Рассказы Вельзевула своему внуку Гюрджиев Георгий

Глава 47

Закономерный результат беспристрастного мышления

Еще что-то хотел сказать Вельзевул, но в этот момент вдруг все осветило и все пронизало «нечто-бледно-голубое». С этого момента падение самого судна Карнак начало заметно замедляться.

Это все означало, что в данной сфере Вселенной появился один из больших космических «Эголионопти» и собирается пристать к пространственному судну Карнак.

И действительно, скоро через внешние прозрачные части судна Карнак стал быть видимым тот источник, от которого исходило это «нечто-бледное-голубое» и которым освещалось не только все находящееся внутри судна Карнак, но также и все то пространство Вселенной вокруг этого большого космического «Эголионопти», которое могло быть охвачено обыкновенным зрением существ.

Таких больших «Эголионопти» во Вселенной имеется всего четыре и каждый из них находится в ведении одного из четырех «Всечетвертьдержителей» Вселенной.

Среди всех существ, находившихся на судне, началось торопливое и озабоченное движение, и через некоторое время как пассажиры, так и судовая прислуга начали собираться в главное помещение судна, расположенное на самой его середине.

У каждого из них имелось по миртовой ветке в одной руке и по «дезжелкаще» в другой.

Когда большой космический «Эголионопти» уже совсем пристал к судну Карнак, некоторые части последнего особым образом раздвинулись и с «Эголионопти» в главное помещение судна начала входить процессия, состоявшая из нескольких Архангелов и множества Ангелов, Херувимов и Серафимов, у которых тоже у всех в руках имелись ветки, но уже пальмовые.

Впереди этой процессии шел очень уже престарелый Архангел, а сейчас позади его – два Херувима, торжественно несшие какой-то ларец, от которого тоже излучалось «нечто», но уже оранжевое.

В главном помещении судна Карнак, впереди всех стал Вельзевул, позади него – его приближенные и капитан судна, а все остальные стали сзади их на почтительном расстоянии.

Когда сказанная процессия из «Эголионопти» подошла к собравшимся в ожидании существам природы Вельзевула, она остановилась и обе партии разноприродных трехмозгных существ вместе начали воспевать гимн нашему БЕСКОНЕЧНОМУ, какой гимн вообще в таких случаях всюду во Вселенной поется существами всех природ и всех форм внешнего облекания.

Гимн этот состоит из следующих слов:

Когда кончили петь этот гимн, глава прибывшей процессии, старейший Архангел, приблизился к Вельзевулу и торжественно произнес:

– По указу Его Всечетвертьдержителя Архихерувима Пештвогнера, мы явились к вам, ваше Высокопреподобие, с Его собственным святым жезлом, чтобы согласно Свыше данного вам прощения и за некоторые ваши заслуги, восстановить опять потерянные с вашей ссылкой ваши рога.

Сказав это, старейший Архангел повернулся к ларцу, который держали Херувимы, и очень осторожно и с величайшим благоговением вынул из него священный жезл.

В это время все присутствующие опустились на одно колено, а Ангелы и Херувимы начали петь соответствующее священное песнопение.

После этого Архангел взял в руки священный жезл и, опять повернувшись в сторону Вельзевула, обратился к существам природы Вельзевула со следующими словами:

– Существа, созданные нашим ЕДИНОБЫТНЫМ БЕСКОНЕЧНЫМ, тем же, кто и помиловал сего, когда-то провинившегося, существо-Вельзевула и теперь долженствующего, по бесконечной милости нашего ТВОРЦА, опять существовать среди вас, ему подобных существ…

Так как мужество и степень разумности существ вашей природы определяется и выявляется имеющимися на ваших головах рогами, то мы, с соизволения нашего Всечетвертьдержителя, с вашей помощью, должны восстановить потерянные Вельзевулом рога.

Существа, созданные нашим ЕДИНЫМ ОБЩИМ ОТЦОМ, ваша помощь будет заключаться в том, чтобы каждый из вас согласился из-за Вельзевула, теперь заслужившего прощение, добровольно отказаться от некоторых частиц ваших собственных рогов.

И потому, кто согласен и желает, подходите к этому священному жезлу и прикасайтесь к его рукоятке, и от продолжительности держания вами рукоятки этого священного жезла будет зависеть то количество активных элементов, которое из ваших собственных рогов перейдет на образование соответствующих рогов по собственным заслугам прощенного существа вашей природы.

Сказав это, старейший Архангел стал держать над коленопреклоненным Вельзевулом головной конец, т. е. шар священного жезла, а рукоять его повернул в сторону присутствующих таким образом, чтобы желающие могли прикасаться к ней.

С этого момента среди существ природы Вельзевула началось очень большое движение, потому что всякий хотел подойти ближе, чтобы первым и как можно дольше касаться рукой священного жезла.

Однако порядок скоро восстановился, и каждый стал подходить по очереди и держать рукоять столько времени, сколько указывал капитан судна, взявший на себя ответственное руководство.

Во время этого торжественного священнодействия на голове Вельзевула начали постепенно расти рога.

Вначале, пока образовывались остовы рогов, у присутствующих обнаруживалась только сосредоточенная спокойная серьезность, а с того момента, когда начали образовываться самые разветвления рогов, в них стали проявляться большое напряжение и пытливое внимание. Это второе состояние в них происходило потому, что всех очень волновало желание узнать, какое именно число разветвлений рогов появится у Вельзевула, так как числом этих разветвлений должно было определиться, согласно священному измерителю разумности, до какой градации его уже дошел Вельзевул.

Когда оформливались первые три разветвлении, то при начале каждого такого появления среди всех присутствующих происходило явно радостное вздрагивание и выражалось чувство нескрываемого удовлетворения.

А когда началось образование четвертого разветвления рогов, напряженность у всех присутствующих дошла до крайних пределов, так как образование этого разветвления рогов значило, что разумность Вельзевула уже усовершенствована до священного «Тернуналда», т. е. Вельзевулу оставалось, чтобы дойти до священного «Анклада», еще только две градации.

Когда вся эта необычайная церемония подходила к концу, вдруг неожиданно, в то время как все присутствующие не успели еще прийти в себя от предшествовавшего радостного волнения, на рогах Вельзевула самостоятельно выявилось пятое разветвление, особой, всем им уже известной формы.

Тогда все без исключения, даже сам престарелый Архангел, пали ниц перед Вельзевулом, который в это время уже поднялся и стоял преображенный, с величественной внешностью, благодаря его возникшим на его голове величественным рогам.

Все пали ниц перед Вельзевулом потому, что пятое разветвление на его рогах показывало, что он уже имеет разумность священного «Подкулада», т. е. самую последнюю градацию перед разумностью священного «Анклада».

Разумность священного «Анклада» есть самая высшая, которую только может достичь вообще какое-либо существо, и по градации она является третьей после абсолютного разума самого БЕСКОНЕЧНОГО.

Но и разумность священного «Подкулада», до которой уже усовершенствовался Вельзевул, является во Вселенной тоже очень редкой. Поэтому даже сам престарелый Архангел пал ниц перед ним, так как он сам, по своей разумности, являлся еще только в градации священного «Дегиндад», т. е. ему не хватало до разумности священного «Анклада» еще целых трех степеней.

Когда все поднялись на ноги, престарелый Архангел, обращаясь на этот раз уже ко всем присутствующим существам разных природ, произнес:

– Существа, созданные одним ТВОРЦОМ!!!

Мы все сейчас сподобились первыми узреть окончательное оформливание видимости того, что является мечтой как для нас всех, здесь присутствующих, так и для существ вообще всего нашего Великого Мегалокосмоса.

Да возрадуемся и да возликуем мы такому сподоблению, которое является для нас подбадривающим толчком для мочи борьбы со своим собственным отрицающим началом, какая мочь только и приводит к тому священному «Подкуладу», до которого дошел один из сынов нашего ОБЩЕГО ОТЦА, который вначале, по молодости своей, хотя провинился, но зато позднее сумел своими сознательными трудами и намеренными страданиями сподобиться своею сущностью стать одним из очень редких священных Индивидуумов во всей нашей Великой Вселенной.

После такого возглашения Архангела все, без исключения, находившиеся на пространственном судне Карнак существа начали воспевать установленное для таких случаев священное песнопение, называющееся «Непосредственно-ликую».

Когда они исполнили и это последнее священное песнопение, то все Ангелы и Херувимы, во главе со старейшим Архангелом, перешли опять на космический «Эголионопти», который отошел от судна Карнак и начал постепенно исчезать в пространстве, а пассажиры и судовая прислуга начали расходиться по своим местам, и Карнак стал продолжать падать по направлению, куда ему надлежало.

После окончания только что описанного Превеличайшего Общевселенского Торжества Вельзевул со своим внуком и со старым слугой Ахуном, взволнованные, как и прочие пассажиры пространственного судна Карнак, этим неожиданным событием, вернулись опять в то отделение судна, в котором происходили все их разговоры, касающиеся людей-существ, возникающих и существующих на Земле.

Когда Вельзевул, с преображенной видимой для всех внешностью, соответствующей его заслугам, занял свое обычное место, его старый слуга Ахун, который находился почти во все время своего существования возле него, неожиданно пал ниц перед ним и искренно умоляющим голосом начал говорить:

– Священный Подкулад великого нашего Мегалокосмоса! Смилуйтесь и помилуйте меня, несчастное обыкновенное трехцентровое существо, за мои прошлые вольные и невольные недостаточно почтительные проявления в отношении вашей священной сущности.

Смилуйтесь и помилуйте меня, того именно меня, такое трех-центровое существо, которое хотя и существовало очень долго, но к своему собственному несчастью – только из-за того, что в его подготовительном возрасте никто из окружающих его старших не способствовал слаганию в нем психических факторов для мочи интенсивного осуществления неизбежно требующихся от трехмозгного существа Парткдолгдюти, – до сих пор не прозрел хотя бы настолько, чтобы иногда быть в состоянии инстинктивно ощущать имеющуюся действительность под той всякой внешностью, в которую эта единобытная и непоколебимая действительность облекается в согласии с общекосмическим Трогоавтоэгократом и в соответствии с окружающими условиями, ту именно действительность, которая для всякого дыхания является священной и именуется «объективная-разумность».

Сказав это, Ахун как бы замер в оцепенении безмолвного ожидания.

А Вельзевул, тоже безмолвно, начал смотреть на него взглядом, хотя, по внешним восприятиям со стороны, и полным любви и прощения, но в котором чувствовалась его сущностная печаль и неизбежное примирение.

Пока продолжалась вышеописанная сцена, Хассин стоял все время в стороне, в позе всюду так называемой «поза-знаменитого-всевселенского-пустынника-Харнатулькпарарана-с-планеты-Кирманкшана».

И когда, немного погодя, Вельзевул обвел своим взглядом перед собой и заметил своего внука в сказанной позе, он, обращаясь к нему, сказал:

– Что, мой мальчик? Неужели и в твоем наличии происходит тоже самое, что и у нашего старого Ахуна?

На такой вопрос Вельзевула Хассин, тоже с необычайной для него неуверенной интонацией, даже застенчиво, ответил:

– Почти что да, Священный Подкулад нашего Великого Мегалокосмоса! С той только разницей, что во мне в настоящее время еще сильнее функционирует импульс любви как в отношении трехмозгных земных существ, так и к нашему Ахуну в данный момент.

Усилился во мне этот импульс любви, очевидно вследствие того, что и они, как мне кажется, очень способствовали тому, что я сподобился быть недавно очевидцем великого торжества того, кто является причиной причины моего возникновения, бывшего до настоящего времени только «дорогим-моим-дедушкой», а теперь и для меня явно стал одним из священных Подкулад нашего Великого Мегалокосмоса, перед которым будут все преклоняться, а я имею счастье стоять в данный момент.

– Э-э-э-э!!! – воскликнул Вельзевул и, придав чертам своего лица то обычное выражение, которое он свыкся иметь в бытность свою на Земле, сказал:

– Прежде всего я хочу отметить и, на разговорном языке мною особенно почитаемого Молла Наср-Эддина, выразить вслух мысли, возникшие по ассоциации по поводу сказанных Ахуном несвойственных ему слов и принятой им совершенно необычной для него позы.

Наш дорогой учитель по такому случаю сказал бы: «Не-лей-напрасно-слез-как-тот-крокодил-который-промахнулся-когда-набросился-откусить-нижнюю-половину-рыбака».

А теперь займите свои обычные места и поговорим немного.

Так как хотя наше судно уже и входит в сферу атмосферы нашей планеты Каратаз, но пока оно пристанет к предназначенному месту стоянки, пройдет еще порядочно времени, как это обычно происходит с пространственными судами для умиротворения приобревшейся в них инерции.

Хассин и Ахун хотя и сразу бессловно выполнили предложенное Вельзевулом, но по их движениям и по просвечиванию их внутренней психики было заметно, что в их отношениях к личности Вельзевула произошла, после упомянутого Общевселенского события, полная перемена.

Когда заняли свои места, они сели уже не с той непринужденностью, какая бывала прежде.

Тогда Вельзевул, обращаясь к Хассину, сказал:

– Первым долгом, мой мальчик, даю тебе слово, когда мы прибудем домой, если какие-либо события, по внешним независимым от нашей сущности причинам, не помешают, объяснить тебе все касательно понравившихся тебе трехмозгных существ, относительно чего я за время этого нашего путешествия на судне Карнак обещал, но оставил почему-либо необъясненным.

А пока, если ты имеешь в виду какой-либо вопрос, требующий теперь же разъяснений, – спрашивай.

Но предупреждаю, мы не имеем достаточно времени, чтобы я мог отвечать тебе в той форме, которая за это время уже стала обычной в наших разговорах, и поэтому старайся формулировать твой вопрос таким образом, чтобы и мой ответ на него мог быть кратким.

Таким своим вопросом ты можешь даже, кстати, показать мне еще раз, насколько увеличилось твое логическое мышление за время моих рассказов о странной психике трехцентровых существ, возникающих и существующих на планете Земля.

На такое предложение своего дедушки Хассин глубоко и довольно надолго задумался и после, в повышенном настроении, сказал следующее:

– Священный Подкулад и основная причина причин моего возникновения.

С тех пор как, после только что происшедшего торжества, ваша священная сущность облеклась соответствующей видимой внешностью, и когда тем самым и для меня, как и для всякой другой находящейся вне вас космической единицы, стало явным и даже ощутимым все то ее значение, которое даже не всяким обыкновенным трехмозгным существом может быть воспринимаемо и понимаемо, то каждое вами сказанное слово и каждый ваш совет приобретает для меня уже смысл закона.

Вот почему и это только что мне сделанное вами предложение я должен всем своим наличием постараться исполнить и попробовать как можно лучше и сокращеннее формулировать мой вопрос.

Священный Подкулад и Причина Причины моего возникновения!

Для того чтобы окончательно окристаллизовались все убеждения, которые за это время возникли во мне, благодаря вашим объяснениям относительно ненормальностей, происходящих на планете Земля, мне еще только очень хотелось бы узнать ваше, на этот раз личное откровенное мнение о том, как бы вы ответили, если бы допустить, что сам наш ВСЕОБЪЕМЛЮЩИЙ СОЗДАТЕЛЬ БЕСКОНЕЧНЫЙ, призвав вас, спросил бы так:

«Вельзевул!!!

Ты, как один из ожидаемых ускоренных результатов всех моих осуществлений, прояви во вне, сокращенно, итог долговековых твоих беспристрастных наблюдений и изучений психики трехцентровых существ, возникающих на планете Земля, и вырази в словах, возможно ли еще какими-либо мерами спасти их и направить на подобающий путь!»

Сказав это, Хассин встал и, стоя в благоговейной позе, начал выжидательно смотреть на Вельзевула.

Встал также и Ахун.

Вельзевул, любовно улыбаясь на такой вопрос Хассина, сначала сказал, что теперь он уже окончательно убедился, что рассказы его принесли Хассину желательные результаты, и дальше, серьезным тоном, продолжал, что если бы наш всеобъемлющий творец единобытный действительно призвал его и так спросил, то он ответил бы…

В этот момент Вельзевул вдруг тоже неожиданно встал, протянув свою правую руку вперед, а левую – назад, устремил свой взор куда-то вдаль, причем казалось, что этим своим взором он как бы проникал в самые глубины пространства.

Одновременно с этим вокруг Вельзевула понемногу стало возникать и обволакивать его «нечто» бледно-желтое, и никак нельзя было ни понять, ни разобрать, откуда именно это «нечто» исходило – исходило ли это от самого Вельзевула или приходило к нему из пространств от вне его находящихся источников.

Находясь в таких непонятных для всякого трехмозгного существа космических осуществлениях, Вельзевул, несвойственным ему громким голосом, очень проникновенно провозгласил следующее:

– Ты все и вся всего моего…

Единственной мерой спасения существ планеты Земля теперь может явиться только привитие вновь в их наличии нового органа, органа подобного Кундабуферу, но уже с такими свойствами, чтобы каждый из этих несчастных, во время процесса существования, всегда ощущал и осознавал неизбежность как своей собственной смерти, так и смерти каждого другого, на ком бы ни остановился его взгляд или внимание.

Теперь уже только такое ощущение и такое осознание могут уничтожить окончательно окристаллизовавшийся в них и поглотивший всю их сущность «эгоизм», с вытекающей из него склонностью – ненавидеть других, с тою именно склонностью, которая породила все существующие там взаимоотношения, послужившие главной причиной всех тамошних неподобающих трехмозгным существам ненормальностей, злостных как для них самих, так и для всей Вселенной.

КОНЕЦ РАССКАЗОВ ВЕЛЬЗЕВУЛА

Глава 48

От автора

После шестилетней работы с беспощадным к самому себе отношением и почти всегда с напряженным мышлением, вчера наконец я кончил изложение на бумаге, на этот раз, по-моему, уже в общедоступной форме, первую серию книг из числа трех серий мною задуманных и тогда же начатых – тех именно трех серий, совокупностью развиваемых идей в которых мною было предрешено осуществить сначала теоретически три поставленные себе задачи, а именно: через посредство первой серии добиться уничтожения в людях всего того, что по их ложным представлениям якобы существует в действительности, иначе говоря, «беспощадно-вытравить-весь-веками-накопившийся-в-человеческом-мышлении-хлам», через вторую серию подготовить, так сказать, «новый-строительный-материал» и через третью – «воздвигнуть-новый-Мир», а потом осуществить – тоже мною уже предполагаемым способом – практически.

Закончив эту первую серию книг, я теперь, следуя еще издавна на Земле установившемуся обыкновению: непременно заканчивать такой большой, как говорят, «труд» тем самым, что одними называется «Эпилог», другими – «Послесловие», третьими – «От автора» и т. д., хочу для нее написать тоже что-либо в этом роде.

В целях этого сегодня утром я очень внимательно прочел написанную мною шесть лет тому назад первую главу «Предупреждение», под наименованием «Бужение мысли», для того чтобы из нее взять соответствующие идеи для соответствующего, так сказать, «логического-слития» такого начала с этим мною задуманным теперь написать концом.

Во время чтения этой шесть лет тому назад написанной мною главы, кстати сказать, кажущейся мне по моему теперешнему ощущению написанной очень и очень давно, каковое ощущение в моем общем наличии в настоящее время имеется, очевидно, вследствие того, что за это время мне пришлось проосмыслить и даже, как можно было бы сказать, «пережить» весь требуемый соответствующий материал для восьми толстых томов, – ведь не напрасно в отрасли настоящей науки под наименованием «законы-ассоциации-человеческого-мышления», дошедшей от очень древних времен и делающейся известной только некоторым из современных людей, говорится: «ощущение-течения-времени-прямо-пропорционально-количеству-и-качеству-протекаемых-мыслей», – и вот, во время чтения той именно самой главы, которая была мною, как я сказал, всесторонне проосмыслена и пережита под воздействием почти исключительно собственно-волевого-самоиздевательства, написанной тогда, когда вся функционизация всего моего целого, порождающая то самое в человеке, что именуется «мочь-проявляться-по-собственной-инициативе», была совершенно дисгармонирована, т. е. когда я был совсем еще больным, благодаря незадолго перед этим происшедшему со мною несчастью, заключавшемуся в «налете-с-треском» вместе с автомобилем на полном ходу на дерево, стоявшее в безмолвии на исторической дороге между столицей мира – Парижем и Фонтенбло, как бы в качестве наблюдателя и табельщика прохождения веков в несуразном темпе, именно в «налете», долженствовавшем явиться по всякому здравому человеческому пониманию концом моей предшествовавшей жизни, – тогда во мне возникло вполне определенное решение.

Вспоминая тогдашнее во время писания этой первой главы мое состояние, я вследствие присущей мне одной еще и такой маленькой слабости, которая заключается в том, что я внутренно всегда испытываю наслаждение, когда я вижу появление на лицах почтенных современных так называемых «представителей-точной-науки» очень специфической только им свойственной улыбки, не могу здесь не добавить еще и то, что хотя тогда после происшедшего со мною несчастья мое тело было настолько, как говорится, «помято-и-все-в-нем-перетасовано», что оно в течение долгих месяцев представляло из себя часть той общей картины, которую можно было бы охарактеризовать словами – «кусок-живого-мяса-в-чистой-постели», но мой до этого правильно дисциплинированный, то самое, что принято называть «дух», и при таком физическом состоянии моего тела не был ничуть депрессирован, как это должно было бы быть по их понятиям, даже наоборот, еще больше увеличилась его мощь от возросшего в нем возбуждения, возникшего за последнее время перед этим несчастьем, благодаря моим участившимся разочарованиям в людях, особенно в людях, посвятивших себя, как они говорят, «науке», и также из-за разочарования в имевшихся во мне до этого тех идеалах, которые постепенно оформились в моем общем наличии, главным образом, благодаря внедренной в меня еще в детстве заповеди, утверждающей, что «самой-высшей-целью-и-смыслом-человеческой-жизни-является-стремление-достигнуть-благополучие-ближнего» и что это возможно исключительно только сознательным отказом от своего собственного.

Итак, после того, как я внимательно прочитал эту, в сказанных условиях написанную мною, начальную главу первой серии, благодаря чему по ассоциации в моей памяти оживились тексты множества последующих глав, долженствующие, по моему, убеждению произвести в сознании читателей необычайные впечатления, так называемые «всегда-порождающие-субстанциональные-результаты» – «Я», т. е. на этот раз то главенствующее в моем общем наличии «нечто», которое в этот именно момент и представляет из себя итог результатов, получившихся от окристаллизовавшихся в период моей протекшей жизни данных, порождающих в человеке, вообще поставившему себе целью стать в процессе своего ответственного существования, так сказать, «активно-беспристрастно-мыслящим», между прочим, способность проникать и понимать психику разнотипных людей и под влиянием одновременно возникшего во мне импульса, именующегося «Себеподоболюбие», решил в ее заключение ничего нового отвечающего цели этой первой серии не писать, а ограничиться приложением первой лекции из числа в большом количестве имеющихся у меня публично читанных в период существования основанного мною учреждения под наименованием «Институт Гармонического Развития Человека».

Это учреждение, кстати сказать, ныне уже более не существует, и я нахожу нужным и уместным, главным образом в целях успокоения некоторых «типов» из разных государств, сделать уже категорическое заявление, что это учреждение мною ликвидировано окончательно и навсегда.

На такую ликвидацию этого учреждения и всего налаженного и тщательно подготовленного для открытия в наступающем году восемнадцати отделений в разных государствах, словом, всего созданного до этого мною почти с нечеловеческим трудом, я вынужден был решиться с невыразимым импульсом скорби и уныния главным образом потому, что вскоре после описанного происшедшего со мною несчастья, именно спустя три месяца, когда во мне более или менее восстановилась функционизация обычного моего мышления, оставаясь в то же время телом еще совсем немощным, я сообразил, что продолжение существования этого учреждения из-за отсутствия возле меня настоящих людей и невозможности без меня добывать требовавшиеся для этого большие материальные средства неминуемо приведет к такой катастрофе, результатом которой явится, между прочим, как для меня на старости лет, так и для множества других, всецело зависящих от меня, так сказать, «полуголодное-прозябание».

Лекция, которую я хочу приложить в заключение данной первой серии, в период существования упомянутого учреждения неоднократно читалась публично моими так называвшимися тогда «учениками-первого-ранга», некоторые из которых, кстати сказать, впоследствии, к моему личному искреннему сожалению, оказались имеющими в своей сущности предрасположение для быстрого перетрансформирования их психики в психику так называемого «Хаснамуса», проявившуюся и ставшую вполне видимой и ясно ощутимой для всех более или менее нормальных окружающих тем, что в момент неизбежного кризиса всего до этого мною осуществленного, вызванного упомянутым несчастьем, они, как говорится, «дрожа-за-свою-шкуру», т. е. опасаясь потерять свое личное благополучие, кстати сказать, мною же для них созданное, отреклись от общего дела и с поджатым хвостом забравшись в свои конуры и, пользуясь упавшими крохами с моего, так сказать, «идейного-стола», открыли свои, как бы я сказал, «шахер-махерские-лавочки-мастерские» и с чувством тайной, а может быть радостной, надежды на скорое полное избавление от моего бдительного контроля стали из разных несчастных наивных людей фабриковать «клиентов-в-дома-для-ума лишенных».

Я прилагаю именно эту лекцию потому, что, во-первых, с самого начала распространения проводимых мною в жизнь идей она здесь, на Европе, была намеренно скомбинирована так, чтобы служить введением или как бы преддверием для следовавшей за нею целой серии лекций, всей совокупностью которых только и возможно было в общедоступной форме осветить необходимость, и даже неизбежность, практического осуществления мною выясненных и установленных, в течение полувековой денно и нощно активной работы, незыблемых истин и доказать действительную возможность использовать их на благо людей; а во-вторых еще и потому, что во время последнего публичного чтения этой лекции я, случайно присутствуя на этом многолюдном собрании, сделал такое именно добавление, которое, вполне соответствуя скрытой мысли, вложенной самим господином Вельзевулом в своем, так сказать, «заключительном-аккорде», в то же время еще раз освещая такую превеличайшую объективную истину, по-моему, даст возможность читателю надлежаще воспринять и усвоить эту истину, как подобает существу, претендующему быть «богоподобным».

Закономерная разность проявляемости человеческой индивидуальности[18]

Согласно исследованиям многих истинных ученых прошедших эпох, а также согласно данным, полученным в настоящее время, благодаря совершенно исключительно поставленным Институтом Гармонического Развития Человека изысканиям, цельная индивидуальность каждого человека, на основании высших законов и на основании с самого начала на Земле установившихся и постепенно зафиксировавшихся условий процесса жизни людей, результатом какой бы наследственности человек ни являлся и в каких бы окружающих и случайно сложившихся для него условиях он ни возникал и ни развивался, для того чтобы он уже в начале своей ответственной жизни в действительности отвечал смыслу и назначению своего существования как человек, а не просто как животное, эта его индивидуальность должна непременно состоять из четырех определенных, отдельных личностей.

Первая из этих четырех самостоятельных «личностей» есть не что иное, как совокупность автоматической функционизации, свойственной как человеку, так и всем животным, данные для каковой слагаются в них от всего итога результатов до этого воспринятых впечатлений как от всей окружающей действительности, так и от всего намеренно со стороны искусственно привитого, а также от результата процесса, присущего тоже всякому животному, именующегося «мечтание», именно той совокупностью автоматической функционизации, которую большинство людей по неведению именуют «сознание» или, в лучшем случае, «мышление».

Вторая его личность, имеющая в большинстве случаев функционизацию совершенно независимую от первой, есть итог результатов отложившихся и зафиксировавшихся данных, которые воспринимовываются общим наличием вообще каждого животного, благодаря шести имеющимся у них органам, так называемым «приемники-разнокачественных-вибраций» и функционирующим соответственно новым воспринимаемым впечатлениям, чуткость каковых органов зависит от перешедшей наследственности и условий, в которых протекало подготовительное оформливание для ответственного существования данного индивидуума.

Третья самостоятельная часть цельного существа представляет собою как основную функционизацию его организма, так и всю происходящую в этой основной функционизации так называемую «рефлексо-моторную-взаимопроявляемость», качественность которой тоже зависит от тех же упомянутых как результатов наследственности, так и обстановки во время его подготовительного оформливания.

А четвертая, долженствующая тоже представлять отдельную часть цельного индивидуума, есть не что иное, как проявляемость совокупности всех результатов уже автоматизированной функционизации всех перечисленных трех отдельно оформившихся в нем и самостоятельно воспитавшихся личностей, т. е. это и есть то, что именуется «Я» в существе.

В общем наличии человека для каждой из перечисленных трех отдельно оформливающихся частей всего его целого имеется для их одухотворяемости и проявляемости своя самостоятельная так называемая «центротяжестная-локализация», причем каждая такая «центротяжестная-локализация» со всей системностью для ее общей осуществляемости имеет свои собственные, только ей одной присущие, особенности и предрасположения, вследствие чего, для возможности всестороннего усовершенствования человека, неизбежно требуется применять в отношении каждой из этих трех частей специальное, ей соответствующее, правильное воспитание, а не такое, какое применяется в современности и именуется тоже «воспитание».

Тогда только долженствующее иметься в человеке «Я» может быть его собственным «Я».

Для всестороннего и наглядного уяснения себе разноисточности возникновения и разнокачественности проявляемых личностей в общей организации человека, а также разницы между долженствующим иметься в общем наличии человека «без-кавычек», т. е. настоящего человека так называемого «Я» и тем, как можно было бы выразиться, «фальшивым Я», которое люди сегодняшнего дня принимают за таковое, может очень хорошо служить для проведения параллели тот пример, который хотя, как говорится, и «затаскан-до-приторности» современными так называемыми спиритами, оккультистами, теософами и другими специалистами по «ловле-рыбы-в-мутной-воде», в их болтовне о так называемых «ментальных», «астральных» и каких-то еще других, якобы имеющихся в человеке, «телах», но тем не менее для освещения разбираемого нами вопроса очень и очень подходящий.

Человек в целом со всеми своими, отдельно концентрирующимися и функционирующими, локализациями, т. е. оформливающимися и самостоятельно воспитывающимися «личностями», представляет из себя почти точное подобие той организации, которая составляется для перевозки седока из экипажа, лошади и кучера.

Прежде всего надо отметить, что разница между настоящим человеком, т. е. таким, который имеет свое собственное «Я», и человеком, не имеющим такового, определяется во взятом нами для сравнения примере именно разностью значения сидящего в экипаже седока, так как в первом случае таким седоком в экипаже является сам хозяин его, а во втором случае им является постоянно меняющийся, вроде пассажира на «извозчике-такси», первый попавшийся прохожий.

На основании уже указанных, серьезно поставленных многолетних и экспериментальных исследований, да и просто по здравому и беспристрастному соображению всякого, даже современного, человека, общее наличие каждого человека, в особенности человека, в котором почему-либо возникает, так сказать, претензия быть не обычным рядовым человеком, а так называемым интеллигентом в настоящем смысле этого слова, должно неизбежно состоять не только из всех сказанных четырех вполне определившихся отдельных личностей, но и каждая из них непременно должна быть точно соответствующе развита, чтобы в общей его проявляемости в период ответственного существования все отдельные части гармонировали друг с другом.

Само тело человека со всеми его рефлексо-моторными-проявляемостями соответствует одному только экипажу, вся функционизация и проявляемость чувствования в человеке соответствует лошади, впряженной в экипаж и двигающей его, кучер, сидящий на козлах и правящий лошадью, отвечает в человеке как раз тому, что называется людьми сознанием или мышлением, и наконец седок, сидящий в экипаже и командующий кучером, и есть то самое, что именуется «Я».

Основное зло у современных людей в этом именно отношении заключается, главным образом, в том, что благодаря укоренившимся и повсеместно распространенным ненормальным приемам воспитания подрастающего поколения, у всех людей к периоду их ответственного возраста совершенно отсутствует четвертая, долженствующая быть в них, личность, и они почти все остаются состоящими из трех только перечисленных, вдобавок самим по себе произвольно кое-как оформившихся, частей, т. е. почти каждый из современных людей ответственного уже возраста представляет из себя не больше и не меньше, как только «извозчик-такси», к тому же состоящего из очень потрепанного «видавшего-виды» экипажа с клячею-лошадью и ободранным полусонным-полупьяным кучером на козлах, у которого время, предназначенное Матерью-природой для его самоусовершенствования, проходит в ожидании на углу какого-либо случайного пассажира, в фантастических мечтах. И первый попавшийся проходимец-пассажир, нанявший его, распоряжается как ему угодно, и не только им, но и всеми ему подвластными частями.

Теперь, продолжая дальше проводить параллель между современным типичным человеком с его мыслями, чувствованиями и телом и «извозчиком-такси» с его экипажем, лошадью и кучером, мы ясно поймем, что в обеих организациях, у каждой части, ее составляющей, должны были образоваться и иметься в отдельности свои, свойственные только ей одной, потребности, привычки, вкусы и т. д., потому что, согласно разноприродности их возникновения и разных условий их оформливания и вложенным в них возможностям, у каждого неизбежно должны были образоваться, например, – своя психика, свои понятия, свои субъективные устои, свои взгляды на вещи и т. д.

Вся совокупность проявляемости человеческого мышления со всеми свойственными этой функционизации присущностями и специфическими особенностями во всех отношениях почти точно соответствует сущности и проявляемости типичного наемного кучера.

Кучер, как вообще все наемные кучера, – это тип так называемый «Ванька», который немного грамотен, так как, согласно существующего на его родине постановления относительно «введения-всеобщей-принудительной-грамотности», обязан был в детстве иногда посещать так называемую «церковно-приходскую-школу».

Он хотя сам из деревни и остался таким же темным, как и его земляки, но, соприкасаясь благодаря своей профессии с людьми разного положения и образования, нахватавшись у них с пятого на десятое всяких выражений, под которыми подразумеваются разные понятия, стал теперь относиться ко всему деревенскому свысока и пренебрежительно, с возмущением все это называя «темнота».

Короче говоря, это тип, к которому вполне подходит определение: «от-ворон-отстал-а-к-павлинам-не-пристал».

Он даже считает себя компетентным в вопросах и религии, и политики, и социологии; с равными себе он любит спорить, тех, кого он считает ниже себя стоящими, – учить, а выше себя стоящим он льстит, он с ними подобострастен, он перед ними, как говорится, «ломает-шапку».

Одна из главных слабостей его – это волочиться за соседскими кухарками и горничными, но больше всего он любит плотно покушать, выпив рюмочку и другую, и вполне насытившись, подремли-вая, помечтать.

Для удовлетворения этих своих слабостей он всегда из денег, выданных ему хозяином на покупку фуража для лошади, часть ворует.

Как всякий наемный Ванька, он работает всегда, как говорится, «из-под-палки», а если иногда и работает без понукания, то только в надежде получить чаевые.

Желание получить чаевые постепенно научило его подмечать некоторые слабости сталкивающихся с ним людей и извлекать из них для себя пользу, и он автоматически приучился хитрить, льстить, так сказать, «подмазываться» и вообще врать.

При каждом удобном случае и каждой свободной минуте он заворачивает в кабак или пивную, и там за стаканом вина долго мечтает или ведет беседу с таким же типом, как и он, или читает газету.

Он старается выглядеть солидным, носить бороду; если он худой, то в соответствующие места под своей одеждой подкладывает что-либо, чтобы казаться более важным.

Совокупность проявляемости чувствительной локализации и вся система ее функционизации в человеке как нельзя лучше соответствует во взятом нами примере лошади «извозчика-такси».

Сопоставление лошади с организацией человеческого чувствования может, между прочим, особенно наглядно показать, насколько неправильно и однобоко поставлено современное воспитание подрастающего поколения.

Лошадь в ее целом, благодаря пренебрежительному с самой ее молодости отношению к ней окружающих и постоянному одиночеству, как бы замкнулась в самой себе, т. е. ее, так сказать, «внутренняя-жизнь» загнана во внутрь и для внешней проявляемости у нее остается только одна инерция.

Благодаря ненормальным окружающим ее условиям, она никогда специального воспитания не получала, а оформливалась исключительно под воздействием постоянных побоев и злых окриков.

Ее всегда держали на привязи, кормили как попало, давая вместо овса и сена только солому, которая для ее действительной потребности совершенно не годна.

Она, никогда не видевшая ни от кого проявления хотя бы малейшей любви и хорошего отношения, теперь готова отдаться всем существом своим каждому, кто проявит к ней хоть малейшую ласку.

В результате всего этого у лошади, лишенной всяких интересов и стремлений, все влечения неизбежно должны были сконцентрироваться на еде, питье и автоматическому стремлению к другому полу, и потому ее всегда тянет туда, где она может получить это, например, увидя место, где она хоть раз или два была удовлетворена в одной из перечисленных потребностей, она так и норовит свернуть туда.

Надо еще добавить, что у кучера хотя и слабое понимание своих обязанностей, но все же он может хоть немного логически мыслить, и, помня о завтрашнем дне, он или из-за боязни, что его могут прогнать, или из-за желания получить поощрения, иногда бывает заинтересован делать что-нибудь для хозяина и без его понуканий, а лошадь, вследствие того, что в ней в свое время из-за отсутствия, как уже сказано, специального и соответствующего воспитания не были образованы никакие данные в целях проявления требующихся стремлений для ответственного существования, конечно, не понимает, и от нее даже нельзя требовать, чтобы она понимала, зачем вообще ей надо что-либо делать, и потому она относится к своим обязанностям совершенно индифферентно и работает только из страха лишних побоев.

Что касается экипажа или телеги, уподобленной в нашей аналогии телу без других имеющихся в общем наличии человека самостоятельно оформившихся частей, то с ней дело обстоит еще хуже.

Эта телега, как вообще все телеги, сделана из разных материалов и притом сделана по очень сложной конструкции.

Она, как это очевидно для всякого здравомыслящего человека, была предназначена для перевозки всякого груза, а не для той цели, для которой стали применять ее современные люди, а именно только для передвижения пассажиров.

Основная причина разных недоразумений с ней вытекает из того, что система этой телеги была рассчитана мастером для езды по проселочным дорогам, и, вследствие этого, некоторые внутренние детали ее общей конструкции предусмотрительно были сделаны соответствующе.

Например, принцип смазки – одна из главных потребностей такого изделия из разных материалов – был проведен в ее конструкции с таким расчетом, чтобы смазка распространялась по всем металлическим частям от сотрясения, получаемого благодаря неизбежным по таким дорогам толчкам, а она, предназначенная для передвижения по проселочным дорогам, поставлена теперь на извозчичьей бирже в городе, и эта телега катится по асфальтированной, гладкой, без ухабов, мостовой.

В ней, из-за отсутствия при езде по таким мостовым каких-либо толчков, не происходит равномерной смазки всех ее частей, вследствие чего некоторые из них, конечно, должны неизбежно ржаветь и переставать выполнять рассчитанное на них действие.

Всякая телега вообще идет легко, если ее движущиеся части в меру смазаны. Если смазки мало, эти ее части нагреваются, а затем и раскаляются и тем самым вызывают порчу других частей; если же смазки в какой-либо части чересчур много, общее движение телеги затрудняется и для лошади в том и другом случае становится тяжелее везти эту телегу.

Современный кучер, наш «Ванька», подчас не знает и даже не подозревает о необходимости смазки телеги, а если и смазывает ее, то без должного знания, и делает это только понаслышке, следуя без критики указке первого встречного.

Вот почему с этой телегой, кое-как приспособившейся к езде по равным дорогам, когда ей почему-либо приходится ехать по проселочной дороге, всегда что-нибудь случается: то гайка ослабнет, то болт растянется, то что-нибудь соскочит с места, и после таких попыток езды по таким дорогам, дело редко обходится без более или менее значительного ремонта.

Во всяком случае, пользоваться этой телегой для целей, для которых она сделана, без риска уже невозможно; если же начать производить ремонт, то для этого понадобится всю ее разобрать, пересмотреть все ее части, как в таких случаях делается, «накеросинить», вычистить их и опять собрать, а зачастую выясняется необходимость непременно сейчас же заменить какую-либо из частей новой, – хорошо, если это дешево стоящая часть, а может оказаться, что она обойдется дороже, чем если купить новую телегу.

Итак, все сказанное относительно отдельных частей организации, из которой в общей сложности состоит «извозчик-такси», может быть вполне применено и к общей организации наличия человека.

Благодаря отсутствию у современных людей знания и умения соответствующе специально подготовлять подрастающее поколение для ответственного существования воспитанием всех отдельных частей, составляющих их общее наличие, каждый из людей настоящего времени представляет из себя нечто несуразное и в высокой степени комичное, а именно если опять воспользоваться тем же взятым нами примером, то вроде следующей картины:

Только что выпущенная с фабрики, сделанная по последней моде карета и отполированная настоящими мастерами немцами из города «Бармен», запряжена такой лошадью, которая на местности, именующейся «Закавказье», называется «дглози-дзи»[19].

А на козлах этой шикарной кареты сидит небритый, нечесанный, заспанный кучер-Ванька, одетый в засаленный капот, который он вытащил из мусорного ящика, куда его выкинула за совершенной уже негодностью судомойка Матрена, а на голове его совсем новый цилиндр – точная копия цилиндра Рокфеллера, и на груди красуется громадная свежая хризантема.

Такая юмористическая для глаз картина современного человека неизбежно должна была получиться, главным образом, вследствие того, что с первого же дня возникновения и оформливания современного человека все эти три в нем образующиеся части, хотя разнопричинные и с разнокачественными свойствами, но долженствующие к периоду его ответственного существования для служения единой цели все совместно представлять собою одно его целое, начинают, так сказать, «жить» и зафиксировываться в своих специфических проявлениях разрозненно, не приучаясь к требуемому автоматическому взаимоподдержанию и взаимоспособствованию, а также к взаимному, хотя бы приблизительному, пониманию друг друга, от чего впоследствии, когда потребуется взаимная проявляемость, ее и не оказывается.

Благодаря в настоящее время уже окончательно зафиксировавшейся в жизни людей «системы-воспитания-подрастающего-поколения», которая единственно только в том и заключается, чтобы приучать воспитанников путем постоянного повторения вплоть до «одурения» разных, почти всегда пустых, слов и выражений, ощущать и распознавать только по разности внешнего их созвучания то якобы реальное, что этими словами и выражениями обозначается, то потому кучер еще с грехом пополам в состоянии объяснить, и то только другим, вне его общего наличия находящимся подобным ему «типностям», возникающие в нем разные желания, а иногда даже в состоянии и приблизительно понимать этих других.

Этот наш кучер Ванька, болтая во время ожидания пассажира с другими кучерами, а иногда, как говорится, «суша-сухари» у ворот с соседской женской прислугой, даже научается разным формам так называемых «любезностей».

Он также, согласно внешним условиям жизни кучеров вообще, между прочим постепенно наавтоматизировывается различать одну улицу от другой и соображать, как во время, например, ремонта какой-нибудь улицы попасть в нужную ему улицу с другой стороны.

А лошадь, хотя на ее оформливание злостная выдумка современных людей, именующаяся воспитанием, не распространяется, вследствие чего перешедшие к ней наследственные возможности и не атрофировываются, но, благодаря тому, что это оформливание протекает в условиях ненормально установившегося процесса обычного существования людей, и она растет всеми забытая, как бы сиротой, и к тому же еще загнанной, ничего соответвующего установившейся психике кучера не приобретает и ничему тому, что знает кучер, не научается, и поэтому ей совершенно неизвестны всякие, ставшие обычными для кучера, формы взаимных сношений и между ними не устанавливается для понимания друг друга никакого контакта.

А возможно, что лошадь в своей замкнутой жизни и научается какой-то форме для сношения с кучером, и даже может быть ей не чужд какой-то «разговорный-язык», но вот беда-то и в том, что кучер этого не знает и даже не подозревает о возможности этого.

Кроме того, что между кучером и лошадью из-за сказанных ненормальных условий не образовывается данных даже для автоматического приблизительного понимания друг друга, имеется еще множество других внешних, совершенно не от них зависящих, причин, не дающих им возможности осуществлять совместно ту единую цель, для которой они вместе предназначены.

Дело в том, что как отдельные самостоятельные части «извозчика-такси» связаны между собой – именно телега связана с лошадью оглоблями, лошадь с кучером вожжами, – так и в общей организации человека эти отдельные части связаны между собой, а именно: тело связано с чувствительной организацией кровью, а чувствительная организация связана с организацией сознательного мышления посредством так называемого «Ганбледзоина», т. е. тем веществом, которое в общем наличии человека возникает от всех существенских намеренно производимых усилий.

Существующая в современности неправильная система воспитания привела к тому, что кучер перестал иметь какое-либо воздействие на свою лошадь, если не считать того, что он только в состоянии в сознании лошади посредством вожжей зародить только три идеи – направо, налево и остановиться.

Собственно говоря, и эта возможность у него не всегда имеется, так как вожжи вообще делаются из такого материала, который реагирует на некоторые атмосферные явления, как например, во время проливного дождя, набухая, сокращаются, а во время жары наоборот, и этим самым изменяется воздействие на автоматизированную чуткость восприятия лошади.

То же самое происходит в общей организации рядового человека, когда от какого-нибудь впечатления в нем изменяется, так сказать, «плотность-и-темпность-Ганбледзоина», и тогда мысль его окончательно теряет всякую возможность воздействовать на чувствительную организацию.

И вот, резюмируя все сказанное, волей-неволей приходится признать, что всякий человек должен стремиться иметь свое собственное «Я», в противном случае он будет всегда представлять из себя «извозчика-такси», в которое может сесть любой пассажир и распоряжаться как ему угодно.

Здесь, кстати, нелишним будет указать, что Институт Гармонического Развития Человека, организованный по системе Гюрджиева, в числе своих основных задач имеет также задачу в учениках своих, с одной стороны, соответствующе воспитывать каждую из перечисленных самостоятельных личностей, как отдельно, так и в общем их взаимоотношении, согласно требованиям их предстоящей субъективной жизни, а с другой стороны, зачать и взрастить долженствующее иметься в каждом носящем имя человек без кавычек его собственное «Я».

Для более точного, так сказать, научного определения разницы между настоящим человеком, т. е. каким он должен был бы быть, и человеком, которого мы назвали «человеком-в-кавычках», т. е. таким, какими стали представлять собою почти все современные люди, очень уместно повторить сказанное по этому поводу Гюрджиевым во время одной его лекции-беседы.

Он тогда это сказал в следующей фразе:

– Для определения человека с рассматриваемой нами точки зрения нам не могут помочь современные знания ни анатомических, ни физиологических, ни психических его признаков, так как эти признаки в той или иной мере присущи каждому человеку, следовательно, относятся ко всем людям одинаково, и поэтому не дают возможности по ним установить различия, которые мы хотим установить в людях.

Такое различающее мерило возможно формулировать только так:

«ЧЕЛОВЕК – ЭТО СУЩЕСТВО, КОТОРОЕ МОЖЕТ ДЕЛАТЬ»,

А «ДЕЛАТЬ» – ЗНАЧИТ ДЕЙСТВОВАТЬ СОЗНАТЕЛЬНО

И ПО СВОЕЙ СОБСТВЕННОЙ ИНИЦИАТИВЕ.

И действительно, всякий человек, более или менее здравомыслящий и могущий быть хоть немного беспристрастным, должен признать, что никакого определения более полного и исчерпывающего до сих пор не было и быть не может.

Если хотя бы временно согласиться с таким определением, то неизбежно должен возникнуть вопрос, может ли человек, являющийся продуктом современного воспитания и цивилизации, делать что-либо сам сознательно и по своей воле.

Нет! Отвечаем мы с самого начала на этот вопрос.

Почему нет?!

А потому одному уже только, что Институт Гармонического Развития Человека экспериментально доказывает и на основании этих экспериментов категорически утверждает, что все без исключения от начала до конца у современных людей «делается», и нет ничего такого, чтобы современный человек сам «делал».

В личной, семейной, общественной жизни, в политике, в науке, в искусстве, в философии, в религии – словом, во всем том, из чего слагается процесс обычной жизни современного человека, все от начала до конца делается и ни один человек из среды людей, этих «жертв-современного-воспитания», ничего «делать» не может.

Это экспериментально доказанное категорическое утверждение Института Гармонического Развития Человека, а именно – что обыкновенный человек ничего не может «делать» и с ним все делается, совпадает с тем, что говорит о человеке и современная «точная-позитивная-наука».

Современная «точная-позитивная-наука» говорит, что человек – это очень сложный организм, развившийся эволюционным путем из простейших организмов и сделавшийся теперь способным очень сложным образом реагировать на внешние впечатления.

Эта способность реагировать у человека настолько сложна и ответные движения могут быть настолько отдалены от причин их вызвавших и обусловивших, что действия человека, по крайней мере часть их, для наивного наблюдателя кажутся совершенно произвольными.