Триумф красной герани. Книга о Будапеште Чайковская Анна
Что безусловно хорошо – «человекосоразмерность» Будапешта. Венгры, не связанные с античностью ни кровно, ни организационно, пришедшие в Европу тогда, когда там некому было читать Аристотеля и Протагора, впитали – из воздуха? – идеи греческой философии о том, что человек есть мера всех вещей и что добродетель не в крайностях, а в золотой середине. И город построили по мерке человека. Площади Будапешта соразмерны прогуливающейся семье или компании, но не военному параду с тяжелой техникой. Улицы не так узки, как в средневековых кварталах европейских городов. Но и не так широки, чтобы, как где-нибудь в Москве на Кутузовском, превращать переход с одной стороны проспекта на другую в разновидность экстремального туризма. Все в меру, все впору человеческому существу. Даже памятник Сталину здесь воздвигли не самый большой за пределами СССР – эта сомнительная честь выпала Праге.
То, что называется сейчас «памятниками архитектуры Санкт-Петербурга», построено по большей части во времена петровские, екатерининские и александровские. Затем наступила очередь городского благоустройства: прекрасные декорации готовы, дело за освещением и канализацией. Вторая половина XIX века в Петербурге – сплошная череда мероприятий по улучшению условий жизни горожан. На улицах появляются скамейки для отдыха пешеходов и почтовые ящики, отменяются шлагбаумы, прежде ограничивавшие передвижение частных лиц, начинают работать городской водопровод и первая в России станция скорой помощи. Петербург славен летними белыми ночами, но теперь и в прочие сезоны город не погружается во тьму по вечерам. Хроника такова. 1873 год – впервые опробовано электрическое освещение улиц. 1879-й – лампочки Яблочкова освещают новый Литейный мост. 1884-й – началось регулярное электрическое освещение Невского проспекта. 1887-й – Петербург становится первым европейским городом, полностью освещенным электричеством.
Само «тело» города меняется. Все реже строятся особняки для вельмож, все чаще – доходные дома «под жильцов». Северная Пальмира, вдохновлявшая стихотворцев на оды в честь «великолепных чертогов», озабочена теперь вентиляцией дворов-колодцев и санитарным состоянием чердаков и лестниц. Город дворцов и храмов становится городом жилых домов, магазинов, фабрик, больниц и вокзалов.
Петербург развивался в одном ритме и в одном направлении с европейскими городами: в те же десятилетия шла перестройка французской столицы префектом Османом, и петербургский дом «под жильцов» почти ничем не отличался от immeubles de rapport Парижа и brhz Будапешта. Вся Европа ощущала тогда, что жизнь стала другой: остались в прошлом кровопролитные войны и голод, люди перестали чувствовать себя «бездны на краю», и наступил, как казалось, «золотой век надежности». «Никогда Европа не бывала сильнее, богаче, прекраснее, никогда не верила она так глубоко в свое прекрасное будущее; никто, кроме двух-трех ветхих старцев, не оплакивал, как прежде, доброе старое время. Не только города, но и люди становились красивее и здоровее – благодаря спорту, лучшему питанию, сокращению рабочего дня и углубившейся связи с природой»[153]. Так описал последние десятилетия XIX века Стефан Цвейг, а ему, современнику, можно верить.
Надежда на прекрасное будущее царила всюду, но у жителей Будапешта имелся еще один повод украшать родной город. Весной 1838 года случилось наводнение. А в 1896-м Венгрия собиралась праздновать Тысячелетие. В этот промежуток между потопом и юбилеем и уложилась вся новая застройка Пешта. В Будапеште появились новые вокзалы, мосты и возведенный из металлоконструкций крытый рынок – как в Петербурге. Хроника благоустройства Будапешта выглядит калькой с того же процесса в Петербурге: с 1873 года на улицах появились электрические фонари, вскоре затем – трамваи, заработал городской телефон. И уж совсем родственниками смотрятся доходные дома, украшенные кариатидами, гирляндами, львиными мордами и танцующими младенцами.
Будапештцы, как, впрочем, и венцы, и петербуржцы, и москвичи, и парижане, намеревались жить долго и счастливо, строили удобные, теплые, красивые дома в расчете на столь же долгую, мирную и счастливую жизнь детей и внуков. Они искренне надеялись разрешить в скором времени остававшиеся пока проблемы и утвердить на земле мир и процветание… Надеялись до самого 1914 года.
На Первой мировой войне Россия и Венгрия воевали по разные стороны фронта, но ее финал стал трагичен для обеих. Россия в 1917-м пережила социалистическую революцию, затем гражданскую войну. Венгрия – коммунистический террор Белы Куна в 1919-м и катастрофу Трианона в 1920 году. Петербург утратил статус столицы России, когда в 1918 году правительство Ленина переехало в Москву. И, начиная с того же 1918 года, Будапешт стал столицей национального государства Венгрия, но навсегда расстался со статусом столицы имперской.
«Столица» – не более, чем слово, и как питерцев, так и будапештцев куда больше волновали будничные заботы: дрова, продовольственные карточки, расселение и уплотнение, потом письма с фронтов Второй мировой (опять же с противоположных сторон), потом восстановление разрушенного города. Ощущение утраты столичного статуса пришло позднее. Тогда и стало очевидно, что Петербург – «великий город с областной судьбой», не civitas, а действующая модель в натуральную величину… Будапештское самоопределение звучало еще более трагикомично: Венгрия – «самый веселый барак в соцлагере», а бывший когда-то имперской столицей Будапешт теперь, стало быть, «центр барака», с красной звездой над куполом здания Парламента? И без королевской короны. Добавим: корона святого Иштвана, которую теперь можно увидеть в зале под куполом Парламета, с 1945 до 1978 года хранилась в ША, на военной базе в Форт-Нокс в штате Кентукки, пока не была возвращена Венгрии Джимми Картером.
Оба города живут памятью о былом величии. Петербург вернул себе имя, но вынужден, скрепя сердце, согласиться со званием только лишь «культурной столицы». Будапешт не хочет забыть о Трианонском договоре – на здании Парламента справа от входа полномочно присутствует государственный флаг Венгрии, а слева – сине-желтое полотнище венгров-секеев, чьи земли в Трансильвании после 1920 года оказались в составе Румынии[154].
Столичный вопрос обоих городов уже принадлежит истории и вряд ли получит новый ответ. Но и другие «вечные темы» обеих стран перекликаются, неожиданно находя отражение в водах другой реки. Так языковое одиночество Венгрии, не позволяющее миру по достоинству оценить ее литературу, не напоминает ли о религиозном одиночестве России? А муки русского выбора между Европой и Азией находят удивительно близкое соответствие в венгерской антитезе «Паннония – Хунния».
Двойственность столичного статуса Петербурга и Будапешта различна, но она есть и накладывает на город на Неве и город на Дунае узнаваемый отпечаток, очевидный для внимательного наблюдателя. Как заметил филолог Омри Ронен, имевший опыт жизни и там, и там: «Я вижу много общего между Петербургом и Будапештом. Оба города невыразимо грустны».
ШтрихЛетом 2015 года в городе появились большие плакаты с государственной официальной символикой и призывами «Если приехал в Венгрию, не отнимай работу у венгров!» и «Если приехал в Венгрию, уважай нашу культуру!». Население быстро сообразило, что плакаты на венгерском языке рассчитаны никак не на иммигрантов, которым еще этот язык учить и учить, а на возможный электорат националистической партии «Йоббик», с которым правительству, хочешь не хочешь, а надо заигрывать. И началось: на плакатах закрашивали одни буквы, дописывали другие, и тексты получались новые. «Не ешь печень венгров!»: выражение nem veheted el («не отнимай») превращается в nem eheted el («не ешь») путем ликвидации всего одной буквы. «Если приехал в Англию, не отнимай работу у венгров!», «Если приехал в Венгрию, ешь шоколадный батончик!», «Если приехал в Венгрию, нормальных людей тоже можешь встретить», «Если приехал в Венгрию, не мог бы ты привезти здравомыслящего (нормального) премьер-министра?»
Появились даже плакаты, использующие как основу всем в стране со школы известную картину Михая Мункачи, где изображен приход венгров в Европу в IX веке. Усатые всадники на могучих конях выступают из леса, а ниже – надпись: «Если пришел в Карпатский бассейн, не отнимай работу у аваров!»
Как показало время, идеи этой стихийной акции разделяют в Венгрии, мягко говоря, не все. Но акция была, и голос прозвучал.
Дух компромисса
Будапешт не оставляет впечатления рая на земле. Более того, в характере города нет стремления к достижению рая, как нет особого азарта в стремлении к достижению каких бы то ни было рубежей и высот. Наглядно в городской среде это находит выражение в повсеместно бездействующих, стоящих городских часах. Это конфликт долга и души: вроде бы долг обязывает к динамике, к развитию (Европа все же), но на самом деле торопиться никуда не хочется: вот Дунай, вот солнце, вот уже построенный великолепный город – чего ж еще? Стоят часы на двух башнях синагоги. На церковных колокольнях – по-разному: какие-то часы остановились в незапамятные времена, какие-то честно работают. Удивительнейшим, невероятным образом демонстративно не функционируют самые большие в мире песочные часы, восьмиметровые, семитонные, установленные в парке Варошлигет в 2004 году в честь вхождения Венгрии в Евросоюз. Символично?
В дуалистической Австро-Венгрии главной была Австрия, и о том, чтобы обогнать ее хоть в технике, хоть в искусстве, речи не было. К светлому будущему коммунизма во времена соцлагеря венгры и вовсе не торопились. Будапешт слушался, когда Москва учила и командовала, но первым учеником становиться не стремился. Тем более не торопится сейчас рвать грудью ленточку в экономическом марафоне Евросоюза.
Будет ли преувеличением сказать, что позднейшую историю Будапешта осеняет слово «компромисс»?
То историческое соглашение между Австрией и Венгрией дало обеим странам редкий в мировой истории опыт взаимных уступок. И правильно поступают те, кто переводят его название (нем. Ausgleich, венг. Kiegyezs) как «Компромисс», поскольку обе стороны отказываются по нему от очень важных для себя положений, что, надо полагать, было очень непросто. Каково, в самом деле, было австрийцам уступить права на территорию, завоеванную кровью, отвоеванную у Османской империи героическими усилиями принца Савойского и его армии? И каково было венграм отступиться от идеалов свободы, провозглашенных Кошутом, воспетых Петёфи, освященных кровью «арадских мучеников»[155]? Лайош Кошут, пламенный революционер, не отказался от них до конца своей долгой девяностолетней жизни. И приверженцев у него имелось немало – во всяком случае, похороны «великого сына нации и почетного гражданина столицы» вылились в гигантскую демонстрацию, когда 1 апреля 1894 года в траурной процессии от Национального музея до кладбища Керепеши прошло не менее полумиллиона человек. Но, с одной стороны, отдавая почести борцу с австрийским господством, венгры не демонстрировали никаких намерений эту борьбу продолжать, а с другой – император Франц Иосиф не сделал ни малейших попыток воспрепятствовать выражению признательности политику, всю жизнь отдавшему борьбе с ним, с императором.
И чем, как не возведенным в политический принцип компромиссом, был «гуляш-социализм» – со статуями Маркса и Энгельса, но без отмены частной собственности, со словом «социалистическая» в названии правящей партии, но без централизованного планирования, с коммунистической идеологий (на словах) и рок-музыкой, джинсами и «западным влиянием» (на практике). Название эпохи – исчерпывающее: гуляш – и социализм.
Отношение к ситуации после Трианона – в том же ряду: боль не прошла, но желающих предпринимать решительные действия среди серьезных людей не видно.
Слова «консенсус», «компромисс», «уступки» постоянны в разговоре об истории Венгрии, что при империи, что при социализме. «Оглядываясь назад на тридцатилетие с середины 60-х гг., мы видим, что при малейшей угрозе конфликта на экономической почве, будь то забастовка или демонстрация, напряжение всегда снимали путем переговоров и уступок»[156], – отмечают историки. И выдвинутый Кадаром во времена «гуляш-социализма» лозунг «Кто не против нас, тот с нами»[157] выглядит принципиальным компромиссом на фоне его первоисточника.
Более того, исследователи проводят параллели между временами имперскими и социалистическими, видя и там и там именно компромиссы, к которым удается приходить власти и населению: «В восприятии венграми своей истории практически общим местом стало сопоставление Кадара с Францем Иосифом, хотя их пути прихода к власти были принципиально противоположными. Однако и того и другого население смогло в основном принять, несмотря на трагические события 1848–1849 гг. и 1956 г. И тот и другой сумели добиться относительной социально-политической стабильности, позволившей возрасти материальному благосостоянию широких слоев»[158].
На новом этапе истории города – тот же расклад. Противостояние правительства и горожан, не согласных с памятником оккупации Венгрии Германией, идет упорное, продолжительное, принципиальное, но – при полном уважении к мнению оппонента. Поливают цветы, зажигают вечерами свечи, обновляют листовки, объясняющие, почему они против: «Здесь и сейчас мы протестуем против корыстной и инфантильной подделки истории. Против отлитого в бронзу вранья… Мы не знаем, как правильно. Мы знаем, что так нельзя». Протестующие не пытаются памятник сломать, не пачают его и не настаивают на немедленном сносе. В свою очередь, правительство не предпринимает санкций против митингующих и не покушается на сам «живой памятник», несмотря на постоянно появляющиеся среди фотографий и плакатов реплики в адрес действующего премьер-министра и карикатуры на него же.
Это отсутствие стремления во что бы то ни стало настоять на своем, отсутствие «великой истины», ради которой не жаль принести любые жертвы, и составляет, вероятно, особую прелесть Будапешта. Чем выше истина, чем блистательнее идея, тем большим для нее обычно можно пожертвовать. Но путь этот ложен, поскольку его провозвестники в жертву приносят обычно именно тех, ради которых, собственно, все и затевалось.
Город существует в динамическом равновесии в пространстве и времени. Вечно активному Пешту отвечает живущая воспоминаниями Буда. День политической активности и идеологического размежевания, 15 марта, уравновешивается днем национального единения, 20 августа. Таким образом, равновесие противоположных направлений и установок на пространственном уровне наличествует постоянно, а на временном – воспроизводится периодически, в соответствии с распорядком календаря.
И даже нынешний статус Еврейского квартала как центра молодежной жизни – чистый компромисс. Местным жителям, конечно, досаждает бесконечное празднование неведомо чего, гонки на пивных тележках и обязательное буйство приезжающих на мальчишники англичан. Но молодежь оставляет в барах и ромкочмах немалые деньги, и репутация модного места делает район привлекательным для ресторанного и гостиничного бизнеса, и в казну района идут налоги, и ремонтируются дороги, и обновляются дома, и, вздохнув, жители лишь поплотнее закрывают окна в пятницу вечером («Молодежь гуляет…»), утешая себя тем, что в августе случится музыкальный фестиваль «Сигет» и тогда закрывать поплотнее окна придется всему городу.
Возможно, гордиться здесь нечем. Как умиляющая иностранцев бережливость по отношению к городской среде, к антикварным трамваям и красным почтовым ящикам имеет в генезисе травму Трианона и является ничем иным, как формой ностальгии по великой стране и великой эпохе, которых нет и уже никогда не будет, так и навыки компромисса – результат тяжелых уроков истории. Мудрость битых, за которых, как водится, двух небитых дают; опыт жизни проигравших… Милан Кундера нашел объясняющее слово для таких стран, как Венгрия, – «не победительницы». «Неотделимые от истории всей Европы и не могущие без нее жить, они, жертвы и аутсайдеры, стали словно оборотной стороной этой истории. Оригинальность и мудрость их культур вытекает из полного разочарования историческим опытом»[159].
Но и разочарование можно обратить во благо. Не лидирующая ни в каких мировых рейтингах Венгрия нашла способ выстраивать жизнь по человеческой – не великанской, не героической, не ангельской – мерке. Кажется, что-то похожее имел в виду Пико делла Мирандола, когда в «Речи о достоинстве человека» доказывал, что жребий человека – лучше и предпочтительнее, чем жребий ангела.
Будапешт – не рай, он лучше. Приезжающие туристы, рассказывая потом о своих впечатлениях, чаще всего используют прилагательное «человеческий», говоря что о размерах скамеек (на одного человека), что о городской скульптуре, чаще изображающей безымянных персонажей, чем великих исторических личностей, что о ритме городской жизни, что о купальнях. И это тоже правильно.
Будапешт интересен не тем, что он столица Венгрии, хотя без представления об ее истории город не понять. Важнее, что он существует как культурный феномен, впитывающий любые новые идеи, усаживающий за один стол носителей разных вер и мнений, наглядно демонстрирующий преимущество горизонтального устройства социальной жизни перед вертикальным и компромисса перед противоборством. Будапешт – из тех городов, что, как Лондон, Флоренция, Париж или Нью-Йорк, принадлежат не столько собственной стране, сколько Европе и миру. Национальные различия, в Будапеште всегда очевидные, однако почти всегда преобразуемые не в разногласие, но в разнообразие, перестают быть определяющими. Поверх границ города передают привет друг другу. Петр Вайль, в чьей книге «Гений места» Будапешт отсутствует (что и сделало возможным написание этого текста), утверждал: «Современная Европа все более и более состоит не из стран, а из городов»[160]. Умберто Эко и вовсе предсказывал «новую федерацию городов»[161] – как шанс для существования Европейского союза.
Город, выстроенный по человеческой мерке, – Будапешт говорит миру не о венграх, но о горожанах, то есть о бюргерах, буржуа, мещанах, обывателях. Гражданах. Не претендуя быть раем на земле, он устроен не для ангелов, а для людей – тех, что строят дома, воспитывают детей, проводят выходные в теплых купальнях, берегут построенное до них, вечерами любуются на закат солнца над Будайскими холмами, учат иностранные языки, чтобы беседовать с соседями по Европе, варят гуляш, разговаривают на никому не понятном языке и сажают на подоконниках и балконах красную герань.
Литература
A Vr Budapest. Fnykpezte Lugosi Lugo Lszl. Budapest: Vince Kiad, 2004.
Europe in Budapest. A guide to its many cultures. Budapest: Terra Recognita Foundation, 2011.
Hungarian open air museum Szentendre. Szentendre, 2003.
Hungarian short stories (19th and 20th centuries). Introduction by Istvn Str.
Krdy Gy. Boldogult rfikoromban. Budapest: Szpirodalmi Knyvkiad, 1954.
Kubesch M. Budapesti vrosnzs. Budapest, 2010.
Pojsl M. Olomouc: Biskupsk residence. Historick spolenost Star Velehrad, 2010.
Stk. A 6-os villamos vonaln. Budapest: Vince Kiad, 2008.
Szab Levente, Bks Pl. Lomtalants a Fehrlfia utcban. Csodaceruza Bt., 2007.
Zsid Budapest. Fnykpezte Lugosi Lugo Lszl. Budapest: Vince Kiad, 2002.
Аверинцев С. Поэтика ранневизантийской литературы. М.: CODA, 1977.
Алексеев Д. Мостовые старого Петербурга // Бизнес сегодня (СПб.) Август 2008, С. 24–25.
Аннинский С. А. Известия венгерских миссионеров XIII–XIV вв. о татарах и восточной Европе // Исторический архив. М.—Л., 1940. № 3. С. 71–76.
Ахматова А. Поэма без героя. М.: Эксмо, 2007.
Барт И. Русским о венграх. Культурологический словарь / Пер. Т. Воронкиной. М.: Радуга, 2005.
Беде Б. Венгерская архитектура Ар-нуво. Budapest: Corvina Kiad, 2012.
Бекеш П. Чикаго. История одного будапештского квартала. М.: МИК, 2009.
Бекеш П., Сабо Л. Сокровища на улице Сына Белой Лошади / Пер. Т. Воронкиной. М.: ИД КомпасГид, 2010.
Беньямин В. Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости. М.: Культурный центр имени Гете; Медиум, 1996.
Бибо И. Еврейский вопрос в Венгрии после 1944 года. М.: Три квадрата, 2005.
Богемик. Богемские манускрипты. http://bohemicus. livejournal.com / 95968. html.
Борецкий-Бергфельд Н.П. История Венгрии в Средние века и в Новое время. М., ЛЕНАНД (Академия фундаментальных исследований: история), 2015.
Бродель Ф. Грамматика цивилизаций. М.: Весь мир, 2008.
Броневский В. Б. Путешествие от Триеста до С.-Петербурга, в 1810 году. Часть 1. М.: Университетская типография, 1828.
Вайль П. Гений места. М.: Независимая газета, 2001.
Вамбери А. Путешествие по Средней Азии. М.: Восточная литература, 2003.
Варга К. Гуляш из турула / Пер. c польского А. Миркес-Радзивон. М.: Новое литературное обозрение, 2012.
Венгерское искусство и литература ХХ века. СПб.: Алетейя, 2005.
Венгры и Европа: сборник эссе / Пер. с венгерского. Сост. В. Середы и Й. Горетича, предисл. и коммент. В. Середы. М.: Новое литературное обозрение, 2002.
Винокур А. Снег в середине июня. Тель-Авив: Beit Nelly Media, 2014.
Вишеградская Европа: откуда и куда? Два десятилетия по пути реформ в Венгрии, Польше, Словакии и Чехии / Под ред. д. и. н. Л. Н. Шишелиной. М.: Весь мир, 2010.
Гашек Я. Похождения бравого солдата Швейка во время Мирово войны. М.: Правда, 1958.
Глазычев В. Урбанистика. Часть 1. М.: Европа, 2008.
Готье Т. Путешествие в Россию. М.: Мысль, 1988.
Гришковец Е. Дредноуты. Спектакль (2006).
Гусарова Т. П. Венгрия под властью Габсбургов в XV–XVII веках (исторические оценки в прошлом и настоящем) // Венгры и их соседи по Центральной Европе в Средние века и Новое время (Памяти Владимира Павловича Шушарина) / Отв. ред. А. С. Стыкалин (Центральноевропейские исследования. Вып. 2). М., 2004.
Гусарова Т. П. Протестанты и католики на венгерских государственных собраниях в первой половине XVII века (к вопросу о формировании политической культуры) // Средние века. 2001. Вып. 62.
Джонстон У. Австрийский Ренессанс / Пер. с английского. M.: Московская школа политических исследований, 2004.
Европейская культура: вызовы современности. М.: Институт Европы Российской академии наук, 2014.
Желецки Б. Й. Венгры в Европе: идентичность и региональная принадлежность (проблема переплетения исторических и современных черт венгерской региональной идентичности) // Венгры и их соседи по Центральной Европе в Средние века и Новое время (Памяти Владимира Павловича Шушарина) / Отв. ред. А. С. Стукалин (Центральноевропейские исследования. Вып. 2). М., 2004.
Замерцев И. Т. Через годы и расстояния. М.: Воениздат, 1965.
Зилахи П. Последний окножираф. М.: Новое литературное обозрение, 2005.
Екатерина Вторая и Г. А. Потемкин. Личная переписка (1769–1791). Литературные памятники. М.: Наука, 1997.
Йокаи М. Венгерский набоб / Пер. с венгерского О. Россиянов. М.: Художественная литература, 1976.
Каверзнев А. Мостами сшитый // Вокруг света. 1981. № 10.
Кертес И. Без судьбы. М.: Текст, 2004.
Кестлер А. Автобиография. Том первый. Небесная стрела / Пер. с английского Л. Сумм // Иностранная литература. 2002. № 7.
Кестлер А. Тринадцатое колено. Крушение империи хазар и ее наследие. СПб.: Евразия, 2001.
Кинросс Л. Расцвет и упадок Османской империи. М.: Крон-пресс, 1999.
Кириченко Е. И. Русская архитектура 1830–1910-х годов. М.: Искусство, 1978.
Кнабе Г. Древний Рим – история и повседневность. М.: Искусство, 1986.
Книга Букв. http://kniga-bukv.livejournal.com /.
Контлер Л. История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы. М.: Весь мир, 2002.
Корнай Я. Макростабилизация в Венгрии: политэкономический взгляд // Мировая экономика и международные отношения. 1999. № 2.
Кундера М. Трагедия Центральной Европы / Пер. с английского А. Пустогарова. http://www.proza.ru / 2005 / 12 / 16–142.
Лихачев Д. С. Воспоминания. СПб.: Logos, 1995.
Мандельштам Н. Вторая книга. М.: Московский рабочий, 1990.
Маркс К. Кошут и Луи-Наполеон // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Издание второе. М.: Государственное издательство политической литературы, 1959. Т. 13.
Махнач В. Историко-культурное введение в политологию. Лекция 10. Империи в мировой истории. http://www.kadet.ru / library / public / Machn / 10. htm.
Миксат К. Зонт святого Петра // Миксат К. Собрание сочинений: В 6 т. М.: Художественная литература, 1966–1969. Т. 3.
Михайлин В. Ю. Тропа звериных слов. Пространственно ориентированные культурные коды в индоевропейской традиции. М.: Новое литературное обозрение, 2005.
Михайловский-Данилевский А. И. Воспоминания. Из записок 1815 года. СПб: Тип. Александра Смирдина, 1831.
Молнар Ф. Мальчишки с улицы Пала / Пер. с венгерского О. Россиянова. М.: Детская литература, 1986.
Музиль Р. Человек без свойств. М.: Ладомир, 1994. Кн. 1.
Надаш П. Прогулки вокруг дикой груши / Пер. В. Середы // Звезда. 2011. № 3. С. 197.
Надкарни М. О времени, травме и монументе: Парк-музей скульптур в Будапеште // Новое литературное обозрение. 2014. № 126 (февраль).
Неприкосновенность частной жизни. Права и обязанности граждан. Семинар Московской Хельсинкской группы «Права человека». М., 1998. С. 4.
Николаева Е. В. Пост-постмодерн и мультифрактальная парадигма европейской культуры в XXI веке // Европейская культура: вызовы современности. М.: Институт Европы РАН, 2014.
Пайер Ю. 725 дней во льдах Арктики / Пер. и редакция И. и Л. Ретовских. Издательство Главсевморпути, 1935.
Парти-Надь Л. Мавзолей // Современная венгерская драматургия: В 2 кн. М.: Три квадрата, 2006. Кн. 1. Мавзолей.
Пидлуцкий О. Янош Кадар: создатель «гуляш-социализма» // Gazeta.Zn.Ua. http://gazeta.zn.ua / SOCIETY / yanosh_kadar__sozdatel_gulyash-sotsializma. html.
Попов П. Так кто же идиот? // Наука и жизнь. 2004. № 4.
Попов Е. Пролетарский граф Петер Эстерхази // Огонек. 2008, № 52.
Пунин А. Л. Архитектура Петербурга середины XIX века. Л.: Лениздат, 1990.
Рабинович Э. Спасение евреев Будапешта. // Еврейская старина. 2014. № 1 (80).
Рукописный трактат «О коронах» начала XIII века: памятник русско-венгерских культурных связей. Институт российской истории РАН и Печский университет в Венгрии. 2013.
Себастиан М. Безымянная звезда / Пер. с румынского М. Степновой.
http://www.theatre-library.ru/files/s/sebastian/sebastian_1.html.
Серебряная О. «Воспоминания о Венгрии». Отъезд и возвращение Шандора Мараи // Неприкосновенный запас. 2007. № 6 (56).
Аттила Йожеф. Стихи / Вступление В. Середы. // Иностранная литература. 2004. № 5.
Сёч Г. Либертэ – 1956 // Современная венгерская драматургия: В 2 кн. М.: Три квадрата, 2006. Кн. 1. Мавзолей.
Синагога на улице Дохань. Будапешт: Simix Print Kft, б / г.
Стокер Б. Дракула. Таллин: Валгус, 1990.
Стыкалин А. Драматизм истории Венгрии в XX веке велик. Интервью // Уроки истории. ХХ век. 7 апреля 2014. http://urokiistorii.ru / history / event / 52079.
Стыкалин А. С. От Венгрии 1956-го к Венгрии 1989 года: метаморфозы исторической памяти нации // Неприкосновенный запас, 2009. № 6 (68).
Стыкалин А. С. Прерванная революция. М.: Новый хронограф, 2003.
Тит Ливий. История Рима от основания Города: В 3 т. М.: Наука,1989. Т. 1. Книга III. Гл. 26.
Травин Д., Маргания О. Европейская модернизация: В 2 кн. М.; СПб.: АСТ; Terra Fantastica. Кн. 1.
Трухачев В. Игры с ковром, или Скандал в Евросоюзе. 07.02.2011.
http://www.pravda.ru / world / europe / easteurope / 07-02-2011 / 1065721-hungary-0 /.
Унгвари К. Осада Будапешта. 100 дней Второй мировой войны. М.: Центрполиграф, 2013.
Фадеева И. Еврейские общины в Османской империи. Страницы истории. М.: Крафт+, ИВ РАН, 2012.
Филлипс А. Прага / Пер. с английского Н. Мезина. М.: Эксмо, 2006.
Хаванова О. В. Нация, отечество, патриотизм в венгерской политической культуре: движение 1790 года. М.: Институт славяноведения РАН, 2000.
Хаванова О. В. Австрийский просвещенный абсолютизм и подготовка венгерского дворянства к государственной службе во второй половине XVIII века. М., 2006.
Восточный блок и советско-венгерские отношения: 1945–1989 годы / Под ред. Стыкалина А. С. и Хавановой О. В. Studia Hungarica. Центральноевропейские исследования. Вып. 5. СПб.: Алетейя, 2010.
Цвейг С. Вчерашний мир. Воспоминания европейца / Пер. с немецкого Г. Кагана. М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2015.
Цвиич К. Похищение Центральной Европы (глазами очевидцев и пострадавших) / Пер. Ю. Колкера // Вестник, 1997. № 23 (177). http://www.vestnik.com / issues / 97 / 1028 / win / cvich. htm.
Чуканов М. Ю. Граф Альберт Аппони об условиях мирного договора с Венгрией (1920 год) // Венгры и их соседи по Центральной Европе в Средние века и Новое время (Памяти Владимира Павловича Шушарина) / Отв. редактор А. С. Стыкалин (Центральноевропейские исследования. Вып. 2). М., 2004.
Шарый А., Шимов Я. Корни и корона. Очерки об Австро-Венгрии: судьба империи. М.: КоЛибри, 2011.
Шмырев М. Венгры: третий лишний // Завтра. 12 сентября 2014. http://zavtra.ru / content / view / vengryi-tretij-lishnij /
Шейнин Б. Не дай умереть ребенку (воспоминания киносценариста) // Заметки по еврейской истории. 2006. № 5 (66).
Шимов Я. Австро-Венгерская империя. М.: Эксмо, 2003.
Шимов Я. Как погибал «Советский Союз Центральной Европы». Первая часть. Газета. Ru. 18.08.2006. http://www.gazeta.ru / comments / 2006 / 08 / 18_a_739331. shtml.
Шпира Д. Четыре судьбы: к истории политической деятельности Сеченьи, Баттяни, Кошута и Шандора Петёфи / Пер. с венгерского О. Громова. М.: Прогресс, 1986.
Шорске К. Э. Вена на рубеже веков. Политика и культура. СПб.: Издательство имени Н. И. Новикова, 2001.
Эркень И. Письма-минутки. Возвращение на Родину. Пятидесятые и шестидесятые годы. Из газеты «Новая Венгрия». 17 января 1947 г. // Иностранная литература. 2012. № 4.
Эркень И. Повести. Рассказы. Рассказы-минутки. М.: Радуга, 2000.
Эстергази В. Л. Из воспоминаний. (Отрывки и пересказ) // Pусская старина. СПб: Тип. М. П. С. (Т-ва И. Н. Кушнерев и КО), 1906. Т. 128. № 12. С. 614–651.
Эстерхази П. Harmonia clestis / Пер. с венгерского В. Середы. М.: Новое литературное обозрение, 2008.
Яси О. Распад Габсбургской монархии. М.: Три квадрата, 2011.
Читать бесплатно другие книги:
