, что, вместо того чтобы изменить его к лучшему, заставило его чувствовать себя ничтожным человеком, которого просто использовали.
Это была только первая из целого ряда непродолжительных тайных связей с разными девушками. Джо пришел к выводу, что нужно соблюдать осторожность в сексуальных контактах. Никаких романов, никакой нежелательной беременности. Возможно, именно из-за этих размышлений и сомнений романтические отношения Джо с противоположным полом были лишены любви и близости. После полового акта у него всегда возникало ощущение пустоты и фальши, как будто не хватало чего-то очень важного, – и он старался держаться от девушек подальше. В действительности ему всегда хотелось принять после секса душ и, так сказать, смыть с себя грязь. В его понимании с девушками, этими скучными болтушками, не о чем было говорить, поэтому он, как правило, избегал общения с ними.
У Джо не складывались близкие отношения с ровесниками. Единственным человеком, которому он мог довериться, был Гибсон. Джош Гибсон никогда не пропускал ни одного спортивного события с участием Джо, но в суматохе, наступавшей после игры, Джо редко удавалось уделить ему внимание. Поэтому по субботам они вместе обедали и болтали о спорте, фондовом рынке и акциях. Гибсон совершал много операций с ценными бумагами; пару раз он приводил на встречи своего брокера из Merrill Lynch. Джо этот человек не понравился.
Время от времени в офис Merrill Lynch приезжал аналитик из Нью-Йорка. Гибсон всегда приглашал Джо на презентации, которые тот проводил. Джо любил посещать эти мероприятия и внимательно изучал присылаемые ему отчеты. Ему казалось, что он узнает все больше и больше о том, как работает фондовый рынок. Особенно нравилась Джо точность оценок относительно привлекательности различных акций. Ему это напоминало анализ статистических данных игроков в той игре, которую он так любил в детстве. В 1989 году, прослушав презентацию аналитика Merrill Lynch по компьютерным технологиям, Джо вложил всю свою прибыль от акций Wal-Mart в акции IBM, купив их по 27 долларов. Презентабельная внешность аналитика, страстная увлеченность, звучавшая в его голосе, и вдохновляющий рассказ о новых продуктах IBM сподвигли Джо на такой поступок.
Тогда он еще не знал, что этот выбор, его первое финансовое поражение, положит начало его глубокой неудовлетворенности технологическим сектором. На протяжении следующих нескольких лет курс акций IBM был относительно стабилен, однако в 1992 и 1993 годах он резко упал до 10 долларов за акцию. Сначала Джо отказывался признать поражение и не стал продавать акции, но в 1995 году, изнывая в колледже от скуки и одиночества, все-таки продал их по 24 доллара, потерпев небольшой убыток. Затем он с ужасом наблюдал, как во время технологического бума конца 1990-х курс акций IBM повысился в пять раз (см. рис. 1.3). Снова Джо вспомнил о том, что терпение всегда вознаграждается, а технологические аналитики хотя и весьма красноречивы, порой допускают серьезные ошибки.
Рис. 1.3. Терпение всегда вознаграждается (продолжение): курс акций IBM за 1988–1999 гг.
Глава 2. Университет
Осенью последнего года обучения в школе на Джо пришли посмотреть футбольные агенты из Политехнического университета Вирджинии и Университета штата Пенсильвания. Они высоко оценили спортивные способности парня, но сказали при этом, что у него недостаточно сильная рука для квотербека первого дивизиона. По их мнению, из Джо вышел бы хороший ресивер или защитный бек. Как бы там ни было, несомненно, он был талантливым спортсменом, и агенты хотели его завербовать. Однако Джо очень разочаровало то, что на него не обратили внимания другие известные университеты с командами первого дивизиона. Он мечтал попасть на постсезонные игры и играть в одной из команд, принимающих участие в национальном чемпионате по американскому футболу.
Кроме того, Джо хотел уехать из Биг-Нека и заработать много денег. Он устал от бедности. Случай с акциями Wal-Mart пробудил в нем интерес к фондовому рынку, но с тех пор он ни с чем подобным не сталкивался. Джо по-прежнему отслеживал рынок и читал материалы, которые давал ему Гибсон, но они оба не находили достаточно привлекательных акций в сложной рыночной среде того времени. Юноша пришел к выводу, что для него единственный способ заработать деньги – играть в Национальной футбольной лиге.
Однажды в декабре Джо позвонил Джош Гибсон, чтобы поговорить с парнем о его планах на будущее после окончания средней школы. Они встретились в простом офисе Гибсона. Когда Джо вошел в кабинет, Гибсон не поднялся ему навстречу, а остался сидеть за большим деревянным столом.
– Извини, что не встаю, – сказал он, широко улыбаясь. – Я пригласил тебя сюда не для того, чтобы просто поболтать. Это серьезный разговор. Мне кажется, ты совершаешь ошибку. Твои результаты теста на проверку академических способностей достаточно высокие, чтобы подать заявление о приеме в один из университетов Лиги плюща или любой другой университет такого же уровня. В этих учебных заведениях предоставляют академические, а не спортивные стипендии студентам, добившимся успехов в спорте. Есть ряд замечательных университетов, где ты мог бы учиться, заниматься спортом и получать прекрасное образование бесплатно.
– Но я не хочу играть в любительский футбол в командах второго или третьего дивизионов, которые есть в этих учебных заведениях, – ответил Джо Гибсону. – Думаю, я мог бы добиться успеха в первом дивизионе. И потом, я действительно хочу играть в профессиональный футбол, где крутятся большие деньги. Давайте смотреть правде в глаза: мне ни за что не выйти в профессиональную лигу из второго дивизиона.
– Сейчас в НФЛ играет двадцать футболистов из университетов Лиги плюща. Выпускники этих учебных заведений тоже очень любят американский футбол, но без фанатизма. Разумеется, это не тот профессиональный футбол, в который играют в первом дивизионе Национальной студенческой спортивной ассоциации (НССА). Кроме того, у выпускников университетов Лиги плюща гораздо больше влияния и возможностей, чтобы помочь тебе найти настоящую работу после окончания учебы, – заметил Гибсон.
Джо ничего не хотел слышать.
– Я буду играть в американский футбол в команде первого дивизиона. Агенты видели мою игру и считают, что у меня есть потенциал для игры в НФЛ. Вот увидите!
– Понимаешь ли ты, что только один из тысячи игроков университетских футбольных команд попадает в профессиональную лигу? А что, если ты получишь травму? Что, если не добьешься больших успехов в первом дивизионе? В таком случае ты упустишь стипендию на обучение и останешься ни с чем. К тому же большие деньги крутятся в бизнесе и на фондовом рынке, а не в американском футболе.
– Возможно, – сказал Джо. – Я благодарен вам за участие в моей судьбе. Я действительно очень ценю его, но должен сам принять решение.
– Хорошо, принимай, – произнес Гибсон с горькой улыбкой.
Впоследствии Джо признал, что это безрассудное решение стоило ему шести лет жизни и огромных упущенных возможностей. «Я был просто глупцом», – признал он.
Той зимой Джо активно обхаживали агенты очень сильной команды первого дивизиона из Политехнического университета штата Вирджиния. В итоге он согласился поехать на уик-энд, посвященный отбору игроков, вместе с еще пятьюдесятью кандидатами. На этом мероприятии было много испытаний, экскурсий, лекций о «традициях программы» и девушек. Джо предложили все причитающиеся блага, но дали понять, что через два года продолжение учебы в университете будет зависеть от того, впишется ли он в команду. На Джо все это произвело даже слишком сильное впечатление. «Программа» казалась ему просто грандиозной. Он чувствовал, что показал хорошие результаты во время испытаний на позицию квотербека, но двое других парней бросали мяч дальше и сильнее, чем он. Кроме того, у действующего квотербека команды в запасе было еще два года, на протяжении которых он имел право играть в команде.
«Ты нужен нам, – сказал тренер квотербеков. – Ты быстро бегаешь и хорошо чувствуешь мяч. Мы найдем для тебя место в команде».
«Не такая уж и высокая оценка», – сказал Джо отцу, вернувшись домой.
Пока согласия Джо добивались представители Политехнического университета штата Вирджиния, с ним связался футбольный агент из Университета «Аризона Юнион» (АЮ)[5], расположенного в пригороде Феникса. Агент оказался дружелюбным, учтивым человеком и много знал о Джо. Он поговорил с тренером команды Big Neck High, пригласил Большого Джо на ужин и побывал у Джо и Долорес дома. Он даже подарил Долорес букет роз, что произвело на нее неизгладимое впечатление. Она сказала агенту, что ей еще никто не дарил цветов; Джо показалось, что у нее даже выступили слезы на глазах. Он взял себе на заметку, что нужно подарить матери цветы по поводу окончания учебы.
Агент сообщил им, что Университет АЮ существует уже тридцать лет, что в нем учатся 40 тысяч студентов, но большим футболом здесь начали заниматься только пять лет назад. Заработав деньги на продаже страховых полисов иммигрантам, председатель совета попечителей университета был решительно настроен создать «Аризона Юнион» репутацию серьезного университета. По его убеждению, добиться этого можно было единственным способом – сделать университет влиятельной силой в первом дивизионе. Поэтому он выделил 25 миллионов долларов (не облагаемых налогом, между прочим) спортивному департаменту, оговорив в качестве особого условия, что эти деньги будут направлены на развитие американского футбола и стадион назовут его именем.
Совет попечителей университета нанял Пита Джонсона – главного тренера с репутацией победителя, которому НССА вынесла порицание за нарушения во время отбора игроков. По словам агента, заработная плата Джонсона была в четыре раза больше, чем у президента университета.
После этой долгой презентации агент пригласил Джо на футбольный уик-энд в феврале, сказав, что в случае успешного прохождения испытаний ему предложат полную стипендию на обучение в университете. За ним будет закреплен представитель выпускников, который позаботится о «деньгах на текущие расходы и “колесах”». По окончании университета представитель выпускников подберет для него отличную работу. «Это помогло бы мне после окончания карьеры в НФЛ», – сказал ему Джо.
Большой Джо, которому агент очень понравился, лаконично назвал его «метким стрелком». Он настойчиво уговаривал Джо «оценить возможность, предоставляемую АЮ». Когда Джо пошел поговорить об этом с Гибсоном, тот совершенно недвусмысленно назвал это большой ошибкой.
«Третьесортный провинциальный университет, диплом которого ничего не стоит. Тебя используют на футбольном поле, а затем выбросят». Джо выслушал его, но ничего не сказал в ответ.
В конце февраля университет оплатил Джо перелет в Феникс на трехдневный уик-энд. В аэропорту у выхода стояла симпатичная блондинка в футболке и держала в руках табличку с его именем. Джо представился, девушка несколько натянуто улыбнулась и, сказав, что ее зовут Лия, сообщила, что будет его гидом на эти дни. Когда они шли к ее машине, Джо не мог не обратить внимания на то, что синие джинсы настолько плотно облегали фигуру девушки, что едва не рассекали ее надвое. По пути в кампус, находившийся примерно в тридцати километрах от аэропорта, они разговаривали о разных вещах. У девушки были немного усталые глаза, но она рассказала ему много интересного.
– Ты поселишься в мотеле недалеко от стадиона. Затем я покажу тебе общежитие футболистов. Оно просто классное. Это не обычное грязное общежитие: там у каждого своя комната; есть также комнаты отдыха и кухня с шеф-поваром, который готовит отличную здоровую еду. Перекусить можно в любое время.
– А ты где живешь? – спросил Джо.
– В обычном общежитии. Понимаешь, я получила стипендию чирлидера[6], но моя настоящая работа – делать то, что мне скажут, в качестве твоей хостес.
– Н-да, – протянул Джо. – А что это значит?
– Ну, понимаешь, всегда быть в распоряжении спортсменов. Как говорим мы, девушки, делать этих животных сытыми и довольными. Здесь особо нечем гордиться.
Джо подумал, что девушка немного грубовата, но ему было с ней интересно.
Зарегистрировавшись в мотеле, они пошли в большое четырехэтажное здание футбольного общежития. Как и сказала хостес, игроки жили в относительной роскоши: каждому полагалась небольшая отдельная комната с телевизором. На каждом этаже находились просторные санузлы с душевыми кабинами и гидромассажными ваннами, а также сауна. На первом этаже размещались кинотеатр, небольшая парикмахерская и прекрасно оборудованный тренажерный зал, где занимались четверо или пятеро парней. Затем девушка провела Джо в огромную столовую, стены которой были завешены поучительными плакатами такого типа: «Когда дело плохо, сильные берутся за дело», «В футбол выигрывают злые» и «Добейся успеха».
В дальнем конце зала, на платформе, стоял стол из красного дерева и стулья. К спинкам стульев были прикреплены серебряные таблички с именами.
– Здесь сидит главный тренер Джонсон и его помощники, – сказала Лия. – Они едят обезжиренные блюда и наблюдают за тем, как игроки набирают вес, поглощая макароны.
– А что представляет собой тренер Джонсон? – спросил Джо.
– Хороший парень. Сплошное обаяние снаружи и настоящий варвар внутри, – ответила она с улыбкой. – Но никому не говори, что я так сказала!
Лия понемногу оттаивала.
Из ее рассказов Джо с удивлением узнал, что в Аризона Юнион играют в футбол круглый год. Тренеры требовали, чтобы игроки обязательно приходили на тренировки и по два часа в день занимались в тренажерном зале, но им было плевать на то, посещают ли они занятия. Многие игроки обеспечили себе право на участие в играх, записавшись на курсы софтбола или выбрав в качестве профилирующей дисциплины тяжелую атлетику.
После столовой они пошли в расположенный поблизости тренировочный комплекс. Там была огромная раздевалка с деревянными шкафчиками, толстыми коврами и громкой рок-музыкой. Рядом с раздевалкой располагались несколько просторных конференц-залов с аудиторными стульями, досками и экранами. Джо пришел в восторг: в раздевалке было лучше, чем в гостиной его дома.
В тот же прохладный аризонский вечер автобус отвез пятьдесят новобранцев в шикарный пригородный ресторан, где для них был заказан отдельный зал. Джо сидел рядом с парнем с бочкообразной грудью, большими ладонями и стальными глазами. Его узкое лицо казалось бы безликим, если бы не разбитый нос с горбинкой и напряженный взгляд.
– Меня зовут Джек Скотт, я из Омахи. Я раннингбек. Можете называть меня Скутер. Я сам дал себе это прозвище, и оно прижилось. Я лучший игрок штата Небраска. Думаю, здесь я тоже смогу себя проявить.
Остальные парни с недоумением уставились на него, не зная, как реагировать на подобное хвастовство. Но Скутер продолжал болтать, рассказывая о своих поразительных успехах в выпускном классе, когда он заработал 19 тачдаунов в десяти играх. Джо почувствовал себя более непринужденно и едва сдерживал улыбку.
– Я слышал, что в средних школах Небраски играют в американский футбол с шестью игроками, – произнес он с невозмутимым видом.
Скутер улыбнулся ему.
– Так ты у нас хитроумный квотербек, что ли? – спросил Скутер, растягивая слова. – Ну, там играют не с шестью игроками, старик. И хочу тебя заверить, что стану лучшим, что когда-либо было в твоей жизни. И дело не только в том, что я как раннингбек дам тебе возможность сделать свое дело, но и в том, что я хорошо ловлю мяч: у меня отличные мягкие руки.
Затем к новобранцам обратился председатель совета попечителей Томас Биллоу – седой мужчина в дорогом костюме, галстуке Hermes, с носовым платком в нагрудном кармане. В его хриплом голосе звучали большие деньги. Биллоу сказал, что хотел бы пригласить всех присутствующих в «Аризона Юнион». Он кратко изложил историю университета и поделился грандиозными планами по превращению АЮ во влиятельную силу в национальном спорте.
Затем, представив главного тренера Джонсона, он подробно рассказал о его успешной работе с командами Университета штата Мичиган и Технологического института штата Джорджия, но умолчал о временном отстранении от должности за нарушения при отборе игроков.
Тренер поднялся, обвел взглядом зал и громко произнес: «Как сказал Винс Ломбарди, победа – не самое главное, победа – это все!» Парни поддержали его слова одобрительными возгласами и аплодисментами, но Джо посчитал это слишком банальным. Он слышал высказывание Ломбарди с десяти лет.
Тренер продолжил: «Для того чтобы выйти на следующий уровень, у нас есть раннингбеки со скоростью 40 ярдов (36,58 метра) за 4,2 секунды, лайнмены весом больше 130 килограммов, с окружностью талии 92 сантиметра и обхватом груди 132 сантиметра; они повалят на землю кого угодно. И мы зададим кое-кому жару! Но помните одно, ребята. Хорошенькие студентки не занимаются сексом с неудачниками!» Парни снова зааплодировали.
Тренер сказал, что завтра утром им предстоит пройти письменный психологический тест, беглый медицинский осмотр, а также испытания на силу, скорость и ловкость на тренировочном поле. После обеда ребят должны разбить на группы по позициям.
Следующий день прошел очень насыщенно. Джо чувствовал, что он хорошо выполнил все упражнения на поле, а его скорость на дистанции 40 ярдов привлекла внимание тренеров. После дневной серии испытаний новобранцы отправились на стадион, чтобы посмотреть, как университетская нападающая команда играет против защищающейся команды. В Вирджинии при росте два метра пять сантиметров и весе 95 килограммов Джо считал себя крупным игроком. Здесь же он понял, что немного мелковат. Стартовый квотербек университетской команды весил минимум на 13 килограммов больше Джо.
После завершения тренировочной игры университетской команды тренер квотербеков познакомил Джо с закрепленным за ним представителем выпускников, Биллом Харрисоном – высоким сухощавым мужчиной со впалыми щеками, оливковой кожей, тонкими усами и гладко причесанными волосами, разделенными пробором посредине. Харрисон просто источал обаяние. Ему принадлежали три дилерских центра по продаже автомобилей Honda в Фениксе. Он сказал Джо, что хочет стать его лучшим другом. Харрисон сообщил также, что Джо будет получать пособие на одежду в размере 300 долларов в неделю, а осенью, после того как немного освоится, ему выдадут автомобиль. После окончания университета его ждет работа продавца автомобилей. Впрочем, Джо не сказал ему, что стремится несколько к иной работе.
Затем Харрисон пожал Джо руку и подарил ему голубую спортивную куртку с эмблемой АЮ (Джо подумал, что вряд ли он когда-нибудь будет ее носить). Но, вернувшись в свой номер в мотеле, он нашел в нагрудном кармане куртки пять купюр по 100 долларов, и это произвело на него впечатление.
Вечером того же дня Лия сопровождала Джо на вечеринку, которая проходила в большом доме, принадлежавшем спортивной ассоциации АЮ. На террасе были выставлены запотевшие бочонки с пивом и огромный гриль для барбекю. Среди новобранцев крутились двадцать девушек, многие с золотистыми волосами и неотразимой улыбкой. Джо увидел, что Скутер оживленно разговаривает с высокой темноволосой девушкой в топике. Когда девушка повела Скутера в дом, он подмигнул Джо.
Ужиная с Лией, Джо спросил ее об учебе в АЮ.
– Около половины студентов здесь – заочники или те, кто не живет в университетском городке, а приезжает на занятия, а также студенты, добившиеся больших успехов в американском футболе. Представь себе, участие в играх первого дивизиона может сыграть роль при поступлении в университет!
– Здесь есть несколько хороших курсов, – прибавила Лия. – Но довольно поверхностных. И, честно говоря, у «Аризона Юнион» паршивая репутация, так что быть выпускником этого заведения немногого стоит. Но все же диплом о высшем образовании хоть что-нибудь да значит при поиске работы. Я не видела своего отца почти десять лет, а моя мама работала горничной в загородном отеле, но из-за болезни спины ей пришлось уволиться. Мне нужны деньги – и диплом.
Они поговорили еще немного. Джо рассказал девушке о Биг-Неке и о своей жизни в этом городке. Он впервые открылся женщине. Лия закурила сигарету, выдохнула дым и произнесла:
– Да, я знаю, что курить – отвратительно.
Улыбнувшись ему неподдельной улыбкой, Лия спросила:
– Хочешь пойти наверх? Это входит в программу.
На минуту у Джо возникло искушение согласиться. Но почему-то случайный секс казался ему недостойным; к тому же он вспомнил, что такой секс сделал с его матерью.
– Знаешь, Лия, – сказал Джо – думаю, это не очень хорошая мысль.
Он сделал паузу и, чтобы немного смягчить ситуацию, прибавил:
– Но я хотел бы увидеться с тобой, когда вернусь на летние тренировки. Завтра утром у меня самолет. Ты можешь отвезти меня в мотель?
– Отлично, – ответила Лия. – Они подумают, что мы уехали, чтобы уединиться, и не будут ругать меня за плохое поведение.
Джо засмеялся, но тут же пожалел об этом. Девушка оказалась на удивление чувствительной.
– Не смейся, – сказала она, пряча грустную улыбку. – Если нам обоим повезет, к тому времени, когда отсюда выберемся, мы не станем поврежденным, побитым, подержанным товаром.
В конце июня Джо принял решение и подал заявление о приеме в АЮ, на футбольную стипендию. Университет оказался настоящей «фабрикой футбола», работающей круглый год. Каждое утро Джо проводил в тренажерном зале, слушая аудиокниги, чтобы заглушить грохот рок-музыки и скрасить монотонность тренировок. Но от бесконечно скучных собраний команды спастись было невозможно.
Тренировки часто проводились под палящим аризонским солнцем, от которого плавилось даже искусственное покрытие на стадионе. Тренеры считали, что повторение – путь к совершенству, поэтому игроки бесконечно разыгрывали различные комбинации. Иногда Джо казалось, что его мозг превратился в сплошной застывший ком.
Тренер Джонсон наблюдал за тренировками и схватками вокруг мяча с вышки, сидя под пляжным зонтом. По громкоговорителю он изливал на игроков свой тяжелый сарказм, который сам находил забавным и мотивирующим. Парень, плохо пробежавший с мячом, слышал в свой адрес: «Номер 26, ты избавил свой городок от идиота». Старшекурсника, восстанавливавшегося после травмы, предупреждал: «Спаньола, ты еще не вышел в тираж, но, скорее всего, так и будет». Лайнмену, не справившемуся со своей задачей, тренер говорил: «Смит, будь ты еще глупее, тебя следовало бы поливать два раза в неделю». Защитному беку, которого блокировали, он сообщал: «Юная леди, вы заблуждаетесь насчет своей привлекательности». Все эти перлы часто прерывались отрыжками.
Во время первого жаркого лета в АЮ Джо казалось, что он хорошо справляется, но там было очень много таких же новобранцев, как он. Со временем ему стало ясно, что в Аризона Юнион слишком много талантливых квотербеков, а у него, увы, не самая лучшая рука. По меркам первого дивизиона, Джо не был самым перспективным игроком. Он умел разгадывать защитные маневры противника и «продираться» сквозь линию защиты, но при этом осознавал, что ему предстоит долгая борьба за позицию квотербека в команде АЮ и для этого, возможно, понадобится отсрочка участия в матчах на один или даже два года.
Распространенная практика отсрочки участия в футбольных матчах позволяет увеличить продолжительность периода, на протяжении которого игрок имеет право играть в команде, до пяти и более лет. По правилам НССА, игрок вправе выступать за университетскую команду только четыре года. Однако если официально он еще не включен в нее и не принимает участия в матчах, этот год не засчитывается. Многим игрокам эта идея нравится, поскольку их все равно кормят, им платят, к тому же они играют в футбол, а дополнительное время для развития необходимых навыков увеличивает их шансы на то, что в конце концов их все-таки включат в основной состав команды.
Теперь Джо начал понимать, что вряд ли попадет в НФЛ, а значит, ему следует всерьез задуматься о том, чем он будет заниматься после окончания футбольной карьеры. Он по-прежнему отчаянно хотел играть в университетский футбол и даже начал думать, не перейти ли ему в какое-нибудь учебное заведение с командой второго или третьего дивизиона, где он мог бы войти в ее стартовый состав.
В сентябре тренеры приняли решение сделать Джо защитным бэком. Когда тренер защитных беков Барнетт, вызвав парня в свой кабинет, сообщил ему эту новость, Джо расстроился, но не удивился. Ему было известно, что до выпускного курса у него нет никаких шансов играть на позиции квотербека. Вообще-то ему даже нравилось быть защитным беком; хорошие спортивные данные вселяли в него уверенность, что он справится с этой ролью.
Во время встречи Барнетт сказал Джо, что ему нужна отсрочка на один год, чтобы набраться опыта.
– Каждый месяц ты будешь получать причитающиеся тебе деньги на текущие расходы. Согласен? – спросил тренер, рассчитывая получить привычный утвердительный ответ.
– Нет, не согласен, – сказал Джо. – Мне нужно разобраться со своей жизнью. Я не хочу провести здесь пять лет.
Барнетт сердито уставился на него.
– Что за дурацкий ответ! Это же команда первого дивизиона. Одна из двенадцати лучших команд. Может, тебе лучше пойти и сделать то, что тебе говорят, старина?
Джо посмотрел ему прямо в глаза.
– А может, мне лучше перевестись в другое место, старина?
Поведение Барнетта внезапно изменилось. Если парень может быть полезным, нужно ему потакать. Джо стал защитным беком, но отныне его записали в число возмутителей спокойствия.
Джо такой переход не страшил, поскольку в средней школе он играл иногда на позиции сейфти. На втором курсе Джо уже был стартовым корнербеком благодаря высокой скорости, хорошим рукам и сильному броску. На протяжении сезона его уверенность в себе крепла с каждым днем. Его физические данные позволяли хорошо играть на этом уровне. Когда игра особенно удавалась Джо, он переживал самые прекрасные моменты в своей жизни. В матче против Университета штата Пенсильвания Джо атаковал игрока с мячом и выбил мяч в воздух. Прыгнув, он слегка коснулся мяча, а затем, схватив его одной рукой, отбросил одного такла и уклонился от столкновения с другим. Вдруг он увидел все поле и инстинктивно пошел наперерез атакующим таклам, после чего почувствовал, как кто-то схватил его, но через мгновение он вырвался – и вот уже обошел всех, и перед ним лежит одно только зеленое, пустое поле. Когда Джо добрался до зачетной зоны, пробежав 80 ярдов (73,15 метра) под рев игроков, пытавшихся его захватить, он повернулся назад и посмотрел на поле. Весь мир застыл на несколько мгновений: преследователи остановились, товарищи по команде бежали к Джо, а игроки команды Аризона Юнион, стоявшие у боковой линии, выкрикивали его имя. Это был момент истинного торжества. Команда АЮ не попала на розыгрыш кубка, но завершила сезон второго курса обучения Джо с результатом 9:4.
На третьем курсе Джо уже хорошо понимал, что большой университетский футбол – это бизнес. В АЮ никому не было дела до того, ходит Джо на занятия или нет, но он все равно записался на курсы, указанные в учебной программе. Тренеры строго следили за тем, чтобы каждое утро спортсмены по два часа занимались в тренажерном зале. На самом деле они даже отмечали, кто тренируется в зале, а кто нет. Тренер защитных беков спросил Джо, почему тот зря тратит время на занятия, и полушутя заметил, что если он так хочет получить диплом, то университет выдаст ему почетный диплом по тяжелой атлетике или физической подготовке.
К тому времени Джо уже знал, что тренеры относятся к игрокам как к пушечному мясу. Ребят, получивших травмы, все равно заставляли играть, что приводило к еще более серьезным, хроническим травмам. Джо тоже получил несколько незначительных, но довольно неприятных травм, и его беспокоило, как он будет чувствовать себя при столкновении с другими игроками. Он перестал получать удовольствие от игры даже тогда, когда ему удавалось перехватить мяч у огромных раннингбеков. И все же не было ничего лучше стремления к победе во время субботних матчей.
Время, свободное от футбола и занятий, Джо проводил у себя в комнате за чтением книг. Тренеры культивировали такую сильную антиинтеллектуальную направленность, что Джо казалось благоразумным прятать от чужих глаз учебники и другие книги в шкафу. Он с удовольствием читал информационно-аналитические журналы и романы, которые присылала ему мать, а также выполнял задания, получаемые им на занятиях по бизнесу и экономике. Джо был разочарован тем, что в учебном плане нет ни одного предмета, имеющего отношение к фондовому рынку. Он внимательно изучал отчеты Merrill Lynch, которые ему присылали каждую неделю, и анализировал цифры, пытаясь определить, какие акции можно купить по самой выгодной цене. Это напоминало ему изучение статистических данных игроков в игре Running Back.
Где бы ни находился Джо – в своей комнате, на тренировке или собраниях команды, он испытывал порой невыносимое одиночество, – одиночество, которое продолжало мучить его и в более зрелом возрасте. Почему-то оно возникало под влиянием воспоминаний о прошлом, о закатах, стадионах и особенно тех временах, когда они с Гибсоном бродили у реки по земле, в которую он влюбился. Однако Джо не понимал, почему испытывает такие чувства и что все это значит.
Джо отличался от остальных игроков: он не получал удовольствия от бурной жизни команды. Джо любил ребят, и они любили его, но терпеть не мог жестокости, с которой сталкивался на тренировках.
Кроме того, юношу не радовала шумная тусовочная жизнь общежития футболистов. На первом курсе он дважды ходил на вечеринки и слишком много выпил там. Под действием алкоголя он занимался бессмысленным сексом со случайными девушками. После всего этого у Джо возникало ощущение пустоты, и он впадал в депрессию.
Джо видел, как многие игроки футбольной команды АЮ по окончании срока не выдерживали давления и бросали учебу, так и не получив диплом, – немного не в себе, разбитые, со сломанными коленями и плечами. Он заметил, что предложения о работе поступали только тем, кто стал звездами первой величины и пробился в НФЛ. Да и в этом случае бывший игрок мог рассчитывать лишь на то, чтобы продавать страховые полисы в Фениксе, работая на председателя совета попечителей, или автомобили – корпя на крупного автодилера.
Джо знал, что он лучше, умнее, выше всего этого, и его очень тревожила беззаботность большинства его товарищей. Он начал относиться к занятиям чуть ли не серьезнее, чем к футболу, и сосредоточился на тех предметах, которые позволили бы ему получить диплом по бизнесу. В глубине души он знал, что хочет работать на фондовом рынке.
Джо выбрал профилирующей дисциплиной деловое администрирование, но уровень преподавания в университете был низким. Лучше всех оказался преподаватель по бухгалтерскому учету; Джо прослушал пять его курсов за два года. К своему удивлению, Джо увлекся этим предметом: ему нравилась логическая непротиворечивость бухгалтерского учета. К тому же он всегда любил цифры.
Джо уделял много внимания и американской литературе. Он был поражен и польщен тем, что преподаватель по писательскому мастерству предложил ему свою помощь в получении работы журналиста. Впервые человек, которого Джо уважал за интеллект, оценил его ум, а не спортивные навыки. Однако его шокировал низкий уровень оплаты труда репортеров. В итоге его решимость овладеть основами бизнеса еще больше усилилась.
В АЮ у футболистов не так много возможностей для общения с другими студентами. Джо виделся с ними на занятиях. В основном они проходили в больших аудиториях, но иногда его все-таки узнавали. Время от времени к нему подходили ребята, которые хотели поговорить о футболе. Джо пару раз пригласил Лию на свидание, но отношения между ними так и не сложились.
Когда Джо только начинал играть в команде АЮ, Большой Джо и Долорес несколько раз приезжали на игры своего сына за счет университета. Здесь с ними обращались как с младшими членами королевской семьи, предоставляя бесплатное жилье и лучшие билеты на матчи. Джо был счастлив увидеться с родителями, чувствовал себя обязанным университету за их приезд, но очень радовался, когда уик-энд подходил к концу. Большой чернокожий отец и белая мать с крашеными белокурыми волосами только подчеркивали то, что его товарищи по команде и так уже знали: он полукровка, мулат.
Джош Гибсон тоже пару раз в год приезжал на матчи и присутствовал на той игре с командой Университета штата Пенсильвания, на которой Джо пошел на перехват мяча и заработал тачдаун. Как правило, после матча они ужинали вместе и говорили об акциях. Джо начал понимать, что Гибсон – всего лишь любитель, пытавшийся играть против профессионалов. Он не проводил серьезного анализа даже имевшихся у него акций. И хотя Джо понес небольшие потери по акциям IBM в 1995 году, его совокупный портфель к тому моменту стоил почти 4 тысячи долларов. Но он знал, что ни один брокер не станет воспринимать его всерьез до тех пор, пока его портфель не будет стоить во много раз дороже. Он снова и снова перечитывал интервью с Уорреном Баффетом, где знаменитый инвестор сказал, что следует вкладывать деньги только в те компании, продукты которых вы понимаете. Кроме того, Баффет пытался совмещать этот принцип с покупкой акций с низким коэффициентом «цена-чистая прибыль».
Как ни странно, Скутер (тот самоуверенный раннингбек, с которым Джо познакомился на вечеринке в честь набора новых игроков) стал его лучшим другом. Он оказался обаятельным, бесшабашным, уверенным в себе парнем, чем привлек пристальное внимание тренеров. Ходили слухи, что его могут взять в НФЛ.
В начале выпускного курса Скутер попросил у Джо две сотни долларов взаймы. Джо согласился одолжить ему деньги, но поинтересовался, для каких целей они ему нужны. На самом деле Джо знал причину. Скутер был похож на решето, через которое деньги утекают, как вода. Он щеголял в бриллиантовых серьгах-гвоздиках, а в тот день облачился в светло-коричневый двубортный костюм-тройку и бледно-голубую рубашку из самого престижного магазина одежды в Фениксе.
– Мой отец говорил: если хочешь потерять друга, дай ему енег в долг, – произнес Джо с невозмутимым видом.
– Да ладно, старик, я все верну.
– Учитывая то, сколько ярдов ты пробегаешь и сколько тачдаунов зарабатываешь, я думал: тебе должны платить больше денег на текущие расходы.
Скутер ответил, что по-прежнему получает 300 долларов в неделю.
– Но это же возмутительно! – воскликнул Джо. – Скажи своему представителю выпускников, что хочешь получать больше.
– Я не хочу его злить, – промямлил Скутер. – Это всего лишь деньги.
– Да, – сказал Джо. – В жизни действительно есть вещи поважнее денег, но проблема в том, что за них тоже нужно платить. Будь пожестче, чувак!
Скутер последовал совету Джо. Представитель выпускников нехотя согласился увеличить его пособие до 400 долларов. Скутер сказал, что этого мало, но тот оставался непреклонен. По мнению Джо, игроков безбожно эксплуатировали.
– Ты тряпка! Они должны были заплатить тебе минимум вдвое больше, – почти кричал он. – Вернись и скажи, что хочешь 600 долларов, а если ты их не получишь, твоя больная лодыжка будет болеть еще сильнее!
Скутер так и сделал, а назавтра на тренировке был мрачен и хромал. На следующее утро Джо вызвали в просторный кабинет главного тренера Джонсона в спортивном центре. Кондиционер работал на полную мощность, но на голубой рубашке грузного тренера проступали темные пятна. В кабинете стоял запах пота и дыма от сигар. Общаясь с представителями прессы, Джонсон просто излучал очарование и называл игроков не иначе, как «мои ребята», но в тот день он был настроен совсем по-другому.
– Знаешь что, Хилл, – сказал ему тренер Джонсон. – Ты умный парень. Возможно, даже слишком умный. Я слышал, ты занимаешься ерундой и изучаешь фондовый рынок, вместо того чтобы готовиться к матчу в следующую субботу. Почему бы тебе не направить свои умственные способности на то, чтобы разобраться, что готовит для вас команда UCLA в эту субботу, а не забивать ерундой белокурую кудрявую голову моего лучшего раннингбека.
Откинувшись на спинку кресла, Джонсон начал вертеть в руках сигару. Джо больше не боялся тренера; глядя на него, он думал: «Какой же ты отвратительный, лицемерный козел». Между тем Джонсон продолжал:
– Хочу кое-что уточнить – просто чтобы ты понял, с чем имеешь дело. В эту субботу мы играем с командой UCLA в Лос-Анджелесе, на стадионе Coliseum. Этот стадион вмещает около 85 тысяч зрителей; мы получим половину выручки от продажи билетов, что составит более 2 миллионов долларов, если стадион будет заполнен до отказа. Если же Скутер не захочет играть в этом матче и зрители не смогут посмотреть на белого, подающего надежды раннингбека, мы наберем не больше 100 тысяч долларов. Вся эта программа и мое жалование зависят от сборов от продажи билетов на матчи. Это здание, так же как и наш замечательный стадион, финансируется за счет безналоговых облигаций. Разумеется, нам немного помогают бывшие выпускники АЮ, но это всего лишь кучка провинциалов, и у них нет настоящих денег. Это провинциальный университет – не Гарвард и не Йель с финансовым обеспечением в 30 миллиардов долларов. Мы едва сводим концы с концами.
Джо раньше не задумывался об экономической стороне деятельности АЮ и футбольной команды университета.
– Понимаю, – ответил он. – Но при всем моем уважении, сэр, у нас очень сильная команда. На наши матчи приходит много зрителей. Ребята, особенно Скутер, должны получать больше на текущие расходы.
– Сынок, тебе следует заниматься футболом, а не трудовыми отношениями. Мы играем в футбол с помешанными маньяками, а не с бухгалтерами. Я не выношу тех, кто создает проблемы, даже если это хорошие корнербеки. Сделаешь это еще раз – и вылетишь отсюда с большой черной меткой.
– На мне уже стоит черная метка, – пробормотал Джо, поднявшись, чтобы уйти.
– Умник! Подстрекатель! Смутьян! – бросил Джонсон ему в спину.
Джо все еще злился, когда разговаривал со Скутером.
– Эта их драгоценная программа использует нас. Мы могли бы собрать других ребят и потребовать: либо платите нам больше денег, либо мы не станем играть. Эта игра с UCLA может принести кучке стариков солидный куш и потешить их самолюбие, но нам от нее никакой пользы.
Скутеру было не до смеха.
– То, что ты предлагаешь, – это предательство, старик. Я не хочу попасть в черный список как смутьян из-за каких-то вшивых трехсот долларов. Я хочу играть в НФЛ. Там даже новичкам платят по 30 тысяч долларов за игру.
(Скутер получил возможность играть в НФЛ, а после колледжа его взяли в Chargers… Но его карьера была недолгой.)
Этим и закончился их «великий мятеж». В ту субботу они сыграли с командой UCLA на стадионе Coliseum, который был забит почти до отказа, что обеспечило АЮ приличную выручку. Скутер играл очень хорошо, но команда все равно проиграла со счетом 28:21. Однако Джо было наплевать на это. Все это его уже просто достало. Ему надоело лицемерие тренеров и ожесточенность игры. Он больше не хотел играть в НФЛ и все чаще задумывался о жизни после окончания футбольной карьеры.
Весной на выпускном курсе Джо обнаружил, что ему не хватает зачетных баллов для получения диплома. Частые поездки и сборы команды помешали ему набрать минимальное количество академических часов по изучаемым дисциплинам. Поскольку в конце футбольного сезона студентам выпускного курса прекращали выплачивать деньги на мелкие расходы, почти половина выпускников бросила учебу еще в январе, так и не получив диплом. Но Джо не стал этого делать. Он решил записаться на летний курс, чтобы окончить университет и получить диплом.
Читать бесплатно другие книги:
