Сплав закона Сандерсон Брендон

14

Ваксиллиум постучался в двери домика. Район выглядел типичным элендельским кварталом. По обе стороны мощеной улицы росли ярко-зеленые пышные ореховые деревья. В Дикоземье такие большие были редкостью. Здесь же их росла целая улица, чьи обитатели, в отличие от Ваксиллиума, ничего особенного в этом не находили.

Он, Уэйн и Мараси стояли на крыльце узкого дома с кирпичным фасадом. Не успел Ваксиллиум опустить руку, как дверь распахнулась и на пороге возникла стройная, длинноногая женщина в коричневых брюках и длинном кожаном жакете в стиле Дикоземья поверх белой рубашки без всякой чуши в виде кружев. Ее темные волосы были стянуты в хвост, доходивший до плеч. Бросив взгляд на Ваксиллиума и Уэйна, женщина без единого слова захлопнула дверь.

Ваксиллиум с Уэйном переглянулись и отошли на шаг в сторону. Мараси растерянно смотрела то на одного, то на другого, пока Ваксиллиум не взял ее за руку и не подтянул к себе.

Дверь снова распахнулась, и женщина выставила наружу дробовик. Выглянула из дверного проема; обнаружив непрошеных гостей, прищурилась.

– Считаю до десяти. Раз.

– Послушай, Ранетт, – начал Ваксиллиум.

– Два-три-четыре-пять, – быстро проговорила она.

– Неужели нам и впрямь надо…

– Шесть-семь-восемь. – Ранетт подняла дробовик и прицелилась.

– Ладно-ладно… – сдался Ваксиллиум и поспешил вниз по ступенькам.

Придерживая свою кучерскую шапку, за ним последовал Уэйн.

– Она ведь не станет стрелять? – тихонько спросила Мараси.

– Девять!

Они как раз достигли тротуара под высокими деревьями, когда позади с грохотом захлопнулась дверь.

Ваксиллиум тяжело вздохнул, повернулся и посмотрел на дом. Уэйн с улыбкой прислонился к одному из древесных стволов.

– Итак, все хорошо, – констатировал Ваксиллиум.

– Ага, – подтвердил Уэйн.

– Хорошо? – переспросила Мараси.

– Никого из нас не подстрелили, – пояснил Ваксиллиум. – Когда дело касается Ранетт, в этом никогда нельзя быть уверенным. Особенно если рядом Уэйн.

– Эй, это совершенно несправедливо, – возмутился Уэйн. – Она меня подстрелила всего три раза.

– Ты забываешь про Каллингфэйл.

– Это было в ступню, – отмахнулся Уэйн. – Не считается.

Мараси поджала губы, изучая дом:

– У вас любопытные друзья.

– Любопытные? Не-а, она просто сердитая. – Уэйн улыбнулся. – Так она демонстрирует привязанность.

– Стреляя в людей?

– Уэйн не в счет, – уточнил Ваксиллиум. – Ранетт, возможно, бесцеремонная, однако редко стреляет в кого-то другого.

Мараси кивнула:

– И… что же мы будем делать?

– Немного подождем, – с улыбкой пояснил Ваксиллиум.

Стоявший рядом с ним Уэйн начал насвистывать, потом сверился с карманными часами. Дверь снова распахнулась. На этот раз Ранетт держала дробовик на плече.

– Вы еще здесь! – крикнула она.

– Мне нужна твоя помощь, – крикнул в ответ Ваксиллиум.

– А мне нужно, чтобы ты сунул голову в ведро с водой и медленно сосчитал до тысячи.

– На кону жизни, Ранетт, – заорал Ваксиллиум. – Невинные жизни.

Ранетт снова подняла оружие и прицелилась.

– Не переживайте, – сказал Уэйн Мараси. – На таком расстоянии мелкокалиберная дробь, скорее всего, не будет смертельной. Но лучше все-таки закройте глаза.

– От тебя никакой помощи, Уэйн, – спокойно заметил Ваксиллиум.

Он был уверен, что Ранетт не выстрелит. Ну, почти уверен.

– О, так ты действительно хочешь, чтобы я помог? – спросил Уэйн. – Ладненько. Тот алюминиевый пистолет, что я принес, все еще у тебя?

– Заткнут за пояс сзади. Патронов в нем нет.

– Эй, Ранетт! – крикнул Уэйн. – У меня для тебя есть очень миленький пистолет!

Та замешкалась.

– Постой, – сказал Ваксиллиум. – Я хотел…

– Не будь ребенком, – укоризненно произнес Уэйн. – Ранетт, это револьвер, сделанный целиком из алюминия!

Она опустила дробовик:

– Серьезно?

– Вытащи его, – прошептал Уэйн Ваксиллиуму.

Ваксиллиум со вздохом сунул руку под сюртук. Вытащил револьвер, чем привлек взгляды прохожих. Некоторые развернулись и поспешили в обратном направлении.

Ранетт выступила вперед. Она была хватателем и могла опознать большинство металлов, просто зажигая железо.

– Что ж, ладно, – крикнула она. – Надо было сразу сказать, что принесли взятку. Этого может оказаться достаточно, чтобы я вас простила! – Ранетт неспешно двинулась вперед по дорожке, ведущей от крыльца, закинув дробовик на плечо.

– Ты хоть понимаешь, – чуть слышно проговорил Ваксиллиум, – что этот револьвер стоит столько же, сколько целый дом, набитый оружием? Кажется, я готов за него тебя пристрелить.

– Пути Уэйна загадочны и неисповедимы, – ответил Уэйн. – Что он дает, то может и отнять. О чудо! Да будет это записано и осмыслено.

– Сначала ты осмыслишь мой кулак, которым я врежу тебе по физиономии.

Ваксиллиум нацепил улыбку, потому что к ним как раз подошла Ранетт, и с неохотой отдал ей револьвер.

Та окинула оружие взглядом знатока:

– Легкий. Ни на стволе, ни на рукояти нет печати изготовителя. Где вы его взяли?

– Умыкатели, – сказал Ваксиллиум.

– Чего?

Ваксиллиум вздохнул. «Ну да, разумеется».

– Как вы можете не знать, кто такие умыкатели? – выпалила Мараси. – Последние два месяца о них писали все газеты в городе. Люди только о них и говорят.

– Люди глупы, – небрежно бросила Ранетт, открывая револьвер и заглядывая в патронник. – Они меня раздражают. Даже те, кто мне нравится. При нем были и алюминиевые патроны? – повернулась она к Ваксиллиуму.

Тот кивнул:

– У нас нет патронов для револьвера. Только несколько штук для винтовки.

– Интересно, как они действуют? Крепче свинца, но при этом намного легче. Непосредственная убойная сила меньше, понятное дело, но все равно должны разрываться при попадании, – рассуждала Ранетт. – Могут быть смертельными, если попасть в подходящее место. Разумеется, при условии, что сопротивление воздуха не слишком замедлит пули до того, как они достигнут цели. Дальнобойность наверняка невысокая. Опять же трение.

– Я из него не стрелял. – Ваксиллиум глянул на ухмыляющегося Уэйна. – Мы… э-э… берегли его для тебя. И я уверен, что патроны сделаны из куда более тяжелого сплава, чем сам револьвер, хотя у меня не было возможности их проверить. Они легче свинцовых патронов, но куда тяжелее того, какими могли бы оказаться, будучи сделанными из чистого алюминия. Процентное содержание все равно высокое, но сплав должен каким-то образом решать большинство из этих проблем.

Ранетт хмыкнула. Рассеянно махнула пистолетом в сторону Мараси:

– А это что за украшение?

– Друг, – сказал Ваксиллиум. – Ранетт, нас разыскивают. Опасные люди. Можно войти?

Она заткнула револьвер за пояс:

– Ладно. Но если Уэйн к чему-нибудь прикоснется – к чему угодно, – я ему отстрелю пальцы.

Пока их проводили в дом, Мараси держала язык за зубами. Ей не очень-то понравился эпитет «украшение», но хорошо еще, что ее не застрелили. В любом случае молчание казалось благоразумным решением.

Она хорошо умела молчать. Посвятила этому более двадцати лет своей жизни.

Ранетт закрыла за ними дверь и отвернулась. Внезапное шевеление заставило Мараси вздрогнуть.

«Что это, ради Смертного Имени Выжившего?!!»

Оказалось, что замки, которых было не меньше дюжины, поразительным образом задвигались сами, поворачиваясь и щелкая.

Ранетт положила дробовик в корзинку у двери – похоже, она держала его там, как обычные люди держат зонтики, – бочком протиснулась мимо нее в узком коридоре. Махнула рукой – какой-то рычаг перед внутренней дверью дернулся и та распахнулась.

Ясно, Ранетт – алломант. Ну разумеется. Почему сразу и распознала алюминий. Когда они достигли двери, Мараси рассмотрела механизм. Там имелся рычаг, за который можно тянуть, а к нему прицеплена веревка, посредством блока соединенная с аналогичным рычагом на другой стороне.

«По одному с каждой стороны, – подумала Мараси, переступая через порог. – Она может открывать свои двери в любом направлении, даже не шевельнув и пальцем».

Это казалось роскошью. Впрочем, дозволено ли Мараси критиковать то, каким образом другой человек применяет алломантию? Подобное приспособление было очень полезным для того, чьи руки часто оказывались заняты.

Гостиную за дверью превратили в мастерскую. С четырех сторон расположились большие рабочие столы, а в стены были вбиты гвозди, на которых висело впечатляющее разнообразие инструментов. Кроме зажимов и шестеренок, Мараси не узнала ничего из оборудования, что загромождало поверхность столов. По полу змеилось пугающее количество электрических проводов.

Мараси ступала с большой осторожностью. Электричество в проводах могло быть опасным. Она слышала истории о людях, сгоревших, словно от удара молнии, только из-за того, что они слишком близко подошли к электрическим приборам. Говорили, эту энергию можно использовать для всего – заменить ею лошадей, сделать мельницы, которые будут молоть сами по себе, заставить перемещаться лифты. Тревожно. Что ж, лучше держаться подальше.

В ответ на алломантическое воздействие Ранетт дверь позади захлопнулась. Для этого требовалось потянуть за рычаг – значит, она хвататель, а не стрелок, как Ваксиллиум. Уэйн тут же взял что-то с одного из столов, не обращая никакого внимания на угрозы хозяйки по поводу пальцев.

Ваксиллиум окинул взглядом комнату с проводами, окнами – закрытыми глухими ставнями – и инструментами.

– Полагаю, город оправдал твои надежды?

– Чего? Да это настоящая дыра. Я не чувствую себя здесь и вполовину такой защищенной, как в Дикоземье.

– По-прежнему не верится, что ты нас бросила, – с обидой заметил Ваксиллиум.

– У вас не было электричества, – пояснила Ранетт, садясь в кресло на колесиках и подкатываясь к столу.

Она рассеянно махнула рукой, и какой-то длинный тонкий инструмент выскочил из гнезда на стене. Схватив штуковину на подлете, Ранетт начала тыкать ею в пистолет, полученный от Ваксиллиума. Судя по тому, что знала Мараси, жестикуляция была не нужна ни для толкания, ни для тяги, но многие алломанты все равно к ней прибегали.

Ранетт совершенно игнорировала гостей, пока работала. Не поднимая головы, она притянула еще несколько инструментов, и те метнулись к ней через всю комнату. Один едва не задел плечо Мараси.

Было непривычно видеть столь небрежное использование алломантии – Мараси не знала, что и думать. С одной стороны, увлекательно. С другой – унизительно. Каково это, обладать полезной силой? Лорд Хармс настаивал, чтобы Мараси держала свой дар в секрете, называя его неподобающим. Она понимала, что им движет: отца расстраивало не то, что дочь оказалась алломанткой, а то, что она была внебрачной. Он не мог допустить, чтобы Мараси выглядела лучшей партией, чем Стерис.

«Горькие мысли», – подумала она, умышленно отталкивая их прочь.

Горечь могла поглотить женщину без остатка. Лучше держать ее на расстоянии вытянутой руки.

– Этот пистолет – хорошая работа, – с неохотой признала Ранетт. Она надела подобие очков с увеличивающей линзой и рассматривала ствол револьвера, освещая его при помощи небольшой электрической лампочки. – Полагаю, ты хочешь с моей помощью вычислить, кто его сделал?

– Вообще-то, – проговорил Ваксиллиум, отворачиваясь от разложенных рядком на одном из столов заготовок для различных видов оружия, – мы сюда пришли, потому что нам нужно безопасное место. На несколько часов.

– Твой особняк небезопасен?

– Мой дворецкий безуспешно пытался меня отравить, потом чуть не застрелил, после чего привел в действие взрывное устройство в моем кабинете.

– Хм. – Ранетт несколько раз взвела курок. – Надо внимательнее подбирать слуг, Вакс.

– Я поразмыслю над этим. – Он взял со стола пистолет и, опустив ствол, прицелился. – Мне понадобится новый «стеррион».

– Да что ты говоришь, – хмыкнула Ранетт. – А что случилось с твоими?

– Отдал их упомянутому ранее дворецкому. Подозреваю, что он выкинул их в какой-нибудь канал.

– А как насчет «эмберсейра», который я для тебя сделала?

– Сделала. Потерял его сегодня, когда дрался с Майлзом Дагутером.

Это заставило Ранетт притормозить. Она опустила алюминиевый пистолет и развернулась вместе с креслом:

– Что?

Ваксиллиум сжал губы в линию:

– Он как раз тот, от кого мы прячемся.

– Тебя пытается убить Стожильный Майлз?!

Уэйн непринужденно выступил вперед:

– Майлз пытается устроить в городе переворот или что-то в этом роде, дорогуша. По какой-то причине он считает, что лучший способ провернуть такое – грабить людей и взрывать особняки.

– Не называй меня «дорогушей».

– Как скажешь, голубушка.

Мараси наблюдала, молча и с любопытством. Похоже, Уэйну нравилось дразнить эту женщину. Вообще-то, хоть помощник Ваксиллиума и пытался вести себя беспечно, он постоянно поглядывал на Ранетт и потихоньку продвигался через комнату все ближе и ближе к ее креслу.

– Какая разница. – Ранетт вернулась к работе. – Мне, вообще-то, наплевать. Но новый «стеррион» ты не получишь.

– Ничье оружие не стреляет так точно, как твое, Ранетт.

Она не ответила. Но бросила сердитый взгляд на Уэйна, который уже завис у нее над плечом, глядя на пистолет.

Улыбнувшись, Ваксиллиум вернулся к изучению заготовок. Мараси присоединилась к нему, не зная, что еще делать. Разве они пришли сюда не для того, чтобы спланировать следующий шаг? Ни Ваксиллиум, ни Уэйн будто не собирались браться за дело.

– Между ними что-то есть? – понизив голос, спросила Мараси, кивком указывая на Уэйна и Ранетт. – Она ведет себя точно брошенная возлюбленная.

– Уэйн может об этом лишь мечтать, – прошептал в ответ Ваксиллиум. – Ранетт не интересуется им в этом смысле. Не уверен, что она вообще интересуется мужчинами. Но это не мешает Уэйну пытать счастья. – Он покачал головой. – Подозреваю, что все это – приезд в Элендель в поисках умыкателей, встреча со мной – было устроено лишь ради того, чтобы в конце концов убедить меня отправиться к Ранетт. Уэйн знает, что она впустит его, если только он будет со мной и мы будем заниматься чем-то важным.

– Вы странная пара.

– Стараемся.

– И что же мы предпримем теперь?

– Пытаюсь решить. Пока что, если мы тут продержимся достаточно долго, она, возможно, даст мне новый револьвер.

– Или пристрелит из-за того, что вы ее раздражаете.

– Не-ет. Не припоминаю, чтобы она стреляла в того, кого пустила за порог. Уэйна это тоже касается. – Ваксиллиум поколебался. – Она, скорее всего, позволит вам остаться, если захотите. Здесь безопасно. Готов спорить, в одном из ближайших домов сменяют друг друга меднооблачники, которые за плату обрабатывают весь квартал. Ранетт ненавидит, когда кто-то чувствует, как она использует алломантию. Сомневаюсь, что в Эленделе наберется хоть полдюжины людей, которые знают, что она тут живет. Одному Гармонии известно, каким образом Уэйн ее выследил.

– Мне бы не хотелось тут оставаться. Пожалуйста, что бы вы ни задумали, возьмите меня с собой.

– Я не могу в вас разобраться, Мараси Колмс. – Ваксиллиум взял со стола небольшую коробочку с патронами.

– Вы раскрыли несколько из самых тревожных преступлений, какие только знавало Дикоземье, лорд Ваксиллиум. Сомневаюсь, что я могу сравниться с ними по загадочности.

– Ваш отец очень богат. Судя по тому, что я о нем знаю, уверен, он бы мог обеспечить вам достойное содержание до конца ваших дней. Вместо этого вы пошли в университет и выбрали одну из самых трудных программ обучения.

– Вы сами отказались от весьма удобного положения, – заметила Мараси, – и предпочли жизнь вдали от комфорта и современности.

– Верно.

Мараси взяла из коробки патрон, покрутила в руке. Патроны как патроны.

– Вы когда-нибудь чувствовали себя бесполезным, лорд Ваксиллиум?

– Да.

– Трудно представить, что успешный человек вроде вас на такое способен.

– Случается, что успех и восприятие существуют независимо друг от друга.

– Это точно. Что ж, милорд, большую часть жизни мне вежливо говорили, что я бесполезна. Бесполезна для отца по причине своего рождения; бесполезна как алломантка; бесполезна для Стерис – для нее я обуза. Иногда успех может смягчить восприятие. По крайней мере, я на это надеюсь.

Ваксиллиум кивнул:

– У меня для вас задание. Это будет опасно.

Мараси бросила патрон обратно в коробку:

– Принести пользу и исчезнуть в единственной вспышке пламени и звука стоит большего, чем прожить целую жизнь и ничего не добиться.

Он посмотрел ей в глаза, оценивая искренность.

– У вас есть план? – поинтересовалась Мараси.

– Времени маловато для плана. Это скорее догадка с подпорками. – Ваксиллиум поднял коробочку с патронами и, повысив голос, спросил: – Ранетт, это что такое?

– «Туманные» патроны.

– «Туманные»? – переспросила Мараси.

– Древний термин, – пояснил Ваксиллиум. – Связан с «туманным убийцей» – обычным человеком, натренированным убивать алломантов.

– Я работаю над боеприпасами, которые можно было бы использовать против каждого из основных типов алломантов, – рассеянно проговорила Ранетт. Она раскрутила рукоять пистолета и теперь разбирала его на части. – Эти патроны предназначены для алломантов-стрелков. У них керамические наконечники. Когда алломант толкнет летящую к нему пулю, он сдернет с нее металлическую заднюю часть, но керамическая продолжит движение и попадет в цель. Возможно, они даже лучше алюминиевых, которых алломант вообще не чувствует и потому знает, что надо прятаться, а не полагаться на алломантическое отталкивание. Эти же он почувствует и решит, что сможет отвести их в сторону… и окажется на полу в луже крови.