Натюрморт с воронами Чайлд Линкольн
Она тяжело вздохнула и посмотрела на руки.
— Ничего, я справлюсь.
— Я в этом не сомневался, — улыбнулся Пендергаст. — Вы полезете туда первой, а я за вами, и буду подсказывать, что делать. А офицер Уикс полезет последним.
— Почему я последний?
— Потому что вы должны прикрывать нас снизу.
Уикс злобно сплюнул.
Кори заметила, что, несмотря на прохладный воздух, этот человек всё время потел, и пот, смешавшись с пылью и грязью, превратил его лицо в зловещую тёмную маску.
Пендергаст быстро подошёл к отвесной скале и подозвал к себе Кори. Они остановились в нескольких шагах от глубокой пропасти. Кори едва сдерживала волнение и старалась не смотреть на скользкую скалу.
Пендергаст показал рукой наверх.
— Ну, мисс Свенсон, желаю удачи. А я иду вслед за вами. Не торопитесь, но и не мешкайте.
Преодолевая жгучую боль в руках, Кори уцепилась за выступ скалы и начала медленно подниматься. На скале оказалось много удобных для подъёма выступов и ступенек, но беда заключалась в том, что все они были мокрыми и скользкими. А самая главная проблема — подъём на верхнюю площадку должен был проходить по диагонали, то есть прямо над бездонной пропастью, поэтому любая ошибка грозила смертью.
Через несколько минут Кори прошла четверть пути и слышала, что мужчины тоже карабкаются наверх. Однако Кори это вовсе не утешало, так как в случае неудачи помочь ей никто не сможет. Пендергаст тихо подсказывал девушке направление движения, а иногда даже поддерживал рукой её ногу, ставя на тот или иной выступ скалы. Примерно на середине пути Кори посмотрела вниз, увидела лысеющую макушку Уикса и вдруг осознала, что теперь все они находятся прямо над пропастью. Она закрыла от страха глаза и решила больше не смотреть туда. Пендергаст осторожно взял её за ногу и напомнил, что нужно любой ценой продвигаться вперёд.
Правая рука, правая нога, левая рука, левая нога — так шаг за шагом Кори поднималась вверх, уже ощущая прилив свежего воздуха. Сверху и снизу на неё давила непроглядная темнота, лишь изредка нарушаемая тонким лучом карманного фонарика Пендергаста. Руки и ноги дрожали от чрезмерного напряжения, усиленного страхом. Как ни странно, но чем выше поднималась Кори, тем сильнее её охватывали отчаяние и страх. Она не смотрела вниз и даже не думала о возможных последствиях падения, но инстинктивный ужас сковывал движения и лишал сил, парализуя волю.
— Внизу кто-то есть! — закричал Уикс, и его голос сорвался на фальцет. — Там что-то движется!
— Офицер Уикс, прижмитесь к скале и прикрывайте нас, — спокойно ответил Пендергаст и подтолкнул Кори. — Ещё немного, Кори, футов десять, не больше. Представьте себе, что вы поднимаетесь по лестнице на чердак дома.
Не обращая внимания на боль в руках и ногах, Кори уцепилась за очередной выступ скалы и подтянулась вверх.
— Это он! — кричал снизу Уикс. — Он стоит внизу! Господи помилуй!
— Не забывайте, что у вас оружие, — напомнил ему Пендергаст.
Кори поднялась ещё на одну ступеньку и поставила ногу на следующую, но тут её нога соскользнула, и она замерла от страха. Слава Богу, Пендергаст поддержал её снизу и не дал свалиться. Кори сделала несколько глубоких вдохов и предприняла ещё одну попытку закрепиться на скользкой ступеньке.
— Он ушёл! — радостно сообщил им Уикс. — По крайней мере я его там не вижу.
— Не обольщайтесь, офицер Уикс, — проговорил Пендергаст, — он всё ещё там. Живее, Кори, у нас нет времени. — Он повернулся спиной к скале и направил луч света на дно пещеры.
— Вот он! — заорал не своим голосом Уикс.
Кори услышала оглушительный выстрел, потом второй. В ушах зазвенело, и она на какое-то время оглохла.
— Он лезет по скале! — орал Уикс. — Очень быстро, как обезьяна!
— Я прикрою вас сверху. — Пендергаст осветил скалу и прицелился из пистолета. — А вы держитесь покрепче и стреляйте прицельно. Хватит палить в воздух.
Прозвучало ещё два выстрела, после чего послышался истерический крик полицейского:
— Господи Боже мой, он приближается ко мне!
Кори прижалась к скале и посмотрела вверх. До верхней полукруглой площадки осталось не больше пяти футов, но на этом расстоянии в скале не было ни единого выступа, ни единой ступеньки, за которую она могла бы ухватиться.
Внизу снова послышался истошный вопль Уикса и ещё один выстрел.
— Уикс! — закричал Пендергаст. — Хватит палить в воздух! Стрелять нужно только по цели!
— Нет! Нет! — донеслось снизу.
Кори не выдержала и посмотрела вниз как раз в тот момент, когда Уикс бросил в пропасть свой пистолет и стал судорожно цепляться за выступ, чтобы поскорее подняться наверх.
— Офицер Уикс! — крикнул Пендергаст, а потом махнул рукой, понимая, что тот обезумел от страха и уже не слышит его.
Кори подняла руки и начала шарить пальцами по скале, стараясь найти хоть какой-нибудь выступ, но скала была ровная, как поверхность стола, и к тому же скользкая от воды. В отчаянии Кори посмотрела на Пендергаста и застыла от ужаса. По скале быстро, как паук, поднималась огромная тень с лохматой головой и улыбающимся лунообразным белым лицом. Иногда это лицо очень походило на детскую мордашку, но в целом во всей этой грубой и сгорбленной фигуре не было ничего человеческого.
В этот момент прозвучал выстрел Пендергаста, но тень продолжала прыгать с выступа на выступ, неотвратимо приближаясь к ним. Пендергаст пытался поймать его лучом фонарика, но тот отскакивал в сторону и скрывался в темноте. Кори вдруг поняла, что если кто-то и сорвётся со скалы, то не он.
Пендергаст снова выстрелил, но Кори видела, что Уикс, сам того не желая, оказался на линии огня между Пендергастом и монстром, не позволяя как следует прицелиться. Она прижалась к скале всем телом и закрыла от страха глаза. Кори казалось, что всё кончено, что у неё нет сил и все попытки подняться наверх обречены на провал.
А убийца тем временем подкрался к Уиксу, размахнулся огромной лапой и нанёс ему сильный удар по спине. Уикс заорал не своим голосом, соскользнул с выступа и начал сползать вниз. Монстр размахнулся ещё раз и ударил его по голове, после чего Уикс стукнулся лбом о скалу, на мгновение замер, а потом сорвался и исчез в темноте бездонной пропасти.
В этот момент прозвучал ещё один выстрел Пендергаста, но убийца успел отскочить в сторону и начал проворно приближаться к спецагенту. Не успела Кори перевести дух, как огромная тень набросилась на Пендергаста и на какое-то время слилась с ним в единое целое. Пистолет выпал из руки агента и отлетел на пол пещеры. Кори видела, как убийца замахнулся огромным кулачищем, и закрыла от страха глаза. А когда снова открыла их, Пендергаста на том выступе уже не было. К счастью, он не свалился в пропасть, а просто перепрыгнул на соседний выступ и приготовился к битве. Он вытянул вперёд руку с крепко сжатыми пальцами, сделал незаметное движение и сильно ударил монстра промеж глаз. Тот дико охнул, растерянно посмотрел на Пендергаста и размазал по лицу кровь. В следующую секунду он взорвался от ярости и стал наносить по противнику сильные удары обеими руками. Пендергаст не удержался на выступе и заскользил вниз, но успел ухватиться за нижний выступ скалы.
Однако для монстра он уже не представлял большой опасности. С диким рёвом тот бросился наверх, не спуская с Кори налитых кровью глаз. Пендергаст попытался преследовать его, но уступал ему в скорости. Кори с ужасом осознала всю свою беспомощность и беззащитность. Она даже рук не могла оторвать от скалы, чтобы защититься. Осталось только одно — прижаться всем телом к скале и ждать ужасного конца.
Монстру понадобилось несколько секунд, чтобы преодолеть расстояние между ними, и он навалился на неё всем грузным телом, обдав её гнилостным запахом. В его звериных глазах не было ни колебаний, ни жалости, только животная ярость и страстное желание уничтожить Кори, размазать по скале. Ощутив на шее его мощные пальцы, она начала задыхаться. Её предсмертный крик слился с его победоносным рёвом:
— Мууууууууууууууууууууу!
Глава 76
Ветер достиг такой невероятной силы, что Шерту и Уильямсу пришлось укрыться под навесом прямо над дверью в пещеру. Правда, это противоречило приказам шерифа, но они уже не могли стоять под дождём и ветром, да ещё в начале второго ночи. Они и так проторчали на открытой местности больше трёх часов, так что о приказах шерифа можно было на время забыть.
Шерт услышал, как Уильямс застонал и стал чертыхаться, пытаясь зажечь керосиновую лампу. Некоторое время назад Шерт принёс из машины аптечку и тщательно перевязал рану на ноге напарника, но тот, видимо, ещё не избавился от боли, поскольку всё время стонал и чертыхался, проклиная эту ужасную погоду, собак и шерифа с его идиотской операцией. Конечно, у Уильямса была серьёзная рана, но не настолько ужасная, как он изображал своими постоянными стонами и жалобами. Однако самое неприятное заключалось в том, что полицейская радиостанция не отвечала на позывные, во всём городе вырубилась электроэнергия, а значит, ждать помощи теперь не от кого. Да и шериф Хейзен не подавал признаков жизни. Полицейские терялись в догадках: что можно делать почти три часа в этой чёртовой пещере?
У Шерта усиливалось дурное предчувствие.
Из глубины пещеры несло затхлым сырым воздухом. Он передёрнулся от неприятного ощущения и решил отойти подальше. Что напугало там этого огромного пса, который выскочил из пещеры как ошпаренный, покусал Уильямса и умчался на кукурузное поле?
— Что они там так долго делают, чёрт возьми? — простонал Уильямс уже в десятый раз.
Шерт молча покачал головой.
— Я уже давно должен быть в больнице, — продолжал напарник. — Может, собака бешеная.
— В полиции не держат бешеных собак, — заверил его Шерт.
— Откуда ты знаешь? Даже если она не бешеная, я могу получить инфекцию.
— Я положил на твою рану кучу антибиотиков.
— Почему же она так сильно болит? — не унимался Уильямс. — Если у меня будет заражение, я сразу вспомню, кто делал мне первую повязку — доктор Шерт.
Шерт промолчал. Даже жуткое завывание ветра казалось ему музыкой по сравнению с нытьём напарника.
— Послушай, Шерт, — продолжал тот, — мне нужна срочная медицинская помощь. Эта псина откусила мне половину ноги.
Шерт снисходительно хмыкнул.
— Уильямс, это всего-навсего собака, а ты, возможно, получишь за свои муки «Пурпурное сердце» — как лицо, пострадавшее при исполнении служебных обязанностей.
— Да, но это может произойти лишь через неделю. А моя нога болит уже сейчас.
Шерт тяжело вздохнул и отвернулся. Уж лучше бы он сам пострадал от этой собаки, чем этот занудный Уильямс. Подумаешь, собака укусила.
В этот момент сверкнула огромная молния, осветив серый силуэт особняка Уинифред Краус. Дождь лил как из ведра, и всё вокруг превратилось в огромное озеро. Шерт посмотрел на реку, с огромной скоростью мчащуюся в пещеру.
— Чёрт бы побрал всё это! — Припадая на раненую ногу, Уильямс вышел из-под навеса. — Я иду в дом, чтобы сменить Рейнбэка и немного отогреться. Присмотрю за старой ведьмой, а его отправлю сюда.
— Это не входит в наши обязанности, — заметил Шерт.
— К чёрту наши обязанности. Они должны были вернуться из пещеры через полчаса, а сидят там уже более трёх часов. Я ранен, промок до нитки и к тому же чертовски устал. Мокни здесь сколько тебе заблагорассудится, а я иду в дом.
Посмотрев ему вслед, Шерт отвернулся и сплюнул. Вот засранец.
Глава 77
Устрашающий рёв убийцы слился с оглушительным выстрелом, раздавшимся на дне пещеры. Крепкие пальцы монстра на шее Кори несколько ослабли, а он сам придавил её к скале мощным торсом. Монстр орал ей в ухо, широко раздувая ноздри, из которых несло тухлятиной. В следующую секунду он отпустил Кори и повернул голову с выпуклым лбом вниз, словно пытаясь разглядеть источник опасности.
Через некоторое время раздался второй выстрел, и на этот раз Кори увидела всплеск мелких осколков неподалёку от своей головы. Она пригнулась и прижалась к скале. Теперь стало ясно, что снизу кто-то вёл прицельный огонь по монстру, но при этом мог задеть и её.
Монстр слегка пошатнулся, соскользнул вниз, но всё же удержался на нижнем выступе скалы. Он вертел головой, сверкал налитыми кровью глазами и ревел, как раненый медведь в берлоге, наиболее опасный в минуту агонии.
— Кори, давай, ещё немного, — донёсся до неё снизу слабый голос Пендергаста.
Кори вытянула вперёд руку и стала шарить окровавленными пальцами по гладкой и скользкой скале. Наконец она нашла небольшой выступ и начала подтягиваться вверх, но тут почувствовала, что кто-то держит её за ногу. Кори вскрикнула и дёрнула ногой, чтобы освободиться, но мощная лапа монстра не только крепко удерживала её, но и пыталась стащить со скалы вниз. Кори балансировала на узком выступе и отчаянно пыталась освободить ногу, но безуспешно. Пальцы её затекли, онемели, и она уже не ощущала их. Чувствуя, что теряет равновесие и вот-вот рухнет в пропасть, Кори в панике и отчаянии закричала во весь голос. Как обидно — до спасения осталось совсем немного, а у неё уже нет сил держаться на скале.
В этот момент снизу прозвучал ещё один выстрел, и пальцы чудовища ослабли. Левую ногу Кори обожгло. Видимо, снизу стреляли из ружья крупной дробью и одна из дробинок попала ей в икру.
— Прекратите стрельбу! — крикнул Пендергаст, когда убийца наконец-то затих. По пещере разнеслось эхо его последнего вопля, соединившееся с оглушительным ружейным выстрелом. Кори замерла, прижавшись к скале, и со страхом посмотрела вниз.
Монстр по-прежнему висел на скале между Кори и Пендергастом и смотрел на неё безумными, быстро моргающими глазами. Его круглое лунообразное лицо было перекошено от боли и залито кровью. Несколько раз дёрнувшись мощным торсом, чудовище стало сползать со скалы и наконец полетело вниз. Кори видела, как его грузное тело несколько раз ударилось о выступы, разбрызгивая вокруг себя кровь, и шумно плюхнулось на дно пещеры у самого края пропасти. Какое-то время он лежал неподвижно, но в следующую минуту раздался последний выстрел, который отбросил скрюченное в три погибели тело на самый край пропасти.
Человек с коротким помповым ружьём в руках подошёл к монстру, прицелился в голову, но выстрелить не успел. Одна рука монстра потянулась к краю бездны, напряглась, и мощная туша мгновенно исчезла в мрачной пучине. Кори изумлённо смотрела на происходящее, не веря своим глазам. Тело чудовища упало тихо. Она не слышала ни шума, ни всплеска воды, ни тяжёлого удара. Но ещё больше Кори удивилась, узнав в человеке с ружьём шерифа Хейзена.
Первым опомнился висевший на скале Пендергаст.
— Кори, — тихо сказал он, — осталось немного. Поочерёдно переставляй руки и ноги, попытайся ухватиться за край верхнего выступа и подтягивайся. А оттуда мы быстро выберемся на поверхность.
Кори всхлипнула и закрыла лицо свободной рукой.
— Мисс Свенсон, — строго добавил Пендергаст, — плакать будете наверху, а сейчас нужно выбраться отсюда.
Его строгий и спокойный голос привёл Кори в чувство и заставил забыть о парализующем волю страхе. Она вытянула вверх вторую руку, с трудом нащупала крохотный выступ, потом нашла место для правой ноги и медленно подтянулась. После этого она упёрлась левой ногой в небольшую выемку на скользкой скале и подтянулась ещё раз. Последнее движение далось ей с огромным трудом, но через минуту Кори перевалилась через край полукруглой площадки и распласталась на её мокрой поверхности. И тут она громко разрыдалась, уже не сдерживая накопившиеся эмоции. Кори плакала до тех пор, пока рядом с ней не появился запыхавшийся Пендергаст. Он опустился на колени и обнял девушку за плечи.
— Кори, ты молодец, умница. Монстра больше нет, а ты сейчас в полной безопасности. Успокойся, теперь всё будет хорошо.
Она хотела что-то ответить ему, но не находила сил и продолжала громко рыдать, чувствуя, что это приносит ей облегчение.
— Его больше нет, ты в полной безопасности, — повторил Пендергаст, гладя Кори по голове.
В этот момент она снова вспомнила отца, который когда-то тоже гладил её по голове и всегда утешал в минуты отчаяния. Кори почти физически ощутила его присутствие и даже вспомнила один эпизод из раннего детства, когда он так же нежно успокаивал её, поранившуюся на детской площадке. Наконец Кори вытерла слёзы.
Пендергаст отошёл в сторону.
— Мне нужно спуститься вниз и оказать помощь шерифу Хейзену. Он серьёзно ранен и сам не выберется оттуда. Мы скоро вернёмся.
— Это он?.. — выдохнула Кори.
— Да, это он спас тебе жизнь, — улыбнулся Пендергаст. — И мне тоже.
Кори отползла от края обрыва и прислонилась спиной к мокрой скале. Она вспомнила всё, что испытала за это время, — страх, отчаяние, боль, ужас, шок, облегчение и радость от того, что всё это уже позади. На самом деле прошло не так уж много времени с того момента, когда Кори спустилась в пещеру, но эти часы показались ей вечностью. Свежий ветерок теребил её грязные и слипшиеся от воды и пота волосы. Это был приятный ветер — он нёс с собой до боли знакомые запахи земли и дождя.
Кори не знала, долго ли ждала своих спасителей. Иногда ей казалось, будто она спит, но слабые звуки напоминали, что это не так. Очнулась Кори только тогда, когда рядом с ней послышались шаги. Она открыла глаза и увидела Пендергаста, который заботливо поддерживал поникшего шерифа Хейзена. Вид его был ужасен: всё лицо в крови, одежда изорвана в клочья, а левое ухо истерзано. Он едва стоял на ногах, но всё же нашёл в себе силы приветливо махнуть Кори рукой.
— Ну ладно, друзья, — сказал Пендергаст, — нам пора. Осталось совсем немного. Мы оба поможем вам, шериф.
Кори с трудом встала на ноги и пошатнулась от усталости. Пендергаст с тревогой посмотрел на неё и поддержал свободной рукой. Они обхватили шерифа с обеих сторон и медленно поплелись по узкому тоннелю, с наслаждением вдыхая свежий воздух.
Глава 78
Уильямс брёл к дому Краус, с каждым шагом ощущая ноющую боль в ноге. Кукуруза на поле была вырвана почти с корнями, а отдельные початки отброшены ураганным ветром к самой дороге. Уильямс проклинал дождь и себя самого. Давно следовало укрыться в доме и там ждать завершения операции. А сейчас он промок до нитки, да ещё и с раной на ноге. Сочетание столь неблагоприятных факторов может привести к воспалению лёгких.
Уильямс с трудом поднялся по высоким ступенькам на крыльцо дома. Под его ногами хрустело стекло разбитого ветром окна. Только перед самой дверью он заметил в гостиной дома тусклый свет и с радостью догадался, что это горят дрова в камине. Превосходно! Они с Шертом мокнут под дождём, а Рейнбэк нежится у камина. Ну что ж, теперь его очередь согреться.
Уильямс нажал кнопку звонка, но, сообразив, что без электричества звонок не работает, сильно постучал в дверь. Однако его стук совпал с очередным раскатом грома, поэтому ему никто не ответил.
— Рейнбэк, это я, Уильямс! — закричал он в сторону разбитого окна и снова постучал кулаком по двери. В доме царила тишина. — Рейнбэк!
Подождал минуту-другую, но так и не дождался ответа.
Уильямс выругался и вдруг подумал, что Рейнбэк сидит в ванной, в туалете или на кухне, а потому не слышит стука в дверь. Чёрт бы его побрал, сидит небось на кухне, жрёт, пьёт вино, а он тут мокнет под дождём. Уильямс обошёл дом с другой стороны, нашёл боковую дверь с разбитым стеклом и, сложив руки рупором, закричал что есть мочи:
— Рейнбэк!
Очень странно.
Осторожно вынув оставшиеся осколки стекла, Уильямс просунул руку, нащупал задвижку и открыл дверь. Под его ногами скрипнули старые половицы. Он вытянул вперёд руку с фонариком и медленно пошёл по коридору, прихрамывая на раненую ногу. В этом старом доме всё скрипело и стонало под натиском ветра, и в какое-то мгновение ему показалось, что дом может рухнуть под напором стихии и похоронить его под обломками.
— Рейнбэк!
Молчание.
Подойдя к гостиной, Уильямс толкнул приоткрытую дверь. Внутри было пусто, и только дрова в камине тихо потрескивали да ветер завывал в разбитом окне. Большой стол был накрыт скатертью, а посредине стояла ваза со свежими цветами. Уильямс пошёл на кухню, но и там никого не обнаружил. Более того, там явно никто не готовил пищу.
Вернувшись в гостиную, он растерянно посмотрел на камин. Куда же подевался Рейнбэк, чёрт возьми? Похоже, он смылся отсюда вместе со старой хозяйкой. Но куда? Может, они всё-таки вызвали «скорую помощь» и он поехал с ней в больницу? Но почему Рейнбэк не предупредил их? Ведь до входа в пещеру идти всего пять минут. Впрочем, это очень похоже на мерзавца Рейнбэка. Он всегда думает только о себе и ни в грош не ставит всех остальных.
Уильямс снова посмотрел на весёлые огоньки в камине и рассудил, что ему, собственно, наплевать на Рейнбэка и на всех прочих. В конце концов, он получил ранение при исполнении служебных обязанностей и сейчас имеет полное право хоть немного отдохнуть и согреться. Эта мысль приободрила его. Уильямс доковылял до дивана и тяжело опустился на него. Живой огонь камина всегда согревал ему не только тело, но и душу. Он грустно вздохнул и обвёл взглядом просторную гостиную с огромным количеством старинной фарфоровой посуды в шкафу. Вскоре приятное тепло камина разморило Уильямса, и он блаженно закрыл глаза.
Проснулся он от какого-то стука и сначала не понял, где находится. Оглядевшись, Уильямс вспомнил все подробности своего вторжения в дом и смачно зевнул.
Тут снова послышался приглушённый стук.
Уильямс насторожился, но тут же расслабился. При таком ураганном ветре здесь может раздаваться не только стук, но и грохот разбитого ветром стекла.
Стук повторился.
Он привстал и прислушался. Похоже, странный звук доносится снизу, скорее всего из подвала. И тут его осенило. Ну конечно же, Рейнбэк и старая хозяйка дома спустились в подвальное помещение, чтобы переждать непогоду. Ведь даже по радио предупреждали, чтобы все жильцы укрылись в подвалах своих домов. Как он сразу не догадался! Поэтому в этом доме ему никто не открыл дверь.
К удивлению Уильямса, эта мысль не успокоила его, а ещё больше раздосадовала. Значит, нужно теперь спускаться в подвал, чтобы заявить о себе, а заодно и проверить, как там у них дела. Встав с дивана, Уильямс с сожалением посмотрел на огонь в камине и медленно побрёл к лестнице в подвал. Перед ней он остановился, немного подумал и стал спускаться вниз, освещая себе путь фонариком. Старые деревянные ступеньки отвечали на его солидный вес громким скрипом, почти не уступавшим завыванию ветра снаружи. На полпути к подвалу Уильямс остановился и прислушался.
— Рейнбэк! Ты здесь?
В ответ послышался очередной глухой стук, а затем странный вздох. Уильямс решил, что он зря тащится в этот подвал. Мог бы спокойно сидеть в гостиной у камина и тихо дремать. Он же ранен, в конце концов. Пусть кто-нибудь упрекнёт его в пренебрежении к профессиональным обязанностям!
Уильямс спустился ещё на несколько ступенек и посветил фонариком. Вокруг стояли бочки, чуть дальше виднелись мощные опорные колонны, а за ними он увидел металлическую дверь. За ней, наверное, и находится комната.
— Рейнбэк!
Тяжёлый вздох, донёсшийся оттуда, вызвал у него ещё большее раздражение. Теперь, когда Уильямс подошёл поближе, этот звук уже не напоминал ему вой ветра в разбитом окне. Это было что-то другое. Приблизившись к металлической двери, он осторожно толкнул её. Та со скрипом распахнулась. Уильямс увидел небольшую комнату с круглым столом посредине. На столе стояла свеча, а рядом с ней две чашки с ещё дымящимся чаем. Чуть подальше он заметил поднос с кексами и банкой джема. Перед столом в глубоком мягком кресле сидел Рейнбэк, уставившись в никуда безжизненными глазами. Его руки свисали вниз как плети, а по лицу стекала кровь из глубокой раны на голове. Вокруг кресла валялись осколки разбитой вдребезги фарфоровой статуэтки.
Уильямс оторопело смотрел на коллегу и не понимал, что всё это значит.
— Рейнбэк!
Тот не шелохнулся.
В этот момент мощный раскат грома до основания потряс каркас старого здания. Уильямс не мог двигаться, думать, не мог даже потянуться рукой к своему револьверу. Он стоял и таращился на окровавленное лицо Рейнбэка, не веря своим глазам. А дом стонал и скрипел под натиском ураганного ветра, напоминая угрюмую обитель зловещих духов.
Очередной стук вывел Уильямса из оцепенения. Он быстро обернулся и осветил фонариком противоположную часть подвала. Увидев неизвестно откуда появившуюся фигуру в белом, Уильямс потянулся к кобуре, но так и не успел вынуть оружие. Белая тень набросилась на него как вихрь, сверкая глазами и изрыгая проклятия беззубым ртом. Полы длинного халата развевались. Это была старая хозяйка дома со всклокоченными седыми волосами и искажённым от ярости лицом. В этот момент старуха действительно походила на ведьму. Она неистово размахивала руками, и в одной Уильямс заметил сверкнувшее в свете фонаря длинное лезвие ножа Рейнбэка, которыми обычно оснащали отряды коммандос.
— Дьяволы!
Глава 79
Ветер и дождь достигли такой невероятной силы, что Шерту казалось, будто город в самом центре торнадо. Вода бурным потоком стекала в пещеру, производя такой шум, что сначала Шерт не услышал гулких шагов людей, возвращающихся на поверхность. Проклиная непогоду и напарника Уильямса, который оставил его здесь одного, он занял оборону и направил ствол помпового ружья на выход из пещеры.
Вскоре в сизом тумане стали вырисовываться тёмные фигуры людей, медленно поднимающихся вверх по каменным ступенькам. Шерт вспомнил бешеного пса, и у него мурашки поползли по спине.
— Кто там? — крикнул он в темноту. — Назовите себя!
— Спецагент ФБР Пендергаст, шериф Хейзен и Кори Свенсон, — послышался ответ.
Шерт с облегчением вздохнул, опустил ружьё и начал спускаться вниз, освещая ступеньки фонарём. То, что Шерт увидел, так поразило его, что он не поверил своим глазам. Первым шёл человек, в котором он с большим трудом узнал шерифа Хейзена. Он был весь в крови, а от полицейской формы остались одни клочья. Вслед за ним поднималась юная девушка с синяками под глазами. Замыкал шествие тот самый агент ФБР, который врезал Коулу под дых, но Шерт не мог понять, как он оказался в пещере.
— Нам нужно быстрее отправить шерифа в больницу, — сказал Пендергаст. — Девушка тоже нуждается в срочной медицинской помощи.
— Никакой связи с внешним миром у нас нет, — пояснил Шерт, — а дороги забиты мусором и фактически непроходимы.
— А где Уильямс? — с трудом проговорил Хейзен.
— Он пошёл в дом подменить Рейнбэка. — Шерт помолчал, боясь задать им самый главный вопрос. — А где остальные?
Хейзен сокрушённо покачал головой.
— Как только восстановят движение на дорогах, мы пошлём туда команду спасателей, — устало сказал Пендергаст. — Помогите мне, пожалуйста, переправить этих людей в дом.
— Да, сэр.
Шерт подхватил Хейзена под руку и помог ему преодолеть последние ступеньки, а Пендергаст поддерживал хромающую девушку. Выйдя из-под навеса, они сразу же оказались под проливным дождём и мгновенно промокли до нитки. Дом Уинифред Краус стоял неподалёку в полной темноте и без каких бы то ни было признаков жизни.
Они медленно подошли к крыльцу, поднялись по ступенькам и остановились перед запертой дверью. В этот момент из глубины дома донёсся шум, послышался душераздирающий крик, после чего прогремел выстрел.
Пендергаст выхватил пистолет, выбил ногой дверь и ворвался в дом, велев Шерту присмотреть за ранеными. Шерт немного подождал, потом осторожно вошёл в прихожую с ружьём наготове. Шум доносился из подвала. Он подошёл поближе и посмотрел вниз. На площадке перед лестницей Шерт увидел две фигуры, сцепившиеся в отчаянной схватке. В одной он сразу узнал Уильямса, а другая… Он не поверил своим глазам, поняв, что это старая хозяйка дома в окровавленном халате и со взлохмаченными седыми волосами. Она вырывалась из рук Уильямса и дико орала, повторяя одно и то же: «Детоубийцы!»
Пендергаст бросился вниз, но тут прогремел ещё один выстрел. Спецагент налетел сверху на разъярённую женщину, схватил её сзади за плечи и выбил из её рук пистолет. Уильямс между тем быстро исчез за металлической дверью подвального помещения.
Через полминуты Пендергаст начал подниматься наверх, неся на руках потерявшую сознание мисс Краус. Почти в то же самое время из комнаты вышел Уильямс, поддерживая окровавленного Рейнбэка. Тот закрывал рукой рану на голове.
Шерт помог шерифу и девушке пройти в гостиную, где усадил их на диван перед камином. Вскоре появился Пендергаст с хозяйкой на руках. Он усадил её в кресло и застегнул на руках наручники.
— Офицер Шерт, — сказал агент ФБР.
— Да, сэр.
— Принесите аптечку из автомобиля и окажите шерифу первую помощь. У него фактически оторвано ухо, а всё тело покрыто рваными ранами и кровоподтёками.
Шерт вернулся через несколько минут и увидел, что гостиная освещена дюжиной свечей, а в камине ярко горят дрова. Хозяйка дома понуро сидела в кресле, а Пендергаст заботливо укрывал её шерстяным пледом.
— Перевяжите шерифа, — распорядился Пендергаст и что-то шепнул девушке на ухо. Та кивнула и протянула ему руки, которые он внимательно осмотрел и перебинтовал.
Хейзен терпеливо переносил боль и даже помог Шерту продезинфицировать и перевязать свои раны. Через пятнадцать минут всё было сделано и оставалось ждать приезда «скорой помощи». Все сидели молча, мрачно уставившись на огонь в камине, и только спецагент Пендергаст расхаживал по гостиной, искоса поглядывая то на одного, то на другого. Но чаще всего он бросал взгляд на старую женщину в окровавленном халате, которая понуро опустила голову и сидела неподвижно, прикованная к креслу.
Глава 80
Приятное тепло камина, чашка горячего чая, заваренная Пендергастом, и воздействие успокоительных средств, припасённых всё тем же Пендергастом, — всё это казалось Кори в высшей степени нереальным, некой иллюзией. Даже боль в руках и ногах исчезла, оставив о себе лишь смутные воспоминания. Кори постоянно прикладывалась к чашке, наслаждалась приятным теплом напитка и старалась ни о чём не думать. Да и какая польза от всех этих мыслей, если они до сих пор представлялись ей совершенно глупыми и несуразными? Даже неожиданно агрессивное поведение Уинифред Краус не возбуждало в Кори никакого любопытства. Всё казалось ей бессмысленным, как в кошмарном сне.
В дальнем углу гостиной тихо сидели два полицейских, Уильямс и Рейнбэк. Первый постоянно стонал и прикладывал руку то к забинтованной голове, то к ноге. Третий полицейский, Шерт, молча стоял у окна и смотрел на тёмную дорогу, проходившую вдоль кукурузного поля. Шериф Хейзен полулежал на диване с закрытыми глазами, весь в бинтах, так что даже узнать его было трудно. Рядом с ним стоял агент ФБР Пендергаст, пристально наблюдавший за Уинифред Краус. А она, в свою очередь, злобно смотрела на них всех и дёргалась, пытаясь освободить руки. В этот момент её узкие глаза напоминали два красных огонька и отчётливо выделялись на фоне мертвенно-бледного лица.
В гостиной уже давно висела мёртвая тишина — никто не хотел начинать неприятный разговор.
— Я очень сожалею, мисс Краус, — первым нарушил молчание Пендергаст, — но ваш сын мёртв.
Она вздрогнула и застонала, как будто получив сильный удар по голове.
— Он погиб в пещере, — спокойно продолжал Пендергаст. — Это было неизбежно, так как он ничего не понимал и постоянно преследовал нас. На его счету десяток невинных жертв, и нам оставалось только покончить с ним раз и навсегда.
Уинифред стала ритмично раскачиваться в кресле взад-вперёд, повторяя одно и то же: «Убийцы, убийцы, убийцы». Правда, в её тоне укоризненные нотки уже исчезли, осталось лишь горькое сожаление и материнская печаль.
Кори встрепенулась и изумлённо посмотрела на Пендергаста.
— Её сын?
Тот повернулся к ней и развёл руками.
— Да, Кори, её сын. Если хотите знать, вы первая навели меня на эту мысль. Помните, как вы рассказывали мне о том, что в давние времена мисс Краус славилась своим… как бы сказать, довольно свободным поведением? Так вот, вполне естественно, что однажды она забеременела, и ей пришлось бы уехать из города, чтобы родить ребёнка в другом месте. — Посмотрев на Уинифред Краус, он сочувственно улыбнулся. — Но ваш отец не пожелал отсылать вас неизвестно куда, не так ли, мисс Краус? Он привык по-своему решать такие деликатные проблемы.
По испещрённому морщинами лицу старухи поползли слёзы, а потускневшие от горя глаза потемнели. Она кивнула, и в гостиной воцарилась гробовая тишина. Шериф Хейзен вздрогнул и застонал. Кори повернулась к нему и увидела, что он удивлённо моргает глазами, придерживая рукой окровавленную повязку на голове.
— Боже мой! — едва слышно пробормотал шериф, вперившись взглядом в хозяйку дома.
— Да, — подтвердил Пендергаст. — Её отец отличался крутым нравом и столь фанатичной приверженностью старым порядкам, что запер дочь в пещере, где она и оставалась некоторое время наедине со своим грехом. — Он снова посмотрел на Уинифред Краус. — Именно там вы благополучно разрешились от бремени, а потом отец выпустил вас на свет божий, где вы жили всё это время как ни в чём не бывало. А ваш ребёнок остался в пещере и был обречён провести там всю жизнь, чтобы не разоблачить ваше греховное поведение. Именно там, в глубокой пещере, вы воспитывали его как могли.
Пендергаст сделал паузу, собираясь с мыслями. Уинифред Краус напряжённо молчала, покачивая головой.
— Какое-то время вам казалось, что это совсем неплохая идея, не правда ли, мисс Краус? Ребёнок, надёжно ограждённый от всех превратностей внешнего мира, принадлежал только вам. Вы тогда полагали, что наконец-то сбылась ваша материнская мечта. Он всегда был с вами, слушался и не мог обойтись без вашей помощи и поддержки. Он не мог уйти из дому, не мог пораниться на детской площадке, не мог набедокурить в школе и не мог бросить вас на произвол судьбы, как это сделала в своё время ваша мать. Не сомневаюсь, что вы делали всё это только для того, чтобы уберечь его от дурного влияния окружающего мира. Он всегда любил вас, нуждался в вас и полностью зависел от вас. Словом, он навсегда должен был оставаться вашим ребёнком.
Слёзы ручьём лились по дряблому лицу Уинифред Краус, а её голова устало покачивалась из стороны в сторону.
Шериф Хейзен смотрел на неё широко открытыми глазами и удивлённо моргал.
— Как вы могли?..
Но Пендергаст продолжал в свойственной ему спокойной манере:
— Мисс Краус, могу я полюбопытствовать, как его звали?
— Джоб, — пробормотала она.
— Значит, это библейское имя Иов. Ну что ж, вполне соответствующее имя, как выяснилось впоследствии. И вы растили его в этой тёмной пещере, читали ему книги, рассказывали истории, играли с ним. А он вырос на удивление крепким парнем, так как всё это время прыгал по скалам и совершал длительные переходы по тёмным тоннелям. Джоб не имел возможности играть со своими сверстниками, он даже не видел их никогда. Он вообще не видел ни одного живого существа, кроме вас, разумеется. Нет никаких сомнений в том, что Джоб обладал удивительными способностями, во всяком случае, гораздо выше средних, особенно в области творческой деятельности, но при этом он вырос в полном одиночестве и был абсолютно не адаптирован к нормальной жизни. Честно говоря, он оказался совершенно несостоятельным, ему не удалось стать социально ориентированной человеческой личностью. Он даже говорить как следует не умел, хотя при этом сам научился разжигать огонь, лепить игрушки, завязывать узлы и вообще создавать свой собственный мир из тех предметов, которые находил в пещере.
Пендергаст замолчал и, оглядев всех присутствующих, снова повернулся к старухе.
— Возможно, однажды вы сами поняли, что совершили большую ошибку, ограничив его жизнь этой пещерой и не предоставив ему возможности познакомиться с внешним миром, солнечным светом, с другими людьми и вообще с человеческой цивилизацией. Правда, к тому времени, пожалуй, было уже слишком поздно.
Уинифред Краус молча кивала головой и безудержно плакала. Шериф Хейзен тяжело вздохнул и, покачав головой, грустно заметил:
— К сожалению, в один прекрасный день ему удалось вырваться наружу. Этот сукин сын вырвался на свет божий, и с этого момента в нашем городе начались загадочные и непонятные убийства.
— Именно так, шериф, — поддержал его Пендергаст. — Всё началось с того, что излишне любознательная Шейла Свегг, считавшая себя археологом, совершенно случайно наткнулась на древний вход в пещеру, которым когда-то пользовались индейцы, а потом так эффективно использовали легендарные воины-призраки. Это был так называемый чёрный ход, многие десятилетия заваленный камнями и фактически скрытый от постороннего глаза.
Именно этим путём воспользовались индейцы, после чего совершили ритуальное самоубийство, предварительно завалив вход камнями. Не знаю как, но Шейла Свегг, раскапывая индейские курганы, наткнулась, к своему несчастью, на этот вход и проникла в пещеру. — Пендергаст развёл руками. — Конечно, Джоб был потрясён, впервые увидев перед собой живого человека. Он никогда не видел никого, кроме матери, и его поразил вид постороннего. Он убил её, но сделал это не преднамеренно, а из инстинктивного чувства страха перед неизвестным существом. А потом Джоб нашёл тот вход, через который Шейла Свегг проникла в пещеру, и вышел в совершенно незнакомый ему мир. Можете представить себе, что испытал он в этот момент? А всё из-за того, мисс Краус, что вы не потрудились объяснить ему суть происходящего.
Она продолжала плакать и кивать головой.
— Итак, Джоб вышел из пещеры и сразу же окунулся в неизвестность. Он впервые в жизни увидел звёзды на небе, деревья вдоль ручья, побродил по кукурузному полю, почувствовал дуновение ветра и впервые ощутил запах знойного канзасского лета. Как это отличалось от того, к чему Джоб привык в своей душной пещере за пятьдесят один год жизни! А потом он вдруг увидел вдалеке сверкающие огни Медсин-Крика. В этот самый момент, мисс Краус, вы окончательно потеряли контроль над сыном. Впрочем, это рано или поздно происходит в каждой семье, но вашему сыну было уже за пятьдесят, и он превратился в чрезвычайно сильного, мощного и необузданного монстра, для которого не существовало никаких преград и ограничений. Джинн был выпущен из бутылки, и теперь никакими силами его нельзя было загнать туда. Джоб всё чаще и чаще выходил в этот неизведанный мир и исследовал его доступными и привычными для себя способами.
Мисс Краус горестно вздохнула. Все молча наблюдали за ней. Ветер на улице постепенно затихал, и только далеко за пределами города всё ещё раздавались раскаты грома.
— Когда была убита первая женщина, — неожиданно сказала Уинифред Краус, — я и представить себе не могла, что это дело рук моего Джоби. А потом… Потом он сам сообщил мне об этом.
Он был так взволнован в тот момент, так счастлив. Он рассказал мне о том удивительном мире, который обнаружил за пределами пещеры. О, мистер Пендергаст, Джоб не хотел никого убивать, он просто не знал, что это такое, и воспринимал всё это как интересную и увлекательную игру. Конечно, я пыталась объяснить ему, но он ничего не понимал.
Она снова разрыдалась.
Пендергаст немного подождал, а потом продолжил:
— Когда он вырос, вы решили, что незачем посещать его так часто, как прежде. Два или три раза в неделю вы приносили ему пищу и всё прочее, но к этому времени он уже сам вполне мог позаботиться о себе. Пещера стала его родным домом, и Джоб прекрасно научился выживать в этих жутких условиях. Но при этом он оставался дикарём, так как не мог отличить добро от зла и не имел понятия о морали.
— Я пыталась объяснить ему, — прервала его Уинифред Краус. — Я не жалела сил, чтобы обучить его и подготовить к нормальной жизни. — Она снова зарыдала, раскачиваясь взад-вперёд.
— Есть вещи, мисс Краус, — возразил Пендергаст, — которые нельзя объяснить на пальцах. Их надо наблюдать, видеть, прочувствовать, пропустить через себя. Кстати, а как Джоб повредил спину? Во время своих игр в пещере или упал, когда был маленьким?
Уинифред Краус тяжело вздохнула.
— Он упал со скалы, когда ему было десять лет. Мне тогда казалось, что Джоб умрёт, я даже хотела вызвать врача, но…
Её прервал сиплый, почти срывающийся на крик голос шерифа Хейзена:
— А что он вытворял на кукурузном поле? Почему обставлял свои убийства загадочными знаками? Что всё это значит?
Уинифред угрюмо покачала головой:
— Не знаю.
— Полагаю, мы никогда не узнаем, что было у него на уме, — сказал Пендергаст. — Похоже, это была форма самовыражения, своеобразный способ заявить о себе и тем самым удовлетворить свою болезненную потребность в игре. Вы сами были в пещере и видели, как аккуратно Джоб раскладывал на каменных полках и выступах самые разнообразные предметы, включая кости, черепа, стрелы и игрушки. Именно поэтому он никогда не следовал хорошо известным образцам, характерным для типичных серийных убийц. Более того, у него никогда не было строго определённой концепции убийства, просто он претворял в жизнь свои болезненные, психопатические и совершенно лишённые моральных принципов бредовые идеи.
Уинифред Краус напряжённо молчала, понуро свесив голову, и Кори стало жалко её. Она вспомнила давние рассказы о том, каким строгим и даже жестоким был отец мисс Краус и как часто он избивал её за малейшие проступки. Настоящий тиран, он не проявлял к дочери ни малейшего сочувствия. А девочка сутками сидела взаперти на верхнем этаже дома и беспрестанно плакала, не понимая причин жестокости отца. Это происходило давно, и люди всегда осуждающе покачивали головами, рассказывая об этой семье. И всё же мисс Краус осталась доброй и отзывчивой старой леди, словно и не было у неё такого мрачного детства.
Пендергаст кружил по гостиной, изредка поглядывая на заплаканную Уинифред Краус.
— Нам известно лишь несколько случаев подобного обращения с детьми — в частности, воспитанный волками ребёнок из Аверона и девочка Джейн Ди, которую мать-шизофреничка четырнадцать лет держала взаперти в подвальной комнате. Эти случаи свидетельствуют о том, что такое воспитание порождает необратимые психические и неврологические травмы, связанные с отсутствием нормального общения с другими людьми и дефицитом языковой практики. Что же касается Джоба, то он пострадал ещё больше, поскольку его не познакомили с внешним миром.
Уинифред опустила голову на руки и застонала.
— О, мой бедный малыш, мой маленький Джоби! — В гостиной повисла гнетущая тишина, прерываемая лишь громкими всхлипываниями Уинифред. — Мой маленький мальчик, мой бедный Джоби!