Рассказы Вельзевула своему внуку Гюрджиев Георгий

И там тоже всюду встречалась нам масса существ женского пола с явными признаками цели их «ночных-исканий» на этих бульварах.

Все эти женщины принадлежали как к уже перечисленным национальностям, так и к другим, а именно тут были и «шведки», и «англичанки», и «русские», и «испанки», и «молдаванки» и т. д., но почти не было ни одной настоящей француженки.

Вскоре нас начали останавливать какие-то подозрительные существа мужского пола и предлагать нам делать с ними какой-то «Гранд-Дюк».

Я еще не понимал, что значит «Гранд-Дюк», но после разных расспросов выяснилось, что эти странные слова получили здесь определенный смысл совсем недавно, а именно с того времени, когда здесь процветала ныне покойная «монархическая-Россия».

Оказалось, что тогдашние тамошние существа, принадлежавшие к касте правящего класса этой покойной России, очень любили часто наезжать сюда, в «столицу-мира», и почти каждый из них для «куража» выдавал себя за тамошних так называемых «титулованных-особ», за «графов», «баронов», «князей», но чаще всего за «великих-князей», каковой титул по-французски и есть «Гранд-Дюк». И так как все они обязательно делали «визиты» по подозрительным местам «иностранного-Парижа», то такую «прогулку» профессионалы-проводники и поныне называют «турне-дю-Гранд-Дюк».

Взяв одного из таких проводников, мы пошли осматривать также и ночные достопримечательности этого современного «Куркаляйя».

Мы побывали в разных тамошних «вертепах»; мы были и в кафе «педерастов», и в клубе «лесбиянок», и во многих таких же «злостных-очагах», где происходят всякие ненормальности, время от времени повторяющиеся во всех главных «культурных-центрах» этих несчастных существ твоей планеты.

Посещая такие «злачные-места», мы наконец попали на улицы знаменитого так называемого «Монмартра», собственно не на самый «Монмартр», а в район нижней части местности этого наименования, который изобилует всякими ночными злостными «злачными-учреждениями», предназначенными однако не для существ этой общественности Франция, а исключительно только для существ, приезжающих из других отдельно самостоятельных группировок, или, как они сами говорят, «для-иностранцев».

Здесь, кроме многих таких «подозрительных-учреждений», существует также масса ночных ресторанов, тоже для приезжих иностранцев, которые открыты в течение всей ночи.

Вообще весь этот район оживляется только по ночам; днем же здесь почти, как там выражаются, «мертво», и из приезжих иностранцев никто никогда не бывает.

При всех этих ресторанах имеются так называемые «открытые-сцены», на которых показывают разные «удивительные-вещи», которые будто бы происходят среди им подобных существ, принадлежащих к другим общественностям, существующим на других частях поверхности их планеты.

Показывают «танец-живота» африканских существ и кавказцев с их «танцами-с-кинжалами» и «мулатку» со своими змеями – словом все, что считается в этом сезоне «модной-новинкой».

Но все то, что здесь и в «монмартрских-театрах» показывают как якобы происходящее среди подобных им существ, водящихся на других материках их же планеты, во всяком случае ничего общего не имеет с тем, что я, всюду бывавший и очень интересовавшийся видеть и изучать всякое специфическое проявление существ каждой данной местности, на самом деле видел там, на местах.

На этом Монмартре в последнее время открылось очень много так называемых «специально-русских-ресторанов», и как в этих «специально-русских-ресторанах», так и в других ресторанах, так называемыми «артистами» или «актерами» являются существа именно большой общественности Россия и преимущественно из числа существ бывшего там «правящего-класса».

Не мешает отметить и остановить твое внимание на том, что отцы и деды этих «артистов» или «актеров» современных «монмартрских-театров-ресторанов» еще совсем недавно здесь же, на Монмартре, в разных таких учреждениях, благодаря, конечно, так называемому «мужицкому-поту», издевались и оскорбляли индивидуальное достоинство существ других общественностей, а теперь их дети и внуки сами унижаются и служат объектом удовлетворения «хаснамусских-капризов» так называемых «много-денег-имущих-существ» из других общественностей.

Относительно такого положения вещей у нашего мудрого Мол-ла Наср-Эддина тоже есть одно очень мудрое изречение, а именно он говорит:

«Если папенька любит кататься, хотя бы на детских саночках, то его сын обязательно должен таскать на гору уже большие деревенские сани».

Когда я сидел в одном из таких ресторанов с упомянутым молодым персом, моим новым приятелем, его вызвали какие-то знакомые другие персы, и я остался один за столиком с шампанским, требование которого ночью в ресторанах на Монмартре вообще обязательно.

В этом месте своего рассказа Вельзевул глубоко вздохнул и потом продолжал так:

– В то время как я тебе рассказываю об этом вечере, проведенном в ресторане на Монмартре среди современных трехмозгных существ, водящихся на этой понравившейся тебе планете Земля, во мне невольно воскресло испытанное мною тогда «существенское-сарпитимное-переживание», и в данный момент воспоминания обо всем этом мною пережитом так сильно повторно ассоциируются во всех трех одухотворенных частях моего общего наличия, что принуждают меня отклониться от начатой мною темы, чтобы поделиться с тобою теми грустными и печальными размышлениями, на которые навело меня тогда мое одиночество в той ужасающей обстановке на Монмартре после ухода упомянутого молодого перса, ставшего моим «чичероне» в Париже.

Тогда именно во второй раз за все время моего существования в моем существе и произошел процесс этого самого «существенского-сарпитимного-переживания», породившего в моем общем наличии возмущение по поводу разных непредвиденностей наших высочайших пресвященнейших космических Индивидуумов и вытекших из этого всяких объективных несчастий, которые уже получились и может быть еще будут продолжать получаться как на этой планете Земля, так и во всей нашей Великой Вселенной.

Как можно было в вычислениях, касающихся гармонического движения космических сосредоточений, не предвидеть того, что комета «Кондур» и эта злосчастная планета Земля – столкнутся?

Если бы те, кому следовало, предвидели это, то не случилось бы и всех дальнейших, вытекающих одно из другого, несчастных последствий и не было бы надобности прививать первым трехмозгным существам этой злосчастной планеты тот для них злостный орган Кундабуфер, который явился причиной всех дальнейших печальных и ужасающих результатов.

Правда, впоследствии, по миновании надобности, этот для них злостный орган и был уничтожен, но опять же они не предвидели, что от уничтожения самого органа не уничтожится возможность того, что в будущем данные последствия его свойств, при известном образе существования существ, будут легко окристаллизовываться в наличии их потомков.

Другими словами, они и в этот раз не предусмотрели, что если и возможно уничтожить такой орган, то ведь основной-то космический закон Эптапарапаршинох с его «Мднел-Инами» все-таки остается в смысле эволюционного процесса и для трехмозгных существ планеты Земля таким же, как и для всего существующего во всей Вселенной.

Благодаря особенно вторичному, почти преступному «непредвидению» и получилось то ужасающее положение для здешних трехмозгных существ, что, с одной стороны, в их общем наличии, как и в наличии всех трехмозгных существ нашей Великой Вселенной, имеются все возможности для облекания «высшего-существенского-тела», и в то же время, благодаря сделавшемуся им присущим окристаллизованию разных последствий свойств органа Кундабуфера, им почти немыслимо довести эти облекающиеся в них высшие священные части до требуемой степени усовершенствования. И так как, согласно основным общекосмическим законам, такое образование, каким является облекшаяся в общем наличии трехмозгных существ их «высшая-существенская-часть», на планетах уже не подлежит разложению, а планетное тело существ не может бесконечно существовать на планетах и с ним в свое время неизбежно должен произойти процесс священного Раскуарно, то потому возникшие в земных трехмозгных существах их несчастные высшие тела неизбежно должны почти бесконечно маяться во всевозможных внешних планетных оформливаниях.

Сидя тогда в одиночестве в ресторане на Монмартре и разглядывая собравшихся там современных твоих любимцев, я продолжал размышлять:

Как много прошло веков с тех пор, как я начал наблюдать за существованием трехмозгных существ этой злосчастной планеты!

За эти долгие века к ним сюда Свыше было ниспосылаемо множество священных Индивидуумов со специальной целью помочь им избавиться от этих последствий свойств органа Кундабуфера, и тем не менее здесь ничего не изменилось, и весь процесс обычного существенского существования остается прежним.

За это время не произошло никакой разницы между теми трехмозгными существами этой планеты, которые существовали почти сто их веков тому назад, и современными.

Сидящие здесь существа разве не такие же и не так же ли неподобающе ведут себя, как существа города Самлиоса, на материке Атлантида, который являлся и считался всеми трехмозгными существами того времени «источником-и-местом-сосредоточения-результатов-достижения-в-смысле-усовершенствования-их-разумности», или, как бы сказали тамошние современные существа, «главным-культурным-центром», и где я тоже сидел среди тогдашних существ в их, как тогда называли подобные рестораны – «Сакрупяках».

А после гибели Атлантиды, по прошествии многих и многих веков, когда я был на материке Азия в городе «Куркаляй», их новом «культурном-центре» той тамошней древней общественности, которая называлась «Тиклямыш», и сидел, бывало, среди них в их «калтаанах», являвшихся тоже подобием современных ресторанов, разве я не был зрителем подобных же «картин».

Вон тот, напротив, толстый современный господин, с огромным посторонним образованием на шее, который сидит с двумя молодыми уличными девицами… Если его переодеть в костюм «кафириана», то разве он не будет точно походить на такого же типа, которого я тогда видел сидящим в калтаанах города Куркаляй?

Или вон там, налево, за другим столиком сидит современный молодой человек и пискливым голосом так убежденно доказывает своим собутыльникам о причинах беспорядков, происходивших в какой-то общественности, если на его голову надеть «чамбардах», – разве он не будет точно похож на настоящего, как тогда называли, «нагорного-клиана»?!

А тот высокий, корчащий из себя важного барина, сидящий в углу в одиночестве и по временам делающий глазки вон той даме, которая сидит с мужем в соседней компании, – разве это не настоящий «верункиец»?!

А эти лакеи, прислуживающие здесь сидящим, точно собаки, поджавшие под себя хвосты, – разве это не те же «асклайские-рабы»?!

А в их величественном городе «Вавилоне», куда я попал тоже по истечении очень многих их веков… разве там было не то же самое?! Разве трехмозгные существа города Вавилона были не те же асклайцы, кафириане, верункийцы, клианы и т. д.?

Изменились только их одежда и название их национальностей.

Во времена Вавилона они стали называться «ассирияне», «персияне», «сикирияне», «аравияне» и другими разными наименованиями.

Да… и вот теперь я опять после стольких веков здесь, в их современном культурном центре, – городе Париж.

И опять то же самое: крик, шум, смех, руготня, – что и в городе Вавилоне, что и в городе Куркаляй и даже в Самлиосе, в их первом культурном центре.

И теперешние трехцентровые существа так же собираются вместе для препровождения времени неподобающим для трехцентровых существ образом, как неподобающе проводили время трехцентровые существа во все прежние периоды существования этой злосчастной планеты.

А между тем за то время, что я наблюдал за этими несчастными, не только целые народности многих этих их культурных центров бесследно исчезли, но и сами твердыни, на которых они существовали, или совершенно изменились, или даже исчезли с лица этой планеты, как это было, например, с материком Атлантида.

После Самлиоса вторым их центром сделался материк «Грабонцы». Не так же ли и там, на материке Африка, исчезли населявшие его народы, и если не исчез и самый этот материк, то, по крайней мере, то место, где находился его центр, теперь так засыпано песками, что кроме так называемой «пустыни-Сахары» уже ничего не существует.

Потом прошло еще много веков и их центр образовался в Тиклямыше. Что осталось от него, кроме пустыни, называемой теперь «Красные-Пески»?!

Если, может быть, и уцелела какая-нибудь бывшая знаменитая народность, в виде тысячного ее поколения, то она уже прозябает в совершенном ничтожестве где-нибудь недалеко от того места, где обитала та самая народность.

Потом опять прошло много веков.

Я видел центр Вавилон. Что осталось от этого их, действительно великого, Вавилона? – несколько камней от самого города и кое-какие остатки бывших великих народностей, которые хотя и продолжают еще существовать, но даже современными существами считаются уже совершенными ничтожествами.

Что станется с этим современным их центром-культуры – городом Париж и с сегодняшними сильными племенами, его окружающими, как то: «французами», «германцами», «англичанами», «голландцами», «итальянцами», «американцами» и т. д., – это покажут будущие века.

А пока что несомненно только одно, что те несчастные зачатки «высших-существенских-тел», которые возникли и еще продолжают возникать в некоторых из здешних трехмозгных существ, принуждены, как я уже говорил, «маяться» и «маяться» в наличиях всевозможных ненормальных оформливаний, осуществлять которые из-за незакономерных последствий по непредусмотрительности некоторых наших величайших препресвященных общекосмических Индивидуумов стало свойственным этой злосчастной планете Земля.

Я был еще углублен в такие, лично для моей сущности печальные, думы, когда вернулся мой новый приятель, молодой перс.

Посидев еще немного в этом ресторане, где становилось уже чересчур шумно и душно, мы решили уйти отсюда в другой ресторан, находившийся тут же на Монмартре.

Но когда мы встали и хотели уже выходить, сидевшая за другим столом компания существ, услышав наш разговор о новом месте, куда мы собирались идти, заговорила с нами и попросила посидеть немного за их столом, а потом уже вместе пойти туда, куда мы собирались. Они попросили нас подождать, пока к ним подойдет их товарищ.

Эти наши новые знакомые оказались существами с материка Америка.

Хотя в этом ресторане становилось все более и более неуютно и шум от пьяных голосов увеличивался, мы все же сперва согласились подождать их товарища; но когда в дальнем углу зала этого ресторана вдруг возник скандал, мы вышли, не дождавшись этих американских существ.

Оказалось, скандал в дальнем углу зала ресторана произошел из-за того, что одно существо, находившееся в компании с другими, бутылкой из-под шампанского дало по башке другому, и только за то, что тот другой не согласился выпить за здоровье какого-то премьер-министра из тамошних правительств, а хотел непременно пить за здоровье «туггуртского-султана».

С нами в другой ресторан пошел также один из американцев, не захотевший дольше дожидаться своего товарища.

При ближайшем знакомстве с этим американским трехмозгным существом он оказался веселым, наблюдательным и словоохотливым.

Он всю дорогу и затем там, на новом месте, куда мы пришли, все время говорил и смешил нас главным образом тем, что очень ловко и удачно подмечал комические стороны встречных и сидевших в новом ресторане.

Впоследствии из расспросов выяснилось, что этот американец был здесь, в Париже, владельцем большой школы модных танцев.

Из всего, что он говорил относительно своего дела, я понял, что учащиеся в его школе состояли исключительно из американских существ, которые учатся главным образом одному излюбленному американцами танцу «фокстрот».

Я также понял, что этот танец «фокстрот» чисто американского происхождения и что его и любят и танцуют вовсю, главным образом, там, в Америке.

И потому, пока мы все вместе выбирали новую марку шампанского и этот веселый американец на время прекратил свою болтовню, я спросил его:

«Скажите, пожалуйста, почтенный мистер, раз это так, то почему же вы имеете школу не у себя там, в Америке, а здесь, в городе Париже, так далеко как от своей родины, так и от места возникновения этого „благодейственного-фокстрота“».

«Что вы!.. Что вы!.. – воскликнул он искренно удивленным тоном. – Ведь у меня большая семья!

Если я эту мою школу буду иметь на моей родине, то не только вся моя семья умрет с голоду, но у меня не будет даже возможности для того, чтобы нанимать какое-нибудь сырое нью-йоркское помещение и укрываться во время непогоды от тамошних леденящих северных ветров.

Здесь же, в городе Париже, „слава-нашему-Создателю“, желающих обучаться этому фокстроту и хорошо за это платить – сколько угодно».

«Я не понимаю, – перебил я его, – ведь вы же говорите, что вашими учениками здесь являются исключительно приезжие оттуда ваши земляки и в то же время вы говорите, что там никто не пошел бы в вашу школу. Как это понять?»

«Вот в этом-то и дело, – ответил этот почтенный американец, – что причиной этого самого является одна очень маленькая „психологическая-загвоздка“, из числа тех многих других специфических „загвоздок“, которые в совокупности и составляют „дурость“ моих соотечественников.

Дело в том, что моя школа находится в Париже или, как у нас в Америке говорят „умные-люди“, в „современном-Вавилоне“.

А этот „современный-Вавилон“ среди всех наших американцев пользуется очень большою популярностью, и каждому из них вменяется в обязанность побывать в этой „мировой-столице“.

Каждый наш американец, имеющий маломальский достаток, обязательно должен приехать сюда.

А кстати, знаете ли вы, что иметь достаток у нас в Америке не так-то легко; это только здесь в Европе думают, что доллары в Америке чуть ли не валяются на улице. А на самом деле эти доллары живущим там достаются, повторяю, очень и очень не легко. Каждый „цент“ надо заработать собственным физическим трудом.

У нас в Америке совсем не платят денег, как здесь, в некоторых европейских странах, за разные эфемерные ценности, как то: „известность“, „знаменитость“, „талант“ и т. д…

Здесь, в Европе, например, если какой-нибудь, скажем, художник когда-нибудь случайно напишет хорошую картину и сделается известным, то после, какую бы дрянь он ни производил, масса всегда будет платить за эту дрянь большие деньги потому только, что это, мол, работа такого-то „знаменитого“ художника.

У нас же в Америке в этом отношении совершенно не так. Там требуется делать все на наличные, и всякий труд мерится только аршином и весом. „Имя“, „талант“, „гений“ и тому подобные „товары“ у нас очень дешевы, и потому доллары достаются американцу тяжелехонько.

Но к моему счастью, наши американцы имеют много других слабостей и в том числе страсть – „смотреть-Европу“.

Благодаря этой страсти всякий американец старается, лишаясь подчас самого необходимого, понемногу экономить с большим трудом достающиеся ему доллары, чтобы только иметь возможность побывать в Европе и, конечно, в „столице-Мира“ – Париже.

Вот почему здесь моими соотечественниками всегда, как говорится, „хоть-пруд-пруди“, это во-первых. А во-вторых, так как у наших американцев имеется еще другая преувеличенная слабость, а именно – „тщеславие“, то их воображению льстит, что люди будут говорить, что он фокстроту научился не в какой-нибудь там „Филадельфии“ или в каком-нибудь „Бостоне“, а в самом Париже, откуда исходят для всей Земли „модные-новости“, а так как фокстрот тоже „модная-новость“, то для них парижский фокстрот есть, так сказать, „результат-последнего-слова-цивилизации“.

И вот, благодаря таким двум „закваскам“ наших американцев, я, бедный учитель танцев, имею здесь всегда достаточное число хорошо мне платящих американцев.

Хоть они, правда, платят франками, а не долларами, но надо же зарабатывать и менялам. Ведь и у них семья».

После такого объяснения я спросил его еще:

«Скажите мне, пожалуйста, также, мой дорогой мистер, неужели эти ваши соотечественники приезжают сюда в город Париж и остаются здесь так долго жить только для того, чтобы учиться этому вашему фокстроту?»

«Зачем только для фокстрота! – ответил он. – Они за это время осматривают также самый город Париж и его окрестности, а иногда даже ездят порядочно далеко. Короче говоря, они за это время „изучают“ также и Европу.

Они „смотрят“ и „изучают“ Европу, чтобы, как у нас там говорят, „пополнить-свое-воспитание-и-образование“, но, между нами говоря, это только говорится как одна из зазубренных фраз тех наших, которые корчат из себя настоящих англичан, а в действительности мои компатриоты смотрят как Париж, так и Европу только для того, чтобы удовлетворить все ту же свою слабость „тщеславие“.

Они смотрят не потому, чтобы быть больше знающими и осведомленными, а только для того, чтобы потом там, у себя дома, в разговорах со своими знакомыми похвастаться, что и они, дескать, были в Европе и видели там то-то, то-то и то-то.

Здесь в Европе в каждом соответствующем месте даже имеются для этой цели отделения одного учреждения, очень отвечающего их потребностям такого рода, под названием „Кук-и-Сын“, и, конечно, такое отделение имеется также и здесь в Париже.

И вот, эти мои „милые“ соотечественники, подобно „стаду-баранов“, собираются в группы по несколько десятков, и вся эта компания „туристов“ садится на громадный так называемый „куковский-автобус“, и они едут туда, куда их повезут.

На этом „куковском-автобусе“, кроме „шофера“ имеется еще один так называемый „куковский-сонный-тип“.

Во время передвижения такого „знаменитого“ куковского автобуса этот самый „сонный-тип“ слабым голосом временами выкрикивает какие-то зазубренные по составленному самим Куком „маршруту“ названия мест и разных исторических и не исторических „достопримечательностей“ Парижа и его окрестностей. Словом, мои дорогие компатриоты Европу „изучают“ именно таким образом.

Эти „сонные-типы“ имеют очень слабый голос и выглядывают получахоточными, потому что они обыкновенно очень усталые и не выспавшиеся, что объясняется, наверное, тем, что многие этого рода типы, кроме службы у „Кука-и-Сына“, работают где-нибудь усиленно ночами, чтобы им при их ничтожном заработке от „Кука-и-Сына“ хватило на жизнь семьи, так как жить с семьей, особенно в Париже, задача не очень легкая.

А то, что у этих „сонных-типов“ слабый голос и мои дорогие компатриоты мало что слышат – большого значения не имеет. Не все ли равно им, о чем бормочет и каким голосом бормочет этот „сонный-тип“, так как им вовсе нет необходимости знать что-либо о деталях ими виденного. Не все ли им равно, что они видели и что все это означало. Им нужен только „факт“, что они были в этом самом месте и в общих чертах все видели.

Они этим уже вполне удовлетворены, так как после этого в разговорах уже могут смело, с „чистой-совестью“ говорить, что они и там-то и там-то были, а все другие наши американцы будут думать, что говорящий не „ослиный-хвост“, а тоже был в Европе и все там осматривал и видел все „достопримечательности“, которые должен осматривать всякий современный „интеллигент“.

Эх… Господин хороший. Вы думаете я один живу за счет „дурости“ моих соотечественников?

Что я? Я человек маленький – только учитель танцев.

А вот вы заметили там, в первом ресторане, со мной сидел толстенький мистер… Вот этот – так уже настоящая „акула“. Их, кстати сказать, у нас в Америке, особенно за последнее время, „развелось“ очень много.

Этот толстенький мистер, один из обамериканившихся английских евреев, является главным компаньоном известной и очень солидной американской фирмы.

Эта фирма во многих городах как Америки, так и Европы имеет свои отделения, и тот толстый мистер, который сидел со мной в первом ресторане, как раз и исполняет обязанности директора здешнего парижского отделения фирмы.

Эта компания не только набивает свои карманы на дурости своих соотечественников, но они к этому, к сожалению, примешивают уже чересчур много своей собственной „подлости“.

Такой „меланж“ они проделывают следующим образом:

Здешнее отделение фирмы имеет хорошо американским способом зарекламированное имя, широко уже известное моим компатриотам, и потому многие из них, благодаря все тому же своему „тщеславию“ и еще другим слабостям, свойственным, кстати сказать, таким существам, из каких преимущественно состоят мои соотечественники, всегда выписывают свои так называемые „модные-наряды“ от здешнего отделения, и здешнее отделение посылает им „настоящие-парижские-модели“ из „столицы-мира“.

Все это делается честь-честью, по всем современным коммерческим правилам, на основании „итальянской-бухгалтерии“ и „шахер-махерского-счетоводства“.

Что же касается, так сказать, „интимной-стороны-коммерции“ этой нашей американской „солидной-фирмы“, основанной разными американскими „акулами“, то тут уже эти „акулы“ обделывают всех вчистую и только в пользу своего бездонного кармана.

Так, когда здешнее парижское отделение получает непосредственно письменный заказ от своих американских клиентов, то этот самый письменный заказ тут же пряме-е-е-е-хонько пересылается в германское отделение, и там, в Германии, где товар и труд для нарядов намного дешевле, чем здесь в Париже, тамошнее отделение потихо-о-о-нечку и полего-о-о-нечку выполняет этот американский „письменный-заказ“ по всем кодексам „парижской-моды“ и затем преспокойно наклеивает на свое производство „парижские-ярлыки“ и через Гамбург отправляет его на пароходе опять-таки пряме-е-е-е-хонько в свое нью-йоркское отделение, от которого заказчик и получает свой заказ, радуясь и гордясь, что завтра он будет иметь на себе „не-что-нибудь“, а настоящий „наряд“, сшитый в самом Париже по самой „последней-парижской-моде“.

Что интереснее всего, что от таких „комиссионных-афер“ этой „солидной-фирмы“ никому не обидно, а напротив, всем „удобно“, „легко“ и „выгодно“. От их такой „коммерции“ даже французы, хозяева „столицы-мира“, „зарабатывают“, но… конечно зарабатывают только столько, сколько могут иметь пользы от тех почтовых марок, которые необходимо наклеивать на письма при переписке с заказчиками парижского отделения.

Как видите, все довольны и всем приятно и даже „выгодно“, а главное, оправдывается та, правда не всеми признанная, политико-экономическая аксиома, что без международного товарообмена государствам существовать невозможно.

А я что?!. Я только бедный учитель танцев!»

Еще что-то хотел сказать этот веселый американец, но в это время в соседнем зале этого ресторана случился большой переполох и раздались отчаянные голоса сидящих там мужчин и женщин. Мы поднялись и только когда вышли на улицу узнали, что какое-то существо женского пола из общественности, называющейся «Испания», облило серной кислотой лицо другого существа, тоже женского пола, из общественности, называющейся «Бельгия», за то, что вторая сделала подарок в виде сигарницы с вырезанной надписью: «Всегда-готова-к-вашим-услугам», тому существу мужского пола из общественности называющейся «Грузия», парижское существование которого до этого дня поддерживала первая.

Когда мы вышли на улицу, было поздно и уже светало, и мы, расставшись с этим забавным американцем, отправились по своим отелям.

Когда я возвращался домой с этого знаменитого Монмартра и размышлял о всем виденном и слышанном, вот тогда-то я очень хорошо и понял, почему и каким образом у существ, принадлежащих к другим общественностям, в отношении существ общественности Франция сложилось и имеется такое, не соответствующее действительности, мнение.

Благодаря всему виденному и слышанному в этой части города Парижа мне стало ясно, что те существа прочих общественностей, которые приезжают сюда во Францию, прежде всего попадают в эту часть Парижа и в другие такие места, где все без исключения организовано и приспособлено специально для них такими же иностранцами, как и они сами, но приехавшими сюда гораздо раньше и следовательно научившимися говорить на местном языке гораздо лучше них.

И ввиду того, что у современных существ вообще атрофированы способности существенского соображения и отсутствует так называемый «широкий-существенский-кругозор», они всё это принимают и считают за «французское» и после, когда возвращаются опять в свою общественность, относительно всего виденного, слышанного и испытанного на себе в этой части Парижа всегда рассказывают другим существам своей общественности так, как будто это все было французского происхождения и проделывали это сами французские существа.

Таким образом у прочих существ постепенно и оформливается такое, совершенно не соответствующее действительности, мнение о французах.

Впрочем, для такого сложившегося мнения о существах общественности Франция в оригинальных сознаниях существ прочих общественностей имеется и другая более глубокая причина, и в данном случае тоже базирующаяся на одной из странностей их общей психики. Эта странность приобретается в них опять-таки благодаря тому злостному, ими самими придуманному обыкновению, которое они называют «воспитание».

Дело в том, что там с первого же дня, как они выражаются, «появления-на-свет-Божий» детей, когда сама природа еще продолжает оформливать данное первоначальное зачатие для будущего трехмозгного ответственного существа, они этим самым своим злостным «воспитанием» начинают самой природе препятствовать производить такое требуемое оформливание.

Мало того, они, благодаря своему злостному обыкновению «воспитывать», заполняют и забивают своими всякими эфемернофантастическими идеями у этих новорожденных существ те их так называемые «специтуалитивные-концентрации» или, как они сами сказали бы, «мозги», которые в существах вообще локализируются для восприятия и накопления как всяких впечатлений, так и результатов существенского сознательного осознания и которые у новорожденных, как совершенно еще чистые, максимально восприимчивы.

Самым же большим несчастьем для них является то, что такой злостный процесс с большинством из них продолжает происходить почти до самого того их возраста, когда они уже должны были бы стать ответственными существами.

В результате всего этого и получается упомянутая странность их общей психики, которая вытекает из того, что, во-первых, имеющаяся в их цельном существе общая функционизация совокупности почти всех их функций для активных существенских проявлений постепенно приспособляется отзываться только на совокупность этих ложных и фантастических идей и, во-вторых, все наличие каждого из них постепенно привыкает все дальнейшие новые внешние впечатления воспринимовывать без всякого участия тех существенских факторов, которые вообще природой вкладываются в существа для новых восприятий, т. е. продолжает воспринимовывать их тоже только согласно этим уже имеющимся в них, прежде вложенным, ложным фантастическим идеям.

Тамошние современные трехмозгные существа в конце концов при своих новых восприятиях утрачивают даже самую потребность в обхватывании в целом всего новоувиденного и новоуслышанного, а это вновь-увиденное и вновь-услышанное для них служит только толчками для того, чтобы в них происходила ассоциация прежде уже внедренных в них сведений, отвечающих этому вновь-увидимому и вновь-услышанному.

Вот почему, когда современные эти твои любимцы делаются уже ответственными, все ими вновь-увидимое и вновь-услышанное воспринимовывается автоматически само по себе, без участия какого бы то ни было усилия со стороны их сущностных функций, совершенно не вызывая в них, как я уже сказал, даже самой существенской потребности ощущения и понимания всего как внутри их, так и вне их происходящего.

Словом, они довольствуются только тем, что когда-то, кем-то, сознательно или несознательно, было в них вложено.

Я надеюсь, мой дорогой мальчик, что после всего мною сказанного тебе теперь станет само собой понятным, почему именно у трехмозгных существ других группировок на твоей планете в отношении существ обособленной группировки, существующей там под наименованием «Франция», окристаллизованы данные для такого, не отвечающего действительности, мнения.

Как бы там ни было, но для обыкновенных существ этой Франции явилось великим несчастьем, что тамошние современные трехмозгные существа прочих обособленных группировок облюбовали для своих так называемых «культурных-выявлений», столицу этой общественности.

Во всяком случае, я лично всей моей сущностью соболезную обыкновенным существам этой общественности в том, что современным «культурным-центром» для всей этой планеты стала считаться их столица, хотя бы даже только в одной определенной части ее.

Надо просто даже удивляться тому, что большинство из существ общественности Франция могли, хотя и без участия своего сознания, все же сохранить в своих наличиях те данные для двух существенских импульсов, на которых главным образом и зиждется существенская объективная мораль, которая называется «патриархальность», т. е. любовь к семье и «органический-стыд», несмотря на то, что они существуют в сфере условий обычного тамошнего существования, ставших уже совершенно ненормальными, благодаря тому, что их столица, как я тебе уже сказал, на их несчастье стала считаться и является современным «главным-культурным-центром» для всей этой злосчастной планеты.

Благодаря этому, как там это уже давно завелось, в этот современный центр со всей планеты стремятся и стекаются такие существа, которые окончательно предались тамошнему «Злому-Богу» – который уже безгранично царствует внутри каждого из них, а именно тому, ставшему их идеалом «Злому-Богу», понятие о котором хорошо передается словами: «достигать-совершенного-отсутствия-потребности-существенского-усилия-и-всякого-сущностного-беспокойства-о-чем-бы-то-ни-было», – и, попав сюда, во Францию, они, конечно, должны сознательно или несознательно все же оказывать соответствующее вредное влияние на существ всей этой общественности.

Насколько для обыкновенных существ этой Франции является несчастьем то, что современный культурный центр находится в их общественности, ты, мой мальчик, очень хорошо поймешь, если я тебе расскажу об одном последствии этого. Об этом я узнал благодаря тем сведениям, которые были мне сообщены в одной из последних эфирограмм, касающихся трехцентровых существ этой твоей планеты.

Надо тебе сказать, что там тоже стало уже вообще обычным, что когда в такие главные культурные центры стекаются со всей планеты существа, которые уже совсем отдались своему, упомянутому мною, внутреннему «Злому-Богу», то такие существа между другими своими злостными действиями делают еще то, что, занимаясь от безделья для удовлетворения своих причуд придумыванием «новых-форм-проявления-своей-хаснамусовщины» или, как там говорится, «новых-мод», отсюда распространяют их по всей планете.

Это хаснамусское обыкновение – сочинять «новые-моды» – существовало и при прежних цивилизациях. Во времена тиклямышской цивилизации оно существовало под наименованием «адят», а в период вавилонской – под наименованием «гайдя».

«Адят», «гайдя» или «мода» состоит в том, что существами выдумываются разные новые способы существенского проявления в обычном существовании и способы изменения и маскирования действительности своего наличия.

«Адят», «гайдя» или «мода» – это вроде наших обычаев для обыденного существенского существования, которые заводятся в обиходе трехмозгных существ для облегчения неизбежных внешних, от существ не зависящих условий существования, и обыкновенно, постепенно, всюду входят в обиход существ как необходимая для них сущностная потребность. Их же такие упомянутые современные обычаи или моды – во-первых, только временные и при этом служат для удовлетворения только личных, ставших феноменально ненормальными, мелко эгоистических ничтожных целей этих будущих и настоящих Хаснамусов и, во-вторых, они ни больше и ни меньше как только результаты автоматического разума, базирующегося на тех относительных понятиях, которые вообще вытекают от ненормально установившихся там условий обычного существенского существования.

Так вот, в этом же городе Париже около полутора их веков тому назад некоторые из этих кандидатов на Хаснамусов «придумали», чтобы тамошние существа женского пола ходили со стрижеными волосами, и эту свою злостную выдумку начали вовсю распространять уже установившимися там у них приемами и средствами.

Но так как в тот период в существах женского пола этой самой общественности Франция еще чувство нравственности и патриархальности было очень сильно, то они не восприняли этой злостной выдумки, а восприняли и начали стричь свои волосы существа женского пола общественностей так называемых «Англия» и «Америка».

Кстати сказать, на то, что в обеих этих общественностях тамошние существа женского пола начали произвольно лишать себя той своей части, которая Великой Природой тоже приспособлена для известного обмена космических веществ, природа не преминула реагировать и уже начала давать соответствующие результаты, которые, наверное, в будущем выльются в такие же формы, какие на этой планете уже дважды случились: в первый раз – в стране «Юнеано», ныне «Кафиристан», где появились так называемые «Амазонки», а во второй раз – в древней Греции, где создалась «религия-поэтессы-Сапфо».

А пока что в этих двух современных общественностях, а именно – в общественности Англия и в общественности Америка, стрижка женских волос уже породила: в первой – «Суфражисток», а во второй – так называемых «Христианских-Сиентисток» и «Теософок» и, кроме того, когда, как ты узнаешь из дальнейшего моего рассказа, эта «хаснамусская-мода» – стрижки волос у существ женского пола – распространилась повсеместно теперь повсюду, как сообщает об этом полученная мною эфирограмма, наряду с этим у этих несчастных существ женского пола отмечается и пропорциональное увеличение числа заболеваний их так называемыми женскими болезнями, а именно: различного рода венерическими воспалениями половых органов, как-то «вагинит», «метрит», «овариит» и так называемые «фиброма» и «канцер».

И вот, мой мальчик, выдуманная в этом самом Париже существами с хаснамусскими свойствами эта самая «мода» – стричь волосы у существ женского пола, хотя и не привилась тогда вначале в этой самой общественности Франция, но, благодаря тому, что столица ее является местом сборищ существ с хаснамусскими свойствами из других стран, которые продолжали настаивать относительно этой злостной выдумки, они в конце концов добились своего, и существа женского пола и здесь, во Франции, тоже начали стричь свои волосы, и в настоящее время такая стрижка волос идет вовсю почти поголовно. Там даже, как сообщается об этом в эфирограмме, у парикмахеров, главным образом, конечно, в ее столице Париже, производится запись на очередь, точно так же, как недавно в общественности Россия производилась запись в очередь на получение «американской-муки». И из-за такого заразительного стремления женщин стричь у парикмахера свои волосы возникают уже судебные процессы между этими парикмахерами и отцами, мужьями и братьями этих «стриженых-овечек», а также происходит масса так называемых «разводов».

Интересно, что тамошние судьи, как тоже передается этой эфирограммой, каждый раз оправдывают парикмахеров на том основании, что обратившиеся к ним существа женского пола имеют уже от роду больше шестнадцати годов и что поэтому они, на основании существующих законов, являются совершеннолетними и вольны делать что хотят.

Но конечно, если бы эти французские судьи и вообще судьи всей планеты знали, что во Вселенной существует определенный закон, который касается всех без исключения образований жизни, служащих великому Трогоавтоэгократу для трансформации космических веществ, то они, без сомнения, совершенно изменили бы свое мнение относительно того понятия, которое они выражают словом «совершеннолетие».

Дело в том, что согласно этому определенному космическому закону, все такие отдельные индивидуумы, к каким причисляются также и всякие кесчапмартные существа женского пола, являются при трансформациях космических веществ источниками тех активных элементов, которые в дальнейших космических образованиях должны служить в процессе Великого Священного Закона Триамазикамно для слития в качестве второй святой его силы, т. е. всегда являются, как говорят, «отрицательным» или «пассивным-началом».

И вот, благодаря этому определенному космическому закону, о котором я сейчас упомянул, такие источники, которые трансформировывают активные элементы, служащие пассивным началом, никогда не могут иметь самостоятельности для каких-либо других самостоятельных проявлений. Такую самостоятельность могут иметь только такие источники, которые трансформировывают активные элементы, долженствующие служить для священного Триамазикамно святым «утверждением» или «активным-началом».

Потому-то такие источники, служащие пассивным началом, не могут быть ответственны за свои проявления, т. е. не могут быть, как они говорят, «совершеннолетними».

Рассказывая об этой обособленной группировке трехмозгных существ Франция, не мешает для полноты ее характеризации сказать тебе еще, что и у нее имеются существа «правящего-класса» и что и они, для «успокоения» умов обыкновенных существ своей общественности, тоже придумали очень «хорошее-средство» подобно тому, как власть-имущим существам большой общественности Россия таким средством служило поощрение употребления знаменитой русской водки и как власть-имущие существа общественности Англия в настоящее время достигают того же самого своим, не менее знаменитым, «спортом».

Однако надо признать, что хотя и власть-имущие существа общественности Франция это «хорошее-средство» тоже применяют и с успехом достигают своих эгоистических целей, но это средство, не в укор будь сказано власть-имущим существам общественностей Англии и России, не приносит почти никакого вреда для самого планетного тела обыкновенных существ.

Мало того, этим средством они для обыкновенных существ своей общественности несознательно принесли и приносят некоторую пользу, отвлекая их и давая временный отдых от дурного воздействия на них увлечением «модой», которую выдумывают собирающиеся в их столицу из разных стран настоящие и будущие Хаснамусы, под рабство которой обыкновенные существа этой самой Франции теперь подпадают, пожалуй, еще больше чем все прочие существа других общественностей.

Это же «хорошее-средство» называется у них «Фуар», и в настоящее время такие «Фуары» устраиваются по очереди на главных площадях всех их городов и местечек, кстати сказать, на тех именно площадях, на которых два века тому назад тамошние же трехмозгные существа обыкновенно устраивали собеседования на так называемые «религиозно-нравственные-темы».

Нельзя не отдать справедливости, мой мальчик, что эти французские «Фуары» представляют собою места очень и очень веселые.

Я, признаться, даже и сам любил бывать на них и проводить там час-другой, ни о чем не думая.

На этих французских «Фуарах» можно иметь все и «дешево-и-здорово».

Например, всякое тамошнее существо за какие-нибудь пять-десять сантимов всегда может «закружиться» до полного «одурения» на разных так называемых «свиньях», «хамелеонах», «китах» и т. п. и на разных американских и не американских новых изобретениях, предназначенных именно для «одурения».

Если же существо слишком скоро придет в себя от таких тамошних «одуряющих» средств, то оно там же за несколько других сантимов может иметь что-либо очень и очень вкусное, чаще всего тут же приготовленное.

Правда, от этих вкусных вещей у существ по части желудка бывает нередко «тавось», но что это значит в сравнении с удовольствием, получаемым при их употреблении!

А в случае кто-либо из обыкновенных тамошних существ захочет, как там говорится, «попытать-свое-счастье», то опять-таки за какой-нибудь десяток-другой сантимов он может и такое свое пожелание удовлетворить тут же, и может это свое счастье испытать на всякие манеры, так как на знаменитых этих французских «Фуарах» бывают все существующие там на планете Земля виды игр, как спекулятивных и спортивных, так и азартных, начиная с «Монте-карловской рулетки» и кончая «Цопотской-стукалкой».