Темная материя Крауч Блейк
Я отпираю застекленную дверь, выпускаю Дэниелу и Чарли на веранду и бросаю последний взгляд на человека, заварившего всю эту кашу.
Глаза его еще открыты. Медленно мигая, он провожает нас взглядом.
Я выхожу и закрываю за собой дверь.
На веранде кровь еще одного Джейсона.
Куда дальше? Я не знаю.
Идем к озеру, а потом пробираемся берегом между деревьями.
Гладкая, черная вода напоминает обсидиан.
Я не спускаю глаз с леса – в любую секунду из-за дерева может выйти какой-нибудь другой Джейсон.
Пройдя сотню ярдов, мы поворачиваем от озера и берем курс на дорогу.
Со стороны оставленного нами дома доносится треск выстрелов. Всего четыре.
Мы уже бежим. По снегу. Задыхаясь, из последних сил.
Адреналин заглушает боль, но я знаю – это ненадолго.
Вырываемся из леса на дорогу.
Я стою на двойной желтой линии. Вокруг тишина.
– Куда? – спрашивает Дэниела.
– На север.
Бежим посередине дороги.
– Вижу, – говорит Чарли.
Впереди, справа от дороги, виднеется выступающий из кустов на обочину задний бампер нашего «Субурбана».
Забираемся внутрь. Вставляя ключ зажигания, краем глаза ловлю какое-то движение в боковом зеркале – бегущую к нам по дороге тень.
Включаю двигатель, отпускаю ручной тормоз, разворачиваю машину и вдавливаю в пол педаль газа.
– Пригнись! – кричу своей жене.
– Почему? – спрашивает та.
– Делай, что говорят!
«Субурбан» срывается с места и мчится в темноту.
Включаю фары.
Свет бьет прямо в стоящего посреди дороги и целящегося в нас очередного Джейсона.
Вспышка.
Пуля пробивает ветровое стекло и ввинчивается в подголовник кресла в дюйме от моего правого уха.
Еще одна вспышка, еще один выстрел.
Дэниела вскрикивает.
Что же случилось с моим двойником, если он готов рисковать жизнью жены и сына?
Джейсон пытается отскочить в сторону, но опаздывает на полсекунды. Правый край бампера цепляет его на уровне пояса, подбрасывает, и он врезается головой в переднее пассажирское окно. По стеклу разбегается паутина трещин.
В зеркале заднего вида я вижу, как он катится по дороге.
– Все целы? – спрашиваю я.
– Я в порядке, – говорит Чарли.
Моя жена выпрямляется.
– Дэниела?
– Все хорошо, – отзывается она и начинает выбирать из волос осколки стекла.
«Субурбан» мчится по темному шоссе.
Все молчат.
На часах три ночи, и на дороге никого, кроме нас.
Ночной воздух врывается в салон вместе с оглушающим шумом через два пулевых отверстия в переднем стекле и через разбитое боковое окно.
– Твой телефон с тобой? – спрашиваю я у Дэниелы.
– Да.
– Дай мне. И ты, Чарли, тоже.
Они передают мне мобильники. Я опускаю на несколько дюймов стекло и бросаю оба телефона на дорогу.
– Они ведь не успокоятся, да? – спрашивает Дэниела.
Она права. Никому из Джейсонов доверять больше нельзя. Идея с лотереей была ошибкой.
– Я думал, это можно как-то уладить, – отзываюсь я.
– И что же мы будем делать?
Усталость наваливается как-то внезапно. Лицо с каждой секундой болит все сильнее.
Я поворачиваюсь к Дэниеле:
– Открой бардачок.
– Что искать?
– Не знаю.
Она достает инструкцию для владельца автомобиля.
Наши страховки. Регистрационное удостоверение.
Шинный манометр.
Фонарик.
И хорошо знакомую мне кожаную сумочку.
Глава 15
Мы сидим в простреленном «Субурбане» на пустынной парковочной площадке.
Я провел за рулем всю ночь.
Рассматриваю себя в зеркале. Левый глаз жутко распух и побагровел, на левой скуле чернеет синяк. И то и другое отзывается на прикосновение убийственной болью.
Смотрю на Чарли, потом на Дэниелу. Протянув руку над панелью, она гладит меня по шее и спрашивает:
– У нас есть другие варианты?
– Чарли? – поворачиваюсь я к сыну. – Это и твое решение тоже.
– Я уходить не хочу.
– Знаю.
Странная мысль мелькает в моем сознании легким летним облачком.
Конец определенно близок. Все, что мы построили, все, что приобрели – дом, работа, друзья, наша коллективная жизнь, – утрачено. Не осталось ничего и никого, кроме нас самих, – и в этот момент я счастлив, как никогда раньше.
Лучи утреннего солнца проскальзывают через трещины в крыше, разбрасывая светлые пятнышки по темному, пустынному коридору.
– Клевое местечко, – говорит Чарли.
– К сожалению, я мог бы провести вас туда с завязанными глазами, – отзываюсь я.
Я веду своих родных пустынными переходами. Сил не осталось, и я держусь исключительно на кофеине и страхе. За поясом у меня пистолет, прихваченный из дома у озера, под мышкой – кожаная сумочка из машины Джейсона-2. На рассвете, направляясь к Саут-сайду, я ловлю себя на мысли, что даже не взглянул на городской профиль, когда мы проезжали западнее даунтауна.
Последний, прощальный взгляд был бы кстати.
Регистрирую шевельнувшееся в душе сожаление и тут же его придавливаю.
Сколько ночей я пролежал в постели, размышляя над тем, как бы оно было, если б я выбрал другой путь, не тот, на котором стал отцом и заурядным преподавателем физики в колледже, а тот, который привел меня к славе в своей области. Наверное, все сводится к желанию иметь то, чего не имел. То, что могло бы быть моим посредством другого набора выборов.
Но дело ведь в том, что я эти другие выборы делал.
Потому что я – не просто я.
Мое понимание идентичности разбито вдребезги: я – всего лишь одна грань бесконечно многогранного существа, называемого Джейсоном Дессеном, сделавшего все возможные выборы и прожившего все возможные жизни.
Снова и снова я думаю о том, что мы – нечто большее, чем простая сумма наших выборов, что все дороги, которыми мы могли пройти, так или иначе сходятся в нашу личность.
Но ни один из этих Джейсонов мне не важен.
Мне не нужны их жизни.
Я хочу свою.
Потому что при всем прочем нет места лучше, чем рядом с этой вот Дэниелой и этим вот Чарли. И будь что-то хоть чуточку иначе, они уже не будут теми, кого я люблю.
Мы медленно спускаемся по ступенькам к генераторной, и наши шаги разносятся эхом по огромному открытому пространству.
– Там кто-то есть, – говорит Дэниела на последнем пролете.
Я останавливаюсь.
Всматриваюсь в темноту внизу, и во рту у меня пересыхает.
Сидевший на полу человек поднимается на ноги.
За ним другой.
Третий…
Вся площадка между последним генератором и кубом занята моими двойниками, и теперь все они встают.
Дело дрянь.
Они явились на лотерею. Пораньше.
Их – десятки.
И все они смотрят на нас.
Я оглядываюсь. Кровь стучит в ушах так сильно, что все звуки на какое-то время сливаются в водопад белого шума.
– Мы никуда не побежим, – говорит Дэниела и, вытащив пистолет из-за пояса, берет меня за руку. – Чарли, возьми отца за другую руку и, что бы ни случилось, не отпускай.
– Ты уверена? – спрашиваю я.
– На миллион процентов.
Держась за руки, мы втроем медленно проходим последние ступеньки и идем дальше по растрескавшемуся бетонному полу.
Двойники стоят между нами и кубом.
В помещении нечем дышать.
Тихо.
Только звук наших шагов и шум ветра в пустых высоких окнах.
Слышу дрожащий выдох Дэниелы.
Ладонь Чарли влажная от пота.
– Не останавливайся, – говорю я.
Один из моих двойников выступает вперед.
– Ты предлагал кое-что другое, – говорит он.
– Ситуация изменилась, – отвечаю я. – Прошлой ночью меня пытались убить и…
– Один из вас стрелял в нашу машину, когда в ней был Чарли, – прерывает меня Дэниела. – Всё. Хватит.
Она подталкивает меня вперед.
Мы приближаемся к ним.
Никто из них не отходит в сторону – все стоят как стояли.
– Но теперь-то ты здесь! – говорит кто-то из них. – Так давай проведем лотерею.
Дэниела еще крепче сжимает мою руку.
– Мы с Чарли войдем в бокс только с этим человеком. – Голос ее ломается. – Если был бы какой-то другой вариант… Мы все лишь стараемся сделать как можно лучше.
Я смотрю в глаза ближайшему Джейсону и вижу в них нескрываемую, пылкую зависть и ревность. Он одет в лохмотья, и от него буквально воняет бесприютностью и отчаянием.
– А с какой стати ты должен ее получить? – негромко ворчит он.
– Дело не в нем, – говорит другой мой двойник. – Дело в том, чего хочет она. В том, что нужно нашему сыну. Вот что сейчас главное. Пусть идут. Всё.
Толпа начинает расступаться.
Мы осторожно проходим через коридор между двумя рядами Джейсонов.
Некоторые из них плачут.
Слезы горячие, злые, жгучие.
Я тоже плачу.
И Дэниела.
И Чарли.
Другие держатся стоически.
И вот уже последний Джейсон отступает в сторону.
Прямо перед нами – куб.
Дверь открыта.
Чарли входит первым. Дэниела следует за ним.
Сердце молотом колотится у меня в груди. Я жду, что вот сейчас что-то случится.
Сейчас меня не удивило бы ничто.
Я переступаю порог, кладу руку на дверь и бросаю последний взгляд на мой мир.
Это останется со мной навсегда.
Падающий на старинные генераторы свет – и пятьдесят моих двойников, застывших в напряженном, мрачном и жутком молчании.
Срабатывает замок.
Засов становится на место.
Я включаю фонарик и смотрю на свою семью.
Дэниела выглядит не лучшим образом и, как мне кажется, вот-вот сломается, но в конце концов одолевает слабость и берет себя в руки.
Достаю шприцы, иглы и ампулы.
Раскладываю всё.
Как в былые времена.
Помогаю Чарли закатать рукав.
– В первый раз все немного нервно. Ты готов?
Сын кивает.
Я беру его за руку, ввожу иглу в вену и, оттянув поршень, вижу кровь в шприце.
Выстреливаю полный заряд препарата в кровяную систему сына, и он закатывает глаза и безвольно приваливается к стене.
Перевязываю жгутом собственную руку.
– Сколько это длится? – спрашивает Дэниела.
– Около часа.
Чарли выпрямляется.
– Ты как? – спрашиваю я.
– Жутковато.
Делаю укол себе. В последний раз я вводил состав несколько дней назад и теперь ощущаю эффект острее, чем обычно.
Придя в себя, беру последний шприц.
– Твоя очередь, милая.
– Не люблю иголки.
– Не беспокойся. Я в этом деле поднаторел.
Вскоре мы все оказываемся под действием препарата.
Дэниела берет у меня фонарик, отступает от двери и светит в коридор.
Я наблюдаю за ней. Наблюдаю за сыном. Они испуганы. Поражены. Я вспоминаю первый раз, когда увидел это, вспоминаю переполнившие меня ужас и восторг.
Ты как будто нигде.
В некоем промежуточном положении.
– Он далеко идет? – спрашивает Чарли.
– Он бесконечен, – отвечаю я.
Мы идем по коридору, убегающему в бесконечность.
Я снова здесь – даже не верится.
И я со своими близкими.
В чувствах разобраться трудно, но страха определенно нет.
– Значит, каждая из этих дверей… – говорит Чарли.
– Открывается в другой мир.
– Вау!
Я смотрю на Дэниелу.
– Ты как?
– Все нормально. Я с тобой.
Мы ушли довольно далеко, и время начинает истекать.
– Действие препарата заканчивается, – говорю я. – Пора идти.
Мы останавливаемся перед дверью, которая ничем не отличается от других.
– Я вот думала… – говорит Дэниела. – Каждый из этих Джейсонов нашел путь в свой мир. А что помешает кому-то из них последовать за нами? Чисто теоретически, они ведь думают так же, как ты, разве нет?
– Верно. Но только ни я, ни ты дверь открывать не будем. – Я поворачиваюсь к Чарли.
– Что? Я? – пугается он. – А если облажаюсь? Приведу вас в какой-нибудь кошмар?
– Я полагаюсь на тебя, – заверяю я его.
– И я тоже, – добавляет Дэниела.
– Дверь откроешь ты, но фактически дорогу в этот мир мы создаем вместе. Втроем.
Чарли напряженно смотрит на дверь.
– Послушай, – говорю я. – Ты знаешь, как работает куб, но забудь на минуту все мои объяснения. Штука вот в чем. Куб не так уж отличается от жизни. Если ты входишь в него со страхом, то страх найдешь и там.
– Но я даже не знаю, с чего начать, – жалуется парень.
– Перед тобой чистый лист.
Я обнимаю сына.
Говорю, что горжусь им.
Говорю, что люблю его.
Мы с Дэниелой садимся на пол, спиной к стене, лицом к Чарли и двери. Жена опускает голову мне на плечо и берет меня за руку.
Учитывая проведенную за рулем ночь, я должен был бы испытывать страх перед вступлением в новый мир, но мне совсем не страшно.
Наоборот, я волнуюсь, как ребенок в предвкушении чего-то удивительного.
Читать бесплатно другие книги:
