Хроники Горана. Прознатчик Башибузук Александр
Встал и поднял с пола меч драугра.
— Странно: оружие твоих «гостей» превратилось в груду ржавчины, а ты как новенький… — сообщил я мечу и провел рукой по клинку. Так же, как и на рогатине, на нем проступила рунная вязь, но только не серебряная, а аспидно-черная, и совершенно другого вида.
Полуторная рубчатая рукоятка оканчивается круглым навершием — кольцом, в которое вставлена многолучевая звезда, целиком вырезанная из неизвестного мне черного кристалла. Прямая гарда с четырехгранными, немного склоненными к острию заточенными крыльями. Обоюдоострый клинок, шириной в четыре пальца у основания, постепенно сужается до ширины двух пальцев, а потом уже, на протяжении длины ладони, сходит в острие. Метал клинка почти черный, немного отливает дымчатым цветом, и без малейших следов коррозии — идеальная полировка. Даже царапинки не заметно. Однако заточенная кромка в некоторых местах едва заметно притупилась.
Никогда ничего подобного не держал в руках, но память исправно подсказала название. Такой меч носит имя «бастард». Не здесь — в прошлой жизни.
Взял с пола плетенный из мелких металлических колец пояс с ножнами и вогнал в них клинок. Ножны обтянуты сероватой чешуйчатой кожей и окованы черным металлом. Просто, немного мрачно, но красиво. Сразу видно, что делались они именно к этому мечу.
— Будешь мне служить? — Ответа я не дождался, застегнул на себе пояс, а потом поинтересовался у идолов: — Может, хотя бы вы подскажете мне, что искать?
Никто ничего не подсказал. Я немного подумал и, отряхнув от праха доспех, положил его на стол. Довольно легкий, но ничего особенного. Панцирного плетения кольчуга, усиленная почти во всех местах нашитыми внахлест пластинами. Правда, горжет и сегментные наплечники по виду немного выбиваются из привычных мне, но выглядят очень органично с доспехом. И скорее всего, ничуть не мешают движению, конструкция очень продуманная. С качеством металла — тоже все ясно. Клинок рогатины и когти Буяна не оставили практически никаких следов — едва заметные царапины. А вот подложку из стеганой кожи придется менять: почти окаменела от старости и в буквальном смысле рассыпается в руках.
Шлем, с небольшим гребнем сверху, закрывает почти полностью лицо, оставляя открытыми глаза и рот. Такой, в моем мире, носил имя «барбют».
Возможно, Мала имела в виду оружие и доспех? Почему бы и нет, рано или поздно мне придется уйти, а без них в этом мире не обойтись. Скорее всего, так и есть.
Недолго думая, я увязал доспехи в найденную здесь же старую облезлую шкуру и перекинул сверток через плечо. А потом, еще раз поразмыслив, тщательно обыскал зал. Мертвецов в нишах трогать не стал, посчитав, что негоже мертвых тревожить, а вот в урнах и чашах перед ними нашлись много увесистых квадратных монет из серебра и горстка украшений. Почти все оставил на месте, но пару десятков монет все же забрал, а красивую цепь из причудливых узорчатых звеньев, с подвеской из огромного дымчато-голубого камня, оправленного в черненое серебро, решил подарить Малене. Думаю, поделившись со мной, мертвецы не сильно обидятся. Во всяком случае, процедуру ограбления они пережили спокойно — никто даже не шевельнулся. Вот и ладушки…
Не знаю, сколько я провел времени внутри, но на поверхности уже было раннее утро. Внезапно понял, что смертельно голоден; пристроился прямо у входа и не встал с места, пока не уничтожил все свои припасы. Посидел немного, собираясь с силами, и, опираясь на рогатину, отправился в избушку Малены.
Болото обошел по широкой дуге — хватит на сегодня приключений. И так еле живой, чувствую себя настоящим трупом. По пути вниз разглядел в горах несколько одиноких полуразрушенных башен и еще одно не очень понятное сооружение, немного похожее на открытый храм. Малена как-то обмолвилась, что Звериные острова, еще задолго до Первого Исхода, уже были населены. Так что ославам пришлось в буквальном смысле выгрызать у аборигенов каждую пядь земли. Впрочем, война длилась недолго: друманы, как себя называли коренные жители, не смогли устоять перед гораздо более многочисленными племенами, и были полностью уничтожены. Но оставшиеся после них сооружения еще кое-где на Островах встречались. Ославы избегали их посещать, считая, что друманы знались с темными силами.
— Может, и знались, я уже ничему не удивляюсь… — проговорил я вслух и, сориентировавшись по солнышку, продолжил путь.
На тропинку, ведущую прямо к домику Малы, вышел уже к вечеру. Запахло дымком и еще чем-то неуловимо вкусным. Это как раз: в своем новом теле на аппетит я точно не жалуюсь. Жру как в не себя; куда только помещается?..
Девушка сидела на завалинке возле входа в домик и чесала за ухом Буяна, примостившегося рядышком. При виде меня по ее лицу проскользнула искренняя радость.
— Вернулся! А мы с Буяном уже все жданки прождали…
— Вернулся… — я тоже присел на завалинку. — Хотя мог и не вернуться. Но, думаю, ты сама все уже знаешь.
— Немножко знаю, — не стала отпираться Малена и немного лукаво улыбнулась. — Рассказывай давай.
— Не могу, — я отрицательно помахал головой. — Сначала еда, потом вопросы. И никак по-другому.
— Ой!.. — смутилась Малена. — В самом деле, чего это я? Все уже готово… — а потом схватила меня за рукав. — Куда это ты? Марш в баньку; неужто думаешь, что я тебя таким замаранным в дом впущу? В баньке все накрыто: так уж и быть — перекусишь, а уже потом мыться.
Стол в предбаннике уже ломился от еды — в буквальном смысле этого слова. Мала даже запекла целиком олений окорок и здоровенного гуся. Правда, что ли, ждала?..
— Куда!.. — девушка решительно отодвинула блюдо. — Сначала — это… — она вложила мне в руку большой кубок с каким-то пенным напитком. — И чтобы все выпил…
Выпив его, я от неожиданности даже ахнул: напиток подействовал мгновенно — все вокруг расцвело новыми красками, усталость и боль в теле мгновенно исчезли.
— Что это?
— Мед… — улыбнулась Мала. — С травками, заговоренный… — и продолжила грозным таинственным шепотом: — Теперь, молодец, ты навеки мой!!!
— Я не против… — Гусиная нога с треском отделилась от тушки. — Только, если всегда так кормить будешь…
— Обойдешься, — хохотнула Малена. — Ишь, проглот какой. Рассказывай давай.
— Так что там я должен был принести?
— А я откуда знаю? — удивилась девушка. — Вот давай вместе и подумаем. Ну показывай уже, что ты там притащил.
— Когти шишиги нужны? — я потряс узелком.
— Фу, гадость! — сморщилась Малена. — Брось их в угол. Потом найду применение. А тебе наука будет, чтобы на морок не велся.
— Так это ты — синичка?
— Нет, не я… — отмахнулась девушка. — Я просто попросила за тобой присмотреть.
— Ладно. Это тебе… — ожерелье, звякнув звеньями, легло на стол.
— Мне?.. — глаза девушки полыхнули радостью. — Мне?
— А кому еще?
Мала сразу примерила его к груди и растерянно, даже немного печально сказала:
— Ты знаешь, мне еще никто не дарил таких подарков…
— Ой ли?
— Точно, — девушка часто закивала. — Было дело, платили; но чтобы от чистого сердца — нет.
— Значит, первым буду. — Я зацепил вилкой соленый грибочек и отправил его в рот. — И это… я там еще немного монет прихватил. Вот… Они не обидятся? Ну… мертвые, то есть…
— Ты же не все забрал? — Девушка возилась с застежкой ожерелья. — А вообще, если бы они не хотели отдавать, ты сразу бы это понял.
— Там еще был драугр, вот он точно ничего не хотел отдавать. Вот меч его и доспех. Кстати, что эти руны значат?
Мала провела рукой над клинком, а потом, немного подумав, сказала:
— Я почти не разбираюсь в рунной вязи, но кажется, это «лоза черного лепестка» или что-то подобное. Любая рана, даже царапина, нанесенная этим клинком, будет очень сильно кровоточить, долго заживать и гноиться. Если, конечно, вовремя не нейтрализовать действие рун. Но это только у людей. Для нечисти подобная комбинация полностью безвредна. Ты сразу можешь понять по цвету вязи: черная — опасна для живого, светлая — для мертвого. Хотя есть еще много разных вариантов. Добрый мастер эту вязь делал, но, в общем-то, в ней ничего особенного. А вот сам клинок очень хорош — знатный, редкий. Если захочешь, потом сходишь к Крону, старому кузнецу в Ольграде, он тебе больше расскажет. Кстати, про руны тоже. Да и доспех поправит, если надобно.
— Так получается, я должен был взять меч?
— Не знаю, — покачала головой Мала. — Говорила же тебе — я просто посредник. Но чувствую, что ты выполнил урок. Не думай больше об этом.
— А о чем мне думать?
— Обо мне, например, — девушка легко встала и, обойдя стол, остановилась передо мной. — Ты сюда есть пришел, или?.. — Малена, грациозно изогнувшись, стащила с себя рубашку и откинула за спину упавшие на грудь волосы. — Идем, теперь, я тебя парить буду…
— Я еще не наелся.
— Ах, ты!!! — ягуша даже задохнулась от негодования. — Все, решено!!! Превращу тебя в жабу. Нет, в червяка… Нет, в…
Она не договорила, потому что я закрыл ей рот поцелуем. Ну в самом же деле: кому захочется, чтобы его превращали?..
Глава 6
«…волкодлаки, именуемые иными народами — веревольфами и ликанами, телом подобны зело громадному волку, способному к прямохождению, с преобладанием в ости волосьев воплощенного в них человека, подобно ранее упоминавшимся урсулакам. Я разделяю мнение моих великоученых коллег, согласно которому оные монструмы родственны в природе происхождения, имея различия только в особенностях проклятия. Однако ж за неимением свидетельств, не разделяю склонности наделять оных большей способностью контролировать свои воплощения, чем медведей-оборотней, а також подтверждаю распространение сего проклятия через укус…»
(Преподобный Эдельберт Великоградский. «Бестиарий и описание рас Мира Упорядоченного»)
Звериные острова. Остров Быка. Черный хребет.
15 Лютовея 2001 года от восхождения Старших Сестер. Утро
— Ну ладно-ладно… — Малена с досадой оторвалась от скляницы, в которой смешивала какие-то порошки, и подвинула ко мне деревянный поставец с оплывшей восковой свечой. — Давай зажги свечу.
— Да это довольно просто. Все должно получиться…
— Меньше разговоров, а то Буяну будешь показывать свои жалкие фокусы, — строго буркнула Малена. — Вперед!
Я зажмурил глаза, наяву представил вокруг себя бушующий огненный вихрь, со вздохом вобрал его в тело, несколько раз пропустил подобно крови через себя и мысленно указал выход. На открытой ладони неожиданно появился ярко светящийся клубочек, отблескивающий миниатюрными язычками пламени, на мгновение застыл, а затем стремительно ударил в свечу. Желтый воск мгновенно взорвался, расплескав шипящие огненные капли по столу.
— Получилось… — я с изумлением уставился на свою ладонь, в середине которой быстро вспухал порядочный волдырь.
— Очень интересно… — Мала прихватила с полки маленький глиняный горшочек и деревянной лопаточкой ловко смазала ожог черной пахучей мазью. — А ну-ка объясни мне: как ты это сделал?
— Просто представил… — растерянно произнес я, не в силах поверить в то, что у меня так легко все получилось
— Просто представил?.. — девушка задумчиво повторила мои слова. — А заклятие? Ты не творил никаких заклятий?
— Нет… — Я провел здоровой рукой по горячему бедру Малены. Все заклятья, вместе с чародейством, мгновенно улетели куда-то в дальние планы. — Иди ко мне….
— Гора-а-ан… — кокетливо возмутилась Малена и ловко отскочила в сторону. — У тебя только одно на уме…
— А у тебя? — я сделал еще одну попытку поймать девушку. И поймал.
— И у меня, — охотно согласилась Малена. И прижалась ко мне.
— Тогда почему мы теряем время?
— Ничего мы не теряем. Пусти, медведь… — Малена осторожно высвободилась. — В тебе проснулась Сила, Горан. И я думаю, ее пробудил твой поход в подземную крипту в каирне.
— Что из этого?
Малена присела на кровать и похлопала ладошкой рядом с собой:
— Ты пока не понимаешь… Есть достаточно много владеющих, но очень немногие из них могут так просто применять Силу. Это очень высокий уровень. Обычно на начальных этапах обучения пользуются определенными заклятиями, позволяющими зачерпнуть Силу из Призрачных Пределов. Да, для этого надо тоже обладать даром, но он означает всего лишь способность входить во взаимодействие с тонкими флюктуациями, но не более. Но у тебя прямой дар, его еще называют истинным. Расскажи, как ты додумался до этого?
— Прочитал Анисима Краеградского, его «Трактат о Материях Пределов». Но не весь, конечно, а первые десяток страниц. Там есть притча, о воплощении воображения в действие чародейских сил. Вот само собой и придумалось. А вообще, мне показалось, что меня что-то подтолкнуло.
Мала ненадолго задумалась и сказала:
— То, что ты смог зажечь свечу, очень мало значит. Не стоит обольщаться. Это может оказаться твоим пределом. К сожалению, такое очень часто бывает, особенно у тех, кто отмечен истинным даром. Опять же, истинный дар накладывает определенные ограничения. Ты никогда не сможешь стать универсальным владеющим и пользоваться заклятиями. Вообще никакими заклятиями.
— Вот как-то непонятно… — пожаловался я Малене.
— А тебе и не надо пока понимать, — загадочно улыбнулась девушка. — А вообще, почему ты без дела болтаешься? Знаешь что? Собирайся-ка ты в Ольград. Передашь кое-что одному человеку, заодно доспех свой Крону отнесешь. Пора тебе начинать понемногу с жизнью знакомиться.
— Пора так пора… — я побрел собираться.
Да, рано или поздно придется выходить в мир. Но как-то немного не по себе. Последний раз, когда Мала меня вот так неожиданно выперла из домика, пришлось драться с шишигой, а потом бегать от мертвяка. Что сейчас будет? Волкодлак? Изверь? Впрочем, иду в поселок, а не в каирн, так что, может, и обойдется.
Увязал доспех и меч в шкуру, закинул через плечо, припрятал за пазуху передачу от Малены и отправился в путь. Рогатину девушка мне не дала, мотивируя тем, что Горана не привыкли видеть с оружием, и это может быть чревато эксцессами. Длинный нож тоже отобрала, оставив меня с одним засапожником. Печально; чувствую себя голым. Хорошо еще, что идти сравнительно недалеко.
Для личного бережения и пущей уверенности, вырезал себе здоровенную дубину и потопал по тропинке. Лучи солнышка весело пробиваются через кроны деревьев, снежок бодро похрустывает под броднями, птички чирикают, идти под гору… словом, благодать. Вот только мысли не оставляют в покое.
— Для чего я здесь? — Я выудил на ходу кусочек хлеба и раскрошил его под деревцем с галдящими воробьями. — Может, вы подскажете?
Не подсказали, а жаль. Синички поблизости тоже не оказалось. Да и ладно, сам пойму. Одно ясно: все случилось не просто так. Ведь не зря же меня в каирн гоняли? За Силой, будь она неладна. Что, без нее жить нельзя? Думаю, вполне можно… Или нельзя?
Я остановился, приставил дубину к дереву и попытался опять проделать фокус с огненным шариком.
— М-да… — пришлось констатировать, что ничего не получилось. Нет, все представилось вполне реально, но на выходе произошла осечка. Пшик… А если так?!
Вихрь, составленный из множества воздушных смерчей, обвился вокруг тела, закрутился в спираль и…
Что-то оглушительно грохнуло, мириадами серебряных звездочек взметнулась в воздух снежная пыль, а меня будто двинуло в грудь громадным молотом и зашвырнуло в снег.
— Тьфу ты… — отплевываясь от снега, я выкарабкался на четвереньках из сугроба и в недоумении уставился на поваленное дерево. — Это я? Ого…
Ноги не держали, пришлось даже уцепиться за ветку, чтобы встать. По телу как будто прошелся громадный каток.
— Ну ее в пещеру, такую Силу… Так можно и самого себя вполне угробить. Ну да, все правильно: там что-то писалось про откат. В задницу откаты: лучше уж дубиной ошарашить! — Я пообещал себе больше не устраивать демонстрации, отдышался окончательно и опять побрел по тропинке.
Все чаще в глаза стали бросаться следы присутствия людей. Рядом с тропинкой небольшой, очень старый на вид, придорожный храм Старшим Сестрам. Вот покосившаяся, до половины вросшая в землю избушка, с проваленной крышей. А вот засеки на деревьях. Живицу собирали? А это…
— Ату его, ату-у!!!
— Обходи его слева, Векш, обходи!!!
— Не уйдешь, лярва!!! — совсем близко раздались азартные крики, а потом…
С треском ломая подлесок, на поляну вылетел… Я невольно выругался, увидев здоровенного, размером со взрослого медведя, лохматого волчару, вылетевшего на поляну. Зверь притормозил, взметая клубы снежной пыли, затравленно оглянулся по сторонам, привстал на задние лапы и с утробным, почти человеческим стоном попытался дотянуться передними до засевшего в загривке обломка копья. Спутавшаяся иссиня-черная ость с явными дорожками седины, мощный корпус, весь опутанный жгутами мышц, хорошо просматривающимися даже под лохмами шерсти. Остатки какого-то тряпья на туловище…
— Мрак, Дроня, к распадку!!! Отрезай его… — крики раздавались уже совсем близко.
Волкодлак повел длинной мордой, с шумом втянул в себя воздух и, резко повернувшись, уставился на меня. С глухим ревом ощерилась пасть, обнажив желтые кривые клыки, блестящие от тягучей слюны. Сверкнули огнями спрятанные в лохматой шерсти глаза.
Я взял наизготовку дубину и поудобнее расставил ноги. Один удар… я успею ударить всего один раз…
Зверь сделал осторожный шажок по направлению ко мне… и вдруг резко прыгнул в сторону. Только он скрылся в лесу, как на поляну вылетело с десяток до зубов вооруженных всадников и с азартным гиканьем помчались по его следам, не обратив на меня никакого внимания.
— Ф-фух… — Я оперся на дубину и перевел дыхание. — Не-ет… здесь любая сила в пригоде случится.
Не знаю, что дальше случилось с волкодлаком. Скорее всего, его настигли — через время над пущей пронесся рев, полный смертельной боли. А я просто прибавил шагу в надежде поскорее дойти до Ольграда. Не дело по пущам без оружия шастать. Хотел достать меч из свертка, но потом передумал. Мала зря говорить не будет, а проблемы мне сейчас совсем не нужны.
Вскоре показались верхушки привратных башен. Тропинка превратилась в мощеную булыжниками дорогу. Мост через ров оказался опущенным, а крепостная решетка — поднятой…
— Ты гля, ребя: Горан! — изумленно воскликнул кряжистый воин в меховом плаще, наброшенном поверх богато изукрашенного латного доспеха. Он опирался на тяжелое толстое копье и удивленно тыкал в меня латной перчаткой.
— Гы-ы… живой, сопля…
— Да что с этим тупяком сделается…
— Как есть олух…
— Кто ж тебя приодел, дрочила?..
Стражники у ворот, все как один вооруженные копьями и длинными мечами, громко хохоча, потешались надо мной. Немного в стороне стояли четыре девушки в легких длинных бахтерцах и опушенных мисюрках-прилбицах без рогов, но с беличьими хвостами на навершиях. Они опирались на очень длинные, почти в свой рост, мощные луки, тоже хохотали, но сдержаннее, и тыкали в меня пальцами, указывая на…
— Что, Горан — небось, Ежка нашла способ, как твоей бесполезной висячкой попользоваться! — язвительно выкрикнула одна из них — круглолицая симпатичная девушка с коренастой, но ладной фигурой.
Надо сказать, что все девушки были подобного сложения, и как на подбор, с миловидными личиками, немного испорченными боевой раскраской на щеках.
— А ну закрыла рот, Ляна!!! — неожиданно рявкнул старший и сделал какой-то обережный знак рукой. — Негоже нечисть всуе упоминать. А ты проходи, Горан, да побыстрее, а то получишь пинков.
— М-да… весело тебе жилось, братец… — пробормотал я себе под нос и быстро пересек подъемный мост.
Уже мне в спину прозвучал чей-то грудной женский голос:
— Эй, Горан, ты не видел, взяли наши Пищуху али нет?..
И тут же ее перебила другая девушка:
— В уме ли ты, Славка: он ить немой!..
Я, не оборачиваясь, прошел ворота. Не немой уже, но пока как-то не к спеху мне говорить…
Сразу от ворот шла центральная улица, рассекавшая Ольград до самой площади перед Залом славы предков. Я потоптался немного на месте и решил сначала наведаться к кузнецу, а это значит — почти к самому морю, к рыночной площади.
Народу на улицах оказалось полным-полно. Люди, взбудораженно переговариваясь, спешили к Залу славы. Почти все вооружены, даже в доспехах, причем не только мужчины, но и женщины. Между ними носились стайки детишек, отчаянно воюя между собой деревянными мечами. Опять же — пацаны поровну с девчонками. Едва прикрытые одежонкой — это в мороз-то! М-да, сурово здесь к детишкам относятся…
Я присмотрелся к жителям Ольграда. Все высокие, крепкого телосложения. Волосы у большинства русые. У девушек помоложе — заплетены в две косы от висков, у женщин кос не видно, спрятаны под меховые шапки. Мужики бородатые и патлатые, аки звери, но на правом виске у каждого все же присутствует одна косица, унизанная металлическими кольцами. А у тех, которые постарше да поматерее, даже по две, а то и три косицы. Лица открытые, эмоции не сдерживают…
— Где это видано…
— Ить третий раз уже…
— Сначала Любомысл…
— Потом Квят…
— А сегодня Пищуха…
— Да не в урсулака, а в волкодлака обратился…
— Неча базлать, надо с Дравина и Венрира спрос чинить…
До меня постепенно стал доходить смысл произошедшего. Про Любомысла я знаю: наблюдал, как Малена мороку на его отца навела, а парня от проклятия избавила. Пищуху, волчару-оборотня, по пути сюда увидел. Получается, между двумя этими случаями был еще какой-то Квят. Странно, Малена ничего не говорила, а она всегда в курсе происходящего в Ольграде. А Дравин и Венрир, по ее словам — местные владеющие. Эпидемия здесь началась, что ли? М-да, вот это сказанул: эпидемия проклятий… Так… как бы не заблудиться…
Мне удалось, не привлекая особого внимания, свернуть на боковую улочку. Было привязалась ватага детишек, маленько покидалась снежками, но потом отстала. Я сориентировался на маяк и направился к морю, попутно глазея по сторонам. Интересно же…
Длинные одноэтажные дома без окон, с крышами наподобие днища перевернутой ладьи, спускающимися по бокам до самой земли. Низенькие каменные заборчики без ворот, подворья большие и ухоженно чистые, на каждом — алтарь Старшим Сестрам и множество хозяйственных построек с обязательной банькой. Собаки — громадные кудлатые зверюги, не привязаны, на людей не бросаются, только провожают внимательными взглядами. Общий вид у всех хозяйств зажиточный, народец опрятный, на каждом меха… видно: в достатке живут. Уже мне здесь нравится. Вот только…
— С дороги, лохмандей! — меня кто-то сильно толкнул в спину.
Я проводил взглядом группу молодых парней, спешащих к площади, и продолжил вслух:
— Вот только кому я здесь нужен?..
Злости не было. Только легкая обида на Горана. Что же ты, парень, так дело запустил? Разгребай теперь за тебя… Имя и статус в таком обществе так просто не заработаешь, если уж вообще заработаешь. Можно и навеки остаться неполноценным изгоем.
— Э, нет, братец, так дело не пойдет. Мы постараемся, очень постараемся, — пообещал я себе и отправился дальше.
Дом кузнеца найти особого труда не составило. Какой кузнец без кузни? Звонкие удары по железу раздавались на всю улицу. Я вошел на подворье и потянул на себя дверь.
— О, Горан! — весело поприветствовал меня кряжистый пожилой мужик в кожаном длинном фартуке. — Вовремя ты заглянул. А ну давай становись к мехам, подмогнешь маленько, а то Охримка-то мой — сбежал поглазеть на сборище.
— Не вопрос, дядя Крон. Подмогну, конечно, но вообще, я по делу… — я решил больше не таиться и весело посмотрел на кузнеца. Ну а что? Рано или поздно придется открываться, а Крон с виду мужик не злобный, кажется, к Гору относился не так пренебрежительно, как все.
— Сиськи Морены!!! — Поковка, отчаянно зашипев, брякнулась в чан с водой, а сам Крон чуть не выпустил молот от неожиданности. — Это што же?.. Да как?..
— Да, дядя Крон. Глаза и уши тебя не подводят. — Я сбросил поклажу, снял парку и стал к очень сложным с виду многокамерным мехам. — Ты только объясняй мне, что к чему, а то я ни хрена не помню.
— Погоди, Горан… — кузнец в недоумении помотал седой головой. — Иди-ка сюда… — Крон крепко взял меня за плечи и стал всматриваться в глаза, как будто не веря самому себе.
— Да я это!
— Вижу. Это получается… — мужик отстранился и с силой провел руками по своему чумазому, морщинистому лицу. — Получается, все-таки довела тебя до ума Малена. Ай да Ягушка, ай да умница! Знаешь что… а ну ее к Морене, эту работу. Пошли в дом, поговорим, заодно пивка хлебнем. Опять же, Хроня тебе зело обрадуется. Ивлинка тоже — она как раз посвящения прошла, ходит вся такая из себя воительница, цены себе никак не сложит… — Кузнец развернул меня к двери и подтолкнул. — Идем, парень, идем…
Я порадовался, что хоть один человек в Ольграде относился к Горану хорошо, и переступил порог дома…
Глава 7
«…многия великоученые исследователи проводят свою достойную жизнь в бесполезных спорах, отвергая либо причисляя к сословию упырей монструма, рекомого умрець, також известного в восточных землях под именем гуль. Подобные рассуждения ввергают меня в великое смятение, ибо в пылу спора уважаемые оппоненты забывают о канонах, составленных почтенным Велимиром Староградским, полагаемым всеми нами за основателя школы монстроведения. В его „Канонах“ ясно определено, что упыри походят из людей, следовательно, умрець не может быть причислен к оным, поелику строением подобен зверю и не способен к явному прямохождению…»
(Преподобный Эдельберт Великоградский. «Бестиарий и описание рас Мира Упорядоченного»)
Звериные острова. Остров Быка. Ольград.
15 Лютовея 2001 года от восхождения Старших Сестер. Полдень
Огромный камин с вертелами сложной механической конструкции. Везде фигурные поковки, мечи и секиры на стенах. Тяжелая, грубая и одновременно ладно сработанная мебель. Я здесь точно когда-то был… но когда и зачем?
Скосил глаза на Крона, приметил, как он поклонился домашнему алтарю, и проделал то же самое. Надо привыкать.
— Куда прешси, пень старый! — молодецки гаркнула статная, можно даже сказать, могучая, пожилая женщина со следами былой красоты на лице, но рваным шрамом на щеке. — А ну стягивай чуни, я только подмела!.. — Женщина воинственно подбоченилась, но заметив меня, приветливо воскликнула: — Ты смотри, кто пожаловал! Заходи, Горан, заходи, парень…
— Достатка твоему дому, добрая хозяюшка! — я припомнил кое-какие уроки Малы и в пояс поклонился Хроне. У ославов сначала приветствовали хозяйку, а потом уже всех остальных.
— Ой!.. — испуганно пискнула женщина, попятилась назад и, наткнувшись на табурет, шлепнулась на него.
— А я што говорил?!! — Крон торжествующе поднял палец к потолку. — Я всегда говорил — этот парень в тяму придет. Так шта, старая, мечи на стол. Праздновать будем!
— О, Горан! — из другой комнатки вышла совсем юная, очень пригожая девушка, удивительно похожая на хозяйку лицом и статностью. Она с интересом мазнула по мне взглядом, подошла и с лукавой улыбкой требовательно протянула ладошку: — А ну посеребри ручку, молодец. Значитца, согласно обычаю предков, на обзаведение молодой воительнице.
— От бесстыжая! — Хроня уже очнулась от потрясения и с негодованием хлопнула себя по бедрам. — Што же ты творишь, бесстыжая твоя мордочка! У кого просишь?..
— Доброго тебе первого похода, молодая воительница, — я усмехнулся и, выудив из мошны квадратную монету, положил ей на ладошку. — Хорошего хабара, да многих полоняников…
— Ой! — теперь пискнула Ивлинка и уставилась себе на ладонь. — Резан?.. Ты мне дал целый резан?! — а потом перевела глаза на меня, еще раз ойкнула и села на табурет рядом с матерью.
— А ну покажь… — кузнец разжал кулачек дочери и забрал монету. — Горан? Ты где ее взял? Это же резан времен Первого Исхода! В них добавляли несколько долей первородного серебра. Сейчас уже и не чеканят такие.
— А тебе какое дело, старый пень?.. — спохватилась хозяйка, схватила меня за руку и усадила за стол. — Взял — значит, его. Если его — значит, дарит кому хочет. Горан сроду чужого не брал. Ива, помогай давай, тяни бочонок с хмельным из подклета…
— Подожди, мама… — глаза Ивлины весело блеснули, она встала и танцующей походкой подошла ко мне. — Значит, так, добрый молодец: благодарность тебе положена… — Девушка привстала на цыпочки и впилась поцелуем мне в губы.
А я стоял и не знал что делать. Свежие податливые губки отдавали ягодным вкусом, очень хотелось ответить…
— Вот же стервь… — довольно крякнул Крон, а потом дернул дочь за рукав: — Ну будя, будя, разошлась…
— Положено так! — категорично отрезала Ивлина и, не сводя с меня взгляда, игриво покачивая бедрами, прошлась по комнате. — А вообще, я уже в возраст вошла, посвящение получила; значит, целую кого захочу.
— А ну брысь! — полотенце звучно влепилось в задок девушки. — Вот же блудница! — Хроня собралась еще раз шлепнуть дочь, но Ива ловко увернулась и со смехом убежала в прихожку.
— Дуреют девки… — неодобрительно покачал головой Крон. — Парней меньше рождаться стало, от того и дуреют; гляди, скоро биться промеж собой за каждый хрен начнут. То ли дело, раньше было…
— Ага, ежели тебя послушать, старый пень… — хохотнула Хроня и брякнула на стол большое блюдо с вареным мясом, — так раньше и хрены длиннее были, да и девки податливей. Всегда девы старались парня заарканить перед первым походом, чтобы целкой не уходить. Не помнишь, как я Васюхе скулу за тебя своротила?..
— Было дело… — не стал отказываться кузнец и разлил по кружкам пиво. — Но не об этом сейчас речь. Ты рассказывай, Гор, все от начала до конца рассказывай…
Пока ели, рассказывал. Не все, конечно: лишнего не говорил. Сказал, что очнулся у Малены уже при языке да при памяти, а что было раньше, забыл напрочь. Про каирн упомянул, сказав, что ходил туда пробовать свои силы. А в Ольград наведался поручение Малены выполнить, да доспех поправить.
— Как бы и все… — Я развязал сверток и достал меч. — Вот, взял с драугра. Доспех тоже ободрал…
— Ух ты!.. — Ивлица потянулась к мечу.
— А ну цыц… — Крон хлопнул дочь по руке, подвинул к себе меч и, выудив откуда-то небольшой молоточек, склонился над ним. — М-да… — Кузнец осторожно стукнул по клинку, послушал, затем царапнул металлическим стилом и, наконец, уважительно сказал: — Чистая черная сталь. Мокши Белобородого работа. Если я не запамятовал, то он как раз с Первыми на Острова пришел, и в Острограде творил. А вот вязь — не его, да и не работал он руны. Добрый и дорогой клинок; мечей работы Мокши на Островах едва ли с десяток осталось. Это ты Гундяя Черную Луну упокоил — его меч, одного с ним прозвища. Странно, никто не знал, где его схоронили.
— Если вверх по Кричащему ручью идти, до самой Кривой скалы, то, как раз под ней вход в каирн и находится.
— Темное Урочище… — уважительно протянула Ивлица. — Народ старается туда не ходить. Мы с сестрами собирались, но вовремя старшие остановили.
— И доспех ладный, — продолжил Крон. — Но не более, есть и получше. Тоже тех времен, старинный, но удобный. Это сейчас новомодными увлеклись, а как по мне, лучше колонтаря для боя нет. Подклад я, конечно, сделаю, да поправлю пластины как положено. Вот тут наклепать, да здесь…
— Опять взялся за свое, старый пень, — проворчала Хроня. — Отложи, отложи, я сказала. Есть над чем сейчас подумать. — Женщина повернулась ко мне и поинтересовалась: — Как дальше жить собираешься, Горан? Посвящения ты не прошел, в походы не ходил, роду не принадлежишь, поэтому и голоса не имеешь. Не ладно. Опять же, народец привык тебя видеть безумцем бессловесным и, думаю, трудно будет тебя он принимать. Если вообще примет. Не одному придется башку отбить. Что тоже не дело: могут спросить как с безродного, ибо законы ясно писаны. С чужого всегда спрашивается втройне.
— Не сгущай, старая, — Крон отхлебнул из кружки и оттер от пены свои длинные усы. — Надо говорить со Збором, старшиной рода. Как он порешит, так и будет. Гор по рождению наш, а что посвящение не прошел, так не парня тому вина. Все помнят Ракшу, отца его, могут ради памяти и уважить. Словом, я завтра займусь…
— Вот наконец дело молвишь!.. — Хроня довольно улыбнулась и подвинула ко мне большую плошку с варениками, пересыпанными шкварками. — Ты ешь, ешь, парень. Набирайся сил: может, дело так повернется, что еще породычаемся… — Она вдруг запнулась и тихонько у меня поинтересовалась: — Слышь, Горан, а как у тебе с этим?.. ну ты понял… бабы разное мололи…
— Лучше не бывает, матушка Хроня, — я весело улыбнулся и повторил: — Лучше не бывает.
Хозяйка облегченно выдохнула и расплылась в широкой улыбке:
— Вот и я говорила им: клуши вы черноротые, все в порядке у парня. Девкам на потеху и ему на радость!
— А что, я не против, — Ивлица, торжествующе улыбаясь, выпятила высокую грудь. — Я его все равно никому не отдам! — заявила решительно девушка и очень откровенно мне подмигнула.
— Вот же блудница, — по-доброму попеняла ей мать. — А Горана ты спросила?
— И спрошу, вот сейчас и спрошу…
— А ну цыц!!! — Крон прихлопнул ладонью по столешнице. — Ишь ты! Раскудахтались, куры. Рано об этом разговор заводить. Рано, говорю!
По тому, как осеклись мать и дочь, я понял, что действительно рано. И понял еще одну вещь — найти свое место среди этих людей будет очень трудно.
— Спасибо, матушка Хроня, за стол; благодарствую, дядя Крон, — я встал и поклонился. — Но мне пора еще урок выполнить.
— И то дело, — кивнул мне кузнец. — Сходи прогуляйся, а потом сюда. Ночевать у нас будешь. А доспех твой я к завтрему слажу, тока вечерком мне подмогнешь. Готовые подклады есть, так что все ладно будет…
От общения с семьей Крона стало как-то теплее, Ольград уже не казался чужим, а люди на улице, окидывающие меня жалостливыми, а порой презрительными взглядами, вызвали симпатию. Я даже попытался их оправдать за такое отношение к Гору. Ославы — нация воинов, практикующая культ силы и мужества и презирающая слабость. Так какого отношения стоит ожидать никчемному дурачку? Хорошо, что не убили еще в младенчестве. А сейчас? А сейчас я попробую…
Травница Власта, которой предназначалась посылка Малы, как будто знала, что я уже в поселке, и встретила меня на улице. Маленькая, сухонькая старушка, ничем не отличающаяся от своих ровесниц, окинула меня внимательным взглядом, молча забрала сверток и ушла.
— Ну вот, урок выполнен. Можно возвращаться к Крону. Хотя… — я приметил, что люди тянутся к гавани и решил тоже туда прогуляться. Интересно же…
Гавань как гавань. Несколько каменных причалов, с десяток больших гребных судов на стапелях. Множество рыбацких суденышек. Остро пахнет морем и рыбой. Ославы ходят на промысел и зимой, так как теплое течение не позволяет замерзать Океану вплоть до самого материка….
— Вернулись…
— Вавула Краснобай, в первый раз сам дружину водил…
— Полоняников-то, страсть как много…
— Любят его Старшие…
— Ты гля, гля… румийцев прихватили…
Читать бесплатно другие книги:
