Чинди Макдевит Джек

— Тогда куда же? — осведомился

На верхнем экране появилось изображение Билла. Его светлые волосы были зачесаны назад, а сам он был в пиджаке цвета морской волны, с инициалом «Б», вышитом на накладном кармане.

— Ближайший объект, — сообщил он, — лежащий на пути передачи сигнала, — звезда класса K, номер по каталогу KM 449397. Удаление порядка сорока трех световых лет .

— Слишком далеко, — возразил Джордж.

— Итак, все наши разговоры сводятся к тому, что, кто бы ни разместил здесь спутники, живет он у этой самой звезды класса K, — заявила Аликс.

Тор покачал головой.

— Напомню: такое же предположение мы сделали по поводу Тихой Гавани.

Билл откашлялся. Он еще не закончил.

— Что еще, Билл? — дала ему возможность продолжить Хатч.

— Существует вероятность, что сигнал просто проходит через 97-ю систему. Прямо за ней находится еще один объект .

Джордж вздохнул.

— Что это?

— Звездное скопление Морское .

— И далеко это? — поинтересовалась Аликс.

— Двенадцать тысяч световых лет, — откликнулась Хатч. Билл сдвинул брови почти в одну линию, показывая, что она на пару тысяч ошиблась. Но промолчал.

По внутренней связи донесся голос Ника:

— Они ведь должны находиться в биологической зоне, не так ли? А может этот сигнал преодолеть расстояние в двенадцать тысяч световых лет?

Присутствующие переглянулись, признавшись таким образом, что не разбираются в этом. Даже Билл не отважился что-либо сказать.

— Ну, мы, безусловно, не можем отправиться к Морскому скоплению, — заявила Хатч.

— Сколько потребовалось бы времени? — спросила Аликс.

— Два — два с половиной года.

— Взять с собой запас книг поинтереснее, — встрял Ник.

Хатч с нарастающим беспокойством прислушивалась к затеянному пассажирами громкому обсуждению путешествия в 97-ю систему. Что мы теряем? Всего несколько дней? Кто знает, что там может обнаружиться? Если ничего не найдем, просто повернем назад. Дело нехитрое.

В течение нескольких минут они отбросили всяческие сомнения и были готовы отправиться в путь.

Гибель «Кондора» случилась будто совсем в другой реальности. Проблема заключалась в том, что, несмотря на все, контактеры привыкли к безопасной окружающей среде. Мысли о том, что можно получить «на орехи», они не допускали. Все эти люди вели тихую, спокойную жизнь. А Хатч доводилось видеть, как совершаются фатальные ошибки. Ричард Вальд чересчур задержался на Каракуа. Джордж Хакет недооценил крабов на Бете Пасифика-3. Грегори Макаллистер сейчас на всех углах рассказывал про свое путешествие по Обреченной в посадочном модуле. Тогда она сама многого не сделала, и погибли люди. Сейчас она была куда осторожнее и уже не так уверена, что непременно хочет выяснить, что именно случилось с Пастором. Он погиб, и этого ничто не могло изменить.

— У нас хватит топлива и припасов на этот полет, — заметила Хатч. — Но риск очень велик.

— Какой риск? — снисходительно спросил Джордж.

— Мы до сих пор не знаем, что уничтожило «Кондор».

Но Пит тут же отмахнулся от этого.

— Получается так, что причиной был неисправный двигатель. Насколько я понимаю, «Кондор» не принадлежал Академии.

— Верно, — сказала Хатч.

— Вероятно, он не соответствовал вашим стандартам эксплуатации. Независимый владелец-капитан. Чего тут можно было ожидать?

— Броули был очень квалифицированным профессионалом, — отрезала она.

— Извини. Не хотел тебя обидеть.

— Ну, — проговорил Джордж, — пора принять решение. Думаю, что если сейчас мы развернемся и отправимся домой, то будем жалеть об этом. Всю оставшуюся жизнь .

Они согласно кивнули. Пит и Хатч обменялись рукопожатием, а Тор ослепительно улыбнулся ей.

— Во что бы то ни стало! — воскликнул он.

Хатч спустилась в отсек управления и отвела Джорджа в сторону.

— Мне придется внести в бортовой журнал формальную запись о моем возражении против продолжения полета.

Он откровенно изумился. Наступил момент каждому проявить жизненную зрелость.

— Хатч, — произнес Джордж, — ты должна понимать, что это значит.

— Мне это известно. Меня беспокоит лишь безопасность. И ответственность. Необходимо понимать, что мы гонимся за неизведанным. Мы даже не представляем себе, что именно ищем или каковы могут быть возможности этого неизвестного. Гибель второго корабля дала нам неплохое представление о характере объекта наших поисков.

— Хатч, ты себя не слышишь. Взорвался двигательный отсек. Виноваты не гремлины .

— Что бы там ни было — или не было — прежде чем мы продолжим экспедицию, я составлю официальное заявление, которое нужно будет подписать каждому члену вашей группы. Оно станет доказательством того, что каждый из вас осознает риск и тем не менее намерен продолжать полет. И что Академия и капитан не должны нести за него ответственность.

Джордж слегка побледнел.

— Разумеется. Раз ты настаиваешь. Но на самом деле это не обязательно.

— Мы сделаем это в любом случае. И должна добавить, что если кто-нибудь откажется или заявит, что не хочет продолжения экспедиции, мы никуда не полетим.

— Не дождешься. — Он разозлился и готов был перейти к обороне. — Ты слишком остро реагируешь, Хатч.

«Мемфис» завершил последний виток по орбите вокруг Тихой Гавани. Все смотрели вниз, на затянутую облаками планету, и Герман задался вопросом, какое имя ей дали ее обитатели.

— Земля, — сказала Аликс.

— Почему ты так думаешь?

— Каким бы в действительности ни было это имя, переводится оно как «Земля». Дом.

«Мемфису», по грубым подсчетам, требовалось около сорока пяти минут, чтобы на ускорении чуть выше 3 g выйти на готовность к «прыжку». В корабле без специальных защитных полей это было бы крайне неприятной процедурой, но та же технология, что обеспечивала искусственную гравитацию на борту, позволяла погасить на 85 процентов воздействие на организм разгона и торможения. Это нормально укладывалось в диапазон переносимых людьми ускорений и даже не вызывало особых неудобств, однако без устройств для фиксации положения пассажиров и экипажа в моменты перепадов ускорений все равно было не обойтись. В такие моменты вряд ли кому-то пришла бы охота выпить одним глотком пиво или одним махом проглотить сэндвич. Следовательно, набор ускорения для «прыжка» всегда намечался на промежуток между приемами пищи, а также не происходил во время сна. И пассажиров заранее предупреждали, что стоит озаботиться посещением туалета. Через несколько минут после того как Хатч объявила, что они готовы к путешествию в 97-ю систему, а значит, вскоре начнется перепад ускорения, на мостике появилась Аликс.

С момента гибели «Кондора» у Джорджа и его людей, казалось, развилось чувство, что не следует оставлять Хатч одну. Поэтому они по очереди составляли ей компанию. Не для соболезнований, не для утешения, а просто для легкой болтовни и «единения душ».

Хатч, человек замкнутый, предпочитала общество Билла, а не тех, кто вел беседу из чувства долга. Но она высоко ценила их усилия и скрывала свои чувства.

Аликс объясняла, что это ее первый полет за пределы Земли.

— Ужасный опыт.

— Ты хорошо скрывала это, — заметила Хатч. Тут она отчасти покривила душой, но такое утверждение казалось очень подходящим для этого разговора.

— Спасибо. Но правда в том, что с тех пор, как мы покинули дом, я в полном оцепенении. На самом деле я не люблю бывать нигде, где нельзя, шагнув за дверь, ступить на землю.

Когда Хатч вежливо рассмеялась, ее собеседница стала настаивать, что по-прежнему вполне серьезна.

— Я хочу умереть в постели, — заявила она с озорной улыбкой. — Лежа.

Как большинство женщин, Хатч никогда не чувствовала себя уютно в присутствии красивой соперницы. Однако ее отношение к Аликс было по-женски мудрым и теплым — может быть, из-за ее хрупкости. Было трудно не любить ее.

— Как ты оказалась в Обществе контактеров? — спросила Хатч. — Ты не того типа, как ни крути.

— О-о? — С губ Аликс сорвался протяжный звук. — А какого же мы типа?

Хатч усмехнулась. Пока она подыскивала невинный ответ, Аликс сказала:

— Берегитесь, на мостике объявился психиатр. — Она медленно прикрыла глаза. — Ну, я думаю, мы представляем в известной степени очень странную компанию, не так ли?

— Ну, гм…

— Поиск маленьких зеленых человечков — не самое странное людское занятие.

— Нет.

— Знаю. Ты ведь и сама занимаешься чем-то подобным.

— Что ты хочешь этим сказать? Я просто развожу людей и продовольствие по исследовательским станциям. Туда-сюда.

— Где эти люди проводят большую часть времени, копаясь в развалинах.

— И?…

— Зачем они это делают? Ради возможности что-то узнать о культуре, которая когда-то существовала там, верно?

— Да, это так. Но ведь это обычное занятие археологов.

— Таким путем формируется наше представление об инопланетянах? Ведь их нет. Они умерли давным-давно.

— За исключением ноков.

— Верно. За исключением этих недоумков. Что касается тех, которые уже исчезли, то нам хотелось бы знать, что они думали об искусстве, устраивали ли игры, каким был их семейный уклад и вообще имели ли они семьи. Мы хотим знать, как они управляли своим обществом, верили ли в сверхъестественное и как относились к творчеству. Существовала ли у них музыка. У этих ноков есть музыка?

— Нет.

— Нет даже барабанов?

— Нет. Нет никакой музыки. Нет барабанов. Нет танцев.

— Нечего удивляться, что они все время воюют.

Женщины дружно рассмеялись. Аликс сменила позу, закинув ногу на ногу.

— Ты, наверное, думаешь, что я просто очередная фанатичка, да?

— Нет, хотя и считаю, что ты несколько необычна.

— Признайся честно, Хатч. Я стала в своем роде помешанной. И я знаю это.

— Я никогда не соглашусь с тем, — заметила Хатч, — что попытка установить контакт с настоящим незаурядным разумным существом бесполезна. Вероятно, во все времена это было бы одним из главных событий. Но такая вероятность очень мала. За много лет мы обследовали все доступные места, а отыскали лишь ноков и различные руины.

— Итак, единственный способ пообщаться с инопланетным разумом — это откапывать по кусочкам то, что от него осталось.

— Я этого не говорила.

— Но подразумевала.

— Нет, — сказала Хатч. — Я говорила, что шанс отыскать живых инопланетян очень мал. Все равно, что в лотерею выиграть. — Она глубоко вздохнула. — Цивилизации, похоже, появляются очень редко. И к тому же они недолговечны.

Аликс кивнула.

— Я знаю. Но ведь мы нашли доказательства существования других подобных нам. Эти создатели Монументов. Эти ястребы. Ведь все они переселились куда-то.

— Возможно. А может быть, создатели Монументов сейчас — всего-навсего кучка дикарей, мечущихся по лесам на Бете Пасифика-3 в поисках пропитания. О людях-ястребах мы просто ничего не знаем.

Доказательства их существования были найдены на Обреченной и возле нее. Но эта раса так и осталась загадкой. Просто мне кажется, что в этих поисках можно провести всю жизнь и так ничего и не найти.

— Но удовольствие, Хатч, заключено именно в поиске.

— Этого я не исключаю.

— А если мы не будем искать, то никогда их и не найдем.

Хатч сомневалась. «Когда мы встретим своих первых „настоящих инопланетян“, — подумала она, — это произойдет случайно. Однажды мы завернем за угол, а они окажутся там, и мы будем пожимать руки или как-то еще приветствовать друг друга, и вот так будет осуществлен первый контакт». Хатч не допускала мысли, что какие-то целенаправленные старания в этой области увенчаются успехом. Такие люди, как Джордж и Аликс, просто состарятся и умрут, преследуя свою мечту, вот что произойдет. Хотя вполне вероятно, что в чьей-нибудь жизни случались и гораздо худшие вещи.

— Вижу, ты не согласна со мной, — произнесла Аликс.

— Это не для меня. Но тебе лучше пристегнуться. Мы готовы к походу.

Аликс расслабилась, нажала кнопку, и ремни безопасности обхватили ее.

— Надеюсь, — сказала Хатч, — ты найдешь то, что ищешь.

Тор по-прежнему любил ее. Хатч с самого начала поняла, что появление Тора в экспедиции, где она была пилотом, не случайно. Но он вел себя прилично и ждал от нее знака, что его внимание было бы желанным и приятным, старательно воздерживаясь от поступков, которые поставили бы ее в неловкое положение. За это она была ему благодарна.

А может быть и нет. При других обстоятельствах, если бы можно было хоть ненадолго уединиться, скрыть личную жизнь от чужих глаз и бывать порознь столько же, сколько вместе, тогда , может быть, она бы и дала ему надежду.

Ей нравилось проводить с ним время. Вспоминая об этих минутах, она задумывалась, не слишком ли поспешно рассталась с ним.

Когда они познакомились несколько лет назад в Арлингтоне, Тор был чудовищно честолюбивым горе-художником, как ей казалось, весьма скромного таланта. Это не был роман в полном смысле. Несколько обедов, два похода в театр — не больше. Он был спокойным и скромным. И нисколько не напоминал энергичных и настойчивых мужчин, прошедших через ее жизнь за последние несколько лет.

В то время она занималась карьерой и была увлечена двумя приятными сильными мужчинами. В одном она разочаровалась, другой погиб. В общем, у нее не осталось на Тора ни страсти, ни времени. Теперь же она задумалась.

Однажды вечером у них состоялся откровенный разговор; Хатч оправдывалась, ссылаясь на обычные причины. Ужасно занята. Плотный график. Постоянные отъезды из города. Знаешь, как это бывает . После этого Тор прислал цветы с открыткой, которую она сохранила. «Люблю тебя», — было написано там. Единственный раз, когда он воспользовался этим словом. И личным местоимением «тебя», что в общем-то сводило на нет всякую сентиментальность. И шансы на успех.

С тех пор Хатч не видела его, пока он не появился на борту корабля.

Разумеется, сейчас он пытался сделать очередной шаг, но выбрал для этого самое неудачное время. Он часто бледнел в ее присутствии, а его голос менял тембр. Но было что-то невыразимо привлекательное в застенчивости Тора и в невозможности в условиях корабля попробовать воспользоваться таким излюбленным развлечением, как обычная прогулка или обед в соседнем бистро. Здесь нельзя было пригласить Хатч куда-то (о чем ему следовало догадаться прежде, чем попал на корабль). Более того, Хатч не могла не сравнивать его с Пастором.

Тор, очевидно, пытался найти способ провести какое-то время с ней наедине, желательно не на мостике (где была неподходящая обстановка). Но реализация принятого решения удивила даже Хатч.

— А нельзя ли, — спросил он, — выйти на корпус корабля? Я имею в виду, это не нарушает никаких инструкций?

— На корпус?

Они коротали время в общем отсеке, в присутствии еще нескольких человек.

— Нет, — сказала Хатч, растягивая слова, — это ничего не нарушает. Но зачем тебе выходить наружу? Ведь там ничего нет.

Ей приходилось и раньше слышать подобный вопрос от безрассудных и склонных к приключениям пассажиров, но еще ни разу во время полета в гиперпространстве.

— Именно это мне всегда и хотелось увидеть, — сознался он.

Тор смотрел ей прямо в глаза, а ей было любопытно, что он там видит.

— Не вижу, почему бы нет, — заявила она, — если ты действительно этого хочешь. Но в таком случае мне придется отправиться с тобой.

Он кивнул, как будто соглашаясь терпеть обузу.

— Мне неприятно доставлять тебе неудобство, Хатч.

Ей пришлось выставить ему высший балл. Казалось, никто из сидевших за столом не осознавал, что происходит нечто необычное.

— Когда ты хотел бы отправиться туда?

Он произнес, скрывая улыбку:

— Сейчас я совершенно свободен. Если только это удобно…

— Ладно, — согласилась она.

Аликс поинтересовалась, не опасно ли это, и Хатч успокоила ее. Затем они с Тором отправились к грузовому воздушному шлюзу.

На художнике были мягкие мокасины, шорты и мягкая синяя рубашка без застежки, свободная в плечах и в груди. Он задержался на минуту, чтобы прихватить мольберт и блокнот.

— Но там почти ничего нет, — заметила Хатч.

Он уже примерял защитный костюм.

— Потому-то это и интересно.

Она протянула Тору пару ботинок-захватов, и он сбросил мокасины. Когда Тор был окончательно готов, Хатч открыла люк, и они вышли через воздушный шлюз на корпус. Мгла окутала их.

Искусственная гравитация корабля исчезла, и Хатч ощутила, как желудок подкатил к горлу.

— Ты сама первый раз выходишь здесь? — спросил Тор, разглядывая окружавший их туман. — Вот в это ?

Он угадал. Хатч никогда раньше не выходила из корабля в «туманный шлейф», обусловленный полетом в гиперпространстве. И не знала никого, кто бы делал это.

— Мы могли бы войти в историю, — сказала она.

Тор прищурился и взглянул куда-то в сторону, через ее плечо.

— Кажется, будто там что-то движется, — поговорил он, показывая. — В той гряде облаков.

— Это всего лишь иллюзия. Именно по этой причине во время таких перелетов мы обычно не включаем обзорные экраны и закрываем иллюминаторы. Людям видится там все что угодно. И это лишает их покоя.

— Я никакого беспокойства не ощущаю. — Он начал устанавливать мольберт: на ножках были магнитные захваты.

Хатч рассматривала окружавший их туман, медленно перемещаясь вдоль корпуса корабля от носа к корме.

— И все это возможно даст тебе — что?…

Он слегка покачивался вперед-назад, делая полутанцевальные движения, пристально разглядывая ее, изучая туманную мглу.

— Тут требуется лишь капля таланта. Этот туман всегда такой? Он всегда такой плотный?

— Да, — сказала Хатч. — Везде одинаковый.

Тор извлек свой особый уголек для рисунков в вакууме и одним движением набросал секцию корпуса корабля. Несколько секунд он изучал Хатч, затем нарисовал ее глаза, контур нижней части овала лица, очертания волос и добавил немного легкой дымки.

— Сделано с большим вкусом, — оценила Хатч. Тор серьезно продвинулся с тех давних дней в Арлингтоне.

Он улыбнулся: да, получилось очень здорово, верно? И продолжил работу, наполняя рисунок деталями. Туман на его наброске «пропитывался влагой», корабль становился более плотным, глаза сияли. Когда работа была закончена, он вывел имя «Тор» и отступил, чтобы взглянуть, не добавить ли еще что-то. Чтобы улучшить перспективу.

Хатч подумала, что он сейчас вырвет лист из альбома и вручит ей. Но Тор просто стоял, любуясь своей работой, а затем достал из жилета чехол и накрыл им рисунок.

— Мы закончили? — спросила она.

— Я думаю, так сойдет. — Он отсоединил мольберт и взглянул в сторону воздушного шлюза.

Разочарованная Хатч колебалась. В эту минуту ей хотелось обнять его. Но Тор отвернулся, и минута ушла.

Свободной рукой он порылся в карманах жилета и достал монету. Древний никелированный доллар. Он посмотрел на Хатч, затем вновь вгляделся в туман, и она поняла, что он сейчас сделает.

— Загадай желание, — сказала она.

Он кивнул.

— Уже загадал. — И высоко подбросил монету в туман.

Хатч проводила ее взглядом, испытывая необъяснимое чувство утраты чего-то.

— Знаешь, Тор, — заметила она, — мы будем двигаться чуть быстрее обычного, когда выйдем из гиперпространства.

Он удивился. Хатч разыгрывает его?

— Нет. Я говорю серьезно.

— Почему?

— Ты когда-нибудь слышал про эффект Гринуотера?

— Нет. Ничего такого никогда не слышал.

— Но ты знаешь, кто такой был Жюль Гринуотер?

— Имел какое-то отношение к путешествиям в трансмерном пространстве.

— Он был одним из пионеров и установил главный принцип таких перемещений: линейная инерция движущегося тела во время гиперполета всегда сохраняется. Какое бы количество движения вы ни сообщили в его процессе, то же количество движения вы получите и при выходе из гиперрежима.

Тор бросил взгляд в сторону исчезнувшей монеты.

— Я не уверен, что хорошо понял.

— Количество движения монеты сохраняется. И преобразуется в дополнительное количество движения «Мемфиса». Так что, вернувшись в субсветовое пространство, корабль будет двигаться быстрее.

— За счет монетки?

— Да.

— Как велик будет этот прирост?

— Сомневаюсь, что имеет смысл это высчитывать.

13

В таком случае, кто охотник, а кто добыча?

Эллай Ресмассен. Большой дозор. 2167

На исходе третьего дня «Мемфис» выскользнул из трансмерных туманов и, двигаясь по инерции, вновь вошел в субсветовое пространство. От желтого местного солнца — маленькой желто-оранжевой звезды — их отделяло приличное расстояние.

Хатч, как положено, доложила об их прибытии, отправив сообщение на станцию «Аутпост». Примерно в то же время она узнала, что в точку «B» отправлена исследовательская яхта «Джон Р. Сентинасио». Там будут регистрировать и записывать все возможное касательно Тихой Гавани, лунной базы и спутников. Когда на «Сентинасио» завершат наблюдения, яхта сможет отправиться вслед за «Мемфисом», если на то будет соответствующая причина.

Закончив дежурство на мостике, Хатч отправилась в отсек управления экспедицией, где Пит пытался в очередной раз объяснить Джорджу и остальным, что планетная система занимает достаточно обширное пространство и для поиска в нем взаимодействующих миров может потребоваться значительное время. По-видимому, все согласились с этим, но все равно казалось, что они по-прежнему считали: Хатч, несомненно, в силах сотворить чудо и здесь. Для чего же тогда все эти сверхтехнологии, верно? Но на таких гигантских пространствах даже планеты не так-то легко отыскать. Так что первый день начал клониться к вечеру, а затем настал следующий, тоже не принесший результатов, и нетерпение ее пассажиров начало возрастать.

Они не знали даже, как выглядит эта система. Прежде здесь никто не бывал. Билл дал оценку биозоны как лежащую в пределах от 75 до 160 миллионов километров. Это пространство и стало зоной их поисков. Первым идентифицированным ими после солнца объектом стала устремившаяся сюда комета с неимоверно длинным хвостом.

Пока длилось ожидание, они играли в шахматы, в бридж и охотились в Затерянном Храме за Короной Мапура. И еще ворчали на Билла, который с легкостью вмешивался во все их занятия.

— А вот с этого момента будет или успех, или промах. Необходимо лишь набраться терпения .

Джордж жаловался на навязчивое добродушие ИИ и интересовался, не может ли Хатч хотя бы чуть-чуть уменьшить его активность.

— Эта проклятая штука болтает черт знает о чем и сводит меня с ума, — сказал он.

Билл, который наверняка подслушивал, никак не отреагировал. Позже, когда Хатч пыталась успокоить и подбодрить его, он объявил, что теперь ему все ясно с людьми. Развивать свою мысль он не стал, а она не стала «нажимать» с расспросами.

— Есть объект, — сообщил он к исходу второй ночи, имея в виду, что обнаружил планету в биозоне. — На внутренней границе зоны .

Контактеры потратили еще полтора дня, выходя на позицию для «перехвата». Тем временем Билл пытался отыскать вторую возможную цель. Но это уже не имело значения: как только «Мемфис» «скользнул вдоль линии» между найденной на внутреннем краю биозоны планетой и точкой «B», динамики радиосвязи ожили.

KM 449397-2 была маленькой планетой, не больше Марса. Но здесь синели обширные океаны, зеленели континенты и полнился кучевыми облаками небосвод. Цветущая планета. Планета, сверкающая в солнечных лучах, как алмаз. Хатч с трудом смогла заставить себя поверить в это. Почти все виденные ею небесные тела были бесплодны. На их поверхность мог поступать солнечный свет, там могли плескаться океаны, но неизбежно оказывалось, что никто не ходит и не ползает по поверхности, никто не населяет водные просторы. Ошеломляющее большинство планет было абсолютно безмолвным и пустым. Однако здесь, уже во второй раз за время экспедиции, земляне сталкивались с жизнью . И не с такой незначительной, что уцелела на планете Тихая Гавань (которую следовало бы назвать Скудная).

Джордж, заложив руки за спину, словно Нельсон на Ниле, сиял, наблюдая изображения на экране.

Билл сообщил о наличии спутника-невидимки.

— Начинаю сканировать пространство в поисках остальных. Полагаю, должны быть еще два .

В самых разных местах поднимались горные цепи. Вдоль побережья внутреннего моря дымились вулканы. Сушу пересекали могучие реки. Были видны и штормы, и грозы, и полярные шапки, а со стороны северного полюса пытались прокладывать путь на юг бури и метели. Были отчетливо видны два купающихся в солнечных лучах континента.

— Тем не менее не похоже, что здесь кто-то живет, — заметил Герман. — Я не вижу никаких признаков городов.

— Мы все еще очень далеко, — сказал Пит.

Час спустя Хатч вывела корабль на низкую орбиту, и он на предельной высоте вошел прямо в «ночную зону».

Куда они попали! Ни одной из многочисленных рек света, которые они надеялись здесь увидеть. Ни Лондона, ни Парижа. Но все же отдельные огни кое-где виднелись. Они были разбросаны по поверхности планеты самым случайным образом. Тусклые и редкие, они подрагивали и мерцали .

Бивачные костры. Может быть, масляные лампы. Факелы. Но совершенно точно никаких движущихся фонарей-прожекторов. Никаких освещенных крыш-ресторанов.

И все же это были огни.

Отряд остался в отсеке управления экспедицией, упиваясь удачей, наслаждаясь теплыми ощущениями успеха. Наконец-то и Хатч забыла про мрачные мысли, которые угнетали ее с момента гибели «Кондора». Она вращалась среди пассажиров, похлопывала их по спине, обменивалась тостами и объятиями и была вполне довольна собой. В какой-то миг она, заметив, что Тор бросает в ее сторону жадные взгляды, подумала: «Вот подходящий момент» и, перехватив инициативу, поцеловала его.

«Мемфис» вернулся в «дневную зону» и летел над континентами и несколькими цепочками островов.

Страницы: «« « ... 910111213141516 » ... »»