Игольное ушко Фоллетт Кен
Наконец агент вошел в дом – один из тех бедных, безликих, ничем не примечательных жилых домов, сдающихся внаем. Обычно такие дома любят шпионы и неверные мужья. Прямо под крышей, на чердаке, мансардное окно – должно быть, агент живет в комнате наверху – там лучше принимать радиосигналы.
Фабер прошел мимо дома и стал внимательно наблюдать за другой стороной улицы, изучая каждое здание. Так и есть, в доме напротив в верхнем окне он заметил вытянутое лицо мужчины, пиджак, галстук – значит, англичане уже здесь. Вероятно, агент ходил на «Рандеву» еще вчера или сегодня утром и до дома его «вела наружка» из МИ-5, разумеется, если он сам не работал на контрразведку.
Фабер завернул за угол и медленно пошел по улице, параллельной той, на которой жил агент. Фабер аккуратно считал дома. Почти непосредственно за тем зданием, куда вошел агент, стояли два сильно поврежденных бомбой дома, соединенных между собой общей стеной. Так, ясно.
Когда он шагал обратно к станции, его шаг был куда более бодрым и энергичным, сердце билось чуть учащенно, в глазах зажегся недобрый огонек. «Хорошо, это даже хорошо. Что ж, игра началась».
В тот вечер он оделся тепло – шерстяная шапочка, водолазка под короткой кожаной летной курткой, галифе, поверх толстые носки, туфли на резиновой подошве – все черного цвета. При светомаскировке в затененном Лондоне он станет почти невидимкой.
Фабер ехал на своем велосипеде по тихим узким улочкам с тусклыми фонарями, держась подальше от больших дорог. Было уже за полночь, и он никого не встретил. Фабер оставил велосипед в четверти мили от того места, куда хотел попасть, прищелкнув замок к ограде вокруг дворика, где находился пивной бар.
Но пошел он не к дому агента, а на параллельную улицу сзади. Фабер быстро нашел развалины, которые искал. Он осторожно пробрался через палисадник, затем в открытый проем двери и прошел дальше насквозь, пока не оказался у задней стены. Было очень темно. Толстая завеса, которую образовало низкое облако на небе, скрывало луну и звезды. Фабер вышел из дома с другой стороны. Ему приходилось двигаться очень медленно, практически на ощупь.
Но вот он добрался до конца садика, перепрыгнул через забор, благополучно преодолел еще два палисадника. В одном из домов залаяла собака, затем снова наступила тишина.
Сад непосредственно позади дома агента был изрядно запущен. Фабер наткнулся на куст ежевики и споткнулся. Шипы оцарапали ему лицо. Он нырнул под веревку с бельем – хорошо еще, что вовремя увидел ее.
Фабер нашел окно на кухню и вынул из кармана маленький инструмент с лезвием в форме ложечки. Шпаклевка по краям рамы была старая и ломкая, а кое-где уже отлетела. После 20 минут тихой кропотливой работы он вынул оконное стекло из рамы и мягко опустил его на траву. Аккуратно посветив фонариком в пустоту, дабы убедиться, что на его пути нет никаких громоздких вещей, о которые можно споткнуться и нашуметь, он открыл щеколду, поднял раму и влез внутрь.
В помещении пахло отварной рыбой и морилкой. Фабер открыл заднюю дверь – на случай, если придется быстро уходить, вошел в холл, быстро включил и тут же выключил фонарик. На мгновение перед его глазами предстал обычный, выложенный кафелем коридор, столик, какая-то одежда на вешалке и направо лестница, покрытая дорожкой.
Осторожно, тихо, стараясь не скрипеть, Фабер поднимался вверх по лестнице.
Он уже почти добрался до второго пролета… когда вдруг увидел свет в щели между полом и ближайшей дверью. Тут же раздался хриплый астматический кашель, и кто-то спустил воду в унитаз. Фабер в два шага достиг туалета, замер, прислонившись к стене.
Дверь открылась, и свет упал на лестничную площадку. Фабер моментально вытащил стилет из рукава. Из туалета вышел старик, пересек лестничную клетку, оставив свет включенным. У дверей своей комнаты он проворчал что-то невнятное и потащился назад к туалету – видимо, выключать свет.
Фабер подумал, что старик наверняка видел его. Он стиснул рукоятку стилета. Сонными полуоткрытыми глазами старик уставился в пол. Он поднял голову только когда дошел до туалета, начал водить по стене рукой. «Черт побери! – подумал Фабер. – Да он совсем сонный и бредет, словно лунатик. А я чуть не убил его».
Старик наконец нащупал выключатель, и свет потух. Он медленно прошаркал в свою комнату, закрыл за собой дверь. Фабер вздохнул с облегчением.
После второго пролета наверху оказалась только одна дверь. Фабер осторожно толкнул ее – дверь была заперта.
Он вытащил из кармана куртки отмычку. Шум воды, которая лилась в туалетном бачке, заглушил скрежет замка. Фабер открыл дверь и прислушался.
Он услышал глубокое ровное дыхание спящего, вошел внутрь. Дыхание раздавалось из противоположного угла комнаты. Ничего не видя в темноте, Фабер медленно, осторожно ступая, пересек комнату и добрался до кровати.
В левой руке он держал фонарик, стилет в рукаве, а правая рука свободна. Фабер мгновенно включил фонарь, схватил спящего за горло и стал душить.
Агент широко раскрыл глаза, но не смог издать ни звука. Фабер сел на него, привалился к уху и прошептал:
– Глава тринадцатая Ветхого Завета.
Только тут он немного ослабил хватку на горле, разжал руку.
Агент щурился от яркого света направленного на него фонарика, пытался разглядеть лицо чужака. Он тер то место на горле, где так сильно вцепились в него пальцы Фабера.
– Не двигаться! – Игла направил фонарик прямо в глаза агенту, а правой рукой вытащил стилет.
– Встать-то хоть можно?
– Лучше оставайся в постели, так будет безопаснее для нас обоих, да и от тебя будет меньше вреда.
– Вреда? О чем ты?
– Тебя «вели» англичане на Лейкестер-сквер, мне тоже ты позволил проследить твою «берлогу». А сейчас за домом наблюдает контрразведка. Можно ли тебе доверять после всего этого?
– Боже!
– Зачем тебя послали?
– Информацию необходимо передать лично. Это указания руководства. Высшего руководства… – Агент замолчал.
– Давай, выкладывай свои указания.
– Но я должен быть уверен, что ты именно тот человек, который мне нужен.
– И как это сделать?
– Я должен увидеть твое лицо.
Фабер на секунду задумался, затем быстро осветил лицо и убрал фонарь.
– Удовлетворен?
– Игла?!
– А ты кто?
– Майор Фридрих Кальдор, сэр.
– Мне тоже называть тебя «сэр»?
– Нет, что вы. Просто вас дважды повысили в звании со времени вашего отсутствия. Сейчас вы уже подполковник.
– Им что там, в Гамбурге, больше нечего делать?
– Странно, вас это не радует?
– Я бы обрадовался, если бы вернулся и послал майора фон Брауна чистить сортиры.
– Можно встать, сэр?
– Конечно же, нет. Что, если настоящий майор Кальдор в Вандсуортской тюрьме, а ты – «подсадная утка», которая только и ждет, как дать сигнал своим друзьям в доме напротив?.. Теперь давай свои указания «с самого верха».
– Сэр, в Центре считают, что высадка союзников во Франции будет в этом году.
– Гениальная мысль! Продолжай.
– Так вот, они думают, что генерал Паттон формирует Первую американскую группу армий в районе, известном как Восточная Англия. Если эта группировка и есть силы вторжения, значит, союзники намерены переправляться через Па-де-Кале.
– Это логично. Но я пока не заметил никаких признаков того, что армия Паттона действительно существует.
– Вот и в высшем руководстве в Берлине на этот счет имеются сомнения. Личный астролог фюрера…
– Что?
– Да, сэр, у него есть свой астролог, который советует ему хорошенько продумать оборону Нормандии.
– Боже. Неужели дела в Берлине так плохи? Какие-то астрологи…
– Ну почему? Его снабжают самой разносторонней информацией. Я лично считаю, он использует предсказания астролога как предлог, когда думает, что генералы ошибаются, но не может аргументированно доказать это.
Фабер вздохнул. Как раз больше всего он боялся получить новости такого рода.
– Продолжай!
– Ваша задача – определить, какими силами, возможно, располагает Паттон: численность войск, артиллерия, средства авиационной поддержки и так далее.
– Я сам знаю, что и как следует определять.
– Не сомневаюсь, сэр. – Он с минуту помолчал. – Меня просили подчеркнуть исключительную важность задания.
– Считай, что ты это уже сделал. Скажи-ка лучше, неужели в Берлине действительно все так плохо?
– Нет, с чего вы взяли, сэр, – агент явно нервничал, колебался. – Моральный дух войск и населения высокий. Из месяца в месяц растет производство вооружений. Люди просто плюют на английские бомбардировщики, никто их не боится…
– Дальше можешь не продолжать. Пропаганду я могу слушать по радио.
Майор замолчал.
– Ты еще должен мне передать что-нибудь? Я имею в виду официально.
– Да, на время выполнения задания у вас будет специальный канал.
– В Центре действительно уделяют этому большое внимание, – сказал Фабер.
– Вы можете воспользоваться подводной лодкой, которая будет ждать вас в Северном море точно в десяти милях восточнее шотландского города Абердин. Просто свяжетесь с ними по радио на вашей частоте, и они всплывут на поверхность. Как только вы или я доложим в Гамбург, что указания получены, канал заработает. Лодка будет там каждые пятницу и понедельник с 6 вечера до 6 утра.
– Абердин – большой город. У тебя есть с собой точные координаты?
– Да. – Агент назвал цифры, и Фабер хорошо их запомнил.
– Это все, майор?
– Так точно, сэр.
– Что ты думаешь делать с теми ребятами в доме напротив?
Агент пожал плечами.
– Придется от них ускользнуть.
«Не здорово получается», – подумал Фабер.
– Хорошо. Что ты должен делать после того, как встретишься со мной? У тебя есть свой канал?
– Нет. Я должен добраться до городка Уэймот, выкрасть где-нибудь лодку и на ней вернуться во Францию.
«Это вообще какая-то глупость, – подумал Фабер, – несомненно, Канарис догадывался, как все произойдет. Что ж, хорошо».
– А если англичане тебя поймают и станут пытать?
– На этот случай у меня есть таблетка с отравой.
– И ты ей, конечно, воспользуешься?
– Разумеется.
Фабер посмотрел на него.
– Да, ты мог бы ей воспользоваться, но сейчас уже поздно. – Фабер внезапно опустил левую руку агенту на грудь, надавил на него всем телом, будто собирался встать с кровати и опирался. Сделал он это преднамеренно, чтобы почувствовать, где кончается грудная клетка и начинается мягкая ткань живота. Он вонзил лезвие стилета точно под ребро, направив острие в область сердца.
Глаза агента на секунду расширились. Немой крик застыл в горле. Тело забилось в конвульсиях. Фабер для верности еще на дюйм вдавил стилет вглубь. Глаза закрылись, и тело начало обмякать.
– Ты видел мое лицо, приятель, – сказал Фабер.
8
– Я считаю, ниточку мы потеряли, – сказал Персиваль Годлиман.
Блогс кивнул в знак согласия и добавил:
– Это моя ошибка.
Парень явно выглядит усталым, подумал Годлиман. У него такой вид уже почти год, ровно с той ночи, когда из-под обломков разрушенного при бомбардировке дома в Хокстоне вытащили обезображенное тело его жены.
– Мне не нужно, чтобы кто-то брал вину на себя, – сказал Годлиман. – Факт в том, что на Лейкестер-сквер что-то произошло в течение тех нескольких секунд, когда вы потеряли Блондина из виду.
– Ты думаешь, состоялся контакт?
– Возможно.
– Когда мы опять взяли его под наблюдение в Стоквэле, я решил, что он просто отчаялся встретиться со своим агентом в тот день, и поэтому ушел.
– Если бы все было именно так, он повторил бы «Рандеву» вчера и сегодня. – Годлиман перебирал спички на своем столе, раскладывая их в различных комбинациях – это помогало ему думать. – В доме по-прежнему никакого движения?
– Абсолютно. Он там безвылазно уже сорок восемь часов. Это моя вина, – опять повторил Блогс.
– Что ты все заладил одно и то же, как шарманка, ей-богу. Это я дал указание пока не брать его, чтобы он вывел нас на более крупную рыбу; кстати, до сих пор считаю, что такое решение было верным.
Блогс сидел неподвижно с пустым выражением лица, руки засунуты в карманы плаща.
– Если контакт состоялся, не следует тянуть с арестом Блондина. Необходимо срочно выяснить, какое у него задание.
– Но в этом случае мы теряем все шансы, что Блондин выведет нас на кого-нибудь. К тому же, он может многого и не знать.
– Тебе решать.
К этому времени Годлиман уже построил из спичек церковь. Он несколько секунд пристально смотрел на стол, затем неожиданно вытащил из кармана монету достоинством в полпенса, подбросил ее.
– Решка. Даем ему еще 24 часа.
Домовладелец был среднего возраста ирландский республиканец из Лисдунварны, графство Клэр. Он тайно надеялся, что немцы выиграют войну и освободят его родной Зеленый остров[6] от английского господства. Сейчас, хромая из-за своего артрита, мужчина шел по старому дому и собирал еженедельную ренту с жильцов, прикидывая в уме, сколько он будет иметь, если квартирная рента на рынке основательно подскочит. Домовладелец не был богатым человеком. У него только два дома – этот и поменьше, в котором жил он сам. Ирландец всегда пребывал в плохом настроении.
На втором этаже он постучал в дверь старика. Этот жилец всегда ему рад. Вероятно, рад каждому, кто заходит к нему. Старик обратился к ирландцу:
– Здравствуйте, мистер Райли, рад вас видеть, хотите чашку чая?
– Сегодня нет времени.
– Хорошо, хорошо. – Старик протянул ему деньги. – Думаю, вы уже обратили внимание на кухонное окно?
– Нет, я туда не входил.
– Там вывалилось стекло из рамы. Я закрыл его занавеской, но все равно дует.
– Кто же его разбил?
– Смешно, но оно совершенно цело. Лежит себе рядом на траве. Полагаю, просто не выдержала старая шпаклевка. Я могу вставить стекло сам, вы только дайте мне немного свежей шпаклевки.
«Вот старый дурак», – подумал домовладелец, а вслух сказал:
– А вам не приходило в голову, что вас, возможно, обокрали?
Старик, казалось, оторопел.
– Надо же, даже не подумал об этом.
– Никто не заявлял о пропажах?
– Ничего такого не слышал.
Хозяин подошел к двери.
– Хорошо, я взгляну, когда буду спускаться.
Старик проводил его в коридор.
– Не думаю, что тот новый парень у себя наверху. Уже несколько дней у него полная тишина.
Хозяин чихнул раз, затем еще.
– Он что, готовит прямо в комнате? Такой странный запах.
– Не знаю, мистер Райли.
Оба поднялись наверх.
– Если он там, то ведет себя очень тихо, – произнес старик.
– Мне наплевать, что он там варит, но ему придется прекратить. Пахнет просто жутко.
Хозяин постучал в дверь. На стук никто не ответил. Он открыл дверь запасным ключом и вошел – старик за ним.
– Так, ясно, – пробурчал полицейский сержант. – Думаю, мы имеем дело с трупом. – Он стоял в дверях, осматривая комнату. – Прикасались к чему-нибудь тут, папаша?
– Нет, нет, – ответил хозяин. – Вообще-то меня зовут мистер Райли.
Полицейский оставил его слова без внимания.
– Лежит не так долго. Я нюхал и похуже. – Он обвел взглядом старый комод, чемодан на низком столике, выцветший ковер, грязные занавески на окне, кровать в углу. Никаких следов, что в комнате шла борьба.
Он подошел к кровати. Лицо у парня спокойное, руки сложены на груди. Если бы не его молодость, вполне можно предположить сердечный приступ. Ничего не свидетельствует в пользу самоубийства – например, не валяется никаких упаковок от таблеток снотворного. Полицейский взял кожаный бумажник на комоде и заглянул в него. Там лежали удостоверение личности, продовольственные карточки, довольно толстая пачка денег. Бумаги в порядке, и деньги тоже – его не ограбили.
– Этот парень здесь всего неделю или около, – сказал хозяин. – Я почти ничего о нем не знаю. Приехал откуда-то из Северного Уэльса работать на фабрике.
– Да, – произнес сержант, – только вот что странно. Если он такой здоровый, как выглядит, тогда почему не в армии? – Он открыл чемодан на столе. – Черт побери, вот так дела…
Хозяин и старик прошли дальше в комнату.
– Это радиоприемник, – сказал ирландец, а старик воскликнул, показывая на постель:
– Кровь!
– Не трогайте ничего, – приказал сержант.
– Смотрите, парень-то получил нож в живот, – не унимался старик.
Сержант осторожно приподнял руку покойника с груди и обнаружил чуть ниже тонкую струйку запекшейся крови.
– Действительно, у него шла кровь. Где ближайший телефон?
– Вниз по улице, пятый дом, – отозвался хозяин.
– Выйдите и закройте комнату, пока я не вернусь.
Сержант вышел из дома и вскоре постучал в ту дверь, где находился телефон. Открыла женщина.
– Доброе утро, мадам. Разрешите воспользоваться вашим телефоном?
– Входите, пожалуйста. – Она показала ему на полочку в холле, где стоял аппарат. – А что случилось? Какое-нибудь происшествие?
– Жилец погиб в соседнем доме, – сообщил он ей, набирая номер.
– Что? Неужели убили? – спросила она взволнованно.
– Ну, этим займутся эксперты. Вы слушаете? Старшего офицера Джоунса, пожалуйста. Это Кантер. – Он взглянул на женщину. – Будьте любезны, посидите на кухне, пока я поговорю с начальником.
Разочарованная, она вышла.
– Приветствую, Джоунс. Докладываю. Здесь лежит парень, у которого ножевая рана и радиопередатчик.
– Укажите точный адрес, сержант.
Кантер продиктовал адрес.
– Да, видимо, тот, за кем они следят. Сержант, это дело контрразведки. Подойдите в сорок второй дом и сообщите бригаде наружного наблюдения о случившемся. Я сейчас свяжусь с их шефом. Выполняйте.
Кантер поблагодарил женщину и перешел на другую сторону улицы. Он был крайне возбужден. Это было «его» второе убийство за тридцать один год работы в лондонской полиции, к тому же дело пахнет шпионажем. Вот удобный случай получить инспектора.
Он постучал в дверь дома 42. Дверь открылась – его встретили двое.
Сержант Кантер спросил:
– Ребята, это вы из контрразведки?
Блогс прибыл на место происшествия одновременно с человеком из специальной службы полиции, детективом Харрисом, которого он знал по работе в Скотланд-Ярде. Кантер показал им тело.
Они молча стояли и смотрели на молодое безмятежное лицо со светлыми усами.
– Кто это? – спросил Харрис.
– Его звали Блондин. Мы полагаем, его выбросили с парашютом пару недель назад. Была перехвачена шифровка, из которой следовало, что Блондин должен был встретиться в Британии с другим немецким агентом. Операция значится как «Рандеву». Мы, естественно, подключились, но не стали его брать. Была надежда, что с помощью Блондина удастся выйти на резидента, а это куда важнее.
– Так что же произошло в доме?
– Будь я проклят, если сам что-то понимаю!
Харрис посмотрел на рану в верху живота.
– Стилет?
– Что-то вроде этого – ответил Кантер. – Очень аккуратная работа. Сначала под ребра, затем лезвием вверх в область сердца. И главное, быстро. Хотите посмотреть, как проник сюда убийца?
Он повел их вниз на кухню. Они взглянули на пустую раму и на абсолютно целое стекло на траве.
– Кроме того, сломан замок в задней двери.
Сыщики сели за кухонный стол, и Кантер заварил чай.
– Это наверняка случилось на следующую ночь после того, как я потерял его на Лейкестер-сквер, – сказал Блогс. – Точно, все из-за меня.
– Не надо так уж винить себя, с кем не бывает? – попытался успокоить его Харрис.
Они молча выпили чай, потом Харрис спросил:
– А вообще как дела, старина? Что-то ты к нам в контору больше не заходишь.
– Занят, много работы.
– Как Кристина?
– Убита при бомбежке.
У Харриса округлились глаза.
– Бедняжка, – только и смог вымолвить он.
– А у тебя все в порядке?
– Брат погиб в Северной Африке. Не помню, вы когда-нибудь встречались с Джонни?
– Нет, никогда.
– Он был еще совсем юным, но так много пил, ты себе не представляешь. Когда он начал прикладываться к бутылке, мы поняли, что ему никогда не удастся найти себе девушку и жениться – вот так и вышло.
– Да, многие потеряли близких в этой войне.
– Послушай, Фредди, если ты сейчас сам по себе, забегай к нам на обед в воскресенье. Мои будут тебе очень рады.
– Спасибо, но я сейчас по воскресеньям работаю.
Харрис понимающе закивал.
– Тогда заходи в любое время, когда захочешь.
Полицейский констебль просунул голову в дверь и спросил у Харриса:
– Можно начать сбор свидетельских показаний, шеф?
Харрис вопросительно посмотрел на Блогса.
– Конечно, я закончил, – ответил тот.
– Хорошо, сынок, начинайте.
Блогс размышлял вслух:
Читать бесплатно другие книги:
