ИГ/РА. НЕидеальный мужчина #1 Килина Диана
— Я дам заключение о психическом состоянии жертв.
— Хорошо, — она снова кивнула и нахмурилась, — А это поможет?
— Должно.
Мобильник, поставленный на беззвучный режим, завибрировал в кармане пиджака, и я потянулась к трубке. Увидев номер Лазарева, я сбросила вызов и посмотрела на свою собеседницу.
— Мне пора.
— До связи.
Кивнув, я пошла по узкому коридору в направлении выхода. Стены нещадно давили на меня, а, может быть, это гнетущее ощущение было от того, что за работу мне пришлось сегодня выполнять. Безумно захотелось покурить, а потом выпустить пар в тире. Или, на крайний случай, в спортзале.
Выйдя на прохладный воздух, я глубоко вздохнула и зажмурилась. Плечо ещё немного побаливало, особенно когда я вела машину, но терпимо. Пройдя по парковке, забитой бело–синими полицейскими машинами с мигалками, я нажала кнопку на брелоке и влезла в салон своей Тойоты. Сигареты лежали в бардачке, и были первым, за что я схватилась. Прикурив, я посмотрела на телефон, сняла блокировку и уставилась на цифры, светящиеся на сенсорном экране. Подумав пару минут, я убрала мобильный в сумочку, завела машину и тронулась с места.
Пот стекал тонкой струйкой со лба, прямо на кончик носа. Я вытерла лицо тыльной стороной ладони, и добавила наклона на беговой дорожке, поддав вдобавок скорости.
Лёгкие жгло огнём, правое плечо ныло и покалывало, но я продолжала бежать, смотря безразличным взглядом на мелькающие кадры какого–то музыкального клипа в телевизоре передо мной. В наушниках надрывалась Ванесса Мэй с её Штормом, но я всё равно слышала гудение дорожки и скрип кроссовок на прорезиненной поверхности.
Мимо прошёл тренер, послав мне сдержанный кивок головой. Рядом бежал мужик, который активно пялился на мою подпрыгивающую грудь. Всё как обычно, ничего нового, но не покидало ощущение какого–то неприятного события.
Пульсометр на моей руке просигналил лёгкой вибрацией о том, что моя пробежка продолжается уже пятьдесят минут, и я решила заканчивать тренировку. Снижая скорость, я дошла до спокойного шага и отключила музыку, прочитав ещё одно сообщение от Лазарева:
«Возьми трубку, Сладкая»
Уже четвёртое за день, и пятнадцатое за последние четыре дня. Я упорно игнорирую его звонки и эсэмэски, хотя, признаюсь честно, услышать его голос хочется. Но разговоры по телефону не входят в мой план.
Дорожка остановилась, и я спрыгнула на ватных ногах на пол. Спустившись по лестнице на первый этаж зала, я направилась к женской раздевалке, когда меня окликнули сзади:
— Оля!
Голос принадлежал Артёму, одному из завсегдатаев. Мы перебрасывались с ним парой фраз, а иногда он страховал меня, когда я бралась за штангу.
— Привет, — с глубокой отдышкой произнесла я, вытирая лицо полотенцем.
— Привет. Решила завязать с железом? — улыбнулся Артём, окинув меня беглым взглядом.
— Плечо травмировала, — я коротко поморщилась, и забросила влажную тряпку на шею, схватившись за её концы руками, — Пока придётся ограничиться кардио.
— Понятно. Уже закончила?
Я кивнула и устало улыбнулась.
— Кофе не хочешь выпить?
— Можно, — пожав плечами, ответила я, — У меня минут сорок уйдёт привести себя в порядок.
— Отлично, я успею выполнить сегодняшний план, — улыбка Артёма стала шире, — Давай в Reval caf встретимся, на втором этаже?
— Окей. Что сегодня прорабатываешь–то?
— Плечи, — Артём постучал по внушительным рукам, и потянулся до лёгкого хруста костей, — Давай, внизу через сорок минут, — он кивнул на выход из тренажерки и подмигнул мне.
Качнувшись с пятки на носок, я развернулась и побрела в раздевалку. Наспех помывшись, я высушила голову, укладывая освежённую стрижку круглой щёткой, и нанесла лёгкий макияж. Переодеться после работы я не успела, но в моей спортивной сумке всегда лежала чистая одежда, помимо формы, так что я облачилась в свободные клетчатые брюки с отворотом, и натянула не себя свежий белый топ. Оглядев своё отражение критическим взглядом, я ухмыльнулась. Времени осталось предостаточно, поэтому я спустилась на третий этаж парковки торгового центра и забросила сумку в машину.
Кафе на втором этаже в Виру было небольшим, но уютным. От толпы гуляющих туристов и местных покупателей столики отделяли невысокие перегородки, а по другую сторону — стеклянные перила, открывающие вид на первый этаж торгового центра. Я устроилась поближе к кассе, и в очередной раз проверила телефон. Новых звонков не было, и это немного огорчило.
— Ну привет ещё раз, — донёсся до меня знакомый голос, — Нам два чёрных, — Артём махнул официантке и плюхнулся на сиденье напротив.
— Привет, — пролепетала я, пряча мобильник в сумочку.
— Как дела? Давно тебя не было.
— Я уезжала.
— А что с плечом? — Артём кивнул на мою руку, и я невольно проследила за его взглядом, — Я сзади повязку видел, — пояснил он, нахмурившись.
— Пулевое ранение, — честно ответила я, спокойно встречая его нахмуренный взгляд.
— Да ну? — его брови удивлённо приподнялись, но он не продолжил тему в присутствии официантки, которая поставила на наш столик две чашки.
Кивнув, я обхватила чашку пальцами и сделала первый глоток.
— И как ты попала под пулю?
— В Питере перестрелка была. Средь бела дня псих какой–то стрелял, — я спрятала взгляд в своей чашке, — Ничего смертельного, как видишь. Жить буду.
— Ничего себе. В наших краях такое редкость, — протянул он, оглядывая витрины магазинов.
Осторожно пожав плечами, я вяло улыбнулась:
— Зато будет что вспомнить.
Артём понимающе кивнул и отпил свой кофе со звонким звуком. Я принялась изучать его исподлобья, бросая на него короткие взгляды.
Симпатичный. Загорелый, благодаря частому времяпровождению на пляже, тело наработанное и сильное, мощное. Голова, бритая наголо, но его это не портит, напротив — придаёт какой–то брутальный вид. Черты лица мягкие, и взгляд тоже тёплый, светлый, приятный. Нет в нём ни похоти, ничего отталкивающего. Приятный парень, приятный собеседник. Да и кофе после тренировки не впервые вместе пьём. От чего тогда ощущается какая–то неловкость?
Дальше разговор вошёл в своё привычное русло: обсуждение программ, спортпита, диеты и всякой маловажной ерунды вроде последних вышедших фильмов и новинок музыки. Артём мне нравился, он был лёгким на диалог и с ним можно было говорить обо всём и ни о чём одновременно. Он никогда не спрашивал меня о личном, не задавал вопросов о моём прошлом, и мне это нравилось.
Кофе закончился, и он как обычно расплатился за нас обоих, протестуя на мои порывы заплатить за себя. Положив ладонь мне между лопаток, он проводил меня до парковки и робко убрал руку.
— Ты можешь подождать минут пятнадцать–двадцать? — неожиданно спросил он, когда я собралась садиться в машину.
— Могу, а что?
— Просто подожди, я быстро.
Он скрылся в двойных стеклянных дверях с загадочной улыбкой, а я пожала плечами. Решив скоротать время за сигаретой, я пошла к открытому балкону на парковке и встала возле урны. Дым приятно согрел лёгкие, вскружил голову и расслабил напряжённое усиленной тренировкой тело. Через пятнадцать минут я возвращалась неспешным шагом к своей машине, где меня уже ждал Артём.
— Держи, — он протянул мне пышный и ароматный букет.
Я не удержалась и удивлённо приподняла брови, принимая у него белоснежные пионы.
— Спасибо. Мои любимые цветы, — промямлила я, зарываясь лицом в мягкие лепестки со сладковатым запахом.
— Я знаю, — улыбнулся Артём.
— Откуда? — я подняла голову, не сдержав улыбки.
— Видел, как ты посмотрела на них, когда мы шли мимо, — пожав плечами, он подмигнул мне.
— Спасибо, — шагнув к нему, я приподнялась на цыпочках, чтобы поцеловать его в щёку.
Он, то ли специально, то ли случайно повернул голову, и я коротко мазнула своими губами по его губам. Замерев перед ним, я моргнула и начала отстраняться, но Артём мягко схватил мой подбородок пальцами и поцеловал меня.
Это было приятно, но неожиданно. Не так волнующе, как поцелуи Лазарева, но всё же тёплая волна прокатилась по моему телу. Он обхватил мою талию рукой, а я невольно обняла его за плечи, держа в одной руке подаренный мне букет. Поцелуй стал настойчивее и увереннее, как будто за несколько секунд он сумел меня распробовать и вошёл во вкус. Проведя кончиком языка по моей верхней губе, слизывая мою помаду, Артём отстранился и тихо шепнул:
— Сладкая.
Что–то в моём мозгу щёлкнуло, и я мягко отстранилась от него. Поправив задравшуюся майку, я выдавила из себя улыбку и ещё раз понюхала пионы.
— Перебор? — с улыбкой спросил Артём, убрав руки в карманы джинсов.
— Немного, — честно ответила я, — За цветы спасибо.
— Да не за что, — он пожал плечами и кивнул, — До встречи.
— Пока, — выдохнула я, и побрела к водительской двери, спрятав лицо в цветах.
Артём махнул мне рукой, когда я тронулась с места, и исчез в зеркале заднего вида, когда я свернула за угол.
Телефон в сумке снова завибрировал, и моё поднявшееся настроение мгновенно растворилось в аромате цветов, которые наполнили салон машины.
Что же с тобой делать, Лазарь? Ведь не оставишь в покое, и из головы тебя не выкинуть. Как будто отравил, запустив по всему телу свой яд, и уже не избавишься.
Что же делать…
Глава 18
Ты должен быть сильным, иначе зачем тебе быть…
Виктор Цой.
— Алло, — голос на том конце провода был тихим, чуть приглушённым.
— Привет. Это я.
— Привет, Оль. Как ты?
— Нормально, — мой взгляд снова наткнулся на букет пионов, которые я поставила в широкую прозрачную стеклянную вазу на подоконник, — Как объект?
— На удивление спокоен, — в трубке послышался короткий смешок.
— Я скоро приеду. Пора заканчивать.
— Ты уверена?
— Уверена. Револьвер у тебя?
— Да.
— Оставь в камере хранения, как и в прошлый раз. В Питере буду через три дня.
— Оля, не делай этого.
— Так надо.
— Надо кому? — голос моего собеседника дрогнул, — Ты отомстила всем, они мертвы. Не стоит игра свеч.
— Стоит. Для меня стоит.
— А если не получится? Если ты не справишься?
— Справлюсь. Лазарев поддаётся, я проверила.
— Но он… Оль, он не такой плохой мужик, — голос перешёл на шёпот.
— Он — убийца, — отрезала я.
— Ты тоже.
Я судорожно вздохнула и прикрыла глаза. Тряхнув головой, я сказала:
— Буду через три дня.
Сбросив вызов, я открыла заднюю крышку мобильника и вытащила батарею с сим–картой. Сломав вторую и выбросив её в мусорку, я положила аппарат на стол и уставилась на него невидящим взором.
Пора заканчивать. Время пришло.
Лазарева мне не жаль, как и троих: Ратмира, Мельникова и Влада. Их жалеть бессмысленно и глупо.
Только новость о смерти Соколова пошатнула выработанное годами хладнокровное спокойствие. Если бы я знала, что одна брошенная мной фраза заставит его пустить себе пулю в лоб, я бы никогда не пришла к нему.
— Ольга, — лицо Михаила удивлённо вытянулось, когда я появилась на пороге его квартиры, а потом сразу же расплылось в улыбке, — Не ожидал тебя увидеть.
— А я пришла, — я натянуто улыбнулась в овет, — Впустишь?
Соколов шагнул от двери в сторону, пропустив меня в прихожую, и помог снять куртку.
— Люсь, у нас гости, — крикнул Миша.
Из кухни тут же донёсся тихий писк ребёнка. Я уставилась на Соколова, а он пожал плечами:
— Остепенился. Пошли.
Махнув рукой вглубь квартиры, он пошёл бодрой походкой туда, откуда доносился приглушённый женский голос и детский плачь. Я шла за ним по пятам, борясь со смешанным ощущением горечи и удивления.
Надо же. Соколов и дети. Кто бы мог подумать.
В кухне меня встретила его жена, с пухлым и розовощёким мальчишкой на руках. Он лежал у неё на груди в какой–то хитрой штуке, похожей на платок, перекинутый через шею.
— Привет. Людмила, — женщина повернулась ко мне, и младенец в её «мама–сумке» коротко всхлипнул, — И зачем было так орать? — бросила она укоризненный взгляд на мужа.
— Прости, — Миша подошёл к ней поцеловал её в висок, а потом посмотрел на своего сына восторженным взглядом, — Это Ольга, моя давняя знакомая. Садись, — обратился он ко мне.
Я машинально приземлила попу на один из стульев за кухонным столом, не в силах оторвать взгляда от идиллии, которая открывалась моему взору.
Семья. Муж и жена; отец и мать; их ребёнок. Перед глазами мелькнуло обрывочное воспоминание: подвал дома Ратмира, кричащая женщина, которую Соколов на пару с Мельниковым и ещё двумя держат за руки.
— Вы будете чай? — донёсся до меня женский голос.
Коротко моргнув, я кивнула. Ребёнок заголосил громче прежнего, и Людмила виновато покосилась в мою сторону:
— Миш, поухаживай за дамой, я пока Даньку уложу.
— Конечно, — одарив жену ещё одним поцелуем, Соколов включил электрический чайник.
Мне пришлось тряхнуть головой, чтобы остановить пронзительные крики в моей голове, перед тем, как спросить:
— Сколько ему?
— Четыре месяца, — гордо проскандировал Миша, ставя на стол пухлый фарфоровый, расписанный под гжель, чайник и две такие же бело–синие чашки, — Первенец и пацан, это в сорок–то лет.
Я что–то хмыкнула, повертев хрупкий фарфор в руках. Когда на её дно плеснулся дымящийся напиток с запахом бергамота, я подняла глаза на Соколова.
— Помнишь его?
Михаил застыл, и его лицо приобрело жёсткое выражение. Заварник в его руке задрожал, а крышечка от вибрации начала постукивать. Поставив посуду на стол, он судорожно вздохнул и сел рядом со мной.
— Помню, — хрипло сказал он.
— У кого–то он тоже был первенцем, — не думая сказала я, опустив глаза на стол.
В тот же день в новостях я узнала, что Соколов Михаил Аристархович совершил самоубийство, пока его жена с ребёнком были на вечерней прогулке. В записке было коротко написано: «Я не могу так больше жить».
Я присутствовала на похоронах, ощущая свою вину за то, что эти похороны вообще состоялись. Меня никто не тянул за язык, но одной брошенной фразы хватило. Там же я увидела Влада Захарова и Алексея Мельникова. Они меня не узнали, потому что я нанесла грим на лицо и поставила цветные контактные линзы, предчувствовав подобную встречу. Вид холёных, успешных бизнесменов в дорогих костюмах, с фальшивым выражением скорби в глазах, с безразличием на лицах, когда они выражали соболезнования Людмиле, настолько отпечатался в моей голове, что именно в тот момент я решила — не Миша должен лежать в гробу, а они. И Ратмир должен быть с ними рядом.
Тот, кстати, не присутствовал на церемонии, ограничившись огромным букетом жёлтых хризантем. «Дела» — коротко пояснил Влад, передавая цветы в трясущиеся руки убитой горем женщины, вдовы, матери–одиночки.
Сволочи. И я тоже, вместе с ними.
Тряхнув головой, я отвлеклась от этих воспоминаний, встала со стула и побрела в свою комнату. Посмотрев на раскрытый чемодан, лежащий на полу возле гардероба, я окинула свою висящую одежду хмурым взглядом.
Для своей смерти, пожалуй, стоит выбрать что–нибудь особенное.
Глава 19
Мы встретились чисто случайно,
Я даже не помню, где.
Вероятность второй нашей встречи
Равна нулю.
А теперь ты не хочешь уйти,
Говоришь, что не можешь уйти,
Уходи — я тебя не люблю!
Виктор Цой и Кино «Уходи»
Питер встретил меня сыростью и дождями, что, пожалуй, было удивительным для начала июля. Пасмурное небо над головой хмурилось, серые тучи быстро бежали куда–то по своим делам, пока я шла от парковки к главному входу в здание.
«Sagittarius» — именно так называется розыскное агентство Лазарева — находилось на пятом этаже старинного каменного здания. Впрочем, холл был отремонтирован, и в его углу даже имелось два лифта. Наверное, владелец постарался во время реставрации, чтобы получать за аренду больше денег. Так или иначе, я не пошла по широкой лестнице с резными дубовыми перилами, а поднялась наверх именно на одном из стальных гигантов.
На этаже офиса гулял небольшой сквозняк и тихо гудела вентиляция. Мои каблуки звонко стукнули по полу, едва я вышла из кабины. Сделав глубокий вдох, я свернула направо и пошла по узкому коридору вдоль кабинетов в приёмную директора фирмы.
— Здравствуйте, — пропищала невысокая блондинка, окинув меня фальшиво–равнодушным взглядом, — Чем могу помочь?
— Ольга Морозова, — я нервно поправила металлический ремешок золотых часов на запястье и отвела от неё глаза, уставившись на какую–то абстрактную картину за её спиной, — Лазарев может меня принять?
— Секундочку, — протянула она, хватаясь за трубку внутреннего телефона, — Игорь Викторович, здесь Морозова Ольга, она просит её при… — девушка коротко запнулась, — Да, поняла. Проходите, — обратилась она ко мне, отключив связь.
Я кивнула и улыбнулась. Девушка улыбнулась в ответ, поразительно похожей на мою, улыбкой.
Шагнув к двери, я не стала стучать, а просто дёрнула ручку и вошла внутрь. Мои каблуки словно вколачивали гвозди, пока я проходила кабинет и усаживалась в кресло напротив Игоря. Тот сверлил меня глазами, ухмылялся и потирал подбородок большим пальцем.
— Сладкая, какими судьбами?
— Да вот, была неподалёку, — я пожала плечами и убрала часть волос за ухо, — Ты так упорно мне названиваешь, что решила зайти и послушать тебя лично.
— Я польщён, — Лазарев продолжал подпирать подбородок рукой, но усмешка соскользнула с его лица, в миг придав ему строгое выражение, — Кофе будешь?
— Буду.
Он потянулся к телефону и нажал несколько кнопок. Через секунду в помещение проник голосок его секретарши:
— Да, Игорь Викторович.
— Илоночка, сделай нам кофе, — от его обращения к работнице я удивлённо заломила бровь, — Чёрный и со сливками.
— Хорошо, Игорь Викторович.
Связь оборвалась, и Лазарев откинулся на спинку своего кресла, переплетая пальцы рук в замок на животе.
— Отлично выглядишь, — неожиданно сказал он, не сводя с меня взгляда, — Подстриглась?
— Немного. Ты тоже хорош, для бывшего наёмника, — съязвила я с ехидной улыбочкой.
Игорь удивлённо приподнял брови и широко улыбнулся:
— А как должен выглядеть бывший наёмник?
— Мне было бы легче, если бы ты спился и отрастил брюхо, — почти серьёзно ответила я, закинув ногу на ногу.
Боковой разрез на моей юбке раскрылся, обнажая бедро, и Лазарев, естественно, уставился глазами именно туда. Я хмыкнула и поправила юбку, радуясь, что нежный лавандовый цвет ткани делал своё дело и выигрышно оттенял мою светлую кожу. Игорь ослабил галстук и перевёл взгляд на моё лицо.
— Так какими судьбами? — серьёзно вопрошает он.
— Я не могу зайти в гости к старому другу?
— Ну, не такой уж я и старый, — отшутился он.
— У тебя можно остановиться? — когда я произнесла эти слова, дверь открылась, и в кабинет вплыла «Илоночка».
Она поставила две чашки на стол и бросила на меня озадаченный взгляд. Игорь не ответил на мой вопрос, обратившись вместо этого к своей работнице:
— На сегодня есть встречи?
— Бухгалтер должен приехать в четыре, — ответила та, вытянувшись как по струнке.
— Отправь его к Агееву, я сейчас уеду.
— Хорошо, Игорь Викторович. Это всё?
— Да, всё. Иди, — Лазарев кивнул на дверь, и девушка послушно побрела в заданном направлении. Он перевёл свои голубые глаза на меня и кивнул на мою чашку, — Кофе.
Обхватив тёплую посуду пальцами, я отпила глоток и с трудом сдержала стон удовольствия:
— Вкусно. Ты её из бара перехватил? — с улыбкой спросила я.
— Нет, из института. Но кофе варит отменный, — подняв свою чашку, он подмигнул мне, — По делам в Питере?
— Вроде того, — я снова сделала глоток, и мобильник в кармане моего пиджака завибрировал.
Увидев номер Артёма, я невольно ухмыльнулась.
— Да, — ответила я, сняв трубку.
— Привет. Ты не хочешь сходить сегодня куда–нибудь? В кино, или поужинать? — почти уверенно начал он, но в его голосе слышались напряжённые нотки.
Я улыбнулась ещё шире:
— С удовольствием, Артём, — взгляд Лазарева приморозил меня к креслу, и я с огромным трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться, — Но я не могу. Я не в Таллинне.
— Вот как, — пробормотал голос в телефоне, — А где ты?
— В Санкт–Петербурге.
— Опять?
— Да, есть неоконченные дела. Но, когда вернусь, мы обязательно сходим в кино. И поужинаем, — добавила я, отпивая кофе и глядя в холодные глаза Игоря, — В августе выходит один фильм, который я хочу посмотреть.
— Комедия? — с настороженностью спросил Артём.
— Нет.
— Драма? — ещё более натянуто проговорил его голос.
— Нет, — я невольно рассмеялась, — Фантастика. «Элизиум», — название фильма вызвало у Лазарева короткую усмешку, — Но если хочешь, сходим на комедию или драму.
— Фантастика мне больше нравится. А когда ты вернёшься?
— Недели через две, может — три, — «А может, никогда»: но я не озвучила эту мысль вслух.
— Смотри, не попадай там под пули, — засмеялся Артём.
— Не попаду.
— Давай.
— Пока.
Отключив телефон, я убрала его в карман пиджака и уставилась на Лазарева с широченной улыбкой.
Один, два, три…
— Кто звонил?
Какой нетерпеливый.
— Друг.
— У тебя есть друзья? — прищурился он.
— Ну, я же зашла к не–старому другу в гости, — я развела руками, — Значит, есть.
Он замолчал, продолжая сверлить меня глазами. Я допила свой кофе и приподняла брови в немом вопросе. Лазарев на него не ответил, только быстро опустошил свою чашку и коротко бросил:
— Поехали.
Читать бесплатно другие книги:
