Убийства в стиле action Джеймс Питер

118

Октябрь 2007 года

Эбби ехала в гору. Справа открытые луга с редкими кустами и единственной рощицей невысоких деревьев, дальше меловые утесы, вертикально обрывающиеся в Ла-Манш. Самые протяженные, высокие и крутые во всей Англии. Слева почти непрерывные мили сельскохозяйственных угодий. Вдали петляющая через поля проселочная дорога. Асфальт совсем черный, со сверкающей рваной белой полосой посередине. Как будто сегодня для нее специально заново покрасили.

Сержант Брэнсон сказал, что Рики напрасно выбрал это место, а почему – пока не понятно. Кажется, наоборот, очень умно. Где б он ни был, видит любой объект, движущийся в любом направлении.

Может быть, детектив просто хотел ее подбодрить. Что в данный момент и требуется, черт побери.

Примерно в полумиле слева виднелось строение, почти на самой высшей точке, с какой-то вывеской на столбе – паб или отель. Подъехав поближе, Эбби увидела красную черепичную крышу и каменные стены. Потом разглядела надпись: «Отель Бичи-Хед».

Рики велел въехать на стоянку у этого отеля и ждать от него сообщений. Ровно в 10:30.

Кругом пусто. Перед зданием застекленная автобусная остановка с бело-голубой табличкой, на которой написано крупными буквами: «Самаритяне всегда здесь, днем и ночью».

Ниже два номера телефона.

Рядом оранжево-желтый ларек на колесах с мороженым – окошечко открыто. Чуть дальше грузовик «Бритиш телеком» с двоими мужчинами в касках, в ярких, издали видных жилетах, которые возятся с радиомачтой. У заднего входа в отель две маленькие машины, должно быть принадлежащие персоналу.

Эбби повернула налево, остановилась в дальнем конце парковки, заглушила мотор. Через несколько секунд зазвонил телефон.

– Хорошо, – похвалил Рики. – Молодец. Красивая дорога, правда?

– Где ты? – спросила она, оглядываясь по сторонам. – Где мама?

– Где марки?

– У меня.

– А мама у меня. Любуется видами.

– Я хочу ее видеть.

– Я хочу видеть марки.

– Нет, пока не увижу, что с мамой все в порядке.

– Передаю трубку.

Последовало молчание. Слышался вой ветра. Потом зазвучал голос матери, слабый, дрожащий, призрачный:

– Эбби?..

– Мама!

– Эбби, это ты? – Она заплакала. – Прошу тебя, пожалуйста, умоляю…

– Я за тобой приехала. Люблю тебя.

– Пожалуйста, дай мне таблетки. Мне нужны таблетки. Пожалуйста, Эбби, почему ты их мне не даешь?..

Больше невозможно слушать, сердце разрывается от боли. Снова заговорил Рики:

– Заводи мотор. Я не разъединяюсь.

Эбби повернула ключ зажигания. Мотор громко затрещал.

– Выезжай со стоянки и сверни направо. Через пятьдесят ярдов увидишь грузовик, который поднимается на утесы. Подъедешь к нему.

Эбби резко вильнула, «хонда» покачнулась на кочках. Колеса на миг завертелись, оторвались от сыпучего гравия, скользнули по траве. Стало ясно, почему Рики требовал взять напрокат внедорожник. Хотя непонятно, почему именно дизельный. Вряд ли он в данный момент думает об экономии на горючем. Справа мелькнул знак с предупреждением: «Обрыв».

– Видишь перед собой кусты и деревья?

Впереди в сотне ярдов на склоне, сбегающем к обрыву, клонятся под ветром кусты и деревья.

– Вижу.

– Остановись.

Эбби остановила машину.

– Поставь на ручной тормоз. Мотор пусть работает. Присмотрись. Мы здесь. Задние колеса фургона на краю обрыва. Если мне что-нибудь не понравится, зашвырну мамочку в самый зад кузова, отпущу тормоза. Поняла?

Эбби выдавила:

– Да.

– Не слышу.

– Я говорю да!

Слышался гул, словно ветер дул в трубку, и глухие стуки. Что-то зашевелилось в деревьях. Первым появился бородатый Рики, в бейсболке, в плотной шерстяной куртке. Потом – у Эбби чуть сердце не выскочило – она увидела хрупкую крошечную фигурку перепуганной матери в розовом халате, который был на ней при их последнем свидании.

Ветер трепал полы халата, седые волосы вздымались над головой струйками сигаретного дыма. Она пошатывалась, Рики держал ее под руку.

Эбби сквозь слезы смотрела в лобовое стекло. Все бы сделала, все, что угодно, только бы держать сейчас маму в объятиях.

И убить Рики.

Хотелось ударить по акселератору, налететь на него, смолоть в кашу.

Но они уже скрываются за деревьями. Рики грубо дергает мать за руку. Ветви окутали их, как туманом.

Эбби вцепилась в ручку дверцы, чтобы не выскочить, не побежать за ними. Только сдерживалась, испуганная угрозами, уверенная теперь больше прежнего, что Рики с удовольствием убьет маму.

Возможно, такому извращенцу это будет даже приятнее, чем вернуть марки.

Где сержант Брэнсон со своей командой? Уверял, что они будут близко. Хорошо спрятались. Не видно ни души.

Будем надеяться, Рики тоже никого не видит.

Но полицейские слушают. Конечно же слышали его слова и угрозы. И поэтому не станут кидаться за мерзавцем и хватать его, правда? Не станут рисковать, чтобы он не пустил фургон под откос.

Рики снова заговорил:

– Ну, довольна?

– Пожалуйста, сейчас же отдай ее мне. Марки у меня.

– Вот что ты сделаешь, Эбби. Слушай внимательно. Повторять не стану. Ясно?

– Да.

– Мотор пусть работает, оставь в машине включенный телефон, чтоб я слышал. Выйди, дверцу оставь открытой. Возьми марки, сделай ко мне двадцать шагов и остановись. Я сам подойду. Заберу марки, сяду в твою машину. Ты пойдешь к фургону. Там найдешь мать в полном порядке. Будь предельно внимательна. Поняла?

– Да.

– Пока ты идешь к фургону, я осмотрю коллекцию. Если что-нибудь мне не понравится, сразу въеду в фургон, одним хорошим ударом сброшу с обрыва. Договорились?

– Да. Тебе все понравится.

Не желая чересчур крутить головой на случай, если Рики наблюдает в бинокль, Эбби по возможности огляделась, но увидела только пустые поля, по которым гулял ветер, колыша траву, небольшую круглую кирпичную постройку – нечто вроде обзорной беседки с несколькими пустыми скамейками, отдельные кустики, где человеку не спрятаться. Где же полиция и сержант Брэнсон?

Через пару минут вновь послышался голос Рики:

– Теперь выходи из машины и делай, что я сказал.

Эбби толкнула не поддававшуюся под ветром дверцу, крикнула в панике:

– Дверь закрывается…

– Заклинь чем-нибудь!

– Чем?

– Дура! Что-нибудь наверняка есть в машине. Инструкция, квитанции на прокат… Я хочу видеть, что дверца открыта. Слежу за тобой.

Она выхватила конверт с документами из кармашка на дверце, широко ее распахнула, помахала бумагами, чтобы он видел, и вылезла. Сильный порыв ветра чуть не сбил ее с ног. Ручка вырвалась, дверца захлопнулась. Эбби ее снова открыла, сложила конверт вдвое, сунула в паз, захватила пакет с марками. Дверца закрылась неплотно.

Сделала к кустам и деревьям двадцать неверных шагов на ветру, который больно рвал волосы, дул в уши, трепал одежду. Во рту у нее пересохло, тело окаменело от страха, но душа наливалась злостью. Кругом по-прежнему никого. Кроме Рики, шагавшего к ней.

Он с мрачной удовлетворенной ухмылкой протянул за конвертом руку, проворчал:

– Почти пора, черт побери, – и жадно его выхватил.

И тогда она со всей силой, с накопившейся ненавистью, с размаху ударила его правым коленом в мошонку. С такой силой, что сама почуяла адскую боль.

119

Октябрь 2007 года

Из Рики дух вышибло. Он согнулся пополам, выпучив глаза от боли и неожиданности. Эбби принялась хлестать его по щекам, отчего его мотало в стороны. Приготовилась снова пнуть, но Рики ухитрился схватить ее за ногу, резко вывернул, причинив жуткую боль, свалив в мокрую траву.

– Ах, сука, мать твою…

Он умолк, заслышав гул машины.

Они оба услышали.

Почти не веря собственным глазам, Рики уставился на мчавшийся к ним ларек с мороженым, прыгавший на кочках. За ним со стороны отеля бежали шесть полицейских в пуленепробиваемых жилетах.

Он трудом поднялся, прохрипел:

– Стерва! Мы же договорились!..

– Так же, как вы с Дэйвом договорились?! – взвизгнула она в ответ.

Схватив марки, он заковылял к «хонде». Эбби бежала к зарослям сколько хватало духу, невзирая на боль в ноге. Позади слышался рев мотора. Она глянула через плечо, видя в ларьке с мороженым двоих мужчин. Впереди за кустами и ветками просматривался белый кузов фургона.

Ослепнув от боли и ярости, Рики прыгнул в «хонду», опустил ручной тормоз, даже не закрыв дверь. Надо проучить поганую суку.

Сорвался с места, набирая скорость и целясь в кусты. В данный момент наплевать, даже если сам рухнет с обрыва. Лишь бы угробить сукину мать. Лишь бы Эбби до конца жизни жалела об этом.

Перед ним замелькали цветные огни.

Сыпля проклятиями, он резко вывернул руль вправо, отчаянно стараясь увернуться от ларька с мороженым, который развернулся перед зарослями, лишив его возможности сбить спрятанный там фургон. Описав широкую дугу, «хонда» ударилась хвостом в задний бампер ларька на колесах и снесла его начисто.

Тут Рики в полном недоумении увидел две маленькие машины, которые считал принадлежавшими персоналу отеля, летевшие к нему по траве с включенными сиренами и мигалками.

Одна из машин преградила ему путь. Он вильнул, обогнул ее сзади, запрыгал по крутой насыпи, выкатил из кювета на твердый дорожный асфальт.

И в отчаянии увидел синие огни, приближавшиеся справа.

– Мать твою!.. Черт побери… Проклятье!

В полной панике он крутанул руль и прибавил скорость.

Не загороженной кустами была только водительская дверца старого ржавого фургона. Эбби с тревогой, осторожно ее открыла, помня предупреждение о близости машины к обрыву.

Сморщила нос на зловонную смесь фекалий, табака, немытых человеческих тел и окликнула:

– Мама!.. Мам?

Нет ответа. В приливе паники поставила на ступеньку ногу, влезла на место водителя. В какой-то ужасный момент, вглядываясь в темный кузов, подумала, что мамы тут нет. Видны только какие-то электрические приборы, постель, запасное колесо… Фургон пошатывался на ветру, который отзывался внутри гулким барабанным стуком.

Сквозь стук слабо, робко послышалось:

– Эбби… Это ты?

За всю свою жизнь не слышала она таких сладких слов.

– Мама! Где ты?

– Здесь, – тихо прозвучал ответ, словно мать удивилась, желая сказать: «Где я еще могу быть?»

Эбби вытянула шею над спинкой сиденья, увидела мать, завернутую в ковер, лежавший на полу у нее за спиной. Одна голова торчит.

Она перебралась назад, звонко топая по голому металлическому полу, упала на колени, поцеловала мокрую щеку.

– Как ты, мам? Все в порядке? Я лекарства привезла. Сейчас в больницу поедем… – Потрогала лоб – горячий и липкий. – Теперь ты в безопасности. Он уехал. Кругом полиция. Все хорошо. Поехали в больницу.

– По-моему, – прошептала мать, – здесь минуту назад был твой отец. Просто вышел.

Эбби сообразила, что она бредит. Лихорадка, отсутствие лекарств или то и другое. Улыбнулась сквозь слезы:

– Я очень тебя люблю. Очень.

– Мне хорошо, – заверила мать. – Уютно, как клопу в ковре.

Кэссиан Пью на секунду отвел телефонную трубку от уха и обратился к Рою:

– Объект номер два в машине объекта номер один. С ним нет никого. Он сюда направляется. Перехватим, если не будет слишком рискованно. Сзади уже подъезжает поддержка.

Грейс включил мотор. Оба суперинтендента не пристегнулись ремнями, как принято во время погони, чтобы при необходимости быстро выскочить из машины. Выслушав сообщение о положении дел, Рой решил пристегнуться, но только потянулся к ремню, как Пью объявил:

– Вон он. Вижу.

Грейс тоже увидел в четверти мили черную «хонду», мчавшуюся по серпантину с холма, визжа покрышками.

– Видим объект номер два, – доложил Пью по радио.

– Главное, чтобы все были целы, – предупредил местный полицейский начальник. – Рой, в случае необходимости задействуйте свою машину.

К полному ужасу своего спутника, Грейс внезапно развернул «альфу», перегородив обе полосы узкой дороги. Вдобавок Пью вдруг понял, что сидит с той самой стороны, откуда несется черный внедорожник. Именно сюда придется удар, если «хонда» не остановится.

Рики крепко держался за руль, скрипя колесами по длинному изгибу дороги, идущему влево и вниз. С серпантина сворачивать некуда. Его занесло.

Выйдя из виража, он увидел перед собой красно-коричневую «альфу», стоявшую поперек дороги. Из окна на него таращился светловолосый мужчина.

Он ударил по тормозам, остановившись всего в паре ярдов от дверцы, и рывком подался назад. В ту же секунду услышал сирены, заметил вдалеке два полицейских «ренджровера», сверкающие огнями, несущиеся вниз с холма.

Развернулся на трех колесах, резко набрал скорость, помчался обратно, откуда приехал, видя в зеркале заднего обзора, что «альфа» пошла за ним следом, а ее нагоняют «ренджроверы». Гораздо интересней то, что впереди. Точнее, в тех самых кустах и деревьях.

Даже если там по-прежнему стоит ларек с мороженым, его можно успешно шарахнуть сбоку. Потом свернуть на заранее разведанную заброшенную проселочную дорогу, превратившуюся теперь в две заросшие травой колеи, по которой машины по-прежнему срезают путь. Полиция о ней наверняка не подумала.

Все будет хорошо. Сука больше никогда не посмеет с ним связываться.

Рой Грейс быстро догнал тяжелую «хонду», пристроился на хвосте. Пью радировал, что они приближаются к отелю «Бичи-Хед».

Неожиданно «хонда» круто вильнула налево, понеслась по траве, отделявшей дорогу от края обрыва. Грейс сделал то же самое, сморщившись от грохота подвески любимой «альфы». Слышал, чувствовал скрежет выхлопной трубы, бьющейся о землю, но предельно сосредоточился на внедорожнике.

Впереди сгрудились люди и автомобили. Дорогу блокировал грузовик «Бритиш телеком», возле которого копошился рой полицейских, рядом стояло два мотоцикла. Пью прибавил звук радиопередатчика.

– Возможно, объект номер два возвращается к фургону, – произнес чей-то голос. – Фургон в кустах за ларьком с мороженым. Надо отрезать путь. Там объект номер один.

Пью ткнул пальцем в лобовое стекло:

– Рой, он именно туда направляется…

Суперинтендент хорошо видел большую овальную рощицу, перед которой на небольшом расстоянии стоял яркий ларек на колесах.

Объект номер два набирал скорость.

Грейс переключил передачу, нажал на акселератор. «Альфа» рванулась вперед, подвеска вновь грохнула, непристегнутые седоки подскочили, ударились головами о крышу.

– Прошу прощения, – мрачно извинился Рой, догоняя «хонду».

Рядом, в нескольких дюймах от его дверцы, тянулась хлипкая с виду ограда на краю утеса. Он мельком увидел объект номер два – мужчину с густой бородой и в бейсболке. Справа ограждение неожиданно оборвалось, вместо него тянулись ничего не ограждающие кусты. Грейс пропахал заросли, угрюмо надеясь, что за ними нет ямы, в которую можно рухнуть. Следовало отогнать «хонду» от края утеса. Кусты, деревья и ларек с мороженым быстро приближались.

Как бы угадывая его мысли, объект номер два вывернул руль внедорожника вправо, сильно ударив в пассажирскую дверцу «альфа-ромео». Пью вскрикнул, легковушку опасно бросило к обрыву.

Рощица стала еще ближе.

«Хонда» снова их стукнула. Более тяжелая машина столкнула «альфу» еще дальше. Она бешено заскакала по камням, кочкам и выбоинам с краю утеса.

– Рой! – отчаянно завопил Пью, цепляясь за незастегнутый ремень.

Они оказались в «коробочке». Грейс прибавил скорость, и «альфа» рванулась вперед. До рощицы оставалось не больше двухсот ярдов. Грейс резко вывернул перед носом у «хонды», делая вид, будто не собирается тормозить.

Результат оказался мгновенным и драматическим, хотя и не таким, на какой он рассчитывал. Хвост «альфы» занесло, машина заскользила в сторону. «Хонда» почти сразу врезалась в заднее крыло, «альфа» перевернулась и покатилась, как бочка.

От сильного удара «хонду» бросило влево. Потеряв управление, она влетела в зад фургона с мороженым.

Грейс завис в невесомости под разнообразную гулкую металлическую какофонию.

Потом тяжело грохнулся оземь, сместив каждую косточку в теле, беспомощно завертелся вокруг своей оси, будто его сбросило с какой-то ненормальной ярмарочной карусели. Наконец остановился, уткнувшись лицом в мокрую траву с забитым грязью ртом.

На секунду не понял, жив он еще или мертв. Уши заложены. Краткое время стояла полнейшая тишина. Только выл ветер. Потом послышался дикий вопль, но откуда – неясно.

Грейс с трудом поднялся и сразу же снова упал. Словно кто-то вздернул землю на дыбы. Он снова поднялся, пьяно покачиваясь и оглядывая картину. Капот «хонды», вздыбившийся под необычным углом, впечатался в разбитый хвост лавки с мороженым. Потерявший сознание водитель внедорожника навалился на дверцу, которую дергали два полицейских в пуленепробиваемых жилетах. Из-под брюха фургона с мороженым пробивался дымок. Туда бежали другие полицейские.

Снова послышался ужасающий визг.

Где, черт возьми, его собственная машина?

На него вдруг нахлынул чудовищный тошнотворный страх.

Нет! Нет, Господи Иисусе!..

Крик повторился.

Еще раз.

Откуда-то из-под обрыва утеса.

Грейс дотащился до края и сразу отпрянул. Всю жизнь боясь высоты, он не смог взглянуть на широкое морское пространство далеко внизу.

– Помоги-и-и-те!

Упав на четвереньки, Грейс пополз, чувствуя боль во всем теле. Добрался до края, увидел брюхо своей машины, застрявшей в мелких деревьях носом к утесу, хвостом наружу, и качавшейся, как трамплин для ныряльщиков. Два колеса еще вертятся.

Верхняя часть обрыва представляла собой крутой заросший склон. Дальше, футов на двадцать ниже, находился покрытый травой выступ вроде губы, еще ниже – отвесная стена высотой футов в сто, под которой камни и вода. Струхнув, Грейс попятился. И снова услышал крик:

– Помогите мне! Господи боже, спасите! Помогите, пожалуйста!..

Кэссиан Пью, понял Рой.

Преодолевая страх, он опять пополз к краю, посмотрел вниз, крикнул:

– Кэссиан! Где вы?

– Ох, помогите, спасите, пожалуйста, Рой!..

Грейс безнадежно оглянулся через плечо. Все, кто был позади, занимались фургоном и «хондой».

Он снова глянул вниз.

– Я сейчас упаду… Господи, помилуй!

Смертный ужас, прозвучавший в этих словах, побудил Грейса к действиям. Глубоко вдохнув, он нырнул вниз, ухватился за ветку, испытывая ее на прочность, надеясь, что выдержит. А потом раскачался над краем. Кожаные подошвы скользнули по мокрой траве, плечо чуть не выскочило из сустава. И в тот момент он понял, что только та самая ветка в правой руке не позволяет скатиться с крутого склона на карниз, а оттуда в бездну и забвение.

Ветка начала поддаваться.

Грейс испугался по-настоящему.

– Пожалуйста, помогите! Я падаю!.. – опять крикнул Пью.

Охваченный паникой Грейс перехватил другую ветку, крепко вцепился в нее под порывами ветра и спустился пониже.

«Вниз не смотри», – приказал он себе.

Оттолкнулся от склона носком, получил крошечный выигрыш. Нашел другую ветку, поравнялся с грязными, частично лопнувшими шинами своей машины. Колеса перестали вертеться, корпус раскачивался, как доска качелей.

– Где вы, Кэссиан, черт побери?! – заорал Грейс, стараясь не смотреть ниже машины.

Ветер мгновенно унес его слова.

Голос Пью звучал глухо от страха:

– Внизу. Я вас вижу. Скорее!

Грейс обомлел, чувствуя, что ветка не выдерживает. В один кошмарный миг ему показалось, что он сейчас упадет. И правда, ветка обломилась, и Грейс, проскользнув мимо машины, полетел к травянистому выступу. Схватился за ветку с колючими листьями, ободрав ладонь, но ветка была молодая, упругая, крепкая, и она его удержала, чуть не вывихнув руку. Левой нащупал другую, впился пальцами, спасая драгоценную жизнь. К его облегчению, эта ветка оказалась крепче.

Снова послышались крики Пью.

Над Грейсом нависала и угрожающе раскачивалась его машина. Пью висел вниз головой, запутавшись ногами в ремне безопасности. Больше его ничего не удерживало.

Грейс взглянул вниз и сразу пожалел об этом. Он находился на самом краю обрыва. Посмотрел на воду, бьющуюся в скалы. Чувствовал силу земного притяжения и неустанный яростный ветер. Достаточно одного движения. Одного-единственного.

Перепуганный, задыхающийся, он принялся искать ногой точку опоры. Ветка в правой руке вдруг чуть-чуть поддалась. Грейс сильнее ударил ногой в сырую меловую почву, сумел втиснуть носок и слегка укрепиться.

Пью опять взвизгнул.