Сплав закона Сандерсон Брендон

– Ну, в последние годы оно быстро растет. Но большую часть времени, я бы сказал, держалось в районе полутора тысяч.

– А окружающие территории? Все места, которые вы патрулировали, где не было собственных законников?

– В целом где-то тысячи три. Трудно сказать. В Дикоземье многие кочуют. Ищут залежи минералов или место, где можно основать ферму. Рабочие переходят от одного нанимателя к другому.

– Давайте остановимся на трех тысячах, – предложила Мараси. – А сколько было тех, кто вместе с вами стоял на страже закона?

– Пять или шесть. Как когда. Уэйн и я, и Барл почти все это время. И еще несколько человек то появлялось, то исчезало.

«И Лесси», – подумал Ваксиллиум.

– Предположим, шестеро на три тысячи человек, – рассуждала Мараси. – С такими числами легко работать. Один законник на пятьсот человек.

– В чем смысл всего этого? – страдальческим тоном поинтересовался лорд Хармс.

– Население нашего октанта – около шестисот тысяч, – объяснила Мараси. – Применив ту же самую пропорцию, которую описал лорд Ладриан, мы должны иметь около двенадцати тысяч констеблей. Но их нет. Когда я в последний раз просматривала цифры, их было приблизительно шесть сотен. Итак, лорд Ладриан, ваши дикие пустынные края на самом деле имели в два раза больше законников, чем мы здесь, в городе.

– Хм, – только и нашелся что ответить Ваксиллиум.

«Странно, что состоятельная девушка владеет подобной информацией».

– Я не пытаюсь преуменьшить ваши достижения, – быстро заговорила Мараси. – У вас, скорее всего, был и более высокий процент правонарушителей, поскольку репутация Дикоземья привлекает соответствующих людей. Но думаю, что все дело в восприятии. Как вы и сказали, за пределами города люди ожидают, что преступления сойдут им с рук. Здесь же они более осмотрительны и у многих преступлений более скромные цели. Вместо того чтобы ограбить банк, грабят дюжину людей, когда те ночью возвращаются домой. Природа городской среды такова, что в ней проще спрятаться, если совершать только преступления, которые не превышают определенный уровень заметности. Таким образом, жизнь в городе на самом деле опаснее, что бы люди ни думали. Готова поспорить, и убийств здесь больше, чем в Дикоземье, – в процентах по отношению к общему населению. Однако в городе происходит столько всего, что люди меньше обращают на это внимание. И наоборот, когда убивают в маленьком поселке, это подрывает всю его жизнь – пусть даже мы имеем дело с единственным убийством за много лет. Кроме того, нельзя забывать, что большая часть мирового богатства сконцентрирована в нескольких районах Эленделя. Богатство привлекает людей, которые ищут удачу. Существует множество причин, по которым город более опасен, чем Дикоземье. Просто мы притворяемся, что это не так.

«Любопытно, – подумал Ваксиллиум. – Стоит ей начать говорить, и она больше не кажется робкой».

– Теперь вы понимаете, милорд, – вмешался Хармс. – Потому я и пытался ее угомонить.

– Очень жаль, если бы вам это удалось, – не согласился Ваксиллиум, – ибо я склонен считать, что не слышал ничего более интересного с самого возвращения в Элендель.

Мараси улыбнулась, хотя Стерис только закатила глаза. Вернулся Уэйн с супом. К несчастью, пространство между ними было заполнено людьми, и Уэйн не мог создать скоростной пузырь, в который попали бы только он и Ваксиллиум. Туда непременно угодил бы кто-то еще, и для него время бы тоже ускорилось. Уэйн не мог изменять форму пузыря или выбирать, на кого тот воздействует.

Пока остальные отвлеклись на суп, Ваксиллиум сломал восковую печать на гильзе и нашел внутри небольшой свернутый клочок бумаги. Глянув на Уэйна, развернул.

«Ты был прав», – значилось в записке.

– Я почти всегда прав, – пробормотал он, когда «официант» поставил перед ним тарелку. – Куда залетели твои мысли, Уэйн?

– На метр семьдесят от пола, спасибо, – ответил тот чуть слышно. – Я тягал гири и ел стейки.

Ваксиллиум бросил на него ледяной взгляд, который, увы, пропал втуне, поскольку Уэйн пустился в объяснения – с легким террисийским акцентом – по поводу того, что вскоре вернется с корзинкой хлеба и новым вином для их компании.

– Лорд Ладриан, – заговорила Стерис, когда они принялись за еду. – Полагаю, нам следует взяться за составление списка тем для бесед, которые мы сможем вести в присутствии других людей. Темы не должны касаться политики или религии, но должны быть запоминающимися и представлять нас в лучшем свете. Вам известны какие-нибудь особенно остроумные поговорки или истории, с которых мы могли бы начать?

– Однажды я по ошибке отстрелил хвост псу, – праздным тоном сообщил Ваксиллиум. – Вроде забавная история.

– Стрельба по псам едва ли может считаться приемлемой темой для разговора за ужином, – отрезала Стерис.

– Знаю. В особенности если учесть, что я целился в яйца.

Мараси едва не забрызгала супом весь стол.

– Лорд Ладриан! – воскликнула Стерис, хотя ее отца, похоже, это повеселило.

– Вы сказали, будто вас уже ничем нельзя шокировать, – заметил Ваксиллиум. – Просто проверял вашу гипотезу, дорогая.

– Ну честное слово! Вы когда-нибудь справитесь с этим провинциальным отсутствием благопристойности?

Ваксиллиум помешал суп, желая убедиться, не спрятал ли Уэйн там что-нибудь еще.

«Надеюсь, он хоть помыл ту гильзу».

– Подозреваю, что и впрямь когда-нибудь справлюсь, – поднимая ложку ко рту, усмехнулся Ваксиллиум. Суп был вкусным, но успел остыть. – Забавная вещь: в Дикоземье я слыл до такой степени утонченным, что все считали меня высокомерным.

– Называть человека «утонченным по меркам Дикоземья»… – лорд Хармс воздел палец, – это все равно что говорить, будто кирпич «мягкий по меркам строительных материалов»… прямо перед тем, как врезать им кому-нибудь по физиономии.

– Отец!

Стерис сердито уставилась на Ваксиллиума, словно отцовская реплика была его виной.

– Я привел абсолютно допустимое сравнение, – возразил лорд Хармс.

– Мы не будем продолжать разговоры о том, как бить людей кирпичами или стрелять неважно в какую цель!

– Ладно, кузина, – примирительно произнесла Мараси. – Лорд Ладриан, я как-то слышала, что вы швырнули в человека его собственным ножом и попали прямо в глаз. Это правда?

– Вообще-то, это был нож Уэйна. – Ваксиллиум поколебался. – И в глаз я угодил случайно. Потому что целился тоже в яйца.

– Лорд Ладриан! – Стерис почти задохнулась от возмущения.

– Знаю. Совсем мимо цели. У меня не очень-то получается метать ножи.

Заметив, что отец посмеивается, но пытается это скрыть с помощью салфетки, Стерис сильно покраснела. Мараси встретила взгляд кузины с невинной невозмутимостью:

– Ни кирпичей, ни пистолетов. Я вела беседу в том ключе, о котором ты просила.

Стерис встала:

– Я удаляюсь в дамскую комнату. Надеюсь, к моему возвращению вы возьмете себя в руки.

Она удалилась быстрым шагом, и Ваксиллиум ощутил угрызения совести. Стерис была чопорной, но казалась серьезной и честной. Она не заслуживала насмешек. Однако оказалось очень трудно сдерживаться и не провоцировать ее.

Лорд Хармс кашлянул.

– Это было неуместно, дитя, – упрекнул он Мараси. – Не заставляй меня сожалеть об обещании брать тебя на такие приемы.

– Не вините ее, милорд, – вступился Ваксиллиум. – Я был первым правонарушителем. Должным образом извинюсь перед Стерис, когда она вернется, и весь остаток вечера буду следить за языком. Мне не следовало заходить так далеко.

Хармс со вздохом кивнул.

– Должен признать, разок-другой я сам не устоял перед искушением. Она так похожа на свою мать. – Он бросил на Ваксиллиума жалобный взгляд.

– Понимаю.

– Таков наш жребий, сын, – сказал лорд Хармс, вставая. – Главе Дома приходится идти на некоторые жертвы. А теперь, если позволите, я вижу лорда Алерната и думаю, что с ним можно пропустить стаканчик чего-нибудь покрепче перед главным блюдом. Если не уйду до возвращения Стерис, она меня потом не отпустит. Я ненадолго. – Он кивнул Ваксиллиуму и Мараси и вразвалочку направился к группе столов возле бесплатного бара.

Ваксиллиум проследил за ним взглядом, рассеянно размышляя и продолжая катать в пальцах записку Уэйна. Входило, что отец находился под каблуком дочери. Раньше Ваксиллиум предполагал, что именно лорд Хармс сделал Стерис такой, какой она была.

«Еще одна странность…»

– Спасибо, что встали на мою защиту, лорд Ладриан. Похоже, вы столь же быстро приходите на помощь леди, будучи вооруженным словами, как и с пистолетами в руках.

– Я просто констатировал факты, миледи.

– Скажите, а вы действительно отстрелили псу хвост, когда целились в его… э-э…

– Да, – скривился Ваксиллиум. – В свою защиту могу сказать, что проклятый зверь меня атаковал. Он принадлежал человеку, которого я выследил. Пес был не виноват в собственной агрессивности – бедолага выглядел так, словно его не кормили много дней. Я пытался его лишь отпугнуть. А вот история про человека, которому я попал в глаз, наполовину выдумана. Я не целился в какую-то определенную часть тела – просто надеялся, что попаду.

Мараси улыбнулась:

– Могу я вас кое о чем спросить?

– Прошу.

– Вы были удручены, когда я заговорила о статистике, связанной с распределением законников. Я не собиралась вас оскорбить или преуменьшить ваш героизм.

– Все в порядке.

– Но…

Ваксиллиум покачал головой:

– Не уверен, что смогу это объяснить. Когда я отыскал дорогу в Дикоземье, когда начал арестовывать разыскиваемых преступников, мне… ну, мне показалось, что я нашел место, где я нужен. Думал, я способен на нечто такое, с чем не справится никто другой.

– Но вы именно это и делали.

– И тем не менее… – Ваксиллиум в задумчивости помешивал суп. – Похоже, что все это время место, которое я оставил позади, нуждалось во мне, возможно, в еще большей степени. А я и не заметил.

– Вы делали важную работу, лорд Ладриан. Жизненно необходимую. Кроме того, как я понимаю, до вашего прибытия никто в том регионе не стоял на страже закона.

– Был Арбитан. – Ваксиллиум улыбнулся, вспоминая старика. – И конечно, законники из Фар Дореста.

– Отдаленный город с малой областью влияния и единственным толковым законником, которому приходилось обслуживать большое население. У Джона Мертвого Пальца были свои проблемы. К тому моменту, как вы все обустроили, жители Везеринга оказались защищены лучше жителей столицы. Это целиком ваша заслуга.

«Сколько она знает!» – изумился Ваксиллиум.

Неужели люди в самом деле рассказывали здесь, в Эленделе, истории о них с Уэйном? Почему он об этом до сих пор не слышал?

Статистика в самом деле беспокоила. Ваксиллиум и не подозревал, что в городе настолько опасно. Это в Дикоземье, неистовом и неприрученном, кого-то постоянно требовалось спасать. Город же был создан Гармонией как убежище для человечества. Как край изобилия, где все деревья обильно плодоносят, где не нужно обустраивать системы полива, где земля всегда плодородна и никогда не истощается.

Этот край должен был быть защищенным. Ваксиллиум убедил себя в том, что констебли справятся со своей работой и без его помощи. Отчасти поэтому и спрятал свои пистолеты.

«Но разве умыкатели не доказали, что это может оказаться неправдой?»

Вернувшийся с хлебом и бутылкой вина Уэйн уставился на два пустых места:

– Ой-ой, вы так устали ждать, что съели обоих своих спутников?!

Мараси улыбнулась.

«Она знает, – понял Ваксиллиум. – Она его узнала».

– Если позволите заметить, миледи, – сказал он, отвлекая ее внимание от Уэйна, – вы куда менее робки, чем при нашей первой встрече.

Она поморщилась:

– Не получается у меня изображать застенчивость, верно?

– Не знал, что это качество требует практики.

– Я все время пытаюсь, – вмешался Уэйн, садясь за стол и вынимая из корзинки батон. – Никто не ценит. – Он откусил здоровенный кусок. – А все потому, что меня неправильно понимают, точно вам говорю. – Его террисийский акцент исчез без следа.

Мараси выглядела смущенной.

– Должна ли я притвориться ошеломленной его поведением? – понизив голос, спросила она Ваксиллиума.

– Он понял, что вы его узнали, – пояснил Ваксиллиум. – Теперь будет дуться.

– Дуться? – Уэйн принялся за недоеденный суп Стерис. – Это очень злобно с твоей стороны, Вакс. Фу. Эта гадость куда хуже, чем я вам говорил, ребята. Извиняйте.

– Это отразится на чаевых, – сухо заметил Ваксиллиум. – Леди Мараси, я задавал вопрос серьезно. Похоже, вы пытались вести себя с преувеличенной скромностью.

– Всегда опускаете глаза после того, как что-то сказали, – поддакнул Уэйн. – Когда задаете вопросы, тон вашего голоса поднимается самую малость выше положенного.

– И вы не из тех, кто идет учиться в университет по собственному желанию, – подытожил Ваксиллиум. – К чему эта игра?

– Я бы не хотела говорить.

– Вы бы не хотели, – уточнил Ваксиллиум, – или этого не хотелось бы лорду Хармсу и его дочери?

Мараси покраснела:

– Последнее. Прошу вас, мне в самом деле хотелось бы сменить тему.

– Ты само очарование, Вакс. – Уэйн откусил еще кусок от батона. – Видишь? Довел леди почти до слез.

– Я не… – начала Мараси.

– Не обращайте на него внимания, – перебил Ваксиллиум. – Доверьтесь мне. Он как сыпь. Чем больше чешешь, тем сильнее раздражение.

– Ой, – притворно возмутился Уэйн, но тут же ухмыльнулся.

– Вас ничего не беспокоит? – мягко поинтересовалась у него Мараси. – Вы в униформе слуги. Если увидят, что вы сидите за столом и едите…

– О, это верно подмечено. – Уэйн качнулся на стуле.

Сидевший у него за спиной ушел, и, поскольку лорда Хармса тоже не было, Уэйну как раз хватало места, чтобы… Когда стул вернулся в нормальное положение, Уэйн снова был в пыльнике, просторной рубахе на пуговицах и плотных брюках, какие носили в Дикоземье. Он крутанул свою шляпу на пальце. Серьги исчезли.

Мараси вздрогнула.

– Скоростной пузырь, – потрясенно прошептала она. – Я думала, что сумею разглядеть хоть что-нибудь снаружи!

– Вы бы смогли, если бы пригляделись повнимательней, – сказал Ваксиллиум. – Размытая граница. Если посмотрите на соседний столик, то увидите, что из-под него выглядывает рукав одеяния слуги, которое Вакс туда бросил. Его шляпа складывается – поля жесткие, зато тулью можно сжать в ладони. Но вот где он прятал пыльник, я пока не понял.

– Под вашим столом. – Уэйн выглядел весьма довольным собой.

– Ну разумеется, – усмехнулся Ваксиллиум. – Он должен был заранее знать, какой столик будет нашим, чтобы его приписали к нам в качестве официанта.

«Мне и впрямь стоило бы проверить под столом, прежде чем мы за него сели», – прибавил он мысленно.

Выглядело бы это со стороны паранойей? Ваксиллиум не чувствовал себя параноиком: он не мучился бессонницей из боязни быть застреленным, не думал, что кто-то задумал его уничтожить. Он просто предпочитал соблюдать осторожность.

Мараси все еще в некоторой растерянности смотрела на Уэйна.

– Мы не такие, как вы ожидали, – мягко сказал Ваксиллиум. – В донесениях из Дикоземья писали другое?

– Да, – призналась Мараси, – в этих рассказах обычно отсутствовали личностные аспекты.

– Про нас есть истории? – удивился Уэйн.

– Да. И много.

– Проклятье. – Законник выглядел удивленным. – А нам за них положены авторские отчисления или что-то в этом духе? Если да, я хочу долю Вакса применительно к тем случаям, когда я делал то, что приписали ему. К тому же он и так богатый и все такое.

– Это отчеты в новостном стиле. Их героям авторские отчисления не платят.

– Грязный обман. – Уэйн помедлил. – Интересно, слышали ли другие прекрасные дамы в этом заведении о моих вопиюще героических и мужественных деяниях…

– Леди Мараси учится в университете, – сообщил Ваксиллиум. – Полагаю, она прочитала отчеты, которые собраны там. Большей части публики они незнакомы.

– Это правда, – подтвердила Мараси.

– Ох. – На лице Уэйна нарисовалось разочарование. – Что ж, может быть, леди Мараси сама пожелает послушать о моих вопию…

– Уэйн?

– Да?

– Хватит.

– Точно.

Ваксиллиум повернулся к Мараси, которая по-прежнему выглядела сбитой с толку:

– Я и впрямь должен за него извиниться.

– Он частенько так делает, – сказал Уэйн. – Извиняется. Думается мне, это один из его личных недостатков. Я пытаюсь помочь ему сделаться почти безупречным, но пока что моих усилий недостаточно.

– Все очень даже неплохо. – Мараси улыбнулась. – Я вот размышляю, надо ли мне записать что-нибудь для моих профессоров, чтобы они узнали, насколько… уникальной вышла встреча с вами обоими.

– Что именно вы изучаете в университете? – спросил Ваксиллиум.

Мараси поколебалась, потом залилась густым румянцем.

– Ну вот видите! – воскликнул Уэйн. – Вот это надлежащее изображение робости. У вас получается гораздо лучше! Браво.

– Просто дело в том, что… – Мараси смущенно опустила глаза. – Просто… Ох, ну ладно. Я изучаю юриспруденцию и уголовный бихевиоризм.

– Разве этого следует стыдиться?

Ваксиллиум с Уэйном обменялись растерянными взглядами.

– Видите ли, мне говорили, что это не очень-то женское дело, – пояснила Мараси. – Но помимо этого… ну, я сижу с вами… и… ну, понимаете… вы входите в число самых знаменитых законников в целом мире и вообще…

– Поверьте, – мягко заговорил Ваксиллиум, – мы знаем не так много, как вам могло бы показаться.

– Ага. Вот если бы вы изучали шутовство и идиотское поведение, – прибавил Уэйн, – то в этом деле мы эксперты.

– Это два дела, – возразил Ваксиллиум.

– Плевать. – Уэйн продолжил поедать хлеб. – Итак, где же остальные двое? Полагаю, вы не съели их на самом деле. Вакс ест людей только по выходным.

– Думаю, они скоро вернутся, Уэйн. Так что, если ты пришел с определенной целью, стоило бы начать. Если только это не обычная заурядная пытка.

– Я сообщил тебе, в чем дело, Вакс. Ты, случайно, не съел мою записку?

– Нет. В ней мало о чем говорилось.

– В ней сказано достаточно, Вакс. Ты велел мне проверить заложниц. Ты оказался прав.

– Они все алломантки, – догадался Ваксиллиум.

– Более того, они все родственницы.

– После Первоначала прошло всего лишь триста лет, Уэйн. Мы все родственники.

– Это значит, ты согласен нести за меня ответственность?

– Нет.

Уэйн хихикнул и вытащил из кармана пыльника сложенный лист бумаги.

– Дело не только в этом, Вакс. Погляди-ка. Каждая из похищенных женщин принадлежала к определенной родовой линии. Я внес в это дело ясность. По-настоящему, всерьез поработал. – Он помедлил. – Почему говорят «внес ясность», если эта штука не из тех, которые можно переносить?

– Зато из тех, ради которых все приходится проверять дважды.

Ваксиллиум забрал у него бумагу. Почерк был неуклюжий, но читабельный. Здесь оказались представлены основные наследственные линии, определяющие происхождение каждой из похищенных женщин.

Несколько моментов выделялись. Родословную каждой можно было проследить до самого лорда Рожденного Туманом. Из-за этого у большинства из них среди предков часто встречались алломанты. Все они находились в родстве – троюродные, четвероюродные и даже двоюродные сестры.

Ваксиллиум поднял глаза и заметил, что Мараси широко улыбается, глядя на него и Уэйна.

– Что? – спросил Ваксиллиум.

– Я знала! – воскликнула она. – Я знала, что вы в городе из-за расследования, связанного с умыкателями. Вы появились здесь, чтобы стать главой Дома, всего через месяц после первого ограбления. Вы их поймаете?

– Вы поэтому настояли, чтобы лорд Хармс брал вас на встречи со мной?

– Возможно.

– Мараси. – Ваксиллиум тяжко вздохнул. – Вы поспешили с выводами. Неужели вы считаете, что смерти в моей семье, из-за которых я стал главой Дома, были фальсифицированы?

– Ну нет. Но я удивлялась, что вы приняли титул, пока не поняла: вы, скорее всего, увидели в этом шанс разобраться, кто устраивает все эти грабежи. Вы должны признать, они очень незаурядны.

– Как и Уэйн, – сказал Ваксиллиум. – Но я не стал бы срываться с места, менять весь свой стиль жизни и принимать ответственность за целый Дом только для того, чтобы его изучать.

– Послушай, Вакс, – встрял Уэйн, игнорируя колкость, что для него было необычно. – Пожалуйста, скажи мне, что ты взял с собой пистолет.

– Что? Нет, не взял. – Ваксиллиум сложил лист бумаги. – А тебе-то какое дело?

– Такое. – Уэйн выхватил бумагу у него из рук. – Неужели ты не видишь? Воры грабят там, где бывают богачи из высшего общества Эленделя. Среди них и находят свои жертвы. Людей с правильной родословной. Эти типы, эти богачи, больше не ездят по железным дорогам.

Ваксиллиум кивнул:

– Да, если женщины и впрямь настоящие цели, то столь высококлассные кражи приведут к тому, что потенциальные жертвы станут путешествовать куда реже. Весомое умозаключение. Должно быть, поэтому воры напали на театр.

– А где еще есть богатеи с правильной родословной? – спросил Уэйн. – Где то место, где люди носят свои лучшие драгоценности, которые можно отнять, чтобы отвлечь внимание? Место, где можно отыскать нужную женщину, истинный приз, и взять ее в заложницы?

У Ваксиллиума пересохло во рту.

– На большом приеме в честь свадьбы.

Двери в обоих концах бального зала внезапно распахнулись.