Странный сосед Гарднер Лиза
Он посмотрел на ее тарелку.
– Еще четыре кусочка, по одному за каждый годик.
– Не хочу, – она спрыгнула с барного стула.
Джейсон поймал ее за руку. Нахмурился.
– Четыре кусочка, а потом можешь идти.
– Ты мне не указчик.
Джейсон моргнул от удивления и отложил вилку.
– Я – твой отец, а значит, да, указчик.
– Нет. Только мамочка может мне указывать.
– Мы оба…
– Нет. Только мамочка.
– Кларисса Джейн Джонс, вы съедите четыре кусочка вафли или отправитесь на штрафную ступеньку.
Она дерзко выставила подбородок.
– Хочу мамочку.
– Четыре кусочка.
– Зачем ты кричал на нее? Зачем ее рассердил?
– Сядь на стул, Ри.
Девочка топнула ногой.
– Хочу мамочку! Она сказала, что придет домой. Сказала, что не бросит меня.
– Ри…
– Мамочка идет на работу, а потом возвращается домой. Мамочка идет в магазин, а потом возвращается домой. Мамочка говорила… обещала, что всегда будет возвращаться домой!
Снова сдавило грудь. Ри уже прошла стадию привязанности, когда плакала каждый раз, стоило только матери уйти. Тогда Сэнди и затеяла игру, о которой прочитала в какой-то книжке по воспитанию. Уходя, она всегда предупреждала дочку, а когда возвращалась домой, первым делом обнимала ее. «Посмотри на меня, Ри. Видишь? Я дома. Я всегда прихожу домой. И никогда тебя не брошу. Никогда».
– Мамочка укладывает меня спать, – упрямо выпятив подбородок, продолжала Ри. – Это ее забота. Ты идешь на работу, она укладывает меня в постельку. Иди на работу, папочка. Иди. Уходи!
– Ри…
– Не хочу, чтобы ты был здесь. Ты должен уйти. Если ты уйдешь, мамочка вернется. Иди на работу.
– Ри…
– Уходи, уходи. Не хочу тебя больше видеть. Ты плохой… злой.
– Кларисса Джейн Джонс…
– Перестань, перестань! – она закрыла уши руками. – Перестань кричать. Не хочу слышать, как ты кричишь.
– Я не кричу. – Джейсон поймал себя на том, что и впрямь повысил голос.
А дочка словно и не слышала его.
– Сердитые шаги, сердитые шаги… Я слышу твои сердитые шаги на лестнице. Уходи, уходи, уходи. Хочу мамочку! Это нечестно, нечестно… Я хочу мою мамочку!
Она отвернулась от него и побежала, всхлипывая, по лестнице.
Джейсон не стал ее удерживать. Он слышал, как она промчалась по коридору. Как хлопнула вдалеке ее дверь. Он остался один в кухне, с недоеденной вафлей и горечью на сердце.
Второй день без Сэнди, а его дочь уже не выдерживает.
Джейсон горько усмехнулся – уж лучше бы Сэнди и впрямь умереть, а то ведь он, чего доброго, еще и убьет ее за такое.
Полицейские вернулись ровно без четверти девять вечера. Джейсон стоял посредине кухни, глядя на компьютер, который больше не был домашним компьютером, когда услышал громкие шаги на крыльце.
Он открыл дверь. Группу возглавляла сержант Ди-Ди Уоррен.
Она помахала перед ним ордером на обыск, отбарабанила какие-то обязательные для такого случая юридические формулы, определявшие, куда им позволено зайти и что позволено изъять. Как он и ожидал, полицейские намеревались взять компьютер, а также всевозможные электронные устройства, включая айподы, «блэкберри» и «палм-пайлоты».
– А как насчет игровых приставок? – спросил он, пропуская в дом вереницу полицейских в форме и техэкспертов. На другой стороне улицы замигали вспышки – репортеры спешили запечатлеть происходящее.
– «Иксбокс», «Геймбой», «Плейстейшн 2», «Нинтендо» и так далее.
– У Ри есть «Липстер», – сказал Джейсон. – Я бы сказал, «Карс» лучше «Диснеевской принцессы», но пусть уж криминалисты решают сами.
Ди-Ди посмотрела на него с невозмутимым выражением.
– Согласно ордеру, сэр, мы имеем право изъять все электронные устройства, которые сочтем необходимым. Так что позвольте решать нам самим.
Его задело это «сэр», но он не стал к нему цепляться.
– Моя дочь уснула. День был долгий и нелегкий. Пожалуйста, попросите ваших людей по возможности не шуметь.
Джейсон попытался держаться в рамках вежливости, но в конце его голос все же дрогнул. У него тоже был долгий и нелегкий день, а впереди лежала долгая ночь.
– Мы – профессионалы, – сухо ответила сержант, – и переворачивать ваш дом вверх дном не намерены. Разберем по кусочкам, очень аккуратно.
Она кивком подозвала полицейского в форме. Фамилия его была Ансальди, и он, похоже, вытянул короткую соломинку, став на весь вечер сиделкой хозяина дома. Джейсона отвели в гостиную, где он, как и накануне, расположился на двухместном диванчике. Только теперь с ним не было Ри. Никто не прижимался к нему теплым тельцем, никто не нуждался в нем, удерживая нарастающий в груди крик отчаяния.
В конце концов Джейсон закрыл глаза, сложил руки за головой и уснул.
Когда он проснулся, прошло сорок пять минут, и сержант Ди-Ди Уоррен пыталась испепелить его взглядом.
– Вы что, черт возьми, делаете?
– Отдыхаю.
– Отдыхаете? Вот, значит, как? У вас пропала жена, а вы тут дремлете?
– В любом случае, сидя на диване, я ее не найду.
Она раздраженно фыркнула.
– С вами определенно что-то не в порядке.
Джейсон пожал плечами.
– Поговорите с любым парнем из спецназа. Спросите, что они делают, когда объявлена боевая готовность, но развертывание еще не началось. Ответ будет простой: спят. Спят, чтобы быть в готовности, когда наступит время.
– Значит, вы это так видите? Вы – элитный воин, готовый выступить по первому сигналу? – В голосе ее прозвучало некоторое сомнение.
– У моей семьи серьезные проблемы, а я не могу делать ничего другого, кроме как сидеть с дочерью дома.
– Вы могли бы оставить Ри с дедушкой.
Сержант произнесла это нейтральным тоном, но глаза ее вспыхнули. «Уже знает», – подумал Джейсон. Конечно, знает. Ясно же, что полицейские доносят до сержанта Ди-Ди Уоррен все детали его жизни.
– Нет уж, спасибо.
– Почему?
– Мне не нравятся льняные костюмы.
Но отступать так легко Ди-Ди не собиралась. Она уселась напротив и сложила руки на коленях, всем своим видом изображая небрежное любопытство. Из кухни доносился звук открываемых и закрываемых шкафчиков, выдвигаемых и задвигаемых ящиков. Компьютер, скорее всего, уже забрали. Из прикроватной тумбочки взяли айпод. Может, и радиочасы тоже. В наше время микросхемы с данными есть везде, и любой чип может содержать информацию. Год назад газеты писали о деле исполнительного директора одной фирмы, хранившего тонны инкриминирующих документов в игровой приставке сына.
Джейсон хорошо понимал, что ордер точно определяет все детали обыска. Но он не собирался облегчать симпатичной блондинке ее задачу.
– Вы сказали, что Сэнди не поддерживает связи с отцом, – заметила Ди-Ди.
– Так и есть.
– Почему?
– Об этом лучше Сэнди спросить.
– В данный момент она, похоже, недоступна, так что вы уж меня просветите.
Джейсон ненадолго задумался.
– Наверное, если вы спросите старика, он скажет, что его дочь была слишком молода, упряма и безрассудна, когда встретила меня.
– Да?
– А вы, будучи опытным детективом, наверняка зададитесь вопросом, отчего она стала такой безрассудной.
– Он ее бил?
– Не уверен.
– Оскорблял?
– Полагаю, более вероятно, что это мамаша выколачивала из нее душу, а отец пальцем не шевельнул, чтобы защитить дочь. Потом мамаша умерла, так что возненавидеть ее еще больше Сэнди не успела. С другой стороны, старик…
– И она его не простила?
Джейсон пожал плечами.
– Об этом, опять-таки, лучше спросить ее.
– Почему вы запираете окна?
Он посмотрел на нее.
– Потому что в мире полно чудовищ, и мы не хотим, чтобы они добрались до нашей дочери.
– По-моему, это уж чересчур.
– Если вы параноик, это еще не значит, что они уже не нацелились на вас.
Ди-Ди сдержанно улыбнулась, и вокруг глаз у нее проявились морщинки, выдавшие возраст и вместе с тем как-то вдруг смягчившие лицо, сделавшие ее не столь неприступной. А ведь она знает свое дело, понял Джейсон. Воспользовалась его усталостью, разговорила. Еще немного, и он выложил бы умной и красивой Ди-Ди Уоррен все свои проблемы… Нет, пусть уж сама разбирается во всей этой заварухе.
– Когда Сэнди в последний раз разговаривала со своим отцом? – спросила сержант.
– В тот день, когда уехала со мной из города.
– И ни разу даже не звонила? С тех самых пор, как перебралась в Бостон?
– Нет.
– Не рассказала ему о свадьбе? О рождении вашей дочери?
– Нет.
Ди-Ди прищурилась.
– Тогда почему он здесь сейчас?
– Говорит, что узнал об исчезновении Сэнди из новостей – и сразу в аэропорт.
– Понятно. Дочь пропала, и он наносит визит?
– Спросите его сами.
Ди-Ди покачала головой.
– А ведь вы мне лжете. Знаете, как я узнала?
Он не ответил.
– Вы смотрите влево и вниз. Когда люди пытаются вспомнить что-то, они смотрят влево и вверх. А когда стараются не проговориться, смотрят влево и вниз. Нас учат этому в школе детективов.
– И за сколько же недель вы ее закончили?
Губы дрогнули в полуулыбке.
– По словам полицейского Хоукса, у Максвелла Блэка есть свое мнение относительно вашей дочери. Похоже, он считает, что вы не настоящий ее отец.
Джейсон промолчал. Его распирало желание крикнуть, что, конечно же, Ри – его дочь. Есть и будет. Но сержант не спросила напрямую, а первое правило при допросе звучит так: никогда не отвечай на вопрос, если не обязан это делать.
– Когда родилась Ри? – продолжала Ди-Ди.
– В день, указанный в ее свидетельстве о рождении. Не сомневаюсь, что в него уже заглянули.
И снова улыбка.
– Двадцатого июня две тысячи четвертого года, если не ошибаюсь.
И снова молчание.
– А когда вы познакомились с Сэнди?
– Весной две тысячи третьего, – он посмотрел ей в глаза и не опустил взгляд вниз.
Ди-Ди скептически выгнула бровь.
– Сэнди было не больше семнадцати.
– Я и не говорил, что у старика нет причин меня ненавидеть.
– Так почему Максвелл считает, что отец Ри – не вы?
– Спросите у него.
– Сделайте одолжение. Вы же знаете его лучше, чем я.
– Не могу сказать, что вообще его знаю. Мы с Сэнди обошлись без знакомства с родителями.
– То есть до сегодняшнего дня вы с ее отцом не встречались?
– Однажды. Мимоходом.
Она пристально на него посмотрела.
– А ваша семья?
– У меня ее нет.
– Так вы – продукт непорочного зачатия?
– Чудеса случаются каждый день.
Ди-Ди закатила глаза.
– Ладно, вернемся к отцу Сэнди. Дедушке Блэку. Вы отняли у него дочь. Увезли ее в богом забытый штат, к треклятым янки, и даже не уведомили о рождении внучки.
Джейсон пожал плечами.
– Думаю, у судьи Блэка была основательная причина злиться на вас обоих. Может, поэтому он и приехал сейчас. Дочь пропала, зять – главный подозреваемый… То, что для одних – трагедия, для других – удобная возможность.
– Я не подпущу его к Ри.
– Получили судебный запрет?
– Я не подпущу его к Ри.
– А если он потребует провести тест на установление отцовства?
– Не сможет. Вы же читали свидетельство о рождении.
– Вы указаны как отец, следовательно, оснований для требования у него нет. Дело Говарда К. Стерна.
Молчание.
Ди-Ди Уоррен улыбнулась.
– Если я правильно помню, тот спор выиграл другой.
– Спросите, кто поставил блокираторы на окна.
– Что?
– Спросите меня, кто поставил блокираторы на окна. Вы же все ходите вокруг да около. Думаете, если получите ответ, то узнаете что-то обо мне.
– Верно. Так кто поставил блокираторы на окна?
– Сэнди. На следующий день после того, как мы въехали. Она была на восьмом месяце беременности, нам предстояло обустроить весь дом, и первым делом она взялась за окна.
Ди-Ди обдумала услышанное.
– Прошло столько лет, а она по-прежнему отказывается видеться с отцом?
– Это вы говорите, а не я.
Ди-Ди наконец поднялась.
– Что ж, в данном случае это не сработало, потому что старик вернулся, а связи у него такие, что вам и не снилось.
– Как это?
– Оказывается, он учился в одной юридической школе с нашим районным судьей. – Она помахала ордером. – Как думаете, кто подписал эту бумажку?
Джейсону удалось сдержаться и промолчать, но это уже не имело значения – его выдала бледность.
– Так вы еще не знаете, где сейчас ваша жена? – спросила, выходя из комнаты, Ди-Ди.
Он покачал головой.
– Плохо. Для всех было бы лучше, если б мы нашли ее. Особенно учитывая ее состояние и прочее.
– Ее состояние?
Ди-Ди опять изобразила удивление, но глаза ее определенно блеснули.
– Еще один фокус, которому учат в школе детективов. Как забрать домашний мусор и как прочесть стрип-тест беременности.
– Что? Вы хотите сказать?..
– Да, Джейсон. Сэнди беременна.
Глава 22
Трахаться с незнакомцами – не самый легкий вариант для женщины. Мужчинам легче. Вставил, утерся и пошел дальше. Для женщин весь процесс иной. Мы по своей природе – вместилище. Нам предназначено принимать мужчину в себя, удерживать его. Нам труднее утереться, труднее идти дальше.
Я часто думаю об этом в свои «отгульные ночи», обычно когда выписываюсь из отеля и отправляюсь домой, стараясь перестроиться с похотливой шлюхи на респектабельную мать.
Не слишком ли много себя я оставила там? Не от этого ли такое ощущение легкости и почти прозрачности, как будто меня может унести порыв ветра? Я встаю под душ, натираюсь мылом, скребу себя мочалкой, ополаскиваюсь и повторяю все еще раз. Слишком много мужчин оставили на мне свои отпечатки, и я изо всех сил стараюсь соскрести их со своего тела. Точно так же я стараюсь избавиться от засевших в голове похотливых лиц.
Получается не так уж плохо. Тех двух парней из моей первой ночи я бы не узнала, даже если б они стояли в шеренге передо мной. То же и с последующими эпизодами. Я могу забыть их с той же легкостью. Но не могу простить, и вот это совсем уж бессмысленно.
В те ночи я начала новую традицию: возвращаясь в отель, сворачиваюсь на кровати и реву навзрыд. По кому я плачу? Не знаю. Может, оплакиваю саму себя и то будущее, которое было у меня когда-то? Или своего мужа и те надежды, что, может быть, он возлагал на нас обоих? Или дочку, которая смотрит на меня с такой любовью, не представляя, что на самом деле делает ее мамочка и куда уезжает?
А может быть, я оплакиваю собственное детство, те моменты нежности и покоя, которых никогда не было, чтобы некая обделенная часть внутри постоянно наказывала меня, продолжая то, что делала мать?
Однажды, стоя перед зеркалом в отеле и глядя на синяки, темнеющие на груди, я вдруг подумала, что не хочу этого больше. Что я, сама не зная как, влюбилась в собственного мужа. Что, не коснувшись меня ни разу, он стал в моей жизни самым-самым…
Я хочу быть дома. Хочу чувствовать себя в безопасности.
Хороший обет, вам не кажется?
К сожалению, честная, нормальная, здоровая жизнь не для меня. Я должна причинять боль. Я должна нести наказание.
И если не от своей руки, то пусть хотя бы от чужой.
