Натюрморт с воронами Чайлд Линкольн

Глава 42

Шериф Хейзен мчался на «крузере-мустанге» по прекрасной дороге на Дипер со скоростью сто десять миль в час. Он долго выбирал машину и в конце концов решил оставить дома свой старенький джип и пересесть на этот автомобиль, в котором не стыдно подъехать к офису Нориса Лавендера, одного из крупнейших магнатов штата Канзас. Рядом с ним сидел перепуганный до смерти шеф отряда охранников университетского городка Честер Раскович. Похоже, главный охранник не любил быстрой езды и очень опасался за свою жизнь.

Сегодня Хейзен чувствовал себя гораздо лучше: Пендергаст наконец-то отстранён от дела, и теперь шериф считал себя полноправным хозяином положения. Хейзен искоса посмотрел на Расковича и улыбнулся. Конечно, он предпочёл бы, чтобы рядом с ним сидел Тед, а не этот никудышный охранник, но в таком сложном деле всё-таки лучше сотрудничать с формально заинтересованным человеком, таким, как Раскович. А у Теда всё ещё впереди. Конечно, Хейзену очень хотелось, чтобы его сын вырос таким, как Тед Франклин, но об этом можно только мечтать. Хейзен тяжело вздохнул. Сейчас не время для фантазий, надо как следует подготовиться к нелёгкой встрече с Лавендером. Пусть этот хмырь Раскович будет рядом, но опираться следует прежде всего на доктора Фиска, и тогда вопрос о месте проведения эксперимента однозначно решится в пользу Медсин-Крика.

Как только впереди показались первые фермерские хозяйства Дипера, Хейзен сбросил скорость. Не хватало ещё сбить кого-нибудь накануне таких важных событий. Сейчас надо проявлять предельную осторожность во всём, чтобы не повредить своим планам.

— Так какие у нас на сегодня планы? — оживился Раскович, словно прочитав его мысли.

— Мы должны нанести визит мистеру Норису Лавендеру, — ответил Хейзен, не вдаваясь в подробности.

— А кто это?

— Крупный землевладелец и один из богатейших людей Дипера. Он владеет чуть ли не половиной города и почти всеми полями, которые успешно сдаёт в аренду. Его предки построили здесь первое ранчо.

— Полагаете, он причастен к этим убийствам?

— Лавендер причастен ко всему, что происходит в нашем округе. Помните, что я сказал Хэнку Ларсену прошлый раз? Ищи того, кто может понести наибольшие убытки, так что никакого секрета в этом нет.

Раскович кивнул.

Они въехали в торговую часть города. Слева промелькнул крупный супермаркет, чуть дальше они увидели торговый дом, а между ними расположились мелкие магазины и предприятия сферы обслуживания. Всё это было построено ещё в пятидесятые годы. Конечно, руководители города весьма заинтересованы в получении такого выгодного заказа.

Возле здания местного театра, кстати, давно уже закрытого, Хейзен свернул направо, пересёк огромную автомобильную стоянку и подъехал к одноэтажному зданию из оранжевого кирпича. Возле входа он остановился и, посмотрев на полицейский автомобиль шерифа Ларсена, сокрушённо покачал головой. Хейзен оставил машину с включёнными проблесковыми маячками, а этого делать не следовало: никто не должен знать, что они приехали на официальную встречу с хозяином офиса.

Хейзен открыл стеклянную дверь офиса, вдохнул полной грудью прохладный воздух, подошёл к секретарше и объяснил цель визита. Раскович следовал за ним, стараясь не отставать ни на шаг.

— Вы можете сразу же пройти к мистеру Лавендеру, — подобострастно улыбнулась секретарша. — Вас уже ждут.

Хейзен прикоснулся пальцами к краям шляпы и подумал, где этот самый богатый человек нашёл такую уродливую секретаршу. Пройдя по длинному коридору, он вошёл в приёмную Лавендера и увидел там ещё более отвратительную особу, указавшую ему рукой на дверь. «Женщины в Дипере такие отвратительные, — подумал Хейзен, — потому что их отцы женятся на своих двоюродных сёстрах».

Хейзен остановился на пороге огромного кабинета и обвёл его придирчивым взглядом. Кабинет поражал не размерами, а обстановкой: обилием предметов из металла и стекла, преобладанием чёрного и серого тонов, толстым персидским ковром на полу, старыми фикусами по углам. Всё было дорого и вычурно, но две дешёвые картины на стене выдавали фермерские вкусы хозяина.

Лавендер сидел за огромным дубовым столом. Увидев гостя, он широко улыбнулся и поднялся. Это был высокий худощавый мужчина средних лет, в дорогом костюме. На пальце его красовалось золотое кольцо с крупным бриллиантом. Голова Лавендера казалась слишком большой для его тела и имела форму перевёрнутой пирамиды. Создавалось впечатление, что эта голова предназначалась полному человеку и совершенно случайно досталась худощавому.

Вслед за ним встал и шериф Ларсен, сидевший справа от него. Протянув руку Хейзену, Лавендер указал ему на стул.

— Добро пожаловать в Дипер, шериф Хейзен, — сказал Лавендер. — А это, как я понимаю, мистер Раскович из Канзасского университета?

Хейзен кивнул, предложил Расковичу сесть, после чего уселся сам.

— Надеюсь, вы знаете, Норис, зачем мы сюда приехали?

— Может, пригласить моего адвоката? — пошутил Лавендер, но в глазах его не было и тени юмора.

— Это ваше дело. Пока вы не являетесь подозреваемым.

Лавендер удивлённо вскинул брови.

— Правда?

— Правда, — отозвался Хейзен.

— Ну что ж, шериф, в таком случае не будем терять время. Поскольку разговор предстоит неформальный, я оставляю за собой право прекратить его в любую минуту.

— В таком случае я сразу же перейду к делу, — заявил Хейзен. — Скажите, пожалуйста, кому принадлежат поля, на которых предполагают проводить эксперимент сотрудники Канзасского университета?

— Шериф, вы прекрасно знаете, что эта земля принадлежит мне, а арендует её корпорация «Бассуэл эгрикон», партнёр Канзасского университета в осуществлении этого эксперимента.

— Вы были знакомы с доктором Стентоном Чонси?

— Конечно, мы с шерифом показывали ему наш город.

— И что вы думаете о нём?

— Вероятно, то же, что и вы, — уклончиво ответил Лавендер и слегка улыбнулся. Эта улыбка подсказала Хейзену, что он имел в виду.

— Вы знали заранее, что Чонси выбрал для проведения эксперимента Медсин-Крик?

— Нет, не знал. Этот человек всегда держал свои карты закрытыми.

— Вы вели переговоры с Канзасским университетом о сдаче в аренду поля для этого эксперимента?

Лавендер занервничал и слегка наклонил голову.

— Нет, я не хотел спешить. Я просто сообщил им, что если они выберут для эксперимента Дипер, то получат землю на таких же условиях, как и «Бассуэл эгрикон».

— Но вы всё же планировали увеличить арендную плату?

Лавендер засмеялся.

— Мой дорогой друг, я же бизнесмен, поэтому, конечно, надеялся на увеличение платы.

— Значит, вы надеялись и на расширение эксперимента?

— Естественно.

— Если не ошибаюсь, вы владелец местного мотеля?

— Вы сами знаете, что это так.

— И владелец торгового дома «Харди»?

— Да, это одно из самых доходных мест в нашем городе.

— Вам также принадлежат все заведения, начиная с магазина спортивных товаров и заканчивая парикмахерским салоном?

— Шериф, все эти факты зафиксированы в официальных документах.

— Вам же принадлежит здание пустующего сейчас театра, местного мясокомбината и торгового рынка?

— Да, это всем известно.

— Сколько арендаторов разорвали с вами отношения и вышли из бизнеса за последние пять лет?

Широкое лицо Лавендера расплылось в улыбке, но Хейзен заметил, что он начал нервно теребить пальцами кольцо с бриллиантом.

— Мои финансовые дела касаются только меня лично. Спасибо, джентльмены.

— Давайте поразмышляем, — продолжал как ни в чём не бывало Хейзен. — Пятьдесят процентов? Многие магазины закрылись, в театр давно уже никто не ходит, торговый рынок на треть пустует.

— Должен заметить, шериф, что мой мотель по-прежнему работает и приносит неплохие доходы.

— Да, но только потому, что заполнен журналистами со всех уголков штата. А что будет с ним, если у вас закончатся интересные истории? Нет сомнений, с ним произойдёт то же самое, что и с мотелем «Бэйтс».

Лавендер продолжал ухмыляться, но на его лице не осталось и следа снисходительности или высокомерия.

— Сколько арендаторов у вас сейчас? Насколько я знаю, ваше нынешнее финансовое положение не позволяет вам прогнать их за несвоевременную оплату, не так ли? Иначе говоря, кто займёт их место? Не лучше ли понизить арендную плату и удержать оставшихся бизнесменов?

Лавендер напряжённо молчал. Хейзен выдержал паузу и оглядел кабинет, заметив большие фотографии, запечатлевшие хозяина кабинета с известными людьми: родным братом президента Билли Картером, двумя знаменитыми футболистами, популярным победителем на родео и какой-то звездой эстрады. На некоторых фотографиях Хейзен увидел ещё одного человека — коренастого, мускулистого и весьма серьёзного на вид Льюиса Макфелти, помощника Лавендера во всех его делах. Хейзен давно хотел поговорить с этим человеком, но так и не нашёл его в городе. Этот любопытный факт подтверждал его гипотезу. Он улыбнулся и посмотрел на Лавендера.

— Вы и ваша семья владели этим городом почти сто лет, но, похоже, солнце уже садится над империей Лавендера, не правда ли, Норис?

— Послушай, Дент, — вмешался Ларсен, — это какая-то чушь. Не понимаю, какое отношение всё это имеет к убийствам?

Лавендер остановил его жестом руки.

— Благодарю тебя за поддержку, Хэнк, но с самого начала я понял, какую игру ведёт Хейзен. Собака лает, а караван идёт.

— Вы уверены в этом? — усмехнулся Хейзен.

— На все сто процентов. Дело вовсе не в убийствах в Медсин-Крике. Всё дело в давней истории, когда мой дед, как говорили тогда, ранил выстрелом в ногу вашего деда. — Он взглянул на начальника охраны из Канзасского университета. — Мистер Раскович, семьи Лавендер и Хейзен жили в этом округе с давних времён и часто ссорились. Многие люди до сих пор не могут забыть это. — Он снова улыбнулся Хейзену. — Так вот, сэр, ничего у вас не получится. Мой дед никогда не стрелял в вашего деда, а я не серийный убийца. Посмотрите на меня. Вы способны представить меня на кукурузном поле с ножом в руках, разделывающим труп убитого мной человека? Ведь только в вашем городе людей убивают, как индеек на вашей же птицефабрике. — Он замолчал и оглядел собравшихся.

Да, этот тип делает всё возможное, чтобы выглядеть воспитанным и деликатным человеком, но всё выдаёт в нём невежественного фермера, которого не исправили ни богатство, ни связи, ни внешний лоск.

— Вы действительно похожи на своего деда, мистер Лавендер, — заметил с ухмылкой Хейзен. — Вы точно так же заставляете других людей делать всю чёрную работу за вас, как и он.

Лавендер удивлённо вскинул брови.

— А вот это уже звучит как обвинение.

Хейзен развёл руками.

— Вы же знаете, Норис, что сейчас я ничего не могу доказать. Кстати, мне очень хотелось бы видеть вашего лучшего друга Льюиса Макфелти. Как он поживает?

— У моего помощника заболела мать в Канзасе, и я отпустил его на неделю в отпуск.

Хейзен злорадно усмехнулся.

— Очень надеюсь, что она выздоровеет. — В кабинете воцарилась гнетущая тишина. Хейзен откашлялся и продолжил: — Для меня совершенно ясно, что вы весьма много потеряете, если этот эксперимент будут проводить не в вашем городе, а в Медсин-Крике.

Лавендер подвинул к себе большую коробку с сигарами и открыл её.

— Я знаю, вы заядлый курильщик, мистер Хейзен, угощайтесь.

Шериф посмотрел на дорогие кубинские сигары и решительно покачал головой.

— Мистер Раскович, хотите сигару?

Тот тоже покачал головой.

Хейзен подался вперёд.

— Вы ведь действительно всё потеряете, не так ли, Норис?

— Не возражаете, если я немного подымлю? — спросил Лавендер, вынимая из коробки сигару.

— Конечно же, нет, — ответил шериф Ларсен, бросив косой взгляд на Хейзена. — Человек имеет право курить в своём кабинете.

Хейзен молча наблюдал, как Лавендер вынул серебряные кусачки, откусил конец сигары, достал золотую зажигалку и прикурил. Весь этот процесс отнял не менее минуты. После этого Лавендер встал, подошёл к окну, сцепил руки за спиной и, попыхивая сигарой, уставился на автомобильную стоянку. Хейзен посмотрел в окно и увидел, что небо на горизонте потемнело. Похоже, надвигается буря, к тому же довольно сильная.

Молчание продолжалось до тех пор, пока Лавендер не повернулся к ним.

— О! — воскликнул он, удивлённо глядя на Хейзена. — Вы ещё здесь?

— Я жду от вас ответа на все мои вопросы.

Лавендер улыбнулся.

— Разве я не сказал вам пять минут назад, что наш разговор окончен? Как это глупо с моей стороны. — С этими словами он снова повернулся к окну и выпустил струю дыма. — Советую вам поторопиться, джентльмены, а то можете оказаться в центре надвигающейся бури, — бросил он через плечо.

Хейзен вырулил на шоссе и направился к выезду из города. Сидевший рядом с ним Раскович повернулся и с любопытством посмотрел на шерифа.

— А что это за история с вашим дедом? — спросил он.

— Да так, ничего интересного.

Они молчали, пока Хейзен не сообразил, что Раскович всё ещё ждёт от него ответа. Шерифа охватило раздражение, но он очень хотел, чтобы этот человек остался его союзником, поэтому раздражение пришлось подавить.

— Старый Лавендер начинал как фермер, а в двадцатые годы сколотил капитал, став бутлегером, — неохотно начал Хейзен. — Его семейка контролировала всё производство самогона в нашем округе. Они покупали самогон у местных производителей и выгодно продавали его всем желающим, коих было немало, как понимаете. А мой дед был в те годы шерифом в Медсин-Крике. И вот однажды ночью мой дед вместе с парой других полицейских застал Кинга Лавендера возле дома старика Крауса. Они грузили самогон, который производил Краус из своей чистой воды. В ту пору старик Краус приспособил свою пещеру для производства самогона. Началась потасовка, в результате которой моему деду прострелили ногу. Кинг Лавендер предстал перед судом, но подкупил присяжных и вышел сухим из воды.

— Вы действительно считаете, что Лавендер причастен к этим убийствам?

— Мистер Раскович, в полицейской работе самое главное — найти мотивы преступления и реальные возможности для его совершения. У Лавендера такие мотивы есть, и этот сукин сын готов на всё ради денег. Теперь остаётся выяснить, какими реальными возможностями он располагает для осуществления своих планов.

— Откровенно говоря, я не могу представить его в роли жестокого убийцы.

Хейзен пристально посмотрел на спутника. Этот Раскович тупица, каких мир не видел.

— Всё, что я сказал в его кабинете, — Хейзен тщательно взвешивал каждое слово, — было сказано вполне серьёзно. Разумеется, я не думаю, что он сам совершил эти преступления, это не его стиль. Лавендер нанял киллера, хорошо заплатил ему, вот и всё. — Хейзен задумался. — Мне очень хотелось бы поговорить с Льюисом Макфелти, но я не знаю, где он находится. А вся эта история с больной матерью — чушь собачья.

— Куда мы едем?

— Попытаемся выяснить, насколько силён сейчас Норис Лавендер. Сначала мы отправимся в городской муниципалитет и проверим его налоговые декларации. Затем поговорим с некоторыми его арендаторами и недругами. Надо во что бы то ни стало разузнать, как далеко он зашёл в своём желании заполучить этот экспериментальный бизнес. Это его последний шанс, и я нисколько не удивлюсь, если он заложил свои земли под будущие результаты эксперимента.

Хейзен замолчал, подумав, что небольшая реклама никогда не повредит делу.

— А вы что думаете, Честер? Я всегда ценю ваше мнение.

— Эта теория представляется мне вполне надёжной.

Хейзен улыбнулся и повернул машину в сторону городского муниципалитета. Ещё бы его теория была не надёжной.

Глава 43

В тот день, примерно в половине третьего, Кори лежала на диване и слушала плейер. В комнате стояла невероятная жара, но после трагических событий прошлой ночи девушка не решалась открыть окно. Просто невероятно, что этого человека из Канзаса убили совсем рядом с её домом. Однако вся прошлая неделя была для Кори просто сказочной. Она посмотрела в окно. На небосклоне собирались тёмные тучи, а на улице стало темно как ночью. И от приближающегося урагана на душе было ещё муторнее.

Услышав сквозь тонкие стены трейлера истеричный голос матери, Кори ещё громче врубила музыку. В ту же минуту до неё донеслись глухие удары в стенку — мать пыталась привлечь её внимание. Господи, как всё это ужасно! Мать целыми днями лежит в пьяном угаре, а Пендергаст освободил Кори от работы, к которой она уже привыкла. И вот теперь приходится целый день лежать в этом душном трейлере, слушать вопли матери. Ведь нет никакой возможности уехать на машине в её излюбленное место на окраине города. Она тосковала от безделья и даже мечтала, чтобы поскорее наступил День труда и начались занятия в школе.

Дверь её комнаты внезапно распахнулась, и на пороге появилась мать в ночной рубашке, с растрёпанными волосами. Она стояла с сигаретой во рту, сложив руки на толстом животе.

Кори сняла наушники.

— Кори, я кричу тебе уже битый час. Когда-нибудь я выброшу, ко всем чертям, твои наушники!

— Ты мне сама сказала купить их.

— Да, но только надо их снимать, когда я разговариваю с тобой.

Кори посмотрела на мать, на её распухшее от пьянства лицо и на остатки вчерашней губной помады, размазанной по губам. Мать уже, конечно, выпила, но не так много, чтобы лежать в постели. Господи, неужели это неряшливое существо её мать?

— Почему ты не на работе? Этот человек уже избавился от тебя?

Кори предпочла не отвечать на её вопросы. Впрочем, это бесполезно, мать всё равно достанет.

— Насколько я понимаю, он должен был расплатиться с тобой за две недели. А это полторы тысячи долларов, не так ли?

Кори молча смотрела на неё.

— Поскольку ты живёшь здесь, то должна давать хоть немного денег. Мы же говорили с тобой на эту тему. У меня сейчас огромные расходы: налоги, еда, бензин для машины и ещё бог знает что. А теперь я постоянно теряю чаевые из-за этой ужасной погоды. Люди не ходят в ресторан.

«Не ужасной погоды, — подумала Кори, — а ужасного похмелья». Она ждала, что будет дальше.

— Надеюсь, ты дашь мне половину зарплаты.

— Это мои деньги.

— А на какие, по-твоему, деньги я содержала тебя последние десять лет? Уж конечно, не на деньги твоего паршивого отца, а на свои. Это я работала до изнеможения, чтобы свести концы с концами и прокормить тебя. Так что, моя дорогая, хочешь ты этого или нет, но тебе придётся вернуть мне хотя бы часть потраченных на тебя денег.

Кори приклеила конверт с деньгами к дну выдвижного ящика в шкафу и сейчас опасалась, как бы мать не узнала о её тайнике. Господи, зачем она сказала, сколько ей платит Пендергаст? Зачем совершила такую непростительную глупость? А ей самой они нужны прежде всего на хорошего адвоката для подготовки к суду. Общественные адвокаты, как правило, такие бездарные, что, воспользовавшись их услугами, она, пожалуй, окажется за решёткой. А из тюрьмы ей не удастся написать заявление для поступления в колледж. Замкнутый круг.

— Я оставлю немного денег на кухонном столе.

— Ты оставишь на кухонном столе ровно семьсот пятьдесят долларов, и ни центом меньше.

— Это слишком много.

— Этого слишком мало, если учесть, сколько я потратила на тебя за эти годы.

— Если ты не хотела меня содержать, незачем было рожать.

— Такое случается, к сожалению.

Кори почувствовала терпкий запах сигаретного дыма с примесью обгорелого фильтра. Мать придирчиво оглядела комнату.

— Если не дашь мне денег, подыскивай себе другое место для жилья.

Кори отвернулась к стенке и врубила плейер так громко, что даже в ушах зазвенело. Она тупо смотрела в стенку и не слышала диких криков матери. Кори вдруг подумала, что, если мать посмеет тронуть её, она начнёт орать на всю улицу. Но Кори знала, что мать не сделает этого. Однажды она попыталась ударить дочь, но Кори так закричала, что приехал шериф. Конечно, этот бульдог ничего не сделал матери, но с тех пор та и пальцем её не трогала. Надо просто подождать, когда она уберётся отсюда ко всем чертям.

После того как мать ушла, Кори ещё долго лежала на диване, уставившись в стенку. Она думала о своей жалкой и никчёмной жизни, об этом проклятом трейлере и о туманных перспективах на будущее. Однако через некоторое время её мысли вернулись к Пендергасту. Интересно, женат ли он, есть ли у него дети. Конечно, он поступил с ней несправедливо, отказавшись от её услуг. Теперь он разъезжает на своём шикарном автомобиле и в ус не дует, а она вынуждена коротать время в этой зловонной дыре. Может, он просто разочаровался в ней, как и все в этом вонючем городке? Может, Кори не очень старалась помочь ему в расследовании убийств? Она кипела от негодования, вспоминая о том, как нагло шериф вручил ему эту проклятую бумагу и как насмехался над ним и над ней. Нет, не может такого быть. Пендергаст не из тех, кто сдаётся на милость победителя и бросает начатое дело. К тому же он сам намекнул Кори, что не намерен оставлять расследование. Конечно, ему пришлось отказаться от её услуг, но сам он всё равно продолжит начатое. А Кори он освободил, чтобы не подвергать смертельному риску.

Постепенно мысли Кори переключились на расследование убийств. Странно думать, что убийца — кто-то из жителей Медсин-Крика. Но если это так, она должна знать этого человека. Кори знала всех местных, но даже представить себе не могла, кто из них способен совершить такие чудовищные преступления. Кори вздрогнула, вспомнив всё, что видела на кукурузном поле за последнее время: убитая собака, отрезанный хвост, труп Чонси, нафаршированный, как индейка на День благодарения.

Самая странная — смерть Стотта. Почему убийца сварил его? И как вообще можно сварить взрослого человека? В чём? В какой посуде? Где взять такой большой котёл или чан? В ресторане Мэйзи? Исключено. Свою самую большую кастрюлю Мэйзи использует для приготовления блюд по праздникам, но в ней можно сварить только руку или ногу, а не всего человека. В клубе «Касл»? Едва ли. Там такое вообще не могло бы произойти.

Кори хмыкнула. Такое возможно осуществить только на промышленном производстве, где есть огромные чаны. А что, если убийца использовал для этой цели металлическую ванну? Но как взгромоздить её на плиту и какая для этого нужна плита? Может, он сделал это на кукурузном поле, где развёл большой костёр и поставил на него ванну с водой? Но самолёты проверили всё поле и ничего подозрительного не обнаружили. К тому же дым от такого костра был бы виден на большом расстоянии и местные жители сразу же обратили бы на это внимание.

В Медсин-Крике нет такого места, где удалось бы сварить человека. Кори призадумалась и вдруг вскочила. Пещеры Крауса! Сначала эта мысль показалась ей безумной, но, поразмыслив, она пришла к выводу, что это вполне возможно. В их городе все знают, что во время «сухого закона» старик Краус варил там самогон в огромном чане, стоявшем в самом дальнем конце пещеры.

От этой догадки Кори охватили любопытство, страх и гордость за себя. Может, этот огромный чан всё ещё в пещере? А достаточно ли он велик, чтобы поместить туда взрослого человека? Вполне возможно.

Она лежала на диване, а сердце её колотилось, как птичка в клетке. «Сухой закон» отменён семьдесят лет назад, и этот громадный чан, вероятно, давно исчез. Зачем держать его в пещере все эти годы? Да и как предполагаемый убийца проник бы туда? Эта злая ведьма Уинифред Краус зорко следит за пещерой, всегда держит вход на замке и вообще стережёт её как самую большую ценность.

Кори нервничала. Ключи от замка легко подобрать. Она сама когда-то вычитала в Интернете, как изготовить отмычку или подобрать ключ к любому замку. Кори даже изготовила такую отмычку и провела весьма успешный эксперимент в школьном помещении.

Если убийца местный, то он, несомненно, знает о тайнах пещеры и вполне мог использовать её для своих преступных целей. Он мог притащить туда тело, сварить в чане, а потом таким же образом оттащить на кукурузное поле. А выжившая из ума старая ведьма Краус и не заметила этого. Она даже экскурсии не проводит в последние годы.

Кори так возбудила эта мысль, что она решила позвонить Пендергасту и рассказать ему о своём открытии. Скорее всего он понятия не имеет о том, что происходило в пещере в годы «сухого закона». Бутлегерство стало достоянием истории, и сейчас никому в голову не пришло бы рассказывать об этом чужому человеку. Ведь Пендергаст сам сказал, почему нанял именно её: она знала местных жителей и местные обычаи. Да, надо непременно позвонить ему и сообщить обо всём.

Кори взяла мобильный телефон, который он предоставил в её распоряжение, и стала набирать его номер, но в последний момент передумала. А что, если она не права, если её предположения ошибочны? Зачем выставлять себя на посмешище? Надо сначала всё проверить и только потом поделиться с ним своим открытием, иначе Пендергаст только посмеётся, а может, и разозлится.

Кори встала с дивана. Всем местным жителям известно, что за пределами так называемой туристической зоны есть ещё несколько маленьких пещер. И этот чан может находиться в одной из них. Проверить это не составит большого труда. Она проберётся туда, всё выяснит, а потом вернётся домой. К тому же это прекрасная возможность на какое-то время улизнуть из постылого дома.

Кори сняла наушники и прислушалась. В комнате матери царила мёртвая тишина. Кори быстро оделась и открыла входную дверь. Дверь предательски скрипнула, и тут же послышался хриплый голос матери:

— Куда ты намылилась, чёрт бы тебя побрал?

Выскочив во двор, она громко хлопнула дверью. Машина долго не заводилась, и Кори опасалась, что мать выйдет вслед за ней и устроит очередной скандал. Её опасения подтвердились — на пороге дома показалась грузная фигура. Мать что-то кричала и размахивала руками.

Девушка лихорадочно заводила мотор, и, к счастью, он завёлся с третьего раза. Кори быстро вырулила на дорогу. Вскоре она сделала поворот, обдав ненавистный дом клубами густого чёрного дыма и серой дорожной пыли.

Глава 44

Исполнительный секретарь корпорации «АБЭ» Марджери Лейн постоянно посматривала на странного человека в чёрном костюме, который уже полтора часа сидел в её приёмной, и всё больше волновалась. Правда, странным было не то, что он сидел здесь так долго, а то, как он сидел. За всё это время он не взял ни одного журнала, не разговаривал по мобильному телефону, не открыл на коленях ноутбук, как делали почти все её посетители, приходившие на приём к главному менеджеру корпорации Кеннету Буту. Напротив, он сидел неподвижно, как статуя какому-нибудь герою Гражданской войны, и безотрывно смотрел в окно, в сторону бескрайних фермерских полей. Марджери сразу поразили его глаза — бледные, голубовато-серые и очень проницательные.

Марджери давно работала в этой компании и успешно пережила все последние перемены. Сначала корпорация «Анадарко бэйзин эксплоратори», или просто «АБЭ», занималась только геологической разведкой нефтяных и газовых месторождений, а с некоторых пор к этому присоединились новые формы предпринимательской деятельности. Теперь компания продавала энергоносители, производила оптическое волокно, покупала земли. Причём сфера деятельности корпорации стала настолько широкой и разнообразной, что Марджери уже не понимала, что к чему.

Конечно, мистер Бут занятой человек, но даже в свободное время он заставлял посетителей часами дожидаться приёма. Иногда люди сидели в приёмной целый день, как это произошло совсем недавно с менеджером какого-то банка. Но этот посетитель отличался от обычных людей и настораживал её своим странным поведением.

В старые добрые времена всё было иначе. Во-первых, Марджери очень хорошо понимала, чем занимается её компания, и могла ответить почти на любой вопрос. Во-вторых, тогда её боссу и в голову не приходило часами держать людей в приёмной. Она всегда чувствовала себя неловко, когда посетители томились в ожидании, без всякой надежды попасть в определённый час к главному менеджеру. Как правило, они выражали недовольство, матерились, болтали по телефону и демонстративно сновали взад и вперёд. Порой доходило до скандалов, и тогда Марджери вызывала охранников, которые не церемонясь выпроваживали посетителей на улицу.

Но этот странный тип покорно сидел в приёмной не шелохнувшись, не отрываясь глядел в окно, не задавал никаких вопросов и даже не интересовался причинами столь длительного ожидания. Он сидел как истукан, и это возбуждало у Марджери непривычное чувство беспокойства. Конечно, она занималась своими делами: звонила по телефону, отвечала на звонки, печатала приказы и распоряжения, проверяла и отсылала электронную почту и так далее, но украдкой следила за неподвижной фигурой человека в чёрном костюме, который, казалось, даже глазом не моргнул за все это время.

В конце концов Марджери не выдержала и сделала то, на что не имела права: позвонила личной секретарше мистера Бута.

— Кэти, — тихо сказала она, — у меня тут почти два часа сидит специальный агент ФБР, и я не знаю, что делать. Мне кажется, мистер Бут должен принять его.

— Мистер Бут занят, — последовал равнодушный ответ.

— Я знаю, Кэти, но это действительно что-то неординарное. Откровенно говоря, у меня появились дурные предчувствия. Сделай мне одолжение, пожалуйста.

— Одну минутку.

Марджери продолжала держать трубку, и через минуту снова послышался голос секретарши:

— У мистера Бута есть пять минут.

Марджери положила трубку и улыбнулась посетителю.

— Агент Пендергаст?

Он медленно перевёл на неё немигающие глаза.

— Мистер Бут готов принять вас.

Пендергаст встал, вежливо поклонился и проследовал в кабинет главного менеджера.

Марджери с облегчением вздохнула.

Кеннет Бут стоял за высоким столом, который давно уже использовал в качестве рабочего места, и составлял на портативном компьютере меморандум для членов совета директоров. Он не видел посетителя, но чувствовал, что тот вошёл в кабинет и сел на стул. Закончив печатать, Кеннет отдал материал секретарше и только после этого посмотрел на визитёра. Посмотрел и вздрогнул от неожиданности. Этот специальный агент ФБР вовсе не походил на легендарного Ефрема Цимбалиста, которым он так восхищался в детские годы. Более того, этот человек ничем не напоминал агента ФБР. На нём были прекрасно сшитый костюм, английские туфли ручной работы и дорогая фирменная рубашка. Кеннет заметил также, что у него белые тонкие руки и совершенно не тронутое загаром лицо.

Бут быстро прикинул, что вся эта одежда потянет тысяч на пять долларов, а вместе с нижним бельём и на все шесть. Кеннет Бут неплохо разбирался в дорогой и модной одежде, как, впрочем, и в хорошем вине, прекрасных кубинских сигарах и красивых женщинах. Этот джентльменский набор хорошо знаком любому высокопоставленному американскому управляющему, если он, конечно, стремится к успешной деловой карьере.

Буту с первого взгляда не понравилось поведение этого заносчивого типа. Он чувствовал себя слишком комфортно в чужом кабинете. Он не только не выказывал никакого почтения к хозяину офиса, но и проявлял к нему явное пренебрежение, пристально обводя взглядом его кабинет.

— Мистер Пендергаст?

Человек в чёрном костюме даже после этого не удостоил Кеннета взглядом, продолжая осматривать кабинет. Кто он такой, чёрт возьми, чтобы так бесцеремонно вести себя в кабинете главного менеджера одной из семнадцати крупнейших корпораций, зарегистрированных на Нью-Йоркской фондовой бирже?