Мистер Монстр Уэллс Дэн

Глава 18

— Джон!

Резкий шепот показался громким и слабым одновременно.

— Джон, вы живы?

Звук доносился приглушенно, будто издалека.

Мне было холодно, в висках мучительно стучало. Я шевельнулся, и иголки боли вонзились в тело. Грязная вода плеснула в лицо.

— Он двигается, — сказал голос. — Он жив.

— Вы нас слышите? — спросил другой голос.

Боль в голове сошлась в одну точку, я попытался нащупать ее, но стоило мне убрать руку, как я соскользнул под воду. Я вернул руку на прежнее место и выбрался на поверхность. Глубины хватало, чтобы не позволить человеку лечь, поэтому приходилось опираться на руки. В то же время доски наверху были так низко, что я не мог нормально сесть. Стараясь не потерять равновесия, я поднес руку к голове. Удержаться в таком положении оказалось непросто, но я все же нащупал большую пульсирующую шишку. Не большую — огромную. Мне еще повезло, что я не утонул.

— Джон? — раздался голос. — Он ведь сказал, его Джон зовут?

Я попытался ответить, но в горло словно запихнули наждачную бумагу, и голос прозвучал неразборчивым дребезжанием. Я прокашлялся и попробовал еще раз:

— Радха?

— Он увел ее наверх, — пояснил голос. — Она не вернется до завтра. Меня зовут Карли.

Я вспомнил о Стефани, висящей наверху, подумал обо всем, что сделал с ней Форман. Где-то в глубине души зашевелился мистер Монстр, который хотел присутствовать при пытках женщин и участвовать в них. Это было хорошо; если я осознавал мистера Монстра, значит мы с ним снова разделились и я контролировал ситуацию.

— Там наверху есть другая женщина, — начал я. — Ее зовут Стефани. Он привез ее в ту же ночь, что и меня.

— Если она выживет, в конечном счете попадет сюда, — сказала Карли.

— Где мы находимся? — раздался после паузы другой голос.

Я задумался:

— Что вы имеете в виду?

— Я из Атланты, — объяснил еще один голос. — Мы сейчас, кажется, далеко от нее?

Атланта. Там обитал Форман, прежде чем приехать сюда? Из этих женщин ни одна не жила в Клейтоне, иначе бы в новостях передали об их исчезновении.

— Да, от Атланты мы очень далеко. Вы все оттуда?

— Кто как, — ответил один из голосов.

Здесь их оставалось три — Радху он увел.

— Какое сегодня число?

Я вернулся мыслями во вчерашний день, хотя теперь он казался очень далеким.

— Двенадцатое июня.

— Три месяца, — сказала одна из женщин.

— Для меня четыре, — отозвалась Карли.

— Почти пять недель, — подхватила третья.

Форман провел в Клейтоне месяцев семь, но часто уезжал. Выходит, он отыскивал этих женщин в разных уголках страны.

— Вы из Атланты, и он захватил вас там три месяца назад?

— Нет, я из Небраски. Меня зовут Джесс, — добавила она несколько секунд спустя.

— Джесс, — повторил я. — И с тех пор вы здесь?

Голова раскалывалась, и я слегка изменил позу, чтобы доски не давили на шишку.

— Не здесь, но в плену уже три месяца.

— Раньше был другой дом, — пояснила Карли. — Мы в основном из старого дома, но он нечасто туда наведывался. Кто-то приходил раз в неделю кормить нас — мы не знаем кто. Но и редких посещений Формана хватало, чтобы держать нас в страхе. Через месяц моего плена он усадил нас в фургон и привез сюда. Джесс он подобрал в придорожном кафе.

— Я путешествовала, — тихо вздохнула Джесс.

— Меня он схватил в Миннесоте, — сказал третий голос, помолчал секунду-другую и добавил: — Меня зовут Мелинда.

— Значит, он приехал сюда семь месяцев назад искать Клейтонского убийцу, но при этом выкраивал время колесить по стране. Так он похитил вас и еще четверых, которых уже убил.

Это напоминало наркоманию: он не мог долго жить, никого не мучая; эмоциональная встряска требовалась ему, как героин. Сумею ли я использовать это против него? Должен же существовать какой-то выход.

— Когда он вас привез, эта яма уже была?

— Да, — ответила Карли. — И цепи, и веревки наверху.

— И стены усилены, — добавил я. — Ему пришлось потратить какое-то время, но к вашему появлению он переоборудовал дом в настоящую пещеру ужасов. Неплохо потрудился.

— Он уже переезжал раньше, — сказала Джесс. — По крайней мере однажды. Радха помнит и третий дом. Она здесь дольше других.

Конечно же. Радха была его фавориткой, потому что сопротивлялась. Каждый день она выбирала: бороться с ним, оставаясь его любимой жертвой, или сдаться и умереть.

— И давно она здесь? — спросил я.

— Год, — ответила Мелинда.

Год. Спустя какое-то время большинство людей выбрали бы смерть. Но явно не Радха.

А потом раздались ее крики, они проникали в подвал сверху как предсказание гибели. Мы смолкли, и я соскользнул в воду, чтобы она захлестнула уши и утопила звук.

Маслянистая вода мерзко пахла. Вероятно, здесь уже побывало несколько пленников, и вряд ли ее кто-то менял. Мой мочевой пузырь дал о себе знать, и я терпел до последнего, но, когда больше не смог, выпустил то, что накопилось. Вода сделалась теплее, и я наконец перестал дрожать.

Я то терял сознание, то возвращался к жизни, но все время помнил, даже во сне, о руках, голове и уровне воды. Я пытался подняться на четвереньки, чтобы спиной сбросить доски, но они оказались неподъемными. На них стояли бочки, вероятно с водой или землей.

В конечном счете я устроился перпендикулярно одной из стен, упершись в нее головой и подложив руки. Я сжал кулаки, поставил их один на другой, и этой высоты хватило, чтобы мое лицо находилось над водой. Я не двигался, дышал медленно и пребывал в полубессознательном состоянии.

Со времени свидания с Брук я ничего не ел и не пил. Проведя несколько часов в яме, я ослабел от голода, меня мучила тошнота, а от жажды во рту образовалась пустыня. Пить было нечего, кроме той воды, в которой я лежал, и я, сделав пару глотков, попытался уснуть.

— Он все еще там?

— Да. Он молчит, но мы время от времени слышим плеск воды, значит он жив.

— Видимо, спит.

Голос был слабый, но знакомый. Радха вернулась.

— Я не сплю, — сказал я, сильнее прижимаясь головой и руками к стене.

По воде прошла мелкая рябь.

— Кто вы? — спросила Радха.

— Меня зовут Джон Кливер.

— Я знаю ваше имя. Но кто вы? Почему вы здесь?

— По той же причине, что и все вы.

— Он никогда прежде не привозил парней, — заметила Карли.

— И он говорил, что вы убийца, — добавила Радха.

— Я…

Я замолчал. Что я мог им сказать? Но еще важнее: что я мог у них спросить? Они прожили с Форманом дольше, чем я его знал, — если он умел превращаться в демона, они, вероятно, в курсе.

— Вы никогда не видели, чтобы Форман выглядел… иначе?

— Вы хотите сказать, притворялся кем-то другим? — уточнила Радха. — Нет, ни разу.

— Нет, я спрашиваю, не видели ли вы, чтобы у него… не знаю… отрастали когти? Клыки? Он никогда не становился чудовищем?

Молчание.

— Он бредит, — услышал я тихий голос Радхи несколько секунд спустя.

— Ничего удивительного, в яме-то, — поддержала Мелинда.

— Нет. Это правда. Один из его друзей был…

Я замолчал. Я не знал, слышит ли меня Форман, а ведь я все еще скрывал от него информацию. А он, предположительно, и держал меня здесь только для того, чтобы выяснить, что случилось с демоном Мхаем.

Как бы то ни было, их недоумение уже ответило на мой вопрос — если бы они видели его в другом обличье, то поняли бы, о чем я.

— Ладно, забудем.

— Так вы и вправду кого-то убили? — поинтересовалась Радха.

— Да. Его дружка. Но я никому не желал вреда.

Снова молчание.

— Вы можете убить Формана? — спросила Мелинда.

Я услышал, как охнули остальные и протестующе заворчала Радха.

— Прекрати, — сказала она. — Ты хоть представляешь, сколько женщин он убил за попытку побега?

— А какой у нас выбор? — возмутилась Мелинда. — Ты хочешь, чтобы он запытал тебя до смерти, как остальных?

— Я хочу дождаться подходящего момента, — ответила Радха. — Я здесь год провела, Мелинда… целый год, черт побери. Я знаю, как он думает, и знаю, что я делаю. Иногда он берет меня наверх, чтобы я приготовила еду. Он доверяет мне. Настанет день, и он доверится настолько, что у меня появится шанс. И тогда я всех нас отсюда вытащу. Но пока мы ничего не должны предпринимать, иначе потеряем все!

— А что будет происходить до того дня? — осведомилась Мелинда. — Он будет пристегивать тебя к батарее и колоть ножом?

Они слишком разозлились — он это почувствует и может что-то заподозрить.

— Тише, — попросил я. — А то он придет сюда.

— Он нас не слышит, — сказала Радха.

— Но чувствует. Разве вы не знаете?

— Вы это уже говорили, — напомнила Карли. — Что вы имеете в виду?

— Форман — он как… эмоциональный вакуум. Все, что чувствуете вы, чувствует и он. Вот почему он так пугается, когда пугаетесь вы. И вот почему он всегда в курсе, что здесь происходит.

— Вы сумеете его убить, если я вас выпущу? — спросила Мелинда.

Я задумался:

— Не знаю. Если только он не сильнее, чем мы думаем… возможно, кроме эмоциональной восприимчивости, он наделен и какой-то другой силой. Клыками и когтями, например.

Шестеренки крутились в моем мозгу, соединяя разные идеи, и постепенно у меня родился план.

— Но, полагаю, мы способны застать его врасплох.

— Как? — спросила Джесс.

— Вы действительно можете меня вызволить?

— Я со своего места почти дотягиваюсь до бочек, — сказала Мелинда, и я услышал, как загремела по полу цепь. — Если мне удастся сдвинуть одну из них, вы поднимете доску.

Этого будет достаточно. Я смогу выбраться, спрятаться и ждать, когда он вернется. Но если он почувствует что-то необычное: надежду, возбуждение, предвкушение, то поймет — мы что-то задумали. Я, наверное, сумею замаскировать собственные эмоции, но то же самое придется сделать и женщинам.

— Вы должны думать о своих семьях. О том, как скучаете без них, как давно их не видели, — о чем угодно, что вызывает у вас грусть. Я знаю, это звучит ужасно, но вам необходимо быть грустными. Не обращайте внимания на меня, на Мелинду, старайтесь грустить изо всех сил.

— Но что собираетесь делать вы? — спросила Джесс.

— Сначала грусть. Доверьтесь мне.

Молчание.

— Пожалуйста, — взмолился я.

Пауза затянулась.

— Мы согласны, — ответила наконец Радха. — Но когда он станет допытываться, я выложу ему все. Я не хочу рисковать тем доверием, которое завоевала.

— Отлично. Мелинда, начинайте, только не думайте о том, что делаете. Грустите.

Я снова услышал, как она загремела цепью, и надо мной раздался какой-то звук: легкое постукивание, тихое царапанье, шарканье, потом едва слышный скрежет, с которым бочка поползла по доске. Не далеко, но она все же сдвинулась.

«Ничего не получится, — говорил я себе, стараясь прогнать надежду. — Я никогда больше не увижу семью. Я никогда больше не увижу Брук. Она вырастет, станет работать на лесопилке, выйдет замуж за Роба Андерса, и он будет каждый день ее бить».

Я почувствовал, как во мне нарастает злость, и постарался усмирить ее.

«Она не выйдет за Роба, она умрет молодой: ее собьет машина в каком-нибудь нелепом дорожном происшествии. Юная и невинная, она будет лежать на шоссе».

Бочка надо мной снова шевельнулась.

«Лорен тоже умрет. И Маргарет. Но не мама, она будет жить долго-долго и доживет в одиночестве до глубокой старости. Возможно даже, что две другие умрут рано по ее вине, и она будет вечно корить себя».

Я остановился. Ничего не получалось. Мысли должны были пробудить во мне грусть, но я не чувствовал ее. Почему?

Потому что несчастья, происходящие с другими, меня не трогают. Я социопат.

Я услышал, как заплакала одна из девушек, но не мог сказать какая. Далеко ли мы продвинулись? Сколько у нас осталось времени? Бочка еще шевельнулась, а через мгновение сквозь щель между досками хлынул свет. Эта щель тянулась на всю длину доски, и перемещения бочки тут были ни при чем. Кто-то включил лампочку.

Пришел Форман.

— Ах, как интересно, — сказал он.

Сказал так тихо, что я почти не расслышал. Он находился довольно далеко, но его голос постепенно становился громче, и я понял, что он спускается по лестнице.

— Дом, полный испуганных, сердитых, отчаявшихся людей, внезапно погружается в печаль, глубочайшую подавленность. Чуть ли не по команде. Вы думали, я не замечу?

Женщины молчали.

— А теперь я вижу, что кто-то пытался открыть яму.

Голос звучал гораздо громче.

— А вам известно, как мне помнится, что открывать яму нельзя?

Молчание.

— Я делаю вывод, что если кто-то из вас подходил к яме, то хочет там оказаться? Прошу, позвольте мне помочь.

Я услышал сильный грохот наверху. Своротив бочки, Форман откинул доски. Яму залил свет, ослепив меня, и я зажмурился.

— Вылезай, Джон, — сказал Форман. — Одна из игрушек согласилась занять твое место, к тому же она явно хочет немного повеселиться.

Я заставил себя открыть глаза и увидел, что он стоит у стены, держа в руках длинный шнур с оторванной вилкой. Два оголенных на три-четыре дюйма провода усиками торчали в разные стороны. Он соединил их, и они заискрили.

— Вы уже знаете, как забавно выходит, когда эти проводки касаются ваших цепей, — объявил он, повернувшись к женщинам. — А теперь представьте, как это будет смешно в воде.

Я медленно выпрямился, ноги болели и не гнулись.

— Мне всего-то интересно, кто из вас пытался открыть яму.

Форман замер в ожидании, а спустя несколько секунд снова замкнул провода, рассыпав искры.

— Так кто?

Я посмотрел на Радху. Все смотрели на нее. Она нас предупреждала, и теперь пришло ее время выполнить обещание. Ей представился шанс втереться в еще большее доверие к Форману. Неглупый ход. Более длинный путь, но в конечном счете она сможет освободиться.

Радха поймала мой взгляд, глаза у нее были большие, глубокие и чистые. Несколько секунд она наблюдала за мной, потом чуть наклонила голову, чтобы упавшие волосы скрыли от Формана ее лицо. Я присмотрелся и увидел, как она одними губами говорит: «Никогда не сдавайся».

Она повернулась к Форману:

— Это сделала я.

— Что? — переспросил Форман.

— Прошу прощения. Я хотела сказать: это сделала я, слышишь, ты, тупоголовый придурок!

Что у нее на уме?

— Залезай в яму, — велел Форман холодным как сталь голосом.

— Конечно. Сейчас выпрыгну из цепей и прогуляюсь до ямы. Хороший план.

Она что, сошла с ума? Она накручивала себя сильнее обычного, а это означало, что и в нем нарастает злость. Но зачем? Я не видел никакого смысла.

— Выбирайся из ямы, Джон! — приказал он, бросая шнур и кидаясь к ней.

Радха приготовилась к драке, но он ударил ее тыльной стороной ладони по лицу, и она упала на пол. Она была худой и тщедушной, словно оголодавшее пугало. Форман вытащил ключи, отстегнул ее от канализационной трубы и на цепи поволок к яме.

— Я сказал, выбирайся из ямы, Джон!

Я выполз на грязный цементный пол: вода капала с одежды, меня пробирала дрожь. Форман столкнул Радху в яму и принялся закидывать досками, придерживая цепь ногой.