Потерянная Плотников Сергей

Закат залил полнеба расплавленным золотом, окрасил облака яркими полосами, даря последние лучи уходящему дню. С запада надвигается лиловая темнота, за ней движется другая, ночная жизнь, полная таинственных звуков и загадочных существ.

Я потянула носом – в вечернем воздухе появились первые капельки влаги, ночью сядет туман. Потом перевела взгляд на белокожего. Чувство тепла резко оборвалось, на его месте появилось свербящее ощущение, под ребрами ухнуло. В животе погорячело, будто горячую жабу проглотила, а она скачет и пытается выбраться.

Я запахнула плащ, прикрыла глубокое декольте. Пришлось посильнее натянуть капюшон, чтобы не видел, как полыхают уши. Затем предусмотрительно отступила на шаг.

– Э… Лисгард, – начала я.

– Да?

– Думаю, король будет очень зол.

Он поднял брови и шагнул к потемневшей в сумерках стене, левое ухо дернулось. Высокородный вопросительно уставился мне прямо в глаза.

По спине прокатилась холодная волна, я тряхнула головой и сделала глубокий вдох. В голове пронеслись десятки версий того, как отреагирует белокожий на то, что сейчас скажу. Среди них самая миролюбивая, в которой отрезает мне уши.

– Ты как относишься к жизни без солнечного источника? – начала я издалека.

Белокожий отшатнулся, левая рука невольно коснулась эолумской стены. У меня внутри все сжалось.

– Никогда об этом не думал, – сказал он.

– А без покровительства Тенадруина?

Лисгард встревоженно поднял уши, брови сшиблись на переносице.

– К чему вы клоните? – спросил он с нажимом.

Я несколько мгновений молча изучала укладку камней в стене, пытаясь подобрать слова помягче. Затем перевела виноватый взгляд на высокородного и произнесла:

– Понимаешь, как бы это сказать. Я позаимствовала у короля камешек.

Лицо белокожего позеленело, глаза по-совиному выпучились и застыли, уши вытянулись в две остроконечные пики.

Солнце полностью скрылось за горизонтом и уступило место ночному собрату. Небо укрылось темным бархатом, на Светлолесье быстро опустились сиреневые сумерки, будто кто-то в один миг погасил свет. Растительность почернела, стала похожа на темные колышущиеся пятна. Воздух моментально остыл. По долине разлилось стрекотание и писк вечерних мошек, которые просыпаются с первых минут наступления ночи.

Из-за стены донеслось лязганье и грохот адамантиновой брони. Я пошевелила поочередно ушами – нет, пока далеко. Потом осторожно заглянула в дыру. На улице Эолума стемнело, пустая дорожка, высокие окна над горшками с плющом, одинокий светлячок ползет по стене.

– Если вовремя закроем проход, они узнают, с какой стороны выбрались, – проговорила я, отойдя обратно в траву.

Лисгард все еще стоит и неверяще смотрит на меня, пальцы сжаты в кулаки, ноздри раздуваются, как у рассерженного единорога, в глазах синее пламя.

Он несколько мгновений прожигал меня взглядом, затем спросил, голос прозвучал сдавленно и хрипло:

– Вы украли белый гаюин?

Я молча кивнула, белокожий дернулся к стене и рявкнул так, что подпрыгнула от неожиданности:

– Вы в своем уме?

Он с силой налег на каменную плиту, монолит застонал и медленно пошел вперед, пока не встал на место. Камни легли плотно, словно никогда не сходили с места.

Лисгард развернулся ко мне, лицо искажено гневом, по лбу скатилась крохотная капелька пота и оставила блестящую дорожку. Дрожащие пальцы вытерли лоб, он шагнул ко мне. Локти сжала железная хватка.

– Вы понимаете, что сделали? – проговорил он глухо.

Я резко дернулась и заерзала, высвобождаясь из цепких лап.

– Понимаю, – проговорила я и стала поправлять край плаща, чтобы не смотреть в глаза белокожему. – Вручила предмет тому, кто в нем больше нуждается. То есть мне.

Он обреченно простонал и закатил глаза, затем положил ладонь на рукоять и стал ходить туда-сюда. В траве протопталась короткая дорожка. Несколько мгновений белокожий молчал, потом вскинул голову и манерно запричитал:

– Что вы за создание такое? Не эльфийка – а сплошная проблема. Нет, я не жалею, что спас вас. Но скажите, как можно было додуматься украсть камень у короля?

– Он мне нужнее, – буркнула я.

– Правитель расстается с ним, только когда принимает водные процедуры, – продолжал негодовать белоухий. – Гаюин теряет защитные свойства от контакта с водой. В это время служанки охраняют камень.

Я сложила руки под грудью и пожала плечами.

– Не знаю. Видимо, они устроили себе выходной, – сказала я и отвернулась.

Лисгард не унимался:

– Да поймите, белый гаюин – редкий и сильный камень. Король меня в порошок сотрет. За пособничество воровке, даже отец не поможет.

Я огрызнулась:

– Не воровке, а справедливой эльфийке.

– А про побочный эффект вы подумали? – спросил он.

– От него рога расти начинают? – спросила я с напускной небрежностью.

Лисгард остановился возле куста с паутиной и фыркнул через плечо:

– Нет, миледи. Он ослабляет тело, если долго носить при себе. Но это не так заметно, как откат после активного использования.

– Чего?

Лисгард скривился.

– Камень защищает хозяина от любого воздействия железа, – терпеливо объяснил он. – Но отнимает жизненные силы.

Я облегченно выдохнула и расслабила плечи.

– Ах это. Ну как-нибудь справлюсь.

– Миледи, не глупите, отдайте мне камень. Я верну его королю, и все забудется.

Рука дернулась к складке на корсете. Лисгард протянул руку, взгляд строгий и одновременно умоляющий. Кожа чуть светится в вечерних сумерках, волосы колышутся на ветру. В глазах что-то притягательное и странное, почти как у отца.

По венам поползло теплое, словно кто-то пустил по ним медовый нектар, мир расплылся, перед глазами осталось лишь идеальное лицо высокородного.

Неожиданно наваждение слетело, я отступила к кустам. Лисгард непонимающе поднял брови, рука опустилась, он задумчиво хмыкнул и потер подбородок.

Стараясь не смотреть на него, я сложила руки на груди и выгнула спину.

– Ну что ж, подойди и возьми, – проговорила я с вызовом.

Белокожий медленно опустил взгляд на вырез корсета, уши покраснели, как вечерний закат. Он шумно сглотнул и отшагнул к стене.

Лисгард с трудом отвернулся и процедил:

– Миледи, вы вынуждаете меня покинуть дом. Понимаете, что в Эолуме без камня меня ждет позорная казнь?

Я кивнула, но не шелохнулась, еще и вздохнула тяжело, чтоб понимал – без него мне в дороге будет очень туго.

Грохот за стеной стал отчетливее, похоже, стража рассредоточилась по городу и проверяет каждый закоулок. Как же вовремя Лисгард задвинул плиту. Прислушалась к крикам, воины уже вовсю сплетничают и передают по цепочке новости.

– …украла… по коридору слуг…

– …приказ…

– …сын казначея… замешан…

Я поспешно развернулась к белокожему, который все еще не верит, что придется бежать. Взгляд выжидательный, словно ждет, что сейчас извинюсь, верну камешек, и все само собой разрешится.

Решительно шагнув к Лисгарду, я опустила ладони ему на плечи и внимательно посмотрела в глаза.

– Лисгард, надо бежать, – проговорила я. – Сейчас. И очень быстро. Не знаю, почему солнечные эльфы так плохо слышат, но мои уши просто разрывает от звуков. За стеной готовятся к массовым поискам. И ты входишь в планы по раздаче кнутов.

Он несколько секунд испепелял меня взглядом, затем уши нервно зашевелились, видимо, расслышал приближение стражи. Белокожий резким движением сбросил мои руки и шагнул в темноту кустарника.

– Ох, миледи… – процедил он оттуда.

В сумерках мы двинулись через заросли шиповника и кустов малины. Я старалась шагать осторожно, чтобы не ломать веток, белокожий особо не церемонился – пер как кабан. Но кусты после него оставались целыми.

Только подумала, что глупо оставлять растения прямо у городской стены, кустарник резко закончился, впереди раскинулось широкое поле с невысокой травой. Стебли мерно покачиваются, шелестят на ветру, вечерняя роса блестит, как крошечные алмазы.

Я оглянулась и простонала:

– Нас тут даже слепой заметит.

Лисгард сердито бросил через плечо:

– Если бы миледи не страдала жадностью – уже была бы далеко отсюда, не рискуя быть подстреленной с городской стены.

Я кивнула и добавила:

– Далеко, в гордом одиночестве, хрупкая и беззащитная перед опасностями огромного мира.

Сын казначея подозрительно покосился.

– Расскажите об этом миледи Генэль, – проговорил он глухо. – Она до сих пор в себя прийти не может после драки.

– Генэль выглядела вполне здоровой, когда вопила о побеге на весь коридор, – заметила я.

– Потому, что она верноподданная короля.

– Хорошо, – согласилась я. – Но вспомни, кто начал драку.

Лисгард надулся и замолчал, косясь на меня. Пока продирались через кусты, слышала, как он натужно дышал, бубнил под нос. Нас даже посещали желания извиниться, объяснить, как важно добраться до горы, но тут же исчезали, когда он намеренно отпускал ветки в лицо. Еле успевала уворачиваться.

Теперь высокородный стоит, пригнувшись в тени кустов, и усиленно трет подбородок. Мне надоело жать, пока он соберется с духом. Я пнула в локоть и присела на одно колено для старта.

– Лисгард, долго еще? Вон там начинается лес, в нем и скроемся.

Он уперся ладонями в колени, спина вытянулась.

– Миледи Каонэль, мы в ловушке, – проговорил он обреченно. – Стоит высунуться на открытое пространство – сверху обрушится град стрел.

Я охнула:

– Интересно, ты собирался дать сбежать, зная, что меня расстреляют?

Он покачал головой и сказал:

– Никто бы не выставлял дополнительных лучников, оставь вы камень королю.

В груди потяжелело, я нахмурилась. Совесть шепчет, что поступаю не очень хорошо, но она же подсказывает – если не верну память, будет еще хуже.

Капюшон сполз на лоб, пришлось поправлять и цеплять за уши, чтоб не ерзал. Когда закончила, подняла взгляд на белокожего. Тот смотрит с тревогой и одновременно победно. Мол, гаюин у тебя без малого полчаса, а проблем больше, чем пользы.

Я сильнее уперлась ногами в землю, мышцы налились и сжались, готовые в любую секунду выстрелить и помчать меня хоть на край света. В затылке разлилось знакомое тепло, даже на шею заползло немного.

Оглядела поле, затем прикинула расстояние до леса – всего три-четыре перелета стрелы. Если рвануть и петлять зайцем, есть шанс добраться до деревьев живыми. И даже целыми.

Бросив косой взгляд на Лисгарда, я увидела, как он подобрал с земли какую-то ветку, крепкие пальцы нервно ее ломают.

– Если удастся проскочить, – спросила я медленно, – они все равно вышлют отряд и догонят. Так?

Белокожий хрустнул остатком ветки. Брови сдвинулись, уши подрагивают, как от сильного ветра. Глаза сосредоточенно смотрят на восток.

Я проследила за взглядом солнечного эльфа, но ночное зрение ничего не показало, кроме поросшего травой поля и темной полосы деревьев. Повернувшись, я вопросительно подняла бровь и стала делать подталкивающие жесты, чтобы он объяснил, в чем дело.

Но сын казначея лишь сильнее вглядывается в сумерки, губы сжаты, нос шевелится, как у белки. Не знаю, сколько он так стоял, когда наконец шевельнулся, колени у меня затекли.

Лисгард вздохнул так тяжело, будто все печали мира опустились на плечи.

– Нет, – проговорил он угрюмо.

Я уже забыла, о чем шла речь.

– Чего?

– Отряд не вышлют, – пояснил высокородный.

Я подозрительно прищурила левый глаз и наклонила голову.

– Почему это?

Белокожий сдвинул брови, пальцы сжались на рукояти мечей, проговорил загадочно:

– Они не решатся выйти за пределы Эолума этой ночью.

Я не удержалась:

– Солнечные эльфы боятся темноты?

Лисгард бросил на меня холодный взгляд, полный снисхождения, льдины глаз остекленели, застыли, будто смирились с неизбежным. У меня по спине пробежала холодная струйка и затерялась внизу, где брюки обтягивают особо плотно.

Он сказал ровным, обреченным голосом:

– Не темноты, миледи. Того, что в ней.

Я хмыкнула, делая вид, что не переживаю из-за таких мелочей, но внутреннее чутье тревожно шевельнулось. Ночное зрение в сумерках не работает, пришлось щуриться и вертеть головой в поисках возможного источника опасности. Затем потянула воздух. Уловила лишь запахи ночных трав и цветов.

Чтобы удобней было перемещаться, я попыталась запихнуть непослушные пряди под капюшон. Серебряные локоны долго сопротивлялись и не хотели оставаться накрытыми, но когда просунула их под кулиску, все же улеглись

– У меня с темнотой все в порядке, – сообщила я. – Сейчас окончательно стемнеет и спокойно пересечем поле.

Лисгард не смотрит на меня, взгляд устремлен куда-то вдаль, в изгибах доспехов отразился тонкий серп молодой луны. Сумерки непривычно быстро превратились в полноценную темноту, воздух почернел и будто уплотнился. Видимость на секунду размылась, затем в голове что-то сработало – я полностью перешла на ночное зрение. Картинка моментально обрела глубокую рельефность, детали – четкость, а цвета – контрастность.

Белокожий стал бледней, чем обычно, и проговорил бесцветным голосом:

– Вот и дождались.

С востока потянуло сыростью и тиной, Лисгард кивнул влево. Я проследила взгляд.

Со стороны, откуда пришла ночь, появилось небольшое мутное облачко. Медленно расширяясь, оно поглощало кусты и деревья, превращая мир в сплошное серое пятно.

Глава 12

Лисгард напряженно косился на туман, пальцы сжали рукояти мечей до белых костяшек, плечи поднялись, голова наклонилась, как у готового к атаке быка.

Я глянула в ночное небо – месяц медленно плывет в черноте, заливая поле призрачным светом. Трава колышется в струях ветерка, между ночных фиалок порхают толстобрюхие мотыльки. Возле леса воздух мерцает блуждающими точками – светлячки совершают еженочный перелет.

Перевела взгляд на белокожего, тот нелепо щурится, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в непривычной для него темноте.

– Вроде стемнело, – неуверенно проговорила я. – Мы в безопасности?

Лисгард хмыкнул, не отводя взгляда от серого тумана.

– Очень сомневаюсь, – сказал он. – Миледи, вы хорошо бегаете?

Я с сомнением посмотрела на белокожего. Думала, издевается, но лицо серьезное, взгляд внимательный.

– То говоришь, нельзя бежать, стрелять будут, – проговорила я растерянно. – Теперь гонишь вперед. В чем дело?

Лисгард быстро посмотрел на меня, затем смерил взглядом расстояние до леса и снова уставился на расширяющийся туман.

– В лесу можно укрыться на деревьях, – таинственно заключил высокородный.

Из серой дымки раздалось хлюпанье, будто кто-то швыряет на землю кучи мокрого белья. Шлепки равномерно следуют за кромкой тумана, не решаясь покидать пределы сырого покрова. Через несколько секунд послышалось глухое хрипение и топот многочисленных ног.

Или лап.

Волосы на затылке зашевелились, я нервно сглотнула, подняла уши, стараясь не пропустить ни одного шороха. Чтобы лучше разобраться, два раза быстро втянула воздух.

Перед глазами пронеслось нечто странное и размытое. Четко разглядела растения – вот ночные цветы, так, здесь куча камней, под ними жирные личинки. А дальше – мутные большие пятна гигантскими прыжками перемещаются в тумане. На самой его кромке будто ударяются о невидимую стену и ждут, когда дымка расползется дальше.

Я развернулась к замершему в боевой стойке белокожему и проговорила испуганно:

– Что за дрянь тут творится?

Он мотнул головой и сказал обреченно:

– Это смарги. Жуткие, голодные создания. Они всегда приходят с туманом.

Лисгард произнес так, будто это означает конец. Лицо восковое, словно уже всем богам помолился, покаялся и готов принять священную смерть от лап жутких тварей.

Волна страха вперемешку с гневом закипела где-то в районе живота и поползла вверх. Во рту пересохло, пальцы затряслись, готовые вцепиться в глотку смиренному белоухому.

Как из-за стены услышала собственный голос:

– Какой дурень додумался построить город в логове чудовищ?

Лисгард ощетинился.

– Думаете, здесь просто так стены в сотню блоков высотой? – гаркнул он в ответ. – Они последние пятьсот лет каждые полгода являются.

– Вы тут живете? – неверяще выдохнула я.

– И здравствуем, – бросил солнечный эльф. – Если не натыкаемся на прекрасных серых эльфиек, от которых ум…

Он запнулся, уши вытянулись, словно струны лютни, я ждала, что закончит, но Лисгард сжал губы. По лицу скользнула тень обреченности, но взгляд воинственный, жвалки играют, будто человека встретил.

Я поинтересовалась, чувствуя, как у самой начинают трястись колени.

– Так что делать? Бежать?

Он зло посмотрел на меня.

– Вы на удивление сообразительны, – съязвил высокородный.

Я сорвалась с места, как испуганная лань. В голове мелькнула мысль – спасаться от града стрел было бы проще. Свист стрелы за четверть перелета слышно, а эти твари вообще непонятно как передвигаются.

Ноги едва касаются земли, несусь, как будто лешие гонятся, затылок горит, как раскаленная домна. Плащ раздулся от встречного ветра, капюшон сполз назад, зацепился за уши, чувствую, как ткань набрала воздух и стала похожей на кузнечные меха. Под ногами мелькают травинки, какие-то кочки. Перепрыгиваю, даже не задумываясь.

Из-за спины раздается глухой топот Лисгарда. Он не отстает, дышит ритмично, прерывисто. Сияющие щитки тихонько позвякивают, ударяясь друг о друга.

Глянула в сторону – туман набирает скорость и стремится отрезать путь к лесу, будто мысли наши читает. Хлюпанье участилось, глухие хрипы стали ближе и громче.

Я услышала, как Лисгард на бегу зазвенел ножнами, вытаскивая мечи. Затем раздался сбивчивый голос:

– Ми…миледи, что бы ни услышали – не останавливайтесь! Добегите до деревьев и поднимайтесь выше.

Я перелетела очередную кочку – похоже, муравейник. Успела разглядеть закупоренные землей ходы на ночь. Даже крошечные дорожки из травы, по которым они таскают гусениц и другую добычу.

– Не дождешься! – бросила я на бегу через плечо. – Это вроде как моя вина. Я не стану прятаться, пока тебя будут разрывать смарагсы… смаргерги…

Из-за спины донеслось обреченное:

– Смарги…

Споткнулась о торчащую из земли корягу. Не успела сообразить, что произошло, тело в воздухе сгруппировалось, колени подтянулись к подбородку. Мир стремительно кувыркнулся вместе с травой и звездами.

Я ловко приземлилась на ноги и продолжила бег, словно не виртуозный переворот совершила, а так водички попила. Сзади послышался впечатленный ох.

– Ты что-то говорил? – крикнула я.

Он поравнялся со мной – руки работают как поршни, волосы развеваются на бегу, доспехи блестят в призрачном свете.

Он бросил не глядя:

– Смарги, говорю.

– Вот-вот, смарги, – подтвердила я.

Покосившись за спину, ускорилась, даже название тварей заставляет волосы на затылке шевелиться.

Из темноты леса раздался беспокойный крик совы, туман рванулся слева и поплыл наперерез, все больше наполняя ночной воздух мерзким хлюпаньем. Я выхватила керис, лезвие хищно блеснуло в свете луны.

Осталось всего сотня шагов до спасительных зарослей. Мы рванулись изо всех сил наперегонки, как в игре для эльфят. Только сейчас на кону вполне реальные жизни и настроение совсем не веселое.

Деревья стремительно приближаются, из тумана доносятся истерические хрипы гонящегося за добычей хищника. Сероватая дымка ползет всего в десяти шагах и шевелит прозрачными щупальцами. Сердце сжала ледяная лапа, когда увидела, как быстро сокращается расстояние между нами.

Мы взяли правее, совершая крюк, чтобы держаться в отрыве от мерзкой поволоки. Ноги превратились в отдельный живой механизм – несут по траве, огибая коряги, перепрыгивают земляные кучи. Затылок горит так, что вот-вот расплавится.

Лисгард стал отставать – все же доспехи тянут к земле. Я чуть замедлилась и вцепилась ему в локоть.

– Ты что вздумал! – закричала я в белое ухо. – Не смей даже!

Он выдернул руку, оскорбленный моим жестом, и прохрипел:

– Мы не успеем! Так хотя бы один спасется.

– Нет! Беги, кому сказала!

Он прорычал что-то под нос, хорошо, что не разобрала, наверняка обидное, но ускорился, снова зазвенели доспехи, перебивая мерзкое чавканье.

Мои уши прижались, капюшон слетел, теперь волосы летят по ветру, как серебряный флаг.

Туман почти хватает за пятки, за спиной отчетливо слышно, как голодные чудовища хрипят и причмокивают, готовые накинуться на свежее мясо. Грузные туши ритмично шлепаются о землю, наполняя воздух громкими хлюпающими звуками.

В нос ударил густой запах тины, древесной гнили и болотных газов, Лисгард крикнул:

– Они близко!

Спасительный лес показался всего в паре прыжков. Прямо за спиной раздался протяжный хрип. Я на бегу опустила взгляд – серая дымка опередила ровно на шаг, и щупальца тумана стремятся убежать дальше вперед.

Глянув на Лисгарда полными ужаса глазами, увидела, что белокожий даже не моргает, лицо бумажного цвета, в руках блестят два лезвия из адамантина.

За плащ резко дернуло, я вскрикнула и с разворота наугад ударила керисом. Лезвие вошло во что-то мягкое и жирное, под рукой хлюпнуло, раздался вопль боли.

Мы с разбега влетели в лес, едва не напоровшись на ствол ясеня. Белокожий развернулся и быстро замахал обоими мечами.

– Миледи, наверх! – прокричал он. – Быстро!

В панике я кинулась к стволу, ногу ухватила липкая лапа и с силой потянула к себе. В мутном воздухе разглядела жирную трехпалую ладонь с толстыми когтями.

Я закричала, выругалась на высшем языке и с размаху воткнула керис в толстую кожу. Та лопнула, как корка, из раны брызнула зеленоватая мутная жижа, смарг издал вопль и разжал лапу.

Слева Лисгард весь в липкой слизи, молча рубит направо и налево, в стороны отлетают кривые лапы и пальцы, из дымки доносятся стоны, яростное шипение и голодные хрипы.

Я подпрыгнула в темноте, пальцы ухватились за ветку, вознося хвалу матери-природе, подтянулась и села.

– Лисгард, сюда!

Он даже не посмотрел, повернувшись лицом к туману, высокородный стал медленно отступать к дереву. Масса смаргов все напирала, словно их там даже не сотни, а тысячи. В темноте мелькали жирные пальцы с кривыми когтями, оскаленные пасти и складки на брюхах.

Туман расползся по всему полю и поплыл дальше в лес, разнося мерзкое чавканье по долине. Тоненький серп луны стал мутным в непроглядной серой дымке.

Белокожий очутился подо мной, я поднялась повыше, освобождая место. Он издал воинственный крик, несколько раз в воздухе сверкнули лезвия, затем дерево качнулось. Я испуганно поджала колени, в тумане мелькнуло лицо Лисгарда, он ухватился за ветку, не выпуская мечей, и втащил себя наверх.

Внизу раздалось разочарованное хрипение. Смарги взвыли хаотичным хором, из поволоки потянулись толстые кривые пальцы, облепили ствол, дерево зашаталось.

Лисгард убрал один меч в ножны и вытер блестящий лоб.

Страницы: «« « ... 56789101112 » ... »»