Опер Екатерины Великой. «Дело государственной важности» Корчевский Юрий
Мужик молчал.
– Ну и чёрт с тобой! Тебе же хуже будет. В камеру его!
Михаил ушёл и вернулся с надзирателем.
– В железа его, и смотреть в оба!
– Сделаем, Иван Тимофеевич!
Надзиратель и Михаил, сопровождая задержанного, ушли.
– Чего делать с ним будем? Он ведь сбытчик. Если молчать будет, как типографию найдём?
– У судейских палач есть, мастер своего дела. Попытаем немного – всё и скажет. Он сбытчик, птица небольшая, а нам головку, главаря взять надо. Потому, даже если он и умрёт под пытками, должен сказать всё. Это повеление императрицы, а мы, как её подданные и государевы служащие, должны его исполнить.
С палачом и его работой Андрей допреж не сталкивался.
– Завтра приходи не в самой лучшей одежде. Мы с тобой при палаче будем – надо же допрашивать с умом да записывать.
– А без меня нельзя?
– Как классный чин получать, так он приглашённый явился. Нет, брат, наша служба бывает и опасной, и грязной, и неприятной. Думаешь, я удовольствие получаю, когда палач человека пытает? А нужно! Он ведь добровольно говорить не хочет.
Радость от задержания сбытчика погасла. Предстоящее завтра уже заранее вызывало у Андрея неприятие – вплоть до тошноты.
Спал Андрей плохо, ему снились кошмары – тёмные фигуры, кровь, крики. Несколько раз он просыпался в поту.
Утром по совету опытного Лязгина он надел старенькую одежду, едва поел и, забыв побриться, пошёл в экспедицию, как на казнь.
Иван же, напротив, был в настроении.
– Чего нос повесил? Сбытчика же взял? Стало быть, ухватились за конец ниточки. Глядишь, и весь гнусный клубок размотаем. А сбытчик что? Сам виноват! Никто не заставлял его поддельные ассигнации сбывать, и что они поддельные, он знал – иначе не убегал бы. И к палачу я его не тянул – сам говорить отказался. Человек сам волен выбирать дорогу, по которой идёт. Ведь ты же не стал бандитом?
– Так я из дворянских детей. Мне никак не можно!
– А тысячам других мужиков, которые тянут солдатскую лямку или на верфях суда строят? Они же тоже в злодеи не пошли? Нет, брат, стержень у человека быть должен. Не убивать, не красть, не подличать. Как в библейских заповедях. Ладно, пошли, палач в подвале ждёт – подъехал уже.
Они спустились в подвал.
Андрей здесь как-то уже был. Ничего примечательного – коридор, по обе стороны решётки с узилищами.
Прошли в самый конец коридора, за закрытую дверь. Сводчатые потолки, казалось, давили. Окон не было, помещения освещались факелами.
Посередине камеры, в которую они вошли, лежало бревно на козлах, и к нему был привязан вчерашний пойманный – Селивёрстов Тимофей. Справа в углу стоял допотопный, но крепкий стол, рядом – два стула, помнивших, наверное, ещё Петра Великого. Из тёмного угла слева навстречу им шагнул человек в тёмных одеждах и кожаном фартуке поверх них.
– Здравствуй, Иван Трофимович! Давненько не виделись.
– И тебе доброго здоровья, Пантелей! Приступай. А ты, Андрей, пиши.
Андрей уселся за стол. Чернильница с запасом перьев и стопка бумаги здесь уже были на столе.
– Пиши: «Сего дня, осьмнадцатого ноября…»
– Сегодня уже девятнадцатое.
– Тогда пиши: «…девятнадцатого проводится допрос злоумышленника Селивёрстова Тимофея, уроженца… Тимофей, ты где родился?
– В Твери, – глухо ответил Тимофей.
– …уроженца Твери, пойманного на сбыте… записал? – обратился он к Андрею.
– Пишу.
– …на сбыте поддельных ассигнаций в сумме восемьсот двадцать пять рублей».
– Вот это деньжищи! – удивился Пантелей. – Это же сколько лет мне надо работать, чтобы иметь столько?!
Иван невозмутимо продолжил:
– Поскольку вышеуказанный добровольно сообщить сведения о главаре и подельниках отказался, допрос проводится с пристрастием и применением устрашения… Тимофей, ты не передумал? Не поздно ещё.
– А не пошёл бы ты, господин хороший… – Тимофей витиевато выматерился.
– Не хочет. Пантелей, приступай.
Пантелей развязал большую сумку и выложил на железный поднос свои инструменты – разные щипчики, шило.
Андрей отвернулся.
Пантелей подбросил поленьев в камин, что едва тлел в углу. Сухие чурки вспыхнули, едва осветив камеру. Остро запахло дымом и смолой.
Пантелей сунул в огонь железную кочергу, подождал, пока не накалится конец, вынул её и плюнул на железо. Зашипело. Палач деловито подошёл к Тимофею и ткнул кочергой в живот. Злодей дёрнулся, заорал.
– Это только начало. Лучше всё расскажи сам.
– Всё равно по указу царскому мне смертная казнь положена, – стиснув зубы, проговорил Тимофей.
– Даже если и повесят, к эшафоту сам подойдёшь. А до суда ещё дожить надо, не мучаясь. Подельники твои небось казённую пьют да девок тискают. А ты тут лежишь. Если умрёшь, думаешь, они о тебе вспоминать будут? Другого дурака найдут!
– Не было у меня подельников! Я сам!
– Тогда адрес назови. Мы посмотрим – что за станок, где подделки держишь. Ежели не врёшь, пытать не будем.
Тимофей, не ожидая, что сказанное им будет проверяться, замолчал.
Иван кивнул.
Пантелей взял с железного подноса щипчики и откусил ими мизинец на руке Тимофея. Пытаемый заорал так, что у Андрея мурашки по коже побежали.
Тимофей замолк и стал материться.
– Ты кроме мата других слов не знаешь? – укорил его Пантелей. – Кабы от тебя признание не было нужно, я бы тебе язык отрезал.
И деловито откусил щипчиками ещё один палец. Брызнула кровь, Тимофей снова заорал.
– Можешь орать, но тебе это не поможет. Лучше говори, – невозмутимо посоветовал наблюдавший за допросом Иван.
– Жалко – до Москвы да до Питера Пугачёв не добрался. Всех бы вас под нож, ненавижу!
– О! Уже интереснее. Емелька твой в Москву уже доставлен в кандалах да железной клетке. Вскорости суд будет, четвертуют, должно. И ты за ним отправишься. Так что не поможет тебе Емелька!
– Не скажу ничего!
– Пантелей, продолжай.
Палач достал из сумочки деревянное приспособление – вроде столярной струбцины, приладил его к стопе пытуемого и закрутил винт. Тимофей застонал. Пантелей затянул туже. Злодей завыл, и палач крутанул винт ещё. Тимофей кричал и бился на бревне.
– Ты – враг государства, стало быть, и мой личный. Жалеть тебя я не собираюсь, – жёстко сказал Иван. – Или говори, или такие муки перенесёшь – не рад будешь, что родился. Только умереть раньше времени мы тебе не дадим, не надейся.
Но Тимофей, похоже, не слышал. Он то орал, то стонал, дёргался и извивался на неудобном ложе.
– Крути ещё!
Пантелей затянул винт, раздался хруст костей, Тимофей дёрнулся и обмяк.
– Без сознания, – спокойно констатировал палач. Он ослабил зажим и снял струбцину с ноги. В углу комнаты взял ведро с водой, плеснул в лицо Тимофею. Тот вздрогнул и открыл глаза.
– Ну вот, ожил, – почти ласково сказал палач. – Одну ногу-то я раздробил тебе, сейчас за другую примусь.
Андрея затошнило, но он смог побороть приступ дурноты, несколько раз глубоко вдохнув ртом. А палач деловито наложил струбцину на другую щиколотку.
– Не надо, не надо, – запротестовал Тимофей.
– Твоя воля, не надо – так не надо, – покладисто согласился Пантелей. – Тогда говори! Видишь, господа ждут!
Иван подошёл к Тимофею поближе.
– Говори всё как есть, врать не думай – будем проверять. Кто главарь и где он?
– В Москве. Староконюшенный переулок, четвёртый дом от лавки купца Анкудинова.
– А имя и фамилия у него есть?
– Полупан Игорь.
Иван выразительно посмотрел на Андрея – далеко от столицы связи идут.
– Пишешь ли?
– Успеваю.
– А где печатают богомерзкие подделки?
– То мне неведомо. Я лишь сбываю ассигнации. До этого только купцам за товар, а тут – как чёрт под руку толкнул. Дай, думаю, попробую в банк. Если пройдёт, так всю пачку на монеты и поменяю.
– Ещё подельщики есть?
– Есть, я не один. У Полупана помощник есть – я его видел. Воды можно испить?
– Пантелей, напои человека.
Тимофей напился, перевёл дух.
– А ещё кого знаешь?
– Вроде меня сбытчики есть. Двоих точно видел: один из Пскова, другой – московский.
– Откуда знаешь, что он из Пскова?
– Один раз мы с ним в трактире сидели – покушали, казённой выпили, поговорили. Звать Сергеем, а где живёт – не говорил, да я и не спрашивал.
– Как к Полупану попал?
– Сына в солдатах до смерти запороли, вот я и решил власти мстить. На рынке познакомился со шпаной, они меня на Полупана и вывели. Вид, говорят, у тебя почтение вызывает, рожа не разбойничья – как раз для таких дел.
– Ну вот, молодец. Сказал бы сразу, и нога была бы цела. Про что ещё забыл сказать?
– Про что спрашивали – сказал.
– Тогда всё на сегодня. Тебя в камеру твою отведут, покормят. Отдыхай. А впредь будь поумней – целее будешь. Пантелей, спасибо за работу.
– Да мы завсегда рады помочь.
Иван с Андреем поднялись в кабинет.
– Как думаешь, не врёт? – поинтересовался Иван.
– Не уверен, проверять надо.
– Не только проверять. Если обнаружим доказательства, сразу в железа брать надо. Ты же сам видишь – шайка целая, да ещё в разных городах действуют. Чуешь, к чему клоню?
– Нет пока, Иван Трофимович.
– Ехать нам в Москву надо – там главарь, там типография. Вот что, я такие дела решать не вправе, власти у меня такой нет. Сейчас пойду к генерал-полицмейстеру, доложу всё – пусть он и решит. Ты пока можешь отдыхать, а утром – ко мне.
Андрей посмотрел на часы, стоявшие на полу – большие, деревянные, с боем и двумя медными гирями. А время-то уже за полдень перевалило. Можно и к Василисе зайти, тем более что предстоял отъезд, и похоже – надолго.
Глава 4
До самого вечера Андрей сидел в купеческом доме с Василисой, развлекая её интересными историями. Только когда начало смеркаться, откланялся, предупредив, что, вполне вероятно, уедет завтра в Москву по службе, и увидятся они теперь не скоро. Девушка покорно кивнула.
Так и оказалось. Утром, придя на службу, он заглянул к Лязгину.
– Ну что, брат, всё согласовано – едем в Москву. Бумаги получены, деньги на проезд и постой уже у меня. А вещи твои где?
– Так не знал я наверняка, едем или нет.
– Даю час времени: одна нога здесь, другая – там.
Андрей побежал домой, собрал скромные пожитки – белье, бритву – в узел. И уже через четверть часа сидел у Лязгина.
– Готов? Тогда нечего попусту терять время – едем. Оружие взял?
– Взял, и порох с пулями не забыл.
– Вот и славно.
Выехали они на служебной пролётке. Кучер поднял над седоками кожаный верх, сам при этом сидел на облучке под моросящим дождём.
Всё было хорошо, пока не выехали из города. От многодневных дождей дорогу развезло, пролётка то и дело застревала, и приходилось её толкать.
– Будь она неладна, эта погода! – ругался Иван. – Нет чтобы попозже выехать, когда морозы ударят и снег ляжет – вмиг бы на санях домчались.
– А разве у нас был выбор? – возразил промокший Андрей. – Ведь только вчера Тимофей о главаре рассказал.
Добирались до Москвы долго – больше недели. И не столько ехали, сколько толкали пролётку. Вымокли, промёрзли все. И даже тёплая печь и вино на постоялых дворах не спасали, согревали лишь на время.
И вот она, Москва, бывшая столица империи. Она была видна издалека – сияющие купола церквей, высокие стены звонниц, многочисленные жилые постройки, характерный изгиб Москвы-реки.
– Добрались наконец, я уж думал – не доедем, – ворчал Лязгин, потирая ушибленные бока.
– Стареешь, Иван Трофимович, – повернулся к ним кучер Антон. – Мы ведь и раньше в Москву ездили.
– Так то летом было: тепло, птички поют – красота!
Они приехали на уже знакомый Ивану и Антону по предыдущим поездкам постоялый двор. Обустроились, расположились.
– Сегодня отдыхаем – все дела завтра. Обогреться и обсушиться надо. Здоровье – оно не казённое, – резонно заметил Иван.
Одежду повесили на спинки стульев и поближе к печи. Сапоги вымыли и тоже к теплу к печке.
А утром выглянули в маленькое оконце и ахнули. Всё вокруг бело – снег выпал. От сверкающей белизны аж глаза заслезились.
– Эх, подождать немного надо было да на санях ехать, – посетовал кучер Антон. – Как теперича назад-то добираться будем?
– Поперва в розыскную экспедицию московскую пойдём. Может, слышали они чего по интересующему нас делу? А нет – так всё равно потом помощь просить надобно. Не сможем мы вдвоём всю шайку повязать. Местных розыскников привлекать придётся.
– А через них слухи не пойдут о том, что мы приехали и зачем?
– Не должно. Другое хуже. Как шайку скрутим, московский обер-полицмейстер может курьера в Петербург послать – дескать, взяли-повязали мы злодеев. А мы вроде как и ни при чём.
– Какая разница, кому слава достанется? Государству же польза!
– Дурак ты, Андрей, хоть и везучий. Кабы не раскрытые тобой убийства да кражи, до сих пор сидел бы ты простым служителем, без чина. Работу мало сделать – её начальству показать надо, чтобы знали: живота своего на службе не жалеешь, хлеб не даром ешь, жалованье получаешь. А уж наградят – хорошо, нет – и так проживём. Понял ли?
– Понял, Иван Трофимович! Спасибо за науку.
С утра – обсохшие, согревшиеся, после сытного завтрака в трактире при постоялом дворе они направились к обер-полицмейстеру Архарову. Конечно, Петербургская юстиц-коллегия главная, и московские чины подчиняются ей. Но проводить расследование и задерживать преступников, вероятнее всего, придётся на земле московской, и потому известить, да, может быть, и помощи просить, придётся именно у москвичей.
В приёмной обер-полицмейстера их встретил секретарь, причём встретил довольно прохладно.
– Мы из Петербурга, я – начальник розыскной экспедиции, надворный советник Иван Трофимович Лязгин, со мной – мой помощник, коллежский секретарь Андрей Михайлович Путилов – с визитом к обер-полицмейстеру по личному поручению императрицы, – довольно официально представился Иван.
Лицо у секретаря Архарова сразу переменилось, он вскочил, быстрым шагом прошёл в кабинет начальника и через минуту пригласил обоих розыскников войти.
Архаров вышел из-за стола; оказывая гостям уважение, пожал им руки и показал на кресла.
– Садитесь, рад видеть петербургских коллег у себя.
Архаров вернулся в своё кресло за столом.
– Замотался совсем, – пожаловался он. – Емельку Пугачёва со товарищи в Москву привезли, всех допросить надо, да с пристрастием. Почти каждый день гонцов к императрице слать приходится.
– Да мы знаем, что злодея поймали, – проговорил Иван, намекая, что он не по этому делу.
– Ага, так вы не по Пугачёву?
– Нет, императрица нам лично поручила дело о фальшивомонетчиках. Мы в Петербурге сбытчиков взяли, следы в Москву ведут – вроде как главарь и типография здесь.
Андрей обратил внимание, что Иван сказал «сбытчиков», хотя сбытчик был один. Но подумал, что Лязгину лучше знать, что и как говорить.
– Боже мой! – Архаров схватился за голову. – Мало мне одного Пугачёва, так ещё и поддельные деньги! – Обер-полицмейстер слишком переигрывал, как самодеятельный актёр. При этом глаза его были внимательными, даже изучающими – как-то гости воспримут его стенания? – Какая помощь нужна? – продолжил он.
– Пока – никакая. Мы только вчера прибыли. Поработаем сами, а потом видно будет. Думаю, помощь попозже потребуется, когда всех подельников придёт пора задерживать.
– В любой момент вы получите всемерную помощь и поддержку, господа, – с облегчением выдохнул Архаров.
Розыскники встали, откланялись и вышли.
– Ну вот, доложились, теперь у нас руки развязаны, – довольно сказал Иван. – Общался я уже с обер-полицмейстером. Мужик толковый, дело своё знает, но хитрый. Не успеешь моргнуть, как вокруг пальца обведёт. Мы раскрутим дело, шайку возьмём, а он так доложит, что это его люди взяли, а мы только помогли слегка. Не удивлюсь, если о шайке фальшивомонетчиков на своей земле он впервые от нас услышал.
Иван с Андреем шли не спеша, повернули за угол, прошли небольшой квартал, свернули в боковую улицу. Каждый раз, сворачивая за угол, Иван мельком оглядывался.
– Кажись, человечек за нами идёт.
– Может, показалось?
– Да нет, Андрей, нечто подобное я предполагал. Я его приметил, когда от обер-полицмейстера выходили. «Хвост» за нами московский начальник повесил.
– Не пойму – зачем?
– Э, не торопись. Человечек тот высмотрит – где проживаем, куда ходим, за кем следим. Москвичам тогда о шайке почти всё известно будет. В решающий момент возьмут сами злодеев. И все лавры – им. Мы чёрную работу сделаем, а они сливки снимут. Сами, дескать, и раскрыли. А мы вроде как и ни при чём, мешались только под ногами.
– Может, по морде ему дать, чтобы отстал?
– Не можно. Во-первых, он на службе, как и ты, а бить сослуживца нехорошо. Во-вторых, Архаров сразу поймёт, что мы догадались о его замысле.
– Чего же тогда делать?
– Сейчас рынок будет, толчея. Затеряемся в толпе, разойдёмся. А потом встретимся на постоялом дворе. Только за собой этого «хвоста» не приведи.
– Я уж постараюсь, Иван Трофимович.
– Вот-вот, постарайся. Смотрю я – ни черта ты ещё в слежке не знаешь, даже «хвоста» за собой не увидел. Да ладно, моя недоработка. Учить вас лучше надо, только вот времени нет.
Они зашли в рынок, оглушивший их шумом. Кричали люди, свиристели дудки скоморохов, мычали коровы, кудахтали куры, со всех сторон Путилова и Лязгина толкали люди.
Иван явно знал это место и, похоже, не первый раз уже пользовался им для подобных целей.
– Расходимся! Выход вон там! – Иван толкнул Андрея вправо. И почти сразу же исчез сам, растворившись в толпе. Андрей восхитился умением Ивана незаметно исчезать – он пока так не мог.
Андрей кинулся в толпу, как в воду, ввинтился в людской водоворот. Сбоку его толкнули, по ноге ударили сумкой, однако он рвался через толпу вперёд, к другому выходу.
За воротами толпа поредела, и Андрей быстрым шагом прошёл к переулку, свернул и обернулся. К его немалому удивлению и разочарованию, «хвост» маячил недалеко. Ивана он упустил из виду, а за Андреем удержался – вцепился, как репей в брючину.
Андрей нарочито пошёл медленно, размышляя, как оторваться от настырного мужичка. Он свернул за угол, прошёл один дом, другой. Слева потянулся забор высотой в рост Андрея. Он ухватился за верх забора, подпрыгнул, подтянулся и перевалил через забор во двор. Тут же присел и затаил дыхание.
Послышались быстрые шаги, человек остановился.
– Да где же он? Чёрт, как сквозь землю провалился! – слышался растерянный голос недоумевающего сыщика.
«Хвост» был явно огорчён. Он метнулся вперёд, потом снова пробежал назад.
Андрей сидел тихо.
Выждав немного, он встал, прислушался. Вроде никого не слышно. Он снова перебрался через забор на улицу, отряхнулся. «Хвост» исчез. «Наверняка посчитал, что я забежал в какой-то дом», – подумал Андрей и направился к постоялому двору.
К своему стыду, Андрей, пока они с Иваном петляли, да пока он сам избавлялся от «хвоста», потерял ориентацию, проще говоря – заплутал. Да и немудрено – Москва велика, застроена не квадратами, как Петербург, а радиально, к тому же улицы кривые.
Андрей приуныл – города он не знал. Спросил у прохожего дорогу и через полчаса добрался-таки до постоялого двора. Пока шёл, многократно оборачивался – даже для верности круг в целый квартал дал вкруг постоялого двора – чисто. Никого за собой не приметил. И только тогда отважился войти в их временное пристанище.
Иван встретил его с укором:
– Где тебя так долго носит?
– Понимаешь, еле оторвался. Уж очень «хвост» настырный да опытный попался. На базаре я не смог от него уйти, пришлось в переулке через забор перепрыгивать.
– И это коллежский секретарь говорит? – возмутился Иван. – Как шаромыга какой – через забор! А если бы штаны порвал? Или собака за тем забором злющая была? И одежду в негодность привёл бы, и от «хвоста» бы не отвязался…
– Так повезло же?!
– Везение к умелым благоволит, иногда к начинающим – вот как к тебе. А впрочем, всё равно молодец! Архаров для таких дел держит самых опытных. Так что, считай, экзамен сдал. Ладно, полдня мы потеряли, а вперёд не продвинулись ни на шаг. Пошли.
– Куда?
– Как куда? Ты забыл, зачем мы в Москву приехали? Злодеев выслеживать.
Выйдя из постоялого двора, Иван стрельнул глазами в обе стороны.
– Кажись, и в самом деле – никого. Адрес, что Тимофей назвал, не забыл?
– Как можно? Староконюшенный переулок.
– Теперь ещё узнать бы, где он есть. Скажи, любезный, – Иван обратился к прохожему, – где здесь Староконюшенный переулок?
Прохожий довольно толково подсказал, как пройти.
Немного поплутав и ещё раз спросив у прохожего, они вышли к искомому переулку и остановились на углу.
– Дальше-то чего делать будем? Холодно, спрятаться негде, нас и самих быстро обнаружат.
Иван не ответил, попридержал за локоть случайного прохожего.
– Не подскажешь ли, любезный, где здесь комнату можно снять?
– Да, почитай, везде по этой стороне. Тут вдовых полно, кто же от лишней копейки откажется? Идём, покажу.
Прохожий провёл розыскников к дому, стоявшему наискосок от дома главаря. Иван обернулся. Пожалуй, что место, подходящее для наблюдения.
Прохожий постучал в ворота.
– Эй, Марфа, выдь суда.
Когда моложавая, лет сорока, хозяйка вышла, он, кивнув на стоящих розыскников, сказал:
– Вот, людей к тебе привёл на постой. Возьмёшь?
– А чего не взять? Проходите.
Прохожий ушёл, сочтя свою миссию выполненной.
Они прошли бедновато обставленную, но чистую горницу. Хозяйка радушно предложила сесть.
– Нам бы комнату, чтобы окнами на улицу выходила.
– Это можно. Пьянствовать не будете?
– Упаси бог! Мы по сурьёзным делам сюда.
Читать бесплатно другие книги:
