Меня зовут Алекс Кросс Паттерсон Джеймс
— Да уж. Недаром говорится, богатые становятся богаче, а бедные…
— Работают тут.
И они рассмеялись.
ГЛАВА 86
Цирк да и только! Не важно, своими или чужими деньгами Николсон расплатился за то, чтобы его выпустили, ему все равно понадобилась подпись федерального судьи на форме 41 и кого-то еще повыше в цепочке в роли посредника.
С каждым днем предпринималось все больше усилий, включая самые грязные методы, чтобы прикрыть это дело. Я подозревал, что конца-краю этому не видно.
Мы с Джоном сгоняли к дому Николсона, затем к дому Мары Келли, но нашли там то, что и ожидали.
На дверях висела желтая полицейская лента, но никаких признаков чьего-то пребывания там в последние два дня не было. Даже если они и заезжали, их след давно простыл. Я сомневался, что мы когда-нибудь увидим Николсона и Келли.
Прежде чем выехать на шоссе, я попросил Сэмпсона свернуть к киоску недалеко от квартиры Мары Келли. Там я купил одноразовый мобильный «Нокиа» за тридцать девять долларов и набрал номер, полученный мной накануне.
Вили Речлер ответила после первого звонка.
— Это Дженна. Говорите.
— Алекс Кросс, детектив. Дженна, вчера мы встречались с вами на Френдшип-Хайтс. Вы готовы вскочить в седло?
Я услышал мелодраматический вздох.
— Лапочка, я была готова и в прошлый раз. Что у вас есть для меня сегодня?
— Когда-нибудь слышали имя — Тони Николсон?
— Не думаю. Нет, точно нет.
— У него есть маленькая черная записная книжка, которая очень пригодилась бы вам, только вот никому из нас так не повезет. До одиннадцати утра сегодняшнего дня он сидел в федеральном центре предварительного задержания. Теперь же его отпустили под залог, и если бы мне предложили догадаться, я бы сказал, что он сейчас летит куда-то из страны. С этой маленькой черной книжечкой.
— Что я от этого буду иметь?
— Пожалуй, очень много, Дженна. Если поможете мне. Позвоните и озадачьте Сэма Пинкертона из «Пост». Можете это сделать?
— Наверное. — Она понизила голос. — Сэм занимается Белым домом. Вы ведь знаете об этом?
— Да.
— О Господи! Ладно, так что же сообщит мне мистер Пинкертон, когда я позвоню? Если позвоню.
Я сказал Дженне правду.
— Сначала ничего. Но, думаю, из вас получилась бы отменная команда. Вы ничего не упустили бы.
— Кажется, я влюбилась в вас, детектив.
— Еще одно: Сэм меня на дух не переносит. Вы с ним продвинетесь значительно дальше, если не упомянете обо мне.
Когда я дал отбой, Сэмпсон с сомнением взглянул на меня с водительского сиденья.
— Я думал, Сэм Пинкертон твой друг.
— Так и есть. И я пытаюсь сохранить эту дружбу.
ГЛАВА 87
В этот день я собирался побывать еще в одном месте и попросил Сэмпсона подбросить меня.
Недавно умер один из любимчиков Вашингтона и один из обожаемых мной людей — Хилтон Фелтон. Ему едва исполнилось шестьдесят лет. Я провел бесчисленное количество вечеров, слушая, как он играет в «Кинкедс» в «Туманном дне», где он работал пианистом с 1993 года. И там теперь устраивали концерт в память о нем.
Множество людей втиснулись в маленький зал, чтобы почтить Хилтона и послушать великолепную музыку, исполняемую его друзьями. Все было замечательно, красиво и спокойно. Музыка могла быть лучше, только если бы играл сам Хилтон.
Когда Эндрю Уайт исполнил одну из оригинальных композиций Хилтона, я почувствовал счастье, потому что знал того, кто сочинил эту музыку, а вместе с тем глубокую грусть, потому что никогда уже не услышу, как он играет.
Мне очень не хватало его, и, сидя там, я думал и о Нане. Именно она впервые повела меня послушать Хилтона.
ГЛАВА 88
После эмоциональной встряски в «Кинкедс» я поймал такси и поехал домой, собираясь поработать. Вдобавок к этой сложной ситуации в тот вечер нам пришлось принимать двух незваных гостей. Около одиннадцати часов вечера Бри поднялась ко мне наверх и сообщила новости.
— Алекс, у нас гости снаружи. Два парня в «форде» припарковались на улице напротив нашего дома, находятся там уже больше часа. Чашки на приборной доске, из машины не выходят. Просто сидят и смотрят на дом. Может, и на тебя здесь, наверху.
У Бри исключительная интуиция, поэтому я не усомнился в том, что у нас обозначилась новая проблема. Сунув свой «глок» в кобуру, я надел ветровку.
По пути вниз зашел в комнату Дэймиена за старой бейсбольной битой. Хорошая штука, никакого алюминия.
— Пожалуйста, не выходи из дома, — сказал я Бри возле двери. — Звони дежурному, если возникнут проблемы.
— Если возникнут проблемы, я позвоню дежурному и выйду из дома, — заявила она.
Закрыв за собой парадную дверь, я спустился по ступенькам. «Форд» стоял не прямо напротив дома, а чуть дальше, на противоположной стороне. Водитель вылезал из машины, когда я в первый раз размахнулся и прикончил его левый хвостовой фонарь.
— Какого черта ты делаешь? — заорал он. — Ты что, свихнулся, парень?
В свете уличного фонаря я увидел крупного бритоголового мужчину со сломанным носом. Я думал, что мной заинтересовалось правительство. Но нет, передо мной стоял представитель «желтой прессы».
— Почему ты следишь за моим домом? Кто ты такой?
Его напарник вылез с другой стороны, но оба держались на расстоянии.
— Алекс? — Бри приближалась ко мне. — Все в порядке?
— Нормально. Номера вашингтонские. DCY 182.
— Поняла, — сказала она.
Бритый мужчина сделал шаг ко мне.
— Остынь немного, мы знаем, что ты коп.
— Я это учту, если вы сообщите, что делаете около моего дома.
— Ничего ужасного. Я даже не вооружен. — Он распахнул куртку, чтобы я убедился в этом. — Кое-кто нанял нас, чтобы мы некоторое время присматривали за тобой. И больше ничего.
— За мной? — Я поднял биту повыше. — За мной и моей семьей?
— За тобой. Только за тобой.
— На кого вы работаете?
— Не знаем. Серьезно. Это просто работа за деньги. Все, что мне известно, это то, как ты выглядишь и где был сегодня.
Это не слишком успокоило меня. Я подошел к машине и разобрался со вторым хвостовым фонарем.
— И где же я был?
— Ты работаешь над делом об убийстве для городской полиции. Что-то имеющее отношение к задержанному в Александрии, и, ради Бога, оставь в покое мою машину!
Что-то в этом деле перевернулось с ног на голову. Не стану скрывать, меня это потрясло. Люди, которых преследовал я, теперь преследовали меня.
— Тебе надо быть осторожнее, — сказал второй парень.
Я сделал шаг к нему.
— Это еще почему?
— Мы не те, о ком тебе стоит беспокоиться. А у тех, кому не нравится, что ты делаешь, есть власть. Вот и все. Хочешь — верь, хочешь — нет.
— Спасибо за предупреждение. Здесь вам больше нечего делать. Если еще раз увижу вас по соседству, арестую, а эту машину эвакуирую. Ясно?
— Арестуешь? За что?
— Я же коп, забыл? Что-нибудь придумаю.
— А как насчет моей машины, парень? Ты нанес мне урон долларов на пятьсот!
— Получи со своих клиентов. Поверь мне, они вполне могут это себе позволить.
ГЛАВА 89
На следующее утро меня снова вызвали в офис Рамона Дэвиса. Он даже прислал офицера, и тот ждал меня у дверей моего офиса, когда я пришел на работу.
— Что ему нужно? — спросил я у офицера. Хороших предположений у меня не было, только плохие. Например, новые трупы.
— Не знаю. Просто хочет встретиться. Это все, что мне сказали.
Я слышал, что Вуди Аллен не вмешивается в игру актеров, пока они делают это хорошо. У Дэвиса такой же принцип. Я терпеть не мог посещать его офис.
Когда я прибыл туда, его ждал человек из Белого дома. Я узнал его, но имя вспомнил, когда Дэвис представил нас друг другу.
— Алекс Кросс, это специальный агент Дэн Корморан. Из секретной службы. Хотел бы поговорить с тобой.
Корморан сопровождал президента Вэнс в офис начальника штаба накануне, когда я был там. Скорее всего он появился здесь по распоряжению своего босса.
— Мы как будто встречались. — Я пожал ему руку. — Надеюсь, вы не имеете отношения к двум сыщикам, которые вчера поздно вечером дежурили у моего дома?
— Не понимаю, о чем вы.
— Надо же!
— Алекс! — Дэвис одернул меня, повысив голос. — Умолкни, и займемся делом.
Мы с Кормораном уселись возле его письменного стола.
— Не стану рассуждать о том, как дошли мы до жизни такой. — Подтекст был ясен — поговорим позже, один на один. — Но скажу, что произойдет дальше. Алекс, ты должен быть в распоряжении агента Корморана и обеспечивать его всеми необходимыми ему материалами, относящимися к делу. Когда закончишь с этим, доложишь мне и получишь новое задание. У нас четвертое убийство в Кливлендском парке, как раз по твоей специализации. Серьезное дело, серьезное преступление.
Слыша слова, я думал о другом. Предполагал, что Рамона смущает навязанная ему, возможно, самим начальником секретная служба. Он никогда еще со мной так не разговаривал, но я решил помалкивать, пока не выясню, что нужно Корморану.
Встреча не затянулась, и я вместе с Кормораном вернулся в свой офис.
— Вы давно при президенте? — спросил я. — Там довольно разряженный воздух.
— Я в службе уже восемь лет, — сообщил он, не вполне ответив на мой вопрос. — До этого служил в полиции в Филадельфии, и если вас это утешит, понимаю, насколько я вам тут ни к чему.
— И чего вы, ребятки, добились с Тони Николсоном на данный момент? Где он сейчас? Если я, конечно, вправе задать такой вопрос.
Он улыбнулся.
— Что вы уже знаете?
— Что он был в Александрии до одиннадцати утра в пятницу, а теперь его не найти. Во всяком случае, полиция найти его не может.
— Тогда мы располагаем одинаковой информацией. Отчасти поэтому я и приехал сюда. История таинственная, детектив Кросс. И опасная.
Мне показалось, что он держится немного свободнее, чем другие ребята из этой службы, хотя все относительно. И вопрос остался — зачем он здесь: продолжать дело на законных основаниях или похоронить его?
Я достал последний диск Николсона и протянул ему.
— Большая часть физических улик у Бюро, но эта новая.
Он повертел диск в руках.
— Что это?
— Для вас имя Зевс что-нибудь значит, оно вам знакомо? Смею предположить, что да.
Он молча взглянул на меня.
— Корморан, вам нужна моя помощь или нет? Я бы, признаться, хотел помочь.
— Да, я слышал имя Зевс, — сказал он.
— Предположительно это он. На диске.
— Предположительно?
— Это же убийство. Белый мужчина с приметным кольцом на правой руке. Не стану высказывать догадок и вам не советую.
Мне необходимо поработать над собой, чтобы научиться сдерживаться и не выступать с комментариями, подобными последнему. Я заметил, как напрягся Корморан.
— Что у вас еще есть? — спросил он. — Я должен знать все, детектив.
— У меня не хватило времени подвести итоги, но завтра к утру я предоставлю вам все, что имею.
— Как насчет копий? — Он помахал диском. — Много ли подобных дисков плавает вокруг?
— Это единственный, о котором мне известно. Я вынул его из банковской ячейки Николсона. Он хотел поторговаться с помощью этого диска. Конечно, если бы я нашел Николсона…
— Тогда ладно. — Корморан пожал мне руку. — До скорого свидания.
И ушел. Я прокрутил разговор в голове и записал все, что запомнил. Сколько вранья я уже слышал от Корморана? И кстати, сколько еще раз придется мне ему врать, прежде чем все это закончится? Ведь мое время не ограничится тем, что якобы нет копий диска Николсона.
ГЛАВА 90
Ситуация складывалась так, что я стал отчасти безумным, отчасти параноиком. Я не пользовался своим мобильным телефоном, предпочитая заранее оплаченные, причем менял номер каждые двое суток.
После моей встречи с Кормораном, купив новый, позвонил Сэму Пинкертону в вашингтонский «Пост».
Мы с Сэмом обычно встречаемся в спортзале. Он предпочитает «Шотокан», где я боксирую, хотя иногда мы боремся друг с другом, а порой заходим куда-нибудь выпить. Поэтому не было ничего необычного в том, что я позвонил и предложил выпить в баре «Юнион» после работы.
Остаток дня я провел в тщетных поисках Тони Николсона.
Примерно в пять я пошел по Луизиана-стрит и Коламбус-серкл на встречу с Сэмом.
За кружкой пива мы мило болтали, обмениваясь впечатлениями о детях, о крахе школьного бюджета Вашингтона, даже о погоде. Было приятно вести почти нормальную беседу. В последнее время я был слишком занят для нормальной жизни.
На второй кружке разговор обрел направление.
— Что у вас в последнее время кипит-варится? — спросил я.
Сэм искоса посмотрел на меня.
— Что, наша встреча только начинается?
— Угу. У меня дело на расследовании, и мне хотелось бы сверить температуру по некоторым параметрам.
— Имеешь в виду вон там? — Он показал в направлении Белого дома. Именно этим он и занимался, всего в нескольких кварталах от бара. — Ты говоришь о законодательстве или о чем-то еще? Пожалуй, я уже знаю ответ.
— О чем-то еще.
— Полагаю, речь идет не о шестидесятилетнем юбилее нашего президента?
— Сэм!
— Могу добыть тебе приглашение, если хочешь. Жратва будет очень неплохой. Тебе нравится Нора Джонс? Она выступит. И Мэри Блайдж.
Зная, что оказывает мне услугу, Сэм не мог отказать себе в удовольствии немного поиздеваться надо мной.
— Ладно, вот что я тебе скажу. Знаешь блог «Дженна знает»? Вчера она сама мне звонила. Конечно, надо учитывать, из каких источников иногда исходит подобная информация, но Дженна рассказала мне довольно жуткие вещи. Сейчас не могу вдаваться в подробности. Предложи мне выпить дня через два. — Он осушил свой стакан. — Если, конечно, не хочешь рассказать, над чем, черт возьми, сейчас работаешь.
— Без комментариев. Пока, — сказал я и подумал: «Миссия завершена». Что бы еще ни случилось, это мы уже запустили, со мной или без меня.
— Есть еще одна маленькая вещь, — добавил я. — Правда, весьма необычная.
— Люблю все необычное. — Сэм помахал пальцем в воздухе, чтобы привлечь внимание официантки.
— Не для протокола. Если что-нибудь случится со мной в ближайшие несколько дней или недель, ты займешься этим.
Сэм замер и уставился на меня.
— Милостивый Боже, Алекс!
— Понимаю, это странно слышать. Наверное, очень странно.
— Разве за тобой не стоит — даже не знаю как сказать — целое полицейское управление?
— Это зависит от того, с какой стороны посмотреть, — ответил я, когда на столик прибыла свежая выпивка. — Скажем так, я прошу подстраховки.
ГЛАВА 91
Две недели назад, черт, да всего-то на прошлой неделе, Тони Николсон открывал шампанское по пятьсот баксов бутылка, если хотел пить. И вот он здесь, скрючился под дождем на грязной стоянке для грузовиков, на шоссе I-95, подобно беженцу-нелегалу из третьего мира.
Мара ждала внутри, глядя в окно забегаловки «Лендмарк». Поймав его взгляд, она постучала пальцем по часам и пожала плечами, словно напоминая ему, что они должны быть совсем в другом месте.
Он знал, знал.
Альтернативы у Николсона не было, не гнить же в центре предварительного задержания в Александрии. Сейчас по крайней мере была какая-то надежда получить паспорта, билеты на самолет и достаточно наличных, чтобы выбраться с этого мерзкого континента навсегда.
Но тот, кого он ждал, опаздывал, и Николсон с каждой минутой нервничал все сильнее. Ко всему прочему от дождя и холода его покалеченное колено невыносимо болело, и его жутко дергало от долгого стояния на одном месте.
Наконец минут через пять он краем глаза уловил движение.
Грузовик непонятной марки мигнул фарами с другой стороны парковочной стоянки. Николсон присмотрелся и заметил, что водитель жестом приглашает его подойти.
Потом он махнул рукой еще раз, более нетерпеливо.
Сердце Николсона ёкнуло. Что-то не складывалось. Предполагалось, что подъедет машина, не грузовик, и встреча состоится здесь, на виду у людей. Без неожиданностей.
Слишком поздно. Когда он снова взглянул на забегаловку, Мары там не было. Вместо на нее стоял маленький мальчик. Приложив ладони к щекам, он смотрел на Николсона, как в римейке картины «Деревня проклятых».
Дав понять водителю, что скоро вернется, Николсон, стараясь не слишком спешить, захромал к двери.
Зал почти опустел, не было никого и у газетного киоска. Мары и след простыл.
Николсон быстро заглянул в дамскую комнату, хотя уже понял, что Мары там нет. Теперь, оставшись один, он двинулся к задней двери мимо туалетов. Наконец побежал.
На задней площадке тоже было тихо и пусто. Николсон поставил машину, взятую напрокат, ярдах в пятидесяти отсюда, но теперь ему казалось, что он должен преодолеть огромное расстояние. Оглянувшись через плечо, Николсон увидел, что кто-то выходит через ту же дверь. Водитель грузовика или нет, он не мог разобрать в тумане.
Николсон бросился бежать, припадая на больную ногу, но теперь уже слышал торопливые шаги за спиной. Преследователь явно двигался быстрее, чем он.
Краем глаза он увидел, как площадку огибает грузовик. «Мясо Пита» было написано вдоль борта, и Николсон мельком отметил иронию ситуации.
«Пресвятая Богородица, я погиб. И Мара тоже. Может быть, она уже мертва».
Он едва успел ухватиться за ручку дверцы взятой напрокат машины. Мозолистая рука закрыла ему рот, лишив возможности закричать. Огромные руки мужчины развернули Николсона, как ребенка.
Он решил, что сейчас ему сломают шею. Вместо этого что-то вонзилось Николсону под подбородок, и он почувствовал резкую боль.
Зрение отказывало. Парковочная стоянка, небо и машина расплывались, как мутное пятно, потом занавес опустился, и Тони Николсон умчался далеко-далеко.
ГЛАВА 92
Николсон очнулся в темноте, на холодной земле. По крайней мере он жив! Он был совершенно голым, лодыжки и запястья оказались связаны.
Когда он попытался оглядеться, шею пронзила слепящая боль. Но значит, он все еще в игре, а ведь это главное.
За ним находилось какое-то строение, слегка освещенное внутри. Все остальное — только тени и деревья. Поленница дров, возможно. Какая-то машина около дома. Что это? Снегоочиститель? Травокосилка?
Николсон услышал шаги и звуки плещущейся воды. Когда шаги приблизились, в землю ударил свет фонаря. Он увидел ноги в темных сапогах.
— С возвращением, Тони. Думали, ты нас покинул. Поехали!
— Он просыпается, — сказал голос совсем близко. Когда на Николсона плеснули холодной водой, он дернулся, как от электрического тока. Все тело охватил холод, дыхание вырывалось толчками.
— Поднимите его, — распорядился кто-то.
Его подняли за руки и посадили на деревянный стул. Свет фонаря вырывал только отдельные части картинки — лицо, ствол дерева, что-то серебристое, блеснувшее в чьей-то руке. Пистолет? Телефон?
— Где Мара? — еле ворочая языком спросил он, вспомнив про девушку.
— Не беспокойся о ней. Самая пустячная твоя проблема на данный момент. Уж поверь мне.
— Мы же договорились! — Голос был жалобным, Николсон и сам это понимал. — Мне обещали. Я сделал все, как мне велели!
Что-то острое вонзилось ему в макушку.
— Кто еще знает про Зевса? — спросил один из мужчин.
— Никто! Клянусь! Никто не знает. Я выполнил свои обязанности. И Мара тоже.
Жгучая, как огонь, линия протянулась вниз от его уха по шее. Дул легкий ветерок, но боль была нестерпимой.
— Не Адам Петоски? Не Эстер Уолкотт?
— Нет! То есть… они могли сами прийти к какому-то выводу. Адам в последнее время не был так осторожен, как вначале. Но Богом клянусь…
На его груди появились еще два разреза, протянувшиеся вниз по животу. Николсон оба раза закричал.
Он втянул живот, как будто таким способом мог избежать лезвия, которое медленно двигалось вниз, разрезая кожу, пока не остановилось у основания его пениса.
— Кто еще, Николсон? Теперь самое время разговориться.
Он уже рыдал, стонал и окончательно потерял контроль над собой. Все это так невероятно несправедливо! Он провел всю свою взрослую жизнь, меняя одну ложь на другую, а теперь попался на правде.
— Понятия не имею, чего вы хотите, — проскулил он. — Я ничего больше не знаю.
Откуда-то за его спиной, из темноты, прозвучал третий голос. Он отличался от двух первых. Как из «Придурков Хаззарда». Такой простонародный выговор Николсон презирал с первых дней своего пребывания в Америке.
— Эй, парни, шевелитесь, лады? У меня своей работы навалом.
И тут Николсон выдал последнее, надеясь, что это его спасательный круг.
— Я отдал диск копам. На нем Зевс. Детективу Алексу Кроссу!
ГЛАВА 93
Выше себя не прыгнешь. Это было любимое выражение Наны — с одной стороны, упрямство, с другой — оптимизм. И в эти дни оно постоянно крутилось у меня в голове. Я не собирался отступаться от этого дела, как и от нее.
Все реанимационное отделение больницы было мне теперь хорошо знакомо. Я знал всех медсестер и некоторых членов семей пациентов. В ту ночь я сидел в холле, болтая с новой знакомой о мозговой травме ее отца. И вдруг в палате Наны зазвучал сигнал тревоги.
В больнице эти сигналы не всегда причина для паники. Они звучат постоянно — соскальзывает фиксатор с пальца, происходит сбой в электронике и так далее. Существовала закономерность — чем выше и противнее сигнал, тем больше поводов для беспокойства.
Этот сигнал начался с низкой ноты, но пока я добирался до палаты Наны, он перешел в завывание. Одна из сестер, Зади Митчелл, уже вбежала в палату.
— В чем дело? — спросил я сестру. — Что-то не так?
Она прилаживала фиксатор на пальце и наблюдала за кривой на мониторе, поэтому ответила не сразу.
Подошла другая сестра, Джейн Спан.
— Давление? — спросила она.
— Нет, — ответила Зади. — Тут все в норме. Вызови по пейджеру Тео Сатлера. — Она нажала на кнопку стопроцентного кислорода на вентиляторе и начала откачивать жидкость у Наны.
— У нее скопилось слишком много жидкости, Алекс. Но пока не волнуйтесь.