Натюрморт с воронами Чайлд Линкольн

Глава 5

Уинифред Краус застыла перед окном своей спальни, уставившись вдаль. Там по пыльной дороге к её дому направлялся какой-то странный человек — высокий, худой, с мёртвенно-бледным лицом, седыми волосами и с кожаной сумкой в руке. Он находился в нескольких сотнях ярдов, но Уинифред прекрасно видела, что он во всём чёрном и чем-то напоминает призрак. Она в ужасе прикрыла рот рукой, так как именно в этот момент вспомнила, как в её детские годы отец часто говорил, что так и приходит к человеку смерть. По словам отца, это всегда случалось, когда человек меньше всего ожидал её, и что чаще всего она является в виде тощего мужчины в чёрном одеянии, который идёт по дороге, поднимается по лестнице и стучит в дверь. А на ногах у него раздвоенные копыта. Кроме того, от него пахнет огнём и серой. И если Уинифред когда-нибудь увидит такого человека, значит, за ней пришла смерть. Она схватит её и потащит в ад.

Человек приближался быстрыми широкими шагами, отбрасывая длинную тень. Уинифред перекрестилась и подумала, что она самая настоящая дура. Это же ведь просто детская страшилка, и к тому же смерть никогда не ходит с кожаной сумкой. Зачем она ей? А с другой стороны, почему этот человек направляется к ней и почему он в чёрном костюме в такую жару? Сейчас даже пастор Уилбер почти не надевает чёрную сутану, спасаясь от этого пекла.

Причём незнакомец был не просто в чёрном, а в шерстяном костюме, что ещё более удивляло. Может, это торговец из тех, что часто появляются в их краях, но почему тогда он без машины? В последнее время никто не ходит пешком по главной дороге округа Край. Никто. По крайней мере она не видела таких с давних времён своего детства, когда, ещё до начала войны, сотни безработных людей шли по пыльной дороге в поисках работы на полях Калифорнии.

Незнакомец тем временем приблизился к развилке неподалёку от дома Уинифред, немного постоял, посмотрел на её дом и, как ей показалось, обратил особое внимание на окно спальни. Уинифред невольно отпрянула от окна и поспешила в прихожую. Теперь она уже не сомневалась, что он направляется именно к ней.

Через минуту раздался стук в дверь. Сдерживая волнение, Уинифред подошла к двери и застыла перед ней в растерянности. Ей очень не хотелось открывать незнакомцу, и она надеялась, что он скоро уйдёт и оставит её в покое.

Стук в дверь повторился, но на этот раз более решительный и громкий.

Лицо Уинифред перекосилось от страха, но она собралась с силами и ещё раз напомнила себе, что ведёт себя как старая, выжившая из ума дура. Глубоко вздохнув, Уинифред слегка приоткрыла дверь.

— Мисс Краус? — спросил человек в чёрном.

— Да.

Незнакомец вежливо поклонился.

— Вы, случайно, не та самая Уинифред Краус, которая великодушно сдаёт комнаты странствующим путешественникам? Говорят, у вас здесь неплохие комнаты и самая вкусная еда во всём округе.

— Да, а что? — зарделась от удовольствия Уинифред и шире приоткрыла дверь. Старухе было очень приятно встретить вместо пугающей её смерти такого деликатного джентльмена.

— Моя фамилия Пендергаст. — Мужчина протянул ей руку.

Уинифред немного подумала, а потом решительно пожала её. Она показалась ей холодной и сухой.

— Признаться, вы ужасно напугали меня, — сказала она. — Сейчас уже никто не ходит по дорогам пешком.

— Я приехал сюда на автобусе.

С трудом вспоминая хорошие манеры, Уинифред распахнула дверь и предусмотрительно отошла в сторону, пропуская гостя в прихожую.

— Извините, что задержала вас на пороге. Входите, пожалуйста. Хотите стакан чаю со льдом? Вы, должно быть, упарились в своём шерстяном костюме. О, простите, может, у вас кто-то умер в семье?

— Чай со льдом будет очень кстати, спасибо.

Испытывая какое-то непостижимое смущение, Уинифред поспешила на кухню, налила чай, положила несколько кубиков льда, добавила немного мятного сиропа, поставила стакан на серебряный поднос и вернулась к гостю. Она провела его в гостиную и предложила сесть в мягкое кресло. Тот удобно устроился в кресле и, закинув ногу на ногу, взял с подноса стакан. Только сейчас Уинифред заметила, что гость гораздо моложе, чем ей показалось из окна спальни, а волосы у него не седые, а белокурые. И вообще он довольно милый и элегантный молодой человек, если, конечно, не обращать внимания на его блеклые серо-голубые глаза и мёртвенно-бледную кожу лица.

— Я сдаю три комнаты наверху, — объяснила Уинифред, любезно улыбаясь. — Правда, там всего одна ванная комната, но у меня сейчас нет постояльцев.

— Я сниму у вас целый этаж, — оживился Пендергаст. — Надеюсь, пятьсот долларов в неделю вас устроят?

— О Боже мой, разумеется!

— Конечно, за стол я буду платить отдельно. Мне понадобится лёгкий завтрак, иногда вечерний чай и обед.

— Вы предлагаете больше, чем я обычно прошу, — зарделась от радости Уинифред. — Мне даже как-то неловко…

Пендергаст улыбнулся:

— Боюсь показаться вам слишком привередливым в еде.

— Ну, в таком случае…

Он сделал глоток чаю, поставил стакан на столик и наклонился вперёд.

— Не хочу вас шокировать, мисс Краус, но должен откровенно признаться, кто я и зачем приехал сюда. Вы только что сказали насчёт смерти, так вот, вы не ошиблись. Здесь действительно произошло весьма странное убийство, и я, специальный агент ФБР, прибыл сюда, чтобы расследовать это дело. — С этими словами Пендергаст продемонстрировал ей служебное удостоверение.

— Убийство? — с ужасом воскликнула Уинифред.

— А вы что, ничего не слышали? — удивился Пендергаст. — Неподалёку от города, в зарослях кукурузы, вчера ночью обнаружено тело. Думаю, обо всём этом вы прочитаете в завтрашних газетах.

— Боже мой! — продолжала сокрушаться Уинифред. — Убийство в Медсин-Крике?

— Сожалею, — тихо сказал гость. — Надеюсь, это не повлияет на ваше решение предоставить мне комнату? Впрочем, я вполне пойму вас.

— О нет, мистер Пендергаст, — поспешила успокоить его Уинифред. — Напротив, в вашем присутствии я буду чувствовать себя в большей безопасности. Убийство, как это ужасно! — Она даже вздрогнула от этой мысли. — Кто это сделал?

— Боюсь разочаровать вас. Пока я плохой источник информации по этому делу. А сейчас я хотел бы посмотреть свою комнату, если не возражаете. И не провожайте меня наверх.

— Разумеется, — охотно согласилась Уинифред и улыбнулась, глядя, как он поднимается по лестнице. Такой милый молодой человек и такой… В эту минуту она снова вспомнила про убийство и решила немедленно навести справки. Возможно, Дженни Паркер знает немного больше. Уинифред сняла трубку и набрала номер одной из своих лучших подруг.

Бегло осмотрев все три комнаты, Пендергаст остановил выбор на самой маленькой — на той, что находилась в дальнем конце коридора. Он бросил сумку на кровать и придирчиво оглядел внутреннее убранство. На бюро стояло небольшое зеркало, а перед ним красовались ваза из китайского фарфора и кувшин для воды. Открыв верхний ящик письменного стола, Пендергаст сразу почувствовал стойкий запах одеколона и дуба. В нижнем ящике он обнаружил вырезки из газет начала 1990-х годов: в них рекламировались машины и оборудование для фермеров. Стены комнаты были оклеены изрядно выгоревшими обоями в старомодном викторианском стиле, а окно украшали шторы с кружевами, пришитыми, как он сразу сообразил, вручную.

Через минуту Пендергаст вернулся к кровати и провёл рукой по цветастому покрывалу с огромными букетами роз и пионов. Внимательно посмотрев на него, он понял, что оно тоже обработано вручную. Значит, мисс Краус мастерица по части шитья. Судя по всему, она сделала всё это не больше года назад.

Пендергаст долго стоял у кровати, вдыхая приятный запах спальни, чем-то напоминающий воздух городского музея. Затем он подошёл к окну и посмотрел во двор. Справа от него виднелась жестяная крыша сувенирной лавки, а позади пролегала аккуратная дорожка, которая вела к пещере и исчезала в ней. Рядом с лавкой висел огромный щит с надписью, сделанной крупными буквами:

ПЕЩЕРЫ КРАУСА

Самые большие пещеры в округе Край, штат Канзас!

Загадайте желание в бескрайнем бассейне!

Позвоните в хрустальные колокольчики!

Загляните в бездонную пропасть!

Туры: в 10.00 и 14.00 каждый день.

Принимаются туристические группы.

Есть автобусная стоянка.

Пендергаст попытался открыть окно, и это сразу ему удалось. В комнату хлынул горячий воздух с запахом разогретой солнцем земли и кукурузы. Чуть дальше раскинулись безбрежные кукурузные поля, тянувшиеся до самого горизонта и прерывавшиеся лишь рядом деревьев, растущих на узкой улочке Медсин-Крика. Высоко над кукурузным полем кружила стая ворон. Они то и дело спускались на землю, а потом так же неожиданно взмывали ввысь. И над всем этим бескрайним морем зелени стояла тишина, такая же бесконечная, как и само поле.

А в это время в холле стояла растерянная Уинифред Краус и не знала, что делать. Дженни Паркер она не застала дома — вероятно, та уже уехала в город, чтобы узнать последние новости. Надо позвонить ей после обеда. Положив трубку, Уинифред подумала, что, вероятно, вполне уместно принести гостю ещё один стакан чаю со льдом. Она знала, что выходцы из южных штатов хорошо воспитаны, обожают чай со льдом и любят пить его на веранде своего дома. Сегодня жаркий день, а он пришёл сюда пешком из самого города.

Уинифред направилась на кухню, налила стакан чаю и стала подниматься по лестнице с серебряным подносом в руках, но вдруг остановилась на полпути. Нет, не стоит сейчас беспокоить его. Человек только что пришёл, должен распаковать вещи, переодеться и привести себя в порядок. О чём она только думает? Это убийство совсем выбило её из колеи.

Уинифред повернулась и стала спускаться, но вдруг снова остановилась, услышав наверху его голос. Пендергаст что-то сказал, но она не поняла, что именно. Неужели он обращался к ней?

Уинифред подняла голову и прислушалась. В течение минуты в доме царила привычная тишина, а потом снова послышался голос Пендергаста.

— Превосходно, — донеслось до неё с верхнего этажа. — Просто замечательно.

Глава 6

Дорога была прямой, как и восприятие пространства жителями девятнадцатого столетия. И с обеих сторон её окаймляли высокие стены кукурузного поля. Спецагент Пендергаст быстро шагал по пыльной дороге, оставляя на земле глубокие следы от своих начищенных до блеска туфель ручной работы известного лондонского мастера Джона Лобба с Сент-Джеймс-стрит. Пендергаст внимательно смотрел по сторонам и мысленно отмечал, в каком месте тяжёлые автомобили въезжали на поле, а в каком — выезжали оттуда. Подойдя поближе, он свернул на поле, стараясь не отклоняться от следов шин. Его ноги глубоко погружались в рыхлую землю, оставляя чёткие отпечатки обуви.

Когда узкий проход в зарослях кукурузы расширился и превратился в импровизированную стоянку, Пендергаст увидел автомобиль с номерами полиции штата. Машина стояла с закрытыми окнами, но внутри работали двигатель и кондиционер, откуда на пыльную землю капала вода. Место преступления было огорожено жёлтой полицейской лентой. Подойдя поближе, Пендергаст рассмотрел в машине полицейского, увлечённо читавшего книгу в мягком переплёте.

Пендергаст постучал по стеклу. Полисмен вздрогнул от неожиданности, быстро отложил книгу на соседнее сиденье и выскочил из автомобиля, столкнувшись с Пендергастом. Тот стоял под палящим солнцем, заложив руки за ремень. Струя холодного воздуха вырвалась из машины.

— Кто вы такой, чёрт возьми? — строго спросил полицейский, оглядывая непрошеного гостя с головы до пят. Его руки были покрыты белыми волосами, а новые ботинки скрипели при каждом движении.

Пендергаст предъявил ему удостоверение.

— А, ФБР, извините. — Полицейский осмотрелся. — А где ваша машина?

— Я бы хотел взглянуть на место преступления, — вместо ответа сказал Пендергаст.

— Пожалуйста, — согласился тот, — но, должен сразу предупредить вас, здесь почти ничего не осталось. Улики уже увезли в лабораторию.

— Ничего страшного, — заверил его Пендергаст. — Занимайтесь своим делом и не беспокойте меня без необходимости.

— Понятно. — С облегчением вздохнув, полицейский снова залез в машину и захлопнул дверцу.

Приподняв жёлтую ленту ограждения, Пендергаст вышел на небольшую круглую поляну, где и произошло убийство. Он остановился в центре поляны и начал внимательно осматривать место происшествия. Полицейский был прав — отсюда почти всё вывезли, кроме сломанных стеблей кукурузы, комков грязи и сотен отпечатков обуви на рыхлой земле. В самом центре поляны находилось желтоватое пятно.

Несколько минут Пендергаст неподвижно стоял под палящим полуденным солнцем, и только его живые глаза постоянно двигались, пристально изучая место происшествия. Затем он полез в карман пиджака и вытащил несколько фотографий. На одной было изображено место, где лежало тело убитой женщины, а на других виднелись все странные предметы, окружавшие жертву, — индейские стрелы и насаженные на них мёртвые вороны. Пендергаст долго всматривался в эти фотографии, пока наконец не восстановил в памяти первоначальный вид места преступления.

Он стоял так примерно четверть часа, после чего спрятал фотографии в карман и сделал несколько шагов вперёд, остановившись перед кучей сломанных стеблей кукурузы. Нагнувшись, Пендергаст внимательно рассмотрел их и пришёл к выводу, что они действительно сломаны, а не срезаны. Подойдя к растущей кукурузе, Пендергаст обхватил нижнюю часть её стебля и попытался сломать. Ничего не вышло. Стебли были слишком толстыми и крепкими.

Он удовлетворённо хмыкнул и направился дальше в поле, внимательно отслеживая отпечатки обуви на рыхлой земле. Метров через двадцать Пендергаст пригнулся к земле и стал исследовать каждый сантиметр почвы, поминутно поднимая большим пинцетом кусочки земли. Примерно через час он выпрямился и бросил взгляд на огненный диск солнца, немилосердно обжигающего землю. Ничего интересного он так и не обнаружил.

Ещё через полчаса Пендергаст наткнулся на кусок ткани, зацепившийся за острые края кукурузного стебля. Он пошёл дальше, но эту тропинку так затоптали полицейские, что Пендергаст потерял надежду найти что-нибудь интересное. В официальном полицейском отчёте говорилось, что две группы специально натренированных собак-ищеек сначала взяли след, а потом отказались идти по нему.

Пендергаст прошёл ещё немного по полю, потом остановился, порылся в кармане и вынул оттуда сложенный вчетверо лист бумаги. Это была копия фотографической карты местности, снятой с воздуха незадолго до убийства. Только сейчас он заметил, что бесконечные ряды кукурузы шли не по прямой ровной линии, как казалось с земли, а по изогнутой кривой, которая отдалённо напоминала эллипс и вполне соответствовала особенностям местного ландшафта. Пендергаст определил на карте тот участок, где сейчас находился, после чего двинулся в сторону, минуя несколько рядов кукурузы. Через некоторое время он снова сверился с картой и удовлетворённо хмыкнул. На этот раз всё обстояло гораздо лучше. Этот ряд тянулся далеко вперёд по ровной поверхности, а потом спускался вниз, к тому самому целебному ручью, который дал название расположившемуся вдоль него городку. Причём кукурузное поле заканчивалось именно там, где ручей поворачивал в сторону города. В сущности, только этот участок кукурузного поля непосредственно примыкал к ручью.

Пендергаст быстро зашагал в сторону ручья, всё больше отдаляясь от места преступления. Воздух был раскалён до предела; при отсутствии даже слабого ветерка кукурузное поле превращалось в адское пекло. Но, не обращая на это внимания, Пендергаст упрямо продвигался вперёд, поминутно наклонялся к земле, поднимал пинцетом какие-то странные кусочки и снова швырял их на землю. Через некоторое время он заметил, что поле снижается, значит, скоро появится берег ручья. Минут через двадцать Пендергаст вышел на открытую местность, откуда был виден ручей. Пендергаст спустился на песчаный берег и огляделся. Неподалёку он заметил совершенно чёткие следы, подошёл поближе, наклонился над ними и потрогал пальцами песок. Это был отпечаток босой ноги примерно одиннадцатого размера. По глубине отпечатка он сразу же догадался, что это был либо слишком грузный человек, либо кто-то нёсший что-то очень тяжёлое.

Пендергаст пошёл по следам до того места, где они исчезали в воде. Все его попытки обнаружить следы на противоположном берегу или вдоль ручья, как вверх по течению, так и вниз, успеха не имели. Значит, убийца двигался по реке до самого городка, прекрасно понимая, что это единственный способ скрыть свои следы.

Вернувшись к кукурузному полю, Пендергаст поспешил к месту преступления. Медсин-Крик напоминал островок в безбрежном море кукурузы, именно поэтому здесь невозможно войти в это море или выйти из него, оставаясь незамеченным. В городке все знают друг друга и сотни пар глаз неустанно следят за каждым человеком и каждой машиной, появляющимися в их городке. Жители выглядывают из окон домов, с балконов, из магазинов. Чтобы проникнуть незамеченным в этот городок, чужак должен проделать непростой путь через всё поле, а это почти двадцать миль от соседнего города.

Пендергаст был рад, что его первое впечатление о преступлении полностью подтвердилось: скорее всего убийца — житель этого городка.

Глава 7

Гарри Хог, второй по рейтингу успеха продавец сельскохозяйственного оборудования в округе Край, никогда не подбирал на дороге голосующих, но на этот раз он сделал исключение. Человек в чёрном костюме привлёк его внимание своим печальным, даже жалким видом. Стоя одиноко на обочине дороги, он сделал знак рукой. Гарри сам недавно похоронил мать и понимал, как тяжело человеку в такую минуту.

Он остановил свой «форд-таурус» позади незнакомца, а потом, подав немного вперёд, опустил стекло.

— Куда направляешься, дружище? — спросил Гарри, когда мужчина в чёрном подбежал к нему.

— В больницу, в Гарден-Сити, если вас не затруднит.

Гарри понимающе кивнул. Бедняга. Он сам был в морге этой больницы год назад, когда умерла его мать. С тех пор Гарри не мог забыть этот мрачный подвал.

— Нет проблем, садись.

Пока тот усаживался на заднее сиденье, Гарри бросил быстрый взгляд на его бледную кожу и подумал, что с такой кожей можно враз обгореть на этом палящем солнце. Тем более что этот мужчина явно не из здешних мест — это Гарри сразу определил по его акценту.

— Меня зовут Хог, Гарри Хог, — представился он, протягивая руку.

— Рад познакомиться. — Мужчина ответил на приветствие. Его ладонь была холодной и сухой. — Меня зовут Пендергаст.

Хог ожидал, что спутник назовёт своё первое имя, но так и не дождался. Он включил кондиционер, но охлаждённый воздух почти не долетал до заднего сиденья. Машина выехала на шоссе и быстро набрала скорость.

— Вам не жарко, Пендергаст? — спросил Гарри.

— По правде говоря, мистер Хог, мне нравится жара.

— Да, конечно, но если на улице сто градусов жары и сто процентов влажности, то это, по-моему, слишком. — Хог рассмеялся. — По-моему, на заднем сиденье можно яйца поджарить.

— Не сомневаюсь.

Поскольку его пассажир был не слишком расположен к беседе, Хог замолчал, уставившись на дорогу. Его серебристый «форд-таурус» летел по узкой и совершенно пустынной дороге, оставляя позади себя бесконечные ряды кукурузы. Одна миля не отличалась от другой, поэтому можно не ограничивать себя в скорости. Всё равно здесь никогда не было и нет дорожной полиции. Гарри любил гнать на всю катушку по таким безлюдным второстепенным дорогам. Кроме того, у него сегодня было прекрасное настроение. Рано утром ему удалось выгодно продать модифицированный комбайн «Кейс-2388» за сто двадцать тысяч долларов. Это его третья удачная продажа за этот сезон, что позволит ему совершить на выходные долгожданную поездку в Сан-Диего, где можно от души повеселиться в знаменитом ресторане «Дель мар блу».

Вскоре узкая дорога заметно расширилась, а мимо автомобиля пронеслись полуразрушенные строения и остовы старых машин.

— Что это? — вдруг спросил Пендергаст.

— Город Крейтер, — нехотя ответил Хог. — Точнее сказать, бывший город Крейтер. Лет тридцать назад это был весёлый городок с большим количеством населения, но сейчас он умер, как и многие другие населённые пункты в этой части штата. Всё произошло как по плану: сначала закрылась школа, потом — универсальный магазин, затем прекратились поставки продуктов, а в самом конце всем жителям отключили телефоны и закрыли почтовое отделение. Нет, не совсем так, последним закрылся местный салун. И это происходит повсеместно, по всему нашему округу. Вчера это был Крейтер, завтра, возможно, Депью, а послезавтра — чем чёрт не шутит — такое может случиться и с городком Медсин-Крик.

— Социология умирающего города всегда сложна и непредсказуема, — глубокомысленно изрёк Пендергаст.

Гарри Хог не совсем понял слова пассажира и благоразумно промолчал.

Примерно через час на горизонте показались высокие башни зерновых элеваторов, расположенных на окраине Гарден-Сити. Издалека они напоминали гигантские небоскрёбы, возвышавшиеся над одноэтажными низкими домиками, почти незаметными из-за густой зелени деревьев.

— Я высажу вас прямо перед больницей, мистер Пендергаст, — предложил Гарри. — И хочу добавить, что очень сожалею о вашем несчастье. Надеюсь, это была не преждевременная смерть.

Пендергаст промолчал, а когда машина остановилась возле больницы, выстроенной из оранжевого кирпича, он повернулся к водителю и сказал:

— Время — это шторм, в котором мы все теряемся, мистер Хог.

Эта фраза совершенно выбила Гарри из колеи. Он ещё минут пятнадцать ехал по дороге с опущенными стёклами, пытаясь понять, что имел в виду его пассажир.

Шериф Хейзен, облачённый в белый больничный халат, вдвое превышавший его собственный размер, и в бумажный головной убор, в котором он походил на клоуна, молча стоял перед хирургическим столом и смотрел на босые ноги жертвы с прикреплённой к ним табличкой. Табличка свидетельствовала о том, что некоторое время назад эта женщина была Шейлой Свегг, тридцати двух лет от роду. Впрочем, шериф и без таблички знал, что Шейла была дважды разведена, детей не имела и проживала в городке Бромайд, Оклахома, на Висперинг-Мидоуз, 40 А. Точнее сказать, она обитала в трейлере и относилась к так называемым «белым отбросам» общества.

И вот теперь Шейла Свегг лежит в морге на этом столе, разрезанная вдоль и поперёк, а рядом с ней находятся её внутренние органы. Верхняя часть черепной коробки снята, а мозг аккуратно изъят и уложен в стоящий рядом сосуд. В морге невыносимый трупный запах. Она пролежала на солнцепёке почти двадцать четыре часа, пока её не доставили сюда. Над трупом склонился главный судебно-медицинский эксперт Макхайд, довольно молодой человек с добродушным лицом и копной курчавых волос. Он увлечённо орудовал скальпелем и постоянно сыпал в микрофон какими-то незнакомыми медицинскими терминами, от которых у шерифа Хейзена голова шла кругом.

Макхайд сделал длинный разрез от живота до горла и ловким движением растянул грудную клетку. Послышался жуткий скрип, и шерифа чуть не стошнило. Он нервно переминался с ноги на ногу и даже полез в карман за сигаретами, забыв, что курить в этом заведении строжайшим образом запрещено. Тогда Хейзен схватил банку с жидким ментолом и, поднеся её к носу, сделал несколько глубоких вдохов. При этом он попытался сосредоточиться на чём-то другом, более приятном. Он вспомнил очаровательную Джейн Мэнсфилд из фильма «Эта девушка тебе не поможет», вспомнил замечательную рыбалку на озере Гамильтон по воскресеньям и ещё бог знает что. Сейчас шериф согласился бы думать о чём угодно, только не о внутренностях Шейлы Свегг.

— Гм, — промычал доктор, — только посмотрите на это.

От приятных мыслей шерифа не осталось и следа.

— Что?

— Как я и ожидал, у неё сломаны шейные позвонки. Видите на шее едва различимые тёмные пятна? Вот они-то и подтверждают моё предположение.

— Значит, её задушили?

— Не совсем так, — покачал головой доктор. — Её схватили за шею и одним движением сломали шейные позвонки, так что умерла она именно от этого, а не от удушья.

— Понятно. — Шериф мечтал, чтобы эта ужасная процедура поскорее закончилась.

— Однако сила здесь была приложена неимоверная, — продолжал доктор. — Вот посмотрите сюда. Эти позвонки совершенно оторваны от основы спинного хребта. Более того, они смяты так, словно их машина переехала. Её шея сломана в четырёх, нет, в пяти местах.

— Я верю вам, доктор, — попытался остановить его шериф, отводя взгляд.

Тот посмотрел на него и снисходительно ухмыльнулся:

— Это ваше первое вскрытие?

Хейзена охватило раздражение.

— Разумеется, нет, с чего вы взяли? — соврал он.

— Я знаю, что неподготовленным людям к этому трудно привыкнуть, — рассуждал доктор. — Особенно когда труп начинает разлагаться, а летом это происходит очень быстро. Да, ничего приятного в этом нет.

Доктор вернулся к работе, а Хейзен вдруг почувствовал, что за ним стоит посторонний человек. Обернувшись, он чуть не подпрыгнул от удивления, ибо увидел неизвестно откуда появившегося Пендергаста. Он словно из воздуха материализовался.

Доктор поднял голову и с недоумением посмотрел на человека в чёрном костюме.

— Сэр, извините, но мы здесь…

— Это свой человек, — поспешил шериф. — Пендергаст, специальный агент ФБР, расследующий это дело под моим руководством.

— Послушайте, специальный агент Пендергаст, — суровым тоном произнёс доктор, — потрудитесь записать свои данные на магнитофонную плёнку, а потом наденьте больничный халат и маску.

— Не возражаю, — ответил тот.

Шериф не понимал, какого чёрта тут нужно агенту ФБР и как он вообще добрался сюда без машины. Вместе с тем он не сожалел о его появлении. Шериф уже не раз убеждался в том, что присутствие Пендергаста может оказаться для него весьма полезным. Во всяком случае, пока он соблюдает прежние договорённости.

Пендергаст вернулся через минуту в белом халате и в таком же нелепом бумажном колпаке. В этот момент доктор работал над лицом жертвы, осторожно снимая кожу и обнажая лицевые мышцы. Лицо и без того было обезображено: без носа, ушей и губ, а сейчас на него невозможно было смотреть без содрогания. Шериф Хейзен не выдержал и отвёл взгляд.

— Вы позволите мне взглянуть? — вдруг попросил Пендергаст.

Удивлённо посмотрев на него, доктор отошёл в сторону. Пендергаст наклонился над трупом, причём так низко, что, казалось, вот-вот коснётся носом обнажённых мышц. Он внимательно осмотрел те места, где раньше были губы, нос и уши. С жертвы сняли скальп, но Хейзен видел, что волосы были светлыми, с тёмными корнями — то есть крашеными. Пендергаст удовлетворённо хмыкнул и отошёл.

— Похоже, ампутацию провели небрежно, каким-то грубым инструментом, — заметил он.

Доктор вскинул брови:

— Небрежно? Что вы хотите сказать?

— Даже поверхностный осмотр показывает, что часть кожи на голове была просто содрана, как вы, несомненно, заметили.

— Верно, — неохотно согласился доктор, явно раздражённый неожиданным вмешательством постороннего человека.

Хейзен самодовольно улыбнулся при мысли, что Пендергаст поставил доктора на место. Но если он прав насчёт грубого насилия… Хейзен едва не спросил агента ФБР, что тот имеет в виду под «небрежной ампутацией», но удержался. Шерифу опять стало дурно, и его мысли вернулись к красотке Джейн Мэнсфилд.

— Есть какие-либо признаки губ, ушей и носа? — допытывался Пендергаст.

— Полиция их не обнаружила, — сквозь зубы процедил доктор.

Шериф Хейзен недовольно посмотрел на доктора, сочтя его слова обидными не только для себя, но и для всей полиции. Он с самого утра возится с этим трупом и постоянно отпускает непозволительно грубые комментарии по адресу полицейских, уделяя при этом особое внимание недостаткам в официальном отчёте шерифа. А ведь полиция сделала всё возможное, и теперь можно рассчитывать только на мастерство и навыки судебно-медицинского эксперта.

Доктор между тем энергично резал то, что осталось от Шейлы Свегг. Пендергаст кружил вокруг стола, тщательно осматривая внутренние органы. При этом шерифу казалось, что он готов даже обнюхать их. Наконец агент ФБР добрался до таблички на ноге трупа.

— Вижу, вы установили её личность, — заметил он.

— Да, — гордо согласился шериф и громко закашлялся. — Она жила в заброшенном трейлере в Оклахоме. Мы отыскали её машину корейского производства, спрятанную на кукурузном поле примерно в пяти милях от Медсин-Крика.

— Есть какие-нибудь предположения относительно того, что эта женщина там делала?

— В багажнике её машины мы нашли несколько лопат и кирок. Грабительница могил. Полагаю, она занималась нелегальными раскопками старых индейских захоронений, которых в наших краях пруд пруди.

— Значит, для вас это вполне привычное дело? — не без ехидства осведомился Пендергаст.

— В нашем городке таких людей нет, но сюда приезжают из других мест и наживаются на ограблении могил, продавая потом все найденные предметы на блошиных рынках. Знаете, сейчас мода на антикварные вещи. Они разрыли уже тысячи могил от Додж-Сити до Калифорнии. Совсем стыда у людей нет.

— А какие ещё данные есть на неё?

— Очень мало. — Шериф пожал плечами. — Аннулированная кредитная карточка, телефонная карта и какая-то мелкая медицинская страховка.

— Вы добились замечательного прогресса, шериф.

Хейзен скромно кивнул.

— Ну что ж, — сказал доктор, выпрямившись над столом, — я почти всё закончил. У вас есть какие-либо вопросы или особые пожелания?

— Да, — тут же отозвался Пендергаст. — Нас интересуют вороны и индейские стрелы.

— Они в холодильной камере. Хотите взглянуть?

— Если не возражаете.

Доктор исчез на минуту, а потом появился с небольшой тележкой, на которой были выложены в один ряд все вороны, а возле них — пучок стрел. К стрелам и клювам птиц прикрепили специальные бирки.

Пендергаст склонился над стрелами.

— Можно посмотреть?

— Пожалуйста, — равнодушно ответил доктор.

Агент взял одну из стрел и долго рассматривал её с обеих сторон.

— Ничего интересного, — заметил Макхайд. — Такие копии индейских стрел вы можете найти на любой бензозаправочной станции вплоть до самого Денвера.

Пендергаст продолжал изучать наконечники стрел.

— Это не копия, доктор, — сказал он через минуту. — Это самые настоящие боевые стрелы южных шайенов, с оперением горных орлов и прочными наконечниками, сделанными в мастерских «Чайнамон» и «Элибейтс». Полагаю, они были изготовлены примерно между 1850 и 1870 годами.

Шериф Хейзен удивлённо уставился на Пендергаста.

— Все стрелы?

— Да, все. Скорее всего это специальный набор стрел, изготовленных по заказу. Причём все они в прекрасном состоянии. Думаю, на аукционе «Сотбис» такой набор оригинального оружия можно продать по меньшей мере за десять тысяч долларов. — В наступившей тишине Пендергаст взял со стола труп вороны и повертел перед глазами. — Похоже, она совсем раздавлена.

— Вы так думаете? — спросил доктор с нескрываемым раздражением.

— Да, у неё сломаны почти все кости. Это просто мешок с костями. — Он посмотрел на Макхайда. — Надеюсь, вы проведёте вскрытие этих ворон?

Тот презрительно хмыкнул.

— Всех? Их тут две дюжины. Нет, я могу вскрыть одну-две, не больше.

— Я бы рекомендовал вам провести вскрытие всех ворон, — настойчиво повторил Пендергаст.

Макхайд отпрянул от хирургического стола.

— Агент Пендергаст, я не вижу для этого никаких оснований. Я лишь потрачу своё драгоценное время, которое, кстати сказать, весьма щедро оплачено налогоплательщиками. Готов произвести вскрытие одной или двух ворон, если вам угодно.

Пендергаст стал одну за другой выкладывать птиц на стол, пока одна из них не заинтересовала его. Он взял скальпель и, не успел доктор выразить возмущение, воткнул его в тело вороны.

— Минуточку, — спохватился Макхайд и замахал руками. — Вы не имеете права…

Хейзен тупо смотрел на Пендергаста, не понимая, что происходит.

— Положите ворону на место, пожалуйста, — сердито приказал доктор.

Пендергаст, подумав, решительным движением вспорол брюхо вороны. Пока все изумлённо наблюдали за ним, он сунул руку в резиновой перчатке в распоротый живот птицы и вынул оттуда остатки зерна и какой-то странный предмет, в котором Хейзен с ужасом распознал остатки человеческого носа. Почувствовав, что к горлу подбирается тошнота, он быстро отошёл от стола и прикрыл рот рукой.

Пендергаст положил ворону на стол и торжествующе посмотрел на Макхайда.

— А всё остальное, доктор, потрудитесь отыскать сами. Я имею в виду уши и губы. Надеюсь, вы справитесь с этим с помощью своих ловких рук. — Он снял перчатки, белый халат и швырнул на стул бумажный колпак. — И пожалуйста, копию официального отчёта о результатах вскрытия немедленно отправьте мне и шерифу Хейзену.

С этими словами Пендергаст вышел из комнаты.

Глава 8

Смит Людвиг сидел за стойкой бара в ресторане Мэйзи, помешивая ложкой кофе и почти не притронувшись к куску холодного мяса. Было шесть вечера. К этому времени ему следовало написать хоть что-то про убийство на кукурузном поле, но он так ничего и не сделал. То ли статья должна быть слишком большой, то ли он просто не готов написать её. Вполне возможно, что за последние годы Смит утратил талант журналиста, так как писать было почти не о чем, кроме дорожных происшествий и отдельных семейных скандалов. Впрочем, Смита Людвига всё чаще посещали грустные мысли о том, что никакого таланта у него на самом деле и не было.

Он сидел, уставившись в чашку, и продолжал помешивать чёрную жидкость.

Иногда Смит бросал взгляд на противоположную сторону улицы, где находился офис шерифа. Дверь была закрыта, и никаких новостей ждать оттуда сейчас не приходилось. Господи, как он достал его своими идиотскими манерами. Людвиг уже потерял надежду получить от шерифа хоть какую-то информацию об этом убийстве: тот словно воды в рот набрал. И полиция штата тоже упрямо молчит. Что же до судебно-медицинской экспертизы, то туда невозможно дозвониться. Интересно, как добывают факты журналисты «Нью-Йорк таймс»? Конечно, эта газета очень богата и не скупится на получение нужной информации. Многие люди хорошо знают, что лучше поговорить с ними, чем отказаться от интервью.

Он снова посмотрел в чашку. Проблема заключалась в том, что в этом городке никто не боялся и не уважал местную газету «Курьер». Да и за что уважать репортёра, если он сам приносит материалы для местной рекламы, сам выпускает газету и сам же доставляет её на служебной машине, потому что его водитель Пол Кетчем должен везти жену в Додж-Сити для прохождения курса химиотерапии?

И вот наконец-то Смит Людвиг получил прекрасную возможность осветить самое крупное событие в его журналистской карьере, но при этом не имеет почти ничего для утреннего номера газеты. Ничего. Конечно, он мог бы перепевать старые сюжеты, пережёвывать набившие оскомину скандальные факты из жизни городка, мог бы даже сообщить какие-то слухи или намёки на ход расследования убийства, но ведь этого мало. Читатели страшно напуганы этим убийством и ждут от Смита Людвига детального освещения событий, а ему везде говорят одно и то же: «без комментариев». Это дикое, варварское событие всколыхнуло сонный Медсин-Крик, и его жители хотят знать правду, какой бы горькой она ни была. А у Людвига появился шанс доказать всем читателям, что он настоящий журналист.

Людвиг улыбнулся и покачал головой. Какой из него журналист? Вот сидит он здесь в полном одиночестве и не знает, что делать. Неудачник. Жена давно ушла от него, дочь бросила отчий дом и отправилась на зелёные поля Западного побережья, газета теряет читателей и доход, а ему уже шестьдесят два, и никакой надежды на хорошие перспективы. Слишком поздно для того, чтобы стать настоящим журналистом. Так что надо выбросить из головы все эти мысли и продолжать своё дело.

В этот момент Людвиг заметил, что тон разговоров в зале ресторана заметно изменился. Краем глаза он увидел фигуру человека в чёрном, который остановился перед входом в ресторан и внимательно изучал вывешенное на двери меню. Людвиг сразу узнал в нём агента ФБР, ещё утром поразившего всех своим неожиданным появлением. Может, ещё не всё потеряно? Может, ему удастся узнать от него хоть какие-нибудь подробности этого дела? Едва ли, конечно, но всё же стоит попытаться, чем чёрт не шутит.

Прочитав меню, человек в чёрном решительно толкнул дверь ресторана. Громко звякнул колокольчик. Людвиг лихорадочно пытался припомнить его имя, чтобы с самого начала вызвать агента на откровенный разговор. Его бы устроили даже незначительные подробности, а уж их-то он сумеет превратить в настоящую сенсацию.

Агент ФБР выбрал укромное место возле окна, и тут же возле него появилась сама хозяйка, Мэйзи, с блокнотом в руке. Людвиг слышал её звучный голос, но с трудом улавливал тихие слова посетителя.

— Сегодня у нас фирменное блюдо, — тараторила Мэйзи. — Поджаренное мясо со специями.

— Хорошо, — согласился Пендергаст.