В тот момент, когда я увидела на экране компьютера черно-белую фотографию, фиксирующую несказанное насилие, совершаемое в отношении беззащитного мальчика, мне бы следовало собрать Ри и уйти. Это было бы самое логичное, самое разумное.
Отрицать бессмысленно. Джейсон был добрым, внимательным, замечательным, насколько я могла судить, отцом. А ведь у респектабельных семейных мужчин не может быть маленьких грязных секретов, так? Уж мне-то знать положено.
Или, может, я попала в круг насилия? Может, в своей расчетливой попытке сбежать из семьи, найти человека, который был бы противоположностью отцу, я попала в руки другого чудовища? Может быть, тьма говорит с тьмой? Я вышла замуж не для того, чтобы супруг спасал меня; я вышла для того, чтобы остаться с дьяволом, которого знала.
Увидев фотографию, я почувствовала, как что-то шевельнулось в моей темной, уродливой половине. Отклик на уже знакомое. Узнавание. Мой чудесный, идеальный муж в одну секунду оказался вдруг ничем не лучше меня, и мне это понравилось. Да-да, понравилось.
Я сказала себе, что мне нужна дополнительная информация. Сказала, что мой муж заслуживает права на сомнение. Нельзя объявлять человека зверем из-за одной фотографии в корзине компьютера. Может, он получил ее случайно и сразу же удалил. Может, она выскочила на каком-то веб-сайте, и он поспешил от нее избавиться. Ведь может же быть рациональное объяснение, правильно?
Когда вечером Джейсон пришел домой, мне хватило сил посмотреть ему в глаза. И когда он спросил, как дела, я ответила: «Хорошо».
Я – мастер лжи. Я отлично притворяюсь нормальной.
И я была счастлива – в той своей страшной, злой части, – что снова могу крутить руль.
Я отвела Ри в сад. У меня уже начались занятия в шестом классе школы. Я обдумала свои варианты.
Прошло четыре недели, прежде чем я сделала первый ход. Провела кое-какие исследования, изучила учеников, в чем мне, как всегда, оказала помощь моя лучшая подруга, миссис Лизбет.
Итана Гастингса я нашла в компьютерном кабинете. Вошла. Он поднял голову и моментально залился краской, а я поняла, что все будет лучше, чем мне представлялось.
«Итан, – сказала я, симпатичная, уважаемая миссис Джонс. – Итан, у меня есть для тебя предложение. Я хочу, чтобы ты научил меня всему, что знаешь сам об Интернете».
Из дома Джонса Ди-Ди вышла раздраженной и злой. Сев в машину, она сразу же достала сотовый и начала набирать номер. Время близилось к одиннадцати, не самый подходящий час для вежливых бесед, но звонила она детективу из полиции штата, а ему к такому было не привыкать.
– Что? – отозвался Бобби Додж. Голос его прозвучал сонно и недовольно, что вполне соответствовало и ее настроению.
– Разбудила, мой сладенький?
– Ага, – на другом конце дали отбой.
Ди-Ди ткнула в кнопку «повтор». Они с Бобби давно знали друг друга и даже были когда-то любовниками. Ей нравилось звонить ему среди ночи. Ему нравилось вешать трубку. Так вот у них сложилось.
– Ди-Ди, – жалобно простонал он на этот раз, – я дежурил последние четыре ночи. Дай отдохнуть.
– Это тебя семейная жизнь изнежила, – поделилась мнением сержант.
– Политкорректность предполагает говорить «сбалансированный образ жизни».
– Ох, перестань, в мире копов сбалансированный образ жизни – это пиво в обеих руках.
Он наконец-то рассмеялся. Ди-Ди услышала шорох простыней – Бобби выбирался из постели – и навострила уши, вслушиваясь в сонное бормотание его жены. Впрочем, в следующий момент она уже покраснела, словно ее поймали за подглядыванием. Хорошо, что хотя бы не включила видеоконференцию.
К Бобби Доджу Ди-Ди питала слабость, объяснить которую не могла даже себе. Когда-то она сама с ним рассталась, но вот отпустить так и не смогла. Лишь подтвердила ту истину, что умные, амбициозные женщины – худшие враги самим себе.
– Ладно, выкладывай, что у тебя.
Читать бесплатно другие книги:
