Меня зовут Алекс Кросс Паттерсон Джеймс

ГЛАВА 60

Я не выключал сирену, пока мчался через Потомак в город и не припарковался около больницы Святого Антония. Услышав послания Бри, я внутренне заметался. Как же такое случилось? Еще утром Нана садилась, разговаривала с нами — она выздоравливала.

Выскочив из лифта на шестом этаже, я увидел Дженни. Она сидела на краешке стула у дверей реанимационной палаты. Дженни кинулась ко мне и крепко обняла меня.

— Нана в коме, папа. Они даже не знают, проснется ли она.

— Ш-ш-ш, я знаю, знаю. Теперь я здесь. — Дженни заплакала. Она была сильной, но хрупкой. «Как Нана», — подумал я, обнимая ее. — Ты видела ее?

Дженни кивнула.

— Только минуту. Медсестра велела мне ждать здесь.

— Пошли! — Я взял ее за руку. — Думаю, мне без тебя не обойтись.

Бри сидела возле постели Наны в том самом кресле, в котором я спал предыдущей ночью. Она встала и обняла нас.

— Рада, что ты здесь, — прошептала она.

— Что случилось? — спросил я тихо — на случай если Нана слышит.

— У нее отказали почки, Алекс. Сейчас ее держат на диализе и снова дают гидралазин, бета-блокаторы…

Я не понимал, что значат слова Бри. Ноги дрожали, голова кружилась.

Нана очень изменилась, и я не был готов к этому.

Ее опять подключили к аппарату искусственного дыхания, но, так как сделали трахеотомию, воздух попадал прямо в легкие. К носу тянулась трубка для диализа и кормления. Но хуже всего было лицо Наны с заострившимися чертами. К тому же казалось, что ее мучают боли.

Я сел на край постели.

— Это Алекс. Я приехал. Это Алекс, старушка.

У меня было такое чувство, будто нас разделяет толстое стекло. Я говорил с Наной и видел ее, но мои слова не доходили до нее. Большей беспомощности я никогда еще не ощущал. И меня не покидало ужасное предчувствие.

Обычно в чрезвычайных ситуациях я держусь молодцом — и, кстати, этим зарабатываю на жизнь, — но сейчас разваливался на части. Когда Дженни подошла и встала рядом, я даже не вытер слезы.

Это случилось не только с Наной, но с каждым из нас.

И пока мы сидели, глядя на Нану, по ее щеке пробежала слеза.

— Нана! — воскликнули мы все. Но она не ответила и не открыла глаза.

Ничего, кроме одинокой слезы.

ГЛАВА 61

В ту ночь я не спал и не отходил, чтобы не мешать сестрам делать все необходимое. Я говорил с Наной. Сначала о том, как мы ее любим и пытаемся помочь. Описывал палату и что в ней происходит.

Но вскоре до меня дошло, что Нане всегда была нужна только правда. Тогда я рассказал ей, как прошел мой день. Именно так мы и прежде разговаривали, не помышляя о том, что нашим разговорам придет конец.

— Сегодня мне пришлось убить одного человека, — признался я.

Казалось бы, обо всем следовало сказать подробнее, однако я умолк, полагая, что именно в этот момент Нана придет в себя.

И в известном смысле это состоялось: мне вспомнилось, как однажды я сделал подобное признание.

— У него была семья, Алекс?

Нана спросила меня об этом прежде всего. Мне было тогда двадцать восемь. Речь шла о вооруженном грабеже в маленьком продуктовом магазинчике на юго-востоке. Когда это случилось, я направлялся домой. Человека того звали Эдди Клеммонс, я запомнил его имя. Тогда в меня стреляли впервые, и я впервые выстрелил, обороняясь.

— Да, — сказал я Нане, — у него была семья. Жена, с которой он не жил, и двое детей.

Я хорошо помню, как стоял в переднем холле на Пятой авеню, еще не сняв пальто. Когда я вошел, Нана несла корзину выстиранного белья, и дело кончилось тем, что мы, сидя на ступеньках лестницы, складывали вещи и говорили о стрельбе. Сначала меня удивило, что она продолжала протягивать мне вещи, чтобы я сложил их. Но потом я сообразил, что моя жизнь войдет в нормальное русло.

«С тобой все будет хорошо, — сказала тогда Нана. — Возможно, не так, как раньше, просто хорошо. Ты ведь полицейский».

Конечно, она была права. Может, именно поэтому мне так хотелось повторить тот разговор, а главное, чтобы Нана произнесла: «Все будет хорошо».

Я поцеловал ее руку и прижал к щеке — все, что угодно, только быть ближе.

— Все будет хорошо, Нана, — сказал я.

Но я не знал, правда ли это и кому я пытаюсь соврать.

ГЛАВА 62

Я проснулся от того, что меня трясли за плечо, и кто-то шептал на ухо:

— Пора на работу, милый. Тиа уже пришла.

Тетя Тиа поставила свою большую сумку с вязанием к моим ногам. Я много раз засыпал и просыпался среди ночи. Странно было здесь находиться, без реального ощущения времени, без окон, рядом с больной Наной.

Этим утром она выглядела так же. Не знаю, хорошо это или плохо.

— Я дождусь утреннего обхода, — сказал я Тиа.

— Нет, милый, иди. — Она потянула меня за руку, чтобы заставить подняться. — Здесь мало места для двоих. Так что иди с Богом. Когда вернешься, расскажешь все Нане, как всегда.

Она вытянула из сумки вязание на больших деревянных спицах, а я заметил там термос и газету «USA Today». Тиа быстро приспособилась, и я вспомнил, как болел мой дядя, а затем ее младшая сестра Анна. Моя тетя стала почти профессиональной сиделкой по уходу за тяжелобольными и умирающими.

— Я хотела принести тебе что-нибудь Дэвида Уайта, ты любишь его, — сказала она, и я решил, что Тиа говорит со мной. — Но потом, опасаясь, что ты рассердишься, купила газету. Знаешь, строительство статуи для мемориала доктора Кинга передают Китаю? Представляешь, Регина?

Тиа — не сентиментальная, но отчасти святая. Я знал, она никогда не допустит, чтобы Нана — пусть даже в коме — увидела, как она плачет. Я наклонился и поцеловал Тиа, потом Нану.

— Пока, Тиа, пока, Нана. Увидимся позже.

Тетя продолжала болтать, но я услышал ответ Наны. Еще одно воспоминание!

«Будь добрым, — сказала она. — И будь осторожен».

Сейчас мне вряд ли что-то угрожает. Формально я нахожусь в административном отпуске после вчерашней перестрелки. Старший инспектор Дэвис ограничил мой отпуск двумя днями, но даже этого я не мог себе позволить. Мне нужно поговорить с Тони Николсоном и Марой Келли. Немедленно! Поэтому я попросил, чтобы Сэмпсон вызвал их к себе. Я же просто присоединюсь: еще одни глаза и уши.

ГЛАВА 63

Пункт предварительного заключения находится в старом кирпичном здании в тупике Милл-роуд.

Именно здесь держали Закарию Муссауи, пока не перевели в ультрамодерновую тюрьму во Флоренсе, Колорадо. По странному совпадению, она стала последним известным местом пребывания серийного убийцы Кайла Крейга. Его дело я так и не закончил, а им следовало бы заняться, когда найдется время. Удивительно, насколько узким кажется мир крупных преступлений, когда надолго погружаешься в него. При мысли о Кайле Крейге все во мне переворачивалось.

Мистера Николсона и мисс Келли держали на первом и втором этажах. Мы посадили их в разные кабинеты для дознания, и нам пришлось таскаться из одного в другой.

Сначала они говорили, что стали жертвами похищения и нападения. Я позволил им поиграть таким образом несколько часов и даже осторожно намекнул Маре Келли, что ее бойфренд держится хорошо. Хотел внушить ей доверие к Николсону, прежде чем развею его.

Войдя в следующий раз в комнату, я положил перед ней на стол фотокопию страницы.

— Что это? — спросила она.

— Смотрите сами.

Она наклонилась и заправила выбившуюся прядь за ухо. Келли называла себя бухгалтером, но закончила только первый курс института.

— Билеты на самолет? — удивилась она. — Не понимаю. Зачем они?

Сэмпсон подался к ней. Его рост и габариты почти всегда устрашали.

— Из Монреаля в Цюрих, вчерашний рейс. Имена видели? — Он постучал пальцем по билету. — Энтони и Шарлотта Николсон. Твой дружок собирался от тебя сбежать, Мара. Он и его жена.

Она оттолкнула билет.

— Ну да, у меня тоже есть компьютер и цветной принтер.

Я протянул ей свой мобильный.

— Здесь есть телефон швейцарских авиалиний. Хотите позвонить и подтвердить заказ билетов?

Мара промолчала, и я решил на время оставить ее одну. Вообще-то она права. Билеты нами подделаны. Когда мы вернулись, она уже созрела. Я заметил, что Мара плакала и старалась устранить следы слез.

— Что вы хотите знать? — спросила она. — И что я за это получу?

Сэмпсон поймал ее взгляд.

— Мы сделаем все, чтобы помочь вам.

Я кивнул.

— У нас всегда так, Мара. Мы помогаем тому, кто помогает нам первым.

Я включил магнитофон и положил его на стол.

— Кто были те люди в машине? Начнем отсюда.

— Понятия не имею, — сказала она. — Никогда раньше их не видела. — Я поверил ей.

— Что им было нужно? Что они говорили?

Мара помедлила. У меня возникло ощущение, что она готова заложить Николсона, но сразу свернуть на этот путь ей было не с руки.

— Я предупреждала его, что нечто подобное может произойти.

— Нечто подобное, Мара? — спросил Сэмпсон. — Давай поконкретнее.

— Он шантажировал клиентов клуба. Предполагалось, что это будут «деньги для нашей новой жизни». Тони всегда так говорил. Ничего себе новая жизнь, верно? — Она обвела взглядом комнату. — Вот это?

— Как насчет имен? Настоящие имена, придуманные, все что ты слышала. Что знаешь о людях, которых он шантажировал?

Мара постепенно разогревалась, и ее тон становился все саркастичнее.

— Я знала, что он всегда страховался. Так что, если бы кто-то заговорил, потеряли бы все. И если бы что-то случилось с Тони, я должна была пустить в оборот всю информацию. — Она откинулась на спинку стула и скрестила худенькие руки. — Такова была идея. Этим Тони угрожал тем уродам, шантажируя которых получал солидные деньги.

— И все платили? — спросил Сэмпсон.

Она окинула взглядом комнату, словно до сих пор не верила, что все так скверно закончилось.

— Ну, если бы так было, мы с вами сейчас не беседовали бы.

ГЛАВА 64

Скоро Тони Николсон начал заливаться соловьем — сначала насчет клуба, а уж потом и о практике шантажа. Я не раз наблюдал, как подозреваемые словно соревновались друг с другом, ощущая, что почва уходит у них из-под ног. Тут нам посодействовала Мара Келли, сообщив всю подноготную вплоть до азиатских подпольных банков и криптографии с открытым ключом — иными словами, обо всем, что позволяло проделывать операции тайно и долго.

— Как вы думаете, почему они и за ней пришли? — постоянно спрашивал меня Николсон. — Пусть хорошенькая мордочка не сбивает вас с толку. Она совсем не такая дура, какой кажется.

Я почти убедился в том, что эти двое уже не пара. И теперь ситуация могла стать интересной.

Николсон сидел на неустойчивом складном стуле несколько часов, отставив поврежденную ногу. По гримасе на его лице я догадался, что ему пора принять обезболивающее.

— Ладно, — сказал я, — это для начала, Тони. Теперь давайте поговорим о настоящей причине, которая привела вас сюда.

Достав досье, я разложил на столе фотографии.

— Тимоти О’Нейлл, Кэтрин Теннанкур, Рената Круз, Каролин Кросс.

Тони выразил искреннее удивление:

— А что с ними?

— Они все на вас работали.

— Возможно. На меня многие работали.

— Не сомневаюсь. — Я указал на фото Каролин. — Ее нашли изуродованной до неузнаваемости. Вы это тоже снимали на камеру, Николсон?

— Понятия не имею, о чем вы. Не представляю, какое это имеет отношение ко мне.

— Вы видели, как она умерла?

Похоже, внезапно что-то прояснилось у него в мозгу, в глазах мелькнула догадка. Взглянув на фотографию, он поднял глаза на меня.

— Как вы сказали, Каролин Кросс? Это ведь ваша фамилия, не так ли? — Он ехидно ухмыльнулся. — Простите, инспектор, но вы в своем уме?

Я вскочил. Если бы стол не был прикреплен к полу болтами, я пригвоздил бы им Николсона к стене.

Но Сэмпсон добрался до него первым. Он обошел стол и вырвал стул из-под Николсона. Упав на пол, Николсон завизжал.

— Моя нога! Моя нога! Я подам на вас обоих в суд!

Сэмпсон будто не слышал его.

— Ты знаешь, что в штате Виргиния есть смертная казнь?

— Что это такое? Отойдите от меня! — Николсон стиснул зубы и застучал по полу. — Я никого не убивал!

— Но вы знаете, кто убил! — заорал я.

— Неужели вы считаете, что, имея информацию, я не воспользовался бы этим? Помогите мне подняться, проклятые ослы! Помогите!

Но мы вышли из комнаты, взяв с собой стулья.

ГЛАВА 65

Через четыре часа, якобы «расколовшись» и рассказав нам все, или большую часть того, что знал, и выторговав себе наиболее выгодные условия, Тони сообщил нам код доступа к банковской ячейке в Вашингтоне. Утверждал, будто там есть свидетельства, которые помогут нам. Я сомневался, но решил рассмотреть свои достижения с ним поэтапно.

Пришлось повозиться, но на следующий день утром мы с Сэмпсоном были уже у банка «Экзетер» на Коннектикут-стрит со всеми необходимыми документами, ключом к ячейке Николсона и двумя пустыми кейсами на случай, если действительно там окажутся обещанные свидетельства.

Местечко оказалось не обычным сберегательным или кредитным банком. Для начала нам удалось войти с улицы только после сигнала изнутри. Холл имел девственный вид — нигде ни брошюры, ни бланка.

От ресепшен нас направили к офисам со стеклянными стенами в мезонине. Женщина в одном из офисов положила трубку и посмотрела на нас, когда мы поднимались по лестнице.

Сэмпсон улыбнулся и помахал ей.

— Совсем как в фильме про Джеймса Бонда, — сказал он. — Заходите, детектив Кросс, мы вас ждали.

Начальник отдела Кристина Карри действительно ждала нас. Ее беглая улыбка и рукопожатие были не теплее вчерашней овсянки.

— Для нас это все немного против правил, — сказала она. — Надеюсь, все будет проделано тихо? Так, детективы?

— Разумеется, — заверил я ее. Думаю, ей хотелось, чтобы мы с Сэмпсоном поскорее ушли.

Просмотрев наши бумаги и сравнив подпись Николсона в полдюжине мест, мисс Карри провела нас к лифту в задней части мезонина. Мы быстро поехали вниз.

Ячейка Николсона под номером 1665, одна из самых больших, была расположена в глубине комнаты.

После того как мы открыли верхнюю дверцу, мисс Карри вытащила длинный прямоугольный ящик и отнесла его в комнату для просмотра.

— Я буду снаружи, пригласите меня, когда закончите, — произнесла она.

В ящике мы нашли три дюжины дисков, каждый в отдельном конверте с обозначением даты от руки, черным маркером. Там же мы обнаружили пару кожаных папок с написанными от руки заметками, адресами и финансовыми документами.

Через несколько минут мы удалились, унося содержимое ящика в наших двух кейсах.

— Да благословит Господь Тони Николсона! — сказал я хладнокровной мисс Карри.

ГЛАВА 66

Остаток дня мы с Сэмпсоном провели с нашими ноутбуками в моем офисе, рассматривая и классифицируя частную сексуальную жизнь богатых и в основном знаменитых. Репертуар оказался на удивление однообразным, особенно принимая во внимание то, что предоставлял им Тони Николсон в клубе.

Правда, список влиятельных игроков представлял собой большую кучу дерьма. По меньшей мере половина лиц была узнаваема: они относились к числу тех, кто обычно присутствует на инаугурации президента. Причем в первом ряду.

Николсона посещали не только мужчины, но и женщины. Их было раз в двадцать меньше, но и они наведывались туда. Среди них я узнал бывшего представителя США в ООН.

Мне приходилось напоминать себе, что каждый из этих людей, по крайней мере технически, подозревался в убийстве.

Мы составили журнал, используя даты, указанные на каждом диске, записали имена опознанных нами клиентов и выделили тех, кто был нам неизвестен. К тому же я пометил, где именно в клубе происходила та или иная сцена. Больше всего меня интересовала квартира над каретным сараем, и теперь я считал ее ключевым местом в истории с убийствами.

Внезапно мы обратили внимание на интересную закономерность в этих записях.

— Джон, дай мне посмотреть, что ты нарыл. Хочу кое-что проверить.

На этой стадии все наши заметки были написаны от руки, так что, положив листки рядом, я начал сравнивать.

— Здесь… здесь… здесь…

Каждый раз, когда кто-то пользовался квартирой, я обводил дату красным. Затем посмотрел на все, что обвел.

— Видишь? Некоторое время эту квартиру над сараем использовали регулярно, но примерно полгода назад все прекратилось. Больше там не было никаких сборищ.

— И что произошло полгода назад? — спросил Сэмпсон. Вопрос носил риторический характер, поскольку мы оба знали ответ.

Именно тогда начались убийства.

Но куда же подевались остальные диски Николсона?

ГЛАВА 67

После работы я купил тайской еды в ресторане на Седьмой улице и принес ее Бри в больницу. Конечно, она заслужила более пристойный ужин, но это все же лучше, чем котлета из больничного кафетерия.

Казалось, Бри устроила для себя мобильный офис в палате — ноутбук, маленький принтер и папки, разложенные на столике в углу. На экран компьютера был выведен какой-то медицинский канал, и когда я вошел, она торопливо делала записи.

— Кто заказывал карри пананг? — спросил я от дверей.

— Наверное, я, — ответила Бри.

Пробравшись через свое оборудование, она поцеловала меня.

— Как поживает наша старушка?

— Сопротивляется. Она удивительная.

Нана выглядела, пожалуй, более умиротворенной, но в остальном приблизительно так же, как и раньше. Доктор Инглфилд уже предупредила нас, чтобы мы не придавали слишком большого значения мелочам. Можно сойти с ума, разглядывая легкий тик и судорогу. Главное — быть постоянно рядом и не терять надежду.

Пока я распаковывал еду, Бри ввела меня в курс событий. Доктор Инглфилд собиралась держать Нану на бета-блокаторах. Сердце у нее все еще слабое, но работает бесперебойно. Диализ собираются сократить до трех раз в сутки.

— Здесь теперь новый врач, доктор Албингдон. Поговори с ней об этом. У меня есть ее номер.

Взяв у Бри визитную карточку, я подал тарелку с едой.

— Ты слишком надрываешься, — заметил я.

— Зато у меня впервые есть семья. Ты ведь это знаешь.

Я это знал. Мать Бри умерла, когда девочке было пять лет, а отец после смерти жены особого интереса к детям не проявлял. Ее вырастили кузины, и она, уехав из дома в семнадцать лет, никогда не оглядывалась.

— Все равно, — возразил я, — ты же не можешь постоянно отпрашиваться с работы.

— Милый, послушай меня. Мне очень жаль, что все это случилось, но пока дела обстоят таким образом, я нахожусь именно там, где хочу находиться. И точка. Я в полном порядке.

Намотав на вилку рисовую вермишель, Бри сунула ее в рот и улыбнулась мне так, как давно не улыбалась.

— А что сделают на работе? Заменят меня? Заменить меня не так просто.

С этим не поспоришь.

Вообще-то я не уверен, что смог бы делать все то, что делала Бри. Вероятно, я не так великодушен, но с ней я чувствовал, что мне повезло, и за это был безмерно благодарен.

Мы провели остаток вечера с Наной, читая вслух отрывки из «Другой страны», которую она всегда любила. Около десяти мы пожелали ей спокойной ночи, и впервые за долгое время я отправился спать домой, в свою постель. Рядом с Бри, где и есть мое место.

ГЛАВА 68

На следующий день позвонил Нед Маони и попросил меня встретиться с ним в саду скульптур Хиршхорна. Немедленно покинув офис, я направился туда.

«Все продолжается. В ускоренном темпе. Что теперь нужно Неду? Что ему удалось нарыть?»

Нед уже ждал меня, сидя на низкой бетонной стене. Увидев меня, он вскочил и начал излагать последние новости, даже не поздоровавшись. Зная Неда, я понял, что мне следует молчать и слушать.

Видимо, Бюро уже получило административное разрешение заглянуть в иностранные банковские активы Тони Николсона. Они нашли целый список вложений, новых счетов и фамилии лиц, открывавших эти счета, воспользовавшись так называемой программой «Свифт».

«Свифт» расшифровывалось как Общество мировых межбанковских телекоммуникаций. Эта международная организация, базирующаяся в Бельгии, ежедневно отслеживает около шести миллионов сделок. Их банк данных не включает обычные банковские операции — они, например, не знают, когда я пользуюсь банкоматом, — но почти все остальное там есть. Программа подвергалась дотошному изучению с точки зрения ее законности, но вдруг стало известно, что правительство США пользуется этой программой, чтобы отследить мобильные террористов или звонки в полицию. Если и возникали какие-то препятствия, кто-то в Бюро сумел их талантливо обойти.

— Если бы это было мое дело, а оно не мое, я бы начал с сумм, — сказал Маони, продолжая сливать мне информацию. — Я начал бы с самых крупных депозитов на счет Николсона и стал бы постепенно спускаться. Но я не знаю, каким временем ты располагаешь. Дело-то невероятно горячее. Что-то здесь не в порядке, причем по-крупному.

— Разве Бюро еще не в курсе?

Это был первый вопрос, который я задал за пять минут его непрерывного монолога. Я впервые видел Неда в таком возбуждении. Обычно он занудлив, как циркулярная пила.

— Честно говоря, не знаю. — Он пожал плечами. Мы начали новый круг по запущенному саду.

— Что-то происходит, Алекс. Вот тебе пример. Я этого не понимаю, но все дело передали агентству в Шарлоттсвилл, а ведь это филиал. Полагаю, они будут работать вместе с Ричмондом.

— Передали? Это бессмысленно. Зачем?

Я знал по опыту, что Бюро за здорово живешь делами не разбрасывается. Особенно теми, что уже в работе. Этого практически никогда не происходит.

Возможно использование отдельных подразделений филиалов, но ничего подобного тому, о чем рассказывал Нед.

— Слухи об этом пошли вчера, из офиса заместителя директора — и они перевезли все папки за ночь. Не знаю, кто будет новым руководителем и будет ли таковой вообще. Никто со мной об этом деле не беседует. С их точки зрения, я ведаю множеством полевых агентов — и все. Я вообще этим не должен был заниматься, а уж тем более сейчас находиться здесь.

— Может, они хотят тебе этим что-то сказать, — заметил я, но Нед проигнорировал мою неудачную шутку. Мне хотелось лишь успокоить его. И чтобы он говорил медленнее, позволяя мне разобраться.

Нед остановился около большого Родена в саду, взял мою руку и потряс ее.

— Мне пора, — сказал он.

— Маони, ты меня немного пугаешь…

— Сделай то, что удастся. Я тоже поищу — вдруг что-нибудь найду. А ты ни в чем не полагайся на Бюро. Ни в чем. Понял?

— Нет, Нед, ничего не понял. Что насчет этого банковского списка, о котором ты только что говорил?