Орел в песках Скэрроу Саймон
— Просто выражение такое. Макрон, не отвлекайся. — Катон собрался с мыслями и продолжил: — Я не уверен, что сам Лонгин точно понимает, чему потворствует. Похоже, Баннус связался и с парфянами. Думаю, они обещали ему оружие для его людей. Конечно, они в этом не признаются. Все, что им удастся сделать, чтобы расшатать власть Рима на Востоке, входит в одну большую игру, обычную для парфян. Однако если они узнают о договоренностях Баннуса с Лонгином, то сразу увидят возможность поквитаться с Римом раз и навсегда. Как только Лонгин покинет Сирию с восточными легионами за спиной, руки у Парфии будут развязаны. И если они не станут медлить, то захватят Сирию, Армению, Иудею, Набатею, а может, даже и Египет. — Глаза Катона расширились, когда до него дошел смысл его собственных слов. — Египет! Если они захватят его, то наложат лапу на житницу, которая кормит Рим. Они смогут вынудить Рим к миру на любых условиях, какие пожелают.
— Остынь! — Макрон поднял руку. — Ты гоняешься за призраками. Вспомни, Катон, ты же просто перечисляешь возможности. — Центурион улыбнулся. — Еще очень далеко до того, чтобы положение стало угрожающим для Рима.
Катон не удержался от улыбки, сообразив, куда завели его собственные рассуждения. Тем не менее ставки слишком высоки, а времени, чтобы принять меры, совсем мало. Пока не придет подтверждение о назначении Макрона префектом Второй Иллирийской, два офицера мало что могли предпринять — только наблюдать, как разворачиваются события.
— Верно. Буду думать о том, что происходит здесь и сейчас.
— Пока что это самое лучшее.
Катон кивнул, достал свежую тунику и натянул ее через голову.
— А ты? Как прошел патруль с Постумом?
— Не считая мелкой стычки с грабителями, я разобрался в маленьких шалостях, которыми занимаются Скрофа и большинство его офицеров. Они взимают с набатейских караванов дорожные поборы — простые и незамысловатые. Они принуждают владельцев караванов платить, а иначе на караван нападают грабители и скрываются с добычей. Постум любезно предложил мне войти в долю. Нужно ли говорить, что я вежливо отказался, хотя соблазн был велик.
— Представляю.
— Так или иначе, у меня появилась идея, как положить конец их жульничеству. Но сначала я должен принять командование и связаться с людьми в Петре.
Катон с любопытством поглядел на друга:
— Всего несколько дней тут, и уже дела с местными. Я в восторге.
— Разумеется. — Макрон был доволен собой. — Давненько у меня не возникало такой идеи. Жду не дождусь посмотреть на лица грабителей, когда они попробуют напасть на следующий караван, который пойдет по нашей земле.
Макрон продолжал улыбаться, и Катон в конце концов сдался:
— Ладно. Я заинтересовался. Сделай одолжение, объясни свой блестящий план!
Раздался громкий стук в дверь, и Катон, досадливо покачав головой, крикнул:
— Войдите!
Дверь распахнулась. Вошел один из писарей Скрофы, встал смирно и отсалютовал Макрону.
— Префект ждет тебя в штаб-квартире немедленно.
Центурионы обменялись взглядами, и Макрон ответил:
— Хорошо. Придем, как только центурион Катон закончит одеваться.
— Командир! — писарь нахмурился. — У меня приказ позвать только тебя.
— Ты позвал. А дальше я сам разберусь. Иди.
— Да, командир. — Писарь отсалютовал и повернулся к выходу.
Катон посмотрел на Макрона:
— В чем дело?
— Думаю, Скрофа хочет разобраться с разногласиями, возникшими у нас с центурионом Постумом во время патрулирования.
Катон не смог скрыть раздражения:
— Прекрасно. Опять драка?
— Вроде того. Постум очень хотел сравнять счет, как только вернемся в форт. Видимо, решил действовать по официальным каналам. Пожалуй, ты мне понадобишься как свидетель.
Префект Скрофа был не один, когда Макрон и Катон появились в его кабинете. Постум стоял позади и чуть сбоку от командира. Оба повернулись навстречу вошедшим.
— Давно пора, — резко сказал Скрофа. — А что здесь делает центурион Катон? Я его не звал.
— Я попросил его, — ответил Макрон. — Мы явились, как только получили сообщение.
Скрофа несколько мгновений смотрел на Макрона:
— Пока я префект Второй Иллирийской, я старший в форте. Так что ты подчиняешься мне, центурион Макрон.
— Это справедливо, командир. — Макрон наклонил голову. — То есть пока ты префект.
Скрофа поджал губы, пытаясь справиться с приступом гнева, вызванного ответом Макрона. Потом глубоко вздохнул и продолжил:
— Очень хорошо. Я думаю, мы прекрасно друг друга поняли. Но я бы на твоем месте не торопился заменять меня. Еще какое-то время.
Постум кашлянул.
— Командир, я уверен, что центурион Макрон прекрасно знает порядок. Может, мы займемся действительно важными делами?
— Что? — Скрофа раздраженно взглянул на подчиненного. — Впрочем, ладно. — Он снова повернулся к Макрону и, собравшись, заговорил более официальным тоном: — Центурион Постум подал официальную жалобу о твоем поведении в связи с тем, что имело место во время патрулирования.
Макрон не удержался от короткой улыбки в ответ на напыщенный слог префекта и тяжеловесные формулировки.
— Что смешного, центурион?
— Ничего, командир.
— Что ж, ты ударил центуриона Постума в присутствии его солдат, а потом захватил командование и приказал атаковать каких-то арабов, препятствовавших продвижению каравана.
— Препятствовавших продвижению… — Макрон не удержался от смеха. — Отличный подбор слов, центурион Постум. Если хочешь сказать, что я принял командование твоими солдатами, чтобы спасти караван от грабителей, потому что ты этого не сделал, — тогда да, я согласен с твоим заявлением.
Постум, задрав подбородок, ответил:
— Слова неважны. Дело в том, что я был законным начальником этих солдат, а ты узурпировал мою власть.
— Потому что ты не справился со своими законными обязанностями. — Макрон ткнул в Постума пальцем. — Ты бы сидел на заднице и позволил грабителям уничтожить караван.
— Это несущественно для обвинений, которые я выдвинул против тебя.
— Несущественно? — Макрон рассмеялся. — Именно по этой причине мне пришлось принять командование.
— А избиение коллеги-офицера? — вмешался Скрофа, нависнув над столом. — Это как? Ты отрицаешь?
— Нет. И я сделал бы это снова, — отрезал Макрон. — И не зря. В общем, если действительно хотите попробовать, я с радостью предстану перед настоящим военным трибуналом в Риме. Мое право — требовать этого, вы прекрасно знаете. Итак, префект, желаешь продолжать эту глупость?
Скрофа мгновение разглядывал Макрона, потом расслабленно откинулся на спинку кресла и выдавил улыбку.
— Вряд ли это необходимо, центурион Макрон. Я просто хотел уведомить тебя о дисциплинарных обвинениях, которые могут быть тебе предъявлены. Правильно или нет, но ты допустил серьезные нарушения военного кодекса, и в моей власти отдать тебя под трибунал. При желании я мог бы провести его в сокращенной форме, здесь в форте.
— Мог бы, — согласился Макрон. — Но и я мог бы настаивать на своем праве подать прошение императору на слушание в Риме. Думаю, мы оба понимаем, как может все обернуться, учитывая, что за дела тут творятся.
Это был тупик, и всем это было ясно. Все молчали, затем Скрофа снова заговорил в прежней умиротворяющей манере:
— В этом нет необходимости, центурион. Давай согласимся, что ты вел себя неподобающе, и ты пообещаешь не допускать впредь подобных нарушений военного кодекса. В конце концов, мы же не хотим, чтобы ты принял командование когортой, имея за плечами неприятные разногласия, так? — Скрофа улыбнулся. — Далее, я могу понять, что ты, возможно, видишь вещи не так, как мы. Ты и центурион Катон недавно появились в провинции и не привыкли к тому, как здесь делаются дела. Думаю, центурион Постум согласится, что чересчур бесцеремонно пытался познакомить тебя с мероприятиями в отношении караванов, проходящих по землям, которые охраняет Вторая Иллирийская.
— Это мягко говоря, командир.
Скрофа весело рассмеялся и облизал губы.
— Могу заверить тебя, в этом нет ничего необычного. Так поступают все подразделения на этой границе.
— У меня иные представления, командир, — вмешался Катон. — Мне сказали, что такие… э… ваши мероприятия начались только после появления в форте центуриона Постума.
— Это какая-то ошибка, — объяснил Постум. — Я исправил положение дел в интересах офицеров когорты.
— Естественно, — улыбнулся Макрон. — Все ради других, центурион Постум.
— Если я служу своим интересам, так же как и интересам императора, то не вижу в этом вреда.
— Сомневаюсь, чтобы набатейские караванные картели согласились с тобой.
Постум пожал плечами.
— Они соглашаются.
— У них нет выбора, — отметил Макрон. — Они платят, или ты оставляешь их на милость пустынных грабителей. Вряд ли это помогает скрепить добрые отношения между Набатейским царством и Римом. Будь я подозрительным, я бы решил, что вы намеренно подрываете и наши отношения с Набатеей, и спокойствие на землях вокруг форта.
На лице префекта мелькнуло тревожное выражение, и он быстро взглянул на подчиненного, ища поддержки.
— Что ты имеешь в виду, центурион Макрон?
— Человек со стороны может подумать, что вы нарочно пытаетесь подорвать безопасность этих земель.
Катон, стоящий у плеча Макрона, вздрогнул. Его друг был близок к тому, чтобы выдать их истинную миссию. Он слегка ткнул в пятку Макрона мыском сапога. Ветеран бросил на приятеля испепеляющий взгляд и снова повернулся к Скрофе.
— Ну и по какой же причине я бы так поступил? — фальшиво рассмеялся префект.
— Узнаем. И скоро, — тихо ответил Макрон. — Как только я приму командование, то приложу все силы, чтобы раскрыть ваши игры, и, может быть, сам проведу сокращенный трибунал.
— Хорошо, что напомнил. — Скрофа откинулся на спинку кресла и, сложив ладони, переплел пальцы. — Наверное, нужно было раньше сказать. Послание из Кесарии появилось в форте совсем недавно. Его доставил ваш проводник, Симеон. Видишь ли, прокуратор решил, что запрос на подтверждение твоего назначения не входит в его юрисдикцию, и переслал его легату Сирии. Боюсь, это значит, что мы не скоро узнаем новости. А пока я обязан оставить командование когортой за собой, — с притворным сочувствием заметил префект. — Признаюсь, я не меньше твоего расстроен отсрочкой, но уверен, что Кассий Лонгин немедленно займется решением этого вопроса.
— Это уж наверняка, — пробормотал Макрон. — А где Симеон? Я хочу поговорить с ним.
— Я оставил его при себе — хороший проводник всегда пригодится. Тебе ни к чему его видеть. По крайней мере, пока. Тем временем оставайтесь в своих квартирах.
— В своих квартирах? Ты сажаешь нас под арест?
— Пока нет. Но посажу, если вы будете доставлять мне новые беспокойства. Центурион Постум поставит охрану у ваших квартир.
Макрон повернулся к Катону с хмурой улыбкой:
— Я приехал сюда, чтобы стать префектом когорты. Вместо этого я, похоже, стану пленником.
— Можете идти, — резко завершил разговор Скрофа. — Постум, проследи, чтобы их отвели в квартиры и содержали там.
Адъютант ухмыльнулся:
— С удовольствием, командир.
Глава 17
Постум поместил обоих центурионов в одну комнату, чтобы их было легче сторожить. Макрон терпел первые дни заключения достаточно спокойно, а Катон, изнывая от бездействия, сидел у окна и глазел на стены форта. Вокруг жизнь текла размеренно и неторопливо: посты сменялись через равные промежутки времени, солдаты вставали на рассвете, час занимались муштрой, потом отправлялись на завтрак. Потом — снова муштра, пока солнце, поднявшись высоко, не обрушивало на форт и окружающую пустыню невыносимый жар. Тогда солдаты прятались в тень — оставались только часовые, охраняющие стены в знойной духоте, от которой даже ящерицы спасались, цепляясь за стены в поисках тени и ожидая, когда пройдут душные полуденные часы.
Дважды в день охранники приносили еду и с готовностью выполняли требования по поводу еды и питья, поскольку центурионы официально не считались арестованными. Пока. Окно комнаты выходило в узкий проулок между штабным зданием и одноэтажным лазаретом. Катон подумывал спрыгнуть в проулок и сбежать из-под стражи, но понял, что это бессмысленно. Чего они добьются? Из форта им не уйти, а любая попытка покинуть комнату даст Скрофе повод бросить их в клетку. Так что Катон, с растущим чувством досады и беспокойства, сидел у окна и обдумывал положение.
Размеренно шли дни; патруль вышел из форта и промаршировал в легком облачке пыли, которое можно было еще некоторое время видеть за приземистыми башенками главных ворот.
Еще через несколько дней, когда солдаты когорты прятались от полуденного солнца, Катон сидел у окна, уперев подбородок в кулаки и уставившись на далекие предгорья, где начиналось вади, ведущее к Хешабе.
— Центурион… — произнес тихий голос.
Катон встрепенулся и обернулся к Макрону:
— Слышал?
Его друг крепко спал на своей койке.
— Центурион, я здесь, внизу.
Катон осторожно высунулся из окна и увидел Симеона, прижавшегося к стене. Проводник помахал рукой и приветственно улыбнулся.
— Симеон! Что ты здесь делаешь?
— Ш-ш! Не так громко. Нам нужно поговорить. Лови.
Проводник прицелился и метнул веревочную петлю, которую Катон неуклюже поймал и стал искать, к чему можно привязать веревку.
— Погоди, — попросил он Симеона, подошел к Макрону и потряс друга за плечо.
Макрон шевельнулся, потом резко сел, моргая.
— Что? Что случилось?
— Молчи, — тихо сказал Катон и сунул ему веревку в руки. — Держи.
Макрон недоуменно посмотрел на веревку.
— Это зачем?
— Просто тяни — помоги мне.
Катон вернулся к окну и кивнул в проулок, потом ухватился за веревку, упершись ногой в подоконник. Макрон почувствовал, как напряглась веревка, и вцепился в нее мощными руками — кто-то карабкался по наружной стене, кряхтя от усилий. Чьи-то пальцы вцепились в подоконник, и Симеон, подтянувшись, ввалился в комнату.
— Какого хрена ты тут делаешь? — спросил удивленный Макрон.
Симеон бросил тревожный взгляд на дверь и прижал палец к губам.
— Говори тише, центурион.
— Извини, — прошептал Макрон и пожал запястье проводнику. — Рад тебя видеть! Я устал от этих болванов, что носят нам еду. Что происходит?
— Я пытался с вами поговорить, когда доставил послание прокуратора в форт, но префект на следующий же день отправил меня по окрестным деревням узнать новости о Баннусе. Я вернулся только сегодня утром.
— Ну? — Катон вопросительно поднял брови. — И как настроение в деревнях?
— Не очень. Я шел пешком — якобы с праздника в Иерусалиме, — но ко мне относились с подозрением. Те, кто вообще соглашался отвечать, много не болтали. Похоже, силы Баннуса растут день ото дня. Говорят, он пообещал доказать жителям, что римлян можно победить. Уже ходят слухи, что он пророк. Или даже мессия. И что у него есть могущественные союзники, которые помогут смести римлян с наших земель и сбросить в море.
Катон сердито кивнул. Именно этого он и опасался. Время уходит, окрестности Бушира могут полыхнуть восстанием в любой миг. Римлянин пристально взглянул на проводника.
— Зачем ты вернулся в форт?
— Меня послал центурион Флориан, велел присмотреть за вами и убедиться, что вы в безопасности.
— В безопасности? — Макрон хохотнул и обвел рукой комнату. — Уж мы-то в полнейшей безопасности, взаперти… Нам не грозит никакая беда. Если только не начнется восстание. А тогда нам, конечно, крышка. Симеон, извини, один момент…
Макрон повернулся к Катону и сказал на латыни:
— Пора пускать в ход твой свиток.
Рука Катона машинально потянулась к кожаному ремешку на шее; Симеон с любопытством глядел на центурионов.
— Нет, рано, — возразил Катон. — Как только мы его предъявим, наша миссия здесь станет ясна. Лонгин поймет, что к чему, и поспешит замести следы.
— Это если он замешан в чем-то, — напомнил Макрон. — Послушай, если он замышляет что-то против императора, что мы теряем? Лонгин станет паинькой, прекратит плести заговоры против Клавдия и остаток своих дней проведет с оглядкой, ведя себя как образцовый гражданин. Чем дольше мы тянем с твоим документом, тем меньше возможностей удержать под крышкой все, что тут заваривается. Нужно брать командование над Второй Иллирийской сейчас же. Необходимо найти Баннуса и раздавить его, прежде чем он наберет достаточно сил, чтобы уничтожить нас и поднять мятеж. Пусть мы потеряем шанс доказать, что Лонгин — предатель, зато не допустим открытого восстания в Иудее.
Катон, глядя на друга, оценивал доводы Макрона. В его словах был смысл, даже если они не сумеют выполнить главный план Нарцисса и раскрыть заговор в сердце восточной провинции.
— Хорошо, — кивнул Катон. — Но как? Нельзя же показать свиток Скрофе и велеть ему убираться.
— Почему?
— Представь, что он не подчинится, бросит нас в клетку, а документ уничтожит.
— Тогда нужно все проделать при свидетелях.
— Но как? И здесь, и в его кабинете мы окажемся с глазу на глаз.
— Верно. — Макрон нахмурился, потом щелкнул пальцами. — Отлично, скажем другим офицерам, чтобы пришли на встречу.
— Как? — Катон обвел рукой комнату. — Нас стерегут.
Макрон кивнул в сторону Симеона.
— Он передаст. Расскажет офицерам. Тем, кого еще не купил Скрофа. Начиная с Пармения.
— Это сработает, — согласился Катон. — Но как Пармений узнает, когда начинать?
— Симеон проследит. Мы скажем охране, что хотим поговорить со Скрофой. Как только нас выведут отсюда или Скрофа выйдет из штаб-квартиры и направится сюда, Симеон приведет Пармения и остальных к нам. Когда появятся свидетели, мы достанем императорский документ и дадим пинка под зад Скрофе.
— Прекрасно. — Катон поскреб подбородок. — Ты получишь управление когортой, и что дальше?
— Покончим с Баннусом.
— Для этого нужно больше людей.
— Что ж, попросим Лонгина о подкреплении.
— С чего бы ему хоть как-то помогать нам?
— Поверь мне, — улыбнулся Макрон, — очень даже есть с чего. Если Лонгин узнает, что Нарцисс пристально следит за ним, он захочет доказать верность императору всеми способами.
— Верно. Но нам нужны легкие войска, кавалерия и все прочее. Тяжелая пехота ни к чему. Лонгин наверняка пришлет бойцов из вспомогательных когорт. И потом, думаю, можно попросить помощи у других гарнизонов. — Катон повернулся к проводнику и снова перешел на греческий: — Симеон, ты говорил, у тебя родственники в Набатее? В Петре?
— Верно.
— Они сопровождают торговые караваны в Аравию?
Симеон кивнул.
— Можно уговорить их помочь нам против Баннуса? В конце концов, его люди нападают на караваны отсюда до Декаполиса.
Проводник цыкнул зубом.
— Трудно сказать. Из-за префекта Скрофы Вторая Иллирийская заслужила дурную славу в Петре. Многие купцы остались бы довольны, если бы гарнизон Бушира разрушили.
— Значит, нужно снова завоевать их дружбу.
— Легче сказать, чем сделать, — улыбнулся Симеон. — Слов будет маловато, центурион. Их можно убедить только делами.
— Ага! — Макрон потер руки. — Будут им дела. У меня есть идея насчет караванов — как заставить разбойников впредь держаться подальше.
Катон и Симеон выжидательно посмотрели на него.
— Не всё сразу, — улыбнулся Макрон. — Во-первых, нужно разобраться с префектом Скрофой. Пора сказать ему словечко. Но сначала тебе, Симеон, придется кое-что для нас сделать.
Макрон понизил голос и начал излагать план.
Постум постучал в дверь.
— Входите! — раздался голос префекта.
Задвижка поднялась, и дверь распахнулась, впуская Постума, а за ним — центурионов Макрона и Катона. Они прошагали к столу Скрофы. Постум остановился на почтительном расстоянии, центурионы последовали его примеру. Адъютант, переглянувшись со Скрофой, многозначительно коснулся меча.
— Макрон и Катон, как приказано, командир.
— Благодарю, Постум.
— За дверью четыре солдата, командир.
— Я уверен, они не понадобятся, но не отсылать же их прочь, раз уж пришли. Итак… — Скрофа выпрямился в кресле. — Что все это значит? Что такое важное я должен услышать?
Макрон взглянул на Катона, и тот едва заметно кивнул в сторону окна, выходящего на двор. Форт безмятежно грелся на солнышке. Макрон откашлялся и заявил:
— Нам нужно обсудить ситуацию.
— Какую ситуацию?
— Э… касательно командования когортой. — Макрон тянул время, нарочно говорил неспешно, словно тщательно взвешивал каждое произнесенное слово. — То есть речь идет о правильной церемонии… э… передачи власти от нынешнего командира и о принятии командования назначенным командиром… э… мной. Как-то так… командир.
— Давай к сути, центурион, — нетерпеливо отрезал Скрофа и выставил палец в сторону Макрона. — Не трать мое время. Говори толком. Скажи, с какой стати я должен прерывать дневной отдых, чтобы слушать тебя, или я немедленно отправлю вас обратно.
— Хорошо, — кивнул Макрон. — Я скажу. Твое командование когортой закончено. Задержание меня и моего товарища незаконно. Дорожные поборы, которыми вы занимаетесь на караванных путях на твоей территории, — нарушение долга и злоупотребление положением, за что я еще выдвину обвинения против тебя и центуриона Постума, как только приму командование Второй Иллирийской. — Макрон замолчал, перевел дыхание и бросил взгляд в окно. Двор оставался пуст. Центурион глубоко вздохнул и продолжил: — Более того, к обвинениям против тебя я добавлю, что ты с помощью провокаций сознательно подверг опасности мир в римской провинции Иудее и…
— Молчи! — прервал Скрофа. — Это бессмыслица!
— Я еще не договорил.
— Этого достаточно. Центурион Постум!
— Командир!
— Отведи этих двоих обратно в квартиры. И больше не позволяй им тратить мое время.
— Слушаюсь, командир.
Катон с нарастающим беспокойством следил за разговором, чувствуя, как учащается пульс, и понял, что пора действовать. Ему не хотелось себя выдавать, но иного выхода не было.
— Погодите!
Он зацепил кожаный ремешок на шее и вытянул из-под туники футляр со свитком.
— Это еще что? — спросил Скрофа.
Катон открыл крышку футляра и достал пергаментный свиток. Подойдя к столу, развернул документ и разгладил на поверхности, чтобы префекту было удобнее читать.
Скрофа немедленно узнал императорскую печать и удивленно взглянул на Катона. Центурион постучал по документу.
— Читай, командир.
Префект ознакомился с полномочиями, которыми Нарцисс наделил Макрона и Катона, а Постум, обойдя стол, уставился на документ через плечо начальника.
Катон, дождавшись, пока Скрофа закончит изучать написанное, нарушил молчание.
— Как видишь, мы имеем право действовать именем императора во всех землях, подвластных Риму, включая провинции Иудея и Сирия. И теперь мы применяем наше право в соответствии с данными полномочиями. — Катон перевел дух и продолжил: — Ты освобождаешься от командования Второй Иллирийской когортой.
Скрофа, ошарашенный, оторвал взгляд от пергамента.
— Не смей так со мной разговаривать!
Макрон с улыбкой навис над столом и постучал по документу.
— Прочти еще раз, малыш. Мы можем действовать, как пожелаем. Делать все, что пожелаем. А теперь, гражданин, буду тебе благодарен, если ты освободишь мое кресло. У меня дела. И дел по горло — благодаря тебе.
Скрофа не слушал. Его глаза перечитывали написанное, словно там что-то могло измениться. Центурион Постум выпрямился и рассмеялся.
— Документ поддельный. Вы двое его изготовили, пока кисли в своих квартирах.
— Неужели? — Макрон покачал головой и улыбнулся. — Взгляни на печать, Постум. Тебе она должна быть хорошо знакома.
— А я настаиваю, что это подделка. Если вы двое надеетесь что-то тут изменить, то вы глупее, чем я думал.
Со двора послышались голоса. Катон поспешил к окну и посмотрел вниз. Вслед за Симеоном центурион Пармений и еще несколько офицеров прошли под аркой. Симеон посмотрел наверх и помахал рукой. Из проулка между казармами появились еще офицеры, направляясь к квартире префекта. Катон почувствовал, как гнетущее напряжение, скопившееся в животе, начало отпускать. Он взял документ со стола и, прежде чем Скрофа и Постум опомнились, развернул пергамент в окно так, чтобы его видели люди внизу.
— Офицеры! По приказу императора Клавдия и Сената Рима префект Скрофа смещен с командования Второй Иллирийской когортой. С этого момента командир когорты — центурион Макрон. А теперь сделайте одолжение, присоединитесь к нам в кабинете префекта Макрона.
После краткого замешательства, к огромному облегчению Катона, офицеры прошаркали в главные двери здания. Скрофа застыл, словно громом пораженный. Постум мгновенно просчитал последствия происходящего, и страх исказил его симпатичные черты. Макрон расхохотался, не в силах сдержать радостного возбуждения: ему удалось взять реванш у префекта и его помощника. Он потянулся к Постуму и хлопнул того по груди.
— Ну и кто теперь глупее, а?
Глава 18
Главный зал штаб-квартиры заполнили офицеры, свободные от дежурства; собрались все центурионы, декурионы, оптионы и знаменосцы Второй Иллирийской когорты. Старшие офицеры заняли кресла и скамьи в центре зала, остальные толпились вдоль стен. Люди переговаривались вполголоса, и Катон заметил напряженное выражение лиц. Еще и часа не прошло с того момента, как они с Макроном предъявили императорский документ и сместили префекта с должности. Всевозможные слухи захлестнули форт, пока офицеры собирались в штаб-квартире. Катон улыбнулся. Очень скоро они точно узнают, что произошло. Вот только примут ли? Скрофу и Постума поместили в клетку в подвале здания; на охрану поставили отделение надежных солдат, которых отобрал центурион Пармений. Арестованным запрещалось выступать против нового командира и общаться с кем-либо из офицеров и солдат когорты. Макрон особенно на этом настаивал, когда отдавал приказы Пармению.
— Как настроение? — тихо спросил Макрон из-за спины. Катон обернулся и увидел друга в нескольких шагах по коридору — вне поля зрения ожидавших в зале. Макрон держал в руке свернутый свиток и постукивал им по бедру.
Катон прикрыл рукой рот и пробормотал в ответ:
— Больше любопытства, чем недовольства. Вряд ли мы столкнемся с сильным сопротивлением.
Читать бесплатно другие книги:
