Не один Кушанашвили Отар
Это от него я услышал, что в мире больше нет приватности, что мир пустеет, и в этом пустеющем мире, отрицающем приватность, люди доверяют только глазам и голосу.
Интонация имелась в виду; если б строчку «там, где суровыми нитками сшиты край земли небесный приют» спели Баста или Пелагея, Лепс или Гагарина, я б сплюнул в сердцах.
Интонация.
На Первом канале Андрей-Наше Все-Малахов посвятил Ирине Круг целый, отдельный выпуск, и сам же затеял релевантный разговор о том, как сбываются мечты, но сначала даже не о том шла речь, из чего эти мечты сделаны, а о сакральном – «из какого сора растут стихи».
Мне представляется, что об этом надо говорить часто: Ира после того, как убили ее и нашего Мишу, осталась одна и без денег. В доме, в котором теперь не хотелось находиться ни секунды.
Сделаем паузу: представьте себе этот ужас.
Помогли нрав (Ира, простая челябинская девушка, не из тех, кто смотрит на вещи мрачно), сынуля и друзья, первейшие из которых – супруги Цыгановы.
Большинство наших людей приучить к обыкновенной жалости – все равно что лошадь учить считать.
Мы-то с вами знаем, что в мире всегда найдутся люди, которые будут любить нас, и люди, которые захотят вам сделать больно; и часто это одни и те же люди.
Ире пришлось самой это познать.
Она, кстати, петь не собиралась.
Понятно, что Ира Круг не Тина Тернер и даже не Шакира, но верно найденная интонация помогает женщинам, слушающим ее незатейливые пьесы, справиться с лютой печалью утекающей жизни, где есть токмо одна радость – любовь. Она же – смысл, без которого жизнь становится израсходованной житухой.
Она не напирает ни на изящный эротизм, как когдатошняя Ветлицкая, ни на эксплицитную сексуальность, как когдатошняя Салтыкова, – а на интонацию.
Она и Малахову об этом сказала.
Она – та самая девушка из великого фильма «Филадельфия»: «Я не виновна, я не безвинна, я просто хочу выжить».
А Малахов-то, Малахов!
Он, против прежних времен, полон сочувствия, и даже нарратив его дышит сочувствием к герою.
Он понимает: история Иры Круг, на каком бы хронотопе она не зиждилась, линейном или нет, – это история воскрешения, одоления себя и обстоятельств.
И он, как и подобает протагонисту, направляет разговор в правильное русло – туда, где главное – просто жизнь, просто вера, просто надежда.
И, конечно, интонация.
Форменные негодяи, сплошное ржание и Лазарев с Джамалой
Я знаю, против пранкеров многие предубеждены; что ж, иной раз, беря кого-нибудь, даже самого мерзкого вельможу, на пушку, они те еще приемчики используют, что есть, то есть.
Бари Алибасов так и прошипел на съемках пикантной – новой – программы «Звонок» на «НТВ»: ребята суть форменные негодяи, все, что они делают, – низко, низко, низко. Аморально.
Деликатно, не обинуясь и без обиняков, замечу, что Бари, да еще в присутствии Отари, говорящий о морали – это Эрдоган, говорящий о совести.
(Кстати, пранкеры, Вован и Лексус, и Эрдогана разыграли, и тот выглядел со всей своей претенциозностью даже не жалко, а паскудно).
А Алибасову передает привет старикан Черчилль: «Конечно, я врун и мошенник. Чего бы я добился, не будь я мошенником и вруном?»
В субботу, до конкурса «ЕВРОВИДЕНИЕ», а именно в 21:30, я на «НТВ», если ничего не сорвется, заступлюсь за пранкеров, за забавников непростых, приносящих дуракам много боли.
В значительной степени Вован и Лексус – порождение эпохи, где нет места приватности, эпохи вуайеризма, эксгибиционизма, густопсового самолюбования и безбрежного вранья. И прочего дерьма, обозначать и далее которое, у меня нет ни времени, ни душевных сил.
Это отвратное время перевертышей, время ежедневного произнесения «снова здорово!», жестоких разочарований – и этому времени нужны, очень нужны «санитары леса», бо с волками жить…
Впрочем, это я сейчас выступаю с песней «Издалека долго течет река Волга», а в субботу, в 21:30, мне придется «дать отчет обстоятельный в очерке сжатом».
«Звонок» на сей раз будет посвящен Евровидению, наши филеры будут звонить жовиальной и сверходаренной украинской певунье Джамале и подбивать Молдову и Грузию (я ни при чем) даровать России высший бал.
Инсайдеры донесли, что содержание обоих звонков – сплошное ржание. Точнее, смех сквозь слезы.
Априори можно сказать, что у пуристов-ригористов эти звонки вызовут апокалиптическое возмущение.
Но закулисье конкурса – такая же загадка, как учение сайентология, и все как миленькие будут смотреть.
С. Лазарева и Джамалу, «устремившихся к новым горизонтам великих испытаний и свершений», стало быть, вы увидите, уже вооруженные сенсационной информацией.
Несколько слов про собственно программу «Звонок», коль скоро я собираюсь с ней дружить.
Михаил Генделев – мастеровитый, гомеопатически дерзкий, гибкий; для ведущего – вершинные референции.
Пранкеры, «санитары», «истребители скверны», – и это очень важно – воспитанны, собранны, вкрадчивы, но непреклонны, дружелюбны.
Продюсера я сразу стал величать «Товарищ Илья», это хваткий, прагматичный человек, «не из тех, кто роняет слезы в пиво».
«Нельзя жить в гармонии с ложью», и если гармонии среди наших осин можно добиться только известным способом «клин клином», я в этой драчке не резонер, но боец.
Суббота, «НТВ», 21:30.
А сразу после – выход Сереги.
Младой франт Дмитрий Шепелев
Папу Жанны Фриске Владимира Борисовича считают огнедышащим сумасбродом, а он просто мертвецки опустошен, он хочет видеть своего внука Платона, и то, что он не может этого сделать, с неумолимой последовательностью разрушает его.
А тут еще вы, скуловоротные резонеры, не желающие понять, что в момент, когда перестала дышать их дочь, и он, и Ольга Владимировна как будто перенеслись в потустороннее.
Пока господин Шепелев, проявляющий категорически неуместную принципиальность, не позволит несчастным людям обнять ребенка, путешествие этих людей на край ночи будет вневременным и необратимым.
Боря Корчевников – из тех людей, как и Жанна, в чьей Вселенной должно всегда быть солнечно, а тут такие мордасти-страсти, что страшно за парня.
Он говорит горемычному папе Жанны: берегите себя, но ведь проблема в том, что и самому БК надо наказать делать ровно то же, и себе, и всем нам, вам всем.
Историю с Платоном и деньгами обе стороны довели до потустороннего абсурда.
Но я настаиваю, как настаивал на «России 1», что осел, простите за коннотацию рискованную, тут младой франт.
«Прямой эфир с Б. Корчевниковым» повторит разговоры, что звучали в программе «Звонок» на НТВ, из которых появляется и не отпускает ощущение, что в атмосфере глумления над 64-летним человеком Шепелев цветет, как депутат Яровая, когда несет дичь.
Неудобь сказуемые слова гремели во время записи программы, не обошлось без хамоватых придурков на диванах, очевидно любящих себя по телевизору.
Этот анамнез любого человека обратит в мизантропа.
Оно, конечно, не суди да… но сил нет слушать парадные речи Дмитрия «Байроновича» с продуманной щетиной.
Я даже стратосферному адвокату А.А. Добровинскому отписал: отец родной, скажите подопечному, чтоб меньше лицедействовал, изъясняясь нарочито литературно. Чай, не «Чайку» ставим, а о мертвецкой говорим, о боли несусветной, рвущей душу на мильон кусков кровоточащих.
Отец умоляет Шепелева, только что на колени не встает, тот глядит гордо и сентябрем, с неумолимой последовательностью отстаивая свою одному ему ведомую правоту.
Как подросток, ей-богу, наслушавшийся какого-нибудь Оксиморона («Эй, старичок, сними с головы влагалище!») Не дам – из чистой вредности не дам – увидеться с Платоном – и вся недолга.
Вообще, не заметили, вокруг все больше людей, которых мы знаем лучше, чем нам бы хотелось?
Все проблемы на свете, включая социальные, суть проблемы антропологические, и как бы не случилось так, как думаем мы с сенатором Антоном Беляковым: Платон обречен вырасти в мире, где людей не будет, а будут бесконечные ток-шоу с антропоморфными существами, заплевывающими друг дружку из-за денег, на которые его Светлейшей Маме всегда было наплевать.
…Коллектив «Прямого» надеется на примирение.
О допинговых скандалах, или почему потускнел глаз министра спорта
Михаил Генделев, ведущий программы «Звонок» на «НТВ», где я с переменным успехом регулярно выдаю себя за грузинскую версию Черчилля, ни разу, в противоположность мне, не солипсист, респектабельности не изменяет, даром что обладает тонким чувством юмора, перманентно улыбчив и открыт.
Это очень важно, что он не приемлет заборную тональность.
И для дела это хорошо, иначе вы не узрели бы того великолепия, каковое вас ждет в субботу на «НТВ».
История, нафаршированная допингом и осрамившая нас на весь белый свет, – история, полная контекстов, ребус без линейного сюжета, фортепианный этюд, сыгранный инвалидом, разминка перед катастрофой, мелкая моторика крупного жулика.
Да, конечно, можно, утверждаясь в качестве адепта квиетизма, декларировать разнополярность спорта и политики, но я, пардон, не настолько страдаю прогрессирующим слабоумием и не для того стяжал славу чемпиона «тиви» по речевым фигурам высшего пилотажа.
ЕВРОВИДЕНИЕ – простите за аналогию с тем, что еще не отболело, – я помню детально, в красках, только что не в анатомических подробностях.
Но и с суггестией, что «во всем виноват Барак», тоже перегибать не надо; ну, нелепо же.
Теперь, когда после позора, связанного с легкоатлетами, мы ознакомились с анамнезом, судьбы Шараповой, Чичеровой, Поветкина, сочинских триумфаторов нас, конечно, беспокоят, но страшно беспокоит иное: что будет дальше? What, мазафака, next?
Про множественные коннотации – без нудной нотации, но с фирменным блеском – рассуждал Его Сиятельство адвокат А.А. Добровинский. Сейчас спасение нашей, общей, репутации сродни возделыванию земли, каковой процесс есть «тяжелый труд с неочевидным результатом»: может, отмоемся, а может, и нет, я думаю, что нет, и нас не пустят на Олимпиаду. Дошло до того, что, когда где-нибудь побеждают наши, я не ликую, а сразу думаю: а ну как?
Пранкеры Алексей и Владимир сделали три звонка. Разговоры не описуемы. Как сказал бы поздний А. Добровинский, мысли у вас при просмотре разбегутся, как ртуть из разбитого градусника.
Так это заговор или нет? Фамилии называются, но тогда «где посадки»?
Почему потускнел глас министра спорта, которому за бравурность отповедей я прежде отвешивал комплименты, а теперь, видя, как он хоронит «Да!»
под неуверенным отрицанием, испытываю чувство неловкости?
Один из тех чинодралов, кого разыграли Вован и Лексус, говорит: «Оборонительная политика господина Мутко – большая проблема». Вот она, теория вселенского взрыва в действии, и кажется дикостью то, о чем говорит сбежавший в Америку ренегат-квислинг: что допинг запивали алкоголем. Как сказано в одном хорошем фильме, «причина, по которой это может показаться диким, в том, что это действительно дико».
Но я сказал после этих толков, что мы живем в эпоху перевертышей, когда уже веришь в любую конспирологию. И силы остаются только на вышеуказанную тональность. Заборную.
А за этим забором – мы. Самолично забор построившие.
99 человек из 100 почувствуют себя хорошо, если Максиму Галкину будет плохо
В свете вашей, прямо скажем, не шибко высокоразумной дискуссии о Максиме Галкине и его новом шоу, часто духоподъемном, но спорадически и впрямь манерном, хочу деликатно заметить, что вы идиоты, не умеющие разглядеть за деревьями суть – «легкое дребезжание человеческого, зажатого в тисках Истории».
Речь ведь не о «динамике общественных умонастроений», а в том, что 99 человек из 100 почувствуют себя хорошо, если Максиму Галкину будет плохо.
Мою натуру вы можете описать разными словами, не исключая матерных, можете обозвать стрекулистом и адептом высокопарного вздора, который я и впрямь обожаю в пику вам, серым, но сейчас я ни разу не альтруист, нисколько не лизоблюд и это не апологетика Максима. Я в сентябре выпускаю собственный боевик, я о себе забочусь, даром, что у нас с Галкиным взаимная симпатия.
Вот Земфира, певица безнадеги, раздражается, когда работает в команде, и я ее понимаю, но что тут сделаешь? Уже сейчас в нашем проекте – вдумайтесь! – задействованы сто двадцать семь человек, я напрямую подчиняюсь пяти «полководцам».
В стране моей все хотят попасть в телевизор, как все разбираются в футболе, но когда нежно почитаемая мною Ангелина Вовк обрушивается на Галкина, как Надежда Мандельштам на советскую власть, я думаю не про обоснованность критики, а про вендетту: Алла П. выжила матрону из «Песни года» (что со стороны, согласен, выглядело архинекрасиво).
При этом сама Вовк совсем недавно на том же, главнейшем, канале вела дневную программу про сладкие советские годы, и я фальшивее и штампованнее мало что видел.
Но на свете есть много непонятного, мой друг Горацио: вот, например, мой любимец Брэд Питт, оказывается, любит группу «ИНТЕРПОЛ», а вы послушайте ее и поймете, почему я хочу всех участников банды кастрировать, Роза Сябитова поет осанну Галкину, потому что снималась в шоу, что же она еще могла сказать, программу назвать дерьмом, а Максима – страхолюдинной бесталанной?
Лоза, ставший дерзким нигилистом, хотя бы последователен: коль назвался груздем… и пусть он самому себе, условно, кажется Стивеном Кингом, на поверку являясь, условно, Гай-Германикой, – он потешный аксакал.
За одну пародию на Елену Малышеву к Галкину надо обращаться «Ваше Сиятельство», а у него таких находок не две и не дюжина.
Не может телепродукт, да еще на первых порах, включать в себя Гайдая и Бунюэля, Отарика и Парфенова, беспримерную эрудицию, высочайший интеллект и баснословное чувство языка на фундаменте безупречного лицедейства; идите к черту, Летучую смотрите.
По Галкину очевидно, что он любит свое дело, и не глазами и руками, а душой, вот почему он, как Купидон на картинах, иногда слеп. Но неравнодушие, трудолюбие и горящие глаза я ставлю выше изолированных промахов.
Не блох надо искать, а радостно изумляться, что он не останавливается.
Я вот – изумляюсь, очень радостно.
Потому что сам такой.
Дмитрий Нагиев, скотоподобная публика и затейник Иван Ургант
Я привык к тому, что самые талантливые в нашем колхозе – самые невостребованные.
В только что вышедшем номере журнала ESQUIRE опубликован первостатейный этюд Максима Семеляка про моего любимого Дмитрия Нагиева, мирового парня и безусловного сегодня Номер Раз.
По сравнению с Нагиевым, с его харизмой столетнего дуба, мало кто не покажется воплощенной посредственностью, потрафляющей скотоподобной публике.
У него не отнять харизмы, его несущая конструкция – беспримерное трудолюбие, позволяющая ему не бояться карьерных синусоид, когда наружно, как сейчас у меня, карьера его напоминает триллер о путешествии на край ночи; он и в означенном материале говорит, что, когда имеет дело с проблемами, он не чешет в затылке, не забивается в угол, не бьется в истерике, не чувствует нужды объявлять себя банкротом.
Со стороны карьера ДН кажется близким к идеальному фильму, на всех уровнях выстроенном как столкновение малого и величественного. О Нагиеве можно сказать многое, если не все, глядя на то, как он возится с детьми; очевидно, что это не отставной козы барабанщик, а полнокровная величина с многолюбивым сердцем.
Но я не осанну исполняю, я пишу эти строчки, надеясь, что их прочтет Вячеслав Муругов, продюсер, которого так и хочется «обозвать» медийным магнатом.
Если к Нагиеву я отношусь с беспримесной братской симпатией, то к Муругову – с двойным чувством: восхищения и непонимания.
Мы давно – не коротко, но давно знакомы, мне он кажется славным малым, и я одно время – в эпоху жесточайшей бескормицы – донимал его просьбами, челобитными, мольбами найти мне хоть какой-нибудь проект, хоть какую-нибудь роль.
Но донимал, разумеется, исключительно в шутейном смысле, бо мне претит (может, в этом моя ошибка) валяться в ногах.
Муругов, с его-то «ай-кью», прекрасно все понимает, все видит и слышит, а я претендовал всего-то на жалкие крохи, и не могу сказать, что и сейчас не претендую. Как выразился обаятельный паяц в сериале «Правосудие», «стеснительность – это помеха, а не энергетический напиток».
С Муруговым мы переписывались, за это время он снял пятнадцать тысяч человек, степенью бесталанности способных довести до срыва даже людей с беспримерным, высочайшим порогом толерантности.
Но ведь Муругов, кому СТС обязана превращением в расчудесный аттракцион, вовсе не обязан, скажете вы, думать о «затейливом рельефе моей сакарт-вельской души».
Я тоже в один момент так подумал, подумал, что ничем мне Муругов с его высокобюджетностью и высокорейтинговостью мне не обязан, что я ему мешаю, высасываю энергию – и докучать ему перестал.
Но позвольте мне, ничтожной молекуле, привести дословную муруговскую цитату из упомянутого очерка: «Нагиев единственный в своем амплуа, в России сейчас таких просто нет. С кем его сравнить на Западе? Наверное, Чарли Шин тоже как бы отрицательный герой с хулиганской составляющей, но Дмитрий по счастью, в жизни очень серьезный человек, очень профессиональный».
Вячеслав, ужели я настолько мал, настолько мелок, настолько мизерен, настолько ничтожен, что Вы не видите меня, он не единственный, я и в этом амплуа сверхорганичен, ровня ему, спросите его, он обожает меня и подтвердит мою охальную уверенность.
И Чарли Шин уместен в таком разговоре, как отец Фотий в разговоре о поп-музыке.
И я так понимаю, меня «очень серьезным человеком, очень профессиональным» Вы не видите.
Это как та самая всегдашняя дискуссия, почему Ургант самый востребованный затейник?
А откуда ж другим взяться, если вы только его и показываете?!
Вот еще, возиться с другими, какой-то Отарик вякает…
Так вы рассуждаете, Вячеслав?
Если так, то – ой, я сколько угодно могу быть в собственных глазах живым образцом чуда физической гармонии и неистощимого тонуса, но Вы обо мне даже не вспомните и никуда не позовете.
И останется у меня прежний статус самой недооцененной смешной звездочки страны, как меня однажды в интервью украинской прессе назвал Дима Нагиев.
За которого я очень, очень, очень рад.
Борис Корчевников, 20 миллионов рублей и фотосессия в жанре «ню»
Боря Корчевников вырос так, что уже играючи адаптируется к формату трэш-феминистского пеплума, чья экстатичность искупается пластиковыми доспехами в традициях софт-порно.
Корчевников все чаще напоминает мне преклонного ковбоя из восхитительной комедии «Городские пижоны», который осаживает приехавших в рекреацию фраерков из города: «Вы пятьдесят недель вяжете узлы и думаете, что две недели здесь их развяжут. Не выйдет».
У такого рода ток-шоу есть только один выход (Боря, записывай!): оно должно быть выстроено на всех уровнях как столкновение малого и величественного, и чтобы от этих столкновений постоянно образовывалось трение, которое не даст шоу забуксовать.
С другой стороны, учитывая, какие высокотурбулентные гости приходят к Боре, предпосылок к тому, что программа забуксует, покамест нет никаких.
Я все чаще ухожу с бориных съемок с двойным чувством – ужаса и восторга.
Оказывается, эти эмоции могут не просто соседить, но и ладить; до известной степени, конечно.
Зная Борю, могу предположить, что он думает по поводу того, что все чаще к нему на предмет разборок заявляются люди, исповедующие, по Стругацким, «беспардонный гедонизм»: я никто, имени у меня нет, я ничего не хочу делать, но выньте да положьте мне не жалкие крохи, а целый мир.
Евгений Самусенко захотел развестись с Миленой Дейнега, и, как сказали бы смешные психологи, которые повадились ходить к Боре толпами и которые не похожи на людей, которые хотя бы себе могут помочь: «причина лежит в сфере морали».
Этот союз – союз цифровой эры: познакомились в интернете, Евгений, который когда-то начинал с конкурсов красоты, потом занимался антиквариатом, лесом, недвижимостью, да чем он только не занимался, одно время подвизался психологом, вот барышне в этой ипостаси он и понадобился.
Подробностей я не помню, подозреваю, не я один, в общем, Евгений во время личной встречи в девушку влюбился.
Сначала безответно, девушка спервоначалу не понял самусенковской души прекрасный порыв: начать с того, что там разница в возрасте 23 года, вот и сомневалась барышня. (А я так и вообще не верю в такие адюльтеры, они любого идеалиста до суицида доведут).
Но после настойчивых ухаживаний барышня сдалась.
И, со слов Милены, только тогда она вызнала-прознала, что ейный муженек мегабогат.
Вы верите в эту беспримерную наивность, граничащую с густопсовым идеализмом?
Вот и в студии не поверил никто.
Кого ни спроси задним числом, никому нет дела до баснословных условных единиц, дело в принципе, в рифме «любовь-кровь», а вы про какой-то презренный металл, какого вы о нас низкого суждения.
Однако Самусенко требует 20 миллионов рублей, колье и собаку (была в студии).
Про колье – отдельная история, которую надо бы рассказывать под песню Уитни Хьюстон.
Колье Евгений дарил Милене с оговоркой, что это фамильная реликвия и хорошо бы ее передать детям.
А вот тут начинается драма, и этой истории более не подходит золоченая рама.
Когда Самусенко заговорил о детях, Милена взорвалась: «Ну и где они, дети?! Мне уже 34, а детей у меня нет, а я очень хочу детей. Вот убить его мало, про детей он заговорил… Ну и где они, пусть скажет, где?»
Евгений на вопрос, где дети, отвечать гордо отказался, но наконец, снизошел до объяснения, почему резко (или не резко) охладел к красивой жене, без которой «еще вчера» себя не мыслил.
Она, оказывается, увлеклась шоу-бизнесом, а шоу-бизнес высокохудожественному Самусенко претит, он это раз двадцать повторил, в шоу-бизнесе «ничтожные молекулы бороздят бессмысленную Вселенную, в которой нет Бога».
Ей, видите ли, загорелось «плясать, петь, вот всего вот этого лжебомондного дерьма…»
Каждый раз, когда случаются такие коллизии, а случаются они чаще, чем Лана Дэль Рэй фальшивит на концертах, хочется спросить: «Пардон, а где ж вы прежде были? Вы что ж, не знали, что…» и далее согласно конъюнктуре.
А последней каплей стало участие Милены в фотосессии в жанре «ню», в которой она приняла участие, по ее словам, чтобы привлечь внимание к проблеме недостойного отношения к животным. Будучи убежденной вегетарианкой.
В ответ на требование вернуть колье Милена сначала невозмутимо, а после распаляясь, говорит, что шиш вернет, лучше продаст, а деньги спустит на благотворительность.
Боря, уже смирившийся с тем, что такие эфиры вряд ли укрепляют веру в человеческую общность, искусился направлять вакханалию в нужное русло.
Эксцессы эксцессами, ор ором, а вопрос всегда один – в разных вариациях: А был ли мальчик?
А была ли любовь? Способны ли мы на души благородные порывы?
Мы с Борей знаем ответы, участники оргии тоже знают, но я не уверен, что наши ответы совпадают.
К черту колье, даешь детей (если, конечно, такая безобразная дилемма стоит).
Глава IХ
Солдаты кальянных войск и доподлинные герои
Герой, который ненавидел публичность
В Америке про Ивана Ткаченко сняли бы фильм. Я очень люблю смотреть американские фильмы вообще, а спортивные драмы тем паче, потому что в спортивных драмах то, что в обычных фильмах представлено просто как коллизия, показано выпукло, все обострено, ужесточено.
Я представляю, какой фильм сделали бы про Ивана Ткаченко там. Но мы не Америка, я говорю это не с осуждением, не с грустью и тем более не с радостью – мы совсем другие.
Иван Ткаченко ровно год назад разбился в самолете, на котором он и его товарищи должны были лететь на хоккейный матч. Иван Ткаченко был капитаном ярославского «Локомотива». Я, конечно, не был с ним знаком, мне откровенно не повезло. Потому что то, что я узнал про Ивана Ткаченко, не давало мне покоя год: не могу сказать, что денно и нощно, но, тем не менее, очень часто я думал об этом парне, который абсолютно соответствовал званию «герой», но более всего ненавидел публичность и всякие проявления героизма – ответы на вопросы журналиста, проведение громких акций, разговоры про семейные ценности и так далее.
У Ивана Ткаченко остались двое дочерей и супруга Марина, я видел их фотографию. Когда Первый канал показывал репортаж, снятый год спустя в квартире Ивана Ткаченко, я не стал это смотреть, это очень болезненное зрелище.
Иван Ткаченко много лет подряд отбивал у смерти детей, больных раком. Об этом не знали ни у него дома, ни тем более в хоккейном клубе, об этом не знал даже его папа – самый близкий ему человек. Об этом не знал никто.
Я видел интервью одной девушки – мамы спасенной им девочки Сони, – которая сказала, что сначала имя благотворителя скрывалось, потом, когда она настояла на том, чтобы они знали, благодаря кому дочь встала на ноги, им сообщили только его имя и отчество. Они думали, что это солидный дядька, без малого патрон какого-нибудь предприятия, какой-нибудь важный чиновник. И только потом они увидели спасителя, улыбчивого парня.
Все время, пока вы будете разглядывать фото Ивана Ткаченко, с его огромными глазами, в которых нет ни намека на недовольство жизнью, вспоминайте эту колонку. Невозможно себе представить, что в 2011 году, в эпоху, когда все сбились с ног в поисках моральных авторитетов, которых как не было, так и нет, один парень, маленький в смысле вклада в историю человек, сделал больше, чем мы с вами.
Он наотрез отказывался быть «авторским» благотворителем и перечислял деньги. В аэропорту, за 15 минут до посадки, он послал смс об очередном взносе. Об очередном – потому что этот жест был для него, наверное, такой же нормальной частью дня, как после этого послать смс домой: «Все в порядке, идем на посадку».
Эта история выглядит как фантастическая. Несколько десятков миллионов рублей в стране, где одного миллиона-то не видело 98 процентов населения, он перечислял, потому что считал, что его зарплата огромная.
Насколько этот поступок потряс меня – описывать сейчас не время. Время вспомнить про людей: мы друг про друга ничего не знаем, мы не знаем, кто живет рядом, с кем мы работаем бок о бок – мы не знаем про этих людей ничего. Но иногда, очень редко, к сожалению, с помощью такого ЧП, что само по себе символично, мы что-то о людях узнаем.
Он как будто обменял себя на спасенные жизни. И последнее, чтобы уж совсем вам стало нехорошо у компьютеров. Он мечтал о сыне, и ровно за сутки до этого полета жена ему сообщила о том, что у них будет сын. Недавно он родился, мои спортивные коллеги опубликовали репортаж. Я его не дочитал, потому что не смог по известным причинам дочитывать это.
Но сын родился, и поскольку теперь в этой семье нет папы, я призываю всех, кто убеждает меня, что высшие силы есть, вот теперь проявить свою сноровку – помочь этой семье, зная, что папы нет, верить в то, что он есть. Его просто не может не быть, такого папы.
Сага о Папе
Жизнь – это Привилегия, а не Право, он говорил. Он говорил, что, в конце концов, все будет хорошо, а если будет хорошо не все, то это еще не конец. Он все время твердил, что грядет наше царствие, когда видел меня унылым, а унывал я непозволительно часто.
Мой папа, ненадолго пережив маму, умер, и я сразу почувствовал себя жалким, мир опустел, утратил цельность, вместе с ним развалился на куски я.
Жизнь есть жизнь, иногда она полна дерьма, и в ней очевиден прагматический аспект, но у сильных людей прагматика попутна добру, но это именно что у сильных, а я, пока не взял себя в руки, был потерянным порождением мощнейшей маминопапиной любви, чего с меня взять, я был смертельно ранен и убил несколько лет на жалость к себе. Многим в любой, даже не самой масштабной, беде слышен погребальный звон, и я не могу винить людей, иногда люди далеко, мозг отказывает.
И тогда работает только Любовь, за любовью следует Уважение к Ушедшему, и тогда ты видишь свет. Трагический сюжет про Максима Транькова и его скончавшегося в молодые 62 папу Леонида Степановича, трагедия с центростремительной композицией сжала мою грудную клетку до прерывистого дыхания, а теперь я думаю, что этот сюжет – про то, как папа любил сына, болел за него и вместо него, а сын не подвел – этот сюжет надо отлить в бронзе.
В Америке, которая вас всех так раздражает, только что не кино собираются снимать про девочку, победившую бронетранспортера С. Уильямс. А тут полная восхищения, боли, света готовая сага о Папе, знавшем, как и мой, что жизнь это привилегия, а не право, но права сдаваться, права ныть нет, и если ты следуешь, как Максим, этому завету, привилегия обернется Победой.
Свобода Георгия Деметрадзе
У Деметрадзе в моей Грузии была репутация трудяги, но трудяги веселого, живчика, кровь с молоком, балагура, взращенного нищей, но гордой семьей и хулиганистой, но справедливой улицей.
Сейчас, когда мне столько лет, что можно обоснованно цитировать пиита: «Мельтешит предо мной одиссея моя. Кинолентою шосткинского комбината», я точно помню, что мы все – что в Кутаиси, что в Тбилиси – хотели стать футболистами. А Деметрадзе так хотел, что стал.
Про него вся Грузия догадывалась прежде, а теперь, когда он вышел из тюрьмы, знает точно, что он яркое воплощение классической максимы «Человек – это не то, что сделало из него время, а то, что сделал из себя он сам».
Удовольствие, граничащее со слезоточивым зудом, которое я испытал, когда в программе «Удар головой» скайп высветил лукавую физиономию Георгия, не закодировать даже подвластными мне и так раздражающими вас выспренними словами.
Он ни на йоту не изменился, футбол обожает по-прежнему, сияет, когда речь о мяче заходит.
На тренерский мостик он пока не зарится, вообще пока не хочет думать ни о чем таком, хочет отдохнуть и успокоиться. Если учесть, что сидел он – ВНИМАНИЕ! Такой статьи больше нигде в мире нет! – за то, что ЧТИЛ ВОРОВСКИЕ ТРАДИЦИИ, шансов выйти досрочно у него было мало, но шансы были. Ему предлагали пять раз накатать бумазею о помиловании, но он виновным себя не считал.
В тюрьме он более всего боялся за родителей, главным достижением считает, что никто не смотрит на него косо, в монстра не превратился, по кабакам – наверстывать – не хочет, а хочет заново научиться жить, без помпы, без ненависти, с открытым сердцем, ставшем еще, кажется, больше. Это сердце, говорит он, учащенно подсказывает ему, любимцу аонид, что пора бы найти одну аониду, навсегда.
И больше не оказываться в мутное время в мутном месте с мутными людьми.
Которые, впрочем, его тоже обожают.
Отар Кушанашвили рассказал, как нужно отомстить Бой Джорджу за оскорбление Елены Исинбаевой
Певец-певица Бой Джордж, который был популярен 528 лет назад, обозвал нашу красавицу, нашу гордость Лену Исинбаеву «тупой шлю…», и я не понимаю, почему повредившемуся в уме ничтожеству никто до сих не намял бока.
Время нещадно, оно многих превратило в пустые места, БД – одна из жертв, нестильно и неостроумно доживающих свои дни, даже Арнольд Ш. вернулся в нашу жизнь не через твиттер, а в кино – и настолько нелеп, что впору говорить о суициде, а уж Бой Джордж-то, про прозябание которого не помнят даже его родственники…
Но у меня не короткая память, и я не злыдень, я отчетливо помню, как танцевал четыреста лет назад под БД, он был, между прочим, одаренным музыкантом, пока не мутировал в раскрашенную хавронью.
Хавронья недовольна, вернее, в ярости от суждений Исинбаевой про однополую любовь, высказанных после триумфа на московском ЧМ в связи с дурацкой темой бойкота сочинских игр ввиду отношения русских властей к гомосексуализму. (Ненавижу такие громоздкие формулировки, сообщающие ненависть к самому процессу письма! Но очень важная, релевантная тема, я Исинбаеву, как и любую нашу девушку, в обиду ничтожествам не дам).
Моя позиция проста: пусть всяк живет как хочет, к чему страсти-мордасти, но пусть не хамит, а то орут про политкорректность и тут же оскорбляют нашу беспримерную леди. Всего-то сказавшую, что она против агрессивного увязывания гей-темы с Олимпиадой, неэтично это – призывать к бойкоту, если на словах вы за мир, демократию и бла-бла-бла. Надо же, какой тарарам вызвали слова, что хорошо бы, конечно, чтобы парень девушку любил, и вообще замечательно, когда это взаимно.
Так я скоро за многодетность буду извиняться.
Я не Исинбаева, я человек, прямо скажем, малокультурный, поэтому сразу предупреждаю: шиш вам, бойджорджи, я еще ребятеночка хочу, вы не поверите, от ЖЕНЩИНЫ. Красивой, как Исинбаева.
Огонь Шаварша непогасим
Хватит трындеть о факеле, погасшем в руке Шаварша Карапетяна! Я глубоко оскорблен тем, что выдающийся человек, в чьей биографии не удосужились покопаться любители Википедии (а я сам узнаю все из ломких страниц толстых книг!), вдруг оказался в центре интернетовского ржача.
Мы должны не ржать над этой историей, а гордиться одной лишь возможностью, если повезет, постоять рядом с этим человеком. Должны быть благодарны за то, что он согласился пробежать эти 200 метров в Москве! Ему надо было дать прижизненную пенсию в тот день, когда он спасал людей из упавшего в воду троллейбуса в Ереване.
Я говорю простые вещи, которые любой из моего поколения должен знать из подшивок старых газет. Кто не в курсе – просто почитайте его октябрьское интервью «Советскому спорту». Каждый должен знать, что Карапетян сделал для страны.
Он своим примером освещает путь из засранного сегодняшнего тоннеля к чему-то доброму и вечному. Такие, как он, наперечет. Они сделаны из другого материала.
Несчастна страна, в которой обсуждают погасший факел, но забывают о великих современниках. Ну, случился скверный анекдот. Секундный. Но Карапетян жизнью заслужил, чтобы мы просто ухмыльнулись – на секунду – этой истории, а потом просто улыбнулись ему и обняли.
Страна обсуждает факел, но не вспоминает, что стало с великой олимпийской чемпионкой, гимнасткой Марией Филатовой (двукратная олимпийская чемпионка в составе сборной СССР, которая 20 лет живат с США и не может получить российский паспорт из-за бюрократических проблем, связанных с утратой прежнего паспорта – прим. ред), которая хотела вернуться на могилы родственников – но не смогла, не дали паспорт. Страна не думает, как Карапетян жил после истории с упавшим в Ереване троллейбусом и как он будет жить после погасшего факела. Она не знает, какая у него пенсия, как его дети живут. Она его самого не знает!
Это не моя страна. Моя – где таких, как Карапетян, носят на руках до конца жизни. Он это заслужил. Встретьте его в городе – обнимите и поблагодарите за тот спасенный троллейбус в Ереване. И подумайте, как сделать так, чтобы вы сами и ваши близкие, если подобное повторится, не стали снимать крушение на айфончики, а бросились в воду.
Может статься, что в этом троллейбусе окажитесь вы. А город будет называться Москвой.
У нас страна, где каждый второй самоназначенный король Ютуба и Википедии. Но в ней есть только один Карапетян. И чтобы их стало больше, вспоминайте его. И забудьте к чертовой матери этот факел!
Неприязнь дебилов к Евгению Плющенко – не взаимная
Читать бесплатно другие книги:
