Убийство в Брайтуэлле Уивер Эшли
Я вдруг поняла, что инспектор очень внимательно на меня смотрит. В нем было что-то, выбивающее почву из-под ног, какая-то невозмутимая сила. Думаю, в умении вызывать у преступника беспокойство он большой мастер. Я и сама чувствовала себя как на иголках. Следующий вопрос, заданный тем же почти равнодушным тоном, застал меня врасплох:
– Вы поселились здесь под собственным именем. Вы приехали без мужа?
Этого я не ожидала.
– Не понимаю, какое это имеет отношение к смерти мистера Хоу, – ответила я, пожалуй, более лаконично, чем предполагается в ходе беседы с инспектором Департамента уголовных расследований.
Джонс посмотрел мне прямо в глаза. Мое раздражение не произвело на него ни малейшего впечатления.
– Я просто пытаюсь воссоздать точную картину, миссис Эймс. Отдельные пятна на холсте создают общую картину.
Я вздохнула:
– Да, инспектор, муж не поехал. На самом деле, поскольку вы, несомненно, уже установили кое-какие факты, я нахожусь здесь по приглашению мистера Трента.
– Я в самом деле уже установил кое-какие факты. – Он, однако, лихо работает, этот инспектор. Интересно, что он еще установил. Долго ждать ответа на этот вопрос не пришлось. – Вы тем не менее живете в разных комнатах.
– А как же, – не самым любезным образом отозвалась я. По моему убеждению, сложившаяся ситуация не предполагала необходимости в столь назойливых и двусмысленных вопросах. – Между нами пока ничего не было.
– Тем не менее вы не носите обручальное кольцо.
Я окаменела.
– Я сняла сегодня все кольца, поскольку купалась в море.
Обе части этой фразы соответствовали истине, однако не были связаны друг с другом. Я действительно купалась, но кольца сняла не поэтому. Я вообще не надевала их после приезда, хотя они лежали в шкатулке в моем номере. Почему-то я решила не оставлять их дома.
– Понятно. Но вы с мистером Трентом близкие друзья.
– Да, мы знакомы много лет.
– А мистер Хоу? Они были хорошо знакомы с мистером Трентом?
К чему эти вопросы про Джила с некоторым беспокойством подумала я? – Я только недавно познакомилась с мистером Хоу, – осторожно ответила я. – И не имела возможности наблюдать их вместе.
– Конечно.
Меня насторожило выражение лица инспектора. Интересно, понял ли он, что я сознательно ухожу от ответа?
– Сегодня после обеда вы проводили время с мистером Трентом?
– Я… Да. То есть мы расстались после завтрака, договорившись встретиться на чай.
– Но когда вы с мисс Трент искали мистера Хоу на террасе, мистера Трента вы там не видели.
На долю секунды я замялась.
– Нет, не видела.
Нацарапав что-то в блокноте инспектор и захлопнул его.
– Думаю, пока все, миссис Эймс. Полагаю, вы будете где-то поблизости, если у меня возникнет нужда еще побеседовать с вами.
– Разумеется. – Я встала, и он последовал моему примеру, снова поместив на голову шляпу. – С радостью сделаю все, что смогу, – сказала я и тут же осеклась. А не придется ли мне пожалеть об этих словах?
Джонс кивнул и двинулся к выходу, но мне нужно было получить от него ответ на один вопрос.
– Инспектор? – Он обернулся. – Вы уверены, что это было убийство?
Джонс помедлил, как будто размышляя, сколько мне можно сказать, а затем осторожно ответил:
– Да, миссис Эймс. Во-первых, кто-то принял меры, чтобы на нижней террасе никого не было. Там, где лестница разветвляется, висела табличка «Закрыто для проведения ремонтных работ». Если бы не вы, тело обнаружили бы намного позже.
– Но у этой таблички может быть множество объяснений. Излишняя предосторожность, к примеру.
Инспектор покачал головой:
– Персоналу об этом ничего не было известно.
– Но сама по себе надпись еще не исключает несчастный случай.
– Верно, но, видите ли, мистер Хоу упал прямо на террасу, на каменный пол, ударившись затылком. Медицинский эксперт склонен считать, что имел место перелом шейных позвонков, он умер почти сразу. И ничто не указывает на то, что, падая, он бился о скалу.
Все эти жуткие детали не проливали света на суть дела.
– Я все-таки не понимаю, каким образом это доказывает, что он не просто потерял равновесие и упал.
– Простое падение не объясняет синяк вот здесь. – Инспектор дотронулся до левого виска. – Видимо, появившийся вследствие удара, нанесенного тупым предметом.
Я открыла рот, но сказать ничего не смогла. Инспектор приподнял шляпу.
– Всего доброго, миссис Эймс. Полагаю, еще увидимся.
Случившаяся трагедия тяжелым грузом легла на всю нашу компанию, но, как и полагается крепким, выносливым представителям высшего сословия, мы все оделись и явились на ужин. Я выбрала платье темно-серого шелка с короткими приспущенными рукавами. Яркие наряды показались мне неподходящими к случаю. Пришли все, кроме Эммелины, которая осталась в номере. До ужина я заглянула к ней, но она спала. Не знаю, что там дал ей врач, но отключилась она надолго. Едва ли это лучший выход. Как ни страшна правда, пожалуй, лучше взглянуть ей в глаза, чем валяться в полубессознательном состоянии.
За ужином я села возле Джила. Он был молчалив, серьезен, но сохранял невозмутимое спокойствие, которое меня всегда в нем восхищало. Рядом с Джилом я и сама несколько успокоилась.
У Оливии Хендерсон был такой вид, будто ей впору выпить что-нибудь покрепче воды, которую она по глоточку отхлебывала из стакана. В лице не было ни кровинки, и я обратила внимание, что всякий раз, как она подносила ко рту стакан, у нее тряслись руки. Вспомнив намеки Руперта, я подумала, что, может, она до сих пор любит его. Сидевший рядом с Оливией Лайонел Блейк пытался ее подбодрить, говорил мягко и даже получил в награду две-три улыбки. Я надеялась, ее это несколько отвлечет.
Говорили негромко, и, конечно же, никто из нас не танцевал. Глядя на скользящие по залу пары, которых не коснулось наше несчастье, я с трудом могла себе представить, что всего лишь вчера мы были столь же беззаботны. Смерть Руперта, по-видимому, не стала слишком большим потрясением для остальных постояльцев «Брайтуэлла»; вероятно, их успокоили официальной версией о несчастном случае. Они, конечно, сочувственно нам покивали и довольно невозмутимо продолжили отдыхать.
Полицейский, оставленный в гостинице на дежурстве, отбивался от журналистов, и я надеялась, что слухи про расследование, проводимое Департаментом уголовных расследований, особо далеко не разнесутся. Правда, вряд ли подобную историю можно утаить надолго. А уж какими беспощадными умеют быть газетчики, мне было прекрасно известно.
Я еще не до конца пришла в себя после очень тяжелого дня. Даже если на секунду забыть о страшной смерти Руперта, меня все еще тревожили откровения инспектора. До самого ужина я просидела в комнате, и в голове крутилась тысяча вопросов. Казалось невозможным, чтобы кто-то вдруг захотел убить Руперта Хоу. Люди не убивают друг друга на отдыхе – как заведенная, твердила я. Однако, похоже, все-таки убивают.
Я обвела глазами сидящих за столом, пытаясь представить, что это сделал один из нас. Но я даже не знала, догадывался ли кто-либо о том, что полиция подозревает убийство. Инспектор не просил держать в тайне наш разговор, но мне почему-то ни с кем не хотелось его обсуждать, по крайней мере сейчас. Я даже Джилу ничего не сказала, испытывая при этом чувство вины. Хуже того, терзалась от нерационального ощущения, что опростоволосилась. Джил просил меня о помощи, а все обернулось так ужасно, что никто и вообразить не мог.
Кстати, о Джиле. У меня не получалось отогнать тревогу, вызванную вопросами инспектора о его отношениях с Рупертом. Друзьями их назвать было нельзя, и скорее всего это секрет Полишинеля. Так инспектор уже знает об этом или просто собирает информацию?
Если совсем честно, разговор Джила с Рупертом, подслушанный накануне ночью, не выходил у меня из головы. Просто тот факт, что они ссорились, а теперь Руперт мертв. Я ни на секунду не могла представить такой кошмар, чтобы Джил оказался способен убить Руперта Хоу. Хотя и прошло много времени, я слишком хорошо его знала. И все-таки тот разговор не давал мне покоя, и где-то в душе притаилось смутное ощущение тревоги. В голове начало стучать, и я надавила пальцами на воспаленные глаза.
– Тебе нехорошо, Эймори? – прошептал Джил, дотронувшись под столом до моей руки. – Ты неважно выглядишь.
– Чувствую себя тоже, – призналась я. – Шок, наверное. Жуткий был день.
– Тебя проводить в номер?
Я покачала головой:
– Вряд ли я усну. Не сейчас. Мне бы не хотелось оставаться одной.
Это была правда. От беспрестанных попыток упорядочить скачущие мысли устала голова. И в данный момент я нуждалась в утешении близких.
– Тогда, может, выйдем на террасу?
– Пойдем. Свежий воздух не помешает.
Мы извинились и, пройдя через застекленные двери, тянувшиеся вдоль всего зала, вышли на восточную часть террасы. К ночи похолодало, терраса опустела. Отсюда не было видно море, для этого нужно было пройти в самый конец, а луну затянули облака. Мы с Джилом отошли от света, прямоугольником падающего из дверей, и нас окутал темно-синий мрак. Я глубоко вдохнула соленый воздух и прислушалась к шуму разбивающихся о скалы волн. Было что-то бесконечно успокаивающее в этом морском гуле, и на мгновение показалось, что ничего не случилось.
– Мне очень жаль, что тебе тут плохо, – сказал Джил, облокотившись на перила.
Даже в темноте я видела, что он внимательно на меня смотрит. Я коснулась его руки.
– Я в порядке, Джил, правда. Просто ужасно, что это произошло. Мне страшно за Эммелину.
Он опустил взгляд на мою руку, задержавшуюся на его локте.
– Прости, что на тебя все это свалилось, Эймори. – Кончиками пальцев он погладил мне запястье. – Но должен признаться, я рад, что ты здесь.
Когда он погладил мою руку, все мгновенно изменилось. Я посмотрела на него и уже не могла отвести взгляд.
– Правда, Джил? – тихо спросила я.
Он кивнул, протянул руку, чтобы отвести за ухо выбившуюся прядь волос, и рука осталась у меня на шее.
– Очень рад.
Он был очень близко и смотрел мне в глаза. Почти сразу я поняла, что сейчас Джил меня поцелует, и, когда он наконец наклонился, я все еще размышляла, позволить ли этому случиться. Его губы были в дюйме от моих.
– Джил…
– А, вот вы где.
Когда за нами послышался спокойный глухой голос, луна словно по условленному сигналу вышла из-за облаков. Джил убрал руку, и я обернулась, прекрасно зная, кого сейчас увижу.
– Майло. – Я была довольна, что голос не выдал испытанного мною изумления. – Что ты здесь делаешь?
Глава 7
Майло послал мне улыбку, в лунном свете блеснули зубы.
– Вижу, вы меня не ждали.
– Никогда не знаешь, в какой момент ты появишься, – легко ответила я. Однако этикет никто не отменял, и, испытав удовольствие от маленькой шпильки по адресу заблудшего мужа, я указала на мужчину, который только что пытался меня поцеловать: – Надеюсь, ты помнишь Джила Трента.
– Прекрасно помню, – любезно улыбнулся Майло. – Как поживаете, Трент?
– Неплохо, – лаконично ответил Джил.
Джил стоял совсем близко от меня, и я почувствовала, как он напрягся. Понятное дело, появление нового действующего лица его не обрадовало, и скорее всего он немало смущен. Вряд ли поцелуи с чужими женами у Джила в порядке вещей.
– Отлично. – Майло достал из кармана серебряный портсигар и закурил. – А вы, кажется, неплохо здесь устроились.
– Ты так и не ответил, Майло, – вставила я, прежде чем Джил успел что-то сказать. В такие моменты мужчины могут быть форменными идиотами.
Майло снова перевел на меня глаза, в темноте отливавшие серебром.
– Прости, дорогая. Боюсь, я забыл вопрос.
– Что ты здесь делаешь?
– До меня дошли слухи, будто у вас тут кто-то умер. – Он выдохнул струю дыма. – С удовольствием отмечаю, что вы не позволили себе слишком распереживаться по этому поводу.
– Знаете, Эймс… – Джил уже двинулся на Майло, но я жестой остановила его.
– Это в самом деле очень тяжело, дорогой. Эммелина, сестра Джила, ты должен ее помнить, была помолвлена с молодым человеком.
– Мои соболезнования. – Слова Майло прозвучали искренне, как всегда, но, как всегда, нельзя было точно сказать, что он думает.
– Да, думаю, мне стоит ее проведать, – отступился Джил.
Не сказав больше ни слова и даже не посмотрев на меня, он прошел мимо Майло в здание. Я осталась наедине с мужем. Какое-то время мы молча смотрели друг на друга. Обычное бесстрастное выражение на лице Майло могло свести с ума кого угодно. Он просто спокойно курил, как будто мы тихим вечером сидели дома в уютной гостиной.
– Кто тебе рассказал? – наконец спросила я.
– Слухами земля полнится. – Майло бросил сигарету, потушив ее ногой. – Я, конечно, очень беспокоился о тебе.
– Так ты примчался мне на помощь?
Я даже не пыталась скрыть издевку в голосе. Все это было очень странно, а его якобы беспокойство определенно подозрительно.
– Разумеется. Пойдем в гостиницу, дорогая?
– Подожди. – Я подошла к нему. – Я хочу понять, зачем ты приехал. Когда ты решил ехать, новости еще не могли просочиться в газеты.
– Ладно, – кивнул Майло, – я действительно читал в вечерних газетах о том, что в «Брайтуэлле» сегодня произошел несчастный случай, но приехал не только поэтому.
– Я так и думала.
– Решил поболтать с тобой кое о чем. Я тут подумал, что, если уж ты решила связаться с Трентом, то могла бы делать это поаккуратнее.
Я удивилась таким его думам, но даже не попыталась опровергнуть обвинение. Все равно отпираться бесполезно.
– Ты никогда особо не заботился об аккуратности. Не понимаю, почему я должна поступать иначе.
– Разница между нами в том, дорогая, что ты всегда дорожила своей репутацией. – Из кармана смокинга Майло извлек сложенный лист бумаги. – Это появилось в газетах сегодня утром.
Я взяла вырезку, подошла к пятну падавшего из дверей света и прочла следующее:
Разумеется, немногих удивит тот факт, что некой леди просто все надоело. Жена известного бонвивана, недавно вернувшегося из Монте-Карло, отправилась к морю в компании с человеком, которого в свое время бросила, чтобы выйти замуж за этого самого бонвивана. По всей видимости, мы вправе предсказать бракоразводный процесс, за которым через непродолжительное время последует свадебная церемония.
Я отшвырнула газету Майло:
– Какая мерзость.
– Полностью разделяю твои чувства.
– Интересно, как они узнали, что я именно на море. Только вчера уехала.
Майло пробежал глазами газетную заметку и приподнял брови.
– А я в самом деле бонвиван?
– Дорогой, это совсем не смешно.
– Я и не смеюсь, дорогая. Ты полагаешь, мне было весело, когда я увидел, какое вы тут с Трентом нашли применение лунному свету? – Майло посмотрел на меня взглядом, который можно было бы назвать совершенно неприличным, если бы он не был моим мужем и не имел полного права смотреть на меня как угодно неприлично. – Хотя его трудно винить. Ты так красива сегодня, Эймори.
Я постаралась не думать о том, когда он в последний раз смотрел на меня с таким страстным блеском в глазах.
– Майло, ей-богу, сегодня я неподходящая жертва для твоих чар. Ты проделал долгий путь, чтобы ткнуть меня носом в газетную сплетню? После всех гадостей, которые они пишут про тебя, странно, что такая мелочь вызвала твой интерес к моим делам.
– Делам? Так их много? – сухо спросил Майло. – Значит, бедного Трента тоже водят за нос?
– Это утомительно, в конце концов. У меня был такой тяжелый день. Я ухожу. Спокойной ночи.
– Как он погиб?
Не столько сам вопрос, сколько тон, каким он был задан, заставил меня остановиться. Что-то в нем было еще помимо полного безразличия. Я обернулась.
– Его хватились перед чаем. Мы с Эммелиной отправились на поиски… Я увидела его вон оттуда. Он лежал на нижней террасе. – Я подошла к Майло и зачем-то понизила голос. Не могу понять, почему я вдруг почувствовала потребность довериться ему. – Я думала, это несчастный случай, но инспектор, который был здесь сегодня, утверждает, что это убийство.
Крайняя степень изумления Майло выразилась в том, что он приподнял бровь.
– Убийство? – Уголки его губ дернулись, что должно было означать язвительную усмешку. – Ну, дорогая, похоже, эта морская прогулка принесет тебе больше, чем ты от нее ожидала.
Я боялась, после всего случившегося не сомкну глаз, но старая присказка про то, что сон милее отца и матери, лишний раз подтвердилась, и я проснулась, когда утреннее солнце пробивалось в комнату, и даже не могла вспомнить, как отключилась. Я приняла душ, надела относительно темное, шитое у портного платье с поясом изумрудно-зеленого цвета и спустилась к завтраку.
Из нашей компании в столовой почти никого не было. Лишь Хэмильтоны и Роджерсы, сидя за одним столом, беседовали приглушенными голосами. Компанию им составлял Лайонел Блейк, который, правда, особого участия в разговоре не принимал.
Джила я не увидела и решила, что он у Эммелины. Мне было очень тревожно за нее, особенно теперь, когда выяснилось, что причиной смерти Руперта стал не несчастный случай. Ближайшие несколько месяцев, но прежде всего ближайшие дни станут для нее тяжелым испытанием.
Майло, разумеется, не показывался. Даже напрягли самое необузданное воображение, его нельзя было назвать ранней пташкой, и он, конечно же, еще нежился в постели. Его комната располагалась на моем этаже, уж не знаю, случайно или нет.
Я села за отдельный стол, но поближе к остальным, чтобы не создавать впечатления, будто избегаю их общества. В отличие от вчерашнего утра я, не испытывал никакого голода, налила чаю, взяла тост и немного фруктов. Только я поднесла чашку ко рту, как ко мне из-за соседнего столика перегнулась Анна Роджерс, положив руку на локоть.
– Вы видели Эммелину?
– Нет. А вы?
Она покачала головой, отчего ее платиновые локоны подпрыгнули.
– Джил говорит, она совсем плоха. По-моему, врач дал ей какое-то сильнодействующее средство.
– Надеюсь, она сегодня выйдет.
– Ужасная история, – покачала головой Анна. – Не могу поверить, что бедного Руперта больше нет. Его так все любили.
– Ну, положим, не все, – усмехнулся Хэмильтон. – Готов поспорить, Трент не рыдал ночью в подушку.
– Нельсон, – мягко упрекнула миссис Хэмильтон, – какие страшные вещи ты говоришь.
– Тем не менее верные, – оборвал ее Хэмильтон, но развивать эту тему не стал.
Даже если он знал, что за кошка пробежала между Джилом и Рупертом, то не собирался в настоящий момент этим делиться.
– Ничего этого не случилось бы, если бы они поставили нормальную ограду, – заметил мистер Роджерс. – По всей видимости, данное заведение пока не сталкивалось с обвинениями в преступной халатности. В случае если Эммелина – по прошествии приличествующего трауру срока, разумеется, – обратится ко мне с просьбой рассмотреть…
– О, Эдвард, – замахала на него вилкой жена, – не сейчас.
Роджерс явно рассердился на ее нестрогое внушение, но умолк. Нельсон Хэмильтон, перед тем как сунуть в рот половину яйца, громко хохотнул:
– Только бы не упустить работку, да, Эд?
Лариса Хэмильтон, все время разговора сохранявшая настороженное выражение, которое, как я поняла, было для нее естественно, негромко сказала:
– Я уверена, Нельсон, мистер Роджерс имел в виду не это.
– А что, вполне здравая мысль, – продолжил Хэмильтон, словно и не услышав жены. – Чистой воды халатность.
Значит, они не в курсе, что это убийство. Интересно, почему инспектор Джонс сказал об этом мне. В сложившейся ситуации я предпочла пока не предавать эту версию гласности и задумалась, кто еще мог знать о сложных отношениях между Джилом и Рупертом. Когда факт убийства станет известен, все быстро начнут соображать, у кого кроме них самих могла иметься причина разделаться с ним, и эту враждебность при желании можно будет истолковать именно как такую причину. Конечно, неприязнь еще не обязательно мотив для убийства. И тем не менее факт остается фактом: Руперт убит ударом в голову, который нанес кто-то, с кем он, возможно, повздорил на террасе.
Я ни на секунду не допускала, что это Джил. Но, как ни крути, если Джил был в такой ярости, что ударил Руперта, это могло произойти той ночью, когда они вели нелицеприятный разговор под моим окном. Нет, я не могла представить, что он имел такие страшные последствия. Однако это не рассеивало моих страхов по поводу того, что подумают остальные. И вдруг меня осенило. Если бы мне удалось установить, что Руперт делал перед смертью, то с Джила можно будет снять подозрение. И тогда я избавлюсь от все усиливающегося чувства тревоги.
– А кто-то видел Руперта на террасе вчера после обеда? – как бы невзначай спросила я, вилкой гоняя по тарелке ломтик яблока.
– После пляжа я его не видела. Мы с Эдвардом завалились спать, правда, дорогой? – Анна Роджерс ослепительно улыбнулась мужу, и тот вспыхнул.
– Как я уже говорил, я его не видел, – поспешил вставить Хэмильтон, как будто защищаясь.
– Я видела его в холле, когда все возвращались с пляжа, – вдруг сообщила миссис Хэмильтон, покосилась на мужа и, словно опасаясь, что он не даст ей договорить, быстро закончила: – Он сказал, что условился с кем-то встретиться.
Любопытно. Вчера, я точно это помнила, она подтвердила вслед за мужем, что они Руперта не видели.
– Я… мне только сейчас это пришло в голову, – добавила Лариса, будто прочитав мои мысли.
Я задумалась. Скорее всего это Хэмильтон велел ей молчать.
– Я подумала, что они с Эммелиной собрались пить чай, – продолжала между тем Лариса, – но, может быть…
– Это, конечно же, ерунда, – резко оборвал ее Хэмильтон.
– Да, разумеется, ты прав, – откликнулась Лариса, но в ее обращенном на меня взгляде и я увидела немой вопрос.
Я решила поговорить с ней позже, когда поблизости не будет мужа.
– Насколько я знаю, ночью приехал ваш супруг, – послышался вдруг резкий голос Вероники Картер.
Я обернулась и увидела, что она, подойдя к столу, устремила на меня холодные голубые глаза.
– Да, совершенно неожиданно, – безразличным тоном ответила я.
Недобрая улыбка появилась на чуть слишком ярких губах Вероники, и мне показалось, глаза ее сверкнули.
– Как некстати.
Терпеть не могу грубости, но в этот момент я могла бы подобрать для мисс Картер пару-тройку метких словечек.
– Ваш муж? – переспросила Анна Роджерс. – А я думала… – Она осеклась, и повисло неловкое молчание.
– Так, значит, вы уедете? – Этот вопрос задал Лайонел Блейк, великодушно избавив меня от необходимости разъяснять свои семейные обстоятельства. До сих пор он не проронил ни слова, хотя слушал с явным интересом.
– Не знаю. А вы? – обратилась я ко всем.
Теперь мой вопрос вызвал неловкую паузу.
– Мы тоже не знаем, – промямлила наконец Анна Роджерс. – Звучит ужасно бесчувственно, но, пожалуй, мы останемся здесь до конца.
– Номера оплачены, – пожал плечами Роджерс, накалывая на вилку кусочек копченой рыбы.
– По-моему, это чудовищно, – негромко произнесла Лариса Хэмильтон. – Я бы хотела вернуться домой… Чем скорее, тем лучше.
– Глупости, Лариса. – Мне показалось, ее муж заговорил несколько громче, чем было необходимо, тем более что они сидели рядом. – Руперт был душой нашей компании. Он бы наверняка хотел, чтобы мы остались. Какой смысл укладывать пожитки и мчаться домой.
– Вероятно, Эммелина поедет с… ну, с телом, когда здесь все закончится, – сказала Анна Роджерс. – До похорон еще несколько дней, мы успеем вернуться в Лондон.
– Жизнь продолжается, а? – чуть ли не с вызовом сверкнул глазами Хэмильтон.
Вроде бы больше говорить было не о чем, и я встала из-за стола.
– С вашего разрешения, пойду приму аспирин. Голова разболелась.
Когда я выходила из столовой, мне очень хотелось думать, что, если бы беда случилась со мной, мои друзья печалились бы чуточку больше.
Глава 8
Некоторое время спустя я тихонько постучалась в комнату к Эммелине, и прежде чем дверь открылась, услышала негромкие голоса. В щель просунулась голова Джила.
– Привет, Эймори, – довольно прохладно поздоровался он.
– Привет, Джил, – ответила я так, будто этого не заметила. – Как Эммелина?
Он бросил быстрый взгляд через плечо в комнату.
– Не важно.
– Пусть она войдет, Джил, – послышался слабенький, потухший голос Эммелины.
Джил отворил дверь, и я прошла в темную комнату. Задернутые гардины не пропускали лучи солнца. Эммелина, белая как стена, с опухшими, красными от слез глазами, сидела на диване, закутавшись в одеяло. Я подсела к ней и взяла ее безжизненную, холодную руку. Джил уселся на соседнем стуле.
– Эммелина, мне так жаль, – произнесла я. – Я знаю, сейчас не найти слов, которые принесли бы тебе облегчение, но мне правда очень-очень жаль.
Ее глаза тут же наполнились слезами.
– Я не знаю, что мне делать, – прошептала она. – Я… я… не знаю, как без него жить…
Я стиснула ее руку.
– Не думай об этом, дорогая моя. Сосредоточься на том, чтобы вернуть силы. Живи пока одним днем. Больше ты сейчас ничего не можешь сделать.
Она покачала головой:
– Даже один день – это страшно много без Руперта. Я так его любила…
Слова потонули в рыданиях, сотрясших ее хрупкую фигуру. Я как могла попыталась ее утешить. Наконец плач утих, и Эммелина от утомления уснула. Встав с дивана, я укрыла ее одеялом.
– Бедная девочка. – Я только покачала головой и пошла к выходу.
Джил встал меня проводить. Посередине комнаты я неожиданно для себя самой остановилась.
– Джил… Мне нужно кое-что тебе сообщить.
– Да? – глухо откликнулся он.
Мне показалось, он слегка напрягся, будто бы готовясь услышать то, что слышать не хотел.
– О Руперте. Инспектор Джонс… короче, он говорит, что Руперта убили.
Произнося эти слова, я всматривалась в лицо Джила. Оно не искривилось, не дернулось. Он дважды быстро мигнул, словно не мог скрыть удивления.
Читать бесплатно другие книги:
