ДУ/РА Килина Диана
Кто-то их тех, кого он успел вывести, выскочил из-за валуна и получил свою пулю — четко в лоб. Он свалился, как тюк с карточкой рядом с командиром.
— Снайпера! — заорал я, отбегая назад — к хлипкой стене, которая каким-то чудом устояла после взрыва.
Дыхание стало рваным; все еще гудело в ушах, а правое так вообще разрывала адская боль. Что-то теплое и липкое потекло по шее, наверное, пот. Инстинктивно вытерев место, посмотрел на свою руку — не пот. Кровь. Похоже, опять барабанную перепонку порвало.
Борясь с головокружением, я перебежал ближе к тому месту, откуда смогу получить лучший обзор и хоть как-то помочь парням. Все, что мог услышать из укрытия — гул и выстрелы. Крики звучали отдаленно, словно все действие происходит не в нескольких метрах — тут, под рукой; а на расстоянии в сотни. Дезориентация усилилась, но я смогу сделать несколько выстрелов и спрятаться. Над головой просвистели пули — бам, бам, бам, а потом все звуки стихли.
Осталось только мое частое дыхание и стук крови в висках. Впереди от стен отлетали куски штукатурки — только так я понял, что в мою сторону еще стреляют.
Я попытался встать на колени, но меня покачнуло и грязный бетонный пол с осколками битого стекла быстро приблизился к лицу. Острая боль пронзила висок, что-то порезало бровь, и я рухнул в темноту, потеряв сознание.
— Тимур… Тимур, проснись.
Чья-то рука погладила меня по щеке, и я широко распахнул глаза, уставившись на Илону.
— Тебе кошмар приснился, ты мне чуть руку не раздавил, — она посмотрела вниз, и я проследил за ее взглядом.
И правда, я сжимал ее ладошку, да еще и с такой силой, что кончики пальцев побелели. У нее.
— Прости, — просипел, разжимая пальцы и потирая лицо.
— Да ничего страшного. Бывает, — Илона поморщилась, растирая руку, — Что снилось?
— Война, — выдохнул, откинув голову назад.
— Кхм, ясно. Я воды попросила, когда проснулась, будешь?
— Да.
Бутылка стояла на столике. Открутив крышку, сделал пару глотков, смочив горло и отставил тару обратно.
— Давно ты проснулась?
— Полчаса где-то, — Романова пожала плечами и принялась листать журнал, который подействовал на меня, как снотворное, — Ты вцепился мне в руку минут пятнадцать назад.
Нахмурившись, повернулся к ней, гадая — зачем она терпела, но Илона увлеченно рассматривала какие-то картинки с тряпьем. Решив не акцентировать свое внимание на этом жесте, я снова отвернулся и закрыл глаза.
Тенерифе встретил нас душным воздухом и палящим солнцем — прилетели в лето. Илона просто расстегнула толстовку, а я стоял и обтекал потом, пока мы ждали багаж. Наверное, от меня воняет, как от псины и подбородок судя по всему уже зарос донельзя — последний раз я брился позавчера — и чесался, падла, как будто вши завелись.
Лазарев скалился во все свои тридцать два, едва мы вышли из зоны прилета. Подняв солнечные очки на лоб, Игорь раскинул руки, и мы обменялись крепкими объятиями.
Приобнял он и Илонку, правда, когда из моей груди вырвался какой-то непонятный звук, похожий на рык, он резко опустил руки и покосился на меня, как на душевнобольного.
— А где Оля? — Романовой, похоже, было плевать на наше присутствие, она лишь судорожно оглядывалась по сторонам в поисках сестры.
— На парковке ждет твоя Оля, — рассмеялся Лазарь, — Давай помогу.
Отпустив ручку, Илона побрела следом за Игорем, а я закатил глаза — я ведь даже не предложил ей помощь, когда мы улетали. Ну что за идиот.
— Беги уже, беги, — Лазарь подтолкнул девушку свободной рукой, когда мы оказались на улице, — Видишь Вольво темный?
Романова стартанула так, что пыль из-под пяток взмыла в воздух. Через несколько секунд из машины вылезла Ольга и девушки вцепились друг в друга. Что они говорили слышно не было, да и мы с Лазарем проходили нечто подобное, поэтому решили не мешать — молча погрузили сумку и чемодан в багажник и сели вперед, оставив сестер наедине.
— Как долетели?
— Да нормально. Долго ехать? Я помыться хочу, — поморщившись, я опустил солнцезащитный козырек и откинулся на сидении, пытаясь устроиться поудобнее.
— Минут сорок.
— Как Питер?
— Холодно, слякотно. Как обычно.
Когда девушки сели в авто, Лазарев тронулся с места и включил какое-то местное радио. Тарабарщина на испанском успокаивала, а вот щебетание на заднем сидении немного раздражало.
— Нет, и даже не сказали! — воскликнула Илона, — Даже не предупредили по телефону, что у вас свадьба. Нормальные вы вообще, а?
Игорь расхохотался, когда женская ладошка хлопнула его по плечу, а Ольга только фыркнула.
— И ты знал? — судя по всему обратились ко мне — я утвердительно кивнул, — И не рассказал, ну и гад же ты, Агеев.
Губы сами собой растянулись в улыбке — от ее обиженного тона. Лазарев покосился на меня и подмигнул, а я лишь пожал плечами, продолжая улыбаться, как идиот.
И понеслась… Обсуждение планов, платья, каких-то процедур и прочей бабской хрени. Да, звучало как фон для ушей, но за сорок минут они чуть не свернулись в трубочку. Представляю, что будет в ближайшие восемь дней.
Дом, в котором жили Игорь с Ольгой был небольшим, в типично испанском стиле. Из спальни, в которой меня поселили открывался вид на океан вдалеке и такие же красноватые крыши — судя по всему постройка еще и на возвышенности стояла. Я бы оценил красоты, но, признаться честно, заебался так, что едва разобрал сумку. Наспех приняв душ, спустился в гостиную — достаточно просторную и устроился в кресле. Поговорить с другом толком так и не удалось, усталость от долгого перелета дала о себе знать, так что к восьми часам я отчалил в кровать.
Правда, поспал всего пару часов. Решив осмотреть дом, я нашел неплохое снотворное тридцатилетней выдержки и выпил пару глотков прямо из горла — надеюсь, Лазарь не побрезгует. В темноте заметил хрупкую фигурку, скользнувшую на кухню и покачал головой — надо сматываться.
Но почему-то не смотался. Сделав глубокий вдох, шагнул за ней — Романова судя по всему решила выпить чаю — и остановился, как вкопанный.
Почему на ней почти нет одежды? И почему меня это вообще волнует? И почему сердце пустилось галопом, когда она обернулась и вздрогнула — на ее лице мелькнула тень испуга. И на хрена я сделал это — подошел так близко, что чувствую запах цветочного шампуня в волосах?
Глава 8
Греет душу чужое горе
Я смеюсь, а причины нет
То ли в ссоре я сам с собою
То ли в ссоре я с белым светом
Смысловые галлюцинации «Остановите звездопад»
Илона, наши дни
Ворочаясь в постели, я разглядывала небольшую комнатку и свежий педикюр, который сделала перед отъездом. На большом пальце откололся кусочек красного лака и этот факт раздражал, как и мысли о сумме, выброшенной на ветер, судя по всему.
Вздохнув, поднялась с кровати и включила ночник с абажуром — бахрома по краю отбросила тень на стены. Тусклая лампочка мерцала желтоватым цветом, но в помещении было уютно, а еще пахло чем-то сладким, какой-то незнакомой пряностью. Поднявшись, выглянула в окно и улыбнулась красивому виду, раскинувшемуся вдалеке.
Надо обязательно погулять по городу и добраться до пляжа, погреться на солнце — Оля сказала, что сейчас вода держит где-то двадцать градусов — нам, северным людям, самое то. Хорошо, что я захватила купальник и не забыла крем для загара.
Решив заварить чаю, взяла мобильник и вышла из комнаты, прислушиваясь — судя по тишине в доме все спят. Наверное, у меня акклиматизация или как там ее — поспать удалось лишь пару часов. Сейчас в Питере около восьми утра и мой организм решил, что пора вставать.
Тихонько прошлепав босыми ногами по деревянным ступенькам, спустилась и наощупь добрела до кухни, стукнувшись об косяк. Свет почему-то решила не включать, лишь отдернула штору. Включив чайник, быстро нашла пакетик с зеленым чаем и бросила его в кружку с каким-то замком на боку — наверное, местная достопримечательность.
Летом в это время солнце уже восходит, но сейчас небо было темно-синим с мерцанием, пожалуй, миллиарда звезд. Ни одного облачка. Недолго думая, схватилась за телефон и сделала снимок. Чайник вскипел, кипяток прожурчал в чашке, и я снова уставилась в окно, отпивая маленькими глотками из чашки.
— Не спится? — послышалось за спиной.
От удивления вздрогнула и повернулась — Тимур стоял, подпирая косяк плечом. В темноте его лицо почти не было видно, а вот тело в голубоватом цвете мне удалось разглядеть превосходно — он был без футболки, в одних шортах. Отвернувшись, я уставилась на шкафчик и моргнула.
— Чай будешь?
— Можно.
По тихому шороху я поняла, что он подошел ближе. За спиной скрипнула половица, а потом тело обдало теплом, но меня почему-то зазнобило.
Сглотнув, потянулась к чашкам и снова вздрогнула — Агеев встал прямо за моей спиной, не касаясь, но я чувствовала. Руки затряслись, а потом я застыла — когда его ладони легли на столешницу по обе стороны от меня.
— Ты думала о том, что произошло тогда? — хрипло спросили в макушку, — В офисе?
Маленькое уточнение, в общем-то не нужное. Думала. Конечно, думала. Не знала, правда, что и думать, но думала.
Господи, он ведь даже мне снился, причем в таких снах, о которых даже рассказать стыдно…
— Я тоже думал, — Тимур словно прочитал мои мысли и придвинулся еще ближе — теперь его грудь касалась моих лопаток.
Одна ладонь обожгла кожу на плече, когда легла на него. Теплое дыхание коснулось щеки — он уткнулся в нее носом, глубоко вздыхая. Или вдыхая мой запах?
— Знаешь, почему я игнорировал тебя после этого?
— Почему?
Он замолчал, проводя носом по моей щеке, а во мне словно что-то включилось. Затрепыхало — или это имеют ввиду, когда говорят о бабочках?
— Потому что я ненавижу тебя, — прошептал он мне на ухо, и я поймала его взгляд в стеклянной дверце шкафчика.
Бешеный взгляд. Голодный. Дикий.
— Я ничего тебе не сделала, — пробормотала я.
— Знаю. Это бесит меня еще больше. И то, что я хочу поцеловать тебя снова.
Его ладонь легла на мою шею, запрокидывая и поворачивая голову так, чтобы я посмотрела ему в глаза. Нервы натянулись, как струна, когда он прижался ко мне всем телом и поцеловал, но не так, как в первый раз — осторожно и изучающе — а по-настоящему и с силой.
Руки были горячими на моей коже — плавили и сжигали ее. Губы — твердые, гладкие, влажные словно клеймили. От него пахло виски, мылом, им самим, и я невольно поймала себя на мысли, что мне нравится этот запах.
— Ты выпил, — пробормотала я, когда поцелуй прервался.
— Немного, — Тимур улыбнулся.
Боже, он улыбнулся, а я сама потянулась к его губам, не обращая внимания на неудобную позу, тихо простонав, когда он прижался ко мне пахом, и я почувствовала это — твердое и мощное тело. Везде.
— Ненавижу тебя, — прошипел он, — И не могу остановиться.
Новая волна — новые поцелуи. Сильные руки развернули меня, и я повисла на нем, сжимая гладкую кожу на плечах. Мне захотелось раствориться, вобрать в себя его мощь, стать с ним единым целым и узнать, какого это, когда тебя сжигает.
Я никогда не чувствовала подобного. За мной всегда ухаживали, я долго решалась сделать тот самый шаг к сближению — физическому. Именно поэтому у меня был всего один любовник — предпочитала не растрачивать себя и предпочитала иметь с человеком духовную связь. Но сейчас мной двигало только телесное — страсть.
Безумная, необузданная, сумасшедшая. Страсть, от которой больно, и эта боль проходит только когда я чувствую его прикосновения; губы; его тело рядом.
Мобильник тихо пискнул, оповестив о сообщении, но я тут же забыла об этом, потому что пальцы Агеева приподняли мой топ и погладили живот. Я уже не контролировала себя, осыпая поцелуями его шею и колючий подбородок, боясь открыть глаза — вдруг вся магия испарится, или все это просто сон.
На секунду он замер, словно окаменел. Затем приподнял мой подбородок и заглянул в глаза, прищурившись. Я вздрогнула, заметив недобрый взгляд и снова потянулась к нему, но Агеев резко отстранился.
— Доброе утро, принцесса, — горько усмехнулся он, отпуская меня и отступая на шаг, — Знаешь, а я в тебе ошибался.
Я непонимающе посмотрела на него, а он лишь кивнул на столешницу. Обернувшись, я увидела мелькающий экран своего телефона и сообщение.
От Кирилла.
«Доброе утро, принцесса».
Открыв рот, я снова посмотрела на Тимура, но тот лишь пожал плечами.
— Не думал, что ты шалава. Что ж, буду знать.
Его слова больно резанули где-то в области груди, но ответить я ничего не успела — Агеев развернулся и быстро побежал по ступенькам. Громко хлопнула дверь, и кухня снова погрузилась в тишину — я стояла, смотрела на то место, где только что был он и сморгнула ненужные слезы.
На сообщение Кирилла я отвечать не стала — просто удалила его и выключила телефон.
Тимур
— Нда. Оля, однако, прикольнулась, — пробормотал я.
Лазарев фыркнул и вытянулся в кресле, улыбнувшись девицам, которые нас обслуживали.
О нет, мы были не в стриптиз-клубе. Не в сауне. Мы были в СПА. С-П-А, мать его. И прямо сейчас моими ногами занимается какая-то молодая испанка, а я чувствую, что вот-вот блевану.
— Расслабься, Агеев. Это всего лишь педикюр.
— Мне не нравиться начало этого слова. Созвучно, знаешь ли, — поморщившись, я поймал удивленный взгляд.
Игорь что-то сказал по-испански, и девушка продолжила с энтузиазмом ковыряться в моих ногтях. На ее лице расцвела широкая улыбка, и я тут же заподозрил подвох:
— Что ты ей сказал? — зачем-то прошептал, косясь на девушек.
— Я сказал, что ты очень чувствительный и боишься щекотки.
— Лазарь, я тебя убью, — выдохнул я, — Задушу голыми руками.
— Тогда я попрошу ее так щедро намазать твои ноги кремом, что ты и шага сделать не сможешь — сразу же поскользнёшься, — на лице Игоря расцвела обаятельная улыбка и я скрипнул зубами, — У меня была такая же реакция, когда Сладкая приволокла меня сюда в первый раз. Но знаешь, если отбросить стереотипы и научиться получать удовольствие…
— Ты обабился, в курсе? — перебил я.
— Я просто наконец-то живу, как нормальный человек. Дом купил, — Лазарев нахмурился и его взгляд стал задумчивым, — Женюсь. Рожу ребенка.
— Что-то радости в твоем голосе мало, — съязвил я.
— У Оли со здоровьем не все так гладко, — пожав плечами, Игорь прикрыл глаза, — Анализы плохие и постоянные мигрени. Еще и сахар повышен — как-то эта хрень называется. У беременных бывает.
— Боишься за нее?
Лазарев замолчал. Я внимательно посмотрел на него и понял. Когда Игорь приоткрыл глаза и взглянул на меня, он не стал отвечать — все итак ясно нам обоим.
Боится. Боится до чертиков.
— Ты не можешь вечно ее спасать, — тихо прошелестел я.
— Знаю.
— И есть вещи, которые ты не можешь изменить или исправить.
— Ты это мне говоришь? — на лице Игоря появилась усмешка.
— Я просто пытаюсь приободрить.
— Спасибо, брат, — вздохнув, он повернул голову, — Так что там с Ларисой?
— Да что там может быть. Любовница у него, живет фактически на две семьи, — я покачал головой от досады, — Судя по всему готовится подавать на развод и ребенка хочет забрать, чтобы алименты не платить. Во всяком случае его адвокат практикует именно такие дела.
— Мда, засада. Ну а мы, чем помочь можем?
— Первый порыв был припугнуть его, но это может сыграть злую шутку — сам знаешь. Пока просто дал Ларе работу, надо, чтобы у нее з/п шла. И с жильем что-то надо придумать, но так, чтобы она не знала.
— Почему не скажешь?
— Да как я ей скажу. Она либо не поверит, либо в истерику впадет. Баба ведь, — вздохнул я, — Надо обождать.
— Как думаешь, время есть?
— Вроде есть.
— Ну, разруливай. Если что — обращайся. Обмозгуем вместе.
— Да пока справляюсь.
— Что с Романовой? — неожиданно заданный вопрос застиг врасплох.
Я напрягся и сжал кулаки, хрустнув костяшками. Игорь удивленно посмотрел на меня, а я отвернулся и сделал вид, что разглядываю какую-то абстрактную картину, висящую на стене. Помолчал с полминуты — побоялся, что вместо голоса вылетит рычание.
Что с Романовой. Да обычная шлюшка ваша Романова. Оле я, естественно, этого не скажу; да и не уверен, что Игорь поймет.
— Агеев ты что-то побледнел, — насмешка в его голосе заставила меня повернуться.
— Ничего с Романовой.
— Между вами что-то было, есть или будет? — Лазарь вскинул бровь и потер подбородок.
— Нет и не будет, — проговорился я.
— Но было?
Я заткнулся. Врать я не умею, и мы оба это знаем.
— Было? — допытывался Лазарев.
— Мы целовались, — признался я, зажмурившись.
— Ух ты. Кто проявил инициативу?
— Я.
— А она?
— Ответила оба раза.
— Дважды?! — мне показалось, или Лазарь взвизгнул, как девчонка?
— Это было ошибкой, — прорычал я, пытаясь убедить себя в том, что я прав.
В действительность — это не было ошибкой. Нет, напротив, это было очень приятно и самое ужасное заключается в том, что я хочу повторить. Ох, как хочу.
— Почему ты так считаешь? Она же ответила.
— Потому что у нее есть ухажёр. Молоденький такой, мажор какой-то на дорогой тачке. Вот пусть с ним и целуется.
— Мне кажется, или я чувствую в воздухе ревность? — с издевкой произнес Игорь, помахав рукой перед лицом.
— Ничего я не ревную, — пробормотал я, а потом, не выдержав, выпалил, — Слушай, мы поцеловались. Один раз, а затем второй…
— Когда?
— Вчера. Бля, Лазарев, не в этом суть вообще…
— Где?
— … А потом ей пришло сообщение, и я увидел от кого. У нее есть другой, а я не собираюсь быть на вторых ролях, — наконец-то скороговоркой закончил свою мысль и хмуро посмотрел на Игоря.
Засранец улыбался так широко, что, клянусь, я слышал, как трещат его щеки.
— Стопудняк ревнуешь, — он легонько толкнул меня кулаком в плечо.
— Нет. Просто я не буду вторым.
— Вы с ней встречаетесь?
— Нет.
— Ты предлагал ей встречаться?
— Нет.
— Дай-ка уточню, — Игорь поднял ладонь, останавливая меня, — Вы просто поцеловались…
— Дважды.
— Дважды. Вы не встречаетесь, ни разу не ходили на свидание, ты даже цветов ей, наверняка, не дарил. Но при этом ты не хочешь быть вторым. Так?
Нахмурившись, я замолчал и уставился на него. На что он намекает?
— Ты ведешь себя, как грёбаный подросток, Агеев. Ты, случаем, не девственник?
— Иди ты нахер.
Расхохотавшись, Игорь сел — с нашими ногами как раз закончили — и принялся надевать носки. Когда он обулся и встал на ноги, он хлопнул меня по плечу и широко улыбнулся:
— Друг мой, открою тебе небольшой секрет. Ты не можешь быть первым, если ничего не делаешь для этого. Дамы любят, когда за ними ухаживают и когда о своих намерениях заявляют прямо.
Я молча слушал его, запихивая ноги в кроссовки и застыл, когда он продолжил:
— Так что, если ты действительно хочешь, — произнес он с нажимом, — Делай что-то для этого. Иначе уведут твою красавицу прямо из-под твоего носа.
Кажется, я рыкнул, потому что Лазарев снова заржал, направляясь к выходу из этого противного места под названием СПА.
Да не ревную я! Чушь собачья.
Глава 9
Я мог бы выпить море
Я мог бы стать другим
Вечно молодым
Вечно пьяным
Я мог бы стать рекой
Быть темною водой
Вечно молодой
Вечно пьяный
Смысловые галлюцинации «Вечно молодой»
Илона, наши дни
Скрип ступенек отвлек меня от верещания сестры, и я обернулась. Тимур медленно спускался вниз, что-то тихо насвистывая себе под нос.
— Ну Игорь! Ну пожалуйста! — заныла Оля.
— Нет, я сказал!
Лазарев был непреклонен. Я начала жалеть о том, что проболталась Оле о своем желании съездить на пляж — та загорелась этой идеей и теперь выносила мозг благоверному.
— Оль, море сейчас неспокойное. Загорать тебе нельзя, а в воду вы попадете только через мой труп. Обе, я за вас головой отвечаю, — многозначительно взглянув на меня, Лазарев вздохнул и обхватил поникшие плечи сестры ладонями.
— Что, больше трех суток не смогла выдержать? — прошипел Агеев за моей спиной.
— В смысле? — шепотом уточнила я.
— Надо было лезть со своим морем сейчас? Игорь итак, как на иголках, а из-за тебя еще поругаются поди.
— Да пошел ты, — хрипнула я, шагнув вперед, подальше от Тимура и поближе к адекватным людям.
— В следующий раз, ладно? — мягко проговорил Лазарев, целуя Олю в щеку и хмуро глядя на меня.
«Прости»: проговорила одними губами. Игорь кивнул, а я решила взбодрить атмосферу.
— Может кофе?
— Нам нельзя, — хором сказали Лазаревы (почему-то мысленно стала называть их так — тем более сестра все равно скоро сменит фамилию), — К тому же, вечер на дворе.
— А я вчера в магазинчике на углу нашла кофе без кофеина, — показав Игорю язык, я с трудом сдержалась, чтобы не расхохотаться, увидев счастливые глаза Оли, — Вот, сам прочитай, если не веришь.
Достав пачку из шкафчика, я протянула ее Игорю и включила чайник. Сестра потянулась к посуде и быстро расставила чашки с блюдцами на столе. Лазарев порывался ей помочь, но та лишь шикнула на него, и он быстро опустился на ближайший стул рядом с Агеевым.
Тимур молчал, лишь бросил приглушенное: «Спасибо» за налитую чашку. Выступление, которое он выдал пару минут назад — первые слова, обращенные ко мне за прошедшие дни.
— Ты не забыл, что послезавтра у тебя примерка? — хлопнув ресницами, Оля сделала глоток и тут же громко простонала, — Господи, Илонка, я тебя люблю.
Обратив ко мне благодарный взгляд, она послала мне воздушный поцелуй.
— Не забыл, — Игорь ласково улыбнулся, — Мы вместе поедем, — взглянул на Тимура — тот лишь пожал плечами, — Кстати, может ты с нами? — это уже было обращено ко мне, — Поможешь, если что с галстуками.
Я молча уставилась на Агеева, он, в свою очередь, на меня. Похоже, нам обоим не понравилась эта идея.
— Эээ, думаю, вы и сами справитесь.
Читать бесплатно другие книги:
