Убийства в стиле action Джеймс Питер

120

Октябрь 2007 года

Грейс выпил кофе. Утро, понедельник, 8:30. Только что начался пятнадцатый инструктаж по операции «Динго». Лоб заклеен пластырем, прикрывающим рану, на которую потребовалось пять швов, кожа на обеих ладонях покрыта волдырями, болит каждая косточка.

– Поговаривают, ты теперь собираешься штурмовать Эверест, – усмехнулся кто-то.

– Угу, а суперинтендент Пью будет качаться на проволоке под куполом цирка, – ответил Грейс, не в силах удержаться от усмешки.

Хотя, по правде сказать, он до сих пор испытывал потрясение. Утешало лишь то, что Чад Скеггс сидит в камере предварительного заключения, а Эбби Доусон с матерью в безопасности, неким чудом серьезно не пострадав в пятницу. Но все это дела побочные. Расследуется убийство двух женщин, а подозреваемый может быть где угодно. Даже если он до сих пор в Австралии, к настоящему времени полностью мог сменить личность. Ронни Уилсон уже продемонстрировал, что это для него не проблема.

Есть лишь один светлый лучик.

– В Мельбурне получены кое-какие результаты, – объявил Грейс. – Рано утром я разговаривал с Норманом Поттингом. Они сегодня расспрашивали женщину, бывшую близкой подругой Мэгги Нельсон, которую мы считаем Лоррейн Уилсон.

– Можно с полной уверенностью утверждать, что Ронни и Лоррейн Уилсон стали Дэвидом и Маргарет Нельсон? – уточнила Белла Мой.

– Мельбурнская полиция много чего накопала в водительских правах, налоговой и иммиграционной службе. Похоже, все сходится. Сведения пришлют по факсу, может быть, даже нынче вечером.

Белла сделала пометку в блокноте и сунула в рот очередную конфетку из стоявшей перед ней коробки.

Глядя в свои записи, суперинтендент продолжил:

– Упомянутую подругу зовут Максина Портер. Ее бывший муж, гангстер, находится под судом по полному набору обвинений в уклонении от уплаты налогов и в отмывании денег. Его ждет длительное заключение. Чуть больше года назад, месяца за три до своего ареста, он ушел от жены к женщине помоложе, поэтому брошенная жена охотно разыгрывает оскорбленную невинность и готова поговорить. По ее словам, Дэвид Нельсон появился на сцене где-то перед Рождеством 2001 года. Чад Скеггс ввел его в милый дружеский круг, который составляли практически все крупнейшие мельбурнские преступники. И Нельсон нашел себе нишу, торгуя марками.

– Замечательно, правда? – вставил Гленн Брэнсон. – Наши английские гангстеры режут и стреляют друг друга, тогда как австралийские меняются марками!

Все усмехнулись.

– Я так не думаю, – возразил Грейс. – За последнее десятилетие в Мельбурне произошло тридцать семь гангстерских перестрелок. Там, как и во многих других местах, существует довольно темная изнанка. – Фактически как в Брайтоне и Хоуве, мысленно добавил он и продолжал: – Так или иначе, Лоррейн… прошу прощения, Мэгги Нельсон… призналась своей лучшей подруге, что муж завел любовную интрижку и она не знает, что делать. В Австралии ей не нравилось, но она говорила, что в Англии они с супругом сожгли за собой все мосты и не могут вернуться. По-моему, существенно, что она имела в виду их обоих, а не того или другого.

– Когда это было, Рой? – спросила Эмма Джейн.

– Где-то между июнем 2004-го и апрелем 2005-го. Женщины явно часто общались, беседовали. У обеих мужья имели любовниц, между ними было много общего.

Грейс выпил еще кофе, посмотрел в записи.

– В июне 2005-го Мэгги Нельсон исчезла. Не явилась обедать с Максиной Портер в условленный день, а когда та позвонила, Дэвид Нельсон сказал, что жена его бросила. Собрала вещи и уехала в Англию.

– Вырисовывается картина, правда? – вставила Лиззи Мантл. – В Англии он говорил друзьям, что первая жена, Джоанна, уехала в Америку. Потом в Австралии рассказывал, что вторая уехала в Англию. И все ему верили!

– Но эта подруга не поверила, – заметил Грейс.

– Почему же не обратилась в полицию? – спросила Белла. – Наверняка что-то подозревала.

– Потому что люди ее круга в полицию не обращаются, – подсказала Лиззи Мантл.

– Правильно, – криво усмехнулся Грейс. – А в тамошнем преступном братстве мужское превосходство выражено еще ярче, чем в нашем. Сегодня Поттинг с Николлом снова с ней встретятся, она обещала составить полный список австралийских друзей и знакомых Нельсонов.

– Очень хорошо, – кивнула Белла, засовывая в рот конфетку. – Но если он занимался мошенничеством за границей…

– Знаю, – сказал Грейс. – Все равно можно обнаружить его излюбленные охотничьи угодья, тепленькие местечки…

– У меня есть кое-какие мысли по этому поводу, – вставил Гленн Брэнсон. – То есть у нас с Беллой.

– Давай выкладывай.

– В пятницу и в субботу мы довольно настойчиво допрашивали Скеггса, а вчера утром получили заявление Эбби Доусон в квартире ее матери в Истборне. Мы вернули ей марки, которые забрали из машины Скеггса. Сначала, конечно, сделали фотокопии, так что у нас есть свидетельство. Она также подписала бумагу о своем согласии предъявить марки, если понадобится, и не избавляться от них.

– Хорошая мысль, – одобрила инспектор Мантл.

– Спасибо. Но дело вот в чем. Нам с Беллой не показалось, что Эбби Доусон говорит правду. Мы слышим только то, что она хочет сказать. Меня не устраивает история о том, как ей достались марки. Она утверждает, что получила их по наследству от тетки из Сиднея, которую звали… – он пролистал блокнот, отыскивая нужную страницу, – Энн Дженнингс. Мы это сейчас проверяем. Хотя с показаниями Скеггса не сходится.

– Как нам известно, он человек принципиальный, всегда говорит чистую правду, – усмехнулся Грейс.

– Я бы ему доверил последнюю бумажку в пять фунтов, – ответил Гленн сарказмом на сарказм. – Возможно, если бы вел с ним дела, больше ничего не осталось бы. Настоящий поганец. Но я уверен, что тут просматривается связь с Ронни. – Гленн со значением посмотрел на присутствующих.

Грейс кивком попросил продолжать.

– Хьюго Хегарти уверен, что именно эти марки он покупал для Лоррейн Уилсон.

– Не настолько уверен, чтоб дать показания под присягой? – уточнила Лиззи Мантл.

– Не настолько, – подтвердил Гленн, – и тут возникнет попутная проблема. На некоторых одиночных марках есть почтовые штампы. Он не может поклясться, что именно их покупал в 2002 году для Лоррейн Уилсон, поскольку у него нет сведений о гашении. А может быть, просто связываться не желает.

– Почему? – поинтересовался Грейс.

– Все сделки совершались за наличные. Подозреваю, Хегарти не хочет высовывать над парапетом голову, привлекать к себе внимание налоговой службы вдобавок к полиции.

Грейс кивнул: разумно.

– А Скеггс чем свои претензии обосновывает?

– Бесится и орет, что Эбби Доусон марки украла, поэтому он похитил ее мать. Ничего больше не мог придумать, чтоб ее образумить, – объяснил Гленн.

– Не пробовал просто вежливо попросить их вернуть?

Гленн Брэнсон улыбнулся:

– Я ему предложил выдвинуть против нее обвинение в краже, если дело обстоит именно так. Он сразу притих и заткнулся, а когда мы поднажали, начал изворачиваться, что-то замямлил о спорных вопросах по поводу собственности. Заявил, что у него возникнут проблемы с подтверждением своих прав. Потом в один момент выболтал, что Эбби Доусон толкнул на это Дэйв Нельсон. Но больше мы из него ничего не вытянули. Поэтому, несмотря на все наши сомнения, марки пришлось вернуть Эбби. Пока не появятся доказательства совершенной здесь или в Австралии кражи.

– Очень интересно, – признал Грейс.

– Знаете, что я думаю? – спросил Брэнсон. – Тут нечто вроде любовного треугольника. Вот в чем дело.

– Хочешь на это поставить? – спросил Грейс.

– Пока не могу. Просто думаю.

Суперинтендент принялся размышлять вслух:

– Если ее на это толкнул Дэйв Нельсон – Ронни Уилсон, – факт чрезвычайно важный.

– Будем раскалывать Скеггса, хотя прошлая биография заставляет его крепко держать язык за зубами, – сказал Гленн.

– Может быть, усилить наблюдение за Эбби Доусон? – предложила Эмма Джейн.

Грейс покачал головой:

– Слишком дорого обойдется. Думаю, Дэвид Нельсон вполне мог покинуть Австралию, если ему хватило ума. Не рискнет совать нос в Англию. Поэтому я считаю, что Эбби должна с ним где-то встретиться. Мы везде разослали ее описания – в порты, на вокзалы и в аэропорты. Если купит билет на самолет или пройдет паспортный контроль, то прицепим к ней хвост.

– Разумно, – признал Гленн Брэнсон.

– Согласна, – кивнула инспектор Мантл.

121

Ноябрь 2007 года

Стоял один из тех редких осенних дней, когда Англия блещет всей своей красотой. Эбби смотрела в окно на чистое голубое небо, на утреннее солнце, низкое, но ласкающее теплом.

Двумя этажами ниже в ухоженном саду работал садовник. Он собирал опавшие листья чем-то вроде уличного пылесоса. Пожилой мужчина в шуршащем плаще медленно прихрамывал вокруг декоративного пруда с карпами, переставляя перед собой подставку, словно боясь наткнуться на пехотную мину. Маленькая дама с белоснежными волосами сидела на скамеечке на самом высоком участке лужайки и, кутаясь в теплую кофту, внимательно просматривала «Дейли телеграф».

Пансионат «Бексхилл-Лаунс» стоит гораздо дороже, чем тот, на который Эбби сначала рассчитывала, но здесь маму смогли принять сразу, так что кто теперь будет считать?

Вдобавок радостно видеть, как ей здесь хорошо и приятно. Трудно поверить, что всего две недели назад Эбби смотрела в ее ошеломленное лицо, торчащее из скатанного ковра. Теперь она кажется совсем другим человеком, словно получила право на жизнь. Как будто пережитый кошмар придал ей сил.

Когда приходит пора прощаться, в горле всегда стоит ком. Всегда страшно, что они видятся в последний раз.

Мэри Доусон сидела на диване в просторной, хорошо обставленной комнате, заполняя опросный лист для какой-то очередной журнальной викторины. Эбби подошла, нежно положила ладонь на плечо.

– Что собираешься выиграть? – спросила она сдавленным голосом, зная, что истекают последние драгоценные совместные минуты. Скоро придет такси.

– Двухнедельный отдых на двоих в шикарном отеле на Маврикии!

– Мам, да ведь у тебя даже паспорта нет, – добродушно усмехнулась Эбби.

– Знаю, милая, но любой его может легко получить, если надо, не так ли? – Она бросила на дочь странный взгляд.

– Что ты этим хочешь сказать?

Старушка улыбнулась, как шаловливый ребенок:

– Ты прекрасно знаешь, что я хочу сказать, дорогая.

Эбби вспыхнула. Мама всегда проницательна, как летучая мышь. С раннего детства от нее ничего нельзя долго скрывать.

– Не волнуйся, – добавила она. – Не собираюсь я никуда ехать. Выигрыш можно и деньгами взять.

– А мне бы хотелось, чтоб у тебя был паспорт, – сказала Эбби, садясь на диван, обнимая хрупкие старушечьи плечи, целуя морщинистую щеку. – Хотелось бы, чтоб ты ко мне приехала.

– Куда?

Она пожала плечами:

– Туда, где устроюсь.

– И я туда явлюсь, нарушу твой образ жизни?

Эбби невесело рассмеялась:

– Ты никогда не нарушишь мой образ жизни.

– Мы с твоим отцом не были заядлыми путешественниками. Когда твоя покойная тетка Энн много лет назад переселилась в Сидней, то все нам сообщала, как там замечательно, уговаривала приехать. А отец всегда знал, что его корни здесь. И мои тоже. Но я горжусь тобой, Эбби. Моя мама часто повторяла, что одна мать может позаботиться о семи детях, но семеро детей не смогут позаботиться о единственной матери. Ты доказала, что это не так.

Эбби сглотнула слезы.

– Я действительно тобой горжусь. Это самое главное, чего мать может ждать от дочери. Пожалуй, кроме одного. – Она бросила на нее загадочный взгляд.

– Чего? – улыбнулась Эбби, заранее зная ответ.

– Внуков…

– Возможно, когда-нибудь. Кто знает? Тогда тебе уж точно придется получить паспорт и приехать ко мне.

Мать снова опустила глаза на журнальный бланк.

– Нет, – твердо сказала она, тряхнув головой. Положила ручку, крепко стиснула руку дочери костлявыми пальцами в желтоватых пятнах.

Эбби удивилась силе пожатия.

– Запомни одно, дорогая. Если однажды решишься стать матерью, сначала дай детям корни. А потом крылья.

122

Ноябрь 2007 года

Через полтора часа после прощания с матерью Эбби везла за собой по платформе станции Гатуик и наверх по эскалатору чемодан, где лежало почти все, что она забирала из Брайтона. Там сунула его в камеру хранения.

Оставшись только с дорожной сумкой, где лежал почтовый конверт, который сержант Брэнсон вернул ей в субботу, и дамской сумочкой, подошла к кассе авиакомпании «Изиджет», пристроилась в короткую очередь.

Была середина дня.

Рой Грейс в своем кабинете тонул в груде факсов, отправленных из Австралии за последние двадцать четыре часа Норманом Поттингом и Ником Николлом. Он чувствовал себя слегка виноватым, что так долго держит там Николла, но составленный подругой Лоррейн Уилсон список контактов оказался слишком интересен и перспективен.

Однако, несмотря ни на что, верной ниточки к местонахождению Ронни Уилсона до сих пор не имеется.

Он взглянул на часы – 13:10. Еда, которую Элинор принесла из супермаркета, так и лежит на столе в пакете. Полезный для здоровья сандвич с морепродуктами и яблоко. День за днем он все больше бунтует против навязанной ему Клио диеты. Не сказать, чтобы от нее он себя лучше чувствовал. Только полез в пакет, зазвонил телефон.

Это был Билл Уорнер, возглавляющий в данный момент бригаду уголовного розыска в аэропорту Гатуик.

Давние дружеские отношения позволили избежать формальных любезностей, поэтому инспектор сразу перешел к делу:

– Рой, вы там предупреждали о некой Эбби Доусон, также известной как Кэтрин Дженнингс?

– Да.

– Можем точно сказать, она только что зарегистрировалась на рейс «Изиджет» до Ниццы, который отправляется в три сорок пять. Заметили на видеозаписи камер наблюдения – совпадает с разосланными фотографиями.

Эти самые фотографии сделаны с видеокамер в комнате для допросов. Строго говоря, Грейс не имел законного права делать их без ведома и согласия Эбби. Только в данный момент его это ни чуточки не волнует.

– Замечательно! – воскликнул он. – Просто потрясающе, черт побери!

– Что нам делать?

– Просто следите, Билл. Крайне важно, чтоб она не заметила слежки. Пусть летит, я к ней подсажу своих людей и попрошу помощи в Ницце. Можешь узнать, есть ли свободные места в самолете, чтобы разместить там пару полицейских? Если нет, не удастся ли выкинуть парочку пассажиров?

– Предоставь это мне. Знаю, самолет заполнен наполовину. Свяжусь с французской полицией. Как я понял, нас всех интересует, с кем она там хочет встретиться?

– Еще бы. Спасибо, Билл. Держи меня в курсе.

Грейс радостно взмахнул в воздухе кулаком и позвонил Гленну Брэнсону.

123

Ноябрь 2007 года

– Когда снова увидимся? Скажи, когда?

– Скоро.

– Как скоро?

Она лежала на нем, оба обливались потом в изнеможении от утренней жары. Истраченный член угнездился в кустике волос у нее на лобке. Ее маленькие окуглые груди прижимались к его груди, глаза смотрели в его ореховые глаза, насмешливые, озорные. И определенно твердые, решительные.

Она девушка опытная, сообразительная. Та еще штучка.

Настоящий шедевр.

Чертовски приятна жуткая влажность, липкий жар, заставляющий его постоянно потеть. Она настояла, чтобы они занимались любовью, широко распахнув двери веранды, так что в комнате было почти сорок, черт побери. Она начала толкать его в грудь своими тугими грудками.

– Скоро? Скоро?

Он откинул с ее лица угольно-черные волосы, поцеловал бутон розовых губ. Она просто прелесть, великолепное тело. За тот месяц, что пришлось скрываться в приморском городе Паттани в Таиланде в ожидании сообщения о возвращении Эбби, он научился ценить стройных тоненьких тайских девушек.

А теперь – у-ху-ху! – оттянулся по полной программе. Совсем не ожидал. Эта девочка не только осуществила все его фантазии, но и полностью их превзошла. Еще около двадцати пяти миллионов американских долларов! Плюс-минус несколько процентов по обменному курсу на таиландской бирже.

Он с ней встретился в филателистическом магазине в Бангкоке и просто поболтал. Выяснилось, что ее муж был владельцем сети ночных клубов, которые она унаследовала после его гибели в результате несчастного случая при глубоководном плавании – некий турист на водных лыжах с реактивным двигателем начисто снес ему голову. Она пыталась сбыть с рук весьма серьезную коллекцию марок, и Ронни начал давать указания, советуя не торопиться, не дергаться, дождаться настоящей цены.

И с тех пор трахался с ней по нескольку раз в день.

В результате возникла проблема. Хотя и не слишком серьезная. Эбби начала надоедать. С какого момента – точно не скажешь. Может быть, из-за ее поведения и внешнего вида после того, как она связалась с Рики. Вначале от встреч с этим садистом она получала искреннее наслаждение.

Тогда он понял, на что она способна.

Беспредельная женщина. На все пойдет ради обогащения, и он определенно служит ей ступенькой.

К счастью, он на шаг впереди. До тех пор дважды промахнулся. Водичка не помогает. Что-то не получилось в распроклятой брайтонской водосточной канаве. И кто бы догадался, что очередной провал последует в Мельбурне?

К счастью, в Кох-Самуи полно прокатных яхт, судов, лодок. И дешево. К тому же Южно-Китайское море глубокое.

Отплыви отсюда на десяток миль, и труп никогда не прибьет к берегу. Катер уже наготове стоит на причале. Эбби понравится. Выглядит потрясающе. И ничего не стоит. По сравнению с результатом.

– Скоро, – повторил он. – Обещаю.

124

Ноябрь 2007 года

Пройдя контроль, Эбби направилась не в зал отправления, а вернулась к туалетам. Закрывшись в кабинке, вытащила из дорожной сумки конверт, открыла, вытряхнула содержимое – целлофановый мешок с отдельными марками и блоками.

Большинство блоков – копии тех, которые жаждал вернуть Рики, но другие, как и отдельные марки, подлинные, с виду абсолютно неказистые для любого, кто ничего не смыслит в филателии.

Она вытащила и расписку на сто сорок две тысячи фунтов, полученную две недели назад от владельца филателистического магазина «Юго-Восток». Ассортимент должен был произвести впечатление на непосвященного, каковым она справедливо считала сержанта Брэнсона.

Разорвав расписку и фальшивки на мелкие кусочки, спустила в унитаз. Сняла джинсы, ботинки, меховую куртку с овчинной подкладкой. Там, куда она едет, это не понадобится. Вытащила из сумки длинный светлый парик, подстриженный и причесанный в привычном для нее стиле, неловко натянула на голову, глядя в зеркальце в коробочке с макияжем. Надела купленный пару дней назад сарафан, хорошо сочетавшийся с ним кремовый льняной пиджак и красивые босоножки. Новый облик дополнили слегка затененные солнечные очки «Марк Джекобс».

Затолкала снятую одежду в пластиковый пакет, вышла из кабинки, поправила перед зеркалом волосы, бросила почтовый конверт в мусорную корзинку, взглянула на часы. 13:35. Быстро управилась.

Неожиданно пропищал телефон, сигнализируя о принятом письменном сообщении.

«Не могу дождаться завтрашней встречи. Осталось несколько часов. XX».

Она улыбнулась. Несколько часов. Да, да, да!

Прошла пружинистой походкой в камеру хранения, забрала оставленный там две недели назад чемодан. Отвезла за угол, открыла, вытащила пакет в пузырчатой обертке. Положила туда мешок со старой одеждой, закрыла, заперла на ключ.

Вернулась на контроль, нашла секцию «Бритиш эруэйз», подошла к окошечку бизнес-класса. Излишняя роскошь, конечно, но она решила сегодня отметить начало новой жизни в том стиле, в каком собиралась вести ее дальше.

Протянув женщине за окошечком билет и паспорт, сказала:

– Сара Смит. Рейс триста девять с пересадкой в Рио-де-Жанейро.

– Спасибо, мадам, – любезно ответила женщина и проверила информацию по компьютеру.

Задала обычные вопросы, связанные с соображениями безопасности, наклеила на чемодан ярлычок. Потом дернулась дорожная сумка, упала на ленту конвейера и исчезла из вида.

– Самолет отправляется вовремя? – уточнила Эбби.

Женщина посмотрела на монитор:

– Да, пока все в порядке. Вылетает в пятнадцать пятнадцать. Посадка начинается в четырнадцать сорок. Пятьдесят четвертый туннель. Когда пройдете контроль, в беспошлинной зоне увидите указатели.

Эбби поблагодарила и вновь взглянула на часы. В животе запорхали бабочки. Остается сделать еще две вещи, но обе она отложила на самый последний момент.

Прошла в зал «Бритиш эруэйз», выпила бокал белого вина, чтобы успокоить нервы, мечтая закурить. Но с этим придется обождать. Съела пару сандвичей, села перед телевизором, где шли новости, принялась мысленно проверять свои действия. Хорошо, ничего не забыла. Но на всякий случай снова удостоверилась, что определитель на телефоне не покажет ее номер, куда бы она ни звонила.

Точно в 14:40 загорелся экран, извещающий о начале посадки, однако номера рейса на нем еще не было. Эбби прошла в тихий уголок, где никто не мог ее услышать, набрала номер службы приема сообщений, куда велел звонить сержант Брэнсон, если она не сумеет связаться с ним по мобильнику.

Когда пошли гудки, заткнула уши, чтобы не слышать звоночки, предшествующие объявлению о посадке.

– Констебль Бутвуд слушает, – проговорил молодой женский голос.

Эбби, как могла, изменила голос, имитируя австралийский акцент.

– У меня есть для вас информация насчет Ронни Уилсона, – сообщила она. – Он будет встречать в аэропорту Кох-Самуи кого-то, прибывающего из Бангкока рейсом двести семьдесят один завтра в одиннадцать по местному времени. Ясно?

– Аэропорт Кох-Самуи, рейс двести семьдесят один из Бангкока завтра в одиннадцать по местному. Кто говорит?

Эбби разъединилась. У нее так дрожали руки, что она с трудом набирала ответ на полученное раньше сообщение, вынужденная без конца исправлять опечатки. Перечитала, прежде чем отправлять:

«У настоящей любви не бывает счастливого конца, потому что настоящая любовь никогда не кончается. Пусть это еще раз скажет, как я тебя люблю, хх».

И правда. Она его очень любит. Но не на четыре миллиона долларов.

И не с его дурной привычкой убивать женщин, которые доставляют ему деньги.

Вскоре после взлета она, раскинувшись в кресле и потягивая «Кровавую Мэри» с добавочной рюмочкой водки, открыла пакет в пузырчатой пленке. Заднее кресло пустует, нечего беспокоиться насчет любопытных глаз. Оглянулась через плечо, убеждаясь, что рядом нет никого из членов экипажа, и легонечко вытянула целлофановый пакетик.

В нем лежал блок Черных пенни. Она смотрела на строгий профиль королевы Виктории. На слово «почта», отпечатанное не слишком ровными буквами. На выцветшую краску. Замечательно, но вовсе не идеально. Как однажды объяснил Дэйв, порой именно недостатки придают им особую ценность.

Это точно так же относится и ко многим другим вещам в жизни, рассуждала она в приятном тумане легкого опьянения. Кроме того, кому хочется быть идеальным?

Снова взглянула на марки, вдруг осознав, что впервые их видит как следует. Действительно особенные. Волшебные. Она улыбнулась им и прошептала:

– Пока, мои красавицы. До встречи.

125

Ноябрь 2007 года

– Хорошо отдохнул? – спросил Рой Грейс.

– Очень смешно. Пляж видел только из иллюминатора, – проворчал Гленн Брэнсон.

– Я слышал, в Кох-Самуи красиво.

– Сырость адская, и все время лил дождь. И меня что-то за ногу укусило – комар-мутант или тарантул. Здорово распухла. Хочешь посмотреть?

– Нет. Но все равно спасибо.

Сержант, сидя в кресле перед столом Грейса в костюме и рубашке, в которых спал, судя по виду, с ухмылкой покачал головой:

– Ну и гад же ты, Рой, скажешь, нет?

– А я не могу поверить, что ты опять трогал мою драгоценную коллекцию записей. Я тебе разрешил переночевать одну ночь. Не просил вытаскивать каждый диск из футляра и разбрасывать по всему полу.

Брэнсону хватило совести смутиться.

– Хотел тебе помочь, разобрать… Черт возьми… извини. – Он хлебнул кофе, подавил зевок.

– Ну, как там заключенный? Когда ты прилетел?

Брэнсон взглянул на часы: