Ночь поцелуев Джеймс Элоиза
Гейбриел рассмеялся:
— Да-да, справедливое замечание, жестокосердная малышка Кейт. Продолжайте же!
— По-моему, вы слишком… — Она задумалась, подбирая точные слова.
— Слишком самоуверен? — догадался принц.
— Это вы и так знаете.
— Неужели еще хуже?
— Боюсь, вы разобьете жене сердце, — сказала Кейт, наконец-то собравшись с духом.
Принц удивился. Он повернулся, и от резкого движения волосы разметались по плечам.
— Но почему же?
— Потому что заранее решили ее покинуть и уехать на раскопки древнего города. Чувствуется, что здесь вы лишь временно.
— Я сам вам об этом сказал, так что особой проницательности не требуется.
— Мечтаете умчаться в Карфаген, — упрямо продолжила Кейт, — а это неправильно. Нарушение брачной клятвы.
Его высочество поднял бровь.
— Оставаться рядом в болезни и здравии, помните? — пояснила она. — Если уедете, то как же узнаете, что супруга, например, заболела? Или, не дай Бог, умерла в родах?
— Мою будущую жену зовут Татьяна. Ни за что не брошу ее на сносях!
— Но женщины и сами порой несколько месяцев не подозревают о беременности. Если не стесняться в выражениях, то готовы ли вы не встречаться с Татьяной в постели в течение трех месяцев до отъезда? В ином случае могут возникнуть проблемы.
Гейбриел сел прямо.
— Но ведь далеко не все женщины любят, чтобы муж постоянно крутился возле юбки. Ваше представление о браке страдает излишним романтизмом: поверьте, в королевских семьях я вижу совсем другие отношения.
— Да, приходилось читать о династических браках. Возьмем, к примеру, нашего короля Якова. Жену он не любил, и жили они врозь. А если верить сплетням, то всем женщинам его величество предпочитал герцога Бекингема.
— Теперь вы меня поражаете, — беззаботно отозвался Гейбриел, однако поспешил отвести взгляд.
— Вы этого не сделаете! — Мисс Долтри внезапно поняла свою ошибку. — Не сможете ее оставить.
— Не смогу оставить?
Кейт коротко кивнула.
— Я непременно уеду, — возразил принц с упрямством ребенка, требующего, чтобы ему разрешили покататься на любимом пони.
— Нет, не уедете. В ином случае это будете уже не вы, а кто-то другой.
— К черту все! — неожиданно воскликнул принц и внезапным, быстрым движением опрокинул Кейт и прижал к земле своим сильным телом.
— Ух! — выдохнула она, чувствуя, как жар проникает в каждую клеточку.
Принц лишь молча взглянул на нее сверху вниз.
— Вот уж действительно вы шокируете, — пробормотала мисс Долтри, с трудом удерживаясь, чтобы не замурлыкать от удовольствия и не обнять Гейбриела за шею. — Сэр, вы регенерат!
Он склонил голову набок, и теплое дыхание согрело щеку.
— Регенерат? Регенерат… хм…
— Немедленно слезьте с меня, — процедила сквозь зубы Кейт. — Вы же обещали.
— Обещал не целовать, — с готовностью согласился Гейбриел. — И сдержу слово. Мы, дегенераты, на поцелуи не размениваемся. — Теплый влажный язык легко скользнул по щеке. — Или вы хотели сказать, что я ренегат?
— О! — Его прикосновение вызвало дрожь, а следом нахлынула горячая волна. — Отпустите сейчас же! — закричала Кейт. — Вы дали слово не…
Его язык скользнул к шее; не в силах совладать с собой, Кейт прогнулась и не сдержала стона.
— Неужели ваши поцелуи настолько же драгоценны, как ваши волосы? — Вопрос прозвучал так тихо, что едва не утонул в чувственном тумане. — Предназначены только ему… будущему супругу?
— Да, свято берегу и то и другое. — Тяжело дыша, Кейт пыталась овладеть собой. Руки почему-то оказались в плену, и оттолкнуться было нечем.
— А как же насчет языка? — спросил принц.
Шепот с трудом пробивался сквозь гулкие удары сердца. Даже запах этого человека несказанно пьянил. Кто бы мог подумать, что мужчины — или только принцы — издают пряный аромат, с нотками хорошо выделанной кожи и дорогого мыла?
— Вряд ли взгляд постороннего на ваши волосы способен помешать семейному счастью, — пробормотал Гейбриел. — Абсурд!
Шепот обжигал и рождал в глубине существа легкую дрожь.
— Разве не так? — Он поднял голову и посмотрел в лицо. Глаза опасно сияли. Она знала, что этот свет не сулит ничего хорошего, и все же…
— Да, наверное, — выдохнула Кейт, сама не понимая, с чем именно соглашается.
— Глупый предрассудок, — сказал Гейбриел и коснулся губами ее щеки. — Только не подумайте, что это поцелуй. Вовсе нет. Нелепо думать, что следует скрывать волосы до тех пор, пока сможете выйти в свет под собственным именем.
Кейт едва не задохнулась. Губы принца нежно ласкали ее ухо.
— О! — Ей пришлось повернуть голову, чтобы он смог…
— Приятно, правда? — Голос звучал мягким, обволакивающим бархатом.
Голос дьявола, подумала Кейт, но почему-то совсем не испугалась.
— Если дам честное слово не злоупотреблять доверием, позволите поцеловать? Пожалуйста, прошу вас…
Горячее сильное тело, густой как мед голос лишали Кейт рассудка, но она из последних сил пыталась сохранить ясность мысли. Что произойдет, если она поцелует принца в этом всеми забытом, заросшем саду? Разве это обстоятельство каким-то образом повлияет на ее намерение встретить хорошего человека и выйти замуж?
Вряд ли. Ведь это всего лишь поцелуй, и ничего больше.
— Только не смейте соблазнять, — предупредила она и замерла при звуке собственного голоса: таким глубоким и чувственным он был.
Гейбриел тоже отреагировал: внезапно груз стал еще ощутимее. Он приподнялся на локтях, и руки освободились, но Кейт почему-то не стукнула, не оттолкнула, не попыталась сопротивляться. Они молча смотрели друг на друга в окружении диких цветов, недоеденных пирогов и фруктов.
— Не хочу, чтобы вы меня совратили, — повторила Кейт, пытаясь найти опору в привычных сделках с торговцами. Да, надо было заранее обговорить условия, чтобы он не покорил, не лишил воли своей невероятной красотой. — Я… я девственница и намерена сохранить непорочность для брачной ночи.
Гейбриел с пониманием кивнул. В эту минуту он выглядел таким великолепным, таким мужественным, что в горле застрял комок, а мысли спутались. Кейт напрасно старалась вспомнить, что еще собиралась сказать.
— Ни за что не лишу вас невинности, — пообещал он серьезно, но тут же коснулся губами ее губ и лукаво добавил: — Даже если будете умолять.
— Самонадеянная свинья, — сурово приговорила Кейт. — Я человек, а не игрушка. Непонятно, с какой стати вам взбрело в голову притащить меня сюда, тем более что ваше место в замке, рядом с гостями.
— Что тут понимать? Я схожу с ума от поцелуев, вот и все.
Взгляды снова встретились, и Кейт замерла, как кролик замирает перед лисой.
— Не знаю, что на меня нашло, но не могу заставить себя не думать о вас хотя бы минуту. Как только проснулся утром, сразу начал мечтать о встрече наедине.
Кейт смотрела не моргая.
— Я вспоминал наш поцелуй в лодке, когда вы насквозь промокли и грелись в моих объятиях.
— Говорите так, словно я форель, которую долго не удавалось поймать!
— С радостью слизал бы с вас каждую каплю озерной воды, — признался Гейбриел. — А если бы обладал правом, то закутал бы в плед, а потом медленно разворачивал перед камином и рассматривал, как прекрасную фарфоровую куклу.
Кейт пыталась найти ответные слова, но они затерялись, утонули в ощущениях: темный, душный тембр голоса, тяжесть раскаленного тела и даже песня жаворонка, вплетенная в очарование мгновения.
— Да, с самого утра хочу лишь одного: заключить вас в объятия и без конца целовать. Только целовать, ничего больше — словно четырнадцатилетний мальчишка. На всякий случай объясню: по утрам мужчинам не свойственно мечтать о поцелуях.
Кейт нахмурилась.
— О Господи, до чего же вы невинны! — не выдержав, воскликнул принц.
— Невинность — свойство не самое предосудительное, — стойко парировала мисс Долтри. — А теперь, если закончили рассуждать о неприличных видениях, не согласитесь ли подняться? Честно говоря, я устала служить подстилкой.
— Не лукавьте: если бы действительно послужили подстилкой, то давно плакали бы от наслаждения.
Кейт фыркнула.
— Неужели ваше тщеславие и в самом деле не знает границ?
— Хотите попробовать?
— Нет! — отчаянно крикнула она и оттолкнула Гейбриела с такой силой, что искуситель откатился в сторону и наконец-то позволил ей подняться.
Глава 24
Гейбриел и не подумал встать, а с блаженным смехом растянулся у ног спутницы. В этот момент он ничем не напоминал особу королевской крови, а выглядел таким же энергичным и полным жизни парнем, как обычный англичанин в пору ухаживания.
— Вы… — начала Кейт, но покачала головой и замолчала.
— Окончательно сошел с ума? — подсказал принц. — Вик тоже так считает. Я думаю только о вас.
— Абсурд. — К счастью, Кейт удалось вовремя прикусить язык: зачем указывать сумасшедшему на ее изъяны — ведь она худая и старая. — Не берусь оспаривать суждение мистера Бервика, но хочу обратить ваше внимание на то обстоятельство, что в замке полно молодых обеспеченных особ, каждая из которых в десять раз красивее меня. Уверена, что ваша невеста составит им достойную конкуренцию. Почему же вы не думаете о княжне Татьяне и грядущей встрече?
— Потому что в вас есть что-то неотразимо привлекательное. Готов поспорить, что пухленькая милашка Виктория по сравнению с вами — настоящая простушка. А ведь все говорили, что этой весной в свете не было никого лучше ее.
— А почему же тогда все стали оплакивать ее внезапно утраченную красоту? — усмехнулась Кейт.
— Глупцы. Вы прелестнее даже этого ангела, и не только потому, что мне удалось снять с вашей головы парик. Позволите ли заметить, что у вас губы цвета спелой малины?
— Очень мило, — отозвалась Кейт.
— Люблю малину, — мечтательно признался Гейбриел. — До чего приятно сжать ягодку губами, сдавить и ощутить неповторимый аромат! Обожаю в любом виде: свежей, в варенье и даже в пироге.
— Считаете, что я и в пирог сгожусь? — со смехом спросила Кейт. Она присела на краешек пледа и взяла бокал с остатками вина.
— О, вы хороши в любом виде, — заверил Гейбриел. — Лично мне чрезвычайно симпатичен малиновый сироп. — В голосе послышались сладострастные нотки.
Воображение услужливо представило фривольные картинки из книги Аретино, но что же конкретно он имел в виду?
Прохладное вино освежило и вернуло способность рассуждать. Главное — противостоять желанию, несмотря на то что оно неопровержимо проявлялось в горячей влаге между ног, в стремлении броситься в объятия, в той опасной легкости, с которой мораль всей жизни внезапно уступила место упрямой ноющей боли…
— Нет, — ответила Кейт.
Гейбриел открыл глаза.
— Разве я что-то спросил?
— Почему вы утратили разум? — осведомилась она. — Уж не потому ли, что я позволила лишнее?
— Возможно.
Она посмотрела на него сердито.
— Если предложите мне стать вашей любовницей, непременно нападу на вас с вилкой — точно так же, как Эффи напала на Бекхема. С одной лишь разницей: целиться буду не в руку. Со мной шутки плохи.
— Предпочитаю любовниц пышных и сочных. — Гейбриел хитро улыбнулся.
— Если я когда-нибудь и соглашусь стать чьей-то любовницей (надеюсь, Бог милует), то уступлю только мужчине с волосами цвета солнца и глазами синими, как… как сапфиры.
— Боюсь, подобное великолепное создание будет больше заботиться о собственной красоте, чем о вашей. — Гейбриел лениво протянул руку и взял яблоко.
— Ничего подобного, — возразила Кейт, защищая воображаемого друга. — Мой покровитель вовсе не склонен к тщеславию. Безупречный джентльмен: скромный, внимательный, бесконечно благородный. А главное, до такой степени в меня влюблен, что если я вдруг соберусь его покинуть, то он…
— Построит погребальный костер и прыгнет в него? — предположил принц.
— Ничего подобного. Бросится к моим ногам и станет умолять о прощении.
— Существует одна проблема. Для этого великолепный рыцарь должен присутствовать рядом постоянно, а не появляться время от времени и не платить за радость общения с прекрасной дамой.
— Да, вы правы. Его любовницей я не буду. Вместо этого выйду за него замуж. — Кейт взяла лимонный кекс и посмотрела, размышляя, стоит ли отправить его в рот. Есть уже не хотелось, но лакомство искушало. К тому же некоторое время можно будет не смотреть на Гейбриела, который выглядел намного привлекательнее кекса.
— Итак, собираетесь выйти замуж за джентльмена с синими глазами, золотыми волосами и характером пудинга? Описание подозрительно напоминает достойного всяческого почтения лорда Хатауэя.
— Рассматриваю его кандидатуру, — честно призналась Кейт. — Нельзя ли еще немного вина?
Гейбриел пошарил за спиной, поймал бутылку и, приподнявшись на локте, наполнил сначала ее бокал, а потом свой.
— Что ж, парень совсем не плох.
— Знаю, — согласилась Кейт, чувствуя себя обманщицей. — Одно мешает: Эффи тоже не прочь получить его в свое распоряжение.
— Эффи — это та молодая леди, которая вчера сидела в лодке рядом с вами?
— Да.
— Та самая, с которой вы намерены взять ужасный пример? Это она ткнула вилкой беднягу, предложившего нежную дружбу?
— На самом деле все было еще хуже. Бекхем поцеловал ее чрезвычайно неприличным образом.
— Это как? — заинтересовался Гейбриел. — Примерно так же, как целуемся мы?
Он снял шейный платок и расстегнул ворот рубашки. Взору открылся треугольник темной поросли, и Кейт смущенно потупилась.
— Нельзя сказать, что между нами происходит нечто особенное, — строго поправила она. — Возможно, в прошлом мы и обменялись несколькими легкими поцелуями, но…
— Ошибаетесь: мы целуемся с таким остервенением, что того и гляди загоримся, — перебил ее Гейбриел. — Так, словно все, что может случиться между мужчиной и женщиной, ограничивается поцелуями.
— Прекратите! — Кейт с трудом перевела дух. — Бекхем прижимался к ней и терся.
— И я тоже это делал, — удовлетворенно сознался принц. — И с удовольствием сделаю снова. Не помню, запрет на поцелуи уже снят?
— Нет, не снят, — сурово отрезала Кейт, гордясь собственной выдержкой. — Так вот, Эффи назвала Бекхема негодяем или как-то еще в том же духе.
— А вот это уже не про нас. Вы сразу уступаете, а единственное, что удается услышать, — невнятное, но ободрительное бормотание.
Кейт решила не обращать внимания на провокации.
— Бекхем разозлился и схватил ее.
— Схватил? А что, прежде он этого не сделал?
— Схватил очень грубо, — нахмурилась Кейт. — Между ног. Бедняжка ужасно расстроена: даже спустя год с трудом нашла силы, чтобы рассказать мне свою печальную историю.
— И мне бы хотелось совершить подобное безрассудство, — вздохнул Гейбриел.
Кейт воинственно сжала вилку.
— Нет-нет, это всего лишь мечты, — торопливо добавил принц. — Значит, в тот момент она его и ткнула?
— Да. А в отместку негодяй распустил слух о том, что она схватила его под столом, и погубил репутацию бедной девушки.
Гейбриел взглянул на Кейт из-под густых ресниц.
— А не могли бы вы тоже схватить меня под столом, моя любезная Кейт?
— Я не ваша, — тут же парировала Кейт, чувствуя, как губы расплываются в непростительной улыбке. Сердце не выдерживало шутливого натиска прекрасного принца. В теплый солнечный день, среди цветов и трав, слова приобретали волшебную силу.
— Очень странно, — произнес Гейбриел, снова лег на спину и прикрыл глаза ладонью. — А вот я уверен в обратном. Моя, моя и еще раз моя.
Кейт поднесла к губам бокал — только так можно было удержаться от смеха.
— Значит, Эффи ткнула Бекхема вилкой, — задумчиво повторил он спустя секунду.
— Да. А он в отместку исказил факты и поставил под удар ее честь. Лорд Хатауэй приличный человек: не обратил внимания на слухи и сумел понять, что Эффи просто не способна никого схватить, а тем более под столом.
— Да, в подобной ситуации было бы жестоко отнять у бедняжки потенциального жениха, — согласился Гейбриел. — Если, конечно, вы не влюблены в него по уши. Но в данном случае не мешает помнить, что семейная жизнь с Хатауэем вряд ли окажется занимательной. Как правило, все эти чрезвычайно приличные джентльмены не одобряют попыток супруги схватить их за интимное место.
— Жены не хватают мужей под столом, — хихикнула Кейт.
— Пожалуй, внесу в брачный контракт особый пункт: требую, чтобы раз в неделю меня хватали под столом, потому что без этого увяну, как лилия без воды.
— Не увянете. Вы… — Кейт замолчала.
— Что? — полюбопытствовал принц.
Она покраснела, но решила, что терять все равно нечего.
— Уйдете к другой.
— Значит, титул все-таки делает свое грязное дело, — холодно предположил принц.
— Титул здесь абсолютно ни при чем. Мужьям свойственно смотреть в сторону. Они держат любовниц, заводят подруг.
— Никто не склонен к дружбе в такой степени, как ваша крестная, — заметил Гейбриел недовольным тоном.
Кейт покрутила в пальцах вилку.
— Мой отец щедро расточал дружелюбие.
Гейбриел кивнул.
— И мой тоже; Вик — лучшее тому свидетельство. — Он легко поднялся. — Может быть, посмотрим, не притаились ли здесь другие интересные статуи?
Кейт сжала протянутую руку и тоже встала, испытывая немалое облегчение. Разговор смущал и вызывал неловкость: странным образом рассуждения казались еще более интимными, чем поцелуи.
— Вижу два заросших возвышения: под плющом вполне могут скрываться памятники. — Гейбриел внимательно осмотрел запущенный сад. — Вон там, возле дальней стены.
При ближайшем рассмотрении выяснилось, что одна из лиан скрывает кучу кирпича.
— Интересно, что здесь было? — недоуменно спросила Кейт.
— Сейчас уже трудно сказать, ведь остались одни развалины. Пожалуй, найму работников и построю на этом месте небольшой павильон, чтобы можно было обедать вдвоем.
— Разве подобная роскошь принцам позволительна?
— Конечно!
— Но ведь замок переполнен людьми и каждый требует вашего внимания, — возразила Кейт. — Удается ли хоть изредка побыть в одиночестве?
— Конечно, — повторил Гейбриел, однако в глазах его промелькнуло странное выражение.
— А во время археологических раскопок кто-нибудь знает, что вы принц?
Гейбриел убрал листья и всмотрелся в кирпичи.
— Там я просто сумасшедший иностранец, который заставляет работать медленно и аккуратно и к тому же с любопытством рассматривать каждый черепок.
Теперь понятно, почему его так тянет в Карфаген, подумала Кейт.
— Наверное, вам все-таки лучше подыскать в качестве жениха какого-нибудь другого синеглазого франта, — посоветовал Гейбриел и направился к покрытой вьюном стене. — Судя по вашему рассказу, Эффи действительно крайне нуждается в поддержке Хатауэя; в ином случае бедняжке придется всю жизнь вязать чепчики для чужих детей.
— Но Данте вовсе не франт! — обиделась за джентльмена Кейт и подошла, чтобы помочь. — Он благородный и глубоко порядочный человек.
— Возможно, — скучающим тоном согласился принц. — Но что, если Эффи нужен тот, кто способен воткнуть в Бекхема не вилку, а шпагу?
— Положение мисс Старк вряд ли изменится, если обидчика вызовут на дуэль. Главное, чтобы он честно рассказал, как все случилось на самом деле, и повинился во лжи. Хочу попросить помощи у Генри. Думаю, она справится.
— Леди Роут, несомненно, грозный рыцарь, но что же конкретно она сможет предпринять в данной ситуации?
— Не знаю, — искренне призналась Кейт. — Смотрите, эти кирпичи вполне могут оказаться остатками портика. Скорее всего калитка во двор замка все-таки существует — только в этом случае можно объяснить, откуда они взялись.
— Мы внимательно осматривали стену с внутренней стороны, — ответил Гейбриел, срывая плотные плети вьющихся растений. Стебли и листья живописно укрыли голову и легли на плечи. — Никаких дверей там нет.
— Вы сейчас похожи на сатира, — рассмеялась Кейт.
— Где же мой кубок и танцовщицы? — грозно прорычал Гейбриел.
— Осторожнее! — отозвалась Кейт и шагнула в сторону. — Не то наступлю на хвост!
— Откуда вам известно, как выглядит сатир? Вы же сказали, что плохо образованны.
— Но читать-то я умею, — обиделась Кейт. — У отца в шкафу стоял пантеон Бойса, и я проштудировала его от корки до корки. — Она хитро взглянула на него и не удержалась, все-таки сказала: — В его библиотеке было немало интересных книг, в том числе и Аретино.
В этот момент Гейбриел стоял согнувшись и вытряхивал из волос листья, но, услышав последнюю фразу, резко выпрямился и посмотрел на Кейт так, что ей стало жарко.
— Хотите окончательно свести меня с ума? — пробормотал он и с грацией хищника направился к ней.
— Я… я… — пробормотала Кейт, отступая.
Долгий поцелуй оказался таким, каким описывал его Гейбриел: похожим на охваченный огнем дом, на комнату, где нет воздуха. Кейт растаяла в объятиях, поддалась магии губ и утратила способность думать.
Вместо мыслей в мозгу проносились картинки из книги Аретино: прекрасные мужские тела — мускулистые, с гладкой, как атлас, кожей. Вот только лицо у всех было одно: лицо Гейбриела.
А тем временем его ладони спускались все ниже и ниже, куда им вовсе не следовало проникать.
Но и целовать тоже не следовало. Он дал слово!
— Вы обещали. — Кейт с усилием отстранилась.
Гейбриел посмотрел на нее своими черными глазами.
— Нет, — произнес он, и короткое слово прозвучало подобно стону. Колени предательски задрожали.
— Мы же договорились не целоваться.
— Это было до того, как вы признались, что знакомы с опасным искусством Аретино.
— Не понимаю: при чем здесь Аретино?
Гейбриел прислонился к стене и негромко рассмеялся.
— При том, дорогая Кейт, что вы одна из тех редких молодых леди, которым свойственно живое любопытство. И если называть вещи своими именами, то во всем виновато вожделение.
Мисс Долтри ощутила, как щеки покрываются румянцем.
— Я не рассматривала эту книгу, — надменно заявила она. — Просто пролистала и убедилась, что картинки неприличны. А после этого сразу поставила на место.
— Лжете. — Гейбриел сделал шаг вперед и снова оказался рядом, однако не прикоснулся. — Что же вам понравилось больше всего, цветок моей жизни? Может быть, те греховные сцены, где в постели не двое, а трое или даже больше?
— Нет, — строго ответила Кейт, отказываясь подчиняться откровенному призыву. — Думаю, мне пора вернуться в свою комнату.
— Очень хорошо. Мне они тоже не нравятся, — спокойно согласился принц. — Я вовсе не стремлюсь получить в свое распоряжение сразу двух женщин или, чего доброго, мужчину, который будет придирчиво рассматривать мой кинжал.
— Кинжал? — удивилась Кейт. — Неужели вы даже в постель ложитесь с оружием?
— «Кинжал» — это термин; такой же, как, например, «пенис», но не столь откровенный, — пояснил Гейбриел. — А вы напоминаете одну страшную мифологическую особу.
— Вот еще! — нахмурилась Кейт. — В следующий раз скажете, что мои волосы превратились в змей.
— Нет, вы не горгона Медуза, а одна из тех богинь, против чьих чар никто не способен устоять.
Трудно было удержаться от улыбки. Разговор завораживал. Но солнце спускалось все ниже и старинный сад постепенно погружался в сумрак.
— Мне действительно пора возвращаться в замок. Так что же это все-таки?
Читать бесплатно другие книги:
