Третий Храм Колумба Берри Стив
– Элли, он на меня не работал. Он работал на Брайана Джеймисона. Вчера он исчез из моего особняка. Он был шпионом Джеймисона.
Девушка знала, что это правда, но не могла понять, откуда такая информация у Саймона.
– Я здесь из-за твоего отца, – сказал австриец. – Он выполнил свою часть сделки во Флориде и настоял на встрече. Наниматель Джеймисона вчера связался со мной и сообщил, что ты находишься у них. Они хотели добраться до меня, используя тебя. Вот почему они тебя захватили и солгали насчет моих намерений.
– На кого работает Брайан?
– На человека по имени Бене Роу, с которым мне вообще не следовало иметь дело, ведь именно его вмешательство привело к тому, что ты оказалась в опасности.
– Где Роча?
– Я знаю, что ты огорчена из-за видео. Я накажу Рочу. Однако ваш спектакль заставил твоего отца действовать.
Тут Захария сказал правду.
– Я несколько раз пытался тебе сказать, что есть люди, которые хотят нам помешать, – добавил он. – Бене Роу и Брайан Джеймисон. Они вмешались…
– Я видела, что произошло во Флориде, когда вы попытались поймать моего отца.
– Ты видела?
– Да, там была камера.
– У меня не оставалось выбора. Я должен был с ним поговорить. Но когда он попросил о встрече здесь, чтобы произвести обмен, я согласился.
– Где он? – спросила Беккет.
– Я уже здесь, – послышался голос откуда-то сбоку.
Элли и Захария резко обернулись в ту сторону.
Отец девушки стоял в нескольких футах от них.
Том смотрел на свою дочь. Несколько лет назад ее темные волосы были длиннее, но они и теперь продолжали виться. Она унаследовала от него смуглую кожу и плотную фигуру, а также короткий нос, высокие скулы и круглую челюсть. А вот карие глаза достались Элли от матери. Как и отец, она не носила очков и украшений. Девушка была одета в джинсы, рубашку навыпуск и сапожки без каблуков. Глядя на дочь, Том сразу вспомнил Мишель. Элли была истинной дочерью своей матери.
– Мистер Саган, – сказал Саймон, – вот ваша дочь, как я и обещал. Могу я теперь получить то, что мне принадлежит?
Журналист посмотрел на дочь.
– С тобой все в порядке?
Она кивнула, но ничего не сказала. Тома встревожило то, что они с Захарией появились отдельно друг от друга и разговаривали, словно были знакомы.
– Мистер Саган, – вновь посмотрел на репортера австриец, – я хочу получить то, о чем мы с вами договаривались.
– А что вы сделаете, если я не отдам пакет? – спросил Том.
– Я выполнил свое обещание, ваша дочь здесь. Почему бы нам не завершить нашу сделку?
Что-то здесь было не так. Элли не производила впечатления женщины, которую два негодяя еще совсем недавно держали привязанной к кровати. Том попытался заглянуть в глаза дочери, чтобы найти в них объяснение своим дурным предчувствиям, но она отвернулась.
– Отдай ему то, что он хочет, – сказала наконец девушка.
– Твоему деду это не понравилось бы, – возразил Саган.
– Откуда ты знаешь?
– Я прочитал оставленное им в могиле послание.
Том увидел, что заинтересовал Элли, но не стал продолжать. Вместо этого он вытащил из кармана листок бумаги и протянул его австрийцу.
– Вот записка для меня.
Пока Захария читал, Том наблюдал за дочерью, которая явно чувствовала себя неловко.
– И все? – спросил Саймон, дочитав до конца.
– Абирам не отличался многословностью. Для него это длинное послание, – отозвался Саган. – Полагаю, из записки ясно следует, что я понятия не имел о том, что он являлся каким-то левитом. Но теперь его функции перешли ко мне.
– Как я уже говорил тебе во Флориде, ты недостоин даже произносить это слово.
– Так мы закончили?
Саймон кивнул.
– Наша сделка завершена. Быть может, тебе следует сделать то, чему я помешал во Флориде.
Том с трудом удержался, чтобы не ударить сукиного сына.
– Или пристрелить тебя, – парировал он.
Австриец нахмурился.
– Есть еще один вопрос, который может тебя заинтересовать, – заявил он. – Сомневаюсь, что дочь расскажет тебе правду. Ее никто не похищал. Во всяком случае, я к этому не имел отношения. Она добровольно участвовала в спектакле, который ты наблюдал.
Журналист сказал себе, что ему необходимо сохранять спокойствие.
– Скажи ему, – повернулся Саймон к Элли. – Правда всегда лучше лжи.
Беккет молчала, но признание Захарии явно удивило ее.
– Я упомянул об этом только потому, что вчера ее действительно похитили, а сегодня благодаря мне отпустили, – продолжал Саймон.
– Меня заверили, что вы хотели меня убить, – сказала Элли.
– Уверяю тебя, опасность исходила от них, а не от меня. – Австриец повернулся к Тому. – Ее похитители работают на моего делового партнера, который решил внести изменения в условия нашей сделки. Я вмешался и договорился об освобождении Элли. И упомянул об этом только из-за того, что человек, который держал ее в заложницах, только что вошел в церковь.
Элли обернулась и увидела Брайана, который стоял у противоположного конца нефа. Ей он сказал, что будет ждать снаружи.
Еще одна ложь.
– Он мне не друг, – продолжал Захария, – как и тебе. Желаю удачи.
– Я с вами, – сказала девушка.
– Твой отец этого не допустит. Поговори с ним. Вам нужно многое сказать друг другу.
Беккет охватил противоестественный страх. Никогда прежде она не испытывала ничего подобного.
– Зачем вы меня предали? – вновь посмотрела она в глаза Саймону.
– Правда всегда лучше лжи, не так ли, мистер Саган? – он повернулся к журналисту.
– Тебе еще предстоит это узнать, – отозвался Том.
Захария развернулся и зашагал по шахматным плиткам пола к тому месту, где его ждал Джеймисон. На ходу он небрежно засунул в карман листок бумаги, который ему дал Саган.
– Ты получил то, что хотел? – спросил Брайан, когда Саймон остановился рядом с ним.
– Это между мной и твоим боссом.
– Значит, ты просто уйдешь? И дашь им покинуть Вену? Оставишь мне?
Захария повернулся к тому месту, где стояли Том и Элли.
– Не совсем.
Том наблюдал за ними с расстояния в сотню футов.
– То, что он сказал, правда? – спросил он через некоторое время у дочери.
Элли не ответила, но репортер увидел неуверенность и страх на ее лице.
– Человек, с которым говорит Саймон… – сказала она наконец. – Его зовут Брайан Джеймисон, и он вчера держал меня своей пленницей. Возможно, Захария сказал про него правду.
Собеседник австрийца посмотрел на них, а сам Захария вышел из церкви.
К счастью, Том подготовился ко всему.
– Пойдем, – сказал он Элли.
– Куда?
– Подальше отсюда.
Он провел дочь вдоль нефа к железным воротам, у которых стояла служительница. Билеты для посещения катакомб больше не проверяли. Инна организовала для него частный тур после того, как он закончит свои дела, так что Том успел договориться со служительницей заранее, и теперь она помахала им рукой. Саган быстро оглянулся и увидел, что человек по имени Брайан направляется к выходу. Журналист подошел к тому месту, где заканчивались плитки и начинался спуск, миновал ворота и захлопнул их за собой. Замок защелкнулся. Когда пару часов назад Том изучал обстановку, он заметил, что для того, чтобы снова открыть ворота, необходим ключ. Конечно, у служительницы он имелся, но они с дочерью выиграют пару минут, которые помогут им спастись.
Саган думал, что у него один враг – Саймон.
Но теперь у него появился новый противник.
– Следуй за мной, – сказал он Элли.
И они вместе побежали по ступенькам вниз.
Захария задержался у главных дверей и успел увидеть, как Элли и ее отец входят в катакомбы. Очевидно, Саган закрыл железные ворота, что помешало Джеймисону последовать за ним, и теперь служительница открывала ворота ключом. Интересно, что теперь предпримет Роу? Похоже, он все еще хотел заполучить Элли Беккет – а теперь еще и ее отца. Саймон скомпрометировал Элли, потому что хотел, чтобы она ушла вместе с Томом и Роча получил возможность разобраться с обоими. Правда, он думал, что они выйдут через главные двери.
Но все пошло иначе.
Кроме того, Саган что-то сказал ему насчет правды.
«Полагаю, тебе еще предстоит это узнать».
Что-то здесь не так.
Когда Захария вышел наружу, он сразу увидел Рочу и жестом подозвал его.
– Я видел, как входил Джеймисон, – сказал он тихо.
– Они все спустились вниз, в катакомбы, – отозвался его подручный.
Возможно, у них появился надежный шанс разобраться с Элли и ее папашей.
– Пошли, – велел австриец.
И они с Рочей направились в собор.
Глава 37
Том быстро спускался по лестнице, Элли не отставала.
Вскоре они оказались внизу, перед лабиринтом коридоров, высеченных в скале столетия назад.
Теперь здесь находился барочный некрополь, в котором хоронили епископов и настоятелей собора. Пока Саган ждал назначенного времени, он успел прочитать путеводитель и поэтому теперь уверенно вел дочь вперед. Когда он встретился с Инной, он попросил ее о двух вещах: во-первых, дать ему возможность незаметно войти в собор.
А во-вторых, так же незаметно его покинуть.
– Сюда, – сказал он, оглянувшись на девушку.
Захария и Роча остановились, спрятавшись за одной из колонн. Брайан Джеймисон поспешно подошел к служительнице, которая пыталась открыть ворота. Легкое смятение привлекло внимание посетителей, но они быстро потеряли интерес к происходящему.
Саймон уже бывал в катакомбах. Там находилось множество гробниц, могил и костей. И, возможно, был другой выход?
Повозившись с ключами, пожилая женщина наконец сумела вставить один из них в замок.
Джеймисон тут же вошел внутрь и исчез, начав спускаться по ступенькам.
Захария и Роча устремились к смотрительнице, которая уже закрывала ворота. Саймон постарался подойти к ней так, чтобы она не видела его лица.
– Entschuldigen sie bitte[11], – сказал он, и они проскользнули внутрь.
Пожилая женщина открыла рот, чтобы ответить, но Роча уже захлопнул за ними ворота.
Элли была смущена и потрясена. Ей ничего не оставалось, как следовать за отцом. Захария ее предал. И он выглядел таким раздраженным! Впрочем, девушка понимала, почему. Она обвинила его в том, что он хотел ее убить! Неужели на самом деле он ее спас? И лгал Брайан, а не Захария?
Где же правда?
Беккет знала об этих катакомбах – целом комплексе сводчатых подземных помещений, где было похоронено много священников, а также тела, сердца и другие внутренние органы Габсбургов, которые целыми столетиями правили существенной частью Европы. Здесь также находились кости 11 000 человек, перевезенные сюда после эпидемии чумы, разразившейся в середине восемнадцатого века. Их останки лежали огромными грудами – несколько мрачноватые экспонаты, на вкус девушки. Она помнила по экскурсии, что подземные комнаты перетекали одна в другую, освещенные янтарным сиянием электрических ламп.
Элли показалось, что ее отец знает, куда нужно идти: он обошел помещения, по которым обычно водили туристов, и сразу зашагал налево, к комнатам, где хранились кости. По пути они миновали несколько известных могил с памятниками и медных изукрашенных гробов.
Здесь Беккет остановилась.
– Куда мы идем?
Саган повернулся к ней.
– Подальше отсюда.
– Откуда ты знаешь, где выход?
Элли заметила раздражение, промелькнувшее на лице отца.
– Вопреки твоим предположениям, я совсем не глуп. Я все обдумал заранее.
– Зачем ты это делаешь?
– Быть может, причина в том, что я видел свою привязанную к кровати дочь, над которой издевались двое мужчин. Как ты думаешь, это достаточная мотивация? Но мне сказали, что для меня устроили спектакль. Чему мне верить, Элли?
Девушка давно не видела отца разгневанным, и это ее смущало. Но лгать не имело никакого смысла.
– Он сказал правду, – призналась она. – Это был спектакль.
Репортер шагнул к ней.
– И у тебя хватает наглости меня судить?
Беккет поняла, что отец имеет в виду. Все это время она повторяла, что он был плохим мужем и отцом, называла его лжецом и мошенником. И в конце концов заставила его уйти с похорон ее матери.
– Тебе нечего сказать? – спросил Саган.
– Я хотела, чтобы могила была вскрыта. И я знала, что ты откажешься, если я тебя попрошу.
– Да, я бы отказал. Но тебе стоило попросить.
Они стояли на развилке двух туннелей – главный шел вперед, второй уходил налево. Плакат на стене сообщал, что там находится зал с костями.
Через мгновение Элли уловила движение справа.
В пятидесяти футах от них появился Брайан.
Ее отец тоже его заметил.
Их преследователь засунул руку под пиджак. Беккет знала, что у него там.
Подплечная кобура.
Из которой спустя мгновение появился пистолет.
Том сразу отреагировал, увидев оружие, – он знал, что бежать прямо нельзя – в этом случае преследователь сможет легко застрелить их.
Ранее, когда он изучал катакомбы, Инна показала ему кратчайший путь к выходу, который теперь, к сожалению, был отрезан.
Выбора не оставалось.
Репортер схватил Элли за руку, и они побежали в левый туннель, ведущий в зал с костями.
Захария спускался по ведущей в катакомбы лестнице. Идущий снизу свет озарил пол, и он уловил легкое движение слева – появилась и тут же исчезла чья-то тень.
Саймон схватил Рочу за руку и знаком показал, чтобы тот замедлил шаг.
Одновременно он кивнул, и его помощник вытащил пистолет с заранее надетым на короткое дуло глушителем. Захария рассчитывал, что у него будет несколько минут, когда ему никто не будет мешать. Присутствие Брайана Джеймисона раздражало его – как и еще кое-что.
Все ли отдал ему Саган?
Они оказались внизу, в длинном помещении со скамьями – это было что-то вроде небольшой часовни. Над алтарем висело барочное распятие. Захария осторожно выглянул из-за стены и увидел коридор. В пятидесяти футах стоял Джеймисон с пистолетом в руке. В следующее мгновение он свернул налево.
Саймон и Роча последовали за ним.
Том был встревожен. Все пошло совсем не так, как он планировал. Журналист собирался спуститься в катакомбы вместе с Элли, оторвавшись от Захарии Саймона, но он никак не ожидал, что дочь окажется в сговоре с его врагами. Из схемы в путеводителе он знал, что они выбрали маршрут, который приведет их к нужному выходу, но им придется пройти большее расстояние.
На верхней площадке другой лестницы, за восточным фасадом собора, их ждала Инна. Там уже в течение многих веков имелся выход в боковой переулок, о котором мало кто знал, а металлическую дверь можно было открыть только изнутри, но Третьякова сумела убедить своего знакомого в епархии – и он позволил ее американскому другу закончить экскурсию по катакомбам именно здесь. Инна обещала сама закрыть дверь после их ухода. Ее контакт в епархии охотно согласился помочь – ведь так он заручался поддержкой прессы, которая может пригодиться в будущем.
Том понимал такой обмен услугами.
Когда-то он и сам был мастером подобных сделок.
Они с Элли дошли до конца коридора и свернули.
Справа и слева появились ниши, закрытые железными решетками. За прутьями виднелись освещенные яркими лампами груды костей высотой в восемь футов. Некоторые были тщательно сложены, другие казались просто сваленными в кучу, словно кто-то бросил их здесь без всякого порядка. Зрелище получилось жуткое и нереальное. Сколько смертей, сколько ушедших из нашего мира людей… Кем они были? Как жили? Что за истории скрывались за каждым из них?
Журналист заметил, что Элли не может оторвать взгляда от костей.
А он хотел только одного – поскорее убраться отсюда. Однако коридор, разделявший ниши с костями, был длинным и прямым. Около шестидесяти футов от одного конца до другого, с железными решетками по обе стороны. И никакого укрытия. Плохо дело.
– Замрите, – раздался голос у них за спиной.
Отец и дочь остановились и повернулись.
Преследователь стоял в двадцати футах.
И направлял на них пистолет.
Глава 38
Бене сидел в кабине «Кинг эйр С90В», небольшого турбовинтового самолета, который он фрахтовал всякий раз, когда покидал Карибский бассейн. К счастью, самолет на данный момент оказался свободным, и они с Треем Халлибертоном поднялись на его борт в Монтего-Бей. Трей сказал, что на Кубе они смогут добыть больше информации, поэтому Роу сделал звонок, обеспечивший им доступ в страну. Он регулярно вел дела с кубинцами, и они хорошо его знали и охотно шли на сотрудничество. Самолет мог перевозить семь пассажиров, но они с профессором полетели вдвоем, и места в салоне было полно. Бене нравился этот самолет еще и потому, что здесь всегда превосходно кормили и предлагали отличный выбор спиртных напитков. Для него это не имело особого значения – он почти не пил, но любил порадовать своих гостей. Трей же с удовольствием пил ром с колой.
– Речь о частном архиве, – сказал ученый. – Я давно хотел на него взглянуть, но мне не представлялось возможности побывать на Кубе.
– Почему ты думаешь, что мы найдем там что-то полезное? – спросил Роу.
– Из-за того, что мне удалось отыскать вчера вечером. В оставшихся на Ямайке испанских документах постоянно упоминается Куба. Я уже разговаривал со служащим о кубинском архиве. Так вот, он его даже видел и сказал, что там больше документов времен испанского владычества, чем в любом другом известном ему месте.
– Но он не знает, что нас интересует?
– Нет, Бене. Я прекрасно понимаю, как все серьезно. Полагаю, мы сможем рассчитывать на машину, когда прилетим туда?
– Машина будет нас ждать.
– Очевидно, ты уже бывал на Кубе.
– С кубинцами легко работать, несмотря на их недостатки.
– Когда я вчера вечером сидел в архиве, – проговорил Трей, – один из клерков рассказал, что его коллега исчез. Его зовут Фелипе. Именно он украл для тебя документы?
– Не для меня. Для другого человека.
– Он мертв?
Бене промолчал. Он не собирался в этом признаваться. Никому и никогда.
– А что? – спросил он затем небрежно.
– Клерк сказал мне, что этот Фелипе никогда не пропускал работу. Очень старательный и способный молодой человек.
– И при чем тут я?
– Почему ты так поступаешь, Бене? Почему не сделать все по закону?
Роу часто задавал себе такой же вопрос. Возможно, ему мешали беспокойные отцовские гены. К несчастью, легкие деньги и власть, которую они давали, всякий раз оказывались настолько привлекательными, что устоять он не мог, хотя иногда ему очень этого хотелось.
– Стоит ли продолжать этот разговор? – пожал он плечами.
– Но здесь только мы с тобой, Бене. И я твой друг.
Может быть, это было и так, но Роу не был глупцом.
– То, что я делаю, никому не причиняет вреда. Ни единому человеку. Я выращиваю кофе и стараюсь оставаться самим собой, – заявил он решительно.
– Тот человек, Фелипе. Он бы мог с тобой не согласиться.
Бене все еще чувствовал взгляд, которым наградила его жена Фелипе, когда он бросил деньги на кровать в их доме. Он уничтожил ее жизнь. Почему? Из-за гордости? Гнева? Нет. Просто он не мог поступить иначе. Ямайка – суровое место, и здесь много сильных банд. Да, формально Роу не являлся частью системы – ему хотелось думать, что он сумел подняться над ними – но для того, чтобы сохранять свой статус, он должен был вести себя так, чтобы его боялись. Убийство дона наркомафии являлось частью этой стратегии. А убийство Фелипе? Пожалуй, нет, ведь никто никогда не узнает, что произошло на самом деле, за исключением людей, которые на него работают. Если мелкий клерк способен ему солгать без всяких последствий для себя, то что сделают они?
Теперь они знают, какова цена ошибки.
– Сожалею, что тот человек пропал, – сказал наконец Роу.
– Я читал о твоем отце, – проговорил Трей. – Он был поразительным человеком. В одиночку создал индустрию кофе «Голубые горы».
Бене был совсем молодым, когда умер его отец, но кое-что он помнил, а еще ему много рассказывала мать. Казалось, в ее воспоминаниях осталось только хорошее. Его отец видел необходимость в регулировании производства и продажи основного вида экспорта Ямайки. Конечно, семья Роу от этого только выиграла. Но что в том дурного?
– Мой отец также мечтал найти рудник, – сказал Бене Халлибертону. – Именно он поведал мне его историю.
Ему хотелось сменить тему разговора. Это путешествие имело отношение к руднику, а его семья и бизнес были тут совершенно ни при чем. Однако ему нравился профессор, и он на него не сердился.
– И как ты поступишь, если рудник существует? – спросил Трей.
Самолет начало слегка болтать: он проходил зону турбулентности. Они находились на высоте в двадцать тысяч футов над Карибским морем и направлялись на северо-восток, в сторону Сантьяго-де-Куба, густонаселенного города на юго-восточном побережье. Полет был коротким, и скоро им предстояла посадка.
– Существует ли он? – вздохнул Бене.
– Два дня назад я бы ответил отрицательно. Теперь я не уверен.
«Он там есть, – сказал Роу Захария Саймон. – Моя семья искала рудник много лет».
«Но почему он так важен для тебя?»
«Он важен для моей религии».
Это удивило Бене.
Как такое может быть?
«Христофор Клумб был евреем, – рассказал Захария. – Ему пришлось перейти в христианство – у него не оставалось выбора. Но в сердце своем он остался евреем».
Роу никогда об этом не слышал.
«На самом деле его звали Кристобаль Арнольдо де Яссаси, – добавил его собеседник.
Бене даже не пытался скрыть свое изумление.
«Это правда, – продолжал австриец. – После крещения его семья взяла себе фамилию Колумб».
«И какое это имеет значение?» – спросил Роу.
Он искренне хотел знать ответ.
«Для моей семьи – огромное. И еще больше для евреев. Тебе известно, как Колумб умер?»
Читать бесплатно другие книги:
