Империя. Славянское завоевание мира. Европа. Китай. Япония. Русь как средневековая метрополия Великой империи Носовский Глеб

4. 1. Только ли туркам-атаманам выплачивала серебро средневековая Западная Европа?

Итак, Западная Европа платила дань туркам-атаманам. См. выше. Одной из наиболее устойчивых ее форм была выплата в виде ефимков – специального вида особо крупных серебряных монет. Собственно, уже не монет, а фактически слитков драгоценного металла весом от 28, 5 до 32 грамм [81], с.6.

Известный ученый И. Г. Спасский говорит про ефимки: «Это общее название любых высокопробных западных монет весом 28,5…29,0 грамм, а изредка до 32 грамм» [81], с.6. На Западе их называли талерами [81], с.6.

Согласно нашей концепции, естественно ожидать, что ефимки не в меньшем количестве поступали в то время и в Россию, либо через посредство турок-атаманов, а скорее всего, – напрямую.

Посмотрим – оправдается ли наше пока чисто теоретическое предсказание?

Оправдывается. Причем, в яркой форме.

Оказывается, вплоть до XVII века на Русь потоком шло западно-европейское серебро. И это – факт, хорошо известный в русской истории. Россия была буквально завалена серебром и золотом при полном отсутствии в то время собственных серебряных рудников. См. [81], с.5.

По-видимому, это и была та самая дань, которую Западная Европа платила Великой – «Монгольской» Русской Империи.

Кстати, по-видимому, именно поэтому до XVIII века в России не было нужды в разработке собственных серебряных рудников. Серебра хватало, пока исправно шла дань.

А когда дань прекратилась, на Руси стали искать свои источники этого драгоценного металла. И действительно, на пороге XVIII века в Нерчинске открылся единственный тогда серебряный рудник в России [81], с.5. Да и то «не давал за год и пары пудов» [81], с.5. Какое-то время жили еще на старых запасах дани – западно-европейского серебра.

В XIV-XV веках это была прямая уплата дани. Но затем форма выплаты изменилась, стала «более цивилизованной» и изощренной, прямо-таки современной. Произошло это в XVI-XVII веках и выглядело так.

Денежные взаимоотношения между Россией и Западом покоились в то время на двух китах. Так пишет И. Г. Спасский.

Кит первый.

Внутри России расчеты велись исключительно в копейках [81], с.7…10. Что это значило в то время? Это означало, что в копейках велись все торговые расчеты запада и востока. Почему?

А потому, что все торговые пути между Западом и Востоком шли через Россию. До открытия пути в современную Индию другого пути у Запада не было.

Только с начала XVI века, точнее, с 1510 года [51], с.404, европейские купцы впервые открыли морской торговый путь в современную Индию. Но путь этот шел вокруг Африки и был очень неудобен и дорог. А через Россию торговать было удобнее.

Торговля происходила на Ярославском Торге. Который и был тем самым знаменитом Новгородским Торгом, известным из древнерусских летописей. Он находился недалеко от Ярославля, на Волге, в устье реки Мологи, о чем мы подробно рассказывали в [5]. Чем торговали? Многим. С Востока поступали, в частности, пряности, специи, шелк и т.д.

Возвращаясь к началу, повторим, что расчеты за все эти товары производились в русских копейках. Более того, западно-европейские ефимки было запрещено провозить через Россию на Восток [81], с.11. Таким образом, для западного купца исключалась возможность рассчитаться напрямую, не уплатив русского налога.

Кит второй.

Западный купец не мог рассчитываться своим серебром – ефимками. Он обязан был их продать и купить русские копейки по жестко ограниченному «низкому», установленному русским государством, курсу [81], с.8, 9.

Таким образом, западно-европеец был вынужден оставлять в России около пятнадцати процентов своего серебра, которым он рассчитывался. См. ниже. Это был фактический налог со всего торгового оборота между Западом и Востоком. Который в то время почти весь шел через Россию.

Такой невыгодный для западно-европейцев порядок очевидно мог опираться только на военную силу Русской, «Монгольской» империи.

Это и была одна из поздних форм взимания дани с Западной Европы.

Русский Государственный надзор над закупкой ефимков-талеров был очень строгим.

Назначаемые государством из купечества контролеры осуществляли надзор за закупками серебра в Архангельске и за торговлей им в серебряных рядах Москвы. [81], с.12.

В Россию разрешалось поставлять только высококачественные талеры-ефимки. Как сообщает И. Г. Спасский, «второсортные» талеры «на московском рынке были неизвестны» до середины XVII века [81], с.12.

За этим ревниво следило русское государство. Сдаваемые России западно-европейцами талеры придирчиво сравнивались с эталонными образцами, – «заорлеными талерами», то есть «надчеканеными небольшим штемпелем с двуглавым орлом» [81], с.12.

Попытки западно-европейцев сдать второсортное серебро сурово пресекались Россией. Например, «в 1678 г. штатгальтер Вильгельм IV напрасно протестовал против клеветы на доброту «крыжевых» (то есть на якобы хорошее качество сдаваемых им ефимков из испанских Нидерландов – авт.), но ничто не помогало» [81], с.12 и с.6. Московская администрация была неумолима.

Дело в том, что тридцать лет тому назад в 1649 году испанские Нидерланды были пойманы на поставках в Россию некачественных «крыжевых» ефимков с примесью меди [81], с.12. Долгая же память была у московских «банковских работников» XVII века.

Любопытно подсчитать – сколько же процентов своего серебра европейский купец был вынужден оставлять в России в качестве косвенного налога, описанного выше.

Воспользуемся данными И. Г. Спасского, позволяющими сделать расчет на начало XVII века. Процент мог, конечно, меняться со временем. Вес ефимка – 28,5…29,0 грамм [81], с.6. Копейка весила 0,66…0,68 грамм. Талер в начале XVII века западно-европейцы обязаны были продавать не дороже 36 копеек.

Отсюда очевидно вытекает, что реально в талере было от 42 до 44 копеек.

Таким образом, западный купец выплачивал русской казне налог от 6 до 8 копеек с талера. То есть – 15-18 процентов.

4. 2. Средневековая торговля Запада и Востока: нищающий Запад и богатеющий Восток

Известно, что торговля с Востоком было для Западной Европы делом исключительной важности. Также известно, что торговля с Востоком пронизывает и всю «античную» эпоху, включая Римскую. И вплоть до XIX века это было одно из самых «больных мест» в западно-европейской внешней политике.

И вот почему.

«Римлянин Плиний Старший (якобы, „античный“ автор – авт.)… пишет, что ежегодно из Римской империи в этом направлении (то есть на Восток – авт.) уходило 100 млн. сестерциев, причем 50 млн. шло в Индию, вторую же половину забирала торговля с Китаем и Аравией» [122], с.60.

Как мы уже понимаем, речь тут идет, скорее всего, не об «античности», а о XIV-XVIII веках новой эры. «Индия» и «Китай» в эту эпоху – это Русь-Орда. А «Аравия», вероятно, – Турция-Атамания. Вот куда безжалостно вывозились «древнеримские» сестерции.

Те же жалобы громко звучат и в XVII веке.

«Французский путешественник XVII века Франсуа Бернье сравнивал, например, Индостан с пропастью, поглощающей значительную часть золота и серебра всего мира, «которые, – как он писал, – находят многие пути, чтобы туда проникнуть со всех сторон, и почти ни одного – для выхода оттуда»» [122], с.60.

То же самое происходит, якобы, и в «античном» Риме.

«Недовольство государственных мужей Рима такой утечкой драгоценных металлов и дороговизной – практически неизменный лейтмотив сообщений, связанных с Китайскими, Индийскими или Аравийскими товарами» [122], с.62.

Английский экономист Эдуард Мисселден в начале XVII века пишет:

Денег становится меньше вследствие торговли с нехристианскими странами, с Турцией, Персией и Ост-Индией… Деньги же, которые вывозятся для торговли с нехристианскими народами в вышеуказанные страны, всегда расходуются и никогда не возвращаются назад. Цит. по [122], с.64.

«Таким письменных свидетельств, статистики великое множество, – пишет А. М. Петров, – только в XIX веке европейские промышленные революции, совершив переворот в производстве товарной продукции, сделав ее качественной и очень дешевой, сумели остановить этот поток (западно-европейского золота на Восток – авт.), и западные товары на восточных рынках впервые стали более чем конкурентоспособны» [122], с.64.

Со времен средневековья «целыми кораблями к берегам Восточного Средиземноморья везли звонкую монету… средневековые Европейские государства. И уже оттуда она по торговым путям развозилась купцами… по всей Азии. Венецианский дож Томазо Мочениго (его правление относится к 1414-1423 гг.) в своем завещании отмечал, что Венеция ежегодно чеканит 1, 2 млн. золотых и 800 тысяч серебряных дукатов, из которых примерно 300 тысяч дукатов отправляется в Сирию (то есть, по-видимому, на Русь, которую некоторые называли тогда Сирией, при обратном прочтении – авт.) и Египет (под властью Отоманов – Атамании – авт.).

Иногда цифры бывали выше. Например, в 1433 г. в Александрию и Бейрут было доставлено 460 тысяч дукатов… По всей видимости, это в основном были золотые монеты… Везли деньги в обмен на восточные товары и французы, и англичане, и все остальные европейские нации» [122], с.64.

Поправим. Деньги везли, – «сдавали», – западно—европейские нации. А получали – Турция и, как мы уже видели, Русь.

«Не прекратился отток (золота и серебра из Западной Европы на Восток – авт.) и после Великих географических открытий. О нем с негодованием в 1524 году писал… Мартин Лютер» [122], с.64.

От себя заметим, что после эпохи великих географических открытий, поток серебра пошел в обход, минуя Русь. И тогда на Руси стали искать собственные серебряные рудники.

Нашли.

На пороге XVIII века в Нерчинске открылся первый и тогда еще единственный серебряный рудник в России [81], с.5. Да и то «не давал за год и пары пудов» [81], с.5.

Напомним, что до открытия этого первого, слабенького рудника, по свидетельству И. Г. Спасского, Россия была буквально завалена серебром и золотом при полном отсутствии в то время собственных серебряных рудников [81], с.5.

И неудивительно.

Как сообщает А. М. Петров, еще с «античных» времен торговая «связь между двумя крайними точками – Римский империей и Поднебесной (то есть Китаем – Скифией – авт.)» осуществлялась через «монопольное посредничество персов и еще каких-то рыжеволосых и голубоглазых посредников,… которых римляне часто ошибочно принимали за китайцев» [122], с.40.

«Плиний пишет, что стоимость индийских товаров на римском рынке превышала первоначальную в сто раз» [122], с.62.

Но мы уже хорошо помним, что означало слово Китай в средние века. Это – Кития или Скифия, то есть Русь-Орда. Подробнее см. Часть 7. Поэтому рыжеволосых и голубоглазых купцов-посредников римляне недаром «принимали» за китайцев.

Тем более, что встречались они с ними, скорее всего, на ярмарках Волги, Дона, или, уже позднее, – в московском Китай-Городе.

А. М. Петров справедливо отмечает:

«То, что Запад платил Востоку драгоценными металлами, свидетельствовало не о его богатстве, а о бедности» [122], с.65.

Запад всеми силами старался остановить отток своего золота и серебра на Восток. Конечно, золото приходилось отдавать кораблями. См. выше. Но чтобы эти корабли загрузить, приходилось дрожать над каждой копейкой. Вот как это выглядело.

Были запреты и ограничения на вывоз звонкой монеты и слитков, табу на ношение шелковой одежды и т.д. и т.п. Но это мало помогало. Нужны были товары, чтобы устранить пассивность торговли. Однако Европа не могла почти ничего предложить – ее ремесленные изделия были грубы, плохого качества и не пользовались спросом у восточного потребителя. Всем необходимым восток сам себя обеспечивал. [122], с.62.

Возможно, что, в частности, из-за такого одностороннего торгового обмена средневековый Западе и оказался на долгое время в очень тяжелом экономическом положении.

«Лукан („античный“ автор, то есть, как мы понимаем, по-видимому, писатель XIV-XVI веков н.э. – авт.) рисует образ тогдашнего римского консула, «что грязью покрыт и взят от этрусского плуга»» [122], с.65…66.

Западная Европа, – пишет А. М. Петров, – «в раннее средневековье, опираясь только на свои, не побоюсь сказать, нищенские ресурсы, вынуждена была резко свернуть связи с Азией… В. Зомбарт, говоря о неразвитости западно-европейского общества того времени, подчеркивает следующее красноречивейшее обстоятельство: „В обширной империи франкского короля (то есть, как мы понимаем, в XIV-XVI веках – авт.) не было, в сущности, ни одного города, не существовало никакой городской жизни“. Еще один авторитет по истории западно-европейского средневековья – И. М. Кулишер дает такую характеристику: потребности европейца ограничивались „простой и грубой пищей, довольно примитивным жилищем и немногими предметами одежды и утвари, напоминающими по своей простоте обстановку… диких народов“. И немногим лучше жили вотчинники вплоть до герцогов и королей» [122], с.66.

А. М. Петров пишет:

«Впоследствии Западу придется приложить гигантские усилия, чтобы за счет научной и промышленной революций, огромной и взаимосвязанной системы изобретений, внедрения принципиально новых производств ликвидировать это превосходство, а пока средневековое западно-европейское общество с трудом изыскивало что-либо из продуктов, которые могли хоть как-то заинтересовать Восток. Это было, в основном, сырье: немного меди, немного олова, немного других металлов; небольшая часть азиатских товаров выменивалась у ближневосточных правителей на корабельный лес… Открытие Америки и приток оттуда золота и серебра облегчили европейцам проблему покрытия импорта с Востока» [122], с.68.

4. 3. Великий шелковый путь

Одним из основных товаров, который Запад покупал у Востока, начиная с раннего средневековья, был шелк. И платили за него большие деньги.

А. М. Петров пишет:

«О товарах, шедших по Великому шелковому пути, можно говорить бесконечно, а перечислить их, пожалуй, вообще невозможно. Здесь торговали фарфором, мехами, рабами (особенно женщинами), металлическими изделиями, пряностями, благовониями, лекарствами, слоновой костью, породистыми лошадьми, драгоценными камнями. Но был еще товар товаров. Именно он дал имя этому пути» [122], с.47.

Далее А. М. Петров пишет о шелке следующее.

«Следует ответить на вопрос: почему… такой постоянный ажиотаж вокруг шелка на протяжении и древности, и всего средневековья, почему такая дороговизна?

Конечно, это легкая, прочная, красивая и удобная ткань… Но есть у этой ткани еще одна, гораздо более важная… особенность – она обладает дезинсекционными свойствами. У нити тутового шелкопряда уникальная… способность отпугивать вшей, блох, и прочих членистоногих, не давая им гнездиться в складках одежды. А это при повсеместной, порой чудовищной антисанитарии в прошлые века было буквально спасением для обладателя шелкового платья.

Сказанное, – продолжает А. М. Петров, – отнюдь не преувеличение. Вот цитаты из работ двух крупнейших исследователей экономической истории Средневековой Европы – Иосифа Михайловича Кулишера и Фернана Броделя. Первый пишет: «Грязны были и люди, и дома, и улицы. В комнатах гнездились всевозможные насекомые, которые в особенности находили себе удобное место на трудноочищаемых балдахинах, устраиваемых над кроватями именно в защиту от находящихся на потолке насекомых. Но они находились и в платье, и на теле». Фернан Бродель добавляет: “Блохи, вши и клопы кишели как в Лондоне, так и в Париже, как в жилищах богатых, так и в домах бедняков”» [122], с.58.

Поэтому шелк составлял предмет жизненной необходимости. При своей дороговизне, был доступен лишь богатым.

«Да не будет того, чтобы нитки ценились на вес золота!» – ответил римский император Аврелиан (как мы понимаем, вероятно, веке в тринадцатом или четырнадцатом н.э. – авт.) своей жене, когда та попросила разрешения купить багряный шелковый плащ. Дело в том, добавляет Флавий Вописк Сириакузянин, сохранивший для нас этот разговор (а это, как мы понимаем, по-видимому, уже веке в шестнадцатом – авт.), что в то время фунт шелка стоил фунт золота» [122], с.47.

В общем, великий император отказался покупать.

А что же на Востоке?

«Путешественники прошлого постоянно обращали внимание на вопиющие, казалось бы, контрасты в жизни кочевников: ужасающую антисанитарию и грязь и одновременное ношение даже самыми бедными из них шелковых одежд» [122], с.59.

Но кто такие средневековые кочевники, изображаемые западными европейцами, мы уже хорошо знаем. Это – русское войско – орда, находящееся в походе, то есть кочующее. Конечно, в походных условиях казаков-ордынцев мучали вши. Особенно в то время, когда еще не было мыла. Да впрочем, и в наше время – вспомним крупные войны XX века, когда мыло уже было, но в окопах все равно было много вшей.

Но это – в военном походе. А дома?

Хорошо известно, что даже без шелковых одежд у русских в домашних условиях практически не было вшей. Потому что на Руси мылись в банях, которых на Западе не было. В банях легко было отмыться и без мыла.

А вот в военных походах Орды у каждого, – даже у самого бедного, см. выше, – оказывалась шелковая рубашка.

Известно, что в Западной Европе вши стали исчезать только после изобретения мыла.

Возможно, многие привыкли к внушенной нам мысли, будто утопающий в роскоши «античный» и средневековый Запад, вовсю покупал дорогие восточные пряности, чтобы ублажить утонченный вкус западно-европейских аристократов.

Действительно, кроме шелка, с Востока в Западную Европу везли также пряности. Однако, их использовали не столько как пищевые добавки, но, – что куда важнее, – как лекарства.

«О фармакологических свойствах пряностей и благовоний прекрасно осведомлена уже античная медицина» [122], с.78. Корица, перец, кардамон, имбирь, нард, тропическое алоэ – присутствуют в сочинениях выдающегося «античного» ученого Гиппократа и другого крупнейшего авторитета «античной» медицины – Галена [122], с.78.

«Когда в начале XVII века в Англии шел яростный спор между сторонниками и противниками торговли с Азией (а она забирала огромные количества драгоценных металлов за свои товары, и в частности за пряности), чаша весов во многом склонилась в пользу продолжения этих связей после аргументации великого английского экономиста Томаса Мена. Пряности, писал он… вещь необходимая для сохранения здоровья или лечения болезни» [122], с.

Таким образом, Запад покупал пряности, скорее всего, в силу суровой необходимости, а не от роскоши. И за лекарства приходилось опять-таки платить серебром и золотом.

4. 4. Когда в Западной Европе начали мыть руки перед едой?

На вопрос, сформулированный в заголовке, могут ответить, что, мол, очень-очень давно. Начиная с «античности». И в самом деле, согласно скалигеровской истории «древнеримский писатель и историк Плиний сообщает, что в его время (I век н.э.) мыло уже было хорошо известно и производилось оно в промышленных масштабах из золы и животного жира… В средние века феодал, едва поднявшись с кровати, окунался в заранее наполненную горячей водой бадью… Перед завтраком обитатели замка снова совершали омовение рук и лица. На фонтане одного из средневековых французских замков сохранилась надпись: „Нужно мыть руки, чтобы быть чистым, идя к столу“… Призыв был особенно актуальным в то время: ведь вилка еще не была распространена. Во время еды руки вытирали салфетками, а потом снова мыли их у фонтана. Перед сном обитатели замка мыли ноги» [457:1], с.215.

По ходу дела отметим странное обстоятельство. Нас уверяют, будто именно в «глубокой античности» были изобретены математические методы в астрономии, ученые определили диаметр Земли, расстояние от Земли до Солнца и т.п. Возводили огромные здания и пирамиды. А вот простую вилку все никак не могли изобрести. Много сотен и даже тысяч лет ели руками. И лишь в позднее средневековье технология достигла таких высот, что на столе у богатых людей наконец-то появились вилки. Ясное дело, определить расстояние от Земли до Солнца куда проще, чем придумать вилку.

Но вернемся к мытью рук. Г. Куценко и Ю. Новиков продолжают:

«Таковы были привычки людей богатых. А крестьяне? Быт средневекового крестьянства известен нам хуже, чем жизнь сеньоров, но среди редких предметов крестьянского обихода, дошедших до наших дней, есть кувшины для воды, тазы, корыта.

Следили за чистотой и горожане. В 1292 году в Париже при населении примерно 150 тысяч человек было не менее 26 бань, они работали ежедневно, кроме воскресенья. Богатые буржуа предпочитали мыться дома. Водопровода в Париже не было, и воду доставляли за небольшую плату уличные водоносы» [457:1], с.216.

Так что, как мы видим, в конце XIII века с мытьем рук в Западной Европе вроде бы все в порядке. Хотя водопровода нет, но воду доставляют, бани работают, руки перед едой моют. В общем, личная гигиена на высоте.

Но тут, как гром среди ясного неба, на читателя, воспитанного на скалигеровской истории, обрушивается неожиданный факт. Оказывается, с конца XIV века Западная Европа почему-то перестала мыть руки перед едой. Мыло исчезло. Причем не только из крестьянского обихода, но и из домов богатых людей. И личная гигиена «возродилась» на Западе лишь в XVIII веке!

Нам прямым текстом сообщают следующее. «Примерно через 100 лет (после упомянутого выше 1292 года – Авт.) обычай мыть руки перед едой отошел в прошлое» [457:1], с.216. Надо полагать, по мере роста просвещения западноевропейцы поразмышляли и пришли к выводу, что мытье рук в общем-то не нужно, отнимает время и, может быть, даже вредно (о «вреде воды» см. ниже). И что их предки, ежедневно мывшие руки на протяжении якобы многих сотен лет, начиная с «античности», были непросвещенными и лишь поэтому бездумно следовали варварскому обычаю.

В самом деле, следуя изложению [457:1], мы вступаем в эпоху XIV-XVII веков. И что же мы тут видим? Оказывается, «в домах дворян и буржуа на стол, правда, ставили тазики с водой, и гости, в знак уважения к хозяину, перед едой чисто символически обмакивали в воду кончики пальцев» [457:1], с.216. Авторы книги [457:1], чувствуя во всем этом какую-то нелепость после якобы блестящей «античной гигиены», тут же начинают «объяснять» нам, что, мол, западноевропейские города' стали слишком быстро расти, воды на всех уже не хватало и потому, дескать, дворяне и буржуа, то есть богатые люди, лишь символически обмакивали кончики пальцев в драгоценную воду. Которую, может быть, использовали по несколько раз. Но, как мы увидим ниже, «рост городов» на самом деле ничего не объясняет, поскольку, как оказывается, даже французские короли (!) XIV-XVI веков «перестали» мыть руки.

«Так, в Париже в эпоху возрождения вода стала большой ценностью. На весь город имелось 40 колодцев и около 40 фонтанов (примитивных водоразборных колонок с постоянным током воды)» [457:1], с.216. О парижских банях уже ничего не сообщается.

Продолжаем цитировать.

«Большинство домашних хозяйств – это известно по описям утвари – не имело даже тазов. Одна ванна приходилась на 1000-1200 жителей. Только знатные вельможи обычно могли себе позволить такую роскошь, да и у них ванна служила в основном символом богатства и престижа, пользовались ею редко» [457:1], с.216.

Надо полагать, приглашая гостей на праздничный ужин и показывая им роскошную обстановку дома, хозяева гордо говорили: вот железный таз, а это – наша ванна. Многие посетители втайне завидовали.

А что же французские короли эпохи XIV-XVI веков? Им тоже, оказывается, воды нехватало. Сообщается следующее. «Так, Людовик XVI принимал ванну только в случае болезни, а обычное утреннее умывание состояло в том, что слуга наливал на руки короля несколько капель винного спирта. Некоторые врачи доходили до утверждения, что вода вредна для кожи и лучше протереться разбавленным спиртом или уксусом» [457:1], с.216.

Это понятно. Пока воды в городах было мало, населению авторитетно объясняли, что она вредна для здоровья.

Наша реконструкция прекрасно объясняет всю описанную картину. Нелепой она является лишь в скалигеровской хронологии. А в новой хронологии, Западная Европа вступает в XIV век как малонаселенная территория, на которую накатывается великое = «монгольское» завоевание. Никаких бань, тазов и мыла редкие местные жители пока еще не знают. Все это появится, но только после колонизации западноевропейских земель, когда Великая = «Монгольская» Империя обустроит здесь быт и создаст систему городов. Промышленное производство мыла тоже начнется, но не ранее XVII-XVIII веков, о которых, по нашей реконструкции, и рассказывает «античный» писатель Плиний, сообщающий о мыле, см. выше.

Г. Куценко и Ю. Новиков подводят итог: «Возрождение личной гигиены настало в западноевропейских городах только в XVIII веке» [457:1], с.217. Итак, руки перед едой в Западной Европе в массовом масштабе стали мыть лишь начиная с XVIII века.

Могут спросить, а почему же тогда западноевропейский художник Альбрехт Дюрер будто бы в 1496 году изобразил на своем известном рисунке «Женская баня» мытье женщин в самой настоящей русской бане с березовым веником? В частности, на заднем плане мы видим типичную русскую печь. Это знаменитое произведение, оцененное в 10 миллионов долларов экспертами «Сотбис» (по сообщению BBC, перепечатанному в издании «Коммерсантъ Власть» от 7 августа 2001 года, стр.42) приведено на рис.12.0. Ответ нам теперь вполне ясен. Либо Дюрер, как имперский художник эпохи XVI века, изобразил здесь мытье русских женщин в русской бане на территории метрополии – Руси-Орды, либо же в эпоху Великой = «Монгольской» Империи в ее провинциях, в том числе и в Западной Европе, бани были введены и в них мылись. Но потом, после раскола Империи и принудительной смены обычаев в Западной Европе, русские бани здесь ушли в прошлое. Кроме того, как мы показали выше, воды здесь в городах стало заметно меньше ввиду распада имперской системы водоснабжения.

рис.12.0

4. 5. На что шло на Руси западно-европейское серебро и золото

Что же происходило далее с описанным выше потоком западно-европейского золота, серебра и, в частности, серебряных ефимков-талеров – в Россию? Оказывается, «неисчислимое множество их (ефимков-талеров – авт.) уже больше ста лет (речь здесь идет о середине XVII века – авт.) переливалось из европейского обращения в Россию, чтобы превращаться там в проволоку» для выделки, – чего бы вы думали? – русских копеек [81], с.6.

То есть, западно-европейская валюта шла в Россию в качестве сырья. И.Г.Спасский писал: «В самой России роль талера стала совершенно иной – только товарно-сырьевой… Правительство увидело в талере наилучший вид монетного металла» [81], с.7.

А до талеров из Европы сырьевое серебро сдавали на Русь в виде слитков [81], с.7.

При этом, в русском быту западно-европейский талер-ефимок был совершенно неизвестен [81], с.7. «В России же популярный за ее южной и западной границей талер оставался для широких масс населения неведомым, настолько быстро уходили… партии талеров на монетный двор» [81], с.11. А русские люди пользовались у себя дома своими русскими копейками, которые чеканил монетный двор из западного серебра.

По нашему мнению это означает, что Русь того времени фактически брала дань серебром и золотом (?) из Западной Европы.

«Часть ежегодно ввозившегося (в Россию – авт.) серебра расходовалась ювелирным промыслом и оседало в убранстве храмов России, царской сокровищнице и богатых домов бояр и купечества… монетные клады – хорошо известная всем особенность русского старинного быта» [81], с.11.

«Уму непостижимо обилие монетных кладов в России и СССР» – пишет И. Г. Спасский [81], с.13.

В отличие от серебряных, на Руси были свои золотые рудники (Урал, Казахстан). Кроме того, возможно, золото поступало на Русь также и в виде дани.

Только на Руси крыши, купола храмов не только в столице, но и во всех городах крыли золотом. Мы к этому настолько привыкли, что это нас это в общем-то и не удивляет, рис.12.1, рис.12.2. А вот путешественников из Западной Европы это поражало до глубины души.

рис.12.1, рис.12.2

Стоит заметить, что даже на купол главного латино-католического собора в Ватикане – собора святого Петра – золота не положили, рис.12.3. Потому что не было.

рис.12.3

В XVII-XIX веках путешествующих европейцев поражало обилие золота на Руси, где оно было даже выставлено напоказ особенно в убранстве церквей. Золотые купола, золотые оклады икон и книг, покрытые золотом иконостасы.

А вот в уже хорошо знакомой путешественникам Индии, – на современном полуострове Индостан, – обилия золота в XVII-XIX веках как-то не замечали.

А в XIV-XV веках – все было, якобы, наоборот. Путешествующих европейцев, напротив, поражало обилие золота в далекой сказочной для них «Индии», где оно было тоже выставлено напоказ. См. выше их рассказы о царстве Пресвитера Иоанна.

А вот обилия золота на тогдашней Руси, – да и саму Русь заодно, – тогда почему-то не замечали.

Конечно, можно по-разному объяснять этот факт.

Мы лишь отметим, что он хорошо объясняется нашей концепцией. Согласно которой «Индией», то есть далекой страной до конца XV века на Западе называли именно Древнюю Русь.

Возможно, кто-то сейчас раздраженно оборвет нас: у Вас все средневековые описания «восточных стран» почему-то обязательно описывают Русь. Средневековая Индия – у Вас Русь. Средневековый Китай – тоже Русь.

А как могло быть иначе? – спросим мы. Посмотрите на карту. Куда попадал любой путешественник из Западной Европы, отправлявшийся на далекий Восток?

На Русь, то есть в Великую – «Монгольскую» империю. Которая, вместе с союзной тогда Турцией, простиралась от Северного Ледовитого океана до Египта.

Обойти ее было никак нельзя.

Поэтому уже тот факт, будто некий западный путешественник, вроде Марко Поло, по дороге в Китай якобы ничего не замечает на Руси, уже себе может внушить подозрения. Например, что его «Китай», это и есть Русь-Орда.

А более подробный анализ этих средневековых путешествий показывает, что в действительности эти путешественники вряд ли даже заходили за Волгу. Об этом ниже.