Присутствие [духа]. Как направить силы своей личности на достижение успеха Кадди Эми
Через пятнадцать лет я по-прежнему не знала ответа на этот вопрос. А потом меня постигло озарение – благодаря маловероятной комбинации двух событий, которые по удивительному совпадению произошли почти одновременно.
Первое: я беспокоилась за студентов, которые не проявляли себя на занятиях. В Гарвардской школе бизнеса требования высоки: оценка за активную работу на занятии может составлять до 50 % итоговой оценки за курс, а чтобы ее получить, недостаточно просто встать и сказать что-нибудь – от студентов ждут уместных комментариев по сути вопроса, ведущих к дальнейшему обсуждению. Это для кого угодно нелегкая задача. А некоторых студентов она, как уже говорилось, повергала в ступор. Для многих она была сложней всего – ведь, высказываясь на занятии, подставляешься возможной критике со стороны социума.
Я совершенно не понимала, что делать с этими пассивными студентами. Когда они сидели на занятиях, казалось, их мысли где-то далеко. Если бы я не разговаривала с ними за пределами аудитории, то решила бы, что они не интересуются моим предметом и не готовятся к занятиям. Но я знала: это не так. Я встречалась и беседовала с этими студентами у себя в кабинете и читала их работы. Без сомнения, эти молодые люди были не менее способными, чем те, кто активно работал на занятиях. Но я не могла поставить им приличную оценку, пока они не найдут способа участвовать в работе группы. Присутствовать. Изучая эту проблему, я начала замечать детали, на которые раньше не обращала внимания, и чем внимательней смотрела, тем больше видела. За несколько минут до начала занятия активные студенты перемещались по аудитории, жестикулировали, постепенно продвигаясь к ее центру, а неактивные студенты проходили прямо на свои места, садились и склонялись над книгой или телефоном. Активные студенты поднимали руки уверенно, резко, вертикально – этот жест не был агрессивным, но как бы говорил: «Я знаю, что могу сообщить нечто важное по теме. Я могу внести в обсуждение ценный вклад». Пассивные же студенты либо вовсе не поднимали руки, либо делали это робко, словно извиняясь – локоть согнут и опирается на сложенную лодочкой ладонь другой руки, обе руки как бы шатаются. Человек явно и хочет, и не хочет привлекать к себе внимание.
Активные студенты сидели на занятии прямо, расправив плечи. Пассивные же словно завязывались в узел, обхватывая себя руками, касаясь шеи, крутя в пальцах прядь волос, одежду или украшение, скрещивая ноги и переплетая лодыжки (эту позу я называю «ноги штопором»). Эти студенты всем телом сигналили о желании сжаться, спрятаться, укрыться волшебным плащом-невидимкой. Во время занятия они мало двигались и не поворачивали головы, чтобы встретиться с кем-нибудь взглядом, – даже когда отвечали на вопрос или комментарий этого человека. Они словно чего-то стыдились.
По письменным работам пассивных студентов становилось ясно, что они любознательны, страстно интересуются учебой и живут полной интеллектуальной жизнью. Но язык тела показывал, что с эмоциональной жизнью у них все обстоит по-другому: находясь в аудитории, они чувствовали себя бессильными и не доверяли собственным мыслям. Они не могли, как ни старались, поверить, что однокурсники отнесутся к ним с уважением. Говоря, они чувствовали, что в каком-то смысле лгут: они не верили собственной жизненной истории. Они находились в аудитории, но в то же время отсутствовали в ней.
Второе происшествие, которое случилось со мной в тот судьбоносный момент, не имело никакого отношения к первому. Руководитель моей кафедры, экономист Брайан Холл, заинтересовался работами Джо Наварро (уже упоминавшегося экс-агента ФБР и специалиста по языку тела). Брайан пригласил Джо провести день в Гарварде и поучаствовать в брэйнсторминге о том, как его работу можно применить в учебном процессе для подготовки магистров бизнес-администрации. Брайан и меня пригласил – я должна была участвовать в обсуждении, а также сделать короткий доклад, что я и выполнила совместно с Даной Карни, тогда – преподавателем бизнес-школы Колумбийского университета.
Джо – необычный специалист. Он понимает, что его консультации и преподавание принесут самую большую пользу в областях, где он может использовать как свой обширный профессиональный опыт, так и научные данные, которые его поддерживают. Джо понимает всю важность новейших достижений современной науки и следит за ними. Я же двигалась как бы в противоположном направлении, стараясь набрать как можно больше примеров из жизни, чтобы на их основании развивать свою работу.
Но в присутствии Джо мне было не по себе. Он всем телом сигналил о своей доминирующей позиции, и я беспокоилась о том, что он прочитает в моем языке тела. Я лишь второй год работала на должности младшего научного сотрудника, и вот теперь я делаю доклад перед бывшим агентом ФБР, руководителем своей кафедры, своим глубоко уважаемым соавтором по проблемам невербального поведения Даной Карни и еще одним высоко ценимым мною коллегой, Энди Уэйзеншуком, который до перехода в Гарвард был генеральным директором футбольной команды «Патриоты из Новой Англии», входящей в Национальную футбольную лигу.
Я отчаянно желала произвести хорошее впечатление и прилично выступить. Однако я зациклилась на мыслях о том, что подумают обо мне другие люди, и попыталась подстроиться к их ожиданиям (как я их себе представляла). Испытывать робость и попасться на глаза специалисту по языку тела – это был мой самый ужасный кошмар, и, по злой иронии, в результате мне было трудно присутствовать. Конечно, поскольку мы обсуждали язык тела, Джо указал на ряд жестов, сделанных мной во время доклада и сигналящих о бессилии и неуверенности. Я трогала шею, крутила волосы, обхватывала себя руками – типичные ошибки новичка, очень похожие на поведение пассивных студентов, которое я наблюдала у себя на занятиях. В состоянии стресса я и сама повела себя как пассивный студент, хотя больше всего на свете хотела полностью участвовать в обсуждаемой работе.
Джо рассказал нам историю одного проведенного им допроса. Подозреваемый использовал доминирующий язык тела. Джо, однако, понял, что этим подозреваемый хочет сообщить нечто не ему, а самому себе, что таким образом он пытается набраться храбрости в трудный момент. Я спросила Джо, не проверял ли кто-нибудь из ученых гипотезу о том, что, изображая доминирующий язык тела, можно набраться уверенности – даже если на самом деле не чувствуешь себя сильным.
– Пока нет, но этим займетесь вы, – ответил Джо.
И тут у меня в голове все сошлось воедино. Меня сковывает страх, и моих студентов тоже сковывает страх, но, может быть, это еще не окончательный приговор? Да, черт побери, мы проведем этот эксперимент – исследуем, каким образом тело говорит с душой.
Эта отрасль науки интересуется не только тем, что говорит о нас язык тела, и я сейчас рассказываю не только о том, что моим студентам было сложно принимать участие в групповой дискуссии. Тем, как мы ведем себя каждую минуту, определяется наш дальнейший жизненный путь. Выражая всем телом стыд и бессилие, мы покоряемся сложившемуся положению, каково бы оно ни было. Мы смиряемся с чувствами, действиями и результатами, которые нам неприятны. Мы не даем людям понять, кто мы на самом деле такие. И все это влечет за собой определенные последствия.
Манера человека держаться – это источник его личной силы, той самой, которая является ключом к подлинному присутствию. Этот ключ открывает личность – ее способности, ее творчество, ее мужество и даже ее щедрость. Он не дарит никаких новых талантов, но помогает раскрыть те, что уже есть. Он не делает человека умнее и не дает ему новых знаний, но приносит стойкость в испытаниях и открытость. Он не меняет человека: он помогает ему проявить свое подлинное «я». Расширяя язык тела, мы расширяем свои умственные горизонты, и это помогает нам присутствовать. А результаты этого присутствия могут завести очень далеко.
Контролировать свой язык тела не значит просто принимать позы, свидетельствующие о власти. Дело в том, что мы часто принимаем позы бессилия, сами того не замечая, – и это нужно изменить.
Наши эксперименты с позами силы
Будучи учеными, мы начали с четкой формулировки гипотезы.
Вот как мы рассуждали. Если невербальные выражения силы так прочно заложены в нас, что, выиграв забег, мы инстинктивно выбрасываем руки в воздух буквой V – независимо от культурной принадлежности и гендера и даже независимо от того, видели ли мы раньше, чтобы кто-нибудь так делал, – и если Уильям Джеймс был прав, что наши чувства являются как причиной, так и результатом физических манифестаций, то что случится, если принять экспансивную позу, даже когда ощущаешь себя бессильным? Мы инстинктивно расширяемся от сознания собственной силы – так, может быть, мы естественным образом почувствуем себя сильными, если примем экспансивную позу?
Если наш эксперимент подтвердит, что ответ на этот вопрос «да», мы сможем обеспечить студентов (и все остальное человечество) инструментом, который поможет им присутствовать, когда это нужнее всего. Инструментом, который поможет найти свое подлинное «я» и преодолеть препятствия, которые ставит перед нами жизнь.
Нам не терпелось проверить гипотезу о том, что экспансивные позы помогают людям чувствовать себя сильными. Мы решили начать с рассмотрения двух факторов – ощущения силы и уверенности в себе и готовности идти на риск.
Но прежде чем я и мои соавторы Дана Карни и Энди Яп приступили к первому эксперименту, нам нужно было провести очень важную подготовительную работу – отобрать и испытать соответствующие позы. Мы тщательно проработали все научные публикации по языку тела и выбрали пять поз силы (рис. 3) и пять поз бессилия (рис. 4). Позы силы были одновременно экспансивными (то есть тело в этих позах занимало увеличенный объем пространства) и открытыми (то есть такими, что конечности отстояли далеко от торса). А позы бессилия были сжатыми и ограниченными в пространстве – примерно такие я принимала, когда после аварии ездила в автомобиле пассажиром.
Рис. 3. Позы силы
Рис. 4. Позы бессилия
Нам нужна была стопроцентная уверенность, что обычные люди (не психологи) воспримут эти позы как позы силы. И мы провели предварительный эксперимент, в ходе которого участники должны были оценить позы по шкале от 1 (полное бессилие) до 7 (очень большая сила). Как мы и надеялись, экспансивные открытые позы были оценены гораздо выше (средняя оценка 5,4), чем закрытые, сжатые позы (средняя оценка 2,4). Мы также хотели убедиться, что эти позы удобны для самого человека, ведь когда находишься в неудобной позе, настроение неминуемо портится. Мы набрали еще одну группу участников и попросили их принять соответствующие позы и оценить их удобство, трудность принятия такой позы и связанные с этим неприятные ощущения. По этим показателям все позы оказались одинаковыми.
Выполнив предварительную работу, мы провели первый эксперимент, стараясь сделать его как можно проще[238]. Сначала мы набрали группу участников. О цели эксперимента никому из них не сообщалось. По прибытии в лабораторию участника проводили в небольшую комнату со столом, стулом и компьютером. Экспериментатор объяснял, что на компьютерный экран будут поочередно выведены фотографии людей в пяти разных позах, и участник эксперимента должен посмотреть на позу, воспроизвести ее и сохранять все время, пока она остается на экране (60 секунд). Объяснив задачу, экспериментатор уходил. Но испытуемые не знали, что их случайным образом определили в одну из двух групп и им предъявляются либо только позы силы, либо только позы бессилия. В этом и заключалось наше воздействие.
Участникам эксперимента платили по стандартной ставке, но после того, как они приняли все позы, экспериментатор вручал им дополнительную сумму в два доллара и объяснял, что они могут либо оставить эти деньги себе, либо рискнуть и в итоге получить удвоенную сумму или не получить ничего. Участник должен был бросить игральный кубик и в зависимости от результата выиграть четыре доллара или потерять два. (Вероятность выигрыша составляла одну шестую. Участников заверили, что обещанную плату за участие в эксперименте они получат в любом случае.)
Неужели то, что человек на несколько минут принимал экспансивную позу, могло повлиять на его поведение в этой ситуации? Дочитав книгу до этого места, вы уже не удивитесь ответу. Действительно, те, кому достались позиции силы, чаще соглашались бросить кубик. Таких оказалось 33 % (для сравнения, в «группе бессилия» только 8 % пожелали рискнуть).
Но тут мы подумали, что, может быть, эффект вызван просмотром фотографий с позами силы на экране компьютера. Вдруг ощущение силы у испытуемых возникло от созерцания соответствующих поз, а вовсе не от их воспроизведения? Значит, произошло прямое воздействие на мозг, но мы ведь вовсе не это собирались изучать. Мы хотели выделить и изучить влияние тела на мозг.
Тогда мы решили для верности изменить некоторые параметры эксперимента. Мы провели его еще раз, уже без картинок. На этот раз экспериментатор описывал нужные позы словами и следил за тем, чтобы участник эксперимента принял эту позу и простоял в ней ровно минуту. Число поз мы сократили с пяти до двух, то есть каждому участнику приходилось позировать только две минуты. Чтобы перестраховаться, мы старательно избегали любых упоминаний силы и власти; мы облепили участников электродами для ЭКГ, которые на самом деле не были ни к чему подключены, и сказали, что исследуем влияние расположения электродов на частоту пульса. И еще, поскольку вероятность выигрыша в первоначальном эксперименте была низка (один шанс из шести), мы изменили ее, повысив шанс выигрыша до 50 %, что до определенной степени оправдывало риск. И последнее важное изменение: на этот раз мы не только опрашивали подопытных об их чувствах и подсчитывали их готовность идти на риск, но еще и измеряли уровень гормонов. Помните, в 5-й главе мы говорили о том, как уровни тестостерона (гормона ассертивности) и кортизола (гормона стресса) колеблются в зависимости от того, насколько высокостатусным и наделенным властью ощущает себя человек? По мере того как сознание власти растет, уровень тестостерона поднимается, а кортизола – падает. Такой гормональный профиль ассоциируется с высокой ассертивностью и низкой тревожностью – идеальная комбинация, помогающая присутствовать в сложный момент.
Если принятие поз силы в самом деле помогает ощутить себя сильным – если эти позы действительно влияют на физиологию человека и позволяют им почувствовать силу (или бессилие), – то они неминуемо должны вызывать и заметные изменения в уровне гормонов. Вот мы и собирались выяснить, так ли это. Мы выдвинули гипотезу, согласно которой, приняв экспансивную позу, можно поднять у себя уровень тестостерона и снизить уровень кортизола. Наши прогнозы подтверждались небольшим исследованием, результаты которого были опубликованы в 2004 г. в журнале Human Physiology. Авторы исследования просили испытуемых на три минуты принять весьма экспансивную позу из хатха-йоги, известную как «поза кобры», а затем измеряли физические эффекты[239]. Можете сами попробовать: лягте на пол на живот, ноги прямые, носки вытянуты, предплечья на полу, ладонями упритесь в пол прямо под плечами так, чтобы локти были согнуты и плотно прижаты к телу. Теперь выпрямите руки так, чтобы верхняя часть тела – плечи, грудь и живот – выгнулись и приподнялись с пола. Задерите голову и направьте взгляд слегка вверх, словно кобра, стоящая на хвосте. (Найдите иллюстрацию в Интернете, чтобы проще было понять, о чем идет речь.) В этой позе нужно прогибать спину, и с непривычки она может быть довольно неудобной.
Исследователей интересовало только одно: влияние «позы кобры» на уровень гормонов в организме, включая те, которые интересовали нас, – тестостерон и кортизол[240]. Поэтому у участников эксперимента брали анализы крови непосредственно перед принятием позы и через несколько минут после того, как они из нее вышли.
У всех участников эксперимента было обнаружено повышение содержания тестостерона и снижение содержания кортизола в сыворотке крови. В среднем уровень тестостерона поднялся на 16 %, а уровень кортизола снизился на 11 % – статистически значимые изменения для обоих гормонов.
Эти интересные результаты доказывают, что, приняв одну экспансивную позу, человек может существенно – на измеримом уровне – изменить свой уровень гормонов, связанных с тревожностью и уверенностью[241]. Но могут ли позы силы – простые, не связанные с йогой, – дать те же результаты, что и йога, полезность которой для здоровья, как мы видели, доказана? И могут ли «позы бессилия» дать обратный эффект?
Чтобы измерить уровень гормонов, мы в своем эксперименте брали у испытуемых пробы слюны – сначала перед манипуляциями с позами силы, а затем через 15–20 минут после окончания манипуляций[242].
Что же мы обнаружили? Наши испытуемые (среди которых были как мужчины, так и женщины) показали увеличение уровня тестостерона на 19 % и снижение уровня кортизола на 25 % у тех, кто принимал позы силы. А у тех, кто принимал позы бессилия, наблюдалось обратное явление – уровень тестостерона снизился на 10 %, а уровень кортизола поднялся на 17 %, в точном соответствии с нашим предсказанием.
Вдобавок степень влияния поз на ощущение силы или бессилия самими участниками (по их собственным словам) была поразительно сходной с первым экспериментом. То же относится к готовности идти на риск; когда мы повысили шанс выигрыша до , доля людей, готовых идти на риск, разумеется, выросла в обеих группах, но при этом разница между группами силы и бессилия осталась почти неизменной: 86 % из группы, принимавшей позы силы, и 60 % из группы, принимавшей позы бессилия, готовы были рискнуть (разница в 26 процентных пунктов). Сравните это с 33 % против 8 % в предыдущем эксперименте (разница в 25 процентных пунктов). Иными словами, доля людей, готовых пойти на риск, выросла в соответствии с ростом шансв на выигрыш, но абсолютная разница между «группой силы» и «группой бессилия» осталась той же.
В первых экспериментах мы получили сильные доказательства того, что экспансивные, открытые позы – телесные проявления, выражающие власть, – меняют не только психологическое состояние и поведение, но и физиологическое состояние человека. Все это в точности повторяет известные последствия, которые несет с собой обладание властью.
Мы не первые среди психологов исследовали влияние открытых и закрытых поз. В 80-х гг. психолог Джон Рискинд провел серию экспериментов, доказавших, что прямая осанка приносит ряд преимуществ по сравнению с сутулостью. (Впрочем, Рискинд не связывал осанку с обладанием властью.) Держась прямо, мы более уверены в себе и лучше владеем собой, меньше ощущаем стресс, более упорно работаем над задачами и даже более конструктивно реагируем на критику нашей работы[243]. В начале 90-х Сабина Степпер и Фриц Стрэк (те самые, что заставляли участников эксперимента зажимать в зубах карандаш) обнаружили: человек, которому сообщают, что он успешно выполнил задачу, ощущает большую гордость, если слышит эту новость, сидя прямо, а не сгорбившись[244].
С 2010 г., когда были опубликованы результаты наших первых экспериментов с позами силы, по этим и смежным вопросам связи тела и души была проведена большая работа и выявлены многие положительные эффекты экспансивных поз и прямой («хорошей») осанки.
Эксперимент Рискинда, как и многие другие исследования, проведенные с тех пор, обнаружил нечто поразительное. Описанным образом на человека действуют не только смелые позы, свидетельствующие о власти; любое, даже малозаметное расширение тела – даже просто хорошая осанка («сядь прямо!») – оказывает то же действие. Мы пойдем дальше и скоро узнаем, что экспансивные движения – даже голосовая экспансивность, например замедление речи, – влияют на то, как мы думаем, чувствуем и ведем себя.
Когда человек несет себя гордо, это ориентирует его чувства, мысли, поведение и тело на ощущение собственной силы и присутствие (и даже повышает производительность труда) в разных ситуациях, от обыденных до чрезвычайных.
Сейчас я объясню, как это происходит.
Чувства
Результаты наших с коллегами экспериментов, изучающих влияние поз силы на гормональный уровень, завораживают людей и застревают у них в памяти – психологи называют такие результаты «липкими»[245]. Меня эти результаты тоже завораживают. Но они – лишь часть большой картины. Может быть, самый важный и незыблемый результат – то, что мы доказали: принимая экспансивные, открытые позы, человек начинает в самом деле чувствовать себя лучше и функционировать эффективнее. Он чувствует себя сильнее, увереннее, ассертивнее, счастливее и оптимистичнее, в меньшей степени подвержен стрессу и беспокойству.
В экспериментах мы с коллегами часто просим испытуемых после принятия поз силы описать свои чувства, для чего задаем вопросы, направленные на выяснение ощущаемого ими уровня личной силы. Другие исследователи использовали сходный аппарат. Управление осознаваемым ощущением силы было продемонстрировано неоднократно[246].
Однако преимущества поз силы проявляются и на подсознательном уровне. Например, психолог Ли Хуан с соавторами сравнила эффект от поз силы с эффектом от более традиционных манипуляций ощущением силы, таких как назначение на роль начальника или подчиненного (мы описывали их в 5-й главе). Каждому испытуемому назначали сперва условие, определяющее осанку (свидетельствующую о силе или бессилии), а затем роль (связанную или не связанную с властью над другими)[247]. Чтобы изменить осанку участников эксперимента незаметно для них самих, Хуан сообщала, что проводит маркетинговое исследование эргономичных стульев. Случайно отобранным участникам была назначена экспансивная поза (то есть свидетельствующая о власти): их просили положить одну руку на подлокотник своего стула, а другую – на спинку соседнего. Им также велели скрестить ноги, положив лодыжку одной на бедро другой так, чтобы колено торчало в сторону. В результате получилось нечто похожее на позу 5 из наших экспериментов. Участники, которым назначили зажатые позы (то есть свидетельствующие о низком уровне власти), подсовывали ладони под себя, плотно сжимали ноги и горбили плечи (нечто вроде позы 7 из наших экспериментов). Затем исследователи назначали участникам роль менеджера (высокий уровень власти) или подчиненного (низкий уровень власти). «Менеджерам» сообщали, что они должны будут руководить «подчиненными» при совместной работе над задачей (решение головоломок), оценивать работу «подчиненных» и вознаграждать их. «Подчиненным» сообщали, что «менеджеры» будут руководить ими, оценивать и вознаграждать их работу. (Следует заметить, что до выполнения задачи дело так и не доходило; для манипуляции ощущением силы в целях эксперимента было достаточно назначить людей на роли.)
После манипуляций, направленных на создание нужного ощущения силы, экспериментаторы замеряли уровень силы, подсознательно ощущаемый участниками эксперимента, то есть определяли, в какой степени понятие силы было у них когнитивно активировано или доступно. Для этого участников просили вставить недостающие буквы в слова – причем каждое слово допускало несколько вариантов, как связанных, так и не связанных с силой (например, «в_асть» можно было восстановить как «власть», понятие, связанное с силой, или как «впасть», слово, с силой не связанное). Испытуемым была дана инструкция «вставить буквы так, чтобы получилось слово – любое, какое придет в голову».
На сознательное ощущение собственной власти влияли и поза силы, и роль, связанная с властью. Однако Хуан обнаружила, что на подсознательное ощущение собственной власти влияет только поза, но не роль. Участники, принимавшие экспансивные позы, увидели слова, связанные с властью, в большем количестве фрагментированных слов – иными словами, подсознательное ощущение собственной власти у них активировалось сильнее. Как заметила Хуан: «Наши эксперименты показали, что осанка сильнее, чем роль, наделяющая властью, влияет на поведенческие и психологические манифестации власти… далее, они поддерживают гипотезу, что сознание своей власти воплощается или выражается в состояниях тела. Чтобы думать и действовать как лицо, наделенное властью, человеку не обязательно иметь роль, которая наделяет властью, или вспоминать момент, когда он находился в такой роли». Иными словами, если принять несложную позу и удерживать ее одну-две минуты, эффект будет больше, чем от назначения на высокую должность… Это совершенно потрясающий результат.
Одинаков ли эффект «поз силы» в разных культурах? Чтобы это выяснить, психолог Лора Пак и ее коллеги провели кросс-культурный эксперимент с участием групп из США и Восточной Азии. Во многих восточноазиатских культурах явно доминирующий язык тела в публичной обстановке не приветствуется; возможно, для людей из этих культур «позы силы» окажутся менее действенными. С другой стороны, связь между экспансивной позой и доминированием, по-видимому, проявляется везде – не только у людей в разных странах, но и в животном царстве, а значит, «позы силы» (особенно если их принимать в одиночестве) должны действовать практически повсюду.
И действительно, Пак обнаружила, что участники ее эксперимента (как американцы, так и азиаты) ощутили благотворность поз силы (экспансивной позы с широко расставленными руками, опирающимися о стол, которую использовали мы в своих экспериментах, и экспансивной сидячей позы с прямой спиной, которую использовала Хуан).
Но поскольку в разных культурах считаются приемлемыми разные типы невербальных выражений, следует ожидать, что в этой области обнаружатся различные нюансы – для определенных народов определенные позы будут работать лучше. Пак обнаружила, что среди восточноазиатской группы участников эксперимента одн поза – с ногами на столе и руками, закинутыми за голову так, чтобы локти торчали в стороны, – не повышает ощущения личной силы и не стимулирует действие.
Почему же?
Возможно, потому, что обитатели Восточной Азии выражают свою экспансивность по вертикальной оси, а носители западных культур – по горизонтальной. В частности, восточноазиатская позиция силы проявляется в том, сидит человек или стоит, насколько низко он кланяется, насколько высоко поднимает бокал во время тоста и т.п. Сейнену Тейн, психолог, изучающий различные культуры, обнаружила, что в некоторых частях Мьянмы детей учат держать голову ниже того уровня, на котором находятся головы старших. Ребенок из Мьянмы должен сидеть на полу, пока его родители не встанут утром с постели. Если в дом вошел монах, он садится на стул, а обитатели дома (дети и взрослые) должны сесть на пол. По-видимому, место человека на вертикали определяется его положением в социальной иерархии – малая протяженность по вертикальной оси означает низкий социальный статус[248].
В западных культурах считается приемлемой горизонтальная экспансия – например поза с ногами на столе или размашистые жесты руками. А вот в Восточной Азии жесты и позы, экспансивные по горизонтали, считаются неприемлемыми или невежливыми. Поищите в Гугле картинки по словам «американский директор» и «японский директор», и вы убедитесь, что это действительно так. Следовательно, открытие Пак вполне логично: человеку из восточноазиатской культуры поза «ноги на стол» – предельное выражение горизонтальной экспансии – покажется странной и неудобной. Как объяснили Пак и ее соавторы, эту позу «и американцы, и восточноазиаты сочли наименее соответствующей культурным нормам Восточной Азии – принципам скромности, смирения, самоограничения… эффект от позы определяется как самой позой, так и ее символическим значением в культуре».
Экспансивные позы также снижают беспокойство и помогают справиться со стрессом. Джон Рискинд экспериментально доказал, что «люди в сгорбленных позах, выражающих страх, по их собственным описаниям, испытывали более сильный стресс, чем люди в расслабленных позах». Если человек, получающий негативную оценку своей работы, находится в экспансивной позе, эта критика с меньшей вероятностью подорвет его веру в то, что он сам, а не кто-то другой, контролирует свою судьбу[249]. В этой позе замечания воспринимаются не так остро.
Другой пример – эксперименты исследователей из Оклендского университета, которые сообщали участникам, что изучают влияние спортивной липкой ленты на физиологию, настроение и продуктивность человека[250]. Затем они приклеивали ленту на спины участников так, чтобы зафиксировать прямую спину или сутулость. В этих положениях участники выполняли разновидность теста Триера на социальный стресс – это задание мы уже встречали в предыдущих главах: им велели подготовить пятиминутный рассказ о том, почему они лучшие кандидаты на работу своей мечты, а затем выступить с этим рассказом перед пугающе равнодушными судьями. Но – в противоположность нашим экспериментам с позами силы – здесь участники должны были сохранять приданную им позу во время своего выступления – то есть выступать в экспансивной или сжатой позе, например сидя прямо с развернутыми плечами или сгорбясь и ссутулившись (см. рис. 5). Затем они оценивали свое настроение, самооценку и воспринимаемую угрозу – то есть насколько сильный страх они чувствовали бы в определенных опасных ситуациях.
Участники, которым придали осанку с прямой спиной, ощущали больший энтузиазм и большую силу, меньший страх и меньшую заторможенность, чем те, которым придали сутулую осанку.
Содержимое их речей также отличалось. Выступающие с прямой спиной использовали меньше негативно окрашенных и больше позитивно окрашенных слов, что согласуется с другими имеющимися у нас результатами, но кроме этого, они употребляли меньше местоимений первого лица единственного числа, таких как «я» и «меня». Они меньше говорили о себе, у них было менее выражено направленное на себя беспокойство, они чувствовали себя более свободно и могли бросить все силы на решение текущей задачи в непростой ситуации настоящего момента. Кстати, в серии экспериментов, поставленных социопсихологами Евой Кейсевиц, Джеймсом Пеннебейкером и их коллегами, обнаружилось: чем чаще человек говорит слово «я», тем менее он уверен в себе и тем меньшей властью обладает. Пеннебейкер объяснил в интервью The Wall Street Journal: «Существует распространенное заблуждение, что люди, уверенные в себе и обладающие высоким статусом, используют слово “я” чаще, чем люди с низким статусом… Это совершенно неверно. Высокостатусный человек смотрит на мир, а низкостатусный – на себя»[251].
Рис. 5. Сидячие позы – прямая и сутулая
В 2014 г. профессор психологии Иоганнес Михалак в Университете Виттен-Хердеке (Германия) провел эксперимент с участием тридцати пациентов стационара, страдающих клинической депрессией. Он случайным образом разделил их на две группы. Одна группа должна была сидеть с прямой спиной, а другая – сгорбившись[252]. В это время на компьютерном экране поочередно появлялись тридцать два слова, из них половина позитивно окрашенных («красота», «приятный»), а вторая половина – негативно («изнеможение», «отчаявшийся»). Затем участникам эксперимента предложили вспомнить как можно больше показанных слов. Участники, сидевшие в сгорбленной позе, запомнили существенно больше слов, связанных с депрессией, чем позитивно окрашенных. А вот у пациентов, сидевших прямо, такой тенденции не наблюдалось – они запомнили примерно поровну позитивных и негативных слов. Михалак предполагает, что если у пациентов, страдающих депрессией, «изменить привычную… дисфункциональную осанку или схемы движений… это может нейтрализовать негативный уклон в их процессах обработки информации» и что «если обучить пациентов с депрессией осознанно следить за своей осанкой, это может оказаться полезным, поскольку согласуется с интуитивным пониманием взаимосвязи физических и эмоциональных процессов».
Михалак также изучал походку страдающих депрессией – вас не удивит, что у этих людей амплитуда движений рук и головы гораздо меньше, а осанка более сутулая. Он задался вопросом: быть может, это не только следствие их депрессивного настроя, но и его причина? Чтобы ответить на этот методологически сложный (ну как заставить человека ходить «счастливой» или «депрессивной» походкой?) вопрос, Михалак взял в соавторы Нико Тройе, биолога и руководителя лаборатории бионики в канадском Университете Куинс (см. с. 151)[253]. Я с удовольствием пройдусь вместе с вами (каламбур преднамеренный) по результатам этого эксперимента.
По прибытии участниц эксперимента в лабораторию к самым подвижным участкам их тела (суставам, ступням, ладоням) прикреплялись датчики. Затем участниц ставили на тренажер – беговую дорожку. Через шесть минут ходьбы по дорожке монитор, укрепленный перед каждой участницей, показывал большую горизонтальную шкалу, на которой курсором отмечался какой-то параметр движений участницы… но ей не говорили, какой именно. Участницам сообщали только, что цель исследования – установить, могут ли люди адаптировать свою ходьбу в соответствии с обратной связью в реальном времени, «бионической обратной связью».
Шкала не была никак помечена, но курсор двигался по ней вправо или влево по мере того, как участница эксперимента меняла характер движения. Экспериментатор просил участниц шагать так, чтобы курсор находился в крайнем правом (или крайнем левом) положении, но не объяснял, как это сделать. Испытуемые не знали, что одно крайнее положение курсора соответствовало параметрам походки счастливого человека (прямая спина, динамически экспансивные движения), а другое – походке несчастного (сгорбленная спина, движения по горизонтали сильно ограничены). Кроме того поскольку люди часто ассоциируют право и лево с хорошим и плохим соответственно, экспериментаторы постарались уравновесить этот уклон: у половины участниц шкала была настроена так, что точка счастливой походки располагалась справа, а депрессивной – слева, а у другой половины все было наоборот.
Через минуту-другую большинство участниц уже научилось загонять курсор в крайнюю позицию с нужной стороны согласно инструкциям и удерживать его там. Но они по-прежнему не знали, что именно показывает шкала. Через несколько минут участниц попросили прочитать серию негативно и позитивно окрашенных слов и определить, относится ли каждое из них к ней самой. Затем участниц отправили обратно на дорожку еще на восемь минут. После этого их просили вспомнить увиденные слова. И что вы думаете? Участницы, которым назначили (неведомо для них, конечно) счастливую походку, с большей вероятностью запоминали все позитивно окрашенные слова и очень мало негативно окрашенных слов, демонстрируя эмоциональную избирательность запоминания. К сожалению, обратное тоже оказалось верно: подопытные, которым назначили несчастную походку, с большей вероятностью запоминали негативно окрашенные слова – избирательность, которая, как продемонстрировано многими экспериментами, характерна для страдающих депрессией.
Движение, как и осанка, сообщает мозгу, как он себя чувствует, и даже диктует ему, что именно запоминать. По мере того как наша походка становится более открытой и упругой, а осанка – прямой, наши воспоминания о себе также становятся счастливей.
Как я упоминала в 6-й главе, когда мы ощущаем свою силу, даже голоса у нас как бы растягиваются, занимая больше пространства, чем при ощущении бессилия. Психологи из Стэнфорда Люсия Гиллори и Дебора Грюнфельд называют это «способом захвата социального пространства». Говоря, мы не торопимся. Мы не боимся сделать паузу. Мы чувствуем, что имеем право на время собеседника. Мы даже чаще встречаемся с собеседником глазами и дольше удерживаем контакт. Гиллори и Грюнфельд предположили, что медленная речь – это тоже одно из проявлений открытости: «Когда говоришь медленно, рискуешь, что тебя прервут. Говоря медленно, показываешь, что не боишься этого. Медленную речь с большей вероятностью услышат отчетливо и поймут. Эти люди не боятся занять время тех, к кому обращаются».
Гиллори и Грюнфельд предположили также, что медленная речь играет в связке «тело—душа» примерно ту же роль, что экспансивные позы, и провели эксперименты для подтверждения своей гипотезы. Участники эксперимента читали вслух набор предложений с разными скоростями (скорость чтения регулировалась баннером, движущимся по экрану компьютера), а затем отвечали на вопросник, целью которого было выяснить, насколько сильными, уверенными в себе и эффективными они себя чувствуют[254]. В частности, их просили оценить по шкале от 1 до 7, насколько они согласны с высказываниями типа: «Я чувствую, что, даже если выскажу свое мнение, к нему никто не прислушается». Оказалось, что скорость чтения участника обратно пропорциональна степени его сознания своей силы. Иными словами, чем медленнее участники эксперимента читали заданные фразы, тем более сильными, уверенными и эффективными они себя ощущали после этого. В каком-то смысле неторопливая речь дает нам время, чтобы ясно выразить свою мысль, и никакие комплексы по поводу своей социальной неадекватности не мешают нам представить социуму свое подлинное «я».
Расширяющий язык тела – экспансивность в осанке, движениях и речи – приносит уверенность в себе, сознание собственной силы и в целом позитивный настрой, снижая беспокойство и зацикленность на себе.
Мышление
Осанка влияет не только на наши ощущения, но и на наше восприятие самих себя – от характеристик, которые мы даем сами себе, до нашей уверенности в них и того, насколько комфортно нам их высказывать. И это представление о себе помогает либо мешает нам общаться с другими, выполнять свою работу – короче говоря, присутствовать.
Джемини Квон, студентка магистратуры Сеульского национального университета, заинтересовалась связью тела и души после того, как провела несколько месяцев в постели, частично парализованная из-за редкой реакции на лекарство. Это случилось, когда она была студенткой на программе бакалавриата в Колумбийском университете. У Джемини началась невралгия тройничного нерва, который передает ощущения от лица в мозг. Поражение этого нерва приводит к тому, что самые простые действия вроде чистки зубов или нанесения косметики могут вызвать чудовищную боль. «Мне было так больно, что я даже воду пила с трудом, – вспоминает Квон. – Я потеряла в весе около пятнадцати килограммов».
Она долго была прикована к постели. Из-за боли в сочетании с резкой переменой позы – с вертикальной открытой на горизонтальную, сжатую, защитную – Джемини было трудно отключить упорные саморазрушительные мысли, которые подпитывали ощущение безнадежности. «Лежа в кровати и не двигаясь, я все время чувствовала усталость и депрессию».
Постепенно Джемини снова обрела подвижность. Она понемногу вставала с постели и что-то делала. Она снова начала писать красками – когда-то заброшенное увлечение теперь вывело ее из сжатой позы, в которой она провела столько времени. «Я обычно работаю над масштабными полотнами, поэтому, когда я снова начала писать, мне приходилось стоять прямо и разводить руки в стороны».
Движение помогло ей вернуть не только физическое здоровье, но и психологическое. «Это “когнитивное воплощение” вернуло мне жизнь. Я твердо верю, что на когнитивные процессы можно влиять через тело».
Здесь я хочу оговориться, что физическая инвалидность, разумеется, не обязательно обрекает человека на депрессию, безнадежность и бессилие. Те чувства, о которых говорит Квон, она пережила сразу после возникновения симптомов. Это бывает весьма часто, и страшная неопределенность в ожидании диагноза и прогноза, вероятно, обострила ее переживания. Люди с физической инвалидностью находят множество способов адаптироваться и жить полной жизнью – чуть позже я вернусь к этому.
Соединив усвоенное в университете с личным опытом, Квон особенно заинтересовалась тем, как поза и осанка влияют на наши мысли о себе и своих способностях и как эти мысли тормозят или стимулируют творчество. Квон поставила эксперимент, чтобы исследовать эффект лежачего положения, в котором провела столько времени. Однако она сравнивала это положение не с позами силы, а с нейтральными позами. Ее эксперимент показал, что поза бессилия существенно подрывает настойчивость и творческие способности людей, которые пытаются решать сложные задачи. Этот эффект срабатывает из-за самоуничижительных мыслей, вроде «Я никуда не гожусь» или «Я быстро теряю веру в себя»[255].
Иными словами, когда человек на время принимает позу бессилия, это порождает в нем негативные мысли о себе, а они, в свою очередь, мешают сражаться с трудностями и притупляют творческие способности. А люди в нейтральных позах не размышляли о своих плохих качествах: они думали о задаче, которую решали в данный момент. Они находились в текущем моменте, а не у себя в голове, где лихорадочно бьются мысли, и не в воображаемом будущем, погубленном последствиями неминуемого провала.
Другие исследователи обнаружили сходное влияние позы на самооценку. Эрик Пепер, преподаватель холистического целительства в Университете штата Сан-Франциско, изучает связь тела и души уже более тридцати лет. В эксперименте, проведенном Пепером вместе со спортивным психологом Вьеттой Уилсон, участники принимали две позы – с сутулой или прямой спиной – по одной минуте каждую, в то же время вспоминая какие-нибудь приятные события из своей жизни. Оказалось, что подавляющему большинству испытуемых – 92 % – в позе с прямой спиной было гораздо легче вспоминать хорошее[256].
Рискинд так говорил об этом соответствии: при позитивной осанке гораздо легче, чем при негативной, извлекать из памяти позитивные воспоминания. То же продемонстрировал Михалак в своем эксперименте с походкой. Хорошие воспоминания и хорошая осанка естественным образом соответствуют друг другу. Они характеризуются – воспользуемся термином, введенным мною в 1-й главе, – синхронией. А когда нам проще извлекать позитивные воспоминания о себе, становится проще и обобщить этот положительный образ себя на настоящее и будущее время. Мы начинаем воспринимать себя оптимистически.
Пабло Бриньоль, профессор психологии в Автономном университете Мадрида, вместе с группой соавторов провел сходный эксперимент[257]. Участников эксперимента просили сесть либо прямо, выпятив грудную клетку, либо ссутулившись и глядя себе на колени. (Попробуйте сами!) После того как участники просидели в этой позе несколько минут, их попросили описать себя, включив в это описание три положительные или три отрицательные черты, которые с большой вероятностью помогут или помешают им в дальнейшей профессиональной деятельности. В конце эксперимента участникам говорили, что теперь они могут расслабиться и принять естественную для себя позу, а затем давали заполнить опросник, в котором они оценивали свой потенциал успеха в будущей работе.
Исследователи обнаружили, что оценка, которую выставили себе студенты, зависит от того, в какой позе они находились, когда описывали черты своего характера. Во-первых, тем, кто сидел прямо, было проще думать о себе в позитивном, стимулирующем ключе, а во-вторых, они сильнее верили в собственные характеристики, про которые написали. А вот те, кто сутулился, были не уверены ни в положительных, ни в отрицательных чертах, которые описывали. Этим людям трудно было даже осознавать, что они собой представляют!
Как мы заметили в 5-й главе, людям, наделенным силой, легче мыслить абстрактно – извлекать суть сообщения, обобщать информацию, видеть закономерности и связи идей. Та же способность проявляется у тех, кто на несколько минут принял позу силы. Ли Хуан, автор эксперимента, сравнивающего эффект позы и роли, также измеряла их влияние на способность к абстракции – она использовала перцептивную задачу, которая требует сочетания элементов фрагментированных, двусмысленных изображений. В конце концов испытуемый должен составить из разрозненных кусков цельную картину. И опять позы силы оказались эффективнее не только поз бессилия и подчиненных ролей, но и руководящих ролей: те, кто принимал позы силы, проявили самые высокие способности к абстрактному мышлению.
Концепция абстрактного мышления сама по себе абстрактна, и польза от способности абстрактно мыслить может быть не вполне очевидна. Но позвольте мне объяснить это в социальном контексте: в ходе трудных переговоров приходится слушать и объединять в одно целое несколько идей и мнений, в числе которых могут быть совершенно для вас новые, и эффективно реагировать на них. Усваивать разнородные куски информации, извлекать из них суть и интегрировать их осмысленным образом, причем быстро, – это незаменимый элемент присутствия в любых стрессовых условиях, от экзаменационной аудитории до комнаты для совещаний и далее везде.
Принимая расширенную позу, мы начинаем видеть себя в позитивном свете и верить в это представление о себе. Расширенная поза также прочищает мозги, освобождая место для творчества, настойчивости в когнитивных процессах и абстрактного мышления.
Действие
Позы силы активируют у нас «систему приближения» (см. с. 112) – мы смелее заявляем о своем присутствии, приближаемся к цели, хватаемся за возможности, идем на риск и упорствуем. Эта «система приближения» сподвигает человека и на более смелые поступки, чем бросок игрального кубика в лаборатории.
Психологи из Прибрежного университета Каролины провели эксперимент, чтобы изучить влияние языка тела на лидерские способности. Участников эксперимента просили одну минуту сидеть в открытой позе с прямой спиной или ссутулясь. Затем испытуемых просили выбрать себе место за столом для выполнения группового задания. Те, кто перед этим сидел в прямой позе, выбирали место во главе стола или рядом, а сутулые старались сесть на противоположном конце. По выводам экспериментаторов, «прямая осанка может положительно воздействовать на восприятие себя как лидера перед важными собеседованиями, совещаниями, выполнением заданий и принятием решений»[258]. Иногда влияние еще тоньше: японские ученые обнаружили, что школьники, сохраняющие хорошую осанку, выполняют письменные задания более продуктивно, чем их сутулые одноклассники[259]. Хорошая осанка словно наполняет человека энергией, помогая выполнять любые задачи[260].
Психолог Джилл Аллен и ее коллеги задумались о том, не помогут ли экспансивные позы людям с нарушением пищевого поведения – расстройством психики, при котором человек искаженным образом воспринимает собственное тело и в итоге резко ограничивает калорийность питания. В эксперименте участвовали женщины с расстройствами пищевого поведения – их просили на несколько минут принять позу силы, нейтральную или сжатую позу. И действительно, те, кто принимал позу силы, освободились от токсичного недовольства собственным телом и стали меньше себя ограничивать, потребляя более здоровое количество калорий. Далее, экспериментаторы обнаружили, что спонтанно принимаемые экспансивные позы у женщин связаны с меньшими самоограничениями в еде, а спонтанно принимаемые сжатые позы – с большим самоограничением. Свою публикацию ученые назвали «Чтобы есть больше, занимай больше места за столом»[261]. Чтобы действовать на благо других, часто необходимо набраться храбрости и задействовать «систему приближения». Например, в одном эксперименте участников просили принять позу силы или позу бессилия, а потом спрашивали об их готовности действовать на благо других в сложной ситуации (например, уйти с места авиакатастрофы в поисках помощи или присоединиться к движению борцов за освобождение неправедно осужденного). Те, кто принимал позу силы, с большей вероятностью сообщали о готовности помочь другим в этих гипотетических сценариях[262].
Как показала в своей работе Джемини Квон, студентка, которая начала заниматься живописью, чтобы справиться с последствиями временного паралича, – люди в сжатых позах проявляют меньше упорства для преодоления препятствий. В сущности, сжатые позы – позы бессилия – не только подрывают упорство человека, но и обостряют у него состояние приобретенной беспомощности (это когда люди даже не стараются решить проблему, с которой уже сталкивались, поскольку уверены, что все равно не смогут ничего сделать). Когда-то эти позы помогали нашим предкам прятаться от хищников или демонстрировать покорность опасным и агрессивным альфа-самцам племени, но сейчас, в XXI веке, трудно представить себе ситуацию, в которой такая поза окажется полезной.
Расширение тела дарит свободу приближаться к цели, действовать и упорствовать.
Тело
Тело влияет на душу, а душа на тело. Но тело также и само собой управляет.
Присутствие часто начинается с физического действия – чтобы присутствовать где-то, нужно туда прийти и находиться там. Когда мы попадаем в сложную ситуацию или беспокоимся, то у нас может возникнуть желание драться или бежать – оба этих действия, хотя и разными способами, уводят из настоящего момента. Убежав, мы не можем больше присутствовать физически; а если мы вступаем в драку, то нас охватывает страх или гнев, мешающий воспринимать реально происходящее и адекватно реагировать.
Невербальное проявление – поза – готовит тело к присутствию. Один из механизмов, посредством которых это происходит, – гормональная система. Кроме того, как я уже упоминала в 7-й главе, всего лишь изменив дыхание, можно существенно воздействовать на нервную систему, приглушить чересчур активную реакцию «дерись или бги» и подкрепить ощущение собственной силы. Но это не единственное, что делает поза силы, чтобы укрепить тело и «заземлить» его в настоящем моменте.
Психологи из Кембриджского университета Юн Хи Ли и Симона Шналл провели эксперимент, в котором просили участников держать коробки весом в несколько килограммов – сначала до, а потом после принятия поз силы или поз бессилия. После поз силы коробки казались участникам существенно легче – вероятно, потому, что те успели привыкнуть к их весу (участникам, которых экспериментаторы не просили принимать специальные позы, коробки при втором подходе также показались легче). С другой стороны, у участников, принимавших позы бессилия, такого привыкания не произошло – при втором подходе коробки показались им такими же тяжелыми, как и при первом[263].
Неудивительно, что спортивные психологи особенно интересуются использованием языка тела для улучшения спортивных результатов. В 2008 г. спортивные психологи Гир Джордет и Эстер Хартман исследовали связь между языком тела и успехом в футбольных послематчевых пенальти. Они просмотрели записи всех послематчевых пенальти, когда-либо имевших место на Кубке мира, европейских чемпионатах и Лиге чемпионов УЕФА – всего 36 серий пенальти, в общей сложности 359 ударов по мячу. Игроки, которые непосредственно перед ударом суетились и демонстрировали избегающий язык тела (например, не смотрели в глаза вратарю), значительно чаще мазали при ударе. Авторы исследования сделали вывод, что избегающее невербальное поведение может приводить спортсмена к упадку духа и провалу в ответственной ситуации[264]. Экспансивный язык тела помогает нам чувствовать себя сильными и умелыми, а сжатые позы – мешают.
Физически расширенная поза тела готовит к присутствию; она превозмогает инстинктивный порыв драться или бежать и позволяет прочно стоять на земле, быть открытым и вовлеченным в происходящее.
Боль
Позы силы помогают нам почувствовать себя сильнее. Могут ли они стимулировать ощущение благосостояния и в других аспектах? Учитывая, что боль – не только физическое, но в значительной степени и психологическое переживание, существует ли связь между позой тела и болью?
Чтобы это проверить, психологи Ванесса Бонс и Скотт Уилтермат вычисляли болевой порог участников эксперимента до и после принятия ими доминантной, подчиненной или нейтральной позы. Они замеряли болевой порог испытуемых по прибытии в лабораторию с помощью приема, известного как «техника турникета», – для этого на руку испытуемого надевалась манжета для измерения кровяного давления и надувалась, больно сдавливая руку, до тех пор, пока он не просил прекратить. Сразу после этого испытуемого просили принять случайно назначенную позу всего на 20 секунд и вторично замеряли болевой порог[265]. Как и предполагали исследователи, поза силы (ноги широко расставлены, прямые руки разведены в стороны) помогала испытуемым выдержать более сильную боль, чем поза подчинения (коленопреклоненная, присев ягодицами как можно ниже, со сложенными на коленях руками) и нейтральная поза (обычная стойка, руки по швам).
Расширение тела помогает переносить физическую боль.
Способность проявить себя и присутствие
Все эффекты экспансивного языка тела – повышение ощущения собственной силы, уверенности в себе и оптимизма, снижение стресса, укрепление позитивного представления о себе, ассертивность, готовность действовать, настойчивость в преодолении препятствий, прилив физических сил и заземление в настоящем моменте – также помогают нам присутствовать в самых сложных ситуациях.
Но ощущают ли наше присутствие люди, с которыми мы общаемся? И действительно ли оно помогает нам проявить себя? Я и мои соавторы – Кэролайн Уилмут, Дана Карни и Энди Яп – предположили, что да. А именно мы выдвинули гипотезу, что принятие поз силы в качестве подготовки к трудному собеседованию с потенциальным работодателем поможет соискателю работы присутствовать, и он будет лучше держаться на собеседовании, что приведет к положительному решению о найме[266]. Но почему это надо делать перед собеседованием? Потому что, как мы уже объясняли, доминирующее поведение в ходе взаимодействия с людьми иногда выходит боком: оно не только неуместно выглядит, но и нервирует собеседника. Представьте себе, что впервые знакомитесь с человеком, а он вдруг вздымает руки над головой в победоносной позе или кладет ноги на стол и закидывает руки за голову, растопыривая локти. А теперь представьте, что так ведет себя соискатель работы… После прибытия участников в лабораторию им говорили, что с ними будут проводить инсценированное собеседование для приема на работу, о которой они мечтали всю жизнь. Помните эксперимент, описанный в 1-й главе? Здесь мы использовали тот же подход. Испытуемым давали время на подготовку пятиминутной речи, отвечающей на вопрос «Почему мы должны нанять именно вас». Им сообщали, что они будут произносить эту речь перед двумя специально подготовленными сотрудниками, которые оценят качество выступления. Кроме этого, выступление будет записываться на видео и потом его посмотрит отдельное, специально подготовленное жюри. Испытуемым сказали, что они должны говорить о себе только правду и что выступление должно занять все отведенные для него пять минут.
Двух сотрудников, которым предстояло выслушивать выступления участников эксперимента, обрядили в лабораторные халаты и вручили клипборды. Этих сотрудников специально тренировали слушать выступления с полностью непроницаемым лицом, не предоставляя выступающему совершенно никакой обратной связи. Как мы узнали из других экспериментов, отсутствие отклика часто нервирует сильнее, чем негативный отклик.
При подготовке речи испытуемым велели находиться в одной из поз силы или бессилия, использованных нами в предыдущих экспериментах. Важнейшим отличием этого эксперимента было то, что позы принимались до собеседования, а не во время. Собеседования записывались на видео, и записи демонстрировались перед жюри из шести человек, ничего не знающих о нашей гипотезе и вообще о нашем эксперименте. Это очень существенно.
Двое членов жюри оценивали, насколько хорошо соискатель в целом держался на интервью, и решали, следует ли взять его на работу, двое оценивали вербальную сторону его ответов на вопросы (насколько эти ответы были умными, продемонстрировал ли соискатель при ответе свои знания, были ли ответы структурированными и отвечал ли соискатель прямо на заданный вопрос). Двое оставшихся членов жюри оценивали параметр, который интересовал меня сильнее всего, – невербальное поведение соискателей (насколько они были уверены в себе, проявляли энтузиазм, заинтересовывали, насколько у них проявлялась неловкость).
Как и ожидалось, соискатели, которые в ходе подготовки к интервью принимали позы силы, держались на интервью существенно лучше тех, кому достались позы бессилия, и с большей вероятностью «получали работу». На содержание речей позы силы не влияли никак. Зато невербальное поведение кандидатов они улучшили радикально, а ведь именно на основании невербального поведения принимались решения о приеме на работу. Иными словами, жюри приняло решение о найме соискателей, ранее принимавших позы силы, из-за продемонстрированного ими невербального присутствия.
«iОсанка»
Когда окажетесь в зале ожидания, в поезде или любом публичном месте, оглянитесь вокруг. Сколько людей сгорбилось над электронными устройствами? В большинстве мест на Земле ответ будет «много».
Следить за своей осанкой достаточно трудно, даже когда сознательно этим занимаешься. Но на язык тела действуют и достаточно случайные факторы – мебель, на которой мы сидим, пространство, в котором живем, технологии, которые используем. Этими факторами управлять еще труднее.
Стив Огаст, физиотерапевт из Новой Зеландии, давно изучает явление, названное им «iГорб», и разрабатывает методы борьбы с ним. Оно также называется «шея СМС», а мы с коллегами в своих трудах называем его «iОсанка». Огаст сказал в беседе со мной:
– У человека с идеальной осанкой мочка уха находится ровно над самой высокой точкой плеча. Когда я только начал лечить пациентов, это было более тридцати лет назад, мне иногда попадался «вдовий горб» – шея, наклоненная вперед и застывшая в этой позиции, – но только у бабушек и прабабушек. Теперь я вижу так же согнутый и зафиксированный шейный отдел позвоночника у подростков. Посмотрите со стороны – это бросается в глаза. Если человек сам в состоянии выпрямить спину, то это просто сутулость, а если не может, то это уже горб. И таких людей становится все больше. Их число стремительно растет. Проблема уже приняла космические масштабы и продолжает усугубляться[267].
Средняя человеческая голова весит примерно 5,4 кг. Такую нагрузку несет шея, когда мы держим голову прямо над плечами. Но стоит склонить шею вперед под углом 60°, и эффективный вес возрастает до 27,2 кг! Огаст продемонстрировал мне этот эффект с помощью щетки для мытья полов:
– Поставьте ручку щетки себе на ладонь вертикально и сбалансируйте в этом положении. Это совсем нетрудно. Теперь схватитесь за конец ручки, противоположный тому, на котором закреплена щетина, и удерживайте щетку в наклонном положении под углом около 60°. Такая позиция требует серьезных усилий.
Огаст объяснил, что после демонстрации со щеткой люди начинают понимать:
– То же самое происходит с мышцами шеи, когда мы сидим сгорбившись над ноутбуком, планшетом или смартфоном. Если просидеть так восемь часов – еще бы после этого шея не болела![268]
Огаст связался со мной после моего доклада на TED, поскольку его беспокоило то же, что и меня: возможно ли, что, когда мы часами горбимся над разными гаджетами, это действует на нас так же, как и поза бессилия? Технология и без того крайне затрудняет присутствие. Вместо того чтобы заговорить с попутчиком, мы сидим уткнувшись в телефон – отвечаем на старые письма или «лайкаем» чужие статусы, покидая настоящий момент и отключаясь от окружающего мира. Электронные устройства крадут внимание, которое мы могли бы устремить на текущий момент, но, может быть, они к тому же еще и втискивают наше тело в позу, которая крадет у нас силу и способность присутствовать?
До общения со мной Огаст, по его собственным словам, сосредоточивался на последствиях сгорбленной осанки для мускульной и скелетной систем человека – «острая боль в верхней части спины и в шее, головные боли и множество других проблем со здоровьем», – а не на ее психологическом влиянии.
– Я не задумывался о том, как сгорбленная и сжатая поза влияет на уверенность в себе и что она сообщает о нас другим людям, – сказал он. Оказалось, что эти результаты согласуются с его клиническим опытом. – По мере того как устройства становятся миниатюрней, не только ассертивность [среди пациентов] падает, но и нагрузка на шею растет теми же темпами, вызывая (сразу или постепенно) боли в спине и головные боли. Связь совершенно очевидна и логична: чем меньше устройство, тем больше человек горбится, чтобы разглядеть экран, тем больше страдает его ассертивность и тем больше растет нагрузка на шею, вызывая боль в спине и головную боль[269].
Ух ты!
Я решила, что эту связь стоит исследовать. Вместе с социопсихологом Мартеном Босом я провела эксперимент, чтобы проверить, действительно ли, когда люди «iГорбятся», от этого страдает их ассертивность[270]. Мы случайным образом назначили участникам эксперимента различные устройства: iPod Touch, iPad, ноутбук MacBook Pro и стационарный компьютер iMac. Каждый из участников проработал на выданном ему устройстве пять минут, находясь в комнате один (мы записывали происходящее на видео с согласия участников, чтобы точно знать, что они следовали инструкциям). Участники заполняли анкету – ответы на вопросы нас не интересовали, она заполнялась только для того, чтобы занять участников в течение отведенного времени.
Но самую важную часть эксперимента мы замаскировали. После того как участники провозились с устройством пять минут, выполняя ненужное задание (для всех одно и то же), экспериментатор возвращался, забирал у них устройство, указывал на часы и говорил: «Я вернусь через пять минут, чтобы опросить вас о результатах эксперимента и заплатить вам, и тогда вы сможете уйти. Если через пять минут я не появлюсь, идите в приемную и найдите меня там». Сколько времени прождет испытуемый, прежде чем решится заявить о себе? Длительность ожидания служила для нас мерой ассертивности – возможно, самого важного психологически-поведенческого компонента силы. Заметьте, что собственные телефоны участников мы конфисковали сразу по прибытии в лабораторию, то есть им ничего не оставалось делать, как сидеть, уставившись на часы, и ждать возвращения экспериментатора.
Как и ожидалось, размер устройства непосредственно влиял на готовность испытуемого пойти искать экспериментатора. Тот вернулся через десять минут, и за это время только 50 % пользователей смартфона покинули комнату, чтобы сообщить экспериментатору, что хотят уйти.
По контрасту с этим, 94 % участников, которые работали на большом компьютере, пошли искать экспериментатора. Показатели для других групп вы можете увидеть на графике: чем больше устройство, тем большую ассертивность проявили его пользователи. Те, кто работал на большом компьютере, не только с большей вероятностью пошли отстаивать свои права, но и сделали это скорее. Мы заключили, что чем меньше устройство, тем больше пользователь сжимается, чтобы на нем работать, и чем больше времени он проводит в этой сжатой, съежившейся позиции, тем более бессильным себя чувствует.
Рис. 6. «iОсанка» и ассертивность
Эти результаты отражают жестокую иронию: многие из нас ежедневно часами работают на малогабаритных мобильных устройствах, зачастую предназначенных повысить производительность труда и эффективность. Но даже краткое взаимодействие с миниатюрными устройствами может вредить ассертивности, в итоге подрывая ту самую производительность труда и эффективность.
Воображаем позу силы (всё – в голове!)
Кристина работает в некоммерческой организации, которая помогает инвалидам избавиться от сковывающих их предубеждений. Вскоре после своего доклада на TED я получила от Кристины письмо. Вот что в нем говорилось:
«Я принимаю позы силы, но не физически. Их никто не видит. Никто не знает, что я их использую, потому что я делаю это в воображении. Мое тело практически полностью обездвижено: я все чувствую, но двигать могу лишь одним пальцем руки, и все же я представляю себе, как принимаю определенные позы и двигаю руками. Готовясь проводить занятие, я представляю себе, что принимаю позу силы, потому что лектору нужна полная власть над аудиторией.
Я полагаю, что люди, глядя на меня, сразу выносят приговор. Я женщина, одно очко не в мою пользу; инвалид в коляске, еще одно очко против меня. Меня можно счесть абсолютно беспомощной. Но на самом деле я могу многое. Не важно, что делает мое тело: я представляю себе, что двигаюсь, что вся аудитория – мое царство. Я ассертивна и компетентна, иногда бесстрашна (и, может быть, чуточку безрассудна, но это ничего). Думаю, этим я обязана силе, которую вызвала в себе сама. Я могу выразить все нужные жесты и позы – по крайней мере взглядом.
Интересно, можно ли помочь людям с ограниченными физическими возможностями стать более ассертивными с помощью воображения?»
Кристина – не единственный человек, который задается этим вопросом. Я получаю много писем от людей, у которых значительно затруднено движение или принятие определенных поз. И многие из них говорят одно и то же: «Я представляю себе, как принимаю позу силы, и в результате чувствую себя сильнее. Вы не исследовали эту тему?»
На тот момент – еще нет. Но у меня были основания полагать, что и вообразив себя в определенной позе, можно повысить уверенность в себе. Исследования многих лет показали, что с точки зрения мозговой активности и поведенческих эффектов воображаемое движение очень сходно с настоящим. Доказано, что, мысленно воспроизводя последовательность движений, легче освоить ее в реальной жизни. Эксперименты также показали, что области, которые активируются при выполнении определенных движений, – двигательная кора головного мозга и смежные с ней зоны – возбуждаются также, когда человек воспроизводит те же движения мысленно. Есть и косвенные доказательства того, что нейронное отражение воображаемого и настоящего действия очень сходно – например тот факт, что мысленное выполнение какого-либо действия занимает примерно столько же времени, что и выполнение его в реальной жизни. А у страдающих болезнью Паркинсона замедляются не только физические движения, но и их ментальное воспроизведение[271].
Недавно ученые провели эксперимент, в ходе которого было доказано, что можно использовать магнитный резонанс для улавливания мозговой активности парализованных пациентов – он позволяет понять, о чем они думают и какие движения конечностями хотели бы совершить. С помощью функциональной магниторезонансной томографии экспериментаторы смогли определить, что именно представляет себе пациент – как он ходит по дому или как играет в теннис[272]. (Результаты этого исследования применяются при работе с пациентами, страдающими «синдромом изоляции», – то есть такими, которые владеют всеми чувствами, но полностью парализованы и потому не способны двигаться и общаться. Чтобы определить, в сознании ли такой пациент, его просят вообразить, что он играет в теннис, и сканируют мозговую деятельность[273].) В ходе другого эксперимента пациента-квадриплегика просили представить, что он тянется к какому-то предмету и хватает его рукой, и при этом сканировали его мозг. Затем в задних областях теменной коры, где возникло возбуждение при планировании этих действий, устанавливали массивы микроэлектродов, и пациент мог управлять роботизированной рукой, словно своей собственной[274]. Конечно, когда только воображаешь действие, тело не дает никакой обратной связи, но всего лишь представить себя в позе силы может быть достаточно, чтобы вести себя как наделенный силой человек.
Письма, полученные от инвалидов, вдохновили меня, и я решила доказать, что лишь вообразить себя в позе силы – достаточно, чтобы и впрямь почувствовать себя сильным. В первом эксперименте участвовало около двухсот человек, набранных в Интернете. Мы послали им выразительное описание, в соответствии с которым они должны были представить себя в определенной позе силы или бессилия и мысленно сохранять эту позу в течение двух минут. Чтобы участникам эксперимента не наскучило это занятие, мы велели им представлять, что в помещение заходят и выходят незнакомые люди, и запоминать, как эти незнакомцы выглядели[275].
После этого мы попросили участников описать, что они чувствовали в ходе эксперимента. Мы не давали им никаких наводящих слов, даже таких, которые могли бы нас интересовать («сильный», «бессильный», «присутствие», «робкий» и т.д.). Не забывайте, что среди участников были люди со всех концов страны, представители разных рас, возрастов, религий и культур.
Среди людей, которые воображали себя в позе силы, примерно 70 % использовали в описании слова, которые мы назвали «уверенными и спокойными». Нас удивил не только высокий процент участников, сообщивших, что у них возникли подобные чувства, но и почти дословное совпадение их сообщений. Участники должны были закончить предложение «Я почувствовал(а) [себя]…», и вот что они написали:
…открытым и сильным;
…что прочно стою на земле и уверен в себе;
…комфортно и уравновешенно;
…готовым к действию, нацеленным;
…прочно стоящим на земле, уверенным в себе и сильным.
А вот тем, кто воображал себя в позе бессилия, пришлось много трудней. 72 % из них использовали в отчете слова, которые мы отнесли к категории «угроза со стороны». Они также отражали мнение участников эксперимента о самих себе:
…неловким, напряженным;
…испуганным и одиноким;
…глупым, растерянным;
…закрытым от мира;
…уязвимым и в опасном положении;
…очень, очень некомфортно.
Некоторые сообщали о крайней степени неприятных переживаний, например: «…так, словно я задыхаюсь» и «…в ужасе, словно меня пытали».
Мы также попросили участников эксперимента рассказать, что происходило в их воображаемых сценариях. Этот вопрос тоже был открытый, мы не давали участникам никаких наводящих слов или терминов. Как вы помните, чтобы сделать задание интересней, мы попросили участников эксперимента представлять себе, что, пока они стоят в выбранной позе, через комнату проходят разные люди. Опять-таки мы не давали никаких указаний по поводу того, как эти люди должны выглядеть. Если сжатые позы, позы бессилия заставляют почувствовать себя испуганным и уязвимым, то как они влияют на способность человека запоминать внешность случайных встречных? Если вы подумали, что участники эксперимента, воображавшие позы бессилия, окажутся более бдительными по отношению к незнакомцам, то вы догадались правильно. В ответ на нашу просьбу описать воображаемых незнакомцев, проходивших через комнату, 82 % участников эксперимента, «стоявших» в позах бессилия, дали подробные описания, которые было весьма интересно читать:
«Пришли байкер, женщина-врач и хиппи».
«Ковбой в шляпе и сапогах и голубой рубашке в клетку. Девушка-блондинка с волосами, собранными в “конский хвост”, в футболке с надписью “Я Нью-Йорк”. За ней пришел бурый медведь в колпаке Санта-Клауса и стал просить подачку. Потом – крупный мужчина с большим пакетом гамбургеров, откуда пахло на всю комнату».
«Пришли какие-то высокие мужчины и уставились на меня. Они спросили, что я делаю, и я сказал, что занимаюсь йогой. Они расхохотались и толкнули меня, и я упал. Я сказал, что если бы они сами попробовали и увидели, как это действует, то не смеялись бы».
«Пришел мужчина, похожий на Джека Воробья, в пиратских штанах и с подведенными глазами, потом девочка с косичками, в голубом платьице, и пожилой мужчина с короткой белой бородой. Он был немного похож на мужика с рекламы текилы Jose Cuervo».
Даже когда я стараюсь добиться от участников моих экспериментов таких подробных ответов, мне это не всегда удается. А получить настолько подробные ответы, когда я даже и не старалась особо, – чрезвычайная редкость. А может, эти люди просто издевались над нами? Видимо, нет, потому что участники эксперимента, работавшие с позами силы, гораздо меньше интересовались пришедшими: лишь 16 % участников описали своих незнакомцев хоть в каких-то подробностях. Вместо этого в ответ на просьбу описать, что произошло, пока они мысленно позировали, они сохраняли безмятежную сосредоточенность на собственной позе и окружающей обстановке и дали ее беспристрастное описание. Они просто были:
«Я стою в комнате с дощатым полом и белыми стенами, руки в боки, смотрю, как входят и выходят незнакомые люди, и запоминаю их».
«Я стояла в комнате, поставив ноги на ширину плеч, уперев руки в бока и разведя локти в стороны. Мне нужно было составить впечатление о людях, которые заходили в комнату».
«Я сидел за столом, в помещение входили незнакомые люди и ходили вокруг меня».
«Я стою в маленькой белой комнате; пол деревянный. Стою подбоченившись, локти разведены в стороны, ноги на ширине плеч. В комнату заходят разные люди».
«Я стою в комнате, уперев руки в бока и разведя локти. Ноги расставлены на ирину плеч. Комната просторная, с деревянным полом».
Тот, кто подлинно присутствует, меньше думает о том, что окружающие, возможно, осуждают его или хотят ему навредить. Да, мы должны уделять внимание окружающим и взаимодействовать с ними, но слишком сосредоточиваться на них не просто непродуктивно, а даже вредно, так как подрывает нашу уверенность в себе и мешает следить за тем, что происходит в настоящем. Даже в воображаемых комнатах, где люди принимали воображаемые позы, люди могли полностью оставаться в настоящем моменте, беспристрастно видя окружающую обстановку, созерцая незнакомцев, проходящих через комнату, но не воспринимая их как угрозу и не стараясь взять над ними верх.
Возможно, вас интересует, как это согласуется с результатами эксперимента, проведенного в Оклендском университете и показавшего, что поза бессилия стимулирует употребление местоимений первого лица. Коренное различие состоит в том, что участники одного эксперимента использовали речевое взаимодействие, а другого – письменный отчет о прошедших событиях. В нашем эксперименте с воображаемыми позами участники не взаимодействовали с окружающими и те их не оценивали; а в исследовании речи это происходило – причем в реальном времени, именно в тот момент, когда участники эксперимента говорили. Скорее всего, участники в бессильных позах чаще употребляли слова вроде «я», «мне», пытаясь таким образом защититься от чужой негативной оценки – стараясь речевым воздействием заставить судей думать о них определенным образом, вместо того чтобы продемонстрировать свои способности и предоставить судьям самим составить впечатление. Когда же участники мысленного эксперимента размышляли в письменном виде о ситуации, в которой не подвергались оценке со стороны социума, их присутствие выражалось в самоосознанности – наблюдении за собственным физическим и психологическим состоянием, – а это требует более частого, а не более редкого использования местоимений первого лица.
Как объяснила в своем послании Кристина и как подтверждают наши собственные и чужие эксперименты, использовать позы силы могут даже люди, не полностью управляющие своим телом. В сущности, многие из нас – как инвалиды, так и здоровые люди – оказываются в ситуации, когда уединиться и принять позу силы перед большим испытанием просто нет возможности. Но все мы можем мысленно окружить себя коконом и в этом коконе вообразить себя Суперменом или Чудо-Женщиной.
Виртуальная осанка
Положительный эффект поз силы действует не только в физическом и ментальном пространстве – он распространяется и на виртуальное пространство. Даже физические характеристики аватара, которым вы пользуетесь в видеоигре или виртуальной реальности, могут повлиять на ваше поведение в реальной жизни. Исследователи обнаружили, что, если человек на самом деле вживается в свою виртуальную личность, он перенимает характеристики своего аватара. Этот удивительный феномен получил название «иллюзии телесного переноса», и для него не преграда даже границы между полами (то есть он действует и тогда, когда игрок мужского пола пользуется женским аватаром или наоборот)[276].
Исследователи из Стэнфорда Ник Йи и Джереми Бейленсон исследовали, как рост аватара влияет на поведение игрока во время переговоров в виртуальной реальности[277]. В реальном мире люди, занимающие больше места по вертикали, как правило, завоевывают более высокий статус и получают больше власти в обществе. Йи и Бейленсон случайным образом назначали участникам эксперимента аватары разного роста, и оказалось, что, к сожалению, даже в виртуальной реальности высокий рост дает преимущество. Люди, которым достались высокие аватары, умудрились выторговать лучшие условия, чем игроки с аватарами среднего и низкого роста. Оказалось даже, что игроки с низкорослыми аватарами примерно вдвое чаще других соглашались на невыгодные условия сделки. Йи и Бейленсон назвали влияние параметров аватара на игрока «эффектом Протея», по имени персонажа греческой мифологии, умевшего принимать разные обличья.
В одном из моих любимых экспериментов, поставленных для изучения поведенческих эффектов виртуальной реальности с эффектом присутствия, участникам случайным образом назначали одну из двух ролей в видеоигре: одной группе доставалось умение летать, как Супермен (участник мог управлять полетом, махая руками), а другой – место пассажира в вертолете[278]. Кроме этого, половине участников из каждой группы случайным образом назначили задание, связанное с помощью другим (например, доставить инсулин ребенку-диабетику), а другой половине – задание, не связанное с помощью (облететь город и полюбоваться им с воздуха). Иными словами, получилось четыре типа участников: супермен-помощник, вертолетный пассажир-помощник, супермен-турист и вертолетный пассажир-турист. Когда эксперимент был якобы окончен, экспериментатор «случайно» смахивал со стола стакан с пятнадцатью карандашами. Исследователи хотели знать, какая группа с наибольшей вероятностью кинется подбирать карандаши. Оказалось, что тип порученного задания – турист или помощник – не влияет на поведение участника. А вот умение летать очень даже влияет: по сравнению с пассажирами вертолета люди, наделенные суперменовским умением летать, значительно чаще помогали экспериментатору поднимать карандаши и притом реагировали и начинали помогать гораздо быстрее. Супермены-летатели также, по их собственным отчетам, испытывали более высокий уровень «присутствия» во время игры – во время выполнения виртуального задания они ощущали себя более «реально» и были сильнее увлечены процессом.
Равняйсь! Смирно!
Солдатам часто приказывают встать по стойке «смирно» – обычно это означает расправить плечи, втянуть живот, выпятить грудь и задрать подбородок. Стойка «смирно» – прямая, устойчивая и неподвижная поза. Она не только сигнализирует уважение к командиру – она сильнее других стимулирует у человека ощущение бодрости и силы. Солдат заставляют стоять в этой позе по очень простой причине: когда командир сообщает им информацию, которая может понадобиться для жизненно важного решения, солдат должен психологически полностью присутствовать. Стойка «смирно» обеспечивает это присутствие.
Когда мы перестаем следить за происходящим, то становимся более уязвимыми для возможных негативных последствий как экспансивных, так и сжатых поз. Мы уже видели, как невнимание к собственному телу вредит человеку, сгорбленному над смартфоном или просто сидящему в расхлябанной позе. Не следя за собственной осанкой, мы подводим самих себя.
Более того, в некоторых ситуациях, не следя за осанкой, мы становимся более уязвимы для соблазнов. Поскольку от обладания властью у человека может сорвать тормоза, очень важно себя контролировать. От сознания собственной силы люди иногда пьянеют и, если не следят за собой, могут решить, что соблюдать правила не обязательно: если нельзя, но очень хочется, то можно! Например, в эксперименте Энди Япа мы с коллегами сажали участников в автомобильный тренажер с педалями и рулем и прокручивали реалистичное видео, имитирующее движение автомобиля. Целью игры было прийти первым в гонке. После пробного раунда игрокам предлагали дополнительную плату в десять долларов, если они пройдут круг меньше чем за пять минут, но только при условии, что на пути они не будут нарушать правила движения[279].
Но участники эксперимента не знали, что тренажеров было два. В первом водительское место было просторным – сиденье располагалось на высоком уровне, с хорошим обзором через лобовое стекло, удобным расстоянием до руля и педалей. В другом тренажере испытуемые сидели скрючившись на низком кресле, а руки и ноги приходилось сильно сгибать, чтобы разместить их на руле и педалях соответственно. Оказалось, что участники, которым дали просторный тренажер, менее старательно следовали правилам дорожного движения – они чаще врезались в разные объекты, а после столкновения не останавливались как положено.
Эти результаты заставляют предположить, что осознание своей личной силы и контроль над ней – равно важные элементы присутствия. Даже в гражданской жизни иногда имеет смысл стоять (или сидеть) по стойке «смирно».
«Ну-ка встань морской звездой!»
Однажды я мыла руки в туалете в аэропорту, и женщина, стоящая у соседней раковины, повернулась ко мне и спросила:
– Извините, ради бога, но вы, случайно, не…
Она запнулась и вместо того, чтобы закончить вопрос, развела руки в стороны и вверх.
– Да, это я, – ответила я.
Тогда я уже начала привыкать к вопросам типа: «Простите, это ведь вы…» (вместо продолжения говорящий принимает позу «руки в боки»). Женщину звали Шеннон. Она рассказала мне, что не только сама взяла на вооружение позы силы, но и проповедует их благотворный эффект среди коллег, родных и друзей. У нее, мужа и их четверых детей даже появилось собственное название этой позы: «Встать морской звездой». Если кто-нибудь из ее детей нервничает или робеет, она командует: «Ну-ка встань морской звездой!» Мне ужасно понравилось, что Шеннон и ее семья придумали свои словечки и ритуал. И им это помогает. Объясняя, как радикально изменила ее жизнь поза силы, Шеннон показала мне подарок мужа, кольцо с бриллиантами тонкой работы в форме морской звезды – напоминание, что ее личная сила всегда с ней.
Американская политическая активистка Мэгги Кун сказала (и, думаю, большинство из нас с ней согласится): «Власть не должна быть сконцентрирована в руках столь немногих людей, а безвластие – в руках столь многих». Это верно и в отношении власти над собой, а не только в отношении власти над другими. Слишком много людей страдает от всепроникающего ощущения личного бессилия. У нас есть ужасная манера – строить препятствия на собственном пути, особенно в моменты, когда ущерб от них особенно велик. Слишком часто мы поддаемся ощущению собственной беспомощности. Мы уступаем ему, и в результате оно только укрепляется, уводя нас прочь от жизненной реальности.
Но мы можем взять свои тела в союзники и с их помощью добраться до своей личной силы. Существует масса доказательств того, что наше тело формирует, подталкивает и даже определяет наши чувства, мысли и поведение[280]. То, что тело влияет на душу, – уже неоспоримый факт. И оно это делает способами, которые помогают либо мешают найти свое подлинное «я» и преодолеть препятствия, которые ставит перед нами жизнь.
Значит ли это, что стоит «встать морской звездой» или принять позу Чудо-Женщины, и это поможет любому человеку в любой ситуации? Разумеется, нет – я уверена, что вы прекрасно понимаете: универсального средства, которое помогало бы всем и всегда, не существует. Но я хочу, чтобы вы осознали: тело постоянно посылает убедительные сообщения в мозг, и контролировать содержание этих сообщений – ваша задача. Связь души и тела исследовалась в сотнях, если не тысячах экспериментов, где участники делали самые разные вещи – дышали, занимались йогой, понижали тембр голоса, воображали себя стоящими в экспансивной позе или просто сидели выпрямившись. Расширять тело можно бесчисленным множеством способов. И вне зависимости от того, как тело влияет на душу – через блуждающий нерв, через кровяное давление, гормоны или какой-то другой еще неоткрытый механизм, – вывод ясен: приняв расширенную позу, мы начинаем чувствовать себя по-другому, и получается заколдованный круг – но благотворный, а не порочный. Поэтому самое главное – чтобы вы нашли метод, подходящий лично вам. Иначе упустите драгоценную возможность.
В конечном счете расширение тела приводит человека в настоящий момент и помогает ему держаться. Язык тела определяет не только то, как воспринимают нас другие: он определяет и то, как мы воспринимаем самих себя и как это восприятие подкрепляется нашим собственным поведением, взаимодействием с другими и даже физиологией.
Почему бы нам не держаться с достоинством, сознавая свою личную силу? Поступая так, мы обретаем способность присутствовать в самые трудные моменты жизни. То, как человек несет свое тело, определяет, как он будет идти по жизни.
Тело формирует душу. Душа формирует поведение. А поведение формирует судьбу. Пусть ваше тело расскажет вам, что вы обладаете силой и достойны хорошего, и вы обретете более полное присутствие, энтузиазм и свое подлинное «я». Так найдите же свой собственный способ встать морской звездой!
9
Как позировать для присутствия
Ну-ка сядь прямо!
Твоя бабушка
Когда следует принимать позы силы? Как правило, набраться силы бывает полезно перед собеседованием для приема на работу, встречей с начальником или уважаемым человеком, групповой дискуссией, трудным разговором, переговорами, прослушиванием на роль, спортивным выступлением, презентацией для группы людей. Еще мне писали о том, что позу силы полезно принять:
– перед попаданием в новую ситуацию, встречей с новыми людьми, общением на иностранном языке в чужой стране;
– перед тем, как произносить речь в свою или чужую защиту;
– перед тем, как просить помощи;
– перед тем, как рвать отношения – личные или профессиональные;
– перед тем, как уволиться с работы;
– перед тем, как критиковать другого человека или выслушивать критику в свой адрес.
Перед разными людьми стоят разные задачи, и разных людей пугает разное. Вот почему очень важно отслеживать ситуации и людей, которые провоцируют в нас язык тела, говорящий о бессилии, – это дает понять, в каких случаях лучше заранее прибегнуть к позам силы. И еще вы получите огромный выигрыш, если заведете привычку следить за своей осанкой – как в сложных ситуациях, так и просто в течение дня.
Расширенная поза помогает готовиться к испытаниям
Расширенная поза поможет вам набраться духу перед нелегким испытанием. Когда вы стоите, занимая своим телом как можно больше места (но так, чтобы вам было удобно), то сообщаете себе, что вы сильны и у вас есть все, что нужно, чтобы с честью выйти из испытания. И это освободит вас, позволит найти свое подлинное «я» и преодолеть препятствия, которые ставит перед вами жизнь. Вы оптимизируете работу своего мозга, чтобы, прибыв на место испытания, присутствовать на 100 %. Считайте это предварительной разминкой